Не имеет значения

Как трудно иногда разговаривать с друзьями, которых ты знаешь с детства. Именно потому, что ты их слишком хорошо знаешь. Знаешь, какая реакция последует за твоими словами. Знаешь, от кого можно ждать помощи, на кого положиться, а кому не доверять даже мелочь. Кому можно рассказать буквально все, а с кем лучше не заводить разговоров о личной жизни, если не хочешь, чтобы об этом знал весь район. 
Мы были с ней друзьями детства. Всегда делились своими переживаниями и впечатлениями. Если у кого-то что-то случалось - приходили друг к другу на помощь. И попадало нам часто от родителей на двоих. Когда мы подросли, все вокруг считали, как само собой разумеющееся, что скоро, очень скоро мы создадим семью.
Но у нас на этот счет были другие планы. Не то, чтобы она мне не нравилась, просто мы не думали друг о друге в таком ракурсе – ракурсе создания семьи. Когда нам было уже около тридцати, она с застенчивой улыбкой поделилась со мной своим переживанием, - она влюбилась в парня со своей работы. Почему-то от этой новости мне стало не по себе, и я заставил себя искренне за нее порадоваться.
Но очень скоро она пришла ко мне расстроенная и спросила:
- Андрюша, скажи, что такое любовь?
Я посмотрел на нее непонимающими глазами и задал ответный вопрос:
- Ты поссорилась с Русланом?
- Да… И по-моему навсегда…
- Да не говори так, все еще образуется… - начал я ее уговаривать.
- Нет. Теперь точно – нет.
- Что у вас случилось?
- Он не принял того, что я хожу в церковь.
- Может это и к лучшему?
- Может… - сказала она и задумалась.
- А я-то думал: кто для тебя, в конце концов, окажется важнее – Бог или человек.
Она не ответила на мои слова, но зато напомнила:
- Ты не ответил на мой вопрос!
- Я думаю, - сказал я, - Любовь – это то, что написано в Библии: долготерпит, милует, покрывает…
- Это я все знаю! – сказала она с раздражением. – Что ты думаешь об этом? Не о любви вообще, а о любви мужчины к женщине!?
Она застала меня врасплох. Я замолчал, пытаясь найти какое-то логическое объяснение на ее вопрос. Но, как оказалось, я ничего по этому поводу не думаю…
Так, молча, мы просидели несколько минут и вдруг она сказала:
- Андрюш, а можно я тебе задам еще один глупый вопрос? Нет, - два? Только ответь мне на них честно, без ухищрения и компромиссов…
- Мне уже страшно от такого предисловия. – сказал я улыбаясь, пытаясь разрядить обстановку, но она все также задумчиво и серьезно произнесла:
- За что бы ты на мне женился? И за что бы ты на мне не женился?
От таких вопросов у меня сердце упало. Этого я точно от нее не ожидал. Мне стало жарко, наверное я покраснел. Поэтому я встал и подошел к окну.
- Ну и вопросы ты задаешь…
- Прости, мне очень важно знать твое мнение, – сказала она немного металлическим голосом. По моей спине пробежали мурашки.
- Важно… мое мнение… - тихо повторил я ее слова.
- Я просто не пойму, что я делаю не так.
- Что не так? Может причина во мне? – спросил я, и опять предательски покраснел.
- Та нет, ты ни при чем! – попыталась она меня убедить. Зря!
- Да? – спросил я, и решил, раз уж она хочет узнать правду, я ей расскажу ее. – Ну знаешь ли, когда недавно я случайно на улице встретил вас с Русланом, ты так обрадовалась этой встрече, что будь я на месте Руслана, я бы очень сильно приревновал…
- Я не думала об этом… Это так выглядело со стороны?
- Да уж … Знаешь, - решил я не останавливаться. – Я, наверное, не смогу тебе ответить, за что я бы женился на тебе, но я могу тебе точно рассказать, почему бы я на тебе не женился. Ты еще хочешь услышать мое мнение?
- Хочу… Но по-моему уже не очень.
Все еще стоя у окна, я повернулся к ней лицом и сказал:
- Ты избалованная и капризная. – Она посмотрела на меня так, словно я ее только что уличил в убийстве или краже в больших масштабах. – Тебе трудно угодить. Если тебе что-то не нравится, ты, иногда, можешь наплевать на других людей, лишь бы достичь своей цели.
- Да, наверное, такое бывало, – тихо сказала она, вспоминая что-то о себе.
- Еще ты бываешь жестокой и бесчувственной. Ты иногда ранишь людей и сама этого даже не замечаешь.
От этих слов она тоже встала с дивана, на котором мы сидели прежде. Она смотрела на меня испуганная и обескураженная. Я продолжал рассказывать ей о ее отрицательных качествах.
- Еще, - продолжал я, - ты часто игнорируешь людей, даже тех, кого ты сама же называешь друзьями. Если они тебе в данный момент не нужны, ты их просто не замечаешь, даже если они что-то хотят от тебя. Ты их просто используешь!
Она стояла где-то в двух метрах от меня и смотрела, почти не моргая. Почему-то мне вдруг стало ее так жалко.
- Я… - запинаясь, тихо сказала она, наверное, пытаясь оправдаться, но с ее глаз капнуло две слезинки.
Я замолчал.
«Как я мог ее так обидеть? Но она ведь сама попросила рассказать все честно. А мы ведь с детства почти никогда с ней не ссорились!»
- Боже, - тихо сказала она, - я страшный человек…
Ее плечи поникли. Она закрыла свое лицо ладонями, и сама сжалась так, словно хотела исчезнуть.
Теперь я смотрел на нее испуганными глазами.
- Прости, – тихо сказал я, и больше не нашел других слов, которые могли бы как-то ее утешить.
Мы молчали долгое время. Она стояла поникшая, а мне хотелось ее обнять, но сейчас это было не кстати. Так прошло минут десять. Я о многом думал, искал слова, взвешивал, приготовил в уме для нее целую речь о любви, об отношении к людям, о ней самой, но сказал совершенно не то, что собирался:
- Знаешь… Кажется сейчас я смогу тебе ответить, за что бы я на тебе женился. 
Она вытерла свои слезы рукавом блузы, и посмотрела на меня недоверчивым взглядом, словно маленький ребенок, который ждет оглашения наказания.
- Я бы женился, если бы просто полюбил… Но в этом случае, все то, что я говорил тебе раньше, не имело бы никакого значения. Впрочем… - добавил я через некоторое время, - и не имеет.
Все-таки, трудно разговаривать с друзьями, которых ты знаешь с детства. Именно потому, что ты их слишком хорошо знаешь. Знаешь, какая реакция последует за твоими словами…
Но все равно у меня перебилось дыхание, когда что-то теплое легло мне на грудь, а ее волосы защекотали мне шею и подбородок. Я автоматически обнял одной рукой ее за талию, а другой прижал к себе ее голову, словно боясь, что она сейчас вырвется и убежит.
Я вдруг понял, что никогда не смогу объяснить, что такое любовь. Не потому, что мне не известно это чувство, а потому, что ей действительно нет логического объяснения, и все то, что мы пытаемся от нее скрыть, для нее, на самом деле, не имеет никакого значения.