Кто ты? -Что ты хочешь? -Зачем?

-Кто ты?
-Что ты хочешь?
-Зачем?
Он начал с первого вопроса.  Начал по-еврейски.  -А кто спрашивает? Не дождавшись ответа — стал перечислять: член- корреспондент... -тишина в ответ. И тишина снова: -Кто ты?  Сын своего отца... Авель... 12й иерарх.. . Тишина молчала снова и снова, увеличивая накал вопроса. Да, иногда дела отвлекали его. Но вилка или портфель не к месту выпадали из рук, когда вместо мыслей о предстоящей сделке, фактически выкидывая их из головы всё заполняла неотступная заноза: кто ты? На третьи сутки он стал кричать молча: -Не знаю! -Нет никого! -Хватит! К полудню затих. На нетвердых ногах вышел на крыльцо, присел на ступеньки,- подставив облысевшую голову ласковому апрельскому солнышку. Потер пятерней грудь. Прислонил горячечный висок к чугунной периле и вновь, как в самом начале, только теперь словно из самых глубин самого себя: -А кто спрашивает? Физики сказали бы: попал в резонанс. Волны вопросов встретились, затопив и лишив зрения, слуха, этого мира. Пустота, содержащая всю тьму вещей. В ней — внутри. Можно вернуться обратно, материализовав крыльцо или остаться здесь ,- среди всего, что только можно вообразить, среди таких же, как сам, - добравшихся сюда с разных мест и времен. Неясное беспокойство... ощущение наличия чего-то за... не локализовать. Словно в ответ на невысказанное — ощущение — это лишь одна из стоянок на долгом пути того, кто теперь, даже будучи членкором, сыном, Авелем... не будет отожествлять себя с ними. Никогда. Смех. Начавший зарождаться где-то в глубине,- все сильнее, сотрясая сиянием всё существо — выбросил на крыльцо. Ух. Те же натруженные штурвалом руки. То же солнце. Только теперь не только над горизонтом, но и внутри. Руки не только здесь, но и в протуберанцах. Краткий миг тишины. А после:
-Что ты хочешь?
   Он засмеялся, скоро уже катаясь по траве у крыльца от смеха. Отсмеявшись, с улыбкой в сердце и на устах — лег на живот, обнял, раскинув руки, родившую его землю, приласкал  дальнюю рощу, ткнул чуть пальцем рыбу-иглу, поклонился ушедшим.  Приподнялся на локтях и поцеловал траву перед лицом. Поднялся единым движением, запрокинул голову в себя и небо,- улыбаясь:
-А кто спрашивает?
  Знал, конечно, что второй раз той же тропой не пройти. Надо прокладывать новую. Что ж. Жизнь была большая. Не привыкать прокладывать тропы. Делать то, что никто в здравом уме и помыслить не мог. Один выход из горизонтального штопора тогда чего стоил. Улыбнулся. Зато все живы остались. К делу.  -Что вы хотите? Все!  Постоял чуток, послушал, как эхо вопроса отдается в разных мирах, траве, прошлом. В ожидании ответов и долгих ночных обсуждений пошел ставить чайник.
  К утру, закончив слушания, спросил: -А кто работать готов?  Нужны по меньшей мере две команды. Те, кто предоставляет данные о состоянии, изменениях... и непосредственно исполнители...
Вот тут они его и накрыли.
  -Зачем? И на этот вопрос он должен был ответить только сам.  В его распоряжении были все знания за все времена и раньше, все, кто жил и жив готовы вступить в диалог. И он увидел источник вопросов. Но ответ и решение должны были быть только его. И ответ есть. Как и работа.