Нелегал в законе

Заезжаю по дороге к Юзефу. Юзеф - это чтоб понять, чем человек занимается. Очень важно не спутать с Азефом.

Дорога зимняя всяко лучше чем летняя - не пылит и глазам отрадно. Встречает меня у крыльца бернский зенненхунд Олимпиец - пёс его, у которого согласно породе в генетической памяти заложено впускать в дом всех, но никого не выпускать - без хозяина, разумеется. У Олимпийца шерсть на спине наполовину щенячья, наполовину взрослая.

А Юзеф из тех людей, которые в прошлом веке между строк писали лимонной кислотой. Конспиратор. Смотрю - лицо благостное. Выпимши. Проводит в курительную комнату и показывает аппарат. Три трёхлитровые банки заполнены чистой как слеза самогонкой. Очищает её Юзеф молоком и углём, настаивает на кедровых орешках и ягодах. Я нюхаю из поднесённого им стакана. Мне нравится запах спиртного, хотя я не пью - примерно два года, с перерывом в месяц, наверное. И честно говоря, утрачиваю со временем лояльность к алкоголю. Алкоголь впервые дистиллировали арабы, а дальше сами думайте.

- Что же, - говорю, - ты ведь перед Новым годом гнал. Когда же всё успели?

Но у Юзефа бывает много гостей. И улыбается Юзеф в ответ до того загадочно, что уж и не знаю, как он завтра на охоту. Такое хорошее у него настроение, а вставать в четыре утра. Впрочем, такой он мужик, что и с крыльца в февральские звёзды будет шмалять, ежели приспичит.

Сели, закурили. Поговорили. О Екатерине, декабристах, евреях и подполковнике, подарившем Китаю 337 кв. км нашей земли: остров Тарабаров и часть острова Большой Уссурийский.

Хватанул Юзеф во время нашей беседы 60-градусной, разбавив её финским ликёром Lapponia 1867 года. Чувствую - уводит его в сторону темы масонов. А что масоны? Из хороших масонов я только Пушкина и Моцарта знаю - это подтверждённые, а записывать всякого плохого или хорошего селебрити в масоны привычки не имею. Анахронизм это.

Увёл я его от этой темы к Итурупу, Кунаширу, Шикотану и архипелагу Хабомаи <...>.

<...>

- Ну скажи тогда, Юзеф, кто может сейчас противостоять подполковнику? - спрашиваю я.

Юзеф молчит.

- Кто, - повторяю я, - может всей этой банде...

Юзеф задумывается. Я тоже перебираю в уме имена, но только для проформы - мне очевидно, что никого назвать не смог бы.

- Народ, - вдруг отвечает Юзеф.

Тут звонит у него телефон и он долго и внимательно слушает, а потом быстро накидывает на плечи телогрейку, влезает в валенки и выбегает на улицу. Это соседка звонила - Олимпиец повалил к ней забор и курей её по двору гоняет.

И я убираюсь в свою деревню восвояси.

В понедельник спросят в курилке, как провёл уик-энд. Скажешь: сауна и всё такое. Сауна - сага выходных.

Потому что о тонких колебаниях никому не интересно. Неинтересно, что за гранью этого алчного, трусливого и грязного мира есть сказочный и белоснежный.

У кого-то рядом с дачей есть лес. У меня - леса. Это мои кумиры.

Смотришь вокруг - и не спохватываешься, что нет её - и увезла с собой фотоаппарат. Заснять их невозможно. Проверено: они фотофобны. Может, часто дело в отсутствии панорамного объектива, но скорее всего в волшебстве. Это не то что фотографировать, например, голую женщину. Это ровно наоборот. Перед ню воображение разыгрывается, но тайна исчезает, а перед лесом... Перед лесом мурашки, словно кто-то дует между лопаток.

Всё дело в волшебстве. Рядом с космическим великолепием леса нет ни тунисского бен Али, ни египетского Аль-Барадеи, ни тем более какого-нибудь подполковника. Есть только эти суровые ели в тяжёлых шинелях. Каждая - как Дзержинский. Как Командор. Как Юзеф. И под каждой корягой, под снежным шатром - схрон или берлога.

Вот сорока обыкновенная (так она шутя называла длиннохвостых птиц, когда была здесь) сидит на ветке. Вот заячьи следы - не ободрали бы яблони. Кокетливые сосульки - с крыши на углу дома, над наличниками.

Ну а приедешь - естественно, печь растопишь инновационными брикетами. Разбавив их берёзовыми поленьями, чтоб трещало, угли и аромат. Поставишь в железном ведре растапливаться снег.

70 - 80 - 90. Где-то над крышей вязко гудит самолёт. Горят красные огоньки новогодней гирлянды - виноградной лозы.

По телевизору - "Музыкальный ринг".

Как совершается таинство? Таинство совершается очень легко. Окатишь себя ледяной водой. Раз - и начисто нет бен Али. Два - и нет Аль-Барадеи. Оботрёшь тело снегом - и нет ни подполковника, ни Ваенги, ни Агутина.

Одним словом, нет абсолютно никакого ведьмовства. Всё чистое, прозрачное, зримое. Зимнее.

Брызнешь на камни крымскую эссенцию. Вытянешься во весь рост на верхней полке. И только тут спохватишься, что нет её - и увезла с собой фотоаппарат.