***

СОН  1 МАРТА
Я сидел один в своем доме по переулку Шмидта. Кресло нежно обволакивало спину, телевизор пытался навязать свое мнение о пре¬словутых тампаксах, но я не обращал на него внимание. Я грустил.
На улице грешила весенняя ночь - рогатый месяц, невзирая на свои рога, заигрывал с молоденькими звездочками. Ветерок-посред¬ник доносил ругательные изречения пьяного соседа, направленные в адрес его тещи.
Я вышел подышать свежим весенним воздухом, с мыслями о чем-то, а может быть и ни о чем. Неожиданно из волн темноты вы¬нырнула незнакомая девушка. Подошла, загадочно улыбаясь, произ¬несла напудренным голоском:
- Добрый вечер! Извините, я ищу переулок Шмидта.
- Вы в нем.
- В нем или на нем?
- А разве есть разница?
- А почему вы такой грустный и злой?
Я подошел к ней очень близко. Присмотрелся. Ее красота сожгла паутину ночи. Мое тело пронзила дрожь с кислинкой, словно я дотро¬нулся языком до плюса и минуса в квадратной батарейке одновремен-но. Мы познакомились. Ее звали Русланой. В каком-то незнакомом мне ранее возбуждении я взял ее за прохладную руку и повел в дом. Казалось, она этого только и ждала. Слова были лишними. Всю ночь мы утопали в волнах любви и наслаждались эликсиром ласк и нежно¬стей.
- Где ты живешь? Я раньше тебя не видел в наших краях, - спросил я утром, проснувшись от щекотания солнечного зайчика, прилипшего к моему виску.
- Ха-ха-ха, - раздался ее звонкий смех, - в краях, говоришь?
Тогда я так и не добился от нее, где она живет, но сильно и не рас¬строился. Руслана избежала дальнейших расспросов, выпорхнув из постели. Она ушла. Но приходила каждую ночь. И я каждую ночь не запирал ни ворота, ни входную дверь. Мы занимались любовью еже¬дневно, без прогулов.
Лето наступило незаметно, будто бы вышло из-за угла.
В одну летнюю ночь мы сидели у окна, купаясь в молоке лунного света. К помощи электричества я не прибегал во время встреч с Русла¬ной.
- Ты всегда так на меня смотришь, - сказала она улыбаясь.
- Ты мне напоминаешь флоксы. Нет, скорее калейдоскоп. Знаешь, есть такая детская игра. Смотришь в окошечко, а в трубе возникают неповторимые фигурки необычной красоты. Глаз не оторвешь.
Красавица, снова улыбнувшись, произнесла протяжно:
- Ты так мною увлекся и смотришь на меня ненасытными глазами. Так влюблено, но ведь я совсем никакая по сравнению с моей двою¬родной сестрой, Русланой. Если бы ты ее увидел, то голову потерял бы в один миг.
- Тоже Руслана?
- Да.
- Значит Руслана-2. Руслана вторая?
- Пусть так, если тебе так сподручней.
- Ну-ну, - кратко произнес я в ответ, сгорая от любопытства.
- А ты не нукай, а жди нас завтра. Обещаю - сойдешь с ума. Ха-ха-ха-ха.
- Тебе посмеяться - медом не корми, - ласково произнес я.
Не успела еще ночь проглотить следующий день, как отворилась дверь и в мой дом вошли две Русланы. Руслана-2, казалось, еще не рассталась со школьными учебниками. Свежесть, которую она излу¬чала, разлилась по всем комнатам. Девушка необыкновенной красоты стояла в полуметре от меня, пронизывая мое сердце стрелами, вылетающими из черных как антрацит, глаз. Мы поздоровались. Она слегка улыбнулась и сразу опустила взгляд, не зная, куда деть руки.
В доме быстро темнело. Мы решили не включать электричество и сели за стол при свечах. Выпитое нами вино было не очень крепким, но при скудности моих холостяцких закусок сделало свое дело. Опья¬нев, мы смеялись, разговаривали, веселились, но чувствовалось на¬пряжение. Вдруг Руслана-1 поднялась:
- Все, ребята, мне пора, у меня неотложные дела. Извините, до встречи!
- Я с тобой, Руслана, - подхватилась Руслана-2.
- Подожди, не уходи так скоро, - попросил я Руслану-2, взяв за руку. Ее ладонь прохладой меня взбодрила и настроила на решительные действия. Но молоденькой красавице не терпелось уйти с сестрой. Я, не отпуская, попросил Руслану-1:
- Ну, скажи своей сестричке, пусть останется. Не оставляйте меня одного.
- Сестричка, останься на пару минуток, гляди, как он разъярился. Ха-ха-ха-ха.
И Руслана-2, молча кивнув, осталась. Она не смотрела мне в гла¬за. Я повел ее в спальню. Мы слились плавно, как две капельки ртути сливаются в одну при соприкосновении. Мне показалось, что наша любовь, наша близость продолжалась лишь мгновение. Я обезумел от нее. Я влюбился по самые уши. Мне хотелось ее любить, ласкать. Мне хотелось ей рассказывать, рассказывать, рассказывать обо всем, обо всех, о себе.
Но вдруг она спросила:
- А ты знаешь, почему меня зовут Русланой?
- Скажи - узнаю.
- А я - русалка.
- !?
- Да, да, да!
- И ты можешь меня защекотать? - я заулыбался, придвинувшись к ней поближе.
- Я много чего могу, - загадочно проворковала красавица, грациоз¬но тряхнув головой и сразу резко подняв подбородок. При этом ее пре¬красные золотистые длинные волосы, сделав замысловатый виток, приземлились на пышную, как персик, левую грудь. Находясь в таком положении, ее волосы очень напомнили хвост русалки.
Я совсем не изумился признанию Русланы-2, почти пропустил мимо ушей данное откровение. Я был влюблен, ослеплен ярким излу¬чением источника любви.
- А ты долго встречался с моей старшей сестрой? - спросила ру¬салка, неожиданно глянув мне в глаза и надолго задержав свои стрелы в моих зрачках.
- С весны.
- А знаешь, моя сестра - ведьма. Она уже сгубила шестерых кра¬савцев. Все, испытавшие с ней любовные утехи, гибнут. Гибнут - и все.
Я опешил, не зная, как себя повести. Показалось - под кожей защекотало, словно там появились бульбочки от минеральной воды. Мое оцепенение прервала Руслана-2:
- Ну что ты, маленький, разволновался? Я очень тебя полюбила. Ты не такой, как все. Мне с тобой так хорошо. Я не допущу твоей гибе¬ли. Ты и я - мы все сможем. Я без ума от тебя.
- И я без ума от тебя, - и наши тела снова слились. И луна сквозь окно щекотала мой правый висок.
Во время очередного отдыха, сменяющего любовные забавы, Рус¬лана-2 обняла меня за шею и зашептала в правое ухо, при этом, моему правому виску было щекотно уже от прикосновения ее ресничек:
- Ты не должен умереть. Я не позволю этого. Но нужно убить мою старшую сестру. Иного выхода нет. Подумать только, еще сутки назад я с готовностью и рвением перегрызла бы любому глотку за свою се¬стру.
- А обязательно убивать, милая?
- Я даже не знаю. Ох, как я тебя люблю! Нужно убить, иначе по¬гибнешь ты! Я не смогу без тебя дышать, любимый! Я люблю тебя, - слезы красавицы, падая, щекотали мне правый висок (и слушая ее, я прислонился левой щекой к левой груди русалки). Мы легли поудобнее. Испуг нахлынул на меня.
- Холодно мне.
- Прижмись, милый ко мне, согреешься.
- Помоги мне, Руслана.
- Ты знаешь, пусть я и русалка, но это нас не разлучит. Это не по¬меха нашей любви.
- Угу, - подтвердил я, как смог. Страх подкатил к моему горлу це¬лую бочку.
- Я познала и владею средством от ведьм. Дай мне лист бумаги и карандаш. Я напишу молитву - выучи ее. И принеси мне два гвоздя, я их заговорю, а когда уйду - забей один гвоздь перед воротами во дво¬ре, а другой - во входную дверь изнутри, острием наружу.
Я сделал все, как она велела.
Вечером следующего дня не успела Руслана-2 переступить порог моего дома, как раздался знакомый голос за воротами. Кричала и ругалась Руслана-1.
- Руська, ты что это творишь? Зачем ты так? Не мешала бы я! Но так зачем? Это такая твоя благодарность?
Высказав свое отношение к поступку младшей сестры, Русла¬на-1 исчезла так внезапно, как и появилась. Мы остались наедине с  Русланой-2.
Однажды Руслана-2 сообщила:
- Несколько дней мы не увидимся.
- Причина.
- Я уезжаю к бабульке в деревню. Я не надолго, любимый.Она не приходила день, второй, третий.
На четвертый день я вышел прогуляться на улицу. Смеркалось. Сверчки завораживали своими напевами. Со стороны балки доноси¬лись рассуждения лягушек. Я пошел в сторону балки, вниз по переул¬ку. Смотрю, а навстречу - женщина бальзаковского возраста, доволь¬но неплохо сохранившая свою красоту. Она стремительно обворожи¬ла меня буквально с первой фразы:
- Молодой человек, зачем вы так близко связались с Русланами?
- !?
- Ой, извините. Во-первых, здравствуйте, - от ее бархатного голо¬са у меня появился зуд внизу живота, и неожиданно стали тесноваты брюки там же.
- Я не припомню, где мы могли познакомиться.
- Нет, нет, вы не волнуйтесь, - теперь она уже щебетала, словно прискакала из хора кузнечиков-сверчков, - я вас очень хорошо знаю и очень давно, а вы меня сможете узнать, если пожелаете.
- Интересно, - я улыбнулся. Меня подстегивало любопытство и чувство, которое испытывает мужчина к обворожительной женщине, находясь с ней наедине в сумерках, в теплый летний вечер.
- Зачем вам эти Русланки? Русланки - ободранки. Ни копейки за душой. А с виду не скажешь, что вы такой легкомысленный молодой человек.
- Ну-ну, - ускользал я от прямого ответа.
- Мы так и будем стоять, как три тополя на Плющихе?
- А где третий?
- Не знаю.
- Понял, - хотя я ничего не понимал.
- Я живу далеко, следовательно, в гости приглашаете вы! - ее на¬пору могла бы позавидовать российская армия времен войны в Чечне.
- Прошу, мадам, - я подставил ей локоть, в который она умело вклеилась.
- Вы в замешательстве?
- Да нет, но...
- Никаких «но»! Давайте проложим путь к вашему дому по неболь¬шой дуге, мимо вон того коммерческого киоска.
- Я, к сожалению, забыл дома бумажник с деньгами.
- Не смешите меня, пожалуйста. Откуда у вас деньги, вы ведь по¬сле тюрьмы нигде не работали. Кстати, не воровали и не аферничали. Так о каких деньгах вы можете рассказать? - свободная ее рука уже сжимала довольно внушительное количество купюр.
Подошли к киоску. Пьяный киоскер так и не смог справиться с кассовым аппаратом. Этот факт послужил причиной неполучения на¬ми чека. И чуть было не послужил причиной отсутствия у нас сдачи со 100-гривневой купюры. Моя новая знакомая не допустила второго со¬бытия. С полным пакетом необходимого набора для приятной встречи за столом, мы направились к моему дому, незаметно, но настойчиво ускоряя шаг.
Через мгновение мы уже пировали. Нашему первому свиданию совсем не помешало присутствие на столе литровой бутылки водки "Кремлевская", палки полукопченой колбасы, буханки хлеба, нескольких яблок, флакуши минеральной воды и нескольких пачек фиста¬шек. К радости она, как и Русланки, не курила. Мне не очень нравятся курящие женщины. Вернее, с некурящими проводить время наедине приятнее, чем с курящими. Все в этот вечер было как по заказу. Не успевал я подумать, как новая знакомая исполняла все мои желания. Мы ели, пили, танцевали медленный блюз под ее же сольное исполне¬ние и аккомпанемент лунного света, сверчков и лягушек, доносящий¬ся в открытое настежь окно. Это была прекрасная ночь.
Очнуться меня заставил солнечный луч, отпустивший щелчок в мой правый висок. Тогда я отметил две вещи: первая - очень уж доста¬ется моему правому виску; вторая - новая знакомая такая прекрасная и увлекательная, но я забыл спросить ее имя. Впрочем, и без такой част¬ности она меня буквально осчастливила.
Она мирно посапывала, накрывши простыней свое очень даже со¬хранившееся тело. Я лежал рядом и составлял планы на будущую рай¬скую жизнь со своей новой подругой. Русланки отошли на второй или третий план. Полностью забыть Русланок мне не дали сами Русланки.
Как вихрь, как ураган, как цунами ворвались они в мой дом и, руша, переворачивая все на своем пути, влетели в спальню.
Я ничего не успел сообразить. Успел только взглядом проследить маршрут от моей кровати до выхода из спальни. Этот маршрут со ско¬ростью мысли преодолела в костюме Евы моя новая подруга, забыв одежду, обувь и забыв попрощаться.
- Мерзкая русалка! С человеком решила переспать? Ах ты... - в один голос причащали ее сестры.
- О, блин, влип,  - подумал я.
Русланки, убедившись в своей победе над соперницей, наброси¬лись на меня с упреками. Я, как мог, оправдывался, про себя отмечая, что допустил оплошность, не успев спросить имени денежной, исчез¬нувшей так же неожиданно, как и возникшей новой знакомой.
Мы поссорились. Но вскоре пришла ночью Русланка-2. Мы поми¬рились, и любовь наша разгоралась все больше и больше. Я не мыс¬лил себя без Русланки-2.
В один тихий осенний день я сидел на лавочке у двора и решал за¬дачу, как дотянуть с двумя гривнами до очередной зарплаты, не зная, когда будут выдавать очередную. Задача с двумя неизвестными никак не решалась. Я корил себя за мягкотелость при поисках работы. Проя¬ви я настойчивость, имел бы посолиднее работу, чем продавец в киос¬ке "Союзпечать" (с моим высшим экономическим образованием) с окладом 40 гривен в месяц. Но я ничего не хотел изменять, а может и не умел.
По переулку шел, прихрамывая, незнакомый дедушка. Поравняв¬шись с лавочкой, на которой я сидел, он остановился, словно охотник, учуявший добычу. Дед мне показался забавным в позе застывшего вратаря хоккейной команды. Заметив мою ироничную улыбку, дед по¬дошел и сел рядом.

- Внучок, аль не ты живешь в этом доме? - начал он беседу, показав указательным пальцем правой руки в сторону моего двора.
- Я, дедуля.
- Та-ак, - протянул он, потирая свое лицо, изрезанное вдоль и по¬перек морщинами разных размеров и глубин.
- Вы покупатель? - спросил я, вспомнив давнее желание продать дом, - но дом уже не продается.
- Нет, нет. Я не за этим. Дело в том, что я много лет ищу ведьм. Они погубили мою семью. Они сжили со свету шестерых моих сыно¬вей. И нет мне покоя, пока не разыщу проклятых ведьм.
- ?
- Ты хочешь спросить, а я отвечу, и мой ответ тебя немного озада¬чит. Или сильно озадачит. Дело в том, что мой протез на ноге реагиру¬ет на дух ведьм. И ты заметил, как я застыл у твоего двора - мой протез дал мне знак... Внучок, пусти меня переночевать, дай возможность расправиться с ведьмами проклятыми. Помоги мне рассчитаться с ни¬ми за детей. Вижу, глаза твои добрые. Надеюсь, не откажешь старику.
Я пустил деда в дом.
Среди ночи я проснулся от неистового крика и сильного шума. Выйдя в коридор, я застал гостя за довольно странным занятием. Он стоял на одной ноге, опершись в стену спиной. Снятый протез рабо-тал по принципу пылесоса. Вдруг разбилось окно, и в него влетело три клубка пыли. Минуя нас, необычные пылевые образования были за¬сосаны дедовым протезом.
- Все, - облегченно выдохнул воздух дед, и в коридоре завоняло гнилыми зубами, - все, все здесь, - он погладил ласково протез-пыле¬сос.
- Кто это - все?
- Две Русланы и Безымяна. Сгубили они моих шестерых сыновей, усушили в любовных утехах. По двое каждая сгубила. Видно, и тебя собирались порешить. Да так и не успели определить, кому ты доста¬нешься...
У меня внезапно зачесался правый висок.