Конкурсное произведение 14

Жить по новой

Пёс сэра Баскервилля
(32 002 знаков с пробелами)

Холодными зимними ночами улицы города почти всегда были пустынными. Так было и сейчас – лёгкий ветерок подхватывал и закручивал стайки снежинок в тусклом, мигающем свете фонарей, а затем, кидал их в окна домов. Словно, приглашая прятавшихся за ними людей выйти на улицу и присоединиться к его озорной игре.
И тут в неясном свете фонарей промелькнула закутанная в теплую шубу, женская фигура. Она часто оглядывалась, словно боясь, что за ней кто-то наблюдает, но не никого не замечая, продолжала куда-то быстро идти. Внезапно, она забежала за угол одного из домов и выкинула в сугроб какой-то небольшой комочек.
- Может, тебя здесь кто-нибудь найдёт, - в полголоса проговорила женщина, - Но не мой сын точно. Надо было сделать это раньше, но тебе повезло, что он так добр к животным…
Загадочная женщина ещё некоторое время постояла на месте, а затем, опустив руку в карманы и накинув на голову капюшон, пошла в обратном направлении. Ещё через несколько мгновений её шаги стихли и единственным звуком, заполнившим окрестности, остался недовольный свист ветра. Играть с ним до сих пор никто не хотел…
Сугроб слабо зашевелился, и на поверхность, судорожно цепляясь лапками за колючие льдинки, выбрался маленький белый дрожащий котенок, не более трех месяцев от роду. Снег вокруг него уже начал таять, поэтому шерстка котёнка намокла и прилипла к тельцу. Котенок не был чисто белым: вокруг правого глаза чернело причудливое пятнышко, отчего глаз казался непропорционально большим.
Котенок непонимающе завертел головой и разинул ротик, чтобы позвать на помощь, замяукать. Но никто не откликнулся на его зов – ветер всё так же безучастно подбрасывал в воздух снежинки, а фонари роняли тусклые лучи света, которые, впрочем, даже не освещали то место, где оказался котенок. Побарахтавшись в колком, холодном снегу еще некоторое время, котенок с ужасом осознал, что никто ему уже не придёт на помощь. А, значит, только начавшаяся жизнь скоро закончится…
Запищав от страха и неудержимой жалости к самому себе, котенок отчаянно затрепыхался, прыгая и тут же проваливаясь в снег по самую макушку. Кое-как он умудрился вырваться из ледяного плена и подкатиться к стволу растущего неподалёку вяза, вокруг которого была подтаявшая лунка, образованная древесным теплом. От Мартина, старого соседского полосатого кота, котенок слышал, что зимой деревья способны дарить тепло. Поэтому, он твёрдо решил остаться у вяза, пока не придет хоть какая-нибудь помощь. Что это за помощь и откуда она может взяться, котенок даже не представлял. Однако, это ему нисколько не мешало надеяться на несбыточное всем своим маленьким сердечком…

Ствол вяза действительно был чуть теплым, и котенок, изнемогший после неравной борьбы с сугробом, привалился к нему боком. Очень скоро его шерстка слиплась смерзшимися сосульками, а глазки стали неудержимо закрываться. Сон наваливался со страшной силой. Мудрый Мартин не говорил котенку, что в снегу засыпать очень опасно, но последний и сам инстинктивно чувствовал что-то сродни опасности, а потому, отчаянно боролся с дремой.
Но вскоре она всё-таки его одолела и где-то на самой границе сна и яви, котёнок неожиданно услышал чей-то скрипучий голос:
- Мама тебя не учила, что нельзя засыпать в снегу?
Котенок мотнул головкой и с трудом разлепил глазки.
Смутное расплывчатое пятно, похожее на здоровенную грушу, постепенно обрело очертания здоровенного холеного сиамского кота, сидевшего рядом с котенком и неодобрительно глядевшего на него.
- Вы...вы кто? - оторопело спросил малыш. Озябшие губы плохо слушались, а из горла вырывался простуженный сип.
- Разве это так важно? - прищурился кот, - Лично мне гораздо важнее узнать кто ты…
- Как это?
- Неважно, - непонятно скаламбурил незнакомец, - Пожалуй, главным сейчас является то, что мне…а, вернее, тебе повезло, что я появился здесь вовремя – пока ты не успел попрощаться с одной из своих жизней. Позволь представиться – меня зовут Сиам, пэр…впрочем, все титулы потом. Пойдём, я отведу тебя к своим.
Котенок во все глаза смотрел на миниатюрный золотой медальончик с причудливой резьбой, подвешенный на бархатном черном ошейнике Сиама, поэтому половину фразы самым глупым образом пропустил мимо ушей. Он спохватился, лишь уловив конец.
- К кому это - вашим? - недоуменно спросил он и зашелся в сухом кашле – пребывание в сугробе дало о себе знать.
Сиам поморщился, отчего его морда стала удивительно похожа на патиссон.
- Не только к моим, мой юный друг, но и к твоим. К нашим. Если быть кратче, то наш путь лежит в Кошачье Княжество. Хотя об этом, я тебе расскажу позже… - поспешно оборвал он сам себя, заметив, как расширяются у котенка глаза.
- Но мама не рассказывала мне ни о каких кошачьих княжествах, - промямлил он, опуская и отводя мордочку в сторону – чтобы её не было видно Сиаму. При упоминании о матери, его глазки котёнка подернулись влажной пеленой, и чтобы не разреветься, малышу пришлось зафыркать, изображая чих.
Сиам правильно растолковал его действия.
- Сочувствую о смерти твоей матери, - с подобающей скорбью, не лишенной, впрочем, некой помпезности, промолвил он, - Искренне надеюсь, что великая Бастет отправила ее в лучшее из девяти царств. Однако не будем тратить время на скорбь, сейчас неподходящий момент. Лучше скажи как ты очутился на улице?
- После с..., - котенок запнулся: ему было крайне сложно выговорить это слово, - Ухода мамы, мадам Карси хотела немедленно выбросить меня на улицу, но маленькая госпожа Томас не давал. Он...он любил меня, часто играл со мной, и очень следил, чтобы мадам Карси не приближалась к моей корзинке. По-моему, она вообще не любила животных – мою маму терпела в угоду старшему господину Николасу. Но господин Николас уехал и забрал моего господина Томаса...как только за ними закрылась дверь, мадам Карси выбросила меня на улицу.
Котенок тяжело вздохнул, но на сей раз обошелся без всхлипываний.
Сиам сочувственно покивал и неожиданно задал совсем не вяжущийся с грустным повествованием котенка вопрос:
-Ты единственный отпрыск у матери?
-Да, - с готовностью кивнул малыш, - Мартин…соседский кот, который часто заходил к нам со своей хозяйкой мадам Уайлд и был хорошо знаком с моей мамой, рассказывал, что у меня была сестра. Но она родилась слишком слабой и умерла через несколько дней…
- Забери, всемилостивая Бастет, ее к себе, - невнятно пробормотал Сиам и неожиданно совершил странный поступок: наклонил голову, лизнул подушечку правой лапы и приложил ко лбу, застыв в секундном поклоне.
- Простите, - пискнул котенок, дождавшись, пока Сиам отомрет, - А кто такая эта Бастет, которую Вы так часто поминаете?
- Потом, малыш, - нетерпеливо перебил его кот, - Нам надо спешить. Дверь открывается сегодня в полночь, и у нас осталось от силы полтора часа.
Он встал, и котенок с восхищением отметил шелковистую шкурку, лоснящуюся в свете луны, длинный, тонкий как хлыст, хвост, и грациозно-величественную осанку.
"Наверное, он король", - восхищенно подумал малыш, но уточнять не осмелился. Напыщенно-раздражительная манера речи Сиама отталкивала.
Тем временем тот огляделся и рыбкой нырнул в неприметный с первого взгляда лаз в одном из сугробов.
-Поспеши за мной, юноша! - донесся до котенка его приказной тон, - В полночь мы должны быть у железной дороги. Не отставай!
Котенок забарахтался, силясь встать, и со всех лапок кинулся следом, стараясь не упускать из виду извивающийся как змея черный хвост Сиама.
- Простите, - задыхаясь, выкрикнул он, - Но Вы даже не спросили, как меня зовут!
- Зачем спрашивать то, что знаешь? - удивился Сиам, не сбавляя темпа скачков, - Ты Веррон, я прав?
От изумления котенок замолчал, и весь дальнейший путь до забора они проделали в тишине.

Поезд, страшно сверкнув огромными огненными глазами-фарами, с грохотом пронесся, постукивая колесами по шпалам. Увидев этакое чудище, Веррон попятился, но Сиам, прошипев сквозь зубы какое-то ругательство, вытолкнул его из-за своей спины.
- Запомните, юноша, - процедил он сквьзь зубы, - Великая Бастет не любит трусов, а такие Проходы как этот открываются всего лишь на несколько секунд.
Котенок хотел было спросить, какой Проход имеет в виду его грозный спаситель, но побоялся. Тем временем Сиам, урча, прильнул животом к мерзлой грязи на обочине путей и сделал знак котенку последовать его примеру. Веррон беспрекословно повиновался.
- Вот сейчас... - шептал кот, лихорадочно глядя то на небо, то на рельсы, - Сейчас...
Вдали послышался протяжный вой паровозной сирены и показались пылающие огни очередного поезда.
В этот момент Сиам победоносно вскрикнул:
- Есть!
Веррон, жмурясь от страха, взглянул туда, куда указывала протянутая лапа Сиама.
Прямо перед ними – там, где между каменистой землей и ржавой рельсой пролегла небольшая щель – мерцала маленькая звездочка. Она пульсировала ярко-жёлтым светом, пульсируя и разрастаясь на глазах, в такт стуку колес приближающегося тепловоза.
- На счет три...- хрипло шептал Сиам, пожирая глазами звездочку, - Раз...
Поезд бесновался совсем близко...
- Два...
Веррон почувствовал, как у него отнимаются задние лапки при одном взгляде на многотонное чудовище, ощерившееся, казалось, прямо на него...
- Три!
Когти Сиама шкрябнули по каменистой насыпи. Пронзительно заверещав от охватившего его тщедушное тельце ужаса, Веррон бросился следом, стараясь не думать о громыхающем прямо над головой огнеглазом кошмаре. Прямо у пульсирующей желтым манящем светом щели Сиам резко притормозил, обернулся, подхватил катившегося ему навстречу котенка зубами за шиворот и, коротко мотнув головой, швырнул Веррона вперед, прямо в слепящее пятно света.

Приземление вышло куда более удачным, чем ожидал Веррон. Честно говоря, котенок до последнего не верил в успех кампании и с опаской ждал неминуемого столкновения с рельсами. Однако все, что запомнил малыш - невероятное ощущение полета в невесомости, приятное тепло по всему телу и ветер, свистящий в ушках. Такие полеты обычно заканчиваются хорошо, и уже через несколько секунд Веррон почувствовал несильный удар по животу. Внимательно осмотревшись, он обнаружил себя лежащим, растопырив лапки, на проталине в лесу, между корней огромного корявого дуба. Рядом что-то ворчал Сиам.
Котенок медленно, осторожно подтянул к себе лапки, кое-как поднялся, шатаясь от головокружения, снова огляделся и от удивления едва не кувырнулся на спину. Сиам стоял рядом, недовольно бурча что-то под нос и очищая себя от налипшей прошлогодней хвои и травинок. Стоял НА ДВУХ ЛАПАХ!
Заметив изумленный взгляд Верона, Сиам раздраженно наморщил черный влажный нос и со скучающим видом зевнул.
- Что такое, малыш? Привыкай – в этом мире все коты и кошки ходят на задних лапах. Тебе тоже придется научиться.
- Но…как же так…я…я не смогу, - лепетал котенок, а кот уже тянул его наверх, крепко-накрепко вцепившись зубами за складку на загривке.
- Вот так, - проинструктировал Сиам, ставя Верона на задние лапки, - балансируй, при ходьбе помогай себе хвостом – если будет совсем неудобно, можно на него немного опереться…э-э-э, и не вздумай плюхаться обратно на четыре конечности! Всемилостивейшая Бастет, да что же ты за бестолочь такая! Не бойся, не бойся, страшно только в первый раз, потом научишься. Только неразумные существа да наши сородичи из других миров ходят на четырех лапах. Вот так, вот так. Уже гораздо лучше! Ну?
Веррон старательно балансировал на задних лапках, отчаянно размахивая передними и из всех сил удерживая тело в вертикальном положении. Сказать, что подобное было ему в новинку – значит, не сказать ничего. Он чувствовал себя паутинкой, беспомощно болтающейся на ветру. Взирать на мир с высоты своего нового положения было еще страшнее, голова кружилась, и котенок только диву давался: как это его новый знакомец ухитряется не просто ловко стоять на задних конечностях, но и уверенно передвигаться в таком виде?
Наконец, благодаря Сиаму, Веррон научился с грехом пополам ковылять по мерзлой земле, ежеминутно опасно кренясь вниз и неуклюже подпрыгивая.
- Ужасно, ужасно, - качая головой, вынес свой вердикт кот, придирчиво наблюдая за своим учеником, - Но на первое время сойдет. Обживешься здесь, свыкнешься со своей новой ролью, и через месяц забудешь о своей прежней жизни и привычках, как о страшном сне. Пошли.
- Куда? – пискнул котенок, судорожно цепляясь за ветку, чтобы вновь не упасть. Он был настолько увлечен отрабатыванием твердой походки, что не обратил никакого внимания на странную фразу Сиама про свою «новую роль».
- Ко мне домой, - кратко пояснил его учитель, - Поживешь у меня три дня, до королевского Маскарада…а там уже будем уповать на милость Бастет.
- Какой еще Маскарад? – перепугался котенок, забывшись и садясь на задние лапки, - Я не хочу ни на какой Маскарад! Вы не говорили ничего, когда…
Сиам скрипуче рассмеялся – впервые за все время – и отечески потрепал малыша по головке:
- Успокойся, юноша. Я все объясню, когда мы прибудем ко мне домой. А сейчас поторопись – у нас осталось не так уж много времени.

***

Легко сказать – поторопись. Сиаму хорошо – он вырос среди ходящих на задних лапах котов, а лапки Веррона, не привыкшие к такой нагрузке, страшно ныли и пульсировали острой болью, стоило котенку к ним прикоснуться. При этом путь, который проделали они с Сиамом, был не столь уж и велик – по занесенному снегом лесу, вдоль широкой дороги. Временами по ней проезжали замысловатого вида повозки, запряженные странного вида животными. На робкий вопрос Веррона, почему им нельзя воспользоваться подобной, его спутник, не оборачиваясь, раздраженно бросил:
- Потому, что я пока не хочу показывать тебя кому-либо раньше времени. Это было бы неразумно, да и сюрприз будет испорчен. Мое поместье недалеко отсюда, вполне можно добраться и по лесу.
Речь спасителя становилась все загадочнее и загадочнее, но в расспросы котенок ударяться боялся.
Как оказалось в дальнейшем, «поместье» Сиама представляло собой роскошный трехэтажный дом, с резными наличниками, витыми колоннами и витражами, изображающими различные сцены из жизни кошек. Нижний этаж дома был залит теплым, мерцающим золотистым светом. А услышав стук кованых ажурных ворот, на крыльце дома показалась изящная белая гладкошерстная кошечка в черном кружевном чепчике, жилетке и черных панталончиках до колен.
Увидев ее, Веррон поперхнулся.
- Мне придется тоже носить одежду? – в ужасе прошептал он.
- А как же иначе? – удивился Сиам, небрежно кивая незнакомке, - Ты же не хочешь разгуливать по княжеству голым, верно?
- Но вы же сейчас…
- Юноша, - тяжело вздохнул кот с несвойственной ему терпимостью, - Пораскинь своими мозгами, если, конечно, ты ещё их не отморозил. В твоем мире одетый кот вызвал бы такой же ажиотаж, как, например, слон в театре. Волей-неволей приходится сносить трудности ради благой цели.
Котенок, которому все это было уже знакомо, вновь предпочел промолчать, не уточняя значение неизвестных ему слов «слон» и «театр».
Тем временем кошечка, картинно ахнув, подлетела к ним.
- Слава Всемогущей Бастет! А я так перепугалась, что Вас так долго нет! А это еще кто? – последнее было сказано с нескрываемым презрением и сопровождалось брезгливым взглядом, под которым несчастному котенку нестерпимо захотелось вновь опуститься на все четыре лапки, прижать ушки и провалиться сквозь землю.
- Майла, знакомься, это Веррон, - нарочито громко сказал Сиам, выталкивая испуганно жмурящегося котенка вперед, - Несколько дней он поживет у нас. Изволь его обогреть, привести в порядок и подобрать ему приличную одежду. Считай его моим почетным гостем.
При этих словах взгляд кошечки немного потеплел, однако металла в голосе не убавилось.
- Слушаюсь, мэтр, - пробурчала она, легко поклонилась и направилась к дому, не удостоив котенка и кивком.
- С…мэтр Сиам, - зашептал Веррон, наконец, разобравшийся, как следует величать его покровителя, - Это ваша жена?
Сиам приостановился и так явственно фыркнул, что величественно вышагивающая впереди Майла чуть не подпрыгнула, однако, осталась невозмутимой. Лишь изящные ушки, мило выглядывающие из-под чепчика, едва уловимо напряглись, ловя каждое слово кота.
- Малыш, не мели чепухи. Майла – моя служанка, ее род служил поколениям Сиамов с незапамятных времен. Жена! Придумал тоже!
- Извините, - пролепетал котенок, еще больше проваливаясь в бездну стыда от того, что сморозил подобную глупость, но его уже никто не слушал. Сиам и Майла первые поднялись в дом.

- Фу, какой ты грязный! Где это ты так вывалялся?
Майла ожесточенно терла губкой бешено сопротивляющегося котенка, раз за разом, погружая его в мыльную воду. Веррон, не выносящий купания, фыркал, отплевывался, надрывно мяукал и извивался червяком, но выпускать когти боялся – кто знает, что сделает с ним грозный Сиам узнав, что он оцарапал его служанку?
Котенку подобрали одежду, отвечающую, как ему объяснила кошечка, последней моде княжества: белые штанишки до колен, алая рубашка и белоснежный сюртучок с красивой золотистой вышивкой. Как справедливо заметила Майла, надевать подобную красоту на вымазанного в грязном снегу и земле котенка было кощунством, и Сиам твердой лапой отправил Веррона в ванную комнату, велев служанке делать с котёнком всё что необходимо в данном случае. По достоинству оценив внутреннее роскошное убранство дома, котенок, однако же, был не готов к тому, что местные коты имеют все прелести человеческой цивилизации, и воспринял ритуал принятия пенной ванны с негодованием и протестами.
- Ну-ка, помолчи! – Майла треснула Веррона по головке щеткой – не больно, но обидно – и тот умолк, рассерженно взглянув на нее, - И чего это ты сдался мэтру Сиаму…как будто мало других бродячих котят. Нужен был котенок – так пошел бы в местных приют! Нет, обязательно надо было отправляться к людям! Да он…
- Майла, по-моему, я веле тебе вымыть Веррона, а не критиковать мои поступки, - донесся тягучий голос Сиама откуда-то издалека.
- Тьфу ты, - с досадой сказала кошечка, - Вот ведь слух у него. Все слышит. Даром, что начальник тайной полиции…
- Чего-чего? – удивился котенок, выныривая на поверхность и отплевываясь от пены.
- А ты не знал? – удивилась Майла, понизив голос до заговорщицкого шепота, - Мэтр Сиам – самый верный после Белого и Чёрного Рыцарей, слуга его Величества, Патрика Первого.
Котенок сморгнул хлопья пены, лезшие в глазки, и по-новому взглянул на ситуацию. Зачем вдруг начальнику тайной полиции понадобилось проникать в мир людей? Он случайно наткнулся на Веррона или целенаправленно искал малыша? Если последнее верно, то зачем? Вряд ли Сиам будет держать у себя дома маленького сироту бескорыстно.
Подобные мысли – конечно, в более упрощенном варианте, в силу детского возраста – проносились в головенке у Веррона, пока Майла вытирала его пушистым полотенцем, расчесывала шерстку и одевала его. Поправив сюртучок, кошка восхищенно прищелкнула язычком.
- Ой, какой ты хорошенький! А был похож на маленького оборванца.
- Вот спасибо, - пробурчал котенок, одергивая одежду и придирчиво разглядывая себя в большое зеркало, подвешенное напротив ванны.
На него смотрел пушистый белый котенок, в своем причудливом наряде больше похожий на умилительную игрушку, какие обожают человеческие девочки. Большие глазки – один голубой, второй зеленый, любопытно поблескивали и искрились от возбуждения: его теперешний вид Веррону больше нравился, чем нет.
Майла же задумчиво смотрела на котенка, машинально складывая мокрое полотенце.
- У тебя красивые глаза, - неожиданно обронила она.
- Чего? – недоумевающе обернулся к ней малыш.
- Так, ничего, не обращай внимания, - внезапно отмахнулась служанка, - Пойдем в кабинет к мэтру Сиаму, он велел привести тебя, когда с помывкой будет закончено.

***

Следующие три дня ушли на подготовку к Маскараду и обучению котенка навыкам жизни в реалиях кошачьего княжества. Сиам терпеливо, насколько мог, объяснял Веррону уклад жизни местного общества и азы правил поведения при дворе. К концу третьего дня маленькая головка котенка гудела от переизбытка информации, и все, о чем он мечтал, - это спокойный сон и блюдце молока вместе с хорошим ломтем вяленого мяса.
Насколько смог уяснить Веррон, сейчас они с Сиамом находились в Третьем Кошачьем Княжестве – а именно, в столице всех девяти Княжеств. Этот город был настолько огромен, красив и величественен, что многие просто отказывались признавать его столицей Объединённых Княжеств и именовали не иначе как Десятое Княжество. Это место было одним из самых благополучных и процветающих для проживания по эту сторону Границы. Последняя отделяла Княжества от других миров, в которые можно было попасть через систему Проходов. При помощи одного из них, например, Сиам проник в мир людей и нашёл там Веррона. От ответа на вопрос, зачем ему всё-таки понадобился котенок, Сиам ловко уклонился, и перевел разговор на тему этикета и хорошего тона.
Кое-что Веррон уяснил и в период пребывания в доме своих бывших господ – большинство ритуалов у кошек и людей были схожими. Так, например, полагалось вставать, если в комнату входили старшие; особам низкого звания не полагалось первыми заводить разговор с особами более высокого ранга; очень строго отслеживался порядок трапезы блюд, и так далее.
Однако, некоторые обычаи показались котенку странными и вычурными. Скажем, при разговоре с королем требовалось опустить глаза и ни в коем случае не поднимать взгляда, пока того не требовал государь. Перед едой следовало поклониться, сложить передние лапы лодочкой на груди и вознести благодарность пресветлой Бастет за милостиво ниспосланную еду. При…в общем, от всех этих обычаев, правил и ритуалов голова Веррона шла кругом. Хуже всего давалась грациозная походка: наставник безжалостно лупил котенка тонкой хворостиной по спине, едва он начинал горбиться, и бил маленьким хлыстиком по лапкам, стоило только Веррону пошатнуться. Котенок жалобно взвизгивал и подпрыгивал на месте.
Третий день был на исходе, когда Сиам, наконец, смилостивился и позволил котенку краткий отдых, в течение которого тот в изнеможении завалился на мягкий коврик у камина, по старой привычке свернувшись клубком, а Сиам развалился в своем любимом, темно-синем кресле, и захрустел сушеными соловьиными лапками.
- Пожалуй, друг мой, я удовлетворю некоторое твое любопытство, - с нарочитой небрежностью протянул кот, глядя на котенка из-под полуопущенных век, - Но, умоляю, брось эту твою вульгарную привычку спать как коты из людского мира. Это не комильфо.
Памятуя о ненавистной линейке, Веррон послушно вытянулся в струнку со страдальческой мордочкой.
- Итак, ты спрашивал меня, кто такая Бастет. Я отвечу. Это наша великая Богиня, покровительница всего благородного кошачьего племени, всемилостивейшая и всемогущая. Было благословенное время, когда и люди почитали Бастет, ибо она может свободно проходить между мирами, но, к сожалению, оно слишком быстро кончилось. Бастет любит всех своих подданных, но особенно любит тех, кто должным образом чтит ее. Понятно?
Котенок кивнул. Его разноцветные глазки слипались от уютного тепла камина, сочащегося сквозь решетку, и от монотонного голоса Сиама.
- Однажды ты спросил меня, зачем ты мне нужен. Это был невежливый вопрос, но я отвечу. Майла уже рассказала тебе о моей должности начальника тайной полиции. Это третья по значимости должность в Объединенных княжествах, выше меня лишь Рыцари и король. Вот о рыцарях, мой юный друг, я хотел бы поговорить отдельно.
Сиам грациозно спрыгнул с кресла и принялся прохаживаться взад-вперед перед молчаливо взирающим на него снизу вверх Верроном.
- Есть Черный Рыцарь и Белый Рыцарь. По традиции, эти два титула передаются из поколения в поколение, и каждый Рыцарь выполняет при короле свою функцию. Черный Рыцарь занимается исключительно черными делами – шпионаж в других мирах и Княжествах, тайные вылазки, добыча секретов, шантаж…впрочем, это не так интересно. Нас больше интересует Белый Рыцарь.
Сиам подмигнул замершему в ожидании котенку и, выдержав эффектную паузу, продолжил:
- Испокон веков Белые Рыцари стояли на страже княжества. В их ведомстве находилась армия, флот, а также личная гвардия короля. Все было хорошо, пока однажды Белый рыцарь не остался без наследника…
Он помолчал, но котенок остался безучастным к его последним словам. Недовольный этим, Сиам раздраженно продолжил:
- Наш Белый Рыцарь погиб слишком рано – в недавнем бою в ходе долгой войны с Мышиным Царством и не успел обзавестись женой и сыном. Временным Белым Рыцарем стал его двоюродный брат, но официально произвести его в Рыцари должен король. Завтра. Если не отыщется прямого потомка Раймса, настоящего Белого Рыцаря.
Сиам пронзительно глянул на Веррона и заговорил быстро-быстро.
- Видишь ли, дружок, по законам Объединенных княжеств, если у титулованного кота нет официальных наследников, любой его бастард-полукровка уравнивается в правах с законнорожденными и получает право наследовать отцовскую должность, регалии и имущество.
Два месяца назад, будучи по официальному заданию мэтра Мэкиса, Черного Рыцаря, на секретной миссии в мире людей, я выяснил прелюбопытнейшую вещь. Мэтр Раймс в свое время довольно-таки часто посещал этот мир, причем, посещал инкогнито. Для такого профессионала, как я, ничего не стоило выяснить детали, и уже на следующий день я отследил путь Раймса к дому, где ты жил. Тут надо сказать, что сделать это было довольно трудно – тем более, когда я понял, что твой след в доме старый и его пришлось искать на улице среди замусоренных и заснеженных улиц… Но главное ты, думаю, уяснил. Раймс не единожды приходил к твоей матери. Думаю, твоё рождение он тоже застал – но ты его, кончено, не помнишь…
- Вы хотите сказать…
- Совершенно верно, юноша. Раймс – твой отец, и ты – его единственный ближайший наследник, имеющий все официальные права претендовать на титул Белого Рыцаря короля. Я сомневался до последнего дня, пока не увидел черное пятно – признак бастарда, и разноцветные глаза – отличительную черту всех Белых Рыцарей.
Сиам умолк, склонив голову. Веррон потрясенно молчал, склонив головку. Теперь всё в полной мере прояснилось: и повышенный интерес к его персоне Сиама, и постоянная возня. Но на смену изумлению быстро пришел тягучий, липкий страх. Котенок внезапно осознал всю важность своего положения и ужас предстоящего Маскарада.
- А что…что я теперь должен буду делать? – в смятении спросил он.
- Ничего особенного, - дернул плечом Сиам, вновь возвращаясь к фаянсовой плошке с соловьиными лапками, - В основном, все буду делать я. Доверься мне. Тебе надо будет всего лишь быть рядом, учтиво разговаривать с королем, и дело в лапе – оглянуться не успеешь, как станешь Белым Рыцарем.
Веррон едва сдержался, чтобы не запищать от страха – Сиаму, бывалому коту, как всегда легко было говорить!

***

Королевский дворец поразил Веррона своей роскошью. Сиам успел шепнуть котенку по дороге, что лучшие архитекторы княжеств потрудились на славу, украшая здание дворца. Он был невысоким – всего-навсего четыре этажа, зато вытянутый в длину наподобие небольшой змеи, украшенный изысканной лепниной, фресками и витражами из цветного стекла. В заснеженном парке то там, то сям попадались статуи богини Бастет – величественной кошки, сидящей на простом каменном троне, взиравшей с высоты своего положения мудрыми раскосыми мраморными глазами.
- Умоляю, не ляпни чего-нибудь лишнего, - шипел на ухо котенку Сиам, когда они поднимались по изукрашенной нефритом широкой дворцовой лестнице, - Говорить буду я, а ты молчи и поддакивай.
Одуревший от ужаса Веррон лишь кивал, согласный на все, лишь бы побыстрее вернуться домой. В прорези бархатной полумаски он наблюдал, как мимо них проплывают роскошно одетые коты и кошки в таких же масках; залитые волшебным золотистым светом огромные залы; снующие повсюду услужливые лакеи с подносами полными еды и напитков… Все встречные раскланивались с Сиамом и с плохо скрываемым любопытством разглядывали семенившего рядом Веррона, но правила хорошего тона не позволяли им задавать лишние вопросы.
Сиам был одет Вороном – черная бархатная мантия до пят и черная маска с клювом делали начальника тайной полиции почти демонической фигурой, и придворные предпочитали сторониться его. Веррона шаловливая лапка Майлы одела в костюм пажа – красные бархатные панталончики и курточка с золотым шитьем очень шли к белой шерстке котенка, а черная полумаска надежно скрывала пятно на мордочке и разноцветные глазки.
У стен зала, по левую и правую сторону, Веррон заметил несколько ссутуленных фигур в невзрачных серых плащах. Под капюшонами мелькнули узкие морды котов-сфинксов, с колючими глазками, ощупывавшими нарядно одетую толпу.
- Маги, - шепнул Сиам, - охраняют короля. Не смотри на них так пристально, они этого не любят.
Веррон поспешно отвернулся, и тут же почувствовал ощутимый тычок под ребра.
- Приготовься, - прошипел его наставник, - Король идет!
Мельком заметив величественно выступающего огненно-рыжего абиссинца в небольшой золотой короне и маске, одетого в темно-зеленый костюм (котенок так и не понял, кого изображал король), Веррон, помня уроки Сиама, устремил взгляд себе под лапы.
Все вокруг стихло. Были слышны лишь мягкие шаги короля, шепот придворных и тяжелое дыхание Сиама.
- Пэр Сиам, - услышал котенок мягкий, вкрадчивый голос, - Ваше присутствие на Маскараде – приятная неожиданность для нас. Рады приветствовать нашего высокочтимого затворника. А то у вас все дела, да дела…
- Ваше Величество! – голос наставника прозвучал так громко, что Веррон вздрогнул, - Благодарю за столь любезные моему сердцу слова, но и на этом Маскараде я, в каком-то смысле, по делу.
- Вот как? – в обволакивающем голосе короля послышалось неподдельное удивление, - Поведайте нам о нем.
Ярко-рыжие лапы с инкрустированными изумрудами браслетами оказались прямо в поле зрения Веррона: король подошел совсем близко.
- Этот котенок, сир… - Веррону показалось, или голос его наставника дрожал? – Вам ведь наверняка известно, что мы с покойным Раймсом, да хранит милостивая Бастет вечную память о нем, были лучшими друзьями…в общем…я не смог просто так перенести смерть друга и взял на себя труд отыскать его прямого потомка.
Тишина в зале стала звенящей. Даже король затаил дыхание.
Сиам вытолкнул котенка вперед.
- Ваше Величество, позвольте представить Вам сына Белого Рыцаря Раймса, Веррона.
В абсолютном молчании стукнуло сердечко котенка. Раз. Два…
На третьем ударе король заговорил – глухо, взволнованно.
- Мы ценим Ваше рвение, пэр Сиам. Поднимите голову, юноша. Мы хотим видеть Ваши глаза.
Сообразив, что абиссинец обращается к нему, котенок послушно задрал головку. Его взгляд встретился с чистым, пронзительным взглядом ярко-синих, как сапфиры, глаз короля, сверкающих в прорезях маски.
- Сиам прав, - прошептал король, пристально вглядываясь в мордочку обмершего Веррона, - Это действительно глаза Раймса. Что ж, похоже, у нас появился новый Белый Рыцарь…
В толпе раздалась пара неуклюжих, робких хлопков, когда по правую лапу от короля неожиданно возник расфранченный белый ангорец, наряженный русой совой. Его разноцветные глаза, такие же, как у Веррона, сверкали такой нешуточной злобой, что котенок попятился.
- Позвольте, сир! – выкрикнул ангорец, - Но ведь Белым Рыцарем уже назначили меня!
- Это мэтр Улисс, двоюродный брат твоего отца, - прошептал котенку Сиам, - Хвала Бастет, мы успели вовремя…
Король величественным жестом отстранил наглеца подальше от себя.
- Мэтр Улисс, - сухо сказал он, - Не забывайте о правилах этикета. Мы еще не произвели Вас в Рыцари, а теперь, когда появился законный наследник сира Раймса, боюсь, Вам так и придется остаться в должности вице-канцлера.
- Сир, - голос Улисса был похож на шипение разъяренной змеи, - Вы готовы отдать титул Белого Рыцаря какому-то паршивому проходимцу с улицы?
- Вы забываетесь, мэтр Улисс! – в королевском тоне явственно прорезался метал, и Улисс сразу пошел на попятную.
- Нижайше прошу прощения, Ваше Величество, - склонился он в поклоне, - Но, в таком щекотливом случае я хотел бы напомнить Вам об одном древнем обычае нашего Княжества. Если на титул претендуют сразу два равноправных признанных кандидата, и ни один не хочет уступить другому, есть лишь один способ решения этой проблемы.
- И какой же? – язвительно поинтересовался Сиам.
Улисс уничтожающе-торжествующе глянул на Веррона и отчеканил:
- Дуэль!
Котенок пискнул и осел на задние лапки.