Обязаны вернуться. Гл. 23

                Старый с первого взгляда оценил ситуацию и шагнул к Могиле. Он увидел набухшую кровью повязку, струйки крови на лице и выдернул из ножен НР. Разрезав узел, он снял повязку и осмотрел рану.

                - Шить надо, Могила, - тихо сказал он. – А промедол у меня закончился… Обезболить нечем.

                - Ну, значит, буду терпеть. Что ж делать?

                - Терпеть-то ты будешь, не сомневаюсь. Но если свалишься в болевой шок, я тебя не вытащу.

                Кефир вдруг изобразил на лице задумчивость и нырнул рукой в карман "комбы", откуда жестом фокусника извлек оранжевого цвета коробочку, известную всем военным, как «Аптечка первой медицинской помощи». Увидев, что достиг у зрителей желаемого результата, он осторожно открыл ее… В специальных гнездах лежали, заботливо прикрытые марлевой салфеткой пять шприц-тюбиков с промедолом.

                - Н-да… - сказал Старый. – В другое время я обязан был бы провести служебное расследование и отдать тебя под суд за хранение наркотических веществ. Но сейчас… твое преступление весьма кстати.

                - А не было никакого хранения, а значит, не было и преступления! – воскликнул Кефир, протестуя. – Это военный трофей, изъятый у духовского амира.  Я справедливо рассудил, что у такого большого человека, с погоном эссесовца на плече, может быть что-то интересное для нас. И нашел в кармане его разгрузки вот эту аптечку!

                - За что и объявляю тебе благодарность, товарищ! – Старый вкатил Могиле промедол и достал из РД контейнер с мединструментом. – Промой ему рану!

                Приготовив длинную кривую иглу с нитью, он своим ножом разведчика, образца 1943 года (предмет жгучей зависти Кефира) обрил голову Могилы вокруг раны, благо все разведчики стриглись «под Котовского», и обильно смазал кожу иодом.

                - Готов, солдат? – Могила утвердительно кивнул. – Ну, тогда поехали…

                Старый быстро наложил четыре шва на рану и, убедившись, что кровотечение остановлено, забинтовал голову...

                - Плесни мне на руки! – сказал он Кефиру, подавая фляжку. Но Кефир вдруг замялся и как-то виновато, исподлобья взглянул на Старого.

                - Что еще? – Старый сурово насупил брови.

                - У Могилы еще пулевое. – Кефир опустил голову. – Сквозное. Правой подключичной области…

                - Бб-лядь! – Старый не сдержал эмоций. – Раздевай его!

                - Да рана чистая, я смотрел. У него ИПП пробило пулей, и он впитал кровь.

                - Меня мало интересует входное отверстие! – Старый был зол и не скрывал этого. – Меня интересует отверстие выходное! Раздевай!

                Кефир стащил с плеч друга разгрузку и стал торопливо стаскивать «камок». Но пуговицы, покрытые запекшейся кровью, никак не хотели выходить из петель. Ткань заскорузла, стала дубовой.

                - Да режь, твою мать, что ты возишься? – Старый ткнул нож в руки Кефира.

                Одним махом распоров ткань куртки, Кефир стащил ее с торса Могилы, обнажив плоский, мускулистый живот и бугристые грудные мышцы. Мельком взглянув на пулевое отверстие под ключицей, уже сухое и чистое, закрывшееся темной корочкой запекшейся крови, Старый сказал: - «Переворачивай!»

                На спине Могилы зияло отверстие величиной в царский медный пятак. Кожа вокруг раны была вся измарана потеками крови. Старый присел на корточки и стал внимательно рассматривать рану.

                - Так, - сказал он. – Осколков кости нет, значит, лопаточная кость не задета. Воздух из раны не выходит, значит, и легкое цело. Ты в рубашке родился, пацан!

                Старый приготовил марлевые тампоны и обильно смазал их левомиколем из тюбика. Затем вынул из контейнера длинную спицу и затолкал тампоны в раневой канал с обеих сторон, плотно закрыв входное и выходное отверстия. Наложив на раны салфетки, Старый закрепил их пластырем.

                Закончив обработку ран, он устало присел на камни и глубоко задумался.
 
                Группа попала в тяжелое положение: пятеро раненых, которых нужно нести, сменяя носильщиков через каждые полчаса пути. Два человека для переноски каждого… Итого – пятнадцать человек выбыло из боевого расписания… То есть, вся группа. Летчиков в боевое охранение не отправишь – они не могут воевать на земле… А тем более, выполнять работу разведчика. Видеть следы передвижения противника, чувствовать его, в конце концов…

                В пролом бесшумно шагнул Костян и опустился на камни рядом со Старым.

                - Одни носилки мы соорудили, - сказал он. – Больше пригодных деревьев в округе не нашли, один кустарник… Придется раненых на себе тащить. Сколько нам идти по ущелью?

                - По карте – пару километров… И если примем еще один бой… Еще один раненый и… все. Мы будем полностью обездвижены.

                - Командир, - вмешался в разговор Кефир. – Духи пришли из лаза или из разлома в скале. Это метров пятьсот отсюда. Может, там проход в ответвление ущелья или выход на равнину? Давайте я сгоняю, проверю!

                - Не дергайся, солдат! Раз духи пришли оттуда, значит, и база их где-то рядом. Попадем прямо волку в зубы!

                - Проверить-то можно? Давай я схожу с Кефиром. Нам-то и нужно всего – найти площадку для вертушки. И нас эвакуируют, – поддержал разведчика Костян.

                - Проверьте, – вдруг легко согласился Старый. – Я пока раненых посмотрю.

                Костя легко вскочил на ноги и забросил автомат на плечо. Кивнув головой на выход Кефиру, он вышел из укрытия…