Петух

ПЕТУХ

     Папу перевели в Ленинградский Округ. Надо было выезжать из Сахалина с женой, с двумя маленькими детьми, с вещами.

      А из Ленинграда в папину часть перевели Бориса Николаевича Сидорова, который предложил обменяться жилплощадью. И папа, по своей простоте, согласился. Он решил оставить всё, даже новый велосипед, мамину беличью шубу и так далее, этому доброму человеку, который предложил своё жильё в Ленинграде…

     Оставив всё чужому доброму дяде, мы приехали в Ленинград. Найдя нужный адрес, папа поставил наши чемоданы возле калитки, где мы должны были жить, вручил маме двоих детей и поехал оформлять свои военные документы.

     Моросил прибалтийский нудный дождь. Калитка не открывалась. В доме никого не было.

     Из окна соседнего дома выглядывала женщина, она долго посматривала на нас, на хнычущих, усталых девчонок и на нашу мокнущую маму. Выйдя, объяснила маме, что здесь нас никто не ждёт…

     Оказалось, что, как только мы выехали из воинской части, этот добрый дядя дал своей матери телеграмму, чтобы нас не впускала в ленинградский дом.

     Мы сели на чемоданы и стали ждать отца. Внезапно около нас выросла высокого роста старая женщина с большой клюкой, открыла калитку. И мама решила поговорить.

     Но вход во двор преградил красавец петух, такой большой и такой грозный, что смелая мама пошла вперёд неуверенно. Тут же реакция петуха нас всех испугала. Он растопырил свои огромные мощные крылья и, перекрыв вход во двор, как злой пёс, стал бросаться на маму. Своим острым клювом он до крови клевал ей ноги.

     А старуха стояла во дворе, подбоченясь, и басовитым резким голосом кричала:
 – Что, сына моего решили ограбить? Вот вам! Вот! –
Её огромная фига долго моталась в воздухе:
– Я вам покажу жильё! Вон от моего дома! –

     Соседка, наблюдавшая из окна напротив, впустила нас, испачканных маминой кровью, мокрых и озябших, в свою маленькую комнатку до прихода отца…

***