Из Киева в далекую Сибирь

                О Луценко - жителях Кульяновки


      Каждый человек хозяин своей судьбы – эта истина давно известна в народе. Кто-то довольствуется малым, а кто-то отказавшись от малого, ставит цель и, шагая вперед, испытывая временные трудности и лишения, добивается гораздо большего. Двадцать пять лет – это возраст смелых решений. Тогда еще вся жизнь впереди и любые невзгоды пустяк.
Вот так в 1911 году Демид Яковлевич Луценко с соседом постарше его возрастом, откупили       железнодорожный вагон. Из-под самого Киева со всем семейством, скарбом, домашним скотом через всю страну отправились они в по слухам богатую свободными и плодородными землями Сибирь. Поездом доехали до Ачинска, а дальше на телегах до Новоселовского района Красноярского края. Кругом чистая степь, неоглядные просторы. Выбрали переселенцы место недалеко от реки Туба, притока красавца Енисея, остановились. Родом из этих краев Генеральный секретарь ЦК КПСС и председатель Президиума Верховного Совета СССР с 1984 года Константин Устинович Черненко.
Два года сеяли пшеницу и ухаживали за ней, как за малым дитем, в ожидании хорошего урожая. Но саранча – страшный враг уничтожила большую его часть. Зарождалось отчаяние, ведь не для этого же покинули родную они Украину.
Как спасение прошел слух, что нарезают земли под новую деревню. Разведали все и в путь. Снова дети и пожитки на телегах, а сами пешком погнали скот.
Вот она будущая  Александровка. Здесь и пустим корни. Отмерили Демиду Яковлевичу шестнадцать гектаров тайги. Вековые кедры и сосны росли на будущем хлебном поле. Представить сложно, сколько трудов стоило превратить вручную первозданную тайгу в пашню. Но как говорится – глаза боятся, а руки делают. Мастеровым мужиком оказался Луценко. Его внук, Федор Тимофеевич, теперь уже сам седой, помнит усадьбу, обустроенную дедом. Все в ней было добротно и удобно: большой рубленый дом, два амбара, один под зерно, другой под овощи и продукты, завозня – это что-то вроде сарая, где хранились сани, телеги, всякая упряжь. Клуня, в которой не одно поколение Луценко молотили цепями сжатый хлеб. Недалеко от дома небольшая избушка. В ней всегда кто-нибудь жил. Часто такие же, как они переселенцы. Иногда работники, помогавшие хозяину в уборке урожая. Ведь сын у Демида Яковлевича был один. Родился он в 1908 году еще на Украине. Трехлетним привез его отец в Сибирь. А уже в возрасте шести лет стал Тимофей посильным его помощником. Но мужских рук не хватало, вот и обращался Луценко за помощью к односельчанам.
Нахлебницами не были дочки Демида Яковлевича и Любови Яковлевны. Анна на четыре года старше брата и Варвара, уже коренная сибирячка, с ранних лет помощницы матери и в доме, и в поле. В крестьянской семье работы всегда всем и вволю.
Заневестилась Анна, Демид Яковлевич разработал ей в приданное участок в четыре гектара, чтоб было с чего начинать молодой семье. Земля ценилась всегда, и это был достойный подарок отца окрылившемуся ребенку.
Когда в тридцатых годах в Александровке создавали колхоз, Луценко отдали на общее дело две кобылы и плуг. По сибирским меркам такую семью богатой не назовешь.
Подросший Тимофей уехал от колхоза в Минусинск учиться на тракториста. После окончания курсов он с односельчанином пригнал в деревню два колесных трактора. Вот диво то было для местных ребятишек.
Дети растут быстро, давно ли Демид Яковлевич подсаживал сына на коня, и вот теперь он колхозный механизатор да поглядывает на красавицу Лукерью, как на свою будущую жену. Что делать, пора засылать сватов к ее отцу, Андрею Куданенко. Благо он свой, тоже хохол, только из Херсонских. Два хохла всегда договорятся. Свадьбу гуляли по всем обычаям своей родины. Правда, не такую богатую, но веселую это точно. На голове невесты красовался венок из цветов, и яркие разноцветные ленты струились по ее хрупким плечам.               

Три сына и четыре дочери подняли на ноги молодые Луценко. Первенец Николай родился в 1928-м, а в 53-ем, когда у них уже были внуки, появился на свет поскребыш Павлуша. Герой нашего повествования, Федор Тимофеевич с 30-ого года, он был вторым, за Николаем.
Совсем еще малолеткой отправился Федор в краевой центр, город Красноярск. в ремесленное училище. Его всегда тянуло к технике, вот и решил он стать механиком МТС. Но по неизвестным причинам училище расформировали. Остался Федор в городе, устроился работать учеником слесаря-сборщика на заводе по производству комбайнов. Собирал их вместе с японскими военнопленными, присматривался к ним, учился.
Когда однажды приехал домой к родителям, и увидел подросшею соседскую Настеньку, тут уж не до города стало – влюбился. Два с половиной года дружили, все друг про друга узнали. Не раз жизнь подтверждала, что пара они друг другу, идеальная пара. И это оказалось правдой, вот уже пятьдесят шесть лет они вместе, а люди до сих пор любуются их отношением друг к другу. Последнее время стала прибаливать Настенька, и Федор Тимофеевич взял   Настенька Квитко. Фото 1946 г. все заботы о ней и по дому на себя. Делает это с особой трогательностью и неугасшей за эти годы любовью. В доме у них тепло, уютно, уходить не хочется.


Но вернемся в их молодость. Решив жениться, пошел Федор в примаки в дом Квитко. Отец и брат Настеньки не вернулись с войны. Брат погиб еще по дороге на фронт. Попал их поезд под бомбежку фашистской авиации.
Обе сестры уже вышли замуж. Евдокия за Колосова Савелия  Викуловича. Познакомились они в Хакассии, где Дуся на тот момент работала на опытной станции поливальщицей. Савелий тогда только что вернулся с фронта. Помощником командира взвода дошел до самого Берлина. Все еще ходил в гимнастерке, на которой красовались два ордена «Красной Звезды». Не жених, а зависть для дечонок.
 Анна за своего, александровского, Грузина Анатолия Ивановича.
Жила Настенька вдвоем с мамой. Да тут на покосе беда случилась. Укладывали вдвоем стог: мать наверху, дочь подает. Покачнулась Харитинья Петровна, не устояла и упала со стога прямо на вывороченные корни. Расшиблась вся, повредила позвоночник. Настелив побольше сена на телегу, повезли ее в Верхние Куряты, что в четырех километрах от Александровки. Жил там старовер Уваров. Он был уже не молод, маленького роста, но умелец каких поискать. Шкуры выделывал, шил шубы да тулупы. А еще был знахарем. Вот и ехали с нуждой к нему люди. Всем помогал. Его золотые руки и доброе сердце ни одного человека вернули к жизни. На огромный гвоздь, вбитый в потолок за руки подвесил лекарь Харитинью Петровну.  Больше ничего не видела Анастасия Дмитриевна, но через какое-то время пришла мать домой на своих ногах.
Так что в доме Квитко мужчин не было. Пошел Федор в примаки, а стал хозяином. В деревне никогда не жили легко. Труд тяжелый, а оплата за него нулевая.
- По хлебу ходили, а хлеба не видели, - рассказывает о прожитом Анастасия Дмитриевна. - За световой день так в поле наломаешься, что от усталости ноги дрожат, а учетчик поставит за работу палочку, а то только половинку от нее.
- За труд не платили и налогом таким облагали, что колхозники досыта не ели. Да и обносились так, что на людей мало были похожи, - добавляет к сказанному Федор Тимофеевич.- Полегче рассчитаться с налогом было тому, у кого была пасека.
А где легче – за центнер сданного меда получал работник деньгами только четыре рубля. Сейчас в это трудно поверить, хоть и в данный момент жизнь для народа не сахар. Но вот Анастасия Дмитриевна радуется,
- Хлеба вволю, а значит голодными уже не будем
 
В положенный срок призвали Федора в армию. Служил он в Южно-Сахалинске в мотоциклетном батальоне. И здесь не изменил своей технике. После действительной отправился он в поисках лучшей жизни, остановился в Хакассии. Устроился трактористом и поехал в Александровку за семьей.
Загорелись счастьем глаза Насти, нежно прижалась она к окрепшим плечам мужа. Рядом за материнский подол юбки крепко держится уже подросшая Катя, дочка Федора. Приехал за женой, а ее не отпускают - нет у колхозницы на руках документа. А без него куда поедешь. Двенадцать километров прошагали они, чтобы зарегистрировать брак и получить паспорт, дающий право жене ехать за мужем.
Выбранное Федором место Настеньке не понравилось – голо как-то кругом, без леса неуютно, не красиво. Вот тогда-то и приехали они вслед за Грузинами и Колосовыми в Сталинск. На долгие годы поселились в ставшей родной им Кульяновке.
- Сначала остановились в зоне. Когда-то в ней жили пленные немцы, строившие третью и четвертую очередь ТЭЦ и жилые дома поселка, потом заключенные. Отсюда и название. Барак №4, комната – 9, за тем по улице Холмогорской, в одном доме с Грузиными. Поднакопили деньжат и купили дом по Средней улице, - перечисляет свои адреса мой собеседник.
Уже здесь родились у Луценко два сына: Николай, Сергей и дочка Людмила, маленькая копия своей мамы. Как-то Зоя Романовна, учительница первоклассницы Катерины спросила у ней: «У тебя, Катенька, папа не родной?». Чем очень смутила маленькую девочку. Призадумалась Катюша, все Луценко, только она – Квитко и в рев. Сколько трудов стоило отцу удочерить собственную дочь. Ну что не сделаешь, чтобы высушить слезы своей любимице.
Почти всю жизнь проработал Федор Тимофеевич на «Сантехлите» (теперь это ОАО «Универсал» - Н.Е.). Завод построили на земле бывшей зоны, и он стал родным для нашего героя. Вот уже много лет Федор Тимофеевич на заслуженном отдыхе, а на заводе его помнят.
- Это был очень грамотный специалист, ответственный, аккуратный. И говорить с ним, и наблюдать за его работой доставляло мне удовольствие, - так в приватной беседе отозвался о Федоре Тимофеевиче главный энергетик «Универсала» Анатолий Семенович Воротников.

Харитинья Петровна из всех своих зятьев больше всего полюбила Федора и выбрала место своего жительства в его семье.
- Спасибо знахарю, вылечил он тогда тещу, девяносто лет прожила она с нами, детей моих вынянчила – низкий ей поклон за это, умерла уже здесь, в квартире на пятом этаже, - добавляет хозяин.



Теперь уже нет Кульяновки, выросли сыны и дочки Федора Тимофеевича и Анастасии Дмитриевны; у внуков свои дети. Как соберутся все, шумно, весело в доме Луценко.
Светлана, внучка Федора Тимофеевич и дочка Катерины и Владимира Осокиных, как когда-то ее прапрадед, сгрузив свои пожитки в микроавтобус «Нисан» своим ходом через всю страну, но в обратном направлении, уехала с семьей в Москву. Первое время жили на даче родственника, а теперь уже крепко стоят на ногах. И даже переманивают к себе своих родителей. Как знать, может и те рискнут.
Разросшемуся роду Демида Яковлевича стала тесна Сибирь.