Тренинг безмятежности или как стать самим собой

Накануне ложился с тяжелым сердцем. Все-то у меня плохо, неудачник, живущий по чужим сценариям. Жена, почувствовав мое состояние, затеяла игру: кем ты хочешь стать, когда вырастишь? Остановились на том, что я хочу стать пьяницей, бабником и бродягой. «У тебя не получится» – засомневалась супруга. «Получится, - заверил ее я, - нужно просто много работать над этим». «Да ты романтик! – провозгласила супруга». «Да, я романтик – согласился я». «Тебе нужно еще научиться играть на гитаре и писать стихи» – иронизировала жена.
Учиться играть на гитаре я не хотел, но стихи, пусть редко, я писал, и жена об этом знала. Наверное, она проигнорировала это мое умение, поскольку сочла, что одного написанного стихотворения в год недостаточно, чтобы называть себя поэтом. Что оставалось мне еще? Работа, которая была не просто воплощением бессмысленности, а яркой демонстрацией позорного оппортунизма моего скисшего духа? Незаметно для себя я уснул. Ночь прошла в забвении и забытьи.

На утро проснулся с легким ощущением: это всего лишь я. Ощущение легкости не покидало меня и по дороге на работу. Это всего лишь я, – кружила в голове одна мысль, - мои руки, ноги, лицо. За мной никто не стоит, я ничего не олицетворяю. Я просто ношу себя, свое тело из одной точки в другую. У меня нет любимой работы, которой бы я был предан всей душой, у меня нет даже убеждений, которые бы вынуждали меня им следовать, выражать, отстаивать в жарких спорах. Мне не за чем хмурить лоб и водить бровями – меня никто не боится. Мне не нужно волочиться за женщинами и быть романтичным. Мне не нужно копить знания, осваивать новые умения, поступать с аспирантуру, поскольку я не знаю, в какой бы науке хотел преуспеть.

Я такой же легкий и пустой как в 17 лет. Эта мысль меня вдохновила. Возможно, мне даже удастся похудеть, и я стану походить на Джонни Дэппа – кто знает? Если не нужно наращивать мышечную массу для будущих боев, копить политический капитал, ловчиться, балансируя на карьерной лестнице, таскать за собой скарб пустых ожиданий, соответствовать собственным иллюзорным представлениям о самом себе, то мне, быть может, удастся, наконец, расслабиться, я начну меньше есть и больше летать в облаках? От таких перспектив лицо мое прояснилось, и на душе воцарилась безмятежность.

Я шел по густо выпавшему снегу и тихо ликовал. Белый свет, ставший за ночь еще белее отражал и преломлял отблески моего ликования – он как нельзя лучше ему подходил и соответствовал.