Без тебя

      Валентина сидела и смотрела на быстро меняющийся пейзаж за окном, ничего не видящими глазами. Не хотелось ни о чем думать, сердце разрывалось от боли и тоски, слезы сами рвались наружу.
      В вагоне  народу было не так много. Хотя она, всеми силами старалась  сдерживать себя, внутри у нее уже давно все  выло и клокотало. Чтобы немного отвлечься, она схватила журнал, который, видимо, забыл один из пассажиров. Это был какой-то старенький литературный альманах. Стихи, рассказы, даже небольшие иллюстрации есть. Ничего не цепляло, фамилии авторов тоже ничего не говорили. Валя уже хотела с досадой бросить журнал на соседнее сиденье, вдруг на глаза попался рисунок, очень похожий на то, что она видела всего лишь несколько часов назад.
      Карандаш художника нарисовал могилку с оградкой и рядом одинокую  сосну. Прямо в точности как у Юры. Только у родной могилы с другой стороны есть еще пень, наверно, раньше там росло еще одно такое же дерево. Захлебываясь рыданиями, Валя стала читать. Рассказ назывался «Пока ты помнишь или письмо из Ниоткуда».
       « Милая, родная, любимая, единственная моя, как же я люблю тебя. Люблю твой тихий мягкий голос, люблю твои глаза, твою улыбку. Как тяжело мне видеть твои слезы, твои печальные усталые глаза.
        Я нежно хочу прикоснуться к твоим волосам, к твоим губам – ты не чувствуешь, шепчу в твое ушко тысячу ласковых слов – ты не слышишь. А только проводишь по моему лицу на фотографии своими нежными пальчиками и плачешь. Родная моя, как я хочу испытать твои прикосновения еще хоть  раз. Может,  я в жизни подарил тебе мало внимания, может недолюбил?
       Ну, разве я мог знать, что уйду из жизни так рано?
       Разве я мог знать? Если бы можно было вернуть все назад, я постарался бы не терять ни одной секунды. Быть всегда рядом, быть с тобой вместе, во всем, везде.
       Как ты,  нежный мой цветок, увядала после моих  колючих обидных слов, как потухали твои красивые глаза, наполнившись слезами, твои поникшие плечи явно говорили, что ты не ожидала от любимого такого. Как я мог позволить себе такое с любимой женщиной? Как я мог?  Ну, какие могут быть между любящими людьми ссоры, недомолвки, передряги, молчание, обиды? Жизнь так коротка, чтобы тратить время на это.
      Моя ненаглядная, твоя любовь меня всегда поддерживала, поднимала в тяжелые моменты жизни. Может, я не  ценил это. Ведь можно было просто купаться в любви нашей, и жить, доставляя друг другу только радость. Не это ли счастье?
       Говорил ли я тебе раньше, что такой женщины как ты больше нет. Ты особенная.  Я был очень счастлив  с тобой. Может быть не понимал этого.  Вот сейчас  обнял бы тебя, прижал бы к своей груди, и держал бы крепко-крепко, пока наши сердца ни начали бы биться в одном ритме.   Мне бы сейчас хотя бы просто прикоснуться  и почувствовать, как в трепетном порыве тянется ко мне навстречу все в тебе.   
      Теперь, когда я нахожусь в таких невозвратимых далях, могу сказать и вам,  надменные мужчины, не видящие каким  сокровищем вас наградила судьба. Встаньте на колени перед вашими женщинами, посмотрите хоть раз на них снизу вверх, а не так как вы привыкли смотреть со своего пьедестала, куда, между прочим, они нас ставят, возьмите просто их за руки, загляните в их глаза и скажите, как вы их любите.   
     Родная моя, драгоценная, спасибо, что приносишь цветы к моему холмику.  Вы, живые, думаете, что мы под этими надгробиями. Но нам не нужны венки, свечи, эти памятники, мрамор и гранит. Там нас нет. И меня там нет, родная. Я теперь с тобой всегда и везде.  Я  в твоих слезах,  в твоей улыбке, я в твоем дыхании, в каждой твоей клеточке. Я в твоем сердце. Я в тебе, пока ты помнишь…»
     Этот рассказ вывел ее из состояния оцепенения, в котором она находилась  последние месяцы. Она с удивлением посмотрела на дату выпуска журнала, он действительно был давнишний, Юра тогда еще был жив. Как будто это было его письмо именно ей, оно было так узнаваемо родное:  его слова, его интонация. Валя с недоумением посмотрела по сторонам. Кого она хотела увидеть, почтальона, или любимого человека? «Нет, этого не может быть, так не бывает!» - подумала она, все еще растерянно оглядываясь. Тут ее осенило, уже сколько месяцев она молилась, чтобы он приснился, хотя бы во снах быть с ним вместе, рядом. Она вдруг поняла – это ответ на ее мольбу. 
       И тут ее прорвало. Вся  горечь и боль потери  любимого человека, вся тяжесть, которую она носила в себе эти месяцы, выливалась из нее в слезах. Она не видела никого вокруг себя. В ее купе собрались люди. Кто-то пытался  ее успокоить, другой - напоить  чем-то. Кто-то кричал кому-то, чтобы вызвали врача.  Женщина, сидевшая ближе к Вале и молча сжимавшая ее руки в своих ладонях обратила внимание на раскрытый журнал на столе, быстренько пробежав глазами, поняла все. Журнал пошел по рукам по всему вагону. Нашелся врач. Успокоительное подействовало сразу, видно напряжение последних месяцев ушло из нее этими слезами и она, еще всхлипывая сквозь сон, быстро уснула .
      В вагоне наступила непривычная тишина, даже дети не капризничали. Кажется, произошедшее всколыхнуло души и очистило  сердца: все  шепотом обсуждали и были единодушны в сочувствии и сожалении.
      Когда Валентина открыла глаза, рядом с собой увидела женщину из соседнего купе.
- Ну, как вы? – участливо спросила она.
- Вы меня извините, мне очень неловко…
- Нет, нет, не надо извиняться, нетрудно было догадаться о причине такого нервного срыва, - сказала она, глазами, показывая на раскрытый журнал. - Как вы себя чувствуете?
    У Вали не было  сил ответить ей, подбородок ее мелко-мелко задрожал, и из ее закрытых глаз снова брызнули слезы.  Теперь она плакала молча, тихо покачиваясь в такт постукивания вагонных колес. Так плачут только женщины, познавшие непоправимую утрату.
 - Можете не отвечать. Вы поплачьте, не стесняйтесь. Не надо ничего  говорить.
- Спасибо вам. Вы знаете, видимо Юра не зря меня называл «королевушка моя, ревушка», - сказала Валя, стараясь улыбнуться сквозь слезы.
-  Если вам хочется поговорить, я с вами. Мне еще не скоро выходить.
- Мы очень любили друг друга,- начала она говорить тихим голосом. - Многие люди не находя своих половинок живут всю жизнь без любви, а мы хоть и поздновато, но нашли друг друга. Боже, как мы были счастливы! –  ее глаза снова наполнились слезами. - Мечтали, как все влюбленные, прожить до глубокой старости и умереть в один день. Знакомые крутили у виска, называя нас «ненормальными», а мы шепотом друг другу говорили: « Мы-то  нормальные, вот они бедные, не познавшие настоящую любовь, как раз и есть ненормальные». Уже не могли представить жизни друг без друга. Он все сокрушался, говоря: «Почему я тебя раньше не встретил?», а я на него обижалась, допытываясь, спрашивала: «Где тебя носило столько лет?».
  - Теперь мне нужно привыкать жить без него. Пока не получается. Оч-ч-чень трудно. До моего сознания до сих пор не доходит, что его нет. Я помню его глаза, его руки, прикосновения, помню вкус поцелуев, помню его голос.  Как такое может быть, чтобы его нигде не было? Нигде и никогда?! Не понимаю!.. – Она растерянно захлопала глазами и ее плечи задрожали от сдерживаемых рыданий.
-  Вас сильно потрясло, то, что вы прочитали. Вам, в какой-то момент, показалось, что это он вам написал. Так ведь?- Валя утвердительно кивнула головой.- Я понимаю, мой совет покажется вам странным, может даже мистическим, но я, думаю, вам стоит ответить на это письмо. То есть, написать похожее письмо в «Никуда». Мне, кажется, это даст вам некоторое облегчение.
      Валентина повернулась к окну и смотрела отрешенно на непрерывное мелькание за стеклом. «Действительно странный совет» - подумала она. А в голове уже сами складывались строчки письма. Даже название отпечаталось в мозгу крупным шрифтом: «Ты в моем сердце или письмо в Никуда».
    « Любимый, дорогой, родной мой человек. Без тебя, кажется, я и не живу вовсе. Дни проходят как в тумане. Даже время не идет, а тянется.
     Умом понимаю, а сердцем не могу принять, что тебя больше нет. Нигде нет. Хоть весь земной шар обойди – нет тебя. Хоть до края земли дойди – нет тебя. И я больше никогда не увижу, и я больше никогда не услышу тебя.
      Никогда, никогда, никогда!...
     Сердце мое готово разорваться от любви к тебе. Любовь ведь она как родник исходит из тебя неиссякаемым источником нежности, заботы и ласки к любимому. А теперь, когда тебя нет, этот источник заперт во мне.
     Теперь мне кажется, что ты лишь промелькнул в моей жизни яркой искоркой,  осветив мою жизнь новым светом.     Спасибо тебе, что так насытил ее, оставил так много хорошего для воспоминаний.
      Каждый миг, каждая минута, проведенная с тобой дорога мне. В моих воспоминаниях только безграничная любовь, бесконечная нежность, трепетное внимание ко мне.
     Мне очень плохо без тебя. Ты слышишь меня?!
     Я знаю, что слышишь. Я сердцем чувствую твое присутствие. Ведь теперь мы всегда вместе.
    Когда мне плохо, ты льешься на меня грибным дождем в ясную погоду. И я знаю, что это ты…
    Садишься бабочкой на плечо. И я знаю, что это ты…
    Колыхнешься веточкой в безветрии – я знаю, что это ты…
    Мигнешь далекой звездочкой в ночи – я знаю, что это ты….  И тогда мне становится немного легче на душе.
    Прости, что часто плачу, может, когда-нибудь научусь думать о тебе без слез. Может когда-нибудь горечь и боль этой потери пройдут. Но ты всегда будешь со мной. Потому что я люблю тебя. Потому что для нас теперь нет разлук и расставаний. Потому что ты в моем сердце».
     Дописав последнюю строчку, Валя огляделась по сторонам и  удивилась, увидев вокруг себя незнакомые лица. Видно она писала долго, за это время кто-то из пассажиров вышел и на их место  пришли другие. Валентина хотела поблагодарить соседку, но ее место тоже уже было занято другими людьми. Ей  стало стыдно за себя, она даже не спросила у нее имени. Очень хотелось сказать ей спасибо, за то, что она не лезла в душу, не задавала никаких  лишних вопросов, просто своим  присутствием и странным советом, так помогла ей.
      Вылив все свои эмоции и переживания на бумагу, она действительно почувствовала какое-то облегчение. Внутри нее не было больше той тяжести, от которой сжималось сердце, причиняя ей  душевные муки. И голова стала воспринимать происходящее реально.  «Да, да, надо  жить, как бы это не было тяжело», – подумала Валя, пробираясь к выходу.