Рассвет. Глава 25

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ


А когда наступило утро, и белая луна снова сменилась на яркое солнце, Бонифаций произнес:
- Ри, сегодня мой день рождения!
Он все продумал заранее, у него в голове сложился четкий план действий. То, что ему снова пришлось солгать - нисколько его больше не волновало. Ведь сейчас по-другому поступить было невозможно.
Ри начала путанно желать ему много всего, радуясь и запинаясь. Она была такой смешной, выдумывая различные пожелания - будто ребенок, волнуясь, рассказывал стишок, взгромоздившись на табуретку.
Бонифаций грустно засмеялся, взглянув ей в глаза, и отстранил ее от себя, чтобы предупредить:
- Но это мой день рождения. И я хочу отметить его по-своему, а не так, как у вас принято.
- А как это: по-твоему?
- Ты сама все увидишь. Только у меня для тебя задание. Тебе придется оповестить рассветных жителей о том, что сразу после чая они все приглашены в мой дом. Сейчас я его отгоню на центральную поляну, пусть туда и подходят. И хорошо будет, если ты у кого-нибудь и чай нам достанешь. А то сегодня мне некогда к нему готовиться - я буду подготавливать свой дом к встрече гостей по традиции из нашего с тобой мира.
- Что ты задумал? - подозрительно поинтересовалась она, улыбаясь.
- Увидишь. Все, беги, я буду начинать.
Ри захохотала и выпрыгнула через облачную стену. А Бонифаций приступил к подготовке.
Первым делом он расстелил скатерть и заглянул в шкафы с посудой. Удивительно, но его дом восстановился вместе с посудой! Радуясь, что пока все идет по его плану, он начал выставлять ее на стол.
Он расставил вдоль всего стола все свои пять разных салатниц и на несколько минут задумался. Затем он заказал для каждой емкости свой салат. В одной был - с рыбой и морепродуктами, в другой - с мясом, в третьей – овощной, в четвертой – фруктовый, а в пятой - просто его любимый. В любом случае каждый сможет выбрать себе еду по вкусу.
Затем он таким же образом заказал и другие блюда. Бонифаций тщательно следил за тем, чтобы на столе была разная пища - даже та, которая ему совсем не нравится: морская капуста, например, или лимоны. Вкусы-то у всех разные!
Сегодня его гости будут есть по другим правилам - не то, что захотят сами, а то, что им предложат попробовать. И это было очень ответственно, потому что Бонифацию хотелось, чтобы его последний день в Рассвете прошел идеально, чтобы всем жителям он запомнился исключительно с хорошей стороны.
После того, как еда была приготовлена, он начал выставлять тарелки и бокалы для каждого гостя. Далигору досталась красивая глубокая чашка с нарисованными крылышками на боку.
Закончив сервировку стола, Бонифаций критически оглядел свою работу. На первый взгляд могло показаться, что он приготовил всю еду, которую только знал в своем мире. Чего здесь только не было! Салаты, горячие блюда, рыба - и соленая, и жареная, и копченая, икра, сыры, фрукты, овощи, разные напитки, конфеты, другие сладости - в общем все, чего можно только желать.
Затем он приказал дому высоко поднять стол над полом и так же высоко – стулья. Это, конечно, для Далигора. Но так рано он поднял стол для того, чтобы во время чая Ри не смогла ничего увидеть. Он специально на время лишит ее возможности летать.
Вскоре она вернулась с букетом Кюрэли и чайником.
- Это тебе, - улыбнулась она, протягивая цветы. - А это – нам, - указала она на заварник. – Извини, я задержалась. Сильно жажда мучает?
«Началась традиция», - подумал Бонифаций, а вслух солгал:
- Терпимо.
Он забрал у нее букет и, выправив крылья, слетал на кухню за вазой и двумя чашками для чая. Цветы он поставил напротив их любимого дивана на взявшийся из ниоткуда узкий высокий столик, а сам обратился к Ри:
- Сегодня чай пьем не на кухне, - и от одной мимолетной мысли перед ними возникло два стула и небольшой облачный столик на двоих.
- Почему это? - задорно сощурила глаза Эрите.
- Это сюрприз. Когда придут гости, сама все увидишь.
- А если я сейчас слетаю посмотреть? - пригрозила она.
- Не слетаешь, - в тон ей ответил он, прямо глядя в глаза. – Крылья-то я тебе не дал.
- Ну ты хитрый! - захохотала Эрите и принялась разливать чай по чашкам. - Самсон поделился, - пояснила она, отпивая. - А ты отлично держишься! Я имею в виду, хорошо владеешь жаждой.
- Да, отлично получается. Это проще, чем кажется, - ответил он ей двусмысленно, а про себя подумал:
«Конечно. Проще некуда. Особенно, когда вообще ее не чувствуешь».
Не успели они убрать чашки обратно в буфет, как в дом вошел первый гость – Далигор. Отыскав глазами Бонифация, он быстрыми огромными шагами подошел к нему и, наклонившись, обнял так, что кости затрещали.
- С днем рожденья! - провозгласил великан и достал из-за пазухи непонятное приспособление.
Внешне оно походило на подсвечник в виде открытого лотоса, если бы не тонкая трубочка, торчащая из его центра. Далигор протянул эту странную вещь Бонифацию, а тот, недоуменно ее разглядывая, вопросительно поднял глаза на великана.
- Это изобретение Аиянны. Дунь в трубочку!
Бонифаций чуть было не расхохотался, но все же подул. В тот же миг в лотосе заколыхалось оранжевое пламя.
- Аиянна придумала еще давно, около тысячи лет назад, как легко можно добывать огонь. Если вдруг захочешь его погасить – снова дунь!
- Спасибо! - искренне поблагодарил Бонифаций довольно улыбающегося великана.
Далигор выпрямился во весь рост и, увидев стол со своей высоты, присвистнул.
- Что там? Что? - сразу же нетерпеливо подбежала Ри и задергала его за штанину.
Бонифаций решил, что тянуть больше не имеет смысла, поэтому ухмыльнулся и сделал Эрите крылья. Она заверещала и взмыла вверх, откуда незамедлительно раздались ее восклицания.
- Бонифаций! Ты это сам? А зачем? - потом послышалось нечленораздельное мычание, и она, спустившись вниз с одной шоколадной конфетой в руке и с одной - во рту, с наслаждением протянула: - Как же вкусно!
Бонифаций снова чуть было не расхохотался, глядя на Ри, и, подойдя, прижал ее к себе.
- В нашем с Эрите мире, - начал рассказывать он, обращаясь к Далигору, - такая традиция: когда отмечаешь какой-то праздник, ты зовешь к себе кучу гостей и угощаешь их приготовленными блюдами.
- Да? - растерянно спросила Ри.
- Да, Ри. Если бы ты жила не на улице, ты бы знала. Но тогда ты бы вряд ли пришла в Рассвет, и мы бы вряд ли узнали друг друга.
Эрите потерлась носом о его лицо и спросила:
- Хочешь конфету?
- Нет.
- Далигор, на конфету!
- А что это?
- А ты попробуй!
Великан осторожно взял у нее сладость и положил в рот. Две минуты он сосредоточенно смотрел вдаль, а потом медленно произнес, смущенно улыбаясь:
- Вкусно вроде бы. Только я не распробовал.
- Хочешь, я тебе сейчас закажу большую конфету! - предложил Бонифаций.
- А можно полетать? - еще больше смутился Далигор.
«Как же я буду по нему скучать! Да и вообще, по всем жителям. Стыдно, что своим уходом придется лишить его возможности летать, да и ходить в гости тоже.»
- Конечно, можно! - как можно веселей произнес он вслух, давая ему крылья.
Великан сразу же весело засмеялся и оттолкнулся ногами от облачного пола. А Бонифаций бросил взгляд на огонь в лотосе, и вдруг ему в голову пришел вопрос, который он и задал Ри.
- Слушай, Эрите. А мне вот что непонятно. Верен, когда рассказывал историю Аиянны, говорил, что она и в своем мире была с крыльями и умела владеть огнем. Что же изменилось в ее облике? Или Рассвет не изменил ее совсем?
- Почему же? Изменил. Цвет. Ты знал ее черной, но в своем мире она была иной. Верен ассоциирует это с тем, что там она всегда находилась в подвешенном состоянии, не могла определиться - между тем, чтобы жить для себя и быть для всех плохой, или чтобы жить для всех, но не в ладах с собой.
- Она была серой? - догадался Бонифаций.
- Да. Верен опять же считает, что ее изменения в облике не случайны. Он думает, что это горе окрасило ее изнутри в черный цвет, Рассвет же дал ей только тело.
Они замолчали. Вскоре подтянулись и все остальные гости. Гойтан и Чилика принесли ему небольшой, еще не выросший стеклянный куст. Юнина принесла очень мягкое одеяло – наверняка сделанное из того дерева, которое растет на дне озера. Беско подарил большую и красивую резную шкатулку.
Верен и Акуилина подарили ему голубой мешочек для запахов, с вышитым его именем. Оказалось, что мешочек не пустой. Верен, благодаря своему чуткому обонянию, наполнил его чудесным ароматом, как он пояснил, специально скомбинированным для Бонифация.
Бурлей тоже преподнес уникальный подарок – напиток, названный в честь именинника. Самсон так же пришел с напитком - неповторимым солнечным коктейлем.
Борут и Ивица торжественно вручили ему большое зеркало, чтобы он, как они выразились, «почаще видел героя у себя дома».
Даит с Даиле не смогли прийти к общему согласию, выбирая подарок, поэтому сделали сразу два. От Даита ему достался большой острый кинжал, причем протягивал он его Бонифацию с видом самого что ни на есть маньяка. Даиле же подарила яркую красочную картину с изображением Рассвета.
А Руфа даровала ему частичку себя - цветок из мерцающей пыли, который безостановочно менял свой внешний вид.
Бонифаций был безмерно благодарен каждому. Именно то, как любовно они подбирали и изобретали подарки лично для него, позволило до конца осознать, насколько они все ему дороги, насколько дорог ему Рассвет. Как же ему не хотелось с ними расставаться!
Но на то он и славился своей свободой, что не мог долго оставаться на одном месте, зная, что впереди у него есть еще девять непознанных миров. Ему просто необходимо идти дальше, необходимо познавать себя со всех сторон, в разных условиях и ситуациях.
Он не мог больше жить там, где столько всего произошло, где он до конца исчерпал себя. Да он и намеренно не хотел, оставаясь здесь, портить впечатления от города и его жителей унылыми и повседневными, однообразно тянущимися годами.
Конечно, он не знает, что ждет его впереди. Но зато он точно знает одно: Рассвет навсегда останется в его памяти, а любовь к жителям, и уж тем более к Ри - в его сердце.
- Прошу всех к столу! - провозгласил Бонифаций в приглашающем жесте.
Один миг - и крылья появились сразу у всех. Добрая половина гостей летала в его доме в первый раз: Беско, Чилика, Юнина, Гойтан, Даит, Даиле, Руфа и Бурлей. Но абсолютно все пришли в восторг, и прежде, чем сесть за стол, навернули несколько кругов по синему домашнему небу с ярким далеким солнцем на нем.
- Я читала в книге Ри, что летать здорово, - с высоты крикнула Руфа. - Но я не представляла, что так!
Она изящно перевернулась в воздухе и подлетела к стоящему на полу и наблюдающему за гостями Бонифацию.
- Спасибо, - неожиданно серьезно заговорила она. - Впервые за много лет на каких-то несколько минут я почувствовала себя непривычно свободно и легко, - она понизила голос и спросила: - Ты на меня злишься?
- За что? - искренне удивился Бонифаций.
Вместо ответа она тяжело вздохнула, опустив взгляд. Но потом снова посмотрела ему в глаза и честно призналась:
- Если бы я сразу пришла на помощь, то, возможно, Аиянна была бы жива. Не знаю, прощу ли я это себе когда-нибудь. Я подумала, что ты меня теперь ненавидишь за это. Я помню твои слова, которые ты сказал мне накануне начала войны.
- Руфа, я ведь понимаю, что ты была не в себе из-за воды из колодца, но ведь все равно нашла в себе силы и пришла к нам на помощь. А это главное. Тогда я был зол на тебя, но сейчас совсем нет. В конце концов, именно благодаря тебе мы в итоге победили.
Она грустно засмеялась:
- Ты все скромничаешь? По-моему, только благодаря тебе.
Бонифаций хотел было начать спорить, но потом подумал: какая, в сущности, разница? Он все равно не сможет переубедить всех жителей, так зачем тратить оставшееся время на ненужные споры?
- Я увидела в зеркале, как она погибла, - шепотом произнесла Руфа. - И во мне словно что-то оборвалось, я будто очнулась. Но добежать до вас я не успела - на полпути Рова вышла из себя. Ну, а потом ты знаешь…
- Руфа, - твердо прервал ее Бонифаций. - Давай не будем сегодня говорить о войне. Обсудим это лучше как-нибудь в другой раз.
- Ой, извини! Сегодня ведь твой день рождения.
- Да, но не только поэтому. Мне хочется, чтобы от сегодняшнего дня и вечера вы все получили максимальное удовольствие, понимаешь? Зачем омрачать настоящее плохими воспоминаниями?
- Конечно, я поняла, - согласилась она и улыбнулась.
А Бонифаций крикнул на все облако:
- К столу! Прошу к столу!
Все, кто до сих пор летали в небе, послушно заняли свои места.
- Итак, - начал он, удобно усевшись, - сегодня мой день рождения. И мы его празднуем по традиции из нашего с Эрите мира. Тем, что я пригласил вас всех к себе домой, я хочу показать, насколько вы для меня дороги, насколько за каких-то семь дней я успел полюбить вас всех и привязаться к вам. Я хочу, чтобы сегодня все веселились на полную катушку. Предлагаю, для начала, отведать приготовленную мной (и скатертью, конечно) еду, а потом делайте, что хотите – разговаривайте, смейтесь, летайте, да хоть спите! Лишь бы вы чувствовали себя свободно, как дома, - он замолчал, оглядывая жителей, а потом в шутку нерешительно добавил: - Ура, что ли?
Все захохотали и зааплодировали, а Бурлей стукнул своей тростью, и их бокалы наполнились светлым, с оранжевым оттенком, напитком.
- За Бонифация! - закричал новый житель, и все стали поднимать бокалы и наперебой желать ему всяких благ.
Очень странно было пить «Бонифация» Бонифацию. Но ему это даже понравилось.
- Ваша традиция предлагать сразу столько еды похожа на традицию из мира Акуилины - выставлять сразу всю посуду, чтобы каждый мог выбрать себе сам, - сравнил Верен.
- Да, что-то есть! - поддержали его Борут и Ивица.
Следующие несколько часов никто из них не вылезал из-за стола - все пытались попробовать как можно больше разных блюд. Трапеза превратилась в забавную игру, в которой никто не знал, какой же вкус его ждет следующий. Гости пробовали всего понемногу, обменивались впечатлениями, спрашивали и пытались запомнить названия понравившихся блюд.
Далигору очень понравился салат с морепродуктами, но проблема была в том, что его очень мало влезало в салатницу. Бонифаций несколько раз заполнял ее снова и снова, пока не догадался заказать салат прямо в большую чашку Далигора. Великан очень обрадовался и начал с аппетитом уничтожать содержимое своей громадной миски.
Акуилине очень понравилась морская капуста – наверное, ей одной, потому что все остальные, кто ее пробовал, кривили лицо и с вежливой натянутой улыбкой отодвигали ее от себя. Бонифаций только похохатывал украдкой: он сам ее терпеть не мог.
Вскоре он приблизительно понял вкусовые предпочтения гостей и начал советовать каждому какое-либо блюдо. Далигору он предложил все, что хоть как-то связано с морепродуктами или рыбой, а великан же очень обрадовался и с широкой улыбкой начал ложками поглощать икру. Бонифаций лишь усмехнулся, наблюдая за этим. Как же просто в Рассвете получать то, что хочешь! Будет ли там, куда он собирается уйти, так же легко?
Наевшись до отвала, гости снова поднялись в небо. Бонифаций замешкался возле стола, а когда повернулся, намереваясь лететь к ним, заметил, что все рассветные жители подозрительно зависли в воздухе полукругом, украдкой улыбаясь и не сводя с него глаз. Один Бурлей стоял прямо под ними, на полу.
- Что? - не понимая, что они задумали, осторожно спросил Бонифаций.
- С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ! - дружно проскандировала толпа, и Бурлей ударил своей тростью об облачный пол.
В тот же миг облако озарилось со всех сторон разноцветными вспышками света, а из его трости вырвался фонтан искр, рассыпающихся вокруг, но и не думавших гаснуть. Наоборот, эти искры, достав до пола, начинали разрастаться, складываясь в мерцающие фигуры. Раз - и в небо поднялись переливающиеся птицы. Они плавно запорхали вокруг жителей и Бонифация.
Бурлей ударил тростью еще раз, и из нее снова вырвался сноп искр, которые после того, как достигли пола, преобразовались в закружившихся по воздуху бабочек.
Зрелище было неописуемой красоты. Ничего подобного в своей жизни Бонифаций еще не видел. А в Рассвете - тем более, потому что здесь отродясь никогда не было ни птиц, ни насекомых, ни рыб. Он совсем недавно понял почему. Ведь в этот город попадают только те, кто нуждается в новой жизни, те, кто способен понять и оценить по достоинству ее преимущества.
Наверное, Рассвет считает птиц, рыб и насекомых недостаточно развитыми, не достигшими еще того уровня, на котором они смогут по-настоящему прочувствовать цену жизни.
Искрящиеся птицы и бабочки пусть и были ненастоящими, но все же очень живо пробудили в нем воспоминания о своем мире. Где бы он ни был, куда бы ни отправился, он все равно будет скучать по тому месту, где родился. Его бывший мир не показывал себя с жестокой стороны, как это было у Ри. Наоборот, для него он олицетворял собой начало начал. Пусть тот мир и не был таким интересным и захватывающим, но у него осталась там семья. Семья, которая и не знает даже, что он больше никогда не будет с ними, семья, которая и не подозревает, что он никогда не вернется.
- Кто это? - раздалось несколько голосов тех жителей, у которых в их бывших мирах не было ничего подобного.
- Это птицы. И бабочки, - пролепетала Эрите, которая тоже ненароком вспомнила свой мир.
- Я бывал в разных мирах, - подал голос Бурлей. - Но почему-то вспомнились именно эти существа. Мне кажется, что они наиболее свободны и легки из всех существ, которых я знал. И поэтому они чем-то схожи с тобой. А что, в том мире, откуда вы пришли, они тоже были?
- Были, - выдавил из себя Бонифаций, безуспешно пытаясь убрать ком, подступивший к горлу. – Спасибо. Спасибо вам всем, друзья! Именно благодаря вам я узнал все прелести жизни в Рассвете.
Никто не нашелся, что на это ответить. Лишь птицы и бабочки продолжали с тихим шорохом шуршать искрящимися крыльями, летая по всему облачному дому.
- Мы отмечаем день рождения Бонифация, - хитро улыбаясь, сказала Юнина, - и нам всем очень весело. И это правда, не шутка, - сощурившись, добавила она, глядя на Далигора.
Остальные тоже повернулись к великану, который после паузы выдал:
- Эва! И ты царь, и я! И дама с воем села дном на енота - в шкафу, чтоб не перемножить одеяние!
Облако Бонифация разом взорвалось от хохота. Бурлей, который до этого ни разу не слышал, как шутит Далигор, буквально валялся, вися в воздухе. Чилика сквозь смех что-то шепнула ему на ухо – наверняка объяснила, что это та же фраза, только с перевернутыми словами. Бурлей после этого захохотал еще пуще, и даже с какими-то истерическими нотками в голосе. Но все же он с интересом взглянул на так же хохотавшего великана.
А Далигор снова из себя выдавил:
- Фауна мечтает о весне, порой им в радость цена дневной менялы. Э! Чьи мешки меда? Я бомж!
Рассветные жители разразились новым неудержимым приступом хохота. Только Бонифаций, пожалуй, смеялся из вежливости. На самом же деле ему было совершенно не весело. Он осознавал все четче, что каждая минута приближает его к уходу, приближает его к разлуке.
Неприятный холодок пробежал по его спине, а внутренности будто скрутило от волнения и ожидания неизвестного. Больше тянуть не имеет смысла. Лучше уйти сейчас, пока всем остальным жителям очень весело, пока никто о нем не думает.
Бонифаций огляделся в поисках Беско и заметил, что и тому тоже не хочется смеяться - он лишь грустно улыбался, так же, из вежливости.
- Пойду выйду на улицу с Беско, хочу поговорить с ним и успокоить его. Бедняга сильно страдает из-за смерти Аиянны, - шепнул Бонифаций хохочущей Ри, и она, за мгновение посерьезнев, кивнула.
Но тут же Далигор выдал новую шутку, и Эрите снова забилась в припадке, валяясь в воздухе на спине.
- Беско, давай выйдем! - подлетел к нему Бонифаций.
Тот удивленно кивнул, и они спустились с неба на облачный пол, а затем вышли через белоснежную мягкую стену наружу.
Бонифаций втянул носом воздух Рассвета, и, кажется, понял, что имела в виду Ри, когда говорила, что вечер пахнет особенно. Действительно, сейчас день подходил к концу, и внешне ничего в Рассвете не изменилось. Вот только воздух буквально был пропитан ароматом вечера. Как же он раньше мог этого не замечать?
Бонифаций прямо посмотрел Беско в глаза и произнес:
- Не стоит скучать, не стоит грустить, Беско. Аиянна сейчас тоже где-то живет, только вдали от нас. Она не могла погибнуть в Рассвете - здесь ведь нельзя умереть. Я думаю, город просто дал ей шанс начать другую жизнь, новую. Тебе нужно радоваться за нее, ты должен быть счастлив от этого. Возможно, ее память снова чиста, и она теперь не помнит ни Рассвет, ни свой бывший мир. Нужно радоваться, ведь именно этого она и хотела - забыть те события прошлого мира. Может быть, если это так, то она наконец стала счастливой. А если не так, если она помнит Рассвет, то можешь не сомневаться, что эти воспоминания и любовь к городу и его жителям будут греть ее сердце. Где бы она ни оказалась, ей будет гораздо теплее и легче от этого. Да даже если она не помнит Рассвет, какая разница? Самое главное, что помнишь ты. Поэтому не о чем грустить, Беско. Не переживай, думай о хорошем.
Беско тяжело вздохнул и, не мигая, уставился на Бонифация. Очевидно, его слова произвели на него впечатление.
- Значит, ты думаешь, что она до сих пор жива, но только не рядом с нами? - выговорил он. - Хотел бы я в это верить…
- Так верь. Случается только то, во что веришь. Главное, правильно воспринимать ситуацию.
Они молча смотрели друг на друга, после чего Бонифаций вдруг тихо произнес:
- Беско, я еще вот о чем хотел тебя попросить. Позавчера Ри подарила мне вот это, - он дотронулся до кулона на шее. А сегодня я хочу подарить ей то же самое. Чтобы она  могла меня чувствовать так же, как и я ее. Я все решил - если она будет знать, что чувствую я, это ни на каплю не уменьшит моей свободы, а именно этого она и боялась. Наоборот, мне будет гораздо спокойнее, гораздо легче, если мы будем ощущать друг друга, даже на расстоянии.
Беско, кажется, был в недоумении: зачем он ему это все рассказывает? Сказал бы сам об этом Эрите. Но Бонифаций не обратил никакого внимания на его замешательство. Сейчас это не важно. Он точно знал, что этот разговор когда-нибудь прочитает в книге Беско сама Ри.
- Скажи, у тебя есть еще один такой кулон, уже сделанный?
- Конечно. Аиянна наказала делать их попарно. Каждому кулону соответствует лишь один, возьми ты, например, кулон Бурлея - и ты не почувствуешь через него Эрите. У меня лежит парный с твоим кулоном дома.
- Не хотелось бы тебя утруждать, но все же: ты не мог бы сходить за ним к себе прямо сейчас?
Беско буквально просиял:
- Утруждать? Да ведь мне это только в радость! Конечно, я мигом. А ты… ты не пойдешь со мной?
Бонифаций покачал головой:
- Извини, Беско, я не могу.
Он не сказал причины, но Беско сам же ее придумал и озвучил:
- Не хочешь бросать гостей? Я понимаю. Я сейчас!
И он умчался в сторону своего дома.
«Как же он прав, сам того не подозревая! Я ведь действительно не хочу бросать гостей…»
А затем он повернулся спиной к своему облаку и быстро зашагал в горы, не оглядываясь.
Почему же так тяжело идти? Он будто со всех сторон ощущал на себе давление Рассвета. Словно все события, все воспоминания, связанные с этим городом, тяжелой ношей легли на его плечи. Разве он думал в свой первый день здесь, что уходить будет так тяжело, разве мог это предположить?
А ведь он изначально знал, что не останется в этом городе надолго, не будет жить здесь вечно. Он ведь когда-то сам говорил об этом Эрите - что уж лучше не жить вечно, но интересно, чем вечно, но однообразно. Это ведь его слова, и он до сих пор в них уверен. Но тогда почему так тяжело уходить? Потому что Рассвет из последних сил пытается удержать его,  напоминая о том, что он оставляет в этом городе самое дорогое?
Бонифаций вспомнил Ри и прислушался к ее чувствам. Эрите веселилась вовсю – наверняка кто-нибудь подкинул Далигору новую фразу для шутки. Что ж, это хорошо, что она сейчас о нем не думает.
Бонифаций остановился подле высокой фиолетовой скалы и посмотрел наверх. Сейчас самое время передумать. Но он точно знал, что этому не бывать никогда. Уж если он что-то твердо решил для себя - его решение не сломить никому и ничему. Поэтому он расправил крылья и взлетел.
Приземлившись на краю плоской, небольшой площадки, он увидел ее: арика находилась совсем близко, до нее было не более десяти шагов. На мгновение закрыв глаза и глубоко вздохнув, собираясь с силами, он сделал первый шаг навстречу цветку.
После этого он сразу же обернулся назад, на город, и заметил, что дома жителей исчезли. Сердце мучительно сжалось от боли, но он шагнул снова - и деревьев на дальнем берегу озера не стало. Третий шаг - и не стало самого озера.
Бонифаций стиснул зубы, но все же сделал четвертый шаг - и больше не увидел гор, вокруг него теперь не было ничего, кроме пустой желтой поляны и арики в нескольких метрах от него.
Пятый шаг - и поблекли краски Рассвета. Пустой город казался безжизненно тусклым и серым.
Шестой шаг Бонифаций осилил с трудом, а после него заметил, что и цветы - те самые, которые когда-то покрывали всю поверхность земли города, тоже исчезли.
Тяжелый седьмой шаг принес за собой покалывание по всему телу, и Бонифаций понял, что, должно быть, он меняется.
Восьмой шаг - и он ощутил в себе буквально взрыв тревоги Эрите.
Последний, девятый шаг, и Бонифаций почувствовал, как исчез его дом. Он понял, что его Найи больше нет в Рассвете.
Но он уже видел, как арика сбрасывает с себя лист, который на лету меняет цвет, превращаясь из зеленого в фиолетовый. Он уже протягивал лапу, ловя его, и уже клал его себе в рот, когда почувствовал, что Ри все поняла. Должно быть, Беско уже принес ей кулон, и она, скорей всего, надела его на шею. Она все поняла, но было слишком поздно.
Привкус апельсина плавно сменился медовым вкусом, а потом незаметно перетек в острый перец чили. Бонифаций закрыл глаза, ожидая, когда этот вкус сменится на родниковую горную воду, и, чувствуя при этом в себе, как сердце Эрите плавится от боли и отчаяния.
Он ощутил во рту вкус чистой ледяной воды и, одновременно с этим, почувствовал крик души Эрите, который примешивался к его собственным подобным эмоциям.
Сейчас он будто весь состоял из горя и отчаяния. Разрываясь от черных чувств двойной силы, разрываясь от боли и ощущения предательства, он с тяжелым сердцем открыл глаза и огляделся. 




Продолжение следует…