к высшей мере

Здравствуй, девочка. Готовься.

Ты умрешь. Скоро.
Все решено, к сожалению.

Нет, нет, ты не повесишься, что ты! И голову тебе не отрежут, ничего подобного.  И смертельные болезни тебе не грозят, насчет этого будь спокойна, ты совершенно здорова.
Кроме того, скажу по секрету, ты не просто получишь признанье, но станешь почти знаменита, тебя будут ставить в Лондоне, Петербурге, Москве, тебе будет жать руку твой любимый актер Кевин Спайси, такой же роскошный, как в «Красоте по-американски». Может, чуть более деловитый. Твои пьесы получат много премий, а на последнее награждение ты полетишь в Москву, еще не зная, что твой сценарий признан лучшим. И, честно говоря, признан более, чем справедливо. Потому что на самом деле это гениальная пьеса. Ты вообще знаешь, что ты гениальна? Я так и думала, что ты в курсе.

Но, ты будешь смеяться, с твоей смертью получится именно так, как в театре. Как в одной из твоих пьес, без отступлений.

Ты приземлишься в московском аэропорту, выдохнешь с облегчением, что полет закончился благополучно – ты ведь боишься летать, и зря, как сейчас увидишь – и войдешь в зал ожидания, и в самое это мгновенье – ни секундой раньше, ни мигом позже – неизвестный террорист, больной на всю голову псих, взорвет там бомбу. Осколок попадет тебе сразу в сердце. Ты не почувствуешь страха и боли, удивиться и то не успеешь. Смерть будет мгновенной. Легкой и жуткой.

Разве бывает так в жизни? Я не встречала. Ни разу.
Но ты же, ты-то ведь точно знала, что так бывает? Потому что ты собственной рукой написала в предсмертной записке http://magazines.russ.ru/october/2005/5/iab19.html шесть лет назад: «Это диагноз. Наш страшный диагноз». Понятно, что все наши тексты это наши предсмертные записки. Но там, если помнишь, речь шла о выборе, жить или умереть. Жить, как здоровые, обычные, нормальные люди, или умереть, как сумасшедшие гениальные поэты, наркоманы рифмованных галлюцинаций, обреченные раскроить свои мозги об иллюзорную реальность.  Жить как все или умереть от букв. Ты, помнится, выбрала смерть. В том своем письме, в прощальной записке ты твердо сказала, что если мир попробует освободить тебя от поэзии, ты побреешься налысо, возьмешь в руки автомат и встанешь на сторону своих убийц. Стихов-убийц. Слов-маньяков. «Я заложница. Ничего не получится», - сказала ты.
Да, я знаю, сейчас бы ты повторила все снова. То же самое. Слово в слово.
Да, так многие бы хотели. Я тоже. Но кармой не вышли. Или верой.
Не каждому выпадает страшный диагноз – смерть от иллюзий. Не каждого приговаривают к высшей мере. Бессмертию. Вот Бродского приговорили, Цветаеву.
Теперь и тебя.

Готовься, девочка.
Готовься, скоро все будет кончено.
Случится вечность.

Анне Яблонской. С любовью.