Бронепоезд 2. Часть 7. Глава третья

Глава третья

Наутро,  мы, не мешкая, приступили к операции. Счастливого мальчика-гея, предвкушающего небывалые любовные наслаждения, уложили на верхние нары, а Саша Томный  улёгся внизу. Неизвестно где, он раздобыл настоящую систему для переливания крови: с толстыми иглами, небольшим пластиковым резервуарчиком и крохотным ручным насосом.

Для начала следовало слить у Саши максимум его крови, чтобы она не смешалась со здоровой. Я вскрыл вену и тёмная кровь, тонкой струйкой, медленно потекла в заранее приготовленное ведро.  Кожа грозного старосты постепенно стала бледнеть,  дыхание слабело, а пульс становился всё реже и реже…

Глядя на его одутловатое, но совсем ещё юное лицо, я боролся с желанием убить бывшего пилота Алекса. Мне казалось, что он в чём-то предал меня, хотя разум осознавал: каждый в этом мире борется за своё существование как может. Любые способы хороши, чтобы выжить - таков был главный закон, и я не имел морального права осуждать кого-либо за это. Хотя, если честно признаться – я бы на Сашином месте предпочел смерть. Впрочем, такая нелогичность в мыслях  и поступках уже давно отравляла мне существование. С моей головой что-то было явно не в порядке и это пугало…

Размышляя подобным образом,  именно тогда меня впервые посетила странная мысль о том, что можно было бы обустроить нашу жизнь так, чтобы все были счастливы.  Неужели нельзя  просто жить, позабыв про войны,  насилие  и жестокость? В сущности, человеку не много надо: крыша над головой, немного растительной и белковой пищи, которую раздобыть не так уж и сложно в достаточных количествах. Кто заложил в наши головы стремление к власти, жажду бессмысленной наживы, желание получить больше, чем надо для нормальной жизни? А  не оправданная жесткость к себе подобным существам? Без всего это можно прекрасно жить! Но вот не живется же людям спокойно…

Очнувшись от этих размышлений, я чуть не прозевал момент, когда из Саши Томного вытекла почти вся его кровь. Спешно воткнул иглу в руку мальчишке, сладко жмурившемуся на нарах и, строго настрого наказал не открывать глаза, пока ему не разрешат это сделать. Жить несчастному оставалось считанные  часы. Хорошо еще, что смерть придёт к нему совсем безболезненно и незаметно,  когда он навсегда сладко уснёт…

Самотёком кровь текла в Сашу. Осталось только ждать, когда эта несложная процедура закончится. Вот он зашевелился и открыл глаза. Очевидно,  не совсем понимая что творится вокруг, улыбнулся открытой деткой улыбкой и доверчиво взял меня за руку.
Чуть слышно прошептал:
- Простите меня, мой командир! Простите за всё! Простите, если сможете…

Охранники, толпящиеся в дальнем углу барака, во все глаза пялились на эту невиданную сцену:  сам Саша Томный улыбается и держит за руку жалкого натурала! Это было неслыханно и могло окончиться для самого Саши очень печально…

*   *   *

Через пару часов Саша был бодр весел и энергичен. Труп несчастного донора он приказал отнести на кухню. Мы, пользуясь случаем, пошли следом за ним.
Охранники пищеблока из числа заключённых покосились на меня, но, заметив в моих провожатых самого Сашу Томного, молча пропустили во внутрь. В центре помещения стояла огромная печь-плита с парящими огромными кастрюлями. Мимо шныряли сгорбатившиеся юркие  фигурки поварят, а вдоль стен лежали опрокинутые на бок огромные чаны, в которых нам раздавали баланду. Из них торчали ноги лизальщиков, то ли выполняющих свою работу, то ли просто отдыхающие там. Над всем этим, в клубах пара, возвышалось кресло своими размерами и формой больше напоминающее сторожевую вышку. В нем царственно восседал  Голован. Заметив меня, он стремглав кувыркнулся вниз, пружинисто приземлился на руки. В два прыжка подскочив ко мне, повис на плечах:

- Командир.…   Как я скучал без вас, командир! О, мой командир…

Оглянувшись по сторонам и убедившись в том,  что никто не подслушивает, я зашептал ему на ухо:
- Скоро мы  убежим отсюда. Приготовь тёплую одежду и  продукты в дорогу. Обязательно возьми нож. А вот это бросишь сегодня вечером в кастрюлю, из которой питается администрация и охрана лагеря, – я незаметно сунул ему пакетик с ядом, который всё это время был спрятан в нательной  рубашке.
- Всё понятно, командир! Будет сделано! – кивнул Голован и, откатившись прочь, хитро подмигнул мне.

- Эй! Давайте пошевеливайтесь! Подбросьте дров в топку и марш за водой! Лодыри, бездельники! Куда мясник делся? Пусть новую тушу разделывает, пока не остыла!- зычно закричал он на своих подчинённых.

Махнув рукой ему на прощание, я вышел из кухни. У меня не было сомнений в том, что Голован сделает всё как надо, но я сильно опасался -  не ослабло ли смертельное действие порошка за всё это время. Ведь с момента как я его изготовил и зашил в ворот рубашки, прошло уже больше года.

В бараке, Саша Томный,  прежде чем скрыться в своей каморке,  подарил мне большой кусок сала и несколько сырых корнеплодов. Милостиво разрешил забрать полведра своей крови, слитой во время операции.

Остаток дня я посвятил подготовке к побегу. Корнеплоды  тут же зажарил на углях и  с большим аппетитом съел. Затем долго выпаривал на печи кровь до превращения её в твёрдые чёрные лепёшки и зашивал их в одежду так, чтобы они не мешали при ходьбе. Сало, предварительно разрезанное на широкие пласты, закрепил между слоями ткани на плечах и груди таким образом, чтобы они, в случае чего, смягчали удары и одновременно служили дополнительной утепляющей прослойкой.  Карманы намеренно оставил пустыми -  в них можно положить что-либо полезное, найденное в пути.  Кроме того, будут наполненными, они  стеснят движения в бою.  В том, что мне в скором времени предстоит сражаться, я не сомневался. Вывести из строя администрацию, это полдела. Сложнее будет справиться с добровольцами из самоуправления.

Распоров боковой шов  штанов, достал гибкий крохотный нож и закрепил его в рукаве. К куску тонкого металлического троса примотал увесистый обломок камня, припасённый заранее. На противоположном конце завязал петлю, чтобы надевать на запястье. Получилось примитивное, но грозное оружие, называемое «кистень».

Вот, вроде, всё готово. Оставалось  только хорошенько выспаться, набраться сил и надеяться  на благоприятное развитие событий.