Первый автобус

Я иду к остановке, привычно посматривая вдаль – не надо ли прибавить скорость. Но ранним утром всё тихо, как обычно: такое ощущение, что мир ещё толком не проснулся. Никто никуда не спешит, невзирая на дурацкие, совершенно не относящиеся к делу распоряжения московского правительства касательно строго оговоренной ранней явки на работу всех «упорядоченных» жителей столицы. Вот странно: раньше, когда у автобусов не было чёткого расписания, и они ходили как бог на душу положит, то сами придерживались какого-то своего внутреннего графика и никогда не давали себе труд ориентироваться на потребности пассажиропотока. Уж что-что, а непосредственный контингент, в отличие от корпоративного устава и правил дорожного движения, их совершенно не интересовал. А теперь они отстаиваются по часам с минутами, чтобы выйти в свой рейс именно согласно расписанию. И теперь хотя бы в этом стало проще. Уже не надо бежать на остановку с большим запасом и караулить тот момент, когда первый из них соберётся ехать. Зато теперь они целиком зависят от ситуации на дороге, а мы, соответственно, целиком и полностью зависим от них…
Столица разрастается как на дрожжах, а вот транспортная ситуация совершенно не становится лучше. Вообще, такое ощущение, что многомиллионный город мало-помалу стал похож на огромного, насквозь больного толстяка: массивное неповоротливое тело, ослабленные связки-развязки, истонченные снежными завалами, непреодолимо зашлакованные переизбытком личного транспорта хрупкие сосуды улиц… В общем, автобус снова задерживается. И я спокойно подхожу к остановке, привычно огладывая людей, пришедших сюда раньше, чем я.
Вот мама средних лет с достаточно взрослым сыном. Типичная еврейская семья. Мама закутана в платок, сын непонятного возраста – то ли старший школьник, то ли уже студент… Полноватый, интенсивно кудрявый, в спортивной синей куртке и с большим рюкзаком – щурится сквозь очки. Не могу представить себе, чтобы на остановке стоял только кто-то один из них…
Вот высокий и крупный мужчина в чёрной шапчонке-«пидорке» и тёплой куртке. Тоже красное лицо, капюшон на глаза – не поймёшь, сколько лет. Зима так «прячет» людей друг от друга, да и, зачастую, от самих себя! У меня самой уже много лет есть ощущение, что я по-настоящему живу лишь с ранней весны и до середины осени. Всё, что творится вокруг меня в холодное и мрачное время года, либо просто проходит стороной, никак не касаясь моей души, либо болезненно задевает меня. И можно сколько угодно расписывать в соблазняющих глянцевых журналах радости лыжных прогулок в заснеженном лесу, удовольствие от совместной семейной лепки снеговиков, наслаждение ароматным глинтвейном под тёплым пледом подле горящего камина… Не верьте! Это сказка для взрослых – для ДРУГИХ взрослых. Тех, кто живёт в Куршавеле, Париже или Канаде, кто выезжает зимой к тёплому морю, а летом – на заснеженные склоны элитных горнолыжных курортов. Это картинки из жизни людей ДРУГОГО мира. Того, который бесконечно далёк от месяцами бессолнечной, неухоженной и грязной Москвы…

Я встречаюсь взглядом с женщиной средних лет в светлом полушубке и мы киваем друг другу. Я вижу её далеко не в первый раз и уже знаю, что в сильные холода она ходит в  этой меховой курточке, а когда немного потеплее, надевает такое же коротенькое серое пальто. И как ей не холодно? Стоит мне постоять неподвижно – меня тут же пробирает до костей, несмотря ни на какую шубу в пол и тёплые сапоги. Видимо, когда в душе всё скукожено, и радость от жизни спит где-то в самой глубине, свернувшись в тугой маленький комочек, никакие «меховушки» не в состоянии разогнать кровь до шума в голове и жара щёк. И я так и остаюсь снежной королевой, внешне притягательной, но надёжно погружённой в жидкий азот этого белого безмолвия…   

Но вот он показывается, медленно выруливая с довольно крутой горки, поблёскивая глянцевым боком и кокетливо повиливая задом. Ну, наконец-то! Лихо подкатив к остановке, он приветливо откидывает переднюю дверцу. За рулём вихрастый, есенинского типа, голубоглазый парень в забавной шапке набекрень. Сидит вполоборота и улыбается нам. Он тоже уже хорошо знает, кто поедет с ним в его первый регулярный рейс. Выстаивая с открытой дверью положенные полминутки, водитель перекидывается с последним из запрыгнувших с мороза какой-то заводной прибауткой и желает всем хорошего дня.
Автобус трогается с места. Я сажусь на своё самое любимое место – слева у окна, ставлю сумки на другое сидение перед собой и раскрываю учебник турецкого. Рядом со мной садится моя «знакомая» и также молча открывает книгу. Я скашиваю глаза и вижу арабский текст.
Тоже изучает язык? Занятно… Всегда с уважением относилась к людям, которые не устают учиться в любом возрасте. Мне кажется, что это единственный способ оставаться гибким и неувядающим – иначе жизнь мощным напором своих энергий неизбежно вынесет тебя на широкую и плоскую отмель, откуда ты уже вряд ли вернёшься обратно в её поток. И не потому нужно непременно оставаться в строю, что этого требуют не тобой сформированные ожидания. А просто потому, что без активного интереса к миру и внутренней потребности в постоянном освоении все новых и новых её граней человек перестаёт расти. И, стало быть, сразу же начинает «колоситься», а затем и мало-помалу «вытекать в землю» своей главной человеческой сущностью…
И вот мы сидим и читаем каждая своё. Зачем это ей, я не знаю и спрашивать не буду. Мы живём каждая свою собственную жизнь, которые волею случая просто пересекаются по утрам в одной удобной обеим точке пространства. И все мы держим в своих руках поводья, направляющие нашу лошадку, смиренную или лихую, скаковую или ломовую, игривую и темпераментную коняшку или усталую старую клячу с шорами на опущенных в землю глазах, туда, куда мы намерены рано или поздно добраться. Несмотря ни на что. И главное – не сворачивать с намеченного пути, даже если он кажется очень долгим и трудным.

Первый утренний автобус…


10.02.2011.