Про крокодила

Типичная дачная вещь – лето, дача, домочадцы долго и со вкусом вживающиеся в ткань очередного наступившего дня – дозавтрачные потягивания с выходом в сад,  долгий завтрак, долгие пребывания в чистеньком уличном туалете, где уже много лет находится вечно тасуемая стопка старых, абсолютно огненных (с 89 по 92 год) « Огоньков». Читано перечитано в них все, и, наконец, спустя почти 20 лет, дошла очередь до «детского угла» - рубрике такой с детскими рассказиками и стихами. И вот в одно из  утр из хорошенькой будочки выходит самый старший чадец этого дома (ежели домочадцы чохом, то один кто – чадец, ну, неважно) держит свисающий с руки журнал и с выражением начинает читать стихотворные строки. Не говоря о содержании, сразу же обратил внимание на себя необычный синкопированный ритм строф, который, по крайней мере, жену этого отдыхающего на даче  серьёзного мужчины, заставил остановиться, прислушаться, и потом явно заинтересоваться не только стихотворной формой, но и содержанием произведения. О нем чуточку ниже.
     Вначале следует охарактеризовать отдыхающее на даче семейство, потому как не сходя с места нашлось для автора зеркало - вспомним про зеркало русской революции и отца русской демократии. Русское  берем без сомнения, а из оставшихся зеркала  и демократии, получается то, что нужно «зеркало русской демократии». Вся трёхлетняя подписка Огонька, это конечно добротное трюмо, где данное явление отражалось и достоверно и причудливо, особенно его пир духа 91 года. Но потом подписки не стало, и разглядывать отражения русской демократии  оказалось сподручнее  иными средствами, а сейчас и вовсе можно дать коротенькую справку о жизни семьи в последующие годы, с полным соответствием её средствам оптики. Нет, конечно, это не мощное стереоскопическое зеркало, отражающее все слои всего и вся, а крохотный  сколок, куда только и поместились опознавательные знаки типичной семьи по принадлежности бывшей советской интеллигенции,  профессионально относимой к категории врачей.
   Как и полагается в лихие годы верховных съездов они всем сердцем сочувствовали демократическим веяньям – ходили на манифестации, поддерживали деятельность межрегионалов, презирали ГКЧепистов, смахивали набежавшие слезы умиления, видя Ельцина на танке перед Белым домом, ну и так далее по тексту новой истории. Заняла эта новая история последнее десятилетие уходящего века, тысячелетия, наступившего миллениума, набрала обороты тучных двухтысячных годов, и, наконец, вместе со всеми история въехала в период глобального кризиса.
   Профессиональная деятельность главы семейства при этом не менялась, а всякие прочие характеристики жизни имели разнонаправленные динамические сдвиги.
   Некоторые  как то номера
 - дома московского проживания типа хрущебы,
- квартиры со смежными комнатами в ней
- домашнего телефона
не меняясь по своим координатам, погружались в иные средовые условия.
Пятиэтажка (по планам властей еще 10 лет назад долженствующая быть снесенной) оказалась  в плотном кольце монстров, возведенных методом точечной застройки, подъездные и пешеходные  пути к ней   превратились в  плотные автостоянки, сама улица стала частью 16-ти полосной магистрали, а телефонный номер оброс дополнительными символами.
  Достаток семьи в абсолютном исчислении стал по сравнению с последними советскими годами, несомненно, больше (раздаваемое довольствие из реквизированных у потомков богатств, переведенных в нефтедоллары, в свою очередь переведенные в бюджетные расходы государства  в части социалки). Но по  главной относительной величине – отношение имеющегося достатка к степени уверенности в завтрашнем дне (жена знает толк в статистике и позволяет себе трактовать не только медицинские показатели, но и  латать прорехи социологии) достаток семьи очень даже поскромнел.
     В новых  идеологических, средовых и информационных окружениях оказались  мировоззренческие установки, отчего потребовалась иная степень их противоударной защиты.
Потребовалась она потребовалась, но соответствие достигалось не всегда и снаряды во внутрь  долетали и душу травили.  Например,  вся вакханалия ваучеризации и свободы предпринимательства. И не то, чтобы это напрямую связывалось в сознании с возможностью некоего материального благосостояния. Хотя и не без этого – как никак на семью могло быть положено 8 автомобилей по заверению главного ваучеризатора.
      Но в гораздо  большей степени задевала такая вещь, как попрание справедливости. Конечно, напрямую, никакой демократический лидер  вещать о справедливости не вещал (понимал, дурак он что ли), но для интеллигентского    сознания по умолчанию социальное благодеяние может быть осуществлено  лишь по справедливости  и никак иначе. А то зачем улицы поднимать, зачем в любви с народом изъясняться, кивать на немилосердное предыдущее издевательство и истребление. Понятно, что в семье такие слова  никто не произносил, но  опять–таки по умолчанию, по другому мыслиться не могло – начитались, воспитание получили в лучших гуманистических традициях.
      Правда, когда свобода предпринимательства уже напрямую полосонула по  главе семьи  - поликлиника со всем ее содержимым, где он отработал четверть века, в один момент  оказалась фактической собственностью одной коллеги и ее сыновей – произносились слова всякие и разные, но рефрен им один – чтобы такое делать, нужно родиться другим. Ну и уже упомянутые средовые изменения – в подмосковном старинном городе  рядом с бывшим родительским домиком жены, служащим и поныне дачей семейству, появилась целая улица красной кирпичной застройки домами и оградами, налезающими друг на друга, в силу несуразности архитектурных объемов особняков и  пространства земли. О других чудесах типа Рублевки и дорогих яхт личных свидетельств не появилось, и упоминать о них в конкретике семьи не стоит. Но осмыслено множество других примет времени, когда уже никто не оспорит истины, что расслоилась масса населения на виды и подвиды. И не  по критерию материального благосостояния  -  это на поверхности,  но по глубинным биологическим законам живой материи, определяющих  все разнообразие флоры и фауны, а заодно и человеческого генофонда, который в первозданном виде (бане) обманчиво представляется лишь   обычными мужчинами и женщинами.
    Продолжать хлопотно – можно увязнуть в классификации тех, кто выносит себя на поверхность  метами  вычурной роскоши и этими самыми архитектурными объемами. Конечно, там окажутся и выборные деятели разного пошиба, которые  на манипуляции с улицей каждую секунду готовы,  и всякого рода разрешатели - и  на точечные застройки, и на прикарманивание собственности и на многое  другое.
Для выпускания народного пара их официально разрешено клеймить как коррупционеров, но не более того. И так как  первый посыл для составления справки обусловлен ожившей памятью об огоньковской эпохе демократии, славной в первую очередь своими  чаяниями на будущее, то и соблазн  посмотреть  на ее сегодняшний лик хотя бы с моментального снимка, оказался непреодолимым. В общем, одни кровоподтеки, шрамы, следы пластических операций, наросты с явными признаками  злокачественности в виде коррупции, приобретенные за 20 лет. Но это одно.
    Моментальный снимок  в самом центре, можно сказать на кончике носа, выявляет еще  родимое пятно в виде безобразной бородавки  с какими-то пупырышками, а те самые наросты располагаются  в подозрительной  близи от нее.  И сразу же  появилась потребность уточнить, имелись ли  свидетельства наличия  родимого пятна прежде, и  главное, родилась догадка, что  все отклонения от нормы  как-то обусловлены единой  генетической причиной, упирающейся в глубинные биологические законы, о которых вскользь упомянуто.   
    Возвращаемся  к стопке журналов, переносим ее на подобающее ей место в сундук  сухого чердака, но листать и перебирать номера с целью документальной сверки,  оказалось,  по большому счету без надобности. Потому как в одном столбце  была философская пятая сущность – квинтэссенция – как помним (в отличие  от   отдельных элементов)  явления. Все  найдено. Но дело удивительное, а эффект почти шекспировского звучания, при той же  фантастической компоновке материала.  Может, в Гамлете автор и держал в уме донести  одну бессмертную сентенцию «To be or not to be…». Но чтобы смысл дошел до шевеления волос на голове, понадобились 5 актов,  17 сцен   и гора трупов.  В нашем случае  тот один столбец не только в обрамлении всего огоньковского материала тех лет, но и дальнейшего опыта непосредственной  жизни длиной в 20 лет. А так,  детский стишок  с известным деткам крокодильским персонажем (с именем Тотоша, например), более чем известной поговоркой про крокодиловы слезы.
Однако, после таких   заходов и подходов   столбец  легко обозначить  как  провидческий документ.
     Но чур, теперь пора вернуться в августовское утро, когда главой семейства с выражением озвучивается текст.
    Документ действительно составлен в стихотворной форме, симпатичного  синкопированного ритма, имеет авторство – Галина Погожева и точную дату публикации, номер издания и  заглавие - 26 мая  1990года, «Огонек», номер 22 (3280), стр. – прямо не указана, но 32-ая.
                « Про крокодила»
                Крокодил однажды к речке бежал.
                Он бежал, бежал, бежал – и устал.
                Вот и лег он полежать. Полежал.
                Потянулся. Повернулся. Привстал…
                «Ой, кого-то я толкнул. Виноват!
                Это кто это тут рядом лежит?»
                Он понюхал. Говорит: «Аромат!»
                Потолкал, потормошил – не бежит!
                Неизвестно, кто его посадил,
                Только вырос у реки огурец.
                И сидел у огурца крокодил.
                Все сидел. И говорил: «Молодец!
                Несомненно, мы с тобою родня –
                Посмотри, как ты похож на меня!
                Не похожи мы длиной, высотой,
                Ну так это ты еще молодой,
                А пупырышки похожи. И цвет.
                Только жаль, у тебя ножек нет.
                Ну да ладно, - говорит, - на двоих
                Хватит нам с тобой и моих.
                Я тебе теперь буду отцом,
                Познакомившись с тобой, молодцом.
                Потому как я был так одинок,
                Что не надо мне ни рук и ни ног…»
                Обнимал он огурец, целовал.
                Целый час с ним танцевал, не присел
                И нечаянно его оторвал               
                И совсем уже не помнит, как съел.
                И пошел он. И виднелся вдали.
                Грустно плелся по дороге к реке.
                И отчаянные слезы текли
                По зеленой крокодиловой щеке.

   Вот она – особость одного по отношению к другому, хоть «пупырышки похожи и цвет», но ножек то нет.
   Да, родимое пятно на теле демократии, даже в те пассионарные годы, присутствовало. Но так не хотелось никакой особости, или только  сродни отцовству.
  «…у тебя ножек нет. Ну да ладно,… на двоих хватит нам с тобой и моих. Я теперь тебе буду отцом….»
     Патернализм с глотательным рефлексом, как вытекает из дальнейшего.
   Русская ли только эта штука, нет, конечно, но за 20 последующих лет, попривыкнув  к местному корму, полнел и вполне заматерел, Тотоша, слезы кончились.
Просится в государственную символику – крокодил с лианами огурцов на шее.
А начиналось все так трогательно – с объятьями,  поцелуями, танцами и плясками в присядку под софитами. Предвыборный карнавал, повторяемый по генеральному сценарию с некой периодичностью. Ну да ладно - генетическим крокодилам – крокодилово.
    Но как говорилось, семья медиков, время – август – отпускное, ритм жизни дачный – с разговорами, да размышлениями. И за очередным завтраком, кто-то, вроде и невпопад хитро заметил, что сейчас   Трофиму  Денисовичу Лысенко бы жить – был академик такой ВАСХНИЛа – свято верил  в торжество воли над генетикой. И пусть не в области чистой агрономии, но на стыке ее с зоологией и антропологией, точно бы нашел блестящие подтверждения для своего  учения. Ведь  такое количество крокодильчиков появилось вокруг – точно у огурцов ножки вырастать начали.
    Какая-то такая селекция произошла, и появился подвид крокодилоогурцов – головного мозга нет, но спинной мозг обеспечивает не только функцию передвижения, но и хватательный рефлекс.  К таким лучше не попадаться – выхватят, перехватят и задушат объятьях.
       -- Ну и не попадайся – невозмутимо ответил глава – это мимикрия, а ты живешь как человек,  это же здорово.
      -- А уверенность в завтрашнем дне. Кризис тут еще.
      -- Кризис  штука неприятная, но  объективная и поучительная  - его глубина связана с численностью поголовья крокодилов и крокодилоогурцов вместе взятых.  А вообще был шанс понять многое и  очевидное.
--  Не поймут.
--  Может, и поймут, да заболтают.
-- А что делать?
-- У меня спрашиваете. Помните, у князя Одоевского.  -  Сейчас принесу, вот –
«… собрались послушать проповедника, думая, что он человек порядочный, а он с первых слов начал нас бранить, доказывать, что мы самый безнравственный народ в целом свете, что банкрутство есть вещь самая бессовестная, что человек не должен думать беспрестанно об увеличении своего богатства, что мы непременно должны погибнуть, и прочие предосудительные вещи. Наше самолюбие не могло стерпеть такой обиды национальному характеру – и мы выгнали оратора за двери.» Так что, не дай Бог  «на что делать», отвечать, непорядочным окажешься, упрешься в обиды национальному характеру и за дверь выставят. Это я сочувствую доли праведников, которые во все времена дельные вещи говорят. И говорят и говорят,… а население пупырышки рассматривает. Все новые подрастают.