Для них двоих

Для неё, для человека – человека ли? – он значил многое, очень многое. Хотя глупо обрекать подобную связь словами вроде «значил для», привычными скорее для скорбных фраз провожающих в последний путь родственников. Говоря доступнее, но вряд ли понятнее для большинства, он был половиной. Той самой половиной, про которую так любят говорить романтически настроенные люди, сами толком не ведая, что имеют в виду. Нет, они не были разбиты до этого. Нет, они не предназначались друг другу. Да их существование не связывали даже мудрейшие и бессмертные, которые, кажется, знают всё и всегда. Просто и случайно столкнулись два человека. Осознали отсутствие деталей в своей несовершенной душе. Грамотно перераспределили эмоции. И поднялись на ступень выше человеческой.
Для него она стала звездой. Не путеводной, отнюдь. Скорее даже наоборот.  Она исказила привычное понимание мира, она прочно связалась с тем моментом, когда одна реальность сломалась и из-под неё выросла другая, шипя, заполнила всё вокруг и завертела его в своих волнах – фактически буквально. И она была первой, кого он увидел. Может быть, поэтому её угольный профиль, зовущий и темный, оказался намертво впаян в сердце. Частично даже перекрыв то святое и неприкосновенное, что там было до этого. Как клеймом выжгли. И он сначала, конечно, думал, что это всё проходящее, что дайте только время – и он вернется мыслями к тому, к чему, как ему казалось, необходимо вернуться. К чему он обязан вернуться. Ан нет. Время, время, время – и черный угольный профиль разросся. Пока он просто вдруг не осознал, что ничего уже не станет как было. Надо было просто – отпустить…
Она, наверно, сначала хотела просто поиграть. Мальчишка. Умный, но дурак. И такое бывает. Ей доставляло удовольствие наблюдать за его эмоциями, которые то и дело прорывались через ледяную лазурь глаз. Он так старательно держал маску – тем отчетливее становились чувства, когда она отклонялась хоть на секунду. Она играла, заставляя его раз за разом ломать оборону. Ей это, в сущности, ничего не стоило. Она была уверена, что стоит ей захотеть – и он будет у неё в кармане. Опыта ей было не занимать. И она думала так долго… слишком долго. Пока – примерно в то же время, что и он – не поняла, что он её обыграл. Мальчишка, умный дурак – обыграл! Нет, он не оказался умнее и вряд ли его можно было назвать лучшим игроком, просто… так уж получилось.
Она наделила его удивительным даром. Он наделил её удивительным чувством. В принципе, все были квиты, и, наверно, легкость и преданность стали лейтмотивом ненаписанной истории. Он ей всегда всё прощал. Она научила его всему тому, что ему потом пришлось прощать ей.
И черное с рыжим, и топаз и изумруд, и вечное взаимоотношение молодого и всезнающей, перевернутое с точностью до наоборот как холодного и горячей.
Знала ли я тогда, что обрекала их на бессмертие.