Портрет в кофейных тонах

Идеальная цветовая гамма. Бежевые оттенки. Словно специально подобраны скрупулезным дизайнером, но это бред, конечно. Может, у меня просто так настроилось зрение. Любимые мои бежевые оттенки, даже цвет кожи в тон. Всё это напоминает кофе с молоком в разных пропорциях. Кожу раскрашивали самым нежным, где много молока и мало кофе. Наверняка там был сахар. А волосы темнее и тут уже не до сладости, тут уже горький шоколад. Настоящий, терпкий, звучно ломающийся на дольки, который я так люблю есть с мандаринами. А тут мандаринов нет. Одежда… Те же краски. Совсем темная футболка. Может, она и вовсе черная, но я уже не воспринимаю других цветов. Она цвета очень крепкого кофе, ядреного, настоящего, пахнущего так опьяняюще, что просто теряешь голову. Кофта поверх. Бело-коричневая, словно нарочно. Это, конечно, не чистый белый, а белый с кремовым оттенком – сливки. Обожаю такие сливки. И коричневый – тоже что-то шоколадное, но светлее, теплее. Похоже на молочный Милко со сливочной начинкой – божественная вещь. Гитара. Ну, это явно латте. Тонкий вкус, утонченный, изящный, очень любимый. Светлый корпус, и к запаху кофейных зерен и белоснежного мороженого примешивается запах свежесрубленных досок, как в новом доме – бежевая солнечная сосна, смолистый привкус… Темный корпус, как шоколадные Деды Морозы на Новый Год. Что-то этническое узорами по грифу.
И всё такое теплое, такое уютное, такое… Странное щемящее ощущение в груди. Словно я это уже видела однажды, и не задержала, не насмотрелась, упустила. И теперь хочется только одного – чтобы это кофейное удовольствие лицезрения длилось как можно дольше. Чтобы напиться вдоволь. Чтобы не спать потом еще долго под действием кофейного энергетика.
Да, на фоне такого помешательства даже неожиданный зеленый рисунка на футболке показался мне фисташковым. Своеобразный вкус, но с шоколадом вполне сочетается. И с мороженым – на развес, фисташковое мороженое странного зеленого цвета, вкусное, особенно хорошо идущее со сливочным или с крем-брюле… О. Конечно. Кеды цвета пирожного буше со шнурками крем-брюле. Удивительные сочетания цветов, кондитерский магазин, сладкие витрины, едва уловимый запах карамельного яблока. Мечта моя, мечта. Пусть оно и не вяжется с тобой, зато ты вяжешься с ним.
Пожалуй, только этому беспокойному серому цвету мне не подобрать вкусных аналогов. Он какой-то беспокойный, нарушающий общую гармонию… Впрочем, в этом вряд ли можно винить, это не переделывается. Зачем тебе дали серые глаза? Серые, как чужое тебе питерское небо. Серые, как чужие тебе питерские волны. Серый камень, серая вечность, серая гранитная пыль с темно-синим ободком. Большие. Выразительные. А ресницы тоже шоколадные, словно тот, кто хотел сделать тебе северным, передумал уже тут, и долго сокрушался, что нельзя переделать глаза, а потом посмотрел на то, что получилось, оценивающе так, и пробормотал – «Да вроде и так неплохо…»
Я знаю тебя столько времени, что мне кажется, что ты член моей семьи. Или друг, знакомый с детства, знакомый так давно, что уж и не помнишь, когда и как познакомились. Словно мы кричали друг друга в окна, выбегали во двор с гитарами, убегали куда-то подворотнями и лабиринтами, забирались в парках на спинки скамеек и пели что-то очень простое и очень запоминающееся. Или шлялись по набережным, грея руки в карманах, устраивая шуточные потасовки. Или забирались на крышу и кричали что-то дерзкое в это низкое небо, а когда небо хмурилось и посылало в ответ мелкий дождь, прятались от него на пыльных чердаках и сидели на обмотанных паралоном трубах, приманивая удивленных котов… Я даже помню, в какой кафешке мы сидели, заказывали капуччино, обзывались и перекидывались любимыми цитатами. Было легко, я помню. Легко и очень бессмысленно-дурашливо, как бывает только с теми, кто понимает тебя без слов.