И мой герой, он соткан весь...

Из гуляющего по пыльным чердакам северного ветра, .
Из горящего глубокой ночью напротив окна.
Из пушистого светло-серого кота с умными глазами философа, сидящего на теплом подогретом батарее подоконнике.
Из запахов забытого зеленого чая, остывающего на кухне.
Из прилипшего к мокрому окну кленового листа ржавого цвета.
Из моросящего над Невой осеннего дождя, когда всё моментально становится мокрым, и остывший гранит то ли сереет, то ли буреет - не поймешь - а покрытые мелкой рябью волны покорно плещутся у ног каменной набережной, и никого, и так тихо, словно город давно вымер.
Из бесконечной вереницы колодцев-дворов, в лабиринте которых блуждает дворовый ветер и дворовые коты.
Из вечного ожидания, столь привычного, столь безграничного, что стало уже частью, если не целым, его сути.
Из ностальгического "С крыши город" Белой гвардии, нелюбимый и невлюбленный, уходит по ночной дороге из весеннего сумасбродства, с каждой улицей нестерпимей ощущая своё сиротство.
Из тревожно-желтых цветов по весне и "необыкновенного, никем не виданного одиночества в глазах".
Из мягкого перебора расстроенной гитары, тускло сияющей крутым изгибом полированной талии.
Из древнегреческих мифов.
Из мелодий из далекого детства, заставляющих сердце сжиматься то ли от любви, то ли от страха потерять.
Из нескончаемых луж под ногами и вечно мокрых ног.
Из простых потертых джинсов, кроссовок и свитеров с высоким воротом, таких вытянутых, что из-под рукавов видны лишь пальцы.
Из ненавистного яблочного сока и свежеиспеченных булочек с малиной из кондитерской.
Из правдивого "Троянского вальса" Зимовья зверей, и мысли сходятся на горизонте, мир становится сух и утробен, только он в нём неправдоподобен.
Из оставленной в парке на скамейке книжки.
Из четкого осознания того, что всё будет так, как надо, даже если всё будет наоборот - хотя он сам не знает, как надо, да и подозревает, что не знает никто.
Из зыбких дрожащих отражений огней в палитре вечерних каналов, окрашенных в темно-синий фиолет неба.
Из оголенных ветвей осенних деревьев на фоне низкого хмурого неба.
Из веточки сирени в стакане с водой на кухонном столе.
Из странного тревожного покоя залива, где вода сливается с небом, и пронзает сердце от осознание того, что это уже - море.
Из "Чудесная страна" Павла Кашина, потому что всё, во что он верит - что где-то между радостью и болью, что где-то меж реальности и сна, и где-то меж фатальности и воли находится чудесная страна, где жители не знают о разлуке, где жителям неведома печаль, где музыка не делится на звуки, где времени и нету, и не жаль.
Из запахов новых книг и шелеста непрочитанных страниц.
Из пепельно-серых голубей, утящихся на теплых люках в зимнюю пору.
Из разрисованных подворотен и написанных на стенах подъездов цитат из Лукьяненко.
Из трубных гудков порта, где живут черно-белые чайки, видевшие море и бесконечность.
Из брызг разбивающихся о камень шумных волн.
Из стихов Бродского и песен Цоя, и он никогда не боится выйти под дождь без надежды на возвращение.
Из песен Сплина, из "Мне жаль" - целиком, из каждого слова и каждой ноты, из летнего ливня в июльскую ночь на балтийском заливе из волшебства этих линий, из волны, до которой приятно коснуться руками, песка, на котором рассыпаны камни, пейзажа, не меняющегося здесь веками.
Из последних электричек и плывущих мимо окна огоньков остановок.
Из заброшенных дневников и недописанных песен.
Из дыма от сигареты в тонких пальцах.
Из неразобранной кровати под мягким пледом.
Из горького шоколада и мандаринов.
Из шороха крыльев вспугнутых птиц.
Из глаз цвета мокрого асфальта и губ с привкусом далекого северного моря...