Болтливые циники

Бездушный ангел. (Предыстория «Записок мизантропа»).

Ей, так много давшей мне,
но просившей того, чего у меня
никогда не было.

 

I don’t think you trust
In my self-righteous suicide
I cry, when angels deserve to die.

System of a Down.

 

- Блин, ну зачем ты опять бороду отрастил?

- Рожа мужественнее смотрится. А то ты мне в прошлый раз заявила, что я слабый человек.

- Мне кажется, мы с тобой это уже не однократно обсуждали. Дело не в этом. Можешь хоть весь покрыться татуировками, зарасти бородой и придумать себе тысячу злобных прозвищ – за этой мишурой ты скроешься ото всех, но не от меня.

- Тогда предположим, что я так больше похож на козла. Теперь, чтобы понять, что я козёл, не надо жить со мной.

- Ну ты мне-то не рассказывай.

- Ты хочешь сказать, что я не прав?

- Скажем так, я тебя знаю, и меня ты не обманешь.

- Ты в этом совершенно уверена?

- Да.

- А что ещё ты знаешь про меня, поделись соображениями.

- Я знаю достаточно. Достаточно, чтоб быть осторожной. Но это, в конце концов, мои наблюдения и к делу они не относятся.

- Ну, милая моя, это, если предположить, что у нас есть какое-то дело.

- Не знаю, ты сам хотел меня зачем-то видеть. Значит, у тебя ко мне есть дело.

- Да я так, поболтать. Может, я соскучился. А может, у меня проблемы.

- И ты хочешь, чтоб я их решила.

- А ты можешь?

- Встречный вопрос, а оно мне надо?

- Ну, если не создашь новых проблем – уже будет неплохо.

- Я их тебе когда-то создавала?

- Память девичья? Или уже столько времени прошло?

- О чём ты?

- А так, проехали… я ни о чём. Давай, расскажи мне, как ты живёшь.

- Да не на что пожаловаться.

- Я ж не просил тебя жаловаться. Я просто хотел узнать, как ты живёшь.

- Лёлик, не ври мне, тебе не это нужно. Ты опять что-то задумал, так и скажи.

- Возможно… Может быть, ты даже знаешь, что именно?

- Есть подозрения.

- Например?

- В прошлый раз ты нашёл меня исключительно для того, чтоб уничтожить мои к тебе чувства. Исходя из прошлого опыта…

- Вот не начинай. Какие чувства ко мне, о чём ты? И как я их уничтожил? Это же не мой подход. Как положено слабому человеку, я вообще ничего уничтожать не могу.

- Хорош прикалываться. Ты скоро всю свою жизнь сведёшь к тому, чтоб издеваться надо мной.

- Ты не думала, что у тебя проблемы с самооценкой?

- От тебя заразилась.

- Постучи по дереву! От меня она заразилась…

- Не язви, ты знаешь, о чём я. А так и получается, что всякий раз, как ты меня находишь, я страдаю от твоих выходок.

- Ну это ты перегибаешь, милая моя. Какие выходки? Чем я издеваюсь над тобой? Как?

- Ты появляешься, когда я только-только забуду тебя, какого-то чёрта спишь со мной, предлагаешь переехать к тебе, а стоит мне снова привыкнуть к тебе, так ты куда-то пропадаешь.

- И в чём здесь издевательство. Ты мне должна спасибо говорить.

- За что это?

- Вот за то, что пропадаю и должна. Как будто ты не знаешь, как со мной тяжко жить, какое я в быту говно, и что ко мне лучше вообще не подходить примерно десять часов из тех пятнадцати часов в сутки, когда я не сплю.

- Господи Боже!

- Как я над тобой издевался? Я тебя мучил? Я пытал тебя? Насиловал?

- Не делай вид, что ты не понимаешь, о чём я.

- Ну а что? Тебе было плохо со мной?

- Ты сам знаешь, что нет…

-Так и в чём проблема тогда? Почему же ты мне не доверяешь теперь?

- Лёлик, я больше, чем тело. Я больше, чем набор органов. У меня есть душа, сердце, чувства.

- Да-да, я в курсе основ анатомии и христианской морали. Ну и что? Я вырезал тебе сердце? Или извратил твою душу, украл и продал её Лукавому за рекордно низкие деньги?

- Достаточно того, что ты в неё наплевал. И всякий раз, как ты появляешься на горизонте, ты появляешься для того, чтоб наплевать в неё ещё раз. У тебя такое развлечение? Или навязчивая идея?

- Слушай, это у тебя, дорогая, ворох фобий и навязчивых идей, судя по тому, что я слышу.

- Поздравляю, ты начал…

- Если верить тебе, то ты знаешь, как я умею издеваться над людьми. Поэтому тебе должно быть кристально понятно, что это на издевательства не похоже. Если это и есть слабость, то ты чертовски права, я просто отвратительно слабый человек. Но ты ошибаешься, если думаешь, что видишь меня насквозь.

- Я тебе уже говорила, что ты – один бесконечный шаг в неизвестность.

- Это плохо, скажи мне?

- Скажем так, с этим не просто справляться.

- Но тебе же это нравится, не правда ли?

- Что именно?

- Эта неизвестность тебе нравится.

- С чего ты взял?

- Ты ни разу не отказалась встретиться со мной.

- Не аргумент.

- Ну тогда дай мне факт. Пошли меня в жопу. Встань и уйди с гордо поднятой головой. Не беспокойся, я заплачу по счёту. Дай мне пощёчину, скажи всё, что думаешь обо мне и никогда больше не поднимай трубку, когда я звоню. Если тебе это всё не нравится, если ты считаешь всё это издевательством, то ты очень легко можешь всё это прекратить. Решить эту проблему. Но ты же этого не сделаешь. Почему?

- Не знаю. Всё-таки ты мне не безразличен?..

- То есть тебе не безразличен человек, который издевается над тобой?

- Меня с тобой многое связывает и это просто так не убить.

- Хорошо, пусть так. Пусть за этой унылой формулировкой скрывается всё, что угодно. Бог с ним. Но ты действительно думаешь, что всё это случайно.

- Я давно поняла, что в твоей жизни очень мало случайностей.

- То есть даже то, что мы когда-то познакомились, ты случайностью не считаешь? По-твоему, всё к этому шло?

- У Бога на каждого есть план. И на тебя тоже был. Но я даже не об этом.

- Тогда о чём?

- Я сразу почувствовала, что всё, что с тобой происходит – часть твоего хитрого расчёта. Ты, может быть, ещё сам не до конца понял все его этапы, но он у тебя есть.

- Ты мне льстишь, родная. На самом деле, я просто позвонил, чтоб узнать, как твои дела. Полгода назад, если помнишь, я позвонил и прямо сказал «Давай потрахаемся». Поэтому этот вариант отпадает, хотя он и не самый плохой.

- Да, я помню, ты меня своей прямотой удивил и не сказать, чтоб обрадовал.

- Но ты и тогда не сказала «нет». Так что выводы довольно однозначные.

- Я не верю, что всё так просто.

- Поверь. Ты слишком хорошо меня узнала, чтоб мне плести какие-то кружева и мутить вокруг тебя воду. От тебя мне мало чего можно скрыть, поэтому я даже не пытаюсь.

- Ты же сам говоришь, что я не вижу тебя насквозь.

- А ты говорила, что я неизвестность. А правда всегда где-то посередине. Изучить и знать – разные вещи, детка.

- Не называй меня «детка» - это убого! Смотри меньше фильмов. Или смотри другие фильмы.

- Спасибо за советы, но я в них не нуждаюсь. Мне по работе положено смотреть кино, много и разное. Ничего не могу с этим поделать, я люблю свою работу.

- Да уж. Ты и меня успел приучить смотреть кино.

- Ну хоть что-то хорошее во мне есть.

- Брось, не оговаривай себя. В тебе много хорошего. Я бы не смогла жить с плохим человеком. Просто ты часто противоречишь самому себе.

- Например?

- Когда ты уходил от меня, ты говорил, что оставляешь мне своё сердце.

- И где же противоречие?

- У тебя его нет.

- То есть ты жила с бессердечным человеком?

- Получается, что так.

- То есть ты уже который раз не можешь бессердечному человеку сказать «нет»? И стоит мне завести старую шарманку, и ты уедешь ко мне бессердечному, мы классно проведём эту ночь, так что ли?

- Что и требовалось доказать, Лёлик. Вот оно, твоё «как твои дела?».

- Увы нет. У меня всё-таки есть зародыш совести. Рудиментарная штуковина. И сердце у меня тоже было. Милая моя, я же говорю, с годами какие-то вещи напрочь стираются из памяти. Но моё сердце ты должна была бы помнить.

- И где оно? Я привыкла, у тебя много разных ролей, ты можешь прикинуться кем угодно весьма неплохо. Но это тот случай, когда я видела правду. Я должна признать, бессердечный – это не роль. Это истина.

- И снова мимо. Вы самое слабое звено. Когда я встретил тебя – я тебе подарил это сердце. Живое, рубиновое, горячее. И всё было бы хорошо, если бы мне не понравилось жить без него. А случилось так, что, как бы ты его не берегла, оно стало мне не нужно. Я быстро приспособился к его отсутствию. Вот тебе истина.

- Так забери его себе обратно и дело с концом, и перестанешь мучить меня.

- Оно твоё, оно подарок. Щедрый подарок, согласись. Мне и без него неплохо. И потому оно осталось у тебя. И потому, наверное, ты не можешь сказать «нет» бессердечному человеку.

- Ты долго придумывал эти соображения?

- Да так, набросал по дороге сюда. Но ведь они не кажутся нелогичными, правда?

- С фантазией у тебя всегда было всё в порядке.

- Правда всегда интереснее любого сочинительства.

-  И в чём же твоя правда?

- Моя правда в том, что я давно должен был бы отпустить тебя. Если бы пришлось, даже прогнать, но я этого никогда не сделаю.

- Потому что привык надо мной издеваться?

- У меня, конечно, есть вредные привычки, но не такая, я тебе уже говорил.

- Тогда почему?

- Ты не случайно оказалась в этом чудном городе и не сама научилась его любить. Но я знаю, что это жестокий город. А кроме того, я неплохо знаю тебя и твои ощущения.

- И что?

- Я чувствую за тебя какое-то подобие ответственности.

- Ты? Ответственности? Это что-то новенькое. Лёлик, ты от неё всю жизнь убегал, прекрати прикалываться.

- У тебя есть уверенность, что я долго проживу?

- К чему ты клонишь?

- Пока что просто скажи мне, есть эта уверенность у тебя или нет.

- Мне почему-то кажется, что ты спокойно умрёшь в девяносто лет.

- А у меня такого чувства нет. А грехов у меня – коллекция. Вот я и ищу способы их хоть немного искупить.

- Ах вот как ты заговорил! Бог уже давно не на твоей стороне.

- Не возьмусь ему советовать. Но переубедить постараюсь, пока ещё есть возможность.

- И как же ты собираешься это делать?

- Вот так и собираюсь, появляясь раз в полгода из ниоткуда, проверяя, всё ли у тебя в порядке, есть ли деньги, крыша над головой, как твоё здоровье.

- Смешно…

- Самому порой хочется ржать. Получается, что это хоть какое-то, но благое дело. Я ж не великий мастер помогать людям. А убедившись, что у тебя всё хорошо, я снова могу потеряться из виду.

- Странный у тебя способ грехи замаливать.

- Какой доступен, таким и пользуюсь. Я тебе что-то вроде ангела.

- Из тебя очень сомнительный ангел получается.

- А я, как у Летова, помнишь: «Ангел устал…».

- Я только помню, как ты радовался, когда Летов умер.

- Ну не без этого…

- Я сама себе ангел. Большой и сильный. И очень красивый, прошу заметить.

- Я знаю. Потому я спокоен. Потому так редко и появляюсь.

- За те полгода, пока ты пропадаешь невесть где, ангелочек мой, со мной может случится всё, что угодно. Ты не находишь?

- Если Бог на твоей стороне, то я почувствую, что тебе нужна моя помощь.

- Ты сочинил себе очень красивую сказку.

- Я допускаю, что всё именно так. Ведь пока что тебе нечем это опровергнуть.

- Ну может и так. Но знаешь, сама бы я тебя своим ангелом не выбрала никогда.

- Из всех твоих ангелов, я самый отвратительный, я знаю. Но зато самый преданный, уж поверь мне.

- Почему?

- Потому что, убегая от ответственности, я всё равно прибегу к ней. А отвечаю я только за тебя.

- У меня появляется повод для гордости.

- Просто мне везёт – у меня немного работы. Прочие твои ангелы хорошо защищают тебя.

- Тебе просто лень появляться чаще, так и скажи.

- Нет, просто необходимость отсутствует. Я бы уже давно тебе надоел, если б постоянно был за спиной. Вот тебе схема, как мы появляемся на свет.

- Кто?

- Бездушные ангелы. Нас много, если приглядеться. По большому счёту, ты тоже когда-то была мне ангелом. Но разница между нами в том, что я с детства готовлюсь к мукам ада, потому и ангелов своих не ценю.

- Ты лирик. Ты поэт, но одними словами прокормиться нельзя, ты же знаешь.

- Просто мне от тебя не надо ничего скрывать. Это дохлый номер. Ты видела меня в те моменты, которые я ненавижу. Можешь считать себя уникумом.

- Мне это не нужно. И опека твоя непонятная, придуманная, мне тоже она не нужна. Когда-то мне была нужна твоя рука и твоё слово, когда то – твоё тело или твои мозги. Но эти времена прошли.

- У тебя, боюсь, нет выбора. Ангелы, типа меня, никуда не денутся. Терпеть мою опеку – что-то вроде пропуска в рай для тебя. Потому что у тебя-то душа есть, я знаю. И раз уж я в неё, как ты говоришь, наплевал, то мне за неё и отвечать.

- Господи Боже мой, это невероятно…

- Я проводник, который принёс тебе чай, бельё, а потом заперся в своём купе и квасил, пока не пришла пора тебя будить. Но фактически я всё это время нёс ответственность и был где-то рядом.

- Ты не умеешь раскаиваться, не ври мне.

- Да я и не собираюсь. Это такая форма жизни.

- Пассивная опека?

- Можно и так сказать. Но я предпочитаю формулу «зло в кредит». И всю жизнь потом ты платишь проценты.

- Знаешь, тебе бы и самому не помешал ангел.

- Угу, или хороший режиссёр. Представляю, экранизацию собственной жизни. В главной роли – неувядающий Бред Питт. Так чтоб я застрелился, и одной проблемой у тебя стало меньше.

- В любом случае, в постель с тобой я больше не лягу.

- Милая моя, а ты не зарекайся…
***
 
Условность №1. Хорея

Моему братику, большому мастеру сношать свой мозг,
 и одной очень хорошей девушке М.К., учившей меня жизни…
безуспешно.

- Как жизнь?

- Жизнь – это сплошные мыльные пузыри.

- Началось… кто тебя на этот раз обидел-то?

- Иногда мыльные пузыри лопаются, и от всей судьбы остаётся только Танцвут.*

- Аллё, кто, говорю, обидел?

- Всё та же…

- И каким же образом?

- Долгая история… А когда Танцвут надоедает, то хочется затеряться в цехах Красного Треугольника и грызть грязные стёкла.

- Так, это уже слишком! Рассказывай свою долгую историю, я никуда не тороплюсь. Вот только кофейку ещё закажу.

- А наевшись стёкол, хочется ими же блевать… Не отпускает меня. Знаешь, как затянувшийся приход, как флэшбэки. Вспышки памяти – раз, проскочило что-то…потом отпускает…но тоже как-то не сразу, тоже толчками как-то…

- Погоди, ты вообще, о чём сейчас?

- Да сам порой не понимаю. Но и ты вряд ли поймёшь всё до конца. Не тот ты человек.

- Слушай, «я тебе один умный вещь скажу», только ты не обижайся: парить голову по такому поводу – как минимум, глупо. Как максимум – опасно.

- Блевать стёклами и смеяться, вот что порой хочется…

- Пожалей мои уши, прекрати. Ни одна самка на свете не стоит таких рассуждений, поверь мне.

- Господи, что за название отвратное?! Как на районе, в самом деле, как гопник на лавочке!

- Оп-па, полюбуйтесь на него! Сам-то давно ли с района уехал? Сам-то давно на лавочке сидел, семечки грыз?!

- Не важно…

- Ага, а сидеть и хныкать мне в рукав, что хочется кровью поблевать – это важно, безусловно! Завязывал бы ты, родной мой.

- И не только поблевать… Иногда хочется перегрызть сухожилия на запястьях, чтоб больше не написать для неё не слова.

- Идиотизм! Не хочешь с ней общаться – не общайся, чего членовредительство разводить-то?

- Я же говорил, тебе не понять…

- А кому же тебя понимать, если не мне, поведай…

- Ты по-другому думать привык.

- У тебя никогда не было ощущения, что думать по-другому стоило бы начать тебе? Не сопли размазывать, а именно что думать…

- Перегрызть сухожилия и наесться своим же мясом, напиться крови…

- Выруби эту шарманку! Умоляю тебя! Это же бредни! Отключи эти фантазии, включи мозги и ты поймёшь, что жизнь прекрасна и удивительна!

- Жизнь – это один большой парадокс с элементами мазохизма.

- Добро пожаловать в сумасшедший дом! Даже места бронировать не надо. Впрочем, давай по порядку. Как у психиатров на приёме: когда у Вас это началось?

- Стебись-стебись…ты не знаешь, что такое любовь…

- И слава Богу, знаешь ли! Может быть, поэтому у меня так много свободного времени, которое можно так классно потратить? Ты об этом не думал?

- А я знаю. Причём, как выясняется, давно и твёрдо. Просто я этого раньше не замечал. Знаешь, не заострял внимания. Жил, почти как ты, пока не понял, что потерялся, пока не заметил, что ветер дует вспять…

- Вёсла не упусти, гребун! Так, хорошо, наша деточка влюбилась… Смотреть противно, прости Господи, утри сопли.

- Достал! Ни слова тебе сказать нельзя!

- Эй, тише-тише, не разгоняйся…тсссс… Что ты, блин, как маленький? Я ж тебе помочь пытаюсь!

- Это поэтому ты всё, что я говорю, поливаешь дерьмом? Спасибо за помощь!

- А давай ещё обидься, классно придумал! Тебе сразу станет легче жить. Особенно, если ты собираешься блевать стеклом, срать алюминием и чего там ещё ты придумал…

- Да потому что ты невозможен!

- Я абсолютно возможен, уверяю тебя. А вот твои бредовые картинки из второсортных готических клипов – вот это точно невозможно. А собственно, помимо твоей романтичности тебе нечего мне объяснить?

- Я не могу её забыть, вот это главное, что стоит понять… и от этого все мои беды.

- Знаешь, все твои беды – у тебя в голове, выкини их и всё будет классно сразу. Ты случаем на наркоту не подсел?

- Да причём здесь наркота? Просто у меня есть сердце, в нём живёт она, сердце ноет и всё тут. У тебя оно тоже есть, ты же знаешь.

- Есть, знаю… Только у меня в нём кровь, оно мне нужно только за тем, чтоб её, родимую, перекачивать. Для всего остального оно не пригодно. У меня есть мозг, которого ты у себя как-то не обнаруживаешь. И этим мозгом я и решаю, что мне чувствовать. Физиология.

- Не всё в мире физиология. Шекспир, Ван Гог, Кобейн, в конце концов, - это больше, чем физиология…

- А Казанова – это самая, что ни на есть, физиология. И у кого было с женщинами лучше? Кобейна вообще его же баба застрелила по слухам. Бросай ты это дело.

- Не могу, пойми ты! Не могу я её забыть. Хочу, но не могу. Не отпускает, держит крючьями. За шейный позвонок железным крюком – и на тросе к потолку. Ржавыми гвоздями сквозь плоть… Я прямо чувствую, как у моей памяти рвётся плоть, как лопаются эти долбанные мыльные пузыри. Лопаются с силой в несколько мегатонн.

- Тебе бы книжки писать. В наше время – довольно прибыльное дело. Я чувствую в тебе какую-то литературную направленность. Серьёзно, запарься, напиши книжечку. И назови её «Отчего у человека грустное хлебало…». Память человеку дана затем, чтоб помнить, где лежат грабли, чтоб не получить ими в лоб ещё разок.

- Да плевать мне на грабли. Хочу её и всё тут. Хочу помнить, хочу видеть, хочу держать, как раньше в руках. Чтоб руки тряслись от боязни её потерять.

- Упрямый, как осёл! И примерно настолько же везучий. Хочешь – так бери, кто ж тебе мешает. Сидя здесь со мной, ты как-то её не приближаешь к своей страдающей персоне. Она же в курсе твоих намерений, чего ж ты тормозишь?

- Она не хочет…

- Вот тебе ответ на все вопросы. И думать забудь!

- Но я не нахожу себе места…

- Хочешь, я его тебе найду? Что с тобой стало? Ты был другим, ты был свободным, ты был выше этих разговоров. Как может так сломаться человек, объясни мне?

- Я не знаю. Я уже ничего не понимаю, ничего не знаю. Да и не хочу знать. Мне это не нужно… Мне нужна она!

- Да не нужна она тебе, пойми ты это! Всё, время сменилось, люди сменились, мир сменился. И ты не исключение! Встань ты уже на ноги, подними свой зад, займись своей жизнью. Хватит скулить!

- И после того, как напиваешься своей крови – можно пускать красные пузыри…но недолго, пока глаза не закроются.

- Не беси меня! Ты вообще слушаешь то, что я тебе говорю?

- Наверное, даже слишком часто…

- А вот ни фига подобного! Слушал бы чаще – сейчас бы спокойно засыпал каждый вечер с новой мадам, наутро забывал бы её, не рассказывал бы мне басни про битые стёкла, про рваные запястья, не скулил бы. И, уверяю тебя, все эти твои воскресшие воспоминания не волновали бы тебя.

- Это твоя жизнь, не моя. И она мне кажется пустой и неинтересной. Ты только и знаешь, что чужие женщины пахнут алкоголем. Я знаю зато, как пахнут свои.

- С утра они все пахнут одинаково…

- Это тебе так привычней, но по сути своей, все твои приключения – тоже мыльные пузыри, они тоже лопаются.

- Исключительно потому, что я так хочу…

- А я нет! Я хочу превратить мыльный пузырь в воздушный шар и улететь на нём прочь от всего, что ты мне говоришь. Быть счастливым там, где меня поймут.

- В сумасшедшем доме нет посадочной площадки для цепеллинов!

- И если я способен чувствовать что-то, это ещё не значит, что я слаб…

- Ага, это значит, что у тебя по современным меркам старомодные взгляды. Посмотри вокруг, посмотри на меня, раз уж это тебе проще всего сделать. Посмотри и пойми, что таких, как ты считают сумасшедшими, что такие, как ты, рождены неудачниками и ими же помрут. И девочки таких, как ты, не любят. Больше нет! Займись делом, прекрати трахать голову.

- Почему ты рассказываешь мне, как мне жить? Кто дал тебе это право?

- А кто дал тебе право мне перечить? Ведь это я тебя выдумал… Да только не таким, каким ты стал.

- А каким же?

- Я создавал тебя сильным, волевым… А теперь ты, расквасившись, плачешься мне, засоряешь мою голову мусором.

- Это не мусор, это моя жизнь!

- Я создал тебя, чтоб ты дополнил мою, а не разрушал её. Это ты хочешь вернуть её, а не я. И это ты расстраиваешься, что она отвергает. Не я! Меня это всё не волнует.

- Но ты же знаешь, что это не так…

- Я знаю, что ты – моя иллюзия, что ты – фикция. И эта фикция выставляет меня полным идиотом, романтиком, эта иллюзия долбит мою голову плачем про «разгрызенные запястья».

- Твоя беда в том, что ты не знаешь сам, что теряешь. Ты веришь, что твоя жизнь прекрасна. Я просто говорю тебе из твоего подсознания, что это не так. Это ты в первую очередь хочешь вернуть её. А я – лишь твой способ сделать это. И проблема твоя в том, что способ у тебя единственный.

- Проблема моя в том, что я никогда не смогу отвязаться от тебя. А беда моя в том, что ты вышел из-под контроля.

- Прими как факт – твой контроль слабеет, ты упускаешь меня. Значит, ты – слабеешь. А не я, как ты думал, порчусь.

- Уйди! Замолкни! Сдохни где-нибудь в моей голове, или откуда ты взялся!

- Пойми, я жив только потому, что ты так хочешь.

- Нет!

- Жизнь это один большой парадокс и прожить её надо так, чтоб в аду дали должность. Твой парадокс – она. Твой ад – в твоей голове. И я в этом аду – главный.

- Ты сумасшедший. Я это давно подозревал.

- Проблема в том, что сумасшедший – ты…

 

 

 

* Танцвут (нем. Tanzwut – «танец ярости»): 1.хорея, пляска святого Витта
  2. немецкая группа, играющая в стилях индастриал-метал и средневековый метал.
***
 
Условность №2. Всякому своё.

Той, с которой я первый раз изменил,
у которой, надеюсь, всё наладилось.

(С огромным приветом Т. Даффи,
К. Тарантино и группе «Король и Шут»).

- Уф-ф… Ёлки, не пугай ты так, в самом деле.

- Привет…

- Да-да, утро доброе. А я, блин, ещё думаю, откуда музыка. Адольф, будем знакомы. Держи краба.

- Ж-Женя… Очень при…

- Не, не ври, что тебе очень приятно, Женя. Ты бы лицо своё видел! Да ты не боись, матрос салагу не обидит!

- Да, хорошо.

- Который час-то, Жень?

- Полвторого.

- Вот то-то я и думаю, что не выспался. Блин, зачем подорвался в такую рань?! Слушай, а ты тут вообще, чего делаешь?

- Живу…

-  В плане?

- Я брат Ленки.

- Во! Точно! Лена… Хорошо, что я тебя встретил, а то знаешь, как-то некрасиво получилось бы. Приколись, с утра «А как тебя звать-то?». Хотя у всех такое было, наверное.

- Наверное…

- Да чего ты так смотришь-то на меня?

- Нормально всё.

- Ни хрена не нормально! Чего ты так испугался, расслабься, парень. Ну да, понятное дело, все мы с бодуна страшные. Не парься, Жека.

- Да не парюсь. Всё нормально, говорю ж тебе.

- Ты ж меня сам, гляди, как напугал! Выползаю, а тут парень какой-то сидит. Я уж решил, что ты с Ленкой… это… того…

- Не, у неё нет парня.

- Да я уж понял, что нет. Хе, ещё бы! Просто, мало ли, замужем она. Логично?

- Пожалуй…

- Слушай, Женя, а пивка у тебя нет?

- Нет. Есть чай, хочешь?

- Блин… Ну давай чаю, хрен с ним.

- Ээээ… Адольф?

- Ладно, ладно, расслабься. Влад меня зовут. Вот так вот просто, видишь?

- В-Влад… У меня это… сахара нет. Ничего?

- Евгений, Вашу мать, чего Вы, как маленький?! Нет сахара и Бог с ним. Я ж не лошадь, чтоб меня сахаром кормить. Правильно?

- Ну, вроде…

- Вроде? Блин, парень, я что ли похож на лошадь?

- Да не… блин, я не об этом.

- А, забудь! Я прикалываюсь.

- Как скажешь.

- Я закурю?

- Конечно…

- Ты сам не куришь?

- Нет.

- Молодец! Серьёзно, молодец. Лучше и не начинай, парень. Отвечаю, поганая привычка.

- Я бросил.

- Оп-па! Да ты у нас тут герой, парень! Я тебя зауважал.

- Держи чай.

- Ага, спасибо. Жека, а пепельницы нет у тебя?

- Нет. У нас никто не курит.

- Ну и чего? Пепельница, Женя, должна быть в каждом доме. Даже если там все астматики.

- На вот, блюдце возьми.

- Да ну, ты чего?! Чего я посуду пачкать буду? Я лучше вот окно открою. Ты не против?

- Нет, что ты…

- Вот и славно... Тьфу, твою мать, Женя! Он что, зелёный?

- Ну… да. Я… это, забыл сказать…

- Забыл он! Предупреждать надо же! Зелёный чай – это ересь. Ересь для узкоглазых. Ну возьми ты веник банный, использованный, брось его в кипяток – ну та же херня получится, честное слово.

- Он с похмелья, говорят, помогает.

- Кто говорит?

- Ну… люди.

- Женя, плюнь в харю тому, кто тебе это говорит. Во-первых, его с похмелья вообще пить противно, а во-вторых, с похмелья помогает пиво. Ну не маленький же, Евгеша, ну должен знать.

- Ну теперь знаю.

- Теперь?! Тебе сколько годков-то, Женя?

- Девятнадцать.

- Охренеть! Мужик в девятнадцать лет с похмелья чай зелёный хлещет. Не смеши меня, парень!

- Я просто не пью…

- Женя, ядрён батон, ты больной? Не пьёшь, не куришь и в субботу дома сидишь. Ты спортсмен что ли?

- Нет.

- Ты вообще, дружище, чем занимаешься-то? Учишься?

- Нет. Работаю.

- Обалдеть! Вон, бери пример с сестры: гуляет, бухает, отрывается. А ты сидишь тут, чаи гоняешь.

- Знаю я, как она отрывается.

- Ну ещё бы!

- За две недели третьего мужика приводит.

- Третьего? Умеет у тебя сестрёнка отдыхать, ничего не скажу. Ну так и ты баб води, в чём проблема-то?

- Не хочу…

- Погоди, как не хочешь? Ты голубой?

- Нет.

- Ну так и чего? А, понял, ты, наверное, сектант. Правильно?

- Нет, Влад, просто…

- Просто у меня остался последний вариант, Жека. Может ты евнух?

- Нет. Проехали.

- Да вот и не проехали, Женя. Проснись, на улице май месяц. Девки в мини, пиво холодное, солнце, белые ночи. Ты чего такой унылый, Женя?

- Влад, каждому своё.

- Ну да, блин… Каждому свою. Каждому свою, а ты тут сидишь, со всяким мрачным похмельным отребьем общаешься. Тебе, небось, ещё и не такие рожи попадались. Небось, и пострашнее тела чайком отпаивал, да?

- Ну, всякие попадались.

- Ну вот, а сегодня меня прислали. Непруха, Жека, непруха.

- Да ладно, нормально общаемся…

- Вот не ври мне, парень. Ничего мы не нормально общаемся, я ж вижу. Тебе не повезло, Женя, я с похмелья морали читать люблю, все друзья вешаются.

- Да не, я не повешусь.

- А то смотри, так и напишешь, мол, увидел злобную лысую харю поутру и жить расхотелось. Ха-ха, не парься. Слушай, а тебя это не напрягает?

- Что именно?

- Ну все эти морды, которые от твоей сестрёнки выползают. Ну, тебя это не бесит, что она так себя ведёт?

- Ну, есть немного.

- Так чего ты ей мозги не вправишь на место? Вправь ей мозги, парень, мой тебе совет.

- Я ей говорил…

- Не-не-не, так не пойдёт! Жека, ты мужик или где? Говорил он ей, видали его?! Вправь ей мозги, я тебе говорю. Так чтоб поняла. Насовсем. Тебе же это надоело?

- Ну да, в принципе.

- Да на кой чёрт мне твои принципы, Жека? Надоело или нет, я тебя спрашиваю.

- Да.

- Ну так и вбей ей в голову, что так вести себя неправильно. Ты же мужик, вроде. Мужик?

- Да.

- Вон какой здоровый, пахать на тебе надо. А ты ей говорил… Женя, мало ли, кто кому чего говорил?! Я твоей сестре вчера много всего наговорил. Можешь потом у неё спросить.

- Влад, пусть она живёт, как она хочет. Да и вообще, пусть все живут так, как они хотят.

- Типа, пусть каждый дрочит, как он хочет?

- Что-то вроде того…

- У тебя температура?

- Нет, почему же…

- Тогда скажи мне, Женя, какой сейчас год?

- Ты это к чему?

- Парень, просто скажи мне, какой сейчас год. И всё пока что.

- Две тысячи восьмой…

- Девятый, дурень! В любом случае, с такой философией ты опоздал родиться лет на сорок.

- В плане?

- Хиппи вымерли, Женя. Это у них было всё хорошо, все живут, как хотят, все любят друг друга и каждому своё. Этот бред, Женя!

- Ну почему же?

- Это бред. Более того, этот бред умер так давно, что уже перестал вонять. Ты мужик в этом доме. Вот ты и должен своей сестре сказать, что, мол, достала шляться, ведёшь себя, как шлюха, мол, хорош квасить.

- Она сама не маленькая уже.

- Ну и что? Плевать, что она старше тебя. Если она себя ведёт, как малолетка, то её и надо воспитывать.

- Ну да, возможно, ты и прав. Посмотрим…

- Женя, на что ты собрался смотреть? На следующего урода, который с утра вывалится на кухню к тебе? Или сразу на двух?

- Остынь, Адольф.

- Да я и не горячился. Ладно, проехали. Ваше семейное дело, сами разберётесь. Мне с вами обоими детей не крестить. Но ты подумай, ладно?

- Ладно.

- Пусть найдёт себе парня. Не в кабаке снимет на ночь, а нормального парня пусть найдёт, который будет с ней долго. Который её чему-нибудь научит в этой жизни. Чтоб заботился, в конце концов. И тебе проще всяко будет. И спокойнее.

- У неё был парень. Она даже замуж за него собиралась.

- И чего в итоге?

- Ну, как видишь, ничего.

- В плане?

- Ну жила с ним. Он меня на работу устроил. Потом…

- Ну чего замолчал, чего потом-то?

- Потом как-то получилось, что его друг с ней переспал. Как-то так вышло…

- Охрененный друг… Впрочем, как такое случается, я представляю. По пьянке?

- Ну да.

- Ну, собственно, классика жанра. И чего дальше?

- Ну Стас – парень её – скандал, естественно, устроил. Ну и свалил. Вот собственно, всё.

- И где сейчас этот Стас?

- Спивается. С джанками с какими-то сдружился. Я не знаю, мы редко видимся. Так, на работе пересекаемся.

- Общаетесь?

- Так, «привет-пока»…

- Да уж, интересно… Она мне этого не рассказывала.

- Да она тебе многого не рассказывала, Влад. Я уверен.

- Так а друг этот чего?

- Сева?

- Предположим, Сева. У меня-то ты чего спрашиваешь? Я ж не знаю.

- Сева… Он вообще пропал.

- Стас его не убил?

- Не, говорит, простил.

- Мужественно. Правда, мужественно… Но не искренно. Я, Жень, знаешь, вообще думаю, что месть – это высшая правда. Она всегда искренна.

- Ну, может ты и прав.

- М-да, крутая история. Ладно, это не моё дело, в конце концов. Стас, конечно, молодец, что простил. Но вот друзья у него сомнительные. Ладно, плевать…

- Правильно, это не твои дела.

- А ты, стало быть, в рэпе весь, да, Женя?

- Угу… А что?

- Да не, ничего, я так, мысли вслух. Разговор перевести, знаешь. А играет это что у тебя такое?

- Да я точно не помню. Колумбийский хип-хоп какой-то.

- Колумбийский… Звучит, блин. Я думал, там кроме кокаина, блин, и нет ничего. А давай меняться?

- А ты мне что?

- А я тебе немецкий. Хочешь? Есть у тебя немецкий хип-хоп?

- Пара песен. Я языка не знаю.

- А колумбийский знаешь что ли?

- Испанский…

- Ну испанский, насрать! Знаешь испанский что ли?

- Знаю немного. В школе учил.

- Фига себе! Продвинутая у тебя школа была, парень. Я в своей даже русского не выучил. Ну и о чём эта песня, Сервантес?

- Muerte… Смерть, короче.

- Смерть, говоришь… И что ты знаешь про смерть?

- Ну так, немного.

- Смерть, Женя, она шлюха та ещё. Ты уж не обижайся, но она даже похлеще твоей сестры отрывается.

- Влад, ты про сестру-то это…

- Женя, я сразу попросил прощения, не сердись. Хорошо, она отрывается похлеще Мелиссы Лорен. Знаешь Мелисску?

- Нет…

- Ну ты даёшь! Ты и порнуху не смотришь что ли? В общем, парень, смерть со всеми спит. С каждым, тварь, переспит. И вот тогда – привет.

- Ну да, наверное…

- А в прочем, правильно, чего о ней думать? Лучше о таких вещах раньше времени не задумываться. Жить легче будет.

- А тебе легко живётся?

- Да чего мне будет? Сегодня здесь – завтра там, сорвался, поехал. Вот знаешь, где я сегодня окажусь?

- Догадываюсь…

- Да ни фига! Я ещё сам не догадываюсь. Но уж точно не здесь, Жека.

- Поглядим…

- Не, парень! Не на что тут глядеть! Здесь я уже всё видел, со всеми поговорил, всё, что хотел, сделал. Поеду куда-нибудь ещё.

- А работа?

- А я музыкант, какая у меня работа? Моя работа со мной всегда, за спиной в чехле.

- Понятно.

- Ладно, Женя, не буду рассиживаться. Пора и честь знать. Сестра проснётся – привет передавай.

- Обязательно.

- Может, увидимся ещё.

- Всякое бывает. Но вряд ли.

- Не загадывай. Ладно, бывай, парень.

- Не увидимся, Адольф. Знаешь…

- Ну?

- Ленка тебе точно не всё рассказала.

- В плане?

- Сева был последним.

- В смысле последним?

- Третий мужик за две недели, помнишь?

- Ну… Ты, собственно, о чём, дружище?

- Третий за две недели, пяток за месяц… и ещё до этого несколько… И ведь ни один, Влад, ни один, после Севы, отсюда живым не ушёл.

- Чего?

- Так что ты, Влад, бывай. Как ты там говорил… «И вот тогда – привет», так, вроде? Ну, всё, привет, Влад.

- Эй, парень, опусти ствол, ты чего делаешь?

- После Севы ни один кобель не ушёл отсюда, понимаешь?

- Я любила Стаса. И все уроды, которые пользуются девками, умирают здесь.

- Лена?! Эй, ну хорош, я ж не виноват! Я ж не знал!

- Никто не виноват, Владик. Если тебе интересно, я тоже только сейчас узнала твоё имя.

- Вы тут больные оба!

- На колени, Влад! Вот и с тобой переспала смерть…

- На счёт «три», сестрёнка!
***
Камни

Той, что проводит меня.

 

I need your arms to welcome me
But a cold stone’s all I see

Metallica

- Послушай…

- Не хочу…

- Но… ты же говорил со мной…ты же слушал меня…раньше.

- Давно… Мы были другими

- Но… я ещё помню тебя…того…старого

- Убей его…ещё раз… мысль о нём злит меня.

- Но… он был прекрасен… тот твой прежний образ…Он был великолепен… Я помню все его черты.

- Чушь! Он был сырым… вялым… хлипким… Я был как тесто.

- И я… и мы могли лепить друг друга… под себя. Ведь нам же было хорошо…

- Ерунда… Я был жалок… Мягкий и размокший… Как творог…

- А теперь?

- А теперь я камень… скала…

- Я боюсь разбиться об этот камень…

- Ты не должна меня бояться…больше тебе нечего бояться во мне… Верь мне.

- Как я могу верить камню?

- Как древние… Как верили руническим камням… Помнишь, я говорил тебе о них.

- Не помню… А ты помнишь дождь?

- Дождь?

- Да… Когда мы встретились… Дождь

- Нет… Я помню скрежет… И звон

- Но это был волшебный дождь… тёплый… ласковый… Ты ещё сказал, что это наш с тобой дождь… на двоих… Помнишь?

- Я помню скрип… Скрежет… Стук

- И ты тоже был ласковым… тёплым…нежным…

- Забудь… Это в прошлом…

- А что в будущем? Что впереди?

- Холод… Пустота… Каменное спокойствие…

- Это печалит меня… Я любила тебя…

- Всё проходит… И это пройдёт… Этому тоже суждено закончится…

- Я не хочу… Я хочу вернуть всё, что было… Вернуть наше счастье… Нашу любовь… Нас вернуть…

- Нас больше нет… тех… Те люди – история… Их счастье – история…

- Но мы же любили… Это не может закончиться… Не должно… Это было бы неправильно… Ведь я знала… знаю… Это навсегда.

- Нет ничего вечного… Даже камни не вечны…

- Но…

- Брось! Не зли меня… Ты думаешь слишком просто…

- А что же мне думать?

- Не думай о тех временах… Ты не вернёшь их… тех людей…

- Но ведь… любовь…

- Она ничтожна… Она уничтожена…

- Тобой?

- Нет…

- А кем?

- Не знаю… Тем, кто сделал из меня камень… Любовь… Она иллюзорна, твоя любовь… Эфир… всего лишь дурманящий аромат… от неё неровная походка… картинка плывёт… Камни не плавают… Я просто утону.

- Я хочу утонуть в тебе…как раньше… Помнишь?

- Нет… Я помню свет… и тьму… И голос…

- Мой? Ты… помнишь мой голос?

- Я его слышу… сейчас… Я часто его слышу…

- Но я так редко слышу твой… Ты почти не говоришь со мной…

- Я не знаю чего сказать тебе… Я немало сказал уже… раньше…

- Но… ты помнишь хоть что-нибудь? Встречи… расставания? Смех… Слёзы… Хоть что-нибудь? Скажи мне…

- Я помню боль…

- А ещё?

- А ещё кровь… И шум ветра…

- Ты помнишь нашу первую ночь?

- Не больше, чем все другие… дни… ночи…

- Послушай…

- Не могу… Мои уши… они… каменные… Попробуй пробить этот камень…

- Послушай… пожалуйста…

- Ты можешь говорить… Но помни… Это другой я… Не тот, что прежде… Он практически глух…

- Но… помнишь… Ты был свободен… Летал… как птица… Ты был свободен… И дарил свободу мне…

- Мусор умеет летать… Камню положено лежать… Свободы тоже нет… Свобода – миф…

- Но… Весь мир – миф… Множество мифов… Они всюду.

- Мой мир здесь…  И он… реален… Твёрд… Этот мой мир – тоже камень…

- Ты чувствуешь что-нибудь? Ты чувствуешь… меня?

- У меня нет чувств… Больше нет… Они больше не отвлекают меня…

- Но…

- Последнее, что я чувствовал – это боль… Тянущая… Она разливалась… Медленно… из сердца по артериям… Всё тело… Но страха не было… Я так и не почувствовал страх…

- А любовь? Ту… которая лишь аромат…неуловимую…неосязаемую… Ты чувствовал её?

- Давно… Где-то в глубине… В памяти.

- Что ещё ты помнишь? Вспомни каким ты был… И какой была я…

- Память стирается… Помню темноту… И как всё уходило…

- Вспомни… Эти волны… Шум… Где-то далеко…вверху… там ходили люди… Помнишь, как я целовала тебя?

- Нет… и эти люди тоже были иллюзией… нашей галлюцинацией…

- А поцелуи?

- Последние твои поцелуи были сухими…

- Ты помнишь только это? Только последние?

- Они все были мишурой…ширмой… Мы просто убегали от реальности… Но эта реальность была быстрее нас… Как пуля... которая всегда догоняет… Нас больше нет.

- А что есть теперь?

- Ты… твои слова…твои мысли… У тебя есть ты.

- Но…

- У тебя есть я… Но новый я… Другой… Тот, который не сможет дарить тебе любовь… дарить счастье… не сможет радовать тебя… У тебя есть я… который не сможет принимать твои чувства…

- А что есть у тебя?

- А у меня есть небо… и земля… И серые камни.

- А помнишь… мы хотели детей…

- Они были бы сейчас лишними…

- Но… они бы любили тебя…

- Я не смог бы принять и их любовь…

- Почему?

- Камню нет разницы… И… они были бы печальны… Они были бы несчастны…

- Я знала, что так всё будет…

- Конечно…

- Знаешь, я чувствовала что-то плохое… Недоброе… Ну, знаешь… интуиция… Чувствовала… как будто, всё рушится… всё уходит… А я не могу ничего сделать… Я могла только ждать… Понимаешь, чувствовать и верить, что всё это не так…

- Всё уже позади… Мы это уже опередили… Та реальность – она уже далеко… Будто убежали от пули…

- То есть… всё можно вернуть?

- Нет…

- Но…

- Мы не вернём ничего… Я уже не могу вернуться… Мне уже не быть прежним…

- Мы обречены?

- Не бойся… Тот мир – история… Наша история… Он просто… перестал быть «сейчас»… Он стал «тогда»…

- Но я не хочу с этим мириться…

- У тебя нет выбора… У тебя нет ничего взамен…

- Только камень?

- Да…

- Но… мне нелегко с этим жить…

- Тебе придётся… Жить…

- А ты?

- А я буду за тобой наблюдать…

- Ты поможешь мне?

- Нет… Я буду молча смотреть за тобой…

- Почему?

- Это сделает тебя сильнее… Ты должна пройти всё это… сама…

- Что же… мне делать… теперь?

- Люби меня… Просто люби…

- Зачем тебе это? Ведь ты… безразличен…

- Я буду думать… что… всё было не зря… Раньше…

- А где ты будешь?

- Здесь… Среди таких же камней… сырых… холодных… поросших мхом… я никуда отсюда не уйду…

- И я снова буду… всё это у тебя спрашивать?

- Да…

- Часто?

- Как решишь сама…

- А если это будет… неправильно?.. Если я захочу… уйти?

- Ты сможешь… Всё, что ты решишь... оно будет… правильным… Но ты всё равно будешь видеть меня…

- Где?

- Здесь… когда будешь приходить ко мне…

- Зачем?

- Потому что так положено… людям… Они живые… они чувствуют… Они любят… Они умеют грустить… До слёз… Ты снова и снова и снова будешь видеть ту ночь… Ту тёмную ночь… трассу… гололёд… И меня, истекающего кровью… зажатого в машине…

- Что мне делать теперь?

- Жить… Ты будешь снова и снова вспоминать весь этот кошмар… просыпаться и жить дальше…

- А ты?

- А я… камень… Я надгробие… Я уже мёртв.
***