Обязаны вернуться. Гл. 26

                Мишка шел по пляжу, засыпанному ослепительно белым песком. Сначала он не мог сообразить, где он видел такой чистый белый песок, такое неправдоподобно синее море, пока не вспомнил: Дубровник, Югославия…

                Он был одет в короткие камуфлированные шорты, плетеные веревочные туфли, из которых приходилось постоянно вытряхивать песок, и разгрузку на голом теле. На голове его почему-то красовалась белая широкополая шляпа с жесткими полями…

                Мишка шел по пляжу с миноискателем, легонько потрескивающим в наушниках. Миноискатель был хороший, финский. Его Мишка стырил из машины разминирования IFOR. Машина была похожа на жука-рогача: приземистая, ощетинившаяся броневыми выступами и пулеметом. Машина была бело-серого цвета, с голубой надписью на бортах SUOMI. Миноискатель Мишка потом вернул, сказав финнам, что отбил его у шиптаров. Аккумулятор на нем разрядился, а зарядного устройства Мишка найти не смог…

                Он проверил на наличие мин полосу пляжа и зашел на небольшую косу, острым языком уходящую в море. И здесь он увидел ее! Девушка лежала на красном полотенце, подставив лицо ласковому солнцу… Она была безумно красива в своем беззащитном виде. Ее острые грудки, величиной со спелое яблоко, дерзко устремили к небу нежно-розовые соски, вокруг которых ветерок с моря ласково шевелил светлый пушок. Ярко-алые трусики едва прикрывали кустик волос на лобке, но несколько рыжеватых волосинок нагло выпростались из-под тонкой резинки и призывно шевелились, поддуваемые бризом…

                Во рту у Мишки пересохло… Он щелкнул тумблером миноискателя, выключая его и, галантно приподняв поля шляпы, шагнул к девушке…

                - Мишка, вставай! – проскрипел над ухом голос Старого. Мишка с трудом разлепил веки и приподнялся на локтях. В голове еще смутно маячил образ красавицы-сербиянки…

                - Э-эх, командир, - протянул Мишка. – Какой ты мне сейчас кайф обломал…

                - Что, сынок, бабы снились? – ухмыльнулся Старый.

                - Бабы-бабы, - передразнил Экстрим. – Что, идти Тубусу помогать?

                - Угадал. Я ему определил границы постановок, но конкретные места закладок ты должен ему показать и ориентиры запомнить. Сам ничего не делай, только руководи. Яхши?

                - Валла яхши! – ответил Мишка, хватаясь за протянутую Старым руку.

                Тубус с брезентовой сумкой минера, перекинутой через плечо, ждал его у обреза карниза. Мишка подошел к нему и, коротко посовещавшись, саперы ушли в сгущающиеся сумерки.

                Старый подошел к Дрюне и, склонившись, толкнул его в плечо. Прапорщик мгновенно подбросил торс и сел, обняв колени.

                - Андрей, посты я снял – надо дать людям полноценный отдых. Саперы ушли ставить закладки на удалении двести метров от лагеря с обеих сторон лощины. Ты распредели по одному человеку чековать на выходе из нашего рукава.

                - По одному? – удивился прапорщик Паршаков.

                - Да, Андрей, по-одному. Люди измотаны, им нужен отдых. Распредели смены по полчаса до пяти утра. В пять выходим.

                - Я понял, командир! – Дрюня поднялся со своего жесткого ложа и потянулся всем телом до хруста в суставах. – Ты отдыхай! Я все сделаю.

                Дрюня подхватил с земли свой автомат и ушел к выходу из рукава, чтоб осмотреться.

                Сумерки становились все плотнее. Надвигалась ночь. Дрюня поднял голову к небу и не увидел звезд, обычно застилавших небосклон миллиардами блестящих в ночи больших и малых фонариков. Ночь наплывала душная, липкая, но с севера начинал поддувать жесткий, порывистый ветерок…

                Прапорщик поежился и пристроил свое крепкое тело на остывающем камне, уступом выходящим на тропу. Он решил дождаться саперов и, лишь потом заняться расстановкой постовых.

                Ветерок постепенно крепчал, нагоняя на небо плотные черные облака. Начал накрапывать мелкий дождик. Дрюня вернулся под карниз и затащил свой спальник подальше вглубь, укрывая от дождя.

                Где-то вдалеке полыхнула молния, высветив на мгновенье участок  лощины перед карнизом, и в этом сполохе Дрюня увидел возвращающихся саперов.

                Он дождался их у своего камня.

                - Ну что, удачно? – спросил он Экстрима.

                - Пойдет! – ответил Мишка. – Поставили с двух сторон. Сработают гарантированно.

                - А духи их не найдут? У них минеры тоже не хилые. Подготовку прошли серьезную…

                - А мы не ставили их на тропе. Развесили на скалах. При подрыве осколки пойдут гулять от стены к стене… Там живого ничего не останется…

                - Ну-ну, Миха… - Дрюня похлопал сапера по плечу. – Ты мастер на такие подляны…

                - Кого на что учили… - ответил Экстрим и пошел искать во сне свою пропавшую недавно любовь на белом песке…

                Дрюне почему-то расхотелось спать, и он вышел на простор лощины, оглядываясь по сторонам. Внезапно на горы рухнула ночь, враз накрыв лощину и близкие зубцы гор черным, непроницаемы покрывалом. Прапорщик поежился – его всегда немного пугало это внезапное наступление непроглядной тьмы в горах. Было в этом что-то мистически-притягательное. Не от мира сего. Вот только сейчас серели сумерки и … вдруг – ночь… Он перекрестился и сел на камень, подставив лицо прохладному ветру.

                Дождик закапал активнее, и он сходил к своему рюкзаку и выудил из него непромокаемую накидку с капюшоном. Накинув пончо на плечи, Дрюня решил стоять начеку, пока не станет плющить сон. «Пусть отдыхают пацаны» - подумал он. «Не известно, что нам предстоит завтра»…