Опасная игрушка. Продолжение 5

    Помощь приходит оттуда откуда ее никак не ждешь.
  
  
  
  
   Суд был скорым. Обвиняемую даже не привели на заседание. Решение выносилось заочно. И решение было единогласным - смерть. Эмоциональное выступление Цеталиона, и жены Лэксанелла произвело на суд неизгладимое впечатление. Поэтому решение - хэллы, никого не удивило. И только присутствующие на заседнии решили удалиться... как произошло нечто очень неожиданное. А именно, у убийцы объявился защитник. Он вошел в зал суда, в самом начале. Так же как и другие присутствующие торны и аллэрны устроился на скамье и молча выслушал все, что говорилось на суде. А в последний момент встал и потребовал дать ему слово:
   - Тэйтан? - удивленно отреагировал на скинутый капюшон Цеталион. - Зачем ты здесь?
   - Поставить суд в известность, что танцовщица моя собственность. А значит я несу ответсвенность за ее поступки, - спокойно просветил всех аллэрн.
   - Никаких клейм на теле убийцы нет, - с ненавистью отозвался Цеталион. - Как докажешь?
   - Можно спросить у нее, - непринужденно отозвался Тэйтан. - И зачем мне подосланной убийце ставить свое клеймо? Чтобы вы сразу догадались о моей задумке?
   - Тогда смерть ждет тебя, а не твою рабыню, - председательствующий на суде аллэрн подскочил со своего места. - Ты в этом отдаешь себе отчет?
   - Отдаю. Как и в своем праве на месть, - ласково улыбнулся Цеталиону и судьям Тэйтан. - Никто еще не забыл доказанную вину Лэксанелла в смерти моей жены и ребенка? Лэксанелла не казнили тогда, потому что я так захотел. Лучше забрать принадлежащую мне жизнь тогда, когда придет время, и тем способом, которым захочется, чем позволить сделать это просто правосудию. Законы еще все помнят? Никто не хочет оспорить мое право на месть? Вот и замечательно. Когда я могу забрать свою рабыню?
   - Ты не имеешь права! - взъярился Цеталион, но быстро стух, под взглядами аллэрнов-судей.
   - Имею. И ты это прекрасно знаешь. Я хочу забрать свою рабыню. Прямо сейчас. Это возможно?
   - Возможно. Ты знаешь формулу, произноси, - недовольно отозвался председатель суда и вернулся на свое место.
   - Месть свершилась. Больше к роду Стелющихся Туманом у меня мести нет, - охотно отозвался Тэйтан и выжидающе уставился на Цеталиона.
   - Мы признаем право мести за Тэйтаном, - под нажимом взглядов всего зала, Цеталион выдавил формулу из себя. - И род Стелющихся Туманом к Тэйтану мести не имеет.
   - А теперь верните мне мою рабыню. И я решу, как она расплатится за то, что подняла руку на аллэрна. Пусть и с моего разрешения, - довольно улыбнулся Третий.
   Двое торнов в зале перекинулись недовольными взглядами, но больше никак не выдали своей заинтересованности происходящим.
   Танцовщицу привели быстро. Тюрьма находилась недалеко от здания суда.
  
  
  
   Неужели меня привели на казнь? Так быстро? Думала придется дольше сидеть в заключении. Свет слепил глаза и я не сразу разглядела всех действующих лиц фарса под названием суд. Пятеро незнакомых мне аллэрнов, сидели на креслах на специальном помосте. Просторный зал. Много народу, который ропотом встретил мое появление. Будут судить? Надо же, какая честь для меня. Но как оказалось, суд уже закончился, решение было принято. И когда я узнала об этом решении..., лучше бы меня казнили. Третий, с довольной усмешкой подошел ко мне и тихо произнес:
   - Подтверждай все мои слова, если не хочешь познакомиться с хэлами поближе, - и уже громче спросил. - Ты рабыня?
   Вскинула голову в гневе, но тут же опустила ее, выбора все равно не было. Хэлы все-таки оказались страшнее Тэйтана.
   - Да, - ответила тихо.
   - Моя рабыня? - уточнил он.
   - Да, - еще ниже склонила голову.
   - Ты признаешь мое право наказать тебя за то, что ты убила Лэксанелла?
   - Да, - не стала отрывать взгляд от своих трясущихся, связанных рук.
   - Нужны еще какие-то доказательства? Или кто-то подвергнет сомнению мое слово? - я могла только слышать ухмылку в словах Третьего, но поднять глаза так и не решалась.
   - Мы признаем твои права, - охотно отозвался один из аллэрнов-судей. - Оформим документы и ты со своей рабыней свободны.
   Тоскливым взглядом, наблюдала за тем, как моя свобода исчезает прямо у меня на глазах. Протестовать значило подписать себе смертный приговор. Но и смириться было сложно. Сбегу. Поменяю имя. Главное сбежать прежде, чем поставят клеймо. А то что Ариадна стала документально зафиксированной рабыней, это решаемо. Просто Ариадна должна умереть. Взять другое имя. Выправить новые документы. И начать все сначала. Все мои планы разрушились в тот день, когда я применила свои знания против Лэксанелла. Это было моей самой большой ошибкой. Если бы я этого не сделала, то сейчас бы разговаривала с Первым. Поклялась про себя, больше не быть такой самонадеянной и семь раз отмерять, прежде чем решать. А пока сыграем в покорность. Что мне стоит притвориться, что меня все устраивает?
   Со всеми формальностями было поконченно довольно быстро. Жаль я не знаю законов, хотелось бы понять, почему нас так легко отпустили. Третий крепко ухватил меня за руку, так и не удосужившись меня развязать и повел к выходу из зала. Знакомый взгляд черных глаз, вырвал меня из моего отрешенного состояния и большого труда стоило не выдать своего волнения при этом разговоре глазами.
   - Я помогу, - пообещал он мне взглядом.
   - Не надо, - ответила я таким же образом и мы с Тэйтаном вышли из зала суда.
   Как много людей в этом мире заинтересованы в моей судьбе. Откуда эта избранность? Сколь легче жилось бы мне, не будь всех этих заинтересованных. Но моя судьба сложилась так, как сложилась. Поэтому покорно позволила мужчине открыть портал и провести меня через него. Так же покорно, остановилась посредине какой-то комнаты. Аскетизм ее, намекал на то, что принадлежит она Третьему. Потому что мне уже удалось убедиться. Не все аллэрны разделяют стремление Тэйтана к спартанскому образу жизни. Тот же Лэксанелл не брезговал роскошью. Один водопад-душ чего стоил.
   - Ну вот мы и встретились, - холодные серые глаза пытливо осмотрели меня с ног до головы. - Стоило ли бежать? Чем тебя не устроило звание наложницы Третьего?
   Ничего не ответила. Предпочла просто не подымать глаза. Авось удастся усыпыть его бдительность.
   - Рассказывай как ты убила Лэксанелла, - жестко потребовал Тэйтан. - И хватит изображать глухонемую. Мы уже давно с тобой выяснили, что ты умеешь говорить. И не только говорить. Я слушаю.
   - Я не убивала его, - впервые вскинула глаза на него.
   - Так все говорят. Хочу знать, за что я заработал себе кровного врага в лице Цеталиона. Итак, зачем ты убила Лэксанелла.
   - Я не убивала его, - не надолго же хватило моей кротости. - Не убивала.
   - Хорошо. Если не убивала, то кто это сделал? - надменные глаза аллэрна пытались проникнуть прямо в душу.
   - Не знаю. Тот же Цеталион, или ревнивая жена. Или еще кто-то, кому он перешел дорогу, - пожала плечами, боль напомнила, что руки до сих пор туго связаны.
   - Ясно. Как ты сбежала от меня? - тонкие ноздри хищно раздулись, и мужчина разве что не оскалился. - Говори правду.
   - Мне больно, - снова решила сыграть в несчастную покорную девочку. - Развяжи меня.
   - Чтобы ты опять сбежала? - презрительно бросил он. - И почему я трачу на тебя столько времени?
   Но аллэрн все-таки приблизился ко мне и коснулся рукой веревок:
   - А спасут ли они, реши ты меня убить как Лэксанелла? Радуйся. Если бы не право кровной мести и то, что Лэксанелл когда-то пересек мою дорогу, я бы даже не подумал вступаться за тебя, - от веревок его рука перепестилась к моему подбородку. - Как ты смогла замаскировать цвет глаз? Не отвечай. Сам догадаюсь. Серьги. Интересное заклинание. Отдыхай.
   Нож появившийся в его руках, как и легкое движение, благодаря которому веревки упали на пол, стали для меня неожиданностью. Аллэрн просто развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Щелкнувший замок и отсутствие окон в комнате меня не удивили. И как выбираться буду?
   Весь день прошел для меня в раздумьях и построениях планов на будущее. Мне принесли поесть, принесли одежду. Как похож был этот наряд на тот, который когда-то мне пришлось надеть, чтобы сбежать в нем от Тэйтана. История повторяется? Опять? Только в этот раз не будет никаких сбежавших рабов. Разве что одна рабыня отважится. Недобрая усмешка пробежала по моим губам, когда меня выкупали и облачили в красивое платье. Как только служанки вышли за дверь, я тут же проявила в волосах цветок. Пусть знает, с кем связывается. Все равно терять уже нечего. Может в этот раз покровительство Бога Любви спасет меня? До этого я манкировала его помощью. Хотела все своими силами. Но как показала практика, ничего я своими силами не добилась. Все время мне кто-то помогал. Урбан, Лэксанелл, Эллента, жрицы. А сама я не достигла ничего. Ничтожество мне имя. Нижчтожество со смазливым личиком и красивой фигуркой. Готовая продаться первому, кто предложит приемлимую цену. Закрыла лицо ладонями. Ненависть к самой себе разрывала пополам. В таком виде меня и застал Третий.
   - Боишься? - презрительно сверкнул в мою сторону глазами. - Правильно боишься. Так просто я твой побег не оставлю. Но сначала танец. Нас когда-то прервали на этом моменте. Ходят слухи, что искусней тебя нет танцовщицы в этом мире. Вот сейчас мы это и проверим.
   Услышав его голос отняла руки от лица и подняла усталый взгляд на аллэрна. Увидев цветок в моих волосах, он нахмурился и сказал отрывисто:
   - Вот как? Даже не знал, что древние традиции живы.
   - Живы, - недобро усмехнулась прямо ему в лицо. Ну ее покорность. Надоело уже изображать из себя послушную рабыню. - Не боишься, говорят его месть ужасна.
   - Не боюсь. Я могу и пальцем тебя не коснуться, а просто отдам приказ казнить, - ответил аллэрн довольно холодно и сухо. - Танцуй.
   - А музыка? - как же живы воспоминания о похожем разговоре.
   - Музыка? Будет тебе музыка, - достал из кармана какой-то музыкальный инструмент.
   Ласково коснулся флейты, в его руках, отдельные кусочки инструмента, которые он извлек из одежды, срослись в единое целое. Удивление помешало как-то прокомментировать его действия. А потом полилась нежная мелодия. Я никак не могла поверить в реальность происходящего. Мелодия прервалась и на меня взглянули ледяные серые глаза:
   - Танцуй. И возможно я сохраню тебе жизнь.
   - Да ну, - гордо вздернула подбородок, но со стула на котором сидела поднялась. - Ты не Бог Любви, чтобы распоряжаться моей жизнью.
   - Танцуй, - и снова приник к флейте губами.
   Будь все проклято. Как же все надоело. И эта полужизнь-полустремление. До чего я дойду в попытке достигнуть цели? Где моя гордость, где мои принципы? А были ли они у меня?
   Больше вопросами задаваться не стала, а вступила в эту льющуюся мелодию. Не стала думать и над сюрреалистичностью картины. Жестокий аллэрн извлекающий из музыкального инструмента восхитительные звуки, и его рабыня-танцовщица. Расскажи кому засмеют. Но мелодия была так талантлива, так жива, что не смогла я свою сущность удержать в рамках разумного поведения. И очень скоро я кружилась в танце забыв обо всем. Мелодия и я остановились одновременно. Глаза Третьего странно блестели когда он смотрел на меня. Я тяжело дышала, и в голове билась одна мысль: "Посмотреть в глаза и улыбнуться!". Еще одна подлость? Сколько их уже на моем счету? Мужчина улыбнулся мне сам, вызвав приступ изумления. Не контролируя себя, растерянно улыбнулась в ответ, с ужасом наблюдая за тем, как затуманиваются глаза аллэрна.
   Во мне задрожала каждая жилка: "Сейчас или никогда!" и я не удержалась, постаралась выравнять свое дыхание, подлаживаясь под его ритм. Дальше все пошло по накатанной. История повторяется. Как глупо. И правильно ли я делаю, что бегу? Может он не такое чудовище, как показался мне когда-то? Но сделанного не возвратишь. И этот то ли дар, то ли проклятье, сражать взглядом наповал, все решил за меня в этот раз. Еще не хватало в поклонниках Тэйтана иметь.
   В этот раз прихватила плащ без вышивки. Попросила Третьего открыть мне портал. И приказала ему после моего ухода проспать двое суток. Лишить его воспоминаний обо всем произошедшем, как-то рука не поднялась. Знаю слабость. Знаю глупость. Но хватит уже подлостей.
   В этот раз портал попросила открыть просто за пределы жилья аллэрна. Глупость с непроходимым лесом решила не повторять. В городе найду где укрыться. Удостоверение личности на всякий случай взяла с собой. Но проку от него беглянке? Ладно, разберемся.
   У ограды жилья Тэйтана меня ждала неожиданность. В виде непроходимого леса. Кто знал, что он предпочитает резиденцию в такой глуши? Но времени на раздумья не было. Приходилось все решать в режиме он-лайн. И клятву про семь раз отмерить я как-то быстро позабыла. И как оказалось зря. Пока я размышляла куда идти, за меня опять все решила судьба.
   - Вот и ты, - злой Цеталион двигался прямо на меня. - Думаешь я так легко дам тебе уйти? Это такой дурак как Тэйтан может тебе верить. Но не я. Я умнее чем он. И свидетельница в твоем лице мне не нужна. Судьи дураки и Тэйтан дурак.
   - Так ты знаешь, что это не я убила Лэксанелла, - подстроиться к его дыханию никак не получалось.
   - Конечно знаю, - усмехнулся он, прижав меня к дереву броском, и заглядывая прямо в глаза. - Это я его убил. Надоело ждать, когда место Третьего освободится.
   - Зачем тебе я? - испугалась знатно и на этой почве начисто забыла как дышать, и обо всех своих способностях тоже.
   - Если кто-то из магов догадается проверить говоришь ты правду или нет, то они узнают, что ты не убийца. А меня такая версия событий не устраивает, - парень рванул плащ на мне. - И почему ты так меня волнуешь? Почему бы и не поразвлечься. Все равно ты уже покойница.
   - Только через мой труп, - с трудом вспомнила о том как дышать.
   Удар по лицу сбил меня с подстройки к его дыханию. И еще один. Хлестко. Сильно. Больно.
   - Очень просто, - темнота в глазах мешала видеть его злую усмешку. - Сверну твою тонкую шейку. И все дела.
   Еще один удар по лицу, и треск разрываемой ткани вызвал во мне панику.
   - Что ты делаешь? - разбитые в кровь губы плохо слушались.
   - Убиваю тебя, - рассмеялся аллэрн. - А сначала получу все то, что когда-то хотел получить.
   Я не могла понять почему не действует установка. Когда-то я запретила ему приближаться ко мне. Может на аллэрнов внушение действует как-то иначе? Или я что-то неправильно сделала? Надо успокоиться, взять себя в руки, и снова воздействовать на него. Иначе он убьет меня. А стоит ли бороться? В голове шумело. В глазах плясали цветные точки. Тело болело. Сильно нажав на мои плечи, он поставил меня на колени. Мое сопротивление аллэрн легко проигнорировал, просто пару раз пнул куда-то в область ребер, заставив согнуться пополам и хватать воздух раскрытым ртом. После схватил за волосы, поднял мою голову и с издевкой сказал:
   - Ну и как тебе? Думала я буду преклоняться перед твоей красотой? Ничего подобного. Ты просто сейчас отсосешь у меня и раздвинешь ножки по первому моему требованию. А потом я отправлю тебя к Богам.
   Никак не удавалось поверить, что это происходит со мной. От одной только мысли о подобном ходе событий меня вырвало.
   - Не нравится? - пнул меня еще раз Цеталион. - Ничего, сейчас тебе понравится. Открой рот, тварь.
   Пусть он убьет меня, но никогда не подчинюсь ничему подобному. Унизится до того, чтобы выполнять приказы этого недомерка.
   - Никогда, - с трудом удалось разлепить заплывшие глаза. - Отсоси у себя сам.
   Торжествующая усмешка на лице молодого аллэрна сменилась бешенством:
   - Сейчас посмотрим, - снова ухватил он меня за волосы.
   Закрыла глаза, чтобы не видеть, как он расстегивает штаны. Если только попробует... то откушу его детородный орган. Мало не покажется. Очередные пинки в живот, в ребра, в лицо уже не чувствовала, мир уплывал от меня. И когда его рука отпустила мои волосы, я ощутила только радость избавления. Ни знакомые голоса, ни заботливые руки уже не воспринимались мной как реальность. Урбан и торн из таверны казались просто видениями. Видениями из невозможного сна. И темнота стала благословением. Благословением, которое скрыло от меня то, что я послужила главным толчком к началу восстания. Смерть Цеталиона и избитая до полусмерти я, показались некоему торну хорошей причиной, чтобы начать все сейчас, не дожидаясь назначенного срока.  


 Из искры разгорится пламя





Когда дует ветер и нет дождя, костер горит особенно сильно, особенно ярко. Дрова прогорают мгновенно и приходится подбрасывать одно полено за другим в огонь. Так и дома вспыхивали как спички. Но обо всем по порядку.
Высокий, сероглазый торн, торжествующе улыбаясь, смотрел на поверженный город. Его сердце пело, торны, как один, поднялись, чтобы отстоять свою свободу. Были те, кто как только начались первые беспорядки, собрали все, что успели захватить с собой и семьями ушли в более спокойные места, как им казалось, они еще не верили, что в стране больше таких мест нет. Но большинство, сдав детей и жен на попечение общества Освободителей, которые предусмотрели такую возможность (в лесах, в тайне, давно готовились землянки для тех, кого пришлось эвакуировать), пошли вслед за вождем, воевать, грабить, насиловать, рушить. Ломать, не строить.
Выломанные окна, вырванные с петлями двери, искореженная мебель, то, что осталось в богатых некогда домах. Залитые кровью полы, истоптанные грязными башмаками трупы светловолосых детей, женщин, стариков. Для разбушевавшихся зверей в человеческом обличье, не было ничего святого. Мужчин аллэрнов, пытавшихся защитить свои семьи, старались не убивать сразу, растягивая их мучения на как можно долгое время, наслаждаясь беспомощным видом надменных сероглазых красавцев. Город пережил страшную ночь и наутро в живых из всех жителей аллэрнов, которые не успели убежать, остались только несколько магов, которых связанными по рукам и ногам вели на главную площадь, чтобы казнить.
Толпа с улюлюканьем пропускала кортеж, состоящий из окровавленных, связанных по рукам, в порванной одежде аллэрнов и охранников из дружины Общества, вперед, к помосту, который так часто обагрялся кровью торнов. До сих пор еще, привязанный к столбу, для устрашения, гнил труп  казненного позавчера торна. В пылу битвы за город, точнее резни за город, бунтующий народ, забыл про того несчастного, который стал последней жертвой кровожадного Мрилла. По мере того, как внимание восставших постепенно переключалось от пленных к помосту, поднимался все более громкий ропот, толпа разгорячалась все сильнее и сильнее. Безнаказанность, пролитая этой ночью кровь, кружили горячие головы, заставляя выдвигать все более жестокие варианты для казни.
На помост взобрался Туман, окинув торжествующим взглядом волнующееся людское море у эшафота, он поднял вверх руки, призывая к молчанию. Толпа волновалась, но постепенно шум стихал и скоро, темноволосый и сероглазый мужчина мог быть услышанным. Воспользовавшись паузой, поймав тот момент, когда народ был готов ему внимать, он заговорил. Магическое эхо слов разносилось по площади:
- Друзья! Пришло время расплаты! Мы сумели сделать небольшой шаг к тому, чтобы жить без аллэрнов! Вместе с вами мы можем все!
Толпа взревела, подтверждая слова предводителя. Туману снова пришлось ждать, прежде чем людское море утихомирилось:
- Перед нами преступники, чьи руки по локоть в крови! Каждый торн в этом городе помнит лица мучителей! Сегодня мы заставим аллэрнов заплатить за все!
- Кожу живьем снимем? – кто-то неугомонный не смог остаться в стороне.
- Нет, яйца отрежем, - заржал другой торн в ответ.
- И впереди войска  пустим потом, без одежды, - поддержали с другой стороны площади.
Грянул громовой хохот, сальная шутка понравилась всем.
Один из связанных аллэрнов, поднял голову и ожег людей внизу взглядом, полным ненависти и презрения:
- Недолго вам осталось смеяться, - и плюнул в толпу.
Пересохшие, спекшиеся губы плохо слушались, поэтому плевок не долетел. Но и самих слов и самого действия, оказалось достаточно, чтобы люди озверели, каждый лично желал поучаствовать в казни и воины Общества, охранявшие пленников, повинуясь брошенному Туманом взгляду, спустились с помоста вместе с вождем, давая возможность толпе добраться до объектов ненависти. Организованного суда и возмездия не получилось. Люди жаждали крови и та, что была пролита сегодня ночью, казалась малой каплей в море, которое еще ждало озверевший от ненависти народ.



Усадьба трусливого градоправителя Мрилла, того, кто раньше, смеясь, наблюдал за казнями, не представляла из себя сколь-нибудь сложного укрепления. Лэксанелл был прав, аллэрны стали слишком беспечны. Но Четвертый не придумал ничего более умного, чем попытаться отсидеться в поместье за городом. Сейчас, разгоряченная убийствами толпа, неуправляемая, пьяная, пыталась взять штурмом дом. Без поддержки торнов магов, которые были еще в городе, это получалось не очень хорошо. Но, Туман не смог оставить без возмездия своего старого недруга, который обрек торна на мучительную смерть от укусов хэла. Мрилл не знал, что непокорный раб - полукровка, иначе бы придумал другой способ избавиться от него. Хэлы против аллэрнов и полуаллэрнов были бесполезны.
Тяжелые камни летели в окна издалека, магия не давала осаждавшим подобраться близко. Пока числом взять не получалось, но долго с десяток укрывшихся в доме аллэрнов удерживать огромную толпу не в состоянии и народ пока готов был ждать, чтобы собственноручно разорвать на куски главного своего мучителя, который, вместо того, чтобы защищать город, сбежал и увел лучших воинов-магов с собой.
Туман соскочил с толота, толпа приветствовала предводителя радостными криками. Сильна была уже молва, разлетелась весть, что сероглазый полукровка готов вести их в бой, что он сильный маг и может все. В него верили, ему поклонялись. Зарево пожаров на горизонте и столбы дыма, там, где находился раньше город, говорили лучше всяких слов, что одну маленькую победу уже одержать удалось.
- Не получается? - спросил вожак не обращаясь к кому-то конкретно.
- Подкоптим и выкурятся, - самоуверенно ответил здоровяк с ехидными черными глазами.
- Чего ждете? - хмыкнул Туман.
- Пошли! - гаркнул здоровяк, который, судя по уверенно отдаваемым командам, был предводителем этой неуправляемой толпы.
Людское море нахлынуло на дом и отхлынуло обратно, невидимая стена не пускала торнов с вязанками хвороста  близко к белоснежному строению.
Яростное пламя блистало в серых глазах и что-то похожее на насмешку, переспросил:
- Ну что, не получается?
- Получится, не с первого раза, так с сотого, - ответил все тот же, вернувшийся со штурма, запыхавшийся здоровяк.
- Как тебя зовут?
- Сэнтом, - отозвался торн, хмуря брови.
- Как, Сэнт, ускорим? - кивнул в сторону дома, оттуда вылетело несколько огненных искр, что, множась на глазах, прожигали дорогу сквозь любую материю, которая попадалась на пути.
Наученные горьким опытом торны попадали ниц. Раздался крик, кто-то не успел. Туман тоже нахмурился.
- Если сможешь, - скептически усмехнулся Сэнт. - У тебя в отряде нет больше магов?
- Есть, но задача не так сложна, чтобы понадобилась помощь, - Туман решительно, толпа сама расступалась перед ним, направился в сторону дома.
На искры, которые еще кружились в воздухе, постепенно истаивая, он попросту не обращал внимания. Подошел к невидимой преграде, улыбнулся и сделал еще шаг, который вот уже несколько часов не удавалось сделать никому, за границу того, что держало людей и спасало аллэрнам жизни. Повернулся спиной к дому и в мертвой тишине, которая воцарилась после его действий, произнес:
- Мы идем?
Толпа неуверенно шевельнулась, потом, люди, несущие охапки хвороста и масло, смелее и смелее, видя, что Туман стоит и от дома не идет никакой угрозы, стали подбегать к зданию, кидая горючие материалы у стен. Но люди опасались надолго оставаться рядом и сразу же уходили обратно. Боялись они правильно, целое облако, уже знакомых им искорок вылетело из раскрытого аллэрнами окна. Облако, набирая скорость и увеличиваясь в размерах, направилось в сторону толпы. Ни одна искра не упала на хворост, и на стены дома.
Лениво развернувшись лицом к зданию, Туман нехотя поднял руку, повинуясь его движению, искры остановились и направились к полукровке. Закружились вокруг хороводом, как послушные собачки, выпрашивающие у хозяина косточку. Вопль восторга был исторгнут сотнями глоток.
Разом сорвавшись с места, люди, уверовав в могущество мага, который не показывал, как тяжело ему дается фокус, стали заваливать стены всем горючим, что попадалось под руку. В ход шла даже сухая трава, которую торны торопливо рвали в саду.
- Готовы?! - рявкнул полукровка. - Они еще не скоро придут в себя.
- Назад! - скомандовал Сэнт.
Люди послушались и быстро освободили пространство вокруг усадьбы.
- Дальше! - крикнул Туман.
Толпа сдвинулась еще на сотню метров.
Не дожидаясь, пока уйдет последний из неподалеку стоящих торнов, Туман резко вытянул руку вперед, увеличившееся за это время, облако искр, полетело в сторону дома. Аллэрны попытались выставить еще одну защитную стену, но много сил ушло ранее при обороне и сейчас, при глупой демонстрации силы и попытке проредить ряды нападающих, защита вышла хлипкой и не остановила атакующего заклинания. Сухие ветки при соприкосновении с искрами вспыхнули, пламя, ревущее, яростное поднялось выше крыши и огненными кругами побежало от дома, дальше, к торнам, которые, увидев угрозу, неорганизованно, оттаптываю друг другу ноги, предпочли отбежать на более безопасное расстояние.
Один маг полукровка стоял, не двигаясь и не мигая. Он наблюдал за тем, как неохотно, а потом все более жадно, языки пламени вгрызаются в защитную магию стен, подпитываясь ею и пробивая себе дорогу вовнутрь, к живым еще людям, которым Туман не собирался давать возможности просто задохнуться от дыма. Огонь ревел, огонь бушевал, а магу, стоящему в этом огненном аде, было словно все равно. Он ждал, ждал, когда защитники дома истратят весь запас магических сил, когда не смогут больше защититься от негасимого без воли мага пламени. И полукровка дождался, первый крик боли раздался сквозь рев огня. Кричал ребенок, но Туман, дрогнув сначала, вспомнил тысячи украденных аллэрнами детских жизней и рука, дернувшаяся было, чтобы остановить магическое горение, опустилась обратно. Следующий крик, нечеловеческий, полный муки уже не вызвал такой болезненной реакции.
Маг стоял и смотрел, как на него несется горящий человек, в последнем разумном стремлении, забрать его жизнь, как плату за боль. Тело, уже тело, полыхающее как факел, упало. Аллэрн не успел добежать.
Только когда рухнуло, догорая, здание, Туман, весь в саже, словно демон из ада, ступая по затухающему магическому пламени, пошел к соплеменникам. Ни один мускул не двигался на лице, мужчина был бесчеловечно спокоен.
Люди, при его приближении, отходили подальше, так пугал их всемогущий маг. Один Сэнт сделал шаг навстречу и прокашлявшись произнес:
- Теперь верю, что мы победим.
Безжизненный взгляд стал ответом, сопровождающие из Освободителей, подвели толота полукровке, повинуясь кивку головы. Туман вскочил на беспокойно переступающее животное и крикнул, вскинув руку:
- Кто со мной?
- Громить столицу? - усмехнулся Сэнт. - Я пойду!
Склонившись так, чтобы иметь возможность смотреть в глаза торну-предводителю, Туман сказал:
- Ты умный торн, Сэнт, твоя задача организовать людей, чтобы это был не вооруженный чем попало сброд. Оружие я распоряжусь, чтобы вам с этим помогли. Но, о кормежке вам придется позаботиться самим. Свои запасы мы пока оставим на черный день, ведь он может придти. Но это стоит знать только тебе. Сможешь сделать?
- Мне нужен маг, и не один, - Сэнт смотрел прямо, серьезно, не отводя взгляда.
- Будет, это уж точно будет, - кивнул Туман и крикнул, чтобы слышали все. - Я жду вас, друзья!
Отдав необходимые распоряжения по поводу магов и организации из крестьян сколь-нибудь приемлемого войска, Туман повернул толота и в сопровождении своих соратников покинул поле побоища.
 




И снова о любви




Тонкая рука, беспомощно свешивалась с постели, застеленной шкурами. Когда-то, на подобном ложе, выздоравливал и Туман. Нежно очерченное бледное лицо и опущенные, синеватые веки. Девушка уже несколько дней не приходила в себя. Раны на теле, как маг, Туман смог залечить быстро, но Ариадна так и не открыла глаз. Словно дух улетел на время, оставив тело и больше не хотел возвращаться. Как сказал Урбан, она просто не хочет жить.
Восстание ширилось, а сердечная рана у его вдохновителя так и не заживала. Он корил себя за то, что не успел, в отличие от Цеталиона, который, каким-то чудом смог опередить компанию, направлявшуюся, чтобы спасти девушку. Аллэрн, видимо, знал что-то о ней такое, что помогло ему поймать ее сразу на выходе. Но тайну, что именно, унес с собой в могилу.
Нежно коснулся руки, бережно сплел свои пальцы с беленькими, тоненькими пальчиками девушки и уткнулся  лбом в тыльную сторону хрупкой ладони.
- Какая трогательная картина, - в горестное бдение вторгся насмешливый мужской голос.
- Кто ты? – очнулся от грусти Туман и, вскочив с земляного пола, на котором стоял на коленях, приготовился дорого продать жизнь.
- Какие времена настали! – патетически возвел очи горе Бог Любви. – Дожили, уже не узнают!
- Кто ты? – переспросил торн.
Выглядел он так, будто мучительно пытался вспомнить нечто очень важное.
Зейран не стал отвечать, просто подошел к девушке и коснулся указательным пальцем цветка амии, который выглядел сейчас очень блекло. Прекрасное растение, то ли из-за болезни девушки, то ли по каким-то другим причинам выцвело. Ярко-красный, как кровь, парадный цвет, покрылся сероватым налетом и оттого выглядел неприятно-мертвым. Но, после прикосновения Бога, цветок словно ожил и снова заиграл ярким огнем в черных волосах. Он смотрелся нелепой кляксой, смертельной раной на фоне мертвенно-бледного лица и казался насмешкой над состоянием девушки.
- Зейран! – воскликнул Туман, он, наконец, вспомнил, кто мог подарить амии.
Культы беспечных и злых Богов, уже давно не пользовались у торнов популярностью, поэтому не удивительно, что молодому человеку пришлось напрячь память, чтобы связать все воедино. Да и тех девушек и молодых людей, кому выпадала честь носить подобное украшение, ему видеть никогда не доводилось.
- Тугодум, - фыркнул Бог и сердито добавил. – Кто посмел? – коснулся рукой бледного лба. - Не отвечай, уже знаю. Вы были обязаны оставить его мне.
- Правда? – скептически прищурился Туман.
Бог Любви смерил сомневающегося недобрым взглядом и вернулся к рассматриванию бледного личика Ариадны.
- Я не буду тебя наказывать, - тихо сказал он, нарушив молчание. - Я сделаю тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Надеюсь у тебя и в мыслях не  было покуситься на мое? - обернулся он к торну и насмешливо улыбнулся. - Не отвечай, вижу было.
- И что? - гордо вздернул подбородок Туман.
- Мучительная смерть и любовь на одной чаше весов, - помолчал. - Победа в безнадежном предприятии на другой. Выбирай.
- Что ты хочешь этим сказать? - голос сорвался и сероглазый брюнет задал вопрос шепотом.
- Я могу помочь. Вы проиграете, если не вмешается кто-то из Богов. Страну ждет голод, если вы быстро не завершите ваше предприятие. А голодные люди не станут воевать, не до того им будет.
- Чем ты сможешь помочь? Ты Бог любви, а не войны. И какой тебе в этом интерес?
- Никакого почтения к божеству, - ехидно заметил Бог. - У меня есть братик и сестричка, которые имеют необходимую квалификацию. А мои мотивы. Тебе не зачем о них знать. Такой ответ тебя устроит?
- Какую плату ты возьмешь?
- Никакой, - Зейран смотрел прямо, не отводя взора синих глаз от напряженного торна. - Кроме храма в мою честь. Считай это моей прихотью. И условие, отказаться от нее, - махнул рукой в сторону ложа.
На лице Тумана отразилась мука, настолько болезненно и мучительно рвалась душа на две части. Наконец, с тоской взглянув на прекрасную девушку, решился:
- Я согласен! Свобода моего народа окупит мою боль от расставания с ней. Это две несоизмеримые величины.
- Умный мальчик, - засмеялся Бог. - Я сдержу слово. Зикор или Зитера выступят на вашей стороне, - отвернулся от собеседника, разом потеряв к нему интерес. - Открывай глаза, хватит притворяться, что еще не в себе, - коснулся пальцами век Ариадны.
Серые глаза открылись, сережки были сняты давно, пока девушка металась в бреду, Туман боялся, что они могут оцарапать нежную кожу или причинить еще какой вред. Торн судорожно вздохнул и отвернулся, чтобы не видеть грусти во взгляде девушки.  Он уже сделал выбор.
- Ты заберешь ее с собой? - все, что спросил.
- Э нет, так будет не интересно. Ей нечего делать в Светлых чертогах и есть другие причины..., - Бог резко оборвал предложение и перевел тему. - Она останется пока у тебя, присмотришь, чтобы кто-нибудь еще не попытался сломать мою игрушку. Счастливо оставаться, - и испарился, словно его и не было.





Богам нет дела до людских слез и желаний




В уютной лощинке было тихо, безветренно. Только дождь, первый за несколько дней, тихо шелестел по камням, по траве.
Урбан стоял, задумавшись и мысли были невеселыми.
- Ты звал меня? – мужчина в белом плаще появился за спиной великана.
- Да, звал! – повернулся лицом к Богу Урбан. – Ситуация критическая.
- Не паникуй раньше времени, сын, - ответил Зорет и вздохнул.
- Не паниковать? А что нам делать? Восстание надо глушить на корню. Каждая жизнь мага на счету. А бойня унесет этих жизней слишком много. Мы не можем позволить торнам и аллэрнам такой роскоши. – Тот Чье Имя Под Запретом, сжал кулаки, пытаясь сдержать гнев. – А ты все ждешь чего-то. Чего? Прорыва?
- Нам нужно еще немного времени. Дети не готовы к отлучению, - Бог скинул капюшон. Черные глаза смотрели устало и печально.
- Братцы и сестрицы, - прорычал Урбан. – Избалованные, жадные. Тебе все еще жаль их?
- Они мои дети и их поведение результат моего воспитания, - сожаление звучало в голосе Зорета.
- Скорее результат развращения, - усмехнулся Урбан. – Развращения Силой и вседозволенностью.
- Я виноват, я знаю, - Бог подошел к сыну и положил руку ему на плечо. – Все это давно обговорено, не стоит обсуждать еще раз. Потерпи еще чуть-чуть.
- Терпеть нет времени, - после  прикосновении отца, великан чуточку успокоился и взял себя в руки. – Ситуация выходит из-под контроля. Дети вмешались в игру. Зейран взялся помогать восставшим. А девушка не согласится, я думаю. Кто пойдет вместо нее, если она так и не проникнется нашим отчаянным положением?
- Мы не скажем ей все правды, - успокоил сына Зорет. – Ей не зачем знать все. Просьбу, ради возможности вернуться домой, она выполнит.
- В ней нет стремления жертвовать собой ради других. Она не подойдет, - уныло ответил Урбан.
- Ты думаешь, у меня оно было? – иронично осведомился глава всех богов. – А на Зейрана я найду управу. Зикор с удовольствием помешает. Нам все удастся.
- Мне бы твою веру, - гигант выглядел несчастным.
- Ты слишком нетерпелив. И твое нетерпение тем больше, чем ближе урочный час.
- Сохрани жизни аллэрнам, отец, - ответил Урбан. – Они слишком драгоценны для нас.
- Чем-то придется жертвовать. Или кем-то. Но мы постараемся обойтись без лишних жертв. Даже Туман нам с тобой нужен живым. Поэтому мы разыграем игру по-своему, так чтобы использовать силу всех магов, что останутся целы после заварушки.





Зэйран топтался у горного кряжа, о который разбивались буйные морские волны. Зитера не спешила впускать братца в свои владения. Но, вот, скала дрогнула, сдвигаясь с места и открывая темный проход в пещеру.
Бог Любви всегда был равнодушен к горам, поэтому брезгливо поморщившись, шагнул в неосвещенную прихожую. Впрочем Богу не нужен был свет, он видел всю мрачную обстановку, в которой преобладали черный и красные цвета, и так.
- Ну? - раздался женский голос.
- Что ну? - насмешливо отозвался Зэйран.
- Зачем пришел? - невежливо разъяснила сестричка таинственное «ну».
- Разговор есть. Не было бы, не пришел бы, - ответил синеглазый юноша.
- Тогда чего ждешь? Начинай, - сказала Зитера.
- Мне не нравится говорить в пустоту, - Бог Любви сделал недовольное выражение лица.
- Какие мы нежные! - ехидно проворковала Богиня Войны. - Говори, давай, или проваливай!
- Не вежливая ты, - с укоризной произнес Зэйран. - Хоть стул выдели, что ли, скряга.
- Мое терпение на исходе, - предупредила Зитера.
- Хорошо, перехожу к сути, - поняв, что сестричка с ним церемонится не собирается, парень заложил руки за спину, закрыл глаза и сказал спокойным, нудным голосом. - У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Ты никогда не думала, почему Силы и Веры стало так мало? Так вот, я нашел причину.
- Какой ты умный! - притворно восхитилась Зитера. - Я плачу от умиления и восхищения.
- Не ерничай, тебе это не идет, - равнодушно заметил Зэйран, даже не думая обижаться. - Если тебя не интересует мое предложение, тогда поговорю с Зикором. Как бы сильно он не любил меня, от возможности возвеличить себя и пить Силу реками он не откажется никогда.
- Испугал, - фыркнула Богиня.
- Как знаешь, - пожал плечами молодой человек и развернулся лицом к выходу. - Выпусти меня.
- Э нет! Сначала ты расскажешь зачем же все-таки ты пришел сюда, - девушка с красными глазами появилась на пути Бога любви. - Я так просто не выпущу тебя!
- Значит тебе все-таки интересно? - Бог любви сделал шаг вперед и в упор посмотрел на Богиню Войны.
- Говори, пока не передумала, - буркнула Богиня.
- Хорошо, слушай, - и добавил без перехода. - А стул будет?
- Целое ложе, если твои мысли будут стоить того.
- Я предпочту стул и прямо сейчас, - хмыкнул Бог.
- Старость не радость? - язвительно отозвалась Зитера, но стул перед нахальным братом проявила.
- Нет, я просто не хочу баловаться инцестом. Предпочитаю умереть скромником и девственником, - не менее язвительно ответил Зэйран.
- Хватит заговаривать мне зубы, - фыркнула Богиня, устраиваясь прямо на полу. - Я хочу знать что именно ты задумал.
- Хочешь знать? Хорошо, теперь, когда нормы вежливости тобой соблюдены, хоть какие-то, можно и поговорить, - синеглазый юноша сел на стул, закинул ногу на ногу, откинулся на спинку и задумался, подбирая слова. - Наши беды начались тогда, когда появились в этом мире аллэрны. До их появления торны нас почитали и Сила текла рекой. Аллэрны хоть и не стали насаждать культы своих богов, которых у них и нет, но и не стали поддержкой тем культам, которые уже были на планете. Они не мешали, они даже приняли веру торнов как свою. Но, именно тогда и начался наш упадок.
- Слишком заумно. Что ты хочешь этим всем сказать? - нетерпеливо перебила Бога Зитера.
- А то, что аллэрны послужили причиной того, что в нас перестали верить, - нахмурился Бог Любви.
- Возможно, - пожала плечами девушка с красными глазами. - Какое отношение ко всему этому имеет возможность пить Силу реками?
- Хорошо, коснусь того, что происходит сейчас там, за границами твоего дома. Если ты не в курсе, то торны восстали.
- Я знаю, - Богиня явно начала злиться, поднялась с пола и злобно посмотрела на брата. - Иди-ка ты отсюда. Я устала отгадывать твои загадки. Ты начал слишком издалека.
- Ты нетерпелива, - с упреком произнес Зэйран. - А я как раз подошел к самой сути. Ты же хочешь чтобы верили в тебя? Верили неистово, молились днями и ночами?
- Хочу! Но ты так и не сказал, что для этого нужно сделать, - раздраженно ответила Богиня.
- Для того, чтобы в тебя верили, тебе надо просто возглавить восстание. Точнее появляться во всех ключевых местах, помогать торнам выигрывать и они пойдут на смерть с твоим именем на устах. Ведь все так просто и Зикор сам никогда до такого не додумается. Представь насколько ты станешь сильнее его, - словно кот, обманувший неразумную мышку, Зэйран довольно потянулся и с хитрой улыбкой посмотрел на сестру. - Как тебе идея?
- Почему ты решил помочь именно мне? И что ты с этого хочешь поиметь? - недоверчиво спросила Зитера.
- Мне просто интересно что из этого получится. Если подобный подход поможет, то тогда, после того как торны победят и избавятся от неверующих аллэрнов, можно будет устраивать нечто подобное и для себя.
- Восстание лично для себя? - удивилась Богиня и снова опустилась на пол, приняв позу лотоса.
- Нет, я придумал кое-что другое, - усмехнулся Зэйран и поднялся со стула. - Ну что ты решила?
- Я подумаю, - уклончиво ответила девушка.
- Я могу идти? - Бог Любви видел по лицу сестры, что она клюнула и вскорости решительно вмешается в ход событий, а значит его задача была выполнена и можно было заняться своими личными делами. - А то засиделся в гостях.
- Да, иди, - задумчиво бросила Богиня Войны и махнула рукой на выход.
Скала расступилась, пропуская красавца, который был вполне доволен достигнутым результатом.





Ступень наверх или дорога в ад?





Вызов к Первому застал Тэйтана врасплох. Меньше всего аллэрн был готов к тому, что его позовут снова и так быстро. Но ослушаться он не имел права. Поэтому тут же засобирался. Были кое-какие опасения, что игра раскрыта, поэтому Третий, пока ожидал открытия пути, успел перебрать документы, проверяя не забыл ли чего подозрительного на виду. Но все было в порядке, а тайники были настолько хитро замаскированы, что можно было не беспокоиться за сохранность спрятанного там.
Побарабанил пальцами по подобию столешницы и задумался, в очередной раз  пытаясь найти ответ на вопрос: «Как ей удалось?». В этот раз спасти девушку от справедливого суда у Третьего шансов не было. Следы ауры танцовщицы возле мертвого Цеталиона, делали ее главной подозреваемой, да еще и состав преступления — убийство аллэрна — отягощался наличием сообщников. И все это произошло рядом с резиденцией Третьего, что сулило неприятности. Не поэтому ли Первый так скоро вызвал Третьего к себе? Но гадать пока было бесполезно и Тэйтан терпеливо ждал.
Получив знак, что можно идти, он сделал шаг и оказался в хорошо знакомом кабинете Первого. Брошенный по сторонам взгляд дал возможность немного успокоиться. Стражи по душу Третьего пока не наблюдалось. Первый отвернулся от экрана со светящимися нитями и точками и посмотрел прямо в глаза визитеру:
- Ты назначен Вторым, в срочном порядке. На место Третьего пока нет достойного кандидата, так что твои земли останутся при тебе, но и за землями Тернала ты тоже присмотришь, пока ситуация не поменяется.
- К чему такая спешка? - Третий не стал начинать разговор с общих фраз вежливости, они были явно неуместны в данной ситуации.
- Восстание вспыхнуло раньше, чем должно было, - тихо произнес Первый и огорченно поджал губы. - Мы слишком многое теряем, поэтому мне срочно нужен кто-то на должности Второго. Мы вдвоем с Тиллом не удержим все нити в руках, нам нужна помощь.
- Как? Я не понимаю! - Тэйтан с трудом взял себя в руки, чтобы не показать как изумлен полученными известиями. - Наши информаторы говорили, что не ранее дня Сбора! Этого просто не может быть!
- Может, - тихо отозвался Первый и повернулся лицом к экрану. - Даже если бы я не доверял донесениям о положении в стране, вот эта картина, - поднял он руку и указал на светящийся странный рисунок, - говорит сама за себя. Каждая унесенная жизнь аллэрна отражается на общей ситуации. Слишком много погасших огоньков.
- Но..., - Третий, нет, уже Второй потерял дар речи, он ранее не догадывался о предназначении рисунка.
- Тебе так же придется за этим наблюдать. Это входит в прямые обязанности Второго, которые теперь нелегким грузом лягут и на твои плечи, сынок, - мягко сказал Первый и добавил. - Присаживайся, разговор будет долгим, но прежде ты дашь клятву, что все,  что ты узнаешь сейчас, уйдет с тобой в могилу и останется известным только тебе. Клянись!
- Клянусь Великим Исходом, - голос нового Второго дрогнул, - что ни единого слова не разглашу из той тайны, которую поведаешь сейчас, - больше он не произнес ни слова, а сел в предложенное кресло и приготовился слушать.
- Это началось еще тогда, когда мы только пришли сюда. Ты помнишь, почему мы поменяли мир? Почему, ценой сотен кровавых жертв, был открыт переход и почему, не зная что ждет нас дальше, мы целыми караванами ушли сюда?
- Там нас ждала смерть, так говорят Хроники, - произнес Второй ровным голосом, словно заученный урок.
- Многое за столетия ушло из памяти аллэрнов, многое просто осталось легендами, но правда в том, что мы бежали от войны и ее последствий. От тех, с кем мы воевали долго и упорно, от тех, кто оказался непобедим и мог стереть нашу расу с лица планеты, если бы мы не бежали.
Слегка поморщившись, пафос повествования Тэйтану не нравился, мужчина переменил позу, уперев локти в подлокотники и сложив ладони вместе:
- Это уже история и нам ничего, кроме деградации не грозит, - поднял взгляд от кончиков пальцев на Первого блондин. - Ради безопасной жизни мы и ушли из родного мира, если я верно помню отрывки из Хроник.
- Ты ошибаешься, рроны наше настоящее и недалекое будущее, - грустно улыбнулся Первый. - И это будущее, вполне возможно, наступит уже завтра, если мы не остановим восстание.
- Я не понимаю, - неживым голосом сказал Тэйтан, пытаясь сдержать, выдающую его волнение, дрожь в пальцах. - При чем здесь восстание?
- Начнем с того, что Великий Исход не был выходом из положения. Мы сами загнали себя в тупик и просто отсрочили гибель народа. Мутации на сегодняшний день таковы, что дети рождаются редко и чем дальше, тем меньше у них магический потенциал. Планета не приняла нас, она медленно, но верно выдавливает аллэрнов как вид. Шанс на выживание имеют только полукровки. Только те, в чьей крови есть хоть капля от торнов.
- Но я опять не понимаю. Зачем тогда уничтожать тех, чья кровь смешана с кровью торнов? - не сдержался Второй и задал провокационный вопрос и снова прикипел взглядом к кончикам пальцев, сложенных домиком.
- А мы их и не убиваем, - спокойной отозвался Первый, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.
И дождался, Тэйтан выдал-таки свое волнение, смертельно побледнев и вскинув растерянный взгляд на Первого.
- Можешь не повторять свое «не понимаю». Я это вижу и так. Ты и не можешь понимать. Это тайна, которую знают единицы.
- Но что тогда происходит с детьми торнов и аллэрнов? - задал существенный вопрос Второй.
- Мы их используем, в наших интересах. Живые они представляют для нас большую ценность, чем мертвые, - Первый коснулся указательным пальцем линии, которая шла по периметру размытого пятна на экране. - Вернемся же к Исходу и его последствиям. Рроны заметили и факт перехода, и место, где это произошло. Думаю, их заинтересовал сам способ и возможность. О переходе между мирами до этого не слышал никто.
- Они пошли следом? - похолодел Второй, стараясь больше не подымать на Первого глаз, что бы не выдать свои мысли.
- Да, какое-то время им понадобилось на то, чтобы отыскать способ. За это время мы успели подчинить торнов. Но на этом наши победы закончились. Рроны пришли в этот мир. Наши предки спешно создали защитную стену, границу, которая была ранее более протяженной и охватывала большие территории, чем сейчас. Кроме этого, было наложено табу, нельзя было заходить дальше определенных границ. Это была правильная предосторожность. Аллэрны с каждым поколением вырождались и требовалось все большее количество участников в поддерживающей сети, сквозь которую пока не могут проникнуть рроны, а так же уменьшалась защищенная территория. Благодаря табу, никто и не догадывается о наличии границы и о том, что она постоянно, медленно и верно движется к центру, зажимая нас в ловушку из которой нет выхода. Сейчас каждый аллэрн от мала до велика вплетен в сеть, не подозревая об этом, он защищает землю на которой живет своей силой. И каждый ушедший аллэрн это прореха, которую нечем заштопать. У нас не хватает людских ресурсов. Поэтому восстание надо подавить любой ценой! Но сделать все, чтобы она была минимальной.
- Полукровки служат каркасом? - тихо спросил Тэйтан, закусив нижнюю губу, что сравнялась цветом с побледневшим лицом, он сгорбился в кресле, словно под непосильной ношей и не смел поднять взгляд на Первого.
- Они главная наша надежда, - просто ответил Первый. - Без них сеть рухнет в одночасье. Они намного сильнее аллэрнов и выносливей.
- Но зачем их отбирать у родителей младенцами и зачем делать вид, что они убиты? - постепенно Второй приходил в себя от откровений Первого и распрямлял плечи, но все еще не смел поднять взора выше кончиков своих пальцев.
- Как ты думаешь, сколько прожили бы пришельцы, которые принесли с собой беду - рронов? Как ты думаешь, смогли бы мы выжить, если бы не держали власть в своих руках? Какой процент торнов согласился бы нам помогать, даже если бы не было завоевания? Как мы смогли бы воспитывать их детей вбивая в головы нужные идеи? Те идеи, которые помогают им терпеливо нести груз ответственности? А закон, позволяющий забирать детей у родителей, помогает нам не только эффективно использовать силу полукровок, но и сохранять тайну. Народу совсем не обязательно знать то, что знаем мы. Даже аллэрнам.
Тэйтан был в корне не согласен с Первым, но промолчал, переваривая информацию, которая заставляла в спешном порядке пересматривать все ранее составленные планы. Следовало так много сделать, прежде чем взяться за подавление восстания.
- Что будем делать с восставшими? В свете последних событий с этим делом нельзя затягивать, - очнулся от дум Второй.
- Мертвый огонь, - выдохнул Первый. - Мы пойдем на крайние меры, чтобы сохранить как можно больше жизней магов и торнов, и аллэрнов. Но все остальные умрут. В назидание потомкам, если таковые будут. Так или иначе для сократившихся после восстания границ страны много населения нужно не будет. Нужны будут маги, чтобы выжить.
- Мы в тупике, - подытожил Тэйтан. - Замкнутый круг, ловушка, в которую загнали себя сами.
- У нас не было выбора, - ответил Первый. - Либо отсрочить гибель и надеяться на  то, что рроны не обнаружат нас, либо остаться и умереть всем, до единого.
Бывший Третий поднялся с кресла и поднял взор на экран. Побледнел еще сильнее, хотя казалось, куда же еще, когда заметил, что один из огоньков дрогнул и погас. Тонкая струнка света, отходившая от светлячка тоже дрогнула и беззвучно лопнула.
Первый, быстрым движением, почти незаметным, коснулся зеленой руны и проговорил появившемуся Второму — Тиллу:
- Энто умер. Подхвати и найди на кого можно переключить нить, - после того, как сеанс связи с Тиллом завершился, повернулся к Тэйтану и внимательно вглядываясь в лицо аллэрна, словно что-то выискивая, произнес. - Тебе как и нам двоим, придется пропустить все это, - взмах рукой назад, в сторону экрана, - через себя. Решай. Если ты принимаешь эту ношу, то я готов забыть и о предательстве, и о твоей дружбе с торнами, и о танцовщице, которая причастна к смерти аллэрна.
- О чем ты? - голос отказывался повиноваться Второму.
- Ты понимаешь о чем, Тэйтан. Возможно раньше я не колеблясь бы подписал распоряжение о твоей казни. Но сейчас на счету каждая жизнь, а если тебе удастся еще и остановить этот хаос или как-то повлиять на него, я и не вспомню, что ты оступился. У тебя есть несколько часов. На то, чтобы попытаться изменить ход событий, на то, чтобы принять решение. Потом в ход пойдет Мертвый огонь. И если решение не устроит меня, тебе придется самому узнать, на своей шкуре, что такое жизнь на границе, рядом с прорывающимися на нашу сторону, время от времени, рронами.
Отвернувшись к экрану, Первый показал, что разговор завершен, отпуская, таким образом, провинившегося аллэрна, которому предстояло принять очень сложное решение.
- Последний вопрос, - проигнорировал намек Второй. - Как долго ты знаешь?
- Пару дней, - ответ прозвучал расплывчато. - А теперь иди. Думай.