Лебедь Гаша

Братья меньшие

Дебаркадер, на котором работали муж и жена Аникеевы, поставлен был на судоремонт, а команду рассовали по свободным местам в порту.
Аникеевым предложили пост бакенщика почти на середине пути между Белогорьем и Лебяжьем. Муж с женой прикинули вечерком за семейным ужином. К следующей навигации можно вернуться, и не только на прежнее место. Участок готовил к работе новые земснаряды, светила зарплата побольше.
Съездил Виктор в Павлодар, оформил как полагается, получил все, что требовалось, и на моторке пошел к своему посту. Дня три пробыл там, а потом перевез семью. И жизнь пошла - успевай поворачиваться.
До Аникеевых сидел на посту парень холостой, так он больше «курортничал» - компании к нему ездили, и хозяйство он запустил. Так вперемежку и шло: огород, бахча, ремонт знаков, обустройство жилья. Лед давно сошел, паводок был не очень сильный, но глинистый обрыв неподалеку подмок основательно, и круглые сутки плюхались в протоку жирные пласты, насыщенные гипсовыми кристаллами.
Костик с Галинкой натаскали их чуть не гору. Тут и розы, и ежи, и «пальчики» шестигранные. Виктор пристрожил было свое племя, но Катя заступилась - пусть их, это ж алебастр. Пережечь на костре - на побелку сгодится. А то, что вот в трясинку эту лезут - плохо, засосать может. И Виктор на всякий случай выгородку соорудил возле опасного места.
Вдруг одним утром как праздник настал. Вышли Костик с отцом к протоке, на завтрак рыбы надергать и увидели: посередине три пары больших птиц с длинными шеями. Не очень, правда, белые, сероватые перья и больше на переросших гусей похожие.
Виктор объяснил сыну- это шипуны, другой вид лебедей. Тут их родина. Не зря райцентр называется - Лебяжье. Шипуны не обращали внимания на людей. Костик выплыл на лодке к ним навстречу, но лебеди перестроились в цепочку и направились в заросли. Только замыкающий развернулся грудью к лодке и издал предупреждающий клокочущий хрип «Ах-хаш-ха-гаша!» Мальчику стало смешно, он прыснул на всю протоку и проговорил: «А я - Костя! Здравствуй, Гаша!»
Лебедь приспустил край крыла, развернулся и уплыл. А Костик покидал в воду всю прикормку и вернулся к отцу. Сел рядом, удочку закинул. Поглядывают то на поплавки, то впереди себя. И видят: из кустов ивы вып¬лывает Гаша, тормозит возле Костиковой посыпки и клювом трогает кусочки хлеба и теста, разваренной перловки. Потом издает свой хрип и к нему подплывают другие лебеди. Все, что Костик высыпал за борт, исчезло в три секунды. Лебеди пообщались немного, потом Гаша отделился и совершенно без боязни подплыл к Аникеевым. По его виду они поняли, что Гаша шутить не любит и намерен потребовать дань.
Катерина с Галинкой - тоже встали ни свет ни заря, на лебедей уже полюбовались и копались в огороде. «Кать», - крикнул Виктор, - «тут у нас начальник объявился. Вынеси всю перловку, а то нам не поздоровится».
Галинка сбегала в дом и, пыхтя, выволокла большую кастрюлю с пареной крупой и вареными зерноотходами. Катерина приняла у дочери тяжелую ношу, приговаривая: «Придется поросенку подождать».
Гаша, как изваяние, покачивался на воде, а его подчиненные жались в кучку сзади. Аникеевы набрали из кастрюли липких комьев и, кроша, пошвыряли в протоку. Гаша дал сигнал, и лебеди стали кормиться.
Через неделю люди и птицы сжились. Лебеди выходили на берег, бродили вокруг жилища. Иногда улетали куда-то, а потом возвращались. И тут - небольшая обида дому: Катерина поранила пятку. Свозили ее в райцентр, помощь оказали. Ходить трудно, а дел полно. В доме - еще туда-сюда, а огород зарос, полоть надо.
«Это мы сейчас», - сказала Галинка.
« Гаша-то на что?» И побежала к лебедям. Катя и не успела остановить дочку, сказать, что это ж не гуси, эти же все подряд потеребят. И подковыляла к огороду. Девчонка уже наладила туда же Гашу с командой. Галинка объясняет и показывает, а Гаша головой вертит, словно понимает. Галинка ему пучок травы в клюв засунула.
У Катерины глаза, как пятаки: «Виктор, Костик, гляньте, чо деется!» Собравшись вместе, все старшие Аникеевы молча изумлялись на Галинку - как она Гашу за шею в рядок поставила, поманила к грядкам и других лебедей. Через полчаса птицы выщипали все сорняки. А потом Гаша с достоинством встал перед Аникеевыми и снова сказал свое неизменное командирское: «Ах-хаш-ха-Гаша!» Позади выстроилось длинношеее семейство.
«Да-а, тут уж одним вареным зерном не отделаешься», - засмеялся Виктор. - «Придется им банкет делать». Гаша прошел с поросячьему корытцу и нетерпеливо клюнул его: мол, не тяни, корм на бочку!
И так до самой осени лебеди привольно жили на попечении Аникеевых. Если заглядывали к бакенщику охотники, дети тут же прятали птиц - мало ли что, не все правила соблюдают.
В последний вечер перед отлетом птиц лебеди и люди долго сидели на берегу. У двух Гашиных подруг вывелись и выросли четыре птенца, и в дальний путь собрались уже десятеро. Галинка достала из кармашка пузырек с краской и протянула брату: «Напиши на груди, что он Гаша Аникеев из Лебяжьего».
Весной Виктор Аникеев подал рапорт по начальству: «Прошу оставить меня на бакене номер таком-то постоянно».