Убегающая эйфория. Москва

Сегодня еще длится эйфория. Сегодня я еще окутана теплом твоих рук. Я не боюсь холода и готова брести с тобой по заснеженным улицам бесконечно долго. И заваливаться в кафешки, и не сводить с тебя глаз, и впитывать каждую малость – мне нравится в тебе решительно всё.

Я, словно Гобсек, складываю в копилку памяти каждую деталь: игрушечного кота, дышащего как настоящий, плавающие в глиняной кружке семена кардамона и запах индийских благовоний, маленькую пчелку на деревянной палочке.

Сегодня я трогаю свои губы, и они откликаются твоими.

Сегодня я завистливо оборачиваюсь на парочки, целующиеся на эскалаторе.

А еще я боюсь завтра, когда будет дан старт новым мучительным дням, вынужденно заполняемых делами, словами, людьми... И снова – переход в режим ожидания. До новой встречи – нескорой, украдкой. Когда вновь придется преодолевать твою отчужденность. И не понимать твоего настороженного взгляда и невольного шага назад при моем приближении. И оказываться последней в череде нужных тебе людей.

Я знаю, что так будет. Я читаю свои безумные записи, сделанные накануне, когда ты был рядом и в то же время так далеко. Мало, что могу разобрать в набегающих друг на друга строках:
«Банально писать про боль, ну а если больно... Если виски набухли. Если ненавидишь себя до рвоты и самое нежное слово, которое можно к себе применить, будет словом «дура»... Хочется вывалиться из неприкаянной зимы в альпийский луг и сбежать «в травы, в травы...»  Хочется простоты деревенского молодого сыра и домашнего вина. И хочется вернуться к себе, к своему одиночеству, а тебя оставить твоим любимым людям. И не надо больше становиться на моей дороге. Никогда. Прошу, шагай мимо. Я – не парадный коврик, застеленный для высокого начальства. Я – не подстилка твоих побед».
Так я писала, размазывая кровь из носа (теперь я знаю, что на морозе нельзя плакать – видимо, лопаются сосуды). И так, уже на следующий день, позабыв все горькие слова из маленького блокнотика, неслась к тебе, ибо ты позвал...

Завтра холод вновь поселится в моем теле. И будут болеть локтевые суставы – их почему-то всегда выкручивает, когда я думаю о тебе.
Я растеряна и совершенно не знаю, что буду делать дальше.
Всё, что я смогла сегодня придумать – поселить на кухне стеклянный шар, украденный нами из питейного заведения.
Может быть, буду подолгу на него смотреть. Только вот зачем он случился красного цвета – цвета страсти и, одновременно, запрета?
А может быть, верну новогоднее украшение его хозяевам. Чтобы ничто не напоминало...