Убежавшая эйфория. Питер

Тащусь на вокзал этого серого промозглого города, то судорожно перебирая ногами, поскользнувшись, то проваливаясь в мутную жижу, хотя вроде январь.

А должна быть сейчас в Индии и брести по щиколотку в воде по кромке моря, засматриваясь на искрящиеся брызги и переливающийся на дне песок.
Навстречу мне должны идти улыбчивые люди и здороваться со мной, крутить хула-хуп и замирать в асанах.
Я могла бы сейчас пить чай с молоком на специях, а вместо того заливаю внутрь отвратительное мочевидное пиво.
Вокруг должно пахнуть лемонграссом, миндалем, цветами и жареными лепешками, принюхиваюсь – подъездные кошки.
Я могла бы сейчас наблюдать за мелькающими спинами и плавниками дельфинов, подобравшись к ним на моторной лодке.

Но я здесь – в этом безнадежно мрачном северном мегаполисе, про который я говорила тебе, что никогда больше сюда не приеду. Но я так много уже говорила этих «никогда»….
Положа руку на сердце, я побоялась оторваться от ожидания. Побоялась стряхнуть с себя снежную глупость и осталась в России зависать в своей глухой надежде.

Сегодня вечером я уезжаю от тебя, и весь путь от Исакия до Московского вокзала перебираю в уме sms, которые собираюсь тебе отправить. Отвергаю варианты – с первого по десятый, и не отправляю ничего. Представив картинку: адресат, сидящий с друзьями в баре, читает, морщится, устало вздыхает.
Потому что – и это парадокс безответной любви – чтобы ты не старался дать понять – не поймет, задеть – не заденешь.
Равнодушие – броня. Почище танковой.
Нельзя убедить полюбить себя, рассказав и показав, какой ты хороший. Но даже любой иной, самый простой разговор, будет пусто невнятным. Я могу написать тебе о бабочках, заворачивая в рассказ свои боль и надежду. Но этот мессидж будет прочитан  только как письмо о бабочках…

Но, кажется, я начинаю понимать, почему это со мной случилось.
«А., это из-за тебя?» – робко.
Столько лет ты был рядом и все это чувствовал – вот как я сейчас?! Боже мой….
Но, может быть, я была c тобой лучше? Нет, вряд ли… скорее наоборот.
Вот, значит, какой урок я должна извлечь!..
Твои редкие отчаянные попытки объясниться, неожиданно обидеть, или вырваться от меня, которые вызывали у меня недоумение и «ну как хочешь». И твои возвращения, которые воспринимались как должное. Твои, такие естественные, присутствие рядом, помощь и забота. И мое снисходительное отношение к тебе, как к собственности. И даже легкая ревность иногда покалывала, но вот как отбирают привычно-нужное, но не необходимое. И мои увлечения, в которых ты никогда не был героем, даже вымышленным.  Ты просто всегда рядом, ты – друг. И твоя интуиция, обострившаяся до бритвы, – ты научился предвосхищать каждую мою еще несозревшую мысль… желание…

 Господи, как же ты жил все это время? А потом развернулся и ушел навсегда, «ничего не объяснил», – недоумевала я. И появился лишь однажды, спустя 3 года, женившись и родив ребенка, чтобы задать немой вопрос и прочитать в моих глазах все тот же ответ «нет».
А я, признаться, долго скучала по тебе. И до сих пор на твоем месте рядом с моим плечом – фантомная боль. И даже теперь иногда замечаю, что рассказываю смешное в расчете на твою реакцию, – уж что-что, а чувство юмора тебе не занимать.

Теперь я смотрю на тебя из будущего. Я тебя ощутила как себя... Может, простишь?

А я остаюсь ждать весны.
Мне верится, что с ее приходом закончится мое наваждение.
И этот чудовищный город навсегда уйдет из моей жизни.
И отпустит эта изматывающая любовь к человеку, в котором узнаю себя прежнюю. Это – проекция моего прошлого эго…
И я смогу полюбить так, как я теперь умею любить, точнее, я знаю, как я буду любить. Страстно, как раньше. Но открыто и добро. Бережливо.

Весна!..