1845

__

Сначала ушел в кино, а потом вообще – в сон. Теперь стал читать во сне. Интересно, проснусь от чтения во сне? Что бы такое прочесть, что мне вновь откроет глаза…

Глубина его памяти… Глубина  кастрюльки… с водой… Вода не проста, она держит  множество всяких предметов,  даже целые деревянные дома. Т.е.  содержит в себе больше, чем они. И мир утонет только потому, что станет каменным, стеклянным и железным. Отстегивающиеся кресла будут в машинах последних моделей: они сами пойдут на дно, а кресла с седоками поплывут куда-то… Так вот, в кастрюльку сознания  плюхается такой  камень, что ты всё забываешь, потому что из неё всё вылетает… - хотя потом со всяких гор окрестных обратно по капле стекает…

__

«Раз мне вечером стабильно хуже, чем утром, значит, меня ждет мрачная старость?» - утром поежился…

Бесконечная ломка погоды – ветра, чьи-то войска-невидимки…

Снова огрызок луны на небе, обмылок – в умывальнике…

На никелированном чайнике есть место, что как солнце для меня, а на всяких прочих банках, склянках, кружках – только звезды…

__


Какой-то зеленый мох рос на его лице, хотя он, боксер, перед боями брился. Поэтому он даже подставлялся, надеясь, что мох затопчут, выбьют, мол, хватит быть замшелым дураком…

Глаза в глаза смотреть не могу, попасть слишком сложно…

Смеющиеся люди – и перед дракой, и перед смертью, когда хочешь, все смеются или хотя бы улыбаются, или хотя бы усмехаются – в этой жизни всегда слишком много поводов для шуток и смеха…

Жила-была лисой, и муж постарался быть поближе видом, но удалось стать лишь собакой... Лиса протянула кусочек сыру и некую крыловскую басню смутно вспомнила собака, с удивлением, но уже довольно злобно, мол, куда ей, довольно, она же не читала, вот и изобрела обман-велосипед…

Депрессняк, как буря, налетел – на их рожи мне и смотреть теперь не хочется – и я погрузился в давящий сон… (Ничего,  стерпел давление – а иначе бы лечился злобой…)

Как галки теперь только боксеры пролетали (а что, есть же собака-боксер…), садились на крышу, поминали зеленый мох, Хемингуэя и человека-невидимку, но я всё равно понимал, что от них веет злобой…