История 30. Комбинатор

Свои нас встретили как победителей. Слава богам, некогда было объяснять, как мы выбрались – я и сам не знал. Но теперь нужно срочно планировать оборону. На Бриште я фермеров не пущу. Не знаю – как, но не пущу. У меня там Вланка.

В браслете, наконец, прорезались кое-какие сигналы. Судя по расстоянию, с которого «стучался» Мерис, он застрял где-то между Конья и Лльелой. Сигнал, однако, срывался. Нам удалось обменяться буквально двумя-тремя фразами. Я сообщил, что происходит у фермеров, и что мы отошли за горло. Стоим перед Бриште, там, где ложбина между рекой и болотом. Мерис, вроде, расслышал.

Ближе к рассвету проявились и фермеры. Они несколько раз пытались связаться с нами, но тоже почти безуспешно. Техники объяснили мне, что помехи могут давать плохо настроенные устройства по подавлению связи. Если «шумелки» не реагируют на команды, то остается только на шлюпках за ними гоняться.

Видимо так оно и было, потому что фермеров мы «услышали» только тогда, когда уже и увидели. Двигались они в открытую. Я предположил, что решили-таки вступить c нами в переговоры.

И тут фермеры «попали» в режим ближней связи. На экранчике моего браслета возник сету Дэорин.

Какой ожидаемый сюрприз. Значит, он таки шишка на ровном месте?

Позади главы фермерского совета маячили еще два фермера, но ни один даже отдаленно не напоминал лорда Михала. Брезгуем простолюдинами? Ну-ну.

Разговора я ждал с некоторым отупением. Хоть у меня и открылось очередное сто восемнадцатое дыхание, но сообразить, что фермерам от меня нужно, не мог. О чем им со мной говорить? Торговаться полномочий я не имею. И не выпущу никого из долины до подлета тех, кто имеет такие полномочия.

Не стрелять? Так мы и не стреляем, мы не больные.

– Чего надо-то? – спросил я, потому что сету Дэорин молчал.

Он оживился – видимо, не понимал, вижу я его или нет.

– Меня уполномочили говорить...

– О чем? – перебил я его. – Техники работают. Как только появится хоть какое-то окно – будете говорить с властями. Пока дальней связи нет – стойте, где стоите.

– Мы могли бы обменяться пока заложниками. У нас есть ваш человек…

Абио?

– … и мы не хотели бы, чтобы наши люди, если они живы, прошли через процедуру отчуждения.

Не хотят, чтобы пленных судили? Ну что ж…

– Часть ваших людей находится на орбите. Но тех, кто с нами – мы отдадим. В обмен на Абио и ваш новый лазер. Я хотел бы на него посмотреть.

Если сету Дэорин и удивился, то вида он не подал. Кивнул.

Минут через десять из общей группы выделились два фермера с носилками и третий с увесистым ящиком на самодвижущейся платформе.

Мы вывели пленных. Сошлись.

Абио был без сознания.

– Мы его не трогали, видит Амо, – пролепетал фермер, с которым я встретился глазами. – Это лорд…

– Зато мы ваших – трогали, – сказал я, сдерживая гнев. – Что в ящике? Открывайте.

Подозвал техников, чтобы они посмотрели, что нам подсовывают.

– Все в порядке, капитан, я эту штуку знаю.

– Хорошо, – кивнул фермерам. – Забирайте своих. Если это будет зависеть от меня, остальных получите бесплатно.


На браслете загорелся наконец сигнал «долгой» связи. Но Мерис не вызывал. Вполне возможно, что он решил разговаривать напрямую с фермерами. До Келли и Вланы не удавалось пока достучаться.

Попросил медика осмотреть Абио, но ничего внятного о его состоянии не услышал. Внешних повреждений не оказалось. Как не было и серьезной диагностической аппаратуры у нас. Медик предположил общее нервное истощение и обезвоживание. Стал возиться со своими железяками. Я не мешал.

В какой-то момент мне показалось, что Абио приходит в себя, и я наклонился к нему.

– Осторожнее, капитан, – прошептал он, узнавая меня. – Их двое. Лордов… их…

– Я понял, друг, лежи.

– Двое, – повторил Абио и закрыл глаза.

Медик смотрел на меня с укоризной. По его мнению, я отбирал у больного последние силы.

Сжал руку Абио и вышел.

Что значит – двое? Они там передрались, что ли?


К полудню Мерис снизошел и до меня, приказав готовиться к приему чиновников из правительства.

Я только плечами пожал. Ковровых дорожек у нас не имелось. Гарантировать безопасность мы тоже сейчас не в состоянии.

– Объясни штатским, что они сильно рискуют, – предупредил я на всякий случай.

– А чего мне их жалеть? – усмехнулся Мерис. – «Наша» часть правительства – такое же дерьмо, как и бунтовщики. Если бы не война с Экзотикой, я бы предпочел, чтобы они сначала перебили друг друга.

Чего это он разоткровенничался? Один летит? А где лендслер? Неужели и эта карта выпала из колоды? Кто же тогда на «нашей» стороне?


Я приказал хоть как-то обозначить место посадки, а то еще сесть не сумеют, штатские наши. Местность холмистая, чем Хэд не шутит.

Сели.

Два гражданских катера и спецоновская шлюпка с Мерисом. Как я и предположил, он прилетел один (порученцы и охрана – не в счет).

Думал, что переговоры растянутся Хэд знает на сколько времени, но все решилось в считанные минуты. Мерис окинул ехидным взглядом два десятка привезенных чиновников, толпившихся на огороженной нами площадке, с кем-то символически переговорил, буркнув в браслет:

– Все, мы прибыли, выводи свое стадо.

Кажется, только я не отреагировал, когда фермеры зашевелились и довольно большой группой двинулись на нас.

Я был спокоен, потому что я был спокоен. Меня интуиция еще ни разу не подводила за последние дни. И я остался стоять рядом с Мерисом, равнодушно наблюдая, как штатские заметались по оцепленной моими бойцами посадочной площадке в поисках укрытия. Кое-кто полез обратно в катер, другие спрятались за бронированную шлюпку.

Мерис не мешал никому пугаться. Он думал о чем-то своем и вроде бы не заметил даже, какого переполоха наделал.

Мои бойцы, видя, что я никуда не прячусь, тоже действовали сообразно уставу. Никаких лишних нервов. Остановили группу фермеров, где положено.

– Капитан, обыскивать или так пропустить? – крикнул мне Гарман.

Я покосился на Мериса. Тот махнул рукой.

– Пропускай! – крикнул я.

Мне-то чего бояться – мои бойцы в доспехах.

Фермеров привалило человек пятьдесят. И все, видимо, принадлежали к той же «правительственной верхушке». Потому что, успокоившись, привезенные Мерисом чиновники начали окликать знакомых в плотной толпе повстанцев, здороваться.

Я понял, что обе группы сейчас смешаются, и отступил назад, дабы видеть происходящее целиком.

Кое-где начали обниматься. Забавно.

Что ж, может, не все фермеры болтались с лордом Михалом по доброй воле. Теперь у них, можно сказать, праздник. Щас они все друг друга полюбят и простят, как бы нам еще виноватыми не оказаться.

Что же Абио имел ввиду, когда сказал, что лордов – двое?

Нужно было, в конце концов, посмотреть уже на этого Вашуга. Я увидел возле Мериса несколько здоровенных, бородатых мужиков и начал проталкиваться к ним.

– Да вон он, твой комбинатор, живой и здоровый. Хоть бы ты ему по шее дал, что ли? Больше некому, – донеслось до меня.

Втиснулся между оживленно беседующими. Генерал Мерис обнимался с огромным бородатым мужиком. Мужик – чуть ниже меня ростом, но в плечах пошире. Одежда – в местных традициях, очень богатая, прошитая металлическими нитями. Лорд? И эта черная бородища, которую видно даже со спины. Лорд Вашуг? Обнимается с Мерисом?

– Бить его бесполезно, – услышал я знакомый голос. – Он это воспринимает как интеллектуальную беспомощность.

Я так и остолбенел. Бородатый мужик медленно обернулся, высвобождаясь из объятий генерала, и я увидел его глаза…


Сердце мое зависло где-то, и я даже не смог ответить, когда Дьюп меня обнял.

Словно бы одеревенел, с ужасом осознавая, что уже ничего не чувствую. Ничего. Только мозг продолжал так и эдак раскладывать пазлы, подсказывая мне, что здесь замешан-таки Мерис со своими идиотскими играми.

Дьюп встряхнул меня.

– Дд… Колин…

– Да зови, как привык.

Он был совершенно чужой. Только глаза на незнакомом бородатом лице – его. Черные, разрезом похожие на зерно айма. Лорд Михал принадлежал к линии ТАЙАНСКИХ лордов.


Я оглянулся на Мериса. Оглянулся зло и беспомощно.

Дьюп тоже посмотрел на генерала, угадав сразу, что ступор на меня напал не от радости.

– Виллим, что ты ему сказал? Что я умер?

Он еще раз встряхнул меня:

– Анджей?

– Хуже, – выдохнул я. – Я сам тебя… – задохнулся. – Похоронил.

– Ладно, потом разберемся, – закрыл тему Дьюп. (Он же лорд Михал? Интересно, с какого момента?)

У меня возникло навязчивое желание разобраться с Мерисом прямо сейчас, но Колин все еще крепко держал меня за плечи. Я дернулся, пытаясь сбросить его руки.

Мерис, угадав мои намерения, шутливо поднял ладони вверх, сдаюсь мол. Он улыбался! Ему, зараза, было весело!

Я рванулся сильнее. Вырваться, однако, не смог. Не оттого, что сил не хватило. Кто из нас теперь сильнее, я понять так и не успел. А потому что в груди заболело вдруг не по-детски.

– Анджей, что с тобой? Дыши медленно, слышишь?

Я хватал ртом воздух.

Улыбка сбежала с лица Мериса.

– Что с ним такое? – он спрашивал не понятно у кого, я не видел, кто там у меня за спиной.

– Это не со мной, – с трудом выдохнул я, осознавая, что иголка в сердце, хоть и болезненная, но слишком далекая и призрачная. – Это с кем-то из наших. Гарман! Где Гарман?

Гарман тут же материализовался. Значит, таскался за мной, как хвост.

– Набери «Ворон», узнай, что у них там? – дыхания хватило только на эту фразу.

– Дыши ровно и медленно, – повторил Дьюп. Его голос отдавался у меня в ушах, словно мной забивали сваи. Я слышал, как Мерис вызывал медиков, как Гарман пытается связаться с Келли, а корабль не отвечает.

– Может, капитана Лагаль набрать, она-то рядом? – спросил сержант. – У вас же выделенный канал продавили, генерал Мерис?


– На самом деле Колин (мы познакомились, когда он уже называл себя так) и есть родной сын лорда Михала – Томаш Кристо Михал, якобы погибший, а на самом деле просто вышвырнутый старым лордом, что называется в том, что на наследнике было, – рассказывал инспектор. – Я не помню, как возникла версия об убийстве, но обошла она тогда все дэпы. Возможно, столько шума поднялось оттого, что Колин пропал, но наследства официально лишен не был. Лорд Михал, насколько я понимаю его действия, просто чихал на законы Империи. А по экзотианским меркам изгнание наследника не требует заявления каких-либо формальных претензий. Однако в Империи все поняли иначе… Мы с Колином познакомились в Академии. Я инспектировал, он – заканчивал. Прочитав личное дело, я зацепился за какие-то несовпадения в биографии, провел небольшое расследование и, выяснив, из какой он семьи, решил поговорить с ним перед распределением. Я предлагал парню какие-то достойные его имени варианты, на что мне было весьма радикально заявлено, что именно он советует делать с родовыми именами и в какой последовательности. Я навел справки и узнал, что, поступив в академию, Колин так же радикально поговорил с отцом. Это, скорее всего, и побудило старого лорда громко хлопнуть дверью. Скажу честно, я был заинтригован и немного присматривал за этим молодым человеком. Потомственный аристократ, с отличием окончивший факультет истории и философии на Диомеде, подающий надежды философ… И вдруг – академия пилотов. Я совершенно не понимал его сначала. А потом тоже почувствовал. Мир изменялся, философская система нашего существования рушилась. Аристократии, не экзотианской аристократии, оставалось одно – ешь, пей и развлекайся. А ледяные лорды готовили из своих наследников убийц. Мы угрожающе и страшно катились к войне. В конце концов наши с Колином интересы все-таки совпали. Сначала мы сошлись в целях с Виллимом, а потом и с ним. Правда, я не скажу, что к сотрудничеству мы пришли легко. Колин фантастически упрям. Он делает только то, что ему позволяют собственные понятия о совести, а понятия у него – весьма специфические…


Они сидели рядом: стройный седовласый лорд Джастин с выправкой истинного аристократа, тонкими чертами лица и почти белой кожей, такой не привычной в космосе, худощавый, острый и жилистый генерал Виллим Мерис и мощный, широкоплечий Дьюп (он же – Колин Макловски, он же – Томаш Кристо Михал, наследник лорда Чеслава Томаша Михала).

Мне места на медицинской кушетке не хватило, да я и не хотел сидеть, иначе сел бы на пол. А так – втиснулся в угол между кушеткой и криосекцией и приклеился там намертво.

Лорду Джастину тоже не сиделось. Он встал, прошелся по предбаннику операционной палаты – восемь шагов вдоль и пять поперек.

– В детали меня Виллим не посвящал, но я был в курсе задуманного. Если бы я знал, что ты уверен в смерти Колина, Агжей, я не стал бы молчать... Виллим, это жестоко, в конце концов, – повернулся инспектор к Мерису, но тот не поднимал глаз. – Чего ты добивался, я не понимаю? Чтобы он озверел и на людей бросаться начал? Что бы мы делали, великий ты конспиратор, если бы Агжей не доверился чутью и открыл огонь?

Мерис не реагировал. Он весь ушел в собственную скорлупу, даже глаза смотрели внутрь.

– А все эти наши споры, чему и когда верить больше! Сколько бы я ни показывал тебе на твоих же примерах, Виллим, ты не веришь, что интуиции нужно иногда доверять больше, чем разуму. Мы изменяемся, генерал. Да, мы не знаем, что с этими новыми ощущениями делать, но заливать их «кровью дракона» – тем более бессмысленно. Да, возможно, и я где-то бываю не прав, но почему мы бьемся, как сумасшедшие белки – каждый в своей клетке! И только мальчишка – единственный из нас, кто умеет доверять самому себе. Я не знаю как, но он понимает, где нужно просчитывать, а где – полагаться на интуицию… Так, Агжей?

Я вроде бы кивнул. Это было не важно.

Важно, что сидели мы перед дверью операционной. Сюда не пускают обычно, но двух генералов, один из которых был сам не свой от горя, и лорда не пустить оказалось трудно. А меня вообще побоялись спросить, какое отношение я имею к оперируемой. Я меньше всех здесь умел скрывать эмоции: грязный, в пропитанной кровью Тако форме…

Мне казалось, что лицо мое вообще стерто событиями прошлых дней. Стоял в полном отупении и не чувствовал ничего. Не в плане нормального, человеческого ничего, а чувства не работали просто. Словно бы я пережег какой-то предохранитель.

– Так уж сложилось в нашей компании…

Говорил один лорд Джастин. Мерис говорить не мог, Дьюп – не хотел, он не любил говорить, когда не мог ничего сделать.

– …Виллим просчитывает, он не верит, что мы изменяемся, что просыпающееся в нас чутье – сильнее логики и расчета. Он и рассчитал, что бунта на Аннхелле не избежать, и предположил: если мы временно выведем из игры Колина, то создадим серьезный резерв, спрячем в рукав самую крупную карту. В общем и целом – он оказался прав. Он полагал, что только Колин может хоть как-то обуздать старого лорда. Виллим не верит во все эти наши «предвидения и липкую паутину», так он это называет, только в жесткий расчет. Колин должен был умереть так, чтобы наши враги не усомнились в гибели лендслера. Ты подходил для опознания его «трупа» как нельзя лучше. Ты знал его и любил. Наши враги в правительстве, после того, что ты там натворил с террористами, даже не усомнились в том, что лендслер действительно погиб. Но ты заинтересовал их, Агжей… И этого Виллим учесть уже не мог. Это то, во что он как раз не верит…

Мерис вскочил и снова опустился на кушетку.

Это он отправил в столицу Влану.

Когда он связался со мной, отступившим почти до Бриште, то решил, что там так или иначе не избежать стрельбы. Но ошибся. В столице оказалось гораздо опаснее.

Шлюпку с Вланой или заминировали, или она попала под случайный обстрел. Мы пока не знали, что там произошло. Если бы не я со своими реакциями, вряд ли девушку вообще удалось бы спасти. Однако дальняя связь уже работала. Мы сумели связаться со столичным спецоном и с медиками.

Виллим просчитывал, лорд Джастин пытался опереться на новое видение, которое изменяло его сознание. Дьюп… Дьюп просто не делал ничего поперек своей совести.

Они были так непохожи друг на друга. Все перешагнули столетний рубеж и изменились. Империя усиленно охотилась все это время за малейшими проявлениями физических мутаций, а природа потихоньку изменяла наши мозги. А может, мозги всегда были такими. Мы просто не доживали до того возраста, когда накопленная информация вытолкнет мышление на качественно новый уровень. Банальный переход количества в качество. Не опробованный. Не отлаженный поколениями, иначе он не был бы таким болезненным.

Дьюп ждал. Мерис мучился. Он только сейчас понял, что Влана была единственным по-настоящему близким ему человеком. Более-менее спокойно отнесся к происходящему только лорд Джастин. Наверное, он схоронил слишком много близких.

– Все, что Виллим так тщательно планировал, начало трещать по швам, и он обратился за помощью ко мне. Хотел, чтобы я как-то сдержал тебя. Но ситуация все больше выходила из-под контроля. Я мог частично предугадывать события, но в этот раз мои «варианты» совершенно не совпадали с расчетными. Я позволял тебе, Агжей, действовать страх и риск и видел, что у тебя получается. Только основные линии событий, связанные с холодными имперскими умами, все еще как-то соответствовали нашим планам. Однако и здесь до самого последнего момента мы не знали, что главный предатель в нашем лагере – сам лендслер. Сэус маскировался настолько искусно, что лишь вернувшийся с переговоров с экзотианцами Колин смог его вывести на чистую воду. Командующий экзотианскими войсками – человек честный. Он достаточно категорично дал понять, что они сражаются за планету, где ждут и желают помощи их оружия. У правительства Аннхелла просто не было возможности выйти прямо на эрцога Локьё. Но такая возможность была у лендслера, генерала Сэуса. Из-за него Колин едва не опоздал. С отцом он встретился только в последнюю вашу ночь в долине. И тут мы тоже едва не просчитались. Старый лорд оказался в превосходной форме. Если бы не твой человек, Агжей, который отвлек его на себя, еще неизвестно, чем бы все это закончилось...


Вышел медик, выключая на ходу «перчатки». Увидел нас и включил.

– Очень сильный организм, – сказал он, наливая себе воды. – Но очень серьезные повреждения мозга. Я полагаю оставить капитана в состоянии искусственного сна до рождения ребенка. Тогда можно будет рискнуть. Сейчас же рискуем обоими.

Мерис молчал. Я тоже.

– Девушка выросла при эйнитском храме, – сказал Дьюп.

– Лебиес сатори?

– Да.

– Что ж, в таком случае, возможно, шансы у нее есть. Но я бы все-таки подождал.

– Можно на нее посмотреть?

– А вы все – ее родственники? – удивился врач.

– Абсолютно, – подтвердил лорд Джастин. – Дочь друга – это иногда больше, чем собственная дочь.

– Может, вы и друзья, но для нас вы – ходячая антисанитария. В операционную не пущу. Подождите, принесу из смотровой большой видеоэкран, а девушку перевезут в реанимационный «бокс».

– Что такое «лебиес сатори»? – спросил я тихо, когда медик повернулся спиной, и открылась дверь.

– Всего лишь – неучтенный фактор, по-экзотиански, – пояснил лорд Джастин.

Однако медик в дверях остановился, обернулся и внимательно посмотрел на меня.

– А вас попрошу со мной, молодой человек.

Я подумал, что ему нужно помочь донести этот самый видеоэкран, и отклеился от стены. Тем более, мышцы уже заболели от неудобной позы.

Мы прошли по пустым коридорам госпиталя. Было около двух часов ночи, потому гулко и полутемно. Вошли в кабинет с какой-то маловразумительной табличкой: профессор чего-то там и чего-то, доктор… Дальше я не успел прочитать. Вернее, успел, но буквы в слова не сложились.

– Садитесь, молодой человек.

Оглянулся, не понимая, куда же тут можно сесть. Чистота меня окружала невозможная, кресла и стулья – обтянуты ослепительно белым. Даже в глазах зарезало.

– Да на стул, на стул. Не стесняйтесь.

Я осторожно сел. Расправил ноющие плечи.

Медик активировал экранчик внутрибольничной связи.

– Дежурный? Мне нужен переносной видеоэкран! Ну, так возьмите ключи. И посмотрите там, доктор Кироу есть сегодня? Вот и замечательно. Пусть зайдет.

Он пробежал тонкими музыкальными пальцами по интерактивной панели.

– Вы сколько суток на стимуляторах, молодой человек?

– Трое или четверо. Может, больше. Не помню, – пожал я плечами.

В дверь стукнули.

– Кироу? Так быстро?

Вошел сутуловатый, поджарый, как гончая, медик с хитрыми глазами.

– Шел, собственно, мимо...

Он потянулся через стол, здороваясь.

Я машинально проверил оружие.

– Доктор Кироу, у меня тут сидит ходячее злоупотребление стимуляторами. В клинической форме. Заберите его, посмотрите желудок и общее состояние. А будет хулиганить – поставьте ему снотворное.

Я встал:

– Ну, нет, мы так не договаривались.

– Да? А вы в курсе, что через полчаса-час просто свалитесь и тогда полудюжиной уколов вы уже не обойдетесь?! Мышцы болят? Под грудиной? А на свет как реагируете? Да сядьте вы пока! – он смерил меня насмешливым взглядом. – Я и забыл, как наши мужественные военные боятся иголок. Кироу, если будете ставить что-то внутримышечно, вспомните, какими местами капитаны обычно думают. Кстати, Эриуса вы сегодня видели? Там еще один сидит. Хоть и худощавый на вид, но нужно бы взять трех медбратьев покрепче. Тому срочно нужен психотехник.

Я понял, что он – про Мериса.

– Вы с ним и впятером не справитесь, – сказал я, просыпаясь немного и начиная осмысливать происходящее. – Можно я лучше с Граной свяжусь? У меня там есть знакомые психотехники.

– Не доверяете нашим, капитан? – улыбнулся профессор. Он вроде не был обижен. – Ну, связывайтесь. Кого вы там знаете?

– Мы работали с Н’ьиго.

По оживлению на лице я понял, что профессор заинтересовался.

Активировал браслет. Набрал код. Сколько же сейчас времени на Гране?

Н’ьиго, однако, ответил сразу. Я автоматически заговорил с ним по-грантски. Рассказал в общих чертах, что у нас происходит. Профессору не переводил, однако объяснил Н’ьиго, что тот рядом. Н’ьиго захотел поговорить с ним сам. Я расстегнул браслет и положил перед медиком на стол.

И немного обалдел, когда услышал, что и профессор неплохо говорит по-грантски. Они быстро ушли в свою терминологию, и я перестал понимать, о чем речь. Но мнение Н’ьиго как-то подействовало на медика. Он с сомнением оглядел меня.

– Друг ваш, – сказал он, – высказал мысль спорную, но интересную. Я его совету последую ровно наполовину. Не буду пока трогать вашего генерала, но понаблюдаю за вами.

– Хорошо, – сказал я. – Делайте со мной, что хотите, только разрешите посмотреть сначала на капитана Лагаль.

– А кто она вам, все-таки?

Я вздохнул.

– У нас с ней будет ребенок.

– Постойте, – привстал профессор, приподнимая и брови. – Так вы тот самый капитан из долины? Тогда понятно, отчего вы четверо суток не спали.

С удивлением заметил в его глазах что-то похожее на уважение.

– Неужели правда то, что пишут в дэпах? – спросил Кироу.

– Не знаю, что там пишут. Не читал, – сказал я устало. – Пойдемте уже.

– Никуда вы не пойдете, пока Кироу вас не осмотрит. Раздевайтесь здесь.

Я потоптался на месте – грязным был неимоверно.

– Снимайте все, мы вам казенный халат подберем.

Кивнул и стал складывать на стул оружие.

– Да вы – ходячий арсенал!

Я пожал плечами. Мышцы действительно болели. Может, это и от стимуляторов.

– К оружию не прикасайтесь, там все Хэд знает в каком режиме, – сказал я, бросая одежду прямо на пол. Из кармашка кителя выкатилась последняя капсула. Доктор Кироу подобрал ее и стал вертеть так и эдак, пытаясь разобрать маркировку.

– Вот-вот, Кироу, – сказал профессор. – И порекомендуйте ему что-нибудь на будущее.


Влана выглядела спящей. Внутрь нас не пустили, но на экране я видел даже, как поднимается и опускается ее грудь (дышала она сама).

– Может, меня все-таки пустите? Я же в халате? – спросил, а сам лихорадочно придумывал, что бы такое сказать, лишь бы пустили. Как же его зовут? Я же видел имя на табличке. Профессор…?

– Да не нервничайте вы так, – улыбнулся мне медик. – Вас – пущу.

И он действительно пустил. Я боялся, что шутит.

Вблизи Вланка выглядела хуже – бледный лоб, сеточки сосудов по мрамору висков и шеи.

Открыто было только лицо, затылок – под фиксирующими пластиковыми повязками. Череп пробит?

Я смотрел на нее и ощущал неожиданно накатившую слабость. Возможно, начинало действовать то, чем меня здесь обкололи.

Опустился на колени возле кушетки, взял Влану за руки. Нет, отсюда я не уйду. Если будут гнать, просто лягу на пол. Чем бы меня ни накачали, с полудюжиной медбратьев все равно справлюсь.

Очень хотелось спать, и я пристроил голову рядом с ее грудью. Прикрыл глаза.

– Это что, сидячая забастовка? – спросил меня кто-то над самым ухом. Профессор, наверное.

– Вроде того, – ответил я сквозь надвигающийся сон.

– Встаньте, я кушетку подвину.

Встал, покачиваясь.

– Ложитесь уж лучше сюда, чем на пол. Заодно и за вами понаблюдаю…

Его последние слова утонули в тумане. Я помню еще, как одной рукой приобнял Влану…