Спокойных дней не будет - часть 37

В открытое окно забирался ветер, и дождь стучал по подоконнику и оставлял мокрые следы на колышущихся занавесках. Пачка ярких открыток соскользнула с кровати и рассыпалась по мягкому ковру.
- Ну, милая, милая, я не могу столько ждать...
- Ты сам обещал, тебя никто за язык не тянул.
Она выкручивалась из его рук, оставляя расстегнутую блузку на покрывале. Он полз за ней, цепляясь за одежду, как утопающий.
- Я глупость сказал, пошутил, ошибся... Не вели казнить!
- Мужчина должен отвечать за свои слова.
- Господи, да я всю жизнь отвечал! Ну, хотя бы разок нарушим, а потом я буду ждать, как кукушка в часах, как волхвы под Рождество, как солдатик дембеля.
- Всего-то две недели осталось, - сопротивлялась она.
- Да я уже ни о чем думать не могу. Соня, что ты за изверг!
- У нас еще списки. Эй, слышишь, списки! Мы остановились на твоем племяннике.
- К черту племянника! Это свадьба или расстрел? Сколько на тебе одежды! Когда мы поженимся, ты не будешь носить ничего, кроме ночных рубашек. Прозрачных и очень коротких.
- Еще чего! Зима на носу. Я буду носить шубы, шерстяные брюки, свитера, сапоги, шарфы и перчатки, и термобелье.
- А еще бронежилет на шестнадцать килограмм, пояс верности и каску. Я увезу тебя на остров, где будут только пальмовые листья. Сделаешь себе набедренную повязку, если не лень. Только не сейчас, умоляю! Можешь ты раздеться хотя бы раз в месяц?
- Могу, но это будет через две недели!
- Я не доживу!
- Так что там с твоим племянником? Он все-таки женат или развелся?
- Ты чудовище!
- Тогда не женись на мне, - деловито заметила она, шурша листами бумаги.
- Если это способ заставить меня отказаться от тебя, то ты просчиталась. Что ты спрашивала про племянника?
Арсений сходу насчитал своих семьдесят восемь человек, которые должны в обязательном порядке присутствовать на их свадьбе. На Сонину долю было отведено еще семьдесят три места. Сто пятьдесят гостей повергали ее в панический ужас. Как ни крути, у нее не выходило больше пятнадцати даже с учетом очередного поклонника Марины или неизвестно существующей ли на белом свете подружки Кирилла. В том, что ее семья будет в полном составе, она очень сомневалась. Вероятнее всего, Илья запретит Розе присутствовать на бракосочетании, значит, будет еще двумя гостями меньше. Она также не знала, решится ли Левушка пойти против воли отца. Меньше всего она сомневалась в Марине. Но Арсений требовал набрать полный комплект гостей со стороны невесты, вспомнив про школьных и университетских подружек вместе с мужьями и любовниками.
На ее первой свадьбе присутствовало двадцать человек, и Соня от всей души не понимала, зачем в этот раз должно быть больше.
Лежа рядом поперек кровати, они уже три часа с кратковременными перерывами на его попытки нарушить данное слово пытались определиться с численным составом гостей. Его телефон в кармане зазвонил неожиданно, он, чертыхаясь, вытащил его на свет Божий и, не взглянув на дисплей, ответил на вызов.
- Приятно проводишь время, Дон Жуан?
- Не жалуюсь.
Арсений почувствовал, как рубашка мгновенно прилипла к спине. Соня, перевесившись через край постели, собирала с пола открытки. Он не удержался и погладил ее ноги, оказавшиеся в опасной близости. От неожиданности она взвизгнула и, повернувшись, шлепнула его по руке, едва не свалившись на ковер.
- Забавляетесь, голубки? - усмехнулся голос, прислушавшись к звукам в невидимой комнате. - Любовные игры...
- Я вас слушаю.
- Как наше дело? - Аркадий Михайлович мгновенно стер с лица понимающую улыбку, и игривый тон сменился жесткими нотами. - Ты еще не забыл, зачем ты с ней?
- Я женюсь, - сказал Арсений, покосившись на Соню. - Через две недели.
- Собираешься сменить покровителя? Теперь тебе платит Билецкий?
- Это не связанные события.
- Она его сестра, и у них очень близкие отношения.
- Не ближе, чем со мной.
Соня почувствовала, как мужчина рядом напрягся и попытался покинуть постель. Она ухватила его за рукав и удержала, вопросительно заглядывая в глаза. Он сделал недовольный жест: "не мешай", но Соня обняла его за шею и потянула обратно на покрывало.
- Она знает о его планах, иначе он не стал бы таскать ее с собой в Питер, - напомнил голос.
- Вы заблуждаетесь. Этот факт нужно рассматривать совершенно под другим углом.
- Кто это? - одними губами спросила Соня, на мгновенье завладев его вниманием.
Он отмахнулся и вытер вспотевший лоб. Далекий собеседник тяжело задышал, как будто пробежал стометровку.
- Ты двурушничаешь, да, Сеня? Играть со мной вздумал?
- Послушайте, - Арсений оторвал от себя обнимающие руки и сел на кровати спиной к невесте. - Я не хочу больше этим заниматься.
- Ты что-то знаешь, но не хочешь мне сказать, или он все-таки перекупил тебя? Просто так он не мог позволить своей сестре выйти замуж за уголовника.
- Согласие мне не требуется.
- Это ты так считаешь. А у меня на тебя еще не все планы исчерпаны.
- Я сделал уже достаточно. Теперь я хочу выйти.
- Дружок, выход есть только один, и ты отлично это знаешь. Не дури! Она тебе не пара, а уж он-то брезгует такими, как ты. Он всегда старался быть чистеньким, чего о тебе не скажешь.
- Это все не важно.
- Тебе стоит хорошенько подумать...
- Я уже принял решение.
- Я ведь могу не дать тебе времени передумать, - жестко сказал Аркадий Михайлович, устав играть доброго покровителя.
- Мне и не нужно. Всего хорошего.
- У тебя рубашка мокрая, - в спину ему сказала Соня и положила руки на его плечи. - Что-то случилось?
- Нет.
Он потер лицо руками и сгорбился, как старик.
- Ну, все равно. - Она не поверила, но не стала настаивать на ответе. - Рубашку лучше снять, а то простудишься. Сейчас я закрою окно. У меня есть такой свитер, совершенно необъятных размеров... Возможно, он даже будет тебе не слишком мал...
Он не пошевелился, пропустив заботливую женскую болтовню мимо ушей. Сейчас важно было обдумать и посчитать, чем может грозить его попытка освободиться от влиятельного покровителя и выйти в одиночное плаванье. За угрожающими словами могло не быть никакой реальной угрозы, но на всякий случай меры стоило предпринять. Соня, скорее всего, вне опасности. Билецкий слишком серьезный противник, чтобы даже такой умудренный в интригах человек, как Аркадий Михайлович, решился тягаться с ним и причинить какой-то вред его сестре. У Аркадия Михайловича были экономические рычаги, был кое-какой компромат на господина Орлова, но все они не способны были глобально повредить ему и его будущей жене.
- Сеня, ну, что ты? - тормошила его женщина за спиной. - Может, хочешь принять душ, или я тебе ванну налью?
- Да, душ, - рассеянно сказал он и поднялся. - Ты, как всегда, права.
Она спрыгнула с кровати и пошла следом, как собачонка, но у двери в ванную опередила его, и принялась откручивать краны над большой полукруглой чашей. Прислонившись плечом к косяку двери, он смотрел на Соню, но мысли его были далеко. Она сама стянула с него рубашку, как мать раздевает сонного малыша, и взялась за ремень на брюках.
- Ну, это ты переигрываешь! - буркнул он, отстраняя ловкие руки. - Я и сам еще могу...
- Вот и давай сам, а я подожду в комнате.
Он вернулся в спальню минут через двадцать, ничуть не менее задумчивый и отрешенный. Соня перебирала фамилии в длинном списке и пыталась вспомнить, кого еще можно позвать на торжество. На диване лежал обещанный синий свитер, непонятно как оказавшийся в Сонином гардеробе.
- Слушай, я все никак не могу понять, - сказала она, не поднимая головы, - зачем нам столько народу? Предположим, я могу набрать тридцать человек, но уж никак не семьдесят.
- Соня, - он присел на край кровати и подтянул ее к себе за плечи. - Я должен на несколько дней уехать. Надо кое-что уладить в провинции.
- Это из-за звонка? - сразу поняла она, не выказав ни капли удивления.
- Нет, что ты! - Однако, искренность ему не удалась, как он ни старался. - Просто я вспомнил, что у меня остались незавершенные дела, а после свадьбы нам с тобой будет некогда думать про бизнес.
- Поехать с тобой? - Она задумчиво повернула голову и посмотрела на его римский профиль с упавшей на лоб челкой. - Я ведь теперь вольная птица.
- Вот и займись подготовкой гнезда, - отшутился он, скрывая за улыбкой озабоченность. - Разошли приглашения, например. И закончи, наконец, с платьем. Нечестно, что я его не увижу до свадьбы. Оно точно не ультра экспериментальное?
- Сеня, мне не нравится твое настроение.
Она легла на бок, внезапно устав сопротивляться судьбе, и повернула к себе его лицо. Зеленые глаза скользнули по озабоченной морщинке между ее бровей и тут же обратились в другую сторону.
- Не придумывай, все в порядке.
- Когда ты собираешься ехать?
- Сейчас поцелую тебя и в путь.
- Такая срочность? Может, ты переночуешь здесь?
Но даже это заманчивое предложение не могло заставить его остаться, и Соня понапрасну израсходовала нежный взгляд и ласковое прикосновение. Уже стоя в дверях, он обнял ее как-то очень крепко и нежно, и она снова почувствовала невольную тревогу.
- Что с тобой, Сеня?
- Я уезжаю от тебя в последний раз, - твердо произнес он, вдыхая запах ее волос. - Когда мы поженимся, я буду всюду таскать тебя с собой, как мягкую игрушку в машине или талисман на шее.
- Может, не стоит ждать две недели?
Она потерлась виском о его плечо, но он крепко взял ее за плечи и отодвинул от себя.
- Не искушай меня, женщина. Есть просто дела, а есть серьезные дела.
- Сейчас серьезные? - внезапно оробев, как девочка, спросила она, чувствуя неожиданную твердость его пальцев.
- Сейчас очень серьезные, поэтому я еду один. И мне очень важно, чтобы ты дождалась меня, не передумала насчет наших планов. Я могу на тебя рассчитывать?
- А ты уверен, что после свадьбы твои серьезные дела оставят тебя в покое? - не ответив на его вопрос, в свою очередь спросила она. - И мы сможем не расставаться?
- Я тебе обещаю. Но мне нужно и твое обещание, слышишь?
- Я не передумаю, - понизив голос, уверила его Соня и посмотрела себе под ноги. - Я тебя дождусь.
- Я так и думал, - кивнул он и выпустил ее плечи. - Позвоню, как только смогу.
- Не опоздай к свадьбе, Орлов! - почти весело пошутила она, когда двери лифта уже закрывались, но он только помахал рукой и ничего не сказал в ответ.

Из окна кабинета не была видна стоянка, где стоял обдуваемый ветрами и залитый дождями ее небесно-голубой Мерседес. Но Илья знал, что машина на месте. Он так и не отдал распоряжения отогнать ее в гараж, как будто надеялся, что Соня появится на пороге его кабинета, как в прошлый раз, и потребует назад свои ключи, банковскую карточку, его жизнь. Но она не появлялась, не звонила. Она готовилась к свадьбе, что было понятно из отчетов, ежедневно ложившихся к нему на стол. Ездила на примерки в Настино ателье на новой машине, проводила время в магазинах и салонах красоты, обедала в дорогих ресторанах. Была независимой и уверенной в себе.
- Эти твои папарацци, - презрительно сказал Илья Ефимович, рассматривая очередную порцию фотоснимков, - они не слишком близко подходят?
В последние дни газеты часто возвращались к теме смерти принцессы Дианы и ее любовника, и волей-неволей вызывали у него неприятные ассоциации. На одной из фотографий Соня улыбалась прямо в объектив, а счастливый жених держал ее за руку и смотрел на ее профиль, словно впервые увидел.
Павел пропустил его вопрос мимо ушей. Наблюдение за объектом осуществляли профессионалы, которым не ставилась задача быть незаметными. Их главной целью было держать объект постоянно в поле зрения и фиксировать изменения обстановки, перемещения и контакты. Объект о наблюдении знал и признаков нервозности не проявлял, позируя перед фотокамерой, как голливудская звезда первой величины на вручении престижной премии.
- Орлов три дня назад уехал из города, - холодно сообщил Павел. - Софья Ильинична ездит два раза в день к нему домой.
- Зачем?
- Гуляет с пумой.
- С кем гуляет?
Илья отвернулся от окна и в недоумении посмотрел на своего телохранителя. Тот спокойно выдержал хозяйский взгляд и глаз не отвел.
- С пумой. Большая хромая кошка, которая живет в его доме. Я когда-то докладывал вам.
- Да-да, кошка, - рассеянно повторил Илья, переключившись на другую мысль. - Почему ты думаешь, что он уехал? Может, сидит в квартире?
- Его БМВ на месте, а джип исчез. На БМВ он всегда ездит по Москве, а на Чероки уезжает за город. В ее отсутствие никто в его квартире трубку не берет, по вечерам свет не горит. Мобильный заблокирован. Вероятнее всего, он уехал. Если бы мы вели наблюдение также и за ним, то сейчас я бы знал...
- Мне плевать на него! - жестко сказал Илья. - Может быть, стоит с ней поговорить, пока его нет?
Павел на этот вопрос тоже предпочел не отвечать, сочтя его риторическим. Со свадьбой все было явно решено, и разговаривать с сестрой хозяину не имело смысла. Пора было смириться и предоставить ей возможность самой совершить ошибку, а потом самой расплатиться за нее. Но у Ильи, похоже, было другое мнение.
- Привези ее ко мне.
- Она не поедет.
- Сделай так, чтобы поехала.
- Даже силой?
- Думаешь, до этого дойдет? - Павел дернул плечом и забарабанил пальцами по крышке стола, разглядывая свои ботинки, и Илья снова посмотрел на улицу. - Ладно, я сам к ней заеду. Позвони, когда она соберется домой и оставь мне ее точный адрес. Да, и вот еще что, - сказал он, когда подчиненный уже был около двери, - распорядись, чтобы машину помыли и подогнали к ее дому, как стемнеет. Не хочу, чтобы она увидела ее раньше времени.
В том, что машину она возьмет обратно, он нисколько не сомневался. Она уже сто раз должна была пожалеть о той демонстрации, которую устроила в его кабинете. И об оставленной без хозяйской руки квартире на Патриарших. И, скорее всего, о своем скоропалительном решении выйти замуж, чтобы избавиться из-под его опеки. А если так, то пришло время им встретиться и поговорить, пока еще не стало слишком поздно.

Когда он дважды коротко нажал кнопку звонка, то знал, что она уже час, как вернулась домой. С того момента, как он решил, что должен ее увидеть, он ждал чуда. Что она позвонит сама, или Павел сообщит о скоропостижной смерти ее жениха где-нибудь в аварии на трассе, и он наберет знакомый номер, чтобы первым сообщить об этом и вернуть себе былую уверенность в управлении ее судьбой. Но ничего, конечно, не произошло, и Илья пять минут собирался с духом, вздыхал и трогал узел галстука, стоя перед незнакомой дверью, прежде чем позвонил.
Она открыла не сразу. Поначалу ему слышалась музыка в глубине квартиры, потом она стихла, потом как-то сразу щелкнул замок, и Соня в джинсах, светлом свитере и босиком появилась на пороге своего нового дома, зачем-то заглянула ему за спину, недовольно свела на переносице брови и только потом негромко спросила.
- Зачем ты здесь?
Если она удивилась, то виду не подала. Может, увидела его в глазок и воспользовалась своим преимуществом, чтобы встретить его с достойным выражением лица.
- Мы можем поговорить? - без приветствия спросил в ответ он и в свою очередь посмотрел ей за плечо. - Ты меня впустишь?
- Нуууу... - Она замешкалась, тоже оглянулась вглубь квартиры, быстро сунула ноги в туфли, стоявшие рядом, и сама шагнула в коридор, осторожно прикрыла за собой дверь.
- Мы будем говорить здесь? - раздражаясь все больше, спросил он.
- Я не могу пригласить тебя в дом, потому что... У меня гости, и я не хотела бы... Ты и так своим неожиданным приходом поставил меня в крайне неловкое положение.
Он прислушался к слабым звукам, исходившим, по-видимому, от телевизора. Но Соня решительно прошла на лестницу и, заложив руки за спину, остановилась на безопасном расстоянии.
- Гости? - Он был удивлен, потому что о гостях ему не доложили. - Нам нужно поговорить о важных вещах.
- Мне казалось, что обо всех важных вещах за столько лет мы уже наговорились вдоволь, - не смягчив своей прежней позиции, довольно резко ответила она и нетерпеливо переступила с ноги на ногу. - И сейчас совсем не время и не место.
- Я пришел уладить наши разногласия, - преодолев закипающую злость, выдавил Илья.
- Не думала, что все случившееся называется таким дипломатичным словом "разногласия". Тем более что уладить их в пятиминутном разговоре вряд ли удастся.
- Мне нужно больше пяти минут, - помрачнев, сказал он, вынужденный принять навязанную ему игру. - Но я не намерен выпрашивать у тебя время на разговоры, как подачку.
- Тогда тебе лучше уйти.
- Тогда? Тогда, Соня? Это ультиматум? - Она мотнула головой, и он не понял, подтвердила она его слова или опровергла. - Я не уйду, даже не надейся. Я слишком долго ждал этого момента, так что тебе придется меня выслушать.
Они смотрели друг другу в глаза, как два хищника перед прыжком, и кто-то должен был отступить.
- Хорошо, я вся внимание.
Она демонстративно скрестила руки на груди и прислонилась плечом к стене. Ему совсем не хотелось разговаривать в таком тоне, не хотелось противостояния на лестнице чужого дома, но обстоятельства были против него.
- Я хочу вернуть тебе все, что твое. - Он сразу почувствовал, что взял неверный тон, и она напряглась, но сделать с собой ничего не мог. - Машина стоит возле дома, твой счет разблокирован, вот ключи от квартиры.
- Мне ничего не нужно, я ни в чем не нуждаюсь, если ты заметил, - ехидно парировала она. - Тебе ведь докладывают...
- Ты не можешь всю жизнь быть у него на содержании, - угрюмо заявил Илья, пропустив ее колкость мимо ушей.
- Я выхожу за него замуж, ты знаешь, и как всякая жена буду всю жизнь у него на содержании.
Конечно, он знал. Он чувствовал давно, еще до появления этого хлыща, что дело не кончится добром. Ей не нужен был старый муж, муж, за которым надо ходить, как сиделка, терпеть его капризы и мечтать по ночам о принце. Он сам вбивал детям в голову, что главное - это семья, что для семьи надо жить и сделать все. И теперь она хочет получить нормальную семью, а не жалкое подобие, насмешку над природой, которую он ей навязал много лет назад.
- К черту эту блажь! - безапелляционно заявил он, и в ответ она нехорошо улыбнулась и сразу же стерла эту улыбку ладонью. - Ладно, я понял, ты злишься. Но как же мы? Ты подумала, что будет со мной?
- Откуда мне знать, что будет с тобой. И почему это должно быть моим делом? - холодно ответила Соня и нетерпеливо переступила с ноги на ногу. - Я не оракул, чтобы спрогнозировать твою жизнь. Пока мне бы неплохо разобраться со своей.
Эту линию обороны первой волной наступления он взять не смог. Она твердо выставила противотанковые ежи, и в каждом окопе сидел снайпер. Надо было зайти с другой стороны, обойти ее оборону с фланга. И он попробовал иную тактику.
- Все, что случилось тогда, кажется страшным сном. - Они оба знали, о каком событии идет речь, но следовало проговорить свою мысль до конца. - Если бы в тот день я не оказался на стоянке... если бы ничего не узнал...
Он понимал, что никогда не говорил ничего более малодушного и ни единого дня в жизни не хотел бы вернуть к началу, чтобы пережить его иначе, поправить, отретушировать. Он лгал, признаваясь в этой слабости, как ребенок, припертый родителями к стене, в дурных привычках, в которых нисколько не раскаивается.
- Ты бы все равно выследил нас, только было бы еще хуже. - Соня слишком хорошо знала его, чтобы так легко купиться. - Ты бы сначала все посчитал и взвесил, а потом придумал бы способ убрать соперника. Быстро и без лишнего шума, обставив все как несчастный случай, например.
- Хорошего же ты обо мне мнения.
Как ни странно, он обиделся на эту правду, почувствовал себя оскорбленным, ибо в глубине души полагал, что ценит справедливость превыше шкурного интереса.
- Перестань! Мое представление о тебе складывалось годами... Едва ли я ошибаюсь!
- Но все эти годы, несмотря на мои недостатки, ты любила меня!
Он снова предпринял наступление на основном фронте, а она вдруг сдала первую линию обороны без боя. И это было странно, и попахивало ловушкой, но он решил идти вперед невзирая на опасность увязнуть в этом бою надолго.
- Было бы удивительно, если бы не любила, - пожала плечами Соня и снова обернулась на дверь квартиры. - Мы все-таки родственники, и ты вырастил меня. Но теперь все в прошлом, и об этом надо забыть. И я все забыла, Илья, слышишь? Я больше не хочу тебя, не вспоминаю...
Она понизила голос, словно беспокоилась, что их услышит невидимый гость, но отсюда даже бормотание телевизора было практически не слышно.
- Ты лжешь!
Ярость и ненависть захлестнули его с головой, и в следующее мгновение она оказалась в его руках, так внезапно, как будто монтажер неудачно склеил пленку. Он был уверен, что она специально провоцировала его, что она ждала, когда он нарушит паритет, и он нарушил, уверенный, что не встретит препятствий на своем пути.
- Ну, давай, Соня, - шептал он между поцелуями, - давай все вернем. Мы можем, ты знаешь. Выпроводи гостей, начнем все сначала, и ты увидишь...
- Нельзя сначала, невозможно, - так же шепотом отвечала она, словно уговаривала сама себя. - Чем скорее мы все забудем, тем лучше.
- Я никогда не забуду, Соня! Еще какие-то полгода, и мы уедем отсюда вдвоем, как я обещал. Дай мне только полгода...
- Времени ждать больше нет. Через две недели свадьба.
- Не будет никакой свадьбы! Я не допущу, чтобы ты загубила свою жизнь. И мою!
- Перестань!
- Господи, Соня, как я хочу тебя!
Она не успела ничего ответить, как он толкнул ее к стене, позабыв о присутствии постороннего в доме, забрался рукой под свитер, вспоминая забытые ощущения шелковистой кожи под пальцами. Вдруг голос телевизора стал громче, как будто в комнате открыли дверь, послышались шаги.
- Уходи! - сдавленным голосом простонала она и попыталась оттолкнуть брата. - Уходи сейчас же! Если тебя здесь застанут...
- Я не уйду, пока ты не скажешь...
- Папа? - Марина смотрела на отца, недвусмысленно обнимающего Соню, и кривила губы в неискренней улыбке. - Какая приятная неожиданность!
Он обернулся и не сразу разжал объятия, убрал руку из-под Сониного свитера, пытаясь сосредоточиться на внезапно возникшем изображении дочери в дверном проеме.
- Не стану спрашивать, что ты тут делаешь. Я должна закатить истерику или сделать понимающее лицо и уйти в комнату, как будто ничего не видела?
- Марина, я все объясню! - Соня с усилием оторвалась от стены и встала между ними, как будто хотела предотвратить конфликт. - Не делай, пожалуйста, скоропалительных выводов...
- Это будет история про внезапное помутнение рассудка, конечно?
- Никто не собирается рассказывать тебе сказки! - Илья взял себя в руки и решительно отодвинул Соню в сторону. - Когда-нибудь ты бы все равно об этом узнала. Рано или поздно. Я бы предпочел, чтобы это случилось гораздо позже, но уж коли ты здесь...
- Илья, не надо, - жалобно попросила Соня, не смея поднять глаза на Марину, но он не обратил на ее реплику никакого внимания.
- Я много лет люблю ее, полтора года назад мы начали встречаться. И вся эта история с ее замужеством - просто недоразумение, которое должно разрешиться еще до того, как она сделает ошибку.
- Опять ты решаешь за нее? - усмехнулась Марина и с презрением посмотрела на Соню. - Она хоть раз в жизни поступила по собственному разумению? Или переспать с тобой - ее собственная идея?
- Это я во всем виновата, - быстро ухватилась за последнюю реплику Соня, не дав брату времени возразить, и с вызовом посмотрела на Марину. - Я добивалась его несколько лет, а когда все случилось... Я не отпускала его, просто не могла отпустить. И замуж я собралась только за тем, чтобы иметь возможность скрывать от всех нашу связь. Все бы решили, что я счастлива с мужем, а я бы продолжала встречаться с твоим отцом, потому что ничего не могу поделать с собой. Он уже несколько раз пытался покончить с этим, но я не позволяла ему. Я просто воспользовалась его отцовскими чувствами - и соблазнила его.
Илья молча смотрел на сестру. Играла она или говорила правду... Внутренний голос молчал, но эти разметавшиеся волосы, эти губы, на которых еще горели его поцелуи... Он потянул ее за локоть к себе, почти забыв о присутствии дочери.
- Соня...
- Похоже, вы оба выгораживаете друг друга, и это даже забавно, - презрение в голосе Марины мгновенно отрезвило Илью. - А ты... ты всегда изображала скромницу, а на деле оказалась банальной шлюхой!
- Замолчи, Марина!
Илья не считал нужным объясняться с дочерью на пороге Сониного дома, а Соня промолчала, наблюдая за тем, как в дверях Марина надевает туфли и плащ. Мужчина переводил взгляд с одной женщины на другую, не очень представляя, что теперь делать ему. Остаться с Соней после ухода дочери было нужно... и невозможно, уйти вместе с Мариной значило не решить главной проблемы, ради которой он пришел в этот дом.
- Ты идешь, отец? - сквозь зубы процедила Марина, не глядя на хозяйку квартиры. - Или сразу отправишься в ее постель?..
Соня посмотрела на него умоляющими глазами. "Уходи, прошу тебя!"
- Иду! - Он принял решение, стараясь не навредить сестре. - Подожди меня минуту на лестнице.
Марина презрительно фыркнула и протиснулась мимо них, не удостоив Соню даже взглядом. Илья втолкнул Соню в квартиру и плотно закрыл дверь.
- Зачем ты солгала?
- Она не должна возненавидеть тебя, - устало сказала Соня и села на пол возле стены. - А мне уже все равно, как все будет. Я больше не член семьи. Сделай так, чтобы об этом не узнала Роза.
- Левушка тоже знает, - вдруг сказал Илья и сжал кулаки. - Я был уверен, что это можно скрыть.
- Левушка говорил со мной. - Она слегка коснулась его руки, словно пыталась приободрить. - Он не собирался делать наши отношения достоянием общественности, а вот Марина может. И все сейчас зависит от тебя.
- Я решу это, не беспокойся. Но ты должна обещать мне...
- Нет! - Она предвосхитила его вопрос и покачала головой. - Назад все пути отрезаны.
- Я тебе не позволю! - сурово сказал он и посмотрел на дверь, за которой его ждала дочь. - Этой свадьбы не будет.
- Иди уже!
Она махнула рукой, словно внезапно устала от разговора, и поднялась с пола. Илья решительно обнял ее, прижал к себе, как ребенка, и тут же отпустил, опасаясь своих желаний. Соня молча кивнула и пошла прочь из прихожей в комнату, оставив его одного.
- Я вернусь, Соня, - уверенным тоном пообещал он ей в спину. - И мы все изменим.
Марина курила на лестнице, стряхивая пепел себе под ноги, и не взглянула на отца, когда он подошел и положил руку ей на плечо.
- Я знаю, что ты осуждаешь меня...
- Не все же тебе осуждать меня! - огрызнулась она и сбросила его руку. - Хотя я давно уже подозревала, что тут нечисто. Все эти шикарные подарки дорогой сестренке, дом на море, беспокойство по поводу ее неудачного брака... И ребенок... Белла - тоже твоя дочь?
- Нет.
- Ну, хоть она не в грязи!
- Нет никакой грязи, Марина. Я люблю эту женщину и ничего не могу с этим поделать. Конечно, будь она кем-то другим, не членом семьи, все было бы куда проще.
- И ты бы женился на ней, да?
- Да, - подтвердил он и внимательно посмотрел на дочь. - Я бы женился на ней много лет назад. Ты знаешь, что отношения с твоей матерью...
- Да знаю я, - отмахнулась она. - Семейное счастье давно кануло в Лету, детишки в курсе... Но она не просто твоя любовница, она росла в нашем доме, она лгала нам. Если бы бабушка была жива...
- Если бы она была жива, она бы сама растила Соню, и ничего подобного случиться тогда не могло. Но все уже сложилось так, как сложилось.
- И что ты собираешься делать дальше, папа?
- Не дать ей выйти замуж за того, кого она не любит. Я не могу допустить, чтобы это случилось.
- И как ты не допустишь? - усмехнулась Марина. - Похитишь ее или заплатишь ему отступные?
- Не знаю, - огрызнулся он, вовсе не намереваясь обсуждать планы и подробности своей личной жизни с дочерью.
- А потом что, папа? - с горечью спросила Марина. - Что ты будешь делать, когда она останется свободной? Ты ведь не можешь жениться на ней.
- Мы уедем с ней за границу, - в приступе внезапной откровенности заявил Илья. - Там она сменит имя...
- Ты спятил? Нет, этого не может быть, чтобы ты, всегда такой мудрый и расчетливый... Ты точно спятил из-за нее! Недаром говорят, седина в бороду...
Не окончив фразу, Марина затушила сигарету в горшке с искусственной пальмой и решительно направилась к лестнице. Илья поплелся за ней следом, как побитый пес, злясь на себя за то, что посвятил дочь в свои долгосрочные планы.

"Жизнь - это нескончаемая череда ошибок", - думала Соня, лежа в ванне и смывая с себя мысли о последней встрече с братом. Длинная нить с крупными бусинами неприятностей и крохотными сколами удач. И это бесконечное нанизывание ошибок лишает воли, заставляет плыть по течению и наблюдать, как мельчает река жизни, в детстве казавшаяся бездонной и безбрежной.
Можно выйти замуж за Сеню, в душе все равно зная, что у них не так уж много общего, и однажды наступит день, когда она заметит, что игра в семейную жизнь затянулась и превратилась в фарс. И тогда снова потянет в несбывшееся, опрометчиво оставленное, и она станет жалеть, что не послушалась Илью и поддалась обиде, инстинктам, случайному настроению.
Можно оставить Арсения на пороге свадьбы и вернуться туда, где ее ждут, несмотря на предательство и безответственность, с которой она создала сомнительный любовный треугольник. Но не обернется ли ее возвращение новым витком разочарований и взаимных упреков? И даже если Илья простит ее и примет назад, а через обещанные полгода они покинут страну, чтобы начать новую жизнь вдали от тех, кто знает, кем они приходятся друг другу, не захочет ли она через год или несколько лет снова пуститься на поиски приключений? Не вспомнит ли с грустью и вожделением время, проведенное в спальне с плотно занавешенными окнами в объятиях оставленного любовника.
Никто не поручится за то, что, стоя на распутье, она выберет правильный путь, как никто и не подскажет ей, какой путь стоит пройти, и возможно ли вообще выбрать верную дорогу, или все они ошибочны изначально, потому что жизнь - это нанизывание ошибок без права начать с чистого листа.
Она вытерла руку о полотенце и набрала номер Арсения, догадываясь, что телефон снова не ответит. Так и было, телефон молчал. Возможно, если бы он поднял трубку... Ничего, через час он будет в городе, и все ее страхи рассеются сами собой. Но на экране высветился другой знакомый номер, сердце едва не выскочило из груди, и Соня, заколебавшись на мгновенье, ответила на звонок.
- Понятия не имею, что будет делать Марина, - сказал он без предисловия, - но точно знаю, что буду делать я. Поэтому бросай все свои дела и приезжай. Есть серьезный разговор, мы не закончили у тебя, но снова ехать туда я не хочу.
- Ты же не думаешь серьезно, что я прибегу по первому твоему зову?
- Я думаю, что ты хочешь услышать то, что я скажу. - Он был очень уверен в себе, как раньше, как было всегда. - И не заставляй меня применять силу.
- Пришлешь за мной своих псов?
- Пришлю, если ты не поедешь добром.
- Скажи мне сейчас, Илья. Скажи то, что хочешь. Когда мы разучились разговаривать? Когда мы перестали слышать друг друга?
Но он вовсе не собирался поддаваться на ее уговоры. То, что он должен был сказать, могло изменить ее жизнь.
- Приедешь, тогда и поговорим.
- На Патриаршие я не поеду, - со вздохом заявила она.
- Это еще почему?
- Я не знаю, как ты поведешь себя...
- Ты отлично знаешь, как я поведу себя! - раздраженно буркнул он, но задача была вытащить ее из дома любой ценой, и ругаться смысла не имело. - Скажи, где.
На другом конце провода повисло молчание. Ему захотелось рявкнуть в трубку так, чтобы в ее любовном гнездышке стекла повылетали, и, занятый внутренней борьбой с собой, он не услышал, что она сказала. Вернее, в первую секунду не осознал.
- Хочешь публичного скандала?
- Если ты собираешься скандалить, я вообще не поеду, - возмутилась она. - Это единственное место, где тебе придется вести себя достойно, даже против собственной воли. Для тебя же нет ничего святого...
- У тебя есть тридцать минут, - ледяным тоном сказал он и отключился от линии.
Времени на то, чтобы добраться до его офиса было мало. Она как ошпаренная выскочила из ванны и принялась торопливо рыться в шкафу, понимая, что о тщательности подбора вещей не может быть и речи. Она заставляла себя думать о тряпках и всякой ерунде, только чтобы не погрязнуть во внезапно накатившем страхе, в воспоминаниях, в невесть откуда взявшихся надеждах, что все будет хорошо. Как хорошо - она не имела понятия.
Юбка чуть выше колен, чулки, нет, колготки, бюстгальтер, блузка, нет джемпер. В джемпере спокойнее, теплее, уютнее. Никаких пуговиц, никаких искушений расстегнуть или сорвать. Два топаза в уши, один на палец. Карандаш для бровей, тушь, помада. Нет, помаду стереть. Все должно быть естественным - лицо, одежда. Ужас перед неизвестностью... Не думать! Только не думать о том, что он скажет. Туалетная вода легкая... Что же выбрать? Диор? Классика, вечная классика. В одежде, в еде, в отношениях. Он опять будет настаивать, угрожать, ругаться. Но ведь все решено, свадьба послезавтра. Ничего нельзя изменить, она и не собирается менять. Просто совсем не хочется, чтобы случилось что-то непредвиденное, плохое, злое. Может быть, он смирился? Может быть, он готов простить, и отступиться, и пожелать счастливой жизни... Господи, почему нельзя, чтобы все было красиво, воздушно, как в романах. Разве она не заслужила кусочек спокойной жизни? Так... теперь туфли. Ну, какие туфли, там же осень, слякоть. Уехать бы куда-нибудь подальше от всей этой грязи и мерзости! Сапоги, куда, черт возьми, подевались сапоги? Куртка вон та, с меховой отделкой. Мех настраивает на мягкость, теплоту... Где теперь эта теплота? Была ли когда-нибудь между ними настоящая теплота или всегда война? Разговоры как на войне, секс - сплошная война, каждый шаг с оглядкой на противника. Война до последней капли крови, с редкими, почти вынужденными, перемириями...
Боже мой, почему Арсений уехал так не вовремя? Будь он сейчас рядом, не надо было бы никуда ехать, просто спрятаться за ним, заткнуть уши, дожить до пятницы - и оставить все позади. Годы сомнений, мечты, разочарования, чувства, те самые, которые никуда не деваются с годами...
Так, ключи от машины, сумка с документами. Пятнадцать минут, чтобы по пробкам доехать до офиса, подняться на лифте, пройти через приемную под внимательными взглядами, открыть дверь и сказать...
"А что же я ему скажу?"
Охранник на стоянке перед офисом, похоже, был готов к ее приезду. Убрал заграждение перед пустующим куском мокрого асфальта и жестом предложил парковаться. Она воткнула свой Мерседес между двух огромных устрашающего вида БМВ с номерами, различающимися всего одной цифрой, и выбралась под дождь. До входа в здание было несколько шагов, но уже в лифте она почувствовала, как по щеке покатилась мокрая капля, и испугалась, что плачет. Мельком взглянув в зеркало, она увидела испуганную женщину с шапкой черных вьющихся волос, покрытых водяными брызгами. Лифт мягко остановился с мелодичным звуком, и Соня, раздраженно смахнув обманчивую каплю со щеки, прищурилась на свое отражение в зеркале, словно сменила маску, и вступила в широкий, ярко освещенный коридор, ведущий в приемную президента компании.
Людей, находившихся в приемной, она когда-то знала, но сейчас вспомнить имен не могла, а они ее помнили и доброжелательно улыбались, кивали, что-то спрашивали.
Она чуточку растерянно посмотрела на дверь кабинета, потом на бессменную хранительницу порядка в этой святая святых.
- Он ждет.
Соня машинально поправила волосы, покрутила кольцо на пальце и переступила порог кабинета.
- Извини, везде пробки, - сказала она, поискав его глазами в кресле за столом.
Он стоял у окна, скрестив на груди руки, в позе капитана Немо, и смотрел на вымокший серый город.
- Случая не было, чтобы ты не опоздала, - не оборачиваясь, сказал он.
- Зачем ты попросил меня приехать?
Попросил было не тем словом. Он приказал приехать, а она подчинилась приказу, как это было всегда, когда ситуация становилась критической. Илья двинулся к ней мимо рядов стульев возле длинного стола, пересекавшего, как железнодорожная платформа, все помещение, и у нее так застучало в ушах, словно к ней приближался экспресс.
- У меня нет времени, чтобы отвечать на дурацкие вопросы, - сказал он, подойдя почти вплотную. - Ты знаешь, что твоя свадьба состояться не может. Я хочу увидеть, что ты это понимаешь.
- Все уже решено, - дрогнувшим на мгновение голосом ответила Соня и стиснула руки в рукавах куртки. - Я выхожу замуж.
- Я дал тебе достаточно времени подумать...
- Я и подумала, - перебила его Соня. - Я прекрасно все обдумала, и решила.
- Она решила! - почти зарычал он.
- Прекрати орать на меня! Я же приехала, чтобы поговорить.
- Ты испугалась и приехала? - Теперь он стоял так близко, что мог слышать стук ее сердца. - Ты все это время бедная-несчастная запуганная овечка сидишь дома и боишься, да? И любовники твои, и фокусы всякие - это от страха?
- Только не трогай меня, - невпопад выдохнула она, не в силах даже сделать шаг назад.
- А иначе ты закричишь? Позовешь на помощь? Для этого ты приехала сюда, а не на квартиру? Публика тебе нужна!
- Иначе я с ума сойду, - тихо сказала Соня, чувствуя, как подкашиваются ноги.
- Не играй со мной, Софья!
Он развернулся и пошел прочь почти строевым шагом. А Соня еле добрела до ближайшего стула и без сил опустилась на него.
- Зачем ты кричишь на меня? - жалобно заговорила она, обхватив голову руками. - Почему ты всегда кричишь? Разве мы не можем разговаривать нормально, как все люди? Ты совершенно не желаешь понять, что я устала воевать с тобой. Я хочу спокойной жизни. Не какой-то там абстрактный рай в шалаше, или шато в Бургундии, а как у всех. У меня никогда не было даже шанса, потому что ты всегда манипулировал мной, и даже когда выдал меня замуж за Колю, ты не отпускал меня. Будь же ты человеком хотя бы в этот раз! Мне уже не так мало лет, мне пора пристать к тихой гавани...
- Значит, я ничего не сделал для тебя за эти годы? - раздался его голос из президентского кресла. - Ну, ровным счетом ничего! Да ты ослепла, что ли, Соня? Вернись на землю из своих романтических бредней. Я жил все эти годы для тебя, я вкалывал по двадцать четыре часа в сутки триста шестьдесят пять дней в году, чтобы у тебя было все. Не все самое необходимое, а просто все. Ты понимаешь хотя бы, о чем я говорю? Хватит рыдать над своей разбитой судьбой, посмотри на меня! Я отдал тебе все, что у меня есть - чего еще тебе надо?
- Твои деньги... - всхлипнула она, болезненно сморщившись, - деньги еще не все!
- Не все?! - взревел он и, не в силах усидеть на месте, отшвырнул кресло. - Деньги - не самоцель, или ты за эти годы вообще ничего не поняла? Деньги дают свободу, на них куплены все возможности, которые у нас есть, даже все эти хваленые тонкие и чувствительные принцы, о которых ты мечтаешь, продаются и покупаются за деньги! Деньги дают власть, красивые вещи, вкусную еду, они покрывают все твои прихоти от кружевных трусиков из Милана до замков в Швейцарии. А сами по себе они только бумажки, безусловно. Просто бумажки, с помощью которых мы можем манипулировать миром! Мы, ты понимаешь, мы с тобой, а не я!
- Да... А любовь? Ее ты можешь купить?
- Хватит этой слюнявой казуистики! Скажи, чего тебе не хватает, и это у тебя будет.
- Не будет! - Она уткнулась лицом в сложенные ладони. - Если ты не отпустишь меня, не дашь мне свободу и будешь и дальше...
- Я не дам тебе свободу, - внезапно перестав кричать, сказал Илья и похолодел от ненависти. - Никогда! Проси что угодно, но ты останешься со мной.
- Ты сам сказал, что отпускаешь...
- Я передумал.
- Ты не имеешь права! - на этот раз взорвалась Соня, вскакивая со своего места. - Я не твоя собственность, не зверушка с улицы, не коврик у кровати... Я могу выбирать свою жизнь сама.
- Конечно, - кивнул он, снова двинувшись к ней. - В рамках обозначенных мной возможностей ты можешь. Тогда у тебя будет все. И есть только одно крохотное условие: ты остаешься со мной.
- Ты отвратителен!
- Неужели? Ты переигрываешь, девочка. Глаза мечут молнии, волосы растрепались! Оскорбленная невинность, да и только! Но не надейся, что сейчас заберешься к нему в койку и будешь глумиться надо мной!
- Я ухожу! - решительно заявила она.
Но он почти в одно мгновенье оказался между ней и направлением к двери.
- Образумься, Софья! Ты в который уже раз провоцируешь меня.
- Ах, вот оно что, снова я виновата? Ты вызвал меня за тем, чтобы унижать? Ты пытаешься расстроить мою свадьбу, но даже не потрудился сказать, что любишь меня, - горько парировала она. - Хоть бы попытался быть человеком...
- Хорошо. Я люблю тебя, - отчеканил он, и желваки заиграли на его побледневших скулах. - Этого достаточно, чтобы ты осталась?
Соня подняла на него глаза, намереваясь ответить "нет", но вместо этого судорожно сглотнула и ничего не сказала.
Он крепко удерживал ее за плечо. Так крепко, что она знала, что через час на коже проступят синяки, и она будет всю свадьбу прятать их под наброшенным шарфом. Его пальцы словно вытягивали из нее силы, а глаза смотрели холодно и беспощадно. Но то, что он сказал в следующую минуту, никак не согласовывалось с его железной хваткой и ледяным взглядом.
- Неужели, чтобы быть с тобой, я должен стать кем-то другим? Чего я не делал для тебя, Соня? Не носил кофе в постель, не чинил текущие краны на кухне, не водил тебя по магазинам? Так ты представляешь отношения между мужчиной и женщиной? Но ведь завтрак тебе подавала горничная, получающая у меня зарплату, и сантехникам платил тоже я, и ты могла гулять по магазинам с подружками, имея неограниченный кредит. Я ни в чем не отказывал тебе, Соня, ни в чем. И я знаю, что раньше ты любила меня просто так, не из-за денег. И если ты скажешь, что я уделял тебе мало времени... Ты с самого начала знала, как все будет. В чем же ты разочаровалась, девочка? В своей любви ко мне или во мне настоящем?
- Я не знаю, - всхлипнула она, не сводя с него несчастных глаз. - Я перестала понимать, что с нами происходит. Я перестала искать в себе причины. Мне нужно, чтобы меня любили... А ты слишком занят. И почти все в этом мире тебе важнее, чем я.
- Важнее, чем ты?
- Ты ни разу не сказал мне...
- Что ты мне дороже всех? Что ты единственная, за кого я готов умереть? Что я люблю тебя больше своих детей, больше работы, больше своей свободы, черт бы побрал эту любовь! Я не говорил тебе этого там, на вилле? Или ты все захотела забыть, потому что так удобнее? А я, старый дурак, доверился девчонке, которая даже за ниточки дергать не хочет, потому что это ниже ее достоинства! Я десятилетия потратил на то, чтобы завоевать тебя и твою любовь, а ты все забыла... Там, на пляже, это был просто секс, признайся, который я принял за откровение, или как там это называется в твоих книжках?
Два широко распахнутых глаза неотрывно смотрели ему в лицо, и ему на миг показалось, что он увидел в них выцветшее от зноя небо, тень ящерицы на скале и пенные волны, обнимающие женское тело.
- Да не молчи же ты! - встряхнул он ее, пытаясь избавиться от наваждения.
- Нет, - твердо сказала она.
- Что "нет"? - Ярость с новой силой вспыхнула в нем, как потухшее пламя от ветра. - Ты хоть сама-то знаешь, что тебе нужно? Или ты хочешь увидеть меня на коленях у твоих ног? Ты ждешь, что я стану вымаливать...
- Нет.
Она стремительно обхватила ладонью его коротко стриженый затылок и прижалась губами к губам, теряя всякое представление о реальности.
На столе захлебывался звоном телефон, в приемной кто-то слишком громко засмеялся, на стоянке взревела сигнализация потревоженного автомобиля. Соня толкнула его на отодвинутый стул, взобралась на колени, впустила его руки под тонкий джемпер и отдалась медленному течению времени. Когда воздух в легких заканчивалась, она отрывалась от него, словно всплывала на поверхность за глотком воздуха, и тут же погружалась обратно, как охотник за подводными сокровищами.
- Я либо прямо сейчас возьму тебя, либо заработаю инфаркт! - простонал он, отодвигая ее от себя.
- Чего же ты ждешь?
Она снова потянулась к нему, но он отклонился, тяжело дыша.
- Скажи мне, что свадьбы не будет.
- Илья... Все это сложно...
- Ты думаешь, что если сейчас переспишь со мной, то я позволю тебе выйти за него?
- Я не думала. Совсем не об этом!
- Если ты любишь меня, то свадьбы не будет, - настаивал он.
- Я люблю тебя, но не могу так поступить с ним!
- С нами можешь, а с ним нет?
- Но свадьба уже в пятницу...
- Хорошо. Я собирался сказать это позже... Я купил тебе остров.
- Он ведь не виноват в том, что все так... - Соня оборвала свою оправдательную речь и задохнулась от изумления. - Что ты сказал?
- Я купил тебе остров на Карибах. Кажется, ты когда-то говорила, что хочешь.
- Ты... смеешься надо мной?
- Нет, продолжаю завоевывать тебя.
- Или покупаешь?
- Или покупаю, - спокойно согласился Илья. - Так ты готова все бросить и уехать со мной?
- Послушай, это так... странно... и неожиданно...
- Прямо сейчас!
- Но...
- По-моему, ты когда-то мечтала именно об этом?
- Да...
- Ты едешь со мной?
- Да.
- Да? Ты уезжаешь со мной, - уточнил он, глядя ей в глаза, - и мы забудем про эту свадьбу?
- Да, если про остров правда, - сказала Соня и снова поцеловала его.
- Я когда-нибудь врал тебе?
- Я вернусь домой и скажу ему...
- Я еду с тобой.
- Еще не хватало! Ему и так придется несладко.
- Тогда просто позвони ему, это даже лучше.
- Надо быть последней скотиной, чтобы так обойтись с человеком... - с горечью подвела итог своему решению она и поднялась, оправляя юбку.
- Поехали прямо сейчас.
- Ты хочешь посмотреть на его страдания? Как это уже было однажды...
- Я хочу убедиться, что ты не передумаешь. Иначе все закончится в его койке. А уж из постели в постель ты переходишь с такой легкостью, что только конвой к тебе приставляй!
- Ты совсем мне не доверяешь!
Она с осуждением обернулась на брата и покачала головой.
- Нет, - самодовольно рассмеялся он. - Нисколько не доверяю! Стоит отпустить поводок побольше, и ты опять окажешься вне зоны досягаемости.
- Ты ужасный человек! Ты знаешь?
- Разве не за это ты меня любишь?
- Нет, не за это. Но это меня не отталкивает, вот что страшно.
- Значит, ты ничуть не лучше меня.
На заднем сидении его машины она то мурлыкала какие-то бессвязные нежности, то расспрашивала его про остров, то задумывалась и мрачнела, глядя в окно. А он чувствовал, что везти ее надо совсем в другую квартиру, потому что кровь вскипала в жилах от воспоминаний, как это было раньше, и от мыслей, как это будет, когда ни одна живая душа на потерянном острове в океане им не помешает.
- Никаких сцен и трагедий! - прервал он очередной поток ее расспросов, когда машина вырулила на набережную к ее дому.
- Я постараюсь.
- Я сам прослежу.
Уже в лифте, испытывая какое-то животное возбуждение перед предстоящим разговором втроем, он прижал ее к стене и жадно ощупал, как скупой ненадежно припрятанное сокровище.
- Стоило все-таки трахнуть тебя в кабинете.
- Какой ты грубый!
Она уклонилась от поцелуя и выскользнула на лестничную площадку, с трудом скрывая улыбку. Едва ключ повернулся в замке, с той стороны двери Арсений потянул дверь на себя.
- Я уж решил, что ты сбежала, - с облегчением в голосе сказал он, увидев на пороге Соню. - Мобильный молчит, записки я не нашел.
- Нам надо поговорить, - заявила Соня, пряча глаза, и протиснулась мимо него в прихожую.
Илья вошел вслед за ней и быстрым взглядом окинул коридор, отметил про себя чемодан, стоявший у стены, какие-то коробки и сумки.
- Как это понимать?
Арсений отодвинулся вглубь прихожей и засунул непроизвольно сжавшиеся кулаки в карманы джинсов.
- Вы знакомы... к сожалению...
Соня оставила куртку на вешалке и, не снимая сапог, пошла на кухню, не оглядываясь на мужчин. На обеденном столе стояли пустая кружка и тарелка, а в воздухе был разлит запах кофе.
- Чаю? Или кофе? - автоматически поинтересовался Сеня, но она жестом попросила его присесть.
За столом мужчины оказались друг напротив друга, и она села в торце стола чуть ближе к Илье, на расстоянии вытянутой руки, словно давая понять, чью сторону она заняла.
- Чем обязан приходу такого важного гостя? - усмехнулся Арсений, нарушив затянувшееся молчание, и придвинул к себе кружку.
- Сеня, я должна сказать тебе... - начала было Соня, но Илья бесцеремонно прервал ее дипломатическое вступление.
- Твоя свадьба не состоится.
- Как это понимать?
Арсений вздернул брови и повернулся к Соне. Она растерянно посмотрела на брата, потом на жениха.
- Дело в том...
- Ты с самого начала знал, что шансов нет, - продолжил Илья, не сводя с собеседника жесткого взгляда. - Она спала с тобой, может, даже увлеклась тобой на минутку, но она никогда не принадлежала тебе. И если ты думал, что может быть иначе, то это редкая глупость.
- Она любит меня! Скажи своему бывшему любовнику о наших планах, Соня.
Он никогда раньше не называл Илью "бывшим любовником". Это слово полоснуло ее, как хлыстом. Соня втянула голову в плечи и перевела глаза на блестящую поверхность стола.
- Я думаю, - робко начала она, - наши отношения нельзя было в полной мере назвать... ну, ты понимаешь... Ты всегда был такой милый, внимательный... и я ответила на твои чувства...
- Довольно! - Илья бросил неодобрительный взгляд на сестру, но сдержался. - Весь этот весенний гон позади. Начни обзванивать своих гостей прямо сейчас, чтобы не выглядеть идиотом в пятницу.
- Соня, - Арсений не желал верить своим ушам, - почему он распоряжается твоей жизнью? Почему ты позволяешь ему решать все за тебя? Ты должна сама выбрать, с кем тебе провести жизнь.
- Она выбрала, ты что, не понял? - ответил вместо Сони Илья, не позволив ей даже рот раскрыть. - Всегда, что бы ни случалось, она выбирает меня. Так было всегда и так будет. И это ты - всего лишь ее бывшее увлечение. Быв-ше-е!
- Какого черта ты лезешь в нашу жизнь? - взвился Арсений, неожиданно даже для самого себя перейдя на "ты". - Пусть она скажет сама! Она не бессловесная курица!
Пальцы Ильи уверенно забарабанили по столу, а на губах заиграла злая усмешка, и Соня поторопилась накрыть их своей ладонью. Повисла нервная пауза, в процессе которой Илья выудил руку из-под Сониной опеки и раскурил сигарету. Арсений наблюдал за сменой чувств на ее лице и ждал, когда она заговорит сама. Илья тоже ждал, стряхивая пепел в пустую тарелку. А Соня держала паузу, как в хорошей театральной постановке, и лихорадочно искала слова.
- Так будет лучше... милый! - наконец, обращаясь к Сене, сказала она и перевела рассеянный взгляд в окно за его спиной. - Я не смогу выйти за тебя замуж, как обещала. И ты знаешь, что иногда обстоятельства выше нас. Даже и не обстоятельства, а судьба, понимаешь? Я должна была выбрать между тобой и... - Она посмотрела на брата, но произнести его имени не смогла. - Но обмануть себя нельзя, даже если очень хочется. Выйти за тебя - это сделать тебя несчастным на всю жизнь, сделать несчастными всех нас. Ты должен меня понять! Расстаться сейчас, пока еще можно, пока все связи не так прочны... Ты сможешь найти себе достойную женщину...
- Какого черта, Соня! Я уже ее нашел! Мне нужна ты, и вся эта чушь про высокие мотивы, про будущие страдания...
- Она спасает твою жизнь, красавчик! - со злой усмешкой снова вмешался Илья. - Так что тебе придется обойтись без нее. И без будущих страданий, тут ты прав.
- Ты угрожаешь мне? - прищурился Арсений и бросил быстрый взгляд на молчащую Соню. - Думаешь, можно запугать меня? Многие пробовали... А ты себя Господом Богом возомнил?
- Все уже решено, Сеня! - Она снова вернулась к нему виноватым взглядом, стараясь не допустить готовый вспыхнуть конфликт. - И не стоит продолжать этот бессмысленный разговор...
- Почему ты решила все за меня? - с нескрываемой горечью спросил самый нежный и романтический мужчина в ее жизни, и осуждение в его голосе заставило ее опустить глаза. - Да, я торопил тебя, да, я поначалу чувствовал, что ты колеблешься. Но я никогда не принуждал тебя к этому решению. Оно было твоим, а теперь ты уходишь накануне нашей свадьбы, и не даешь мне даже шанса...
- Перестань...
- Он что же, купил тебя? - Устав взывать к ее чувствам, неожиданно повысил голос Сеня, и Илья угрожающе выпрямился на своем стуле. - Ты теперь вещь, которую можно передавать из рук в руки? Что он сделал, что женщина, которая не желала его знать еще вчера вечером, готова все бросить и уехать? Ты не должна бояться его, Соня. Он не посмеет...
- Да, можешь считать, что я ее купил, - спокойно ответил Илья за Соню и внимательно посмотрел на сестру, которая хотела что-то сказать, но при первом же звуке его голоса осеклась и замолчала. - Давно, когда ты даже не знал, что она существует. И ты ничего о ней не знаешь. Ничего из того, что знаю я.
- Я пойду собирать вещи.
Не глядя на обоих, она поднялась и вышла, оставив мужчин наедине.
- Ты не знал, что все продается? - скрестив руки на груди, Илья в упор посмотрел на соперника.
- Ты не можешь так просто взять и купить человеческую жизнь.
- А ты можешь? Предложи больше, и, может быть, она уйдет с тобой.
- Я бы никогда не стал унижать ее.
- Ну, тогда ты понятия не имеешь, что ей надо. Она из тех, кто принадлежит тебе только тогда, когда ты имеешь смелость и силу взять ее. Она должна быть не с тобой, а твоей. Впрочем, едва ли ты понимаешь разницу.
- Ты подчиняешь ее себе, потому что она слабая женщина. Любой справится с женщиной.
- Ты же не справился.
- Я не собирался ее подчинять.
- Ну, и дурак! - заявил с полной уверенностью в своей правоте Илья. - Ты можешь сделать ее объектом поклонения, но никогда не заставишь быть твоей. А со мной она будет иметь все, и все отдавать взамен.
- Поверить не могу, что моя Соня...
- Моя, черт подери! - повысил голос почти до крика Илья и стукнул кулаком по столу, так что чашка подпрыгнула. - Она всегда была моей, и будет моей до самой смерти. Софья, оставь свои шмотки! Ты сказала, что хотела, теперь мы уходим.
- Если бы ты не был настолько старше...
В голосе Арсения звучала неприкрытая угроза, и Илья, раздавив сигарету в тарелке, поднялся и принял вызов.
- Ну, ударь, герой. Мой возраст мне не помеха свернуть тебе шею. А ты заодно послушаешь, что скажет она.
- Думаешь, она встанет на твою сторону? Она дождется, кто победит и достанется сильнейшему.
- Ты собрался в средневековье поиграть, что ли? Будь уверен, что еще до исхода битвы она порвет тебя в клочки, - прищурившись в лицо врага, убежденно заявил Илья. - Она часть меня, и, чтобы ни случилось, она всегда примет мою сторону.
В этот момент Соня вошла в кухню, прервав начало рыцарского турнира, и остановилась в дверях.
- С ума вы сошли оба? Только драки тут не хватало.
- Я не стану драться с тем, кто слабее, - заявил Арсений, убрав руки в карманы.
- Попробовал бы ты... - фыркнула Соня и взглянула на брата преданными глазами.
Илья понимающе приподнял бровь и улыбнулся незадачливому сопернику. "Что я говорил!"
- Соня, ты совершаешь ошибку, - в последний раз воззвал к женщине брошенный жених.
- Даже если так, Арсений, - кивнула Соня, - я ухожу. И надеюсь, что ты простишь и поймешь. Не сейчас, может, со временем...
Она больше не смотрела на него, словно навсегда утратила интерес, взяла Илью под руку и потянула к выходу.
- Я бы понял раньше, месяц, два месяца назад.
- Мне, правда, жаль... Впрочем, даже если ты не поймешь и не простишь...
- Я не пойму и не прощу, Соня, - сказал он ей вслед. - Никогда.
Она безучастно пожала плечами, и Илья, покосившись на соперника через плечо, подтолкнул ее в коридор. На лестнице Соня обернулась к брату, и ее потемневшие глаза были полны слез.
- Если бы ты знал, чего мне это стоило! - Тот удивленно приподнял бровь, но она покачала головой, отметая его сомнения. - Зная, что я заварила эту кашу... Так унизить человека, который искренне любит меня! Ты видишь, я на все готова ради тебя, и если ты обманешь меня, если нет ни острова, ни нас с тобой... И если я опять останусь одна...
- Не смей сомневаться во мне! - Он держал ее за плечи и слегка встряхивал, как тряпичную куклу. - Я никогда не лгал тебе. - Она кивнула и первая слеза покатилась по ее щеке. - И я люблю тебя!
- Я тоже люблю тебя, - едва слышно ответила она, спрятав лицо у него на груди. - И никогда не оставляй меня, чтобы я снова не начала сомневаться...
Когда за ними закрылась дверь, Арсений медленно открыл бар и достал бутылку виски, плеснул жидкость прямо в чашку из-под кофе и одним махом опрокинул ее в себя.
Телефон, лежащий на столе, притягивал взгляд, и некоторое время он словно сопротивлялся этому притяжению. Потом поставил чашку в раковину и поискал в списке контактов нужный.
- У меня есть информация, - сказал он хриплым голосом и слегка откашлялся. - Я узнал кое-что, что может быть интересно некоторым заинтересованным личностям.
- Не тяни, - голос в трубке был спокойным и умиротворенным. - Что ты узнал?
- Он спит со своей сестрой. С Соней, - пояснил Арсений, - уже много лет.
- Ты уверен? - в голосе не слышалось ни удивления, ни сомнений.
- Только что она бросила меня. Отменила свадьбу. Ради него.
- Хорошо, - сказал человек из другого города, и было непонятно, одобряет ли он Сонин поступок или всего лишь доволен полученной информацией. - Я пришлю к тебе журналиста, не выключай телефон.