отделение виолончели 3

Глава  третья

 И  Нина с того дня тоже отреклась. От ненавистной благопристойности всех мастей, что-то оборвалось в ней так, что стало очевидно, что горстка  счастливых воспоминаний уже не поможет выплыть. Это она осознала так отчетливо, что эпатажная бравада, порой до разнузданности, стала почерком ее жизни. Точно своим поведением, где бы она не оказалась, пыталась вытеснить  благопристойность, как злейшего врага , сокрушить её унылую мораль, с которой так оправдательно просто столкнуть беспомощного ближнего в пропасть.
Её броско алый рот, как безумный цветок в пустыне , всегда пламенел  помадой, с неизменной сигаретой в углу её пухлых губ, ставшими с годами ставшими грубо и жестко  очерченными.  Одежда – только яркая; «бразильский карнавал среди русской зимы» всем чертям на зло! Юбки – только облегающие и короткие! Нет! Не сломить, не стереть в лагерную пыль ее жизнь , ни  совковой морали, ни глухой благопристойности, которой она противопоставит -каждый день –прожитый , как праздник, как шальной перформанс, как озлобленный выпад, как пляска дод дождем на крыше.Потому  что скука- жизнь по правилам, по правилам раба, зависящего от чужой воли...
   -Все, что враждебно,  этому болоту…-пить? Значит – нужно пить!
Если убить в себе раба  можно убивая себя, пусть это будет веселое убийство! Нарушение всех запретов , как отвоеванная территория свободы .Любить не «по правилам»: любить - кого хочу, когда хочу! Посылая к черту, не позволяя втягивать себя в рабство кухонной рутины!»-этот вихрь , как торнадо зарождавшийся в ее голове , вырывался в реальность , опрокидывая и сокрушая все в ее повседневности.
 Искусствовед по образованию и полученное во ВГИКЕ второе образование – дало ей специальность - «Директор картины». Это помогло ей выйти из привычного круга и войти в среду творческой интеллигенции. Она стала  работать на киностудии «Научпопфильм».
Как Ватикан- государство в государстве , так художественная среда; писателей, сценаристов, режиссеров, поэтом и художников –проживая внутри страны, все же богема жила по своим внутренним законам, в иной системе координат. Богема- тот самый внутренний Ватикан тех лет. Даже бедность , хроническое  безденежье –результат выживания  от непредсказуемого гонорара до гонорара здесь не было позором и признаком неудачника , а условием жизни художника. Искусство  оставалось при всех трудностях - островком свободы.
Но,…. вот , пожалуй, именно  тут действительно была нестыковка.
 Она стала полноправным подданным Богемы , живущим по ее непреложным законам, но вошла в эту среду через  романы и приятельство с художниками. Но сама…не была творцом, художником.  А значит немного гостья, пусть и основательно прижившаяся.
Поэтому ,выращивая сына, она , искусствовед по образованию, увидела недостающий пазл в картине справедливости судьбы…
Это или эти пазлы – разбросанные по квартире  рисунки её ребенка. У сына явно были и склонности ,и способности к рисованию.
С неистовством она начала не просто развивать сына , а осознано воспитывать  его , как будущего художника. «Чипполино» и «Мальчик с пальчик» соседствовали с альбомами великих мастеров.
За ручку водила его в Пушкинский , Третьяковку и чуть ли не дежурила с ним на скандальной МОСХовской выставке с возмутившей Хрущева «Обнаженной Валькой», автопортретом Жутовского…и многими другими произведениями взорвавшие тихую заводь мира подчиняемых , ручных , прикормленных художников МОСХа. И  главным объектом той выставки- царившей над всеми атмосферой свершившейся революции в искусстве.
И ее многолетние усилия дали плоды. К четырнадцати годам , он крупный, красивый , светловолосый , немного вальяжно полноватый юноша , выглядел намного старше своих лет. Невероятно эрудированный, остроумный интеллектуал, эпатажный дуэлянт-собеседник. Выдавал его возраст только нежно розовый румянец , легко переходящий  в багряный цвет, разливавшийся по круглым , продолговатым скулам , сбегающим с тяжелому упрямому подбородку. Превращая его светло голубые глаза,
в полупрозрачные. И это заботливая мать ,не желавшая допустить , чтобы её мальчик страдал, а потом выбирался , зализывая душевные раны, разочарованный тем, как прост этот мир взаимоотношений между мужчиной и женщиной, когда первая любовь уже не только выученный , но и позабытый урок ….и это она не оставила без своей опеки. На одном из частых на её работе выпивонов, которые во многом от неё же и зависели, поскольку она , как директор
картины ,решала все «нюансы с финансами», она ,просто - по дружбе,  обратилась с просьбой к своей сослуживице , тоже изрядной выпивохе, но молодой девахе , лет примерно двадцати пяти. И та , уже изрядно накаченная водкой, легко, так же- по – дружбе, согласилась помочь матери воспитывать сына. Нина позвонила сыну и срочно под каким-то весомым предлогом вызвала его на работу в киностудию. И , уходя , вручила Татьяне ключ от Красного уголка , где проводились собрания за длинным служебным столом, к которому , как поросята к свиноматке были приставлены стулья. А главное- под лозунгами , призывами , и портретом Генерального Секретаря, стоял был большой кожаный диван .

   -Ну,.. и чему ты там смеешься?- спросила Татьяна протягивая свою пухлую белорозовую лапку , унизанную  аляповатыми кольцами ,за стоящей на полу недопитой бутылкой, лениво поглядывая на обнаженного юношу , стоящего к ней спиной,  торопливо собравшего свою разбросанную на полу одежду.
   - Да..вот Ильич у вас тут ..весь такой белый , как невеста и смотрит сурово. Не доволен , что тут мы в Красном Уголке …Тут вот …-ответил Вова натягивая синие , толстые спортивные штаны на резинке внизу штанин, в которых тогда ходили школьники, сантехники и пенсионеры.
  -Конечно, не доволен…..да, ты иди. Я здесь переночую….неохота пьяной через весь город переться. А утром все равно сюда же - на работу. - ответила Татьяна повернувшись на бок на кожаном диване вместе с бутылкой, выкатив свой дивный , пленительный, как сочный спелый фрукт  восково- белый яблочный зад.
И он залюбовался  томными перекатами ее полноватой спины с капризным провалом-оврагом талией, и полными ,красиво  ленивыми ногами .
  -Вот  лежит… Венера Джорджоне…только Джорджоне сейчас на месте спинки дивана был бы. ..и видел бы лицо  этой Венеры через бутылку. Мне повезло больше Джорджоне. Я вижу лучшее! А здорово, что первая в моей жизни  задница так красива! - мелькнуло у него в голове, и он машинально провел ладонью по губам , ощупывая  мягкий, чуть вьющийся  пушок над верхней губой, когда он обернулся на пороге еще раз взглянуть на плавные изгибы тела Венеры, задремавшей под портретами Брежнева и цветастой стенгазетой с отчетом о партсобрании , недавно прошедшем здесь в Красном уголке киностудии «НАУЧПОПФИЛЬМ».

***
Володя отсыпался весь следующий день, не встав к завтраку. Хотя мама перед уходом на работу многозначительно постучала в его дверь чашкой с его любимым кофе. Потом , настойчиво приглашая ,постучала своей чашкой о бок той , что была предназначена сыну. Но он так и не выполз позавтракать с  нею. Он  стеснялся  встретиться глазами с матерью, чтобы ничего не обсуждать, еще немного удержать его первую мужскую тайну,
как , разглядывая бабочку, удерживают её в марлевом сачке прежде чем выпустить и дать ей улететь.
Перебирая  мгновения вчерашнего вечера, он  пытался понять действительно ли это была целиком только его победа или…смутное чувство , что мать причастна, или , эта Татьяна сама подстерегла его, омрачали сладостное послевкусие. Казалось ему… что , что-то было не так… С этими мыслями он  отправился на кухню. Войдя на кухню , он понял , что его сомнениям больше нет места. Через спинку стула были аккуратно повешены новые мужские брюки с гульфиком на молнии, революционной в те годы деталью одежды
В кармане  этих  взрослых брюк торчала неиспользованная открытка, давно болтавшаяся без дела среди книг, с улыбающимся зайчиком , держащим  выше себя ростом морковку, с размашисто-каллиграфической  надписью «С днем рождения!». На обратной стороне, убегая утром на работу, мама надписала ее черным карандашом для глаз,  просто: «Поздравляю»