Скала

Греция. Еженедельник «Афинский курьер» № 39 (324), 23-30 сентября 2005 года.

…Площадь с садиком.
 А перед ней камень
 С Медным всадником   
            А Галич
                «Дерзновению подобно» -          
                надпись на медали,
                отлитой в честь перевозки Скалы.

Хотя бы примерно, можете себе представить вес и мощь ОДНОЙ ТОННЫ? Подумали, представили?
А если ДЕСЯТЬ ТОНН? Получилось с оценкой тяжести?
Ну а вес в ТЫСЯЧУ ТОНН? Уже это совсем абстрактно. Не представляется.
Ну а ДВЕ ТЫСЯЧИ ТОНН? Много и всё.
Для простоты понимания, по школьной аналогии, это можно сравнить с  весом железнодорожного состава из 30 заполненных цистерн.
А теперь представьте себе, что этот железнодорожный состав находится посреди болота, без колес и без железнодорожного полотна.
В виде скалы.
Просто 2000 тонн гранита посреди болота в монолите.
И стоит задача - эту махину-Скалу доставить из болота в город Санкт-Петербург, что бы на ней установить всем нам теперь уже известный памятник Петру Великому.
Но как, вообще, сдвинуть с места «самый большой из объемов, который пытался когда-либо переместить человек?»
К А К?
Над Россией еще только 1766-й год.
И что такое К-14, вертолетный подъемный кран, еще никто и не догадывается.  И портальные краны еще не горбятся над Невой. Впрочем, с этой задачей им не справиться и в наши дни.
А скалу под памятник Петру I надо доставить.
Это непременное условие гениального Е.М. Фальконе.
Да и Екатерина Вторая молча кивнула головой.
А с этим не шутят - откланяться будет нечем.

Крепко задумался Штаб Советников Екатерины II над кивком своей Императрицы и над капризом великого скульптора.
А думать было над чем.
И пока чем.
Действительно, ну как ты её притащишь??? 
К А К ???

«Выполнение этого проекта казалось настолько маловероятным, что Г. Бецкий, генерал-лейтенант и Министр Строительства и Искусства, в одном из своих рапортов в адрес Сената в 1768 году заявил о невозможности перевозки одной такой громадной скалы, а так же о чрезмерной стоимости подобной перевозки даже в том случае, если бы скала была разделена на шесть частей».

А перевез скалу грек.
В монолите. Одним кусочком.

Грек? Кто таков? Как?

Вот, что он сам о себе написал в то время:
«Я в России известен под именем Рыцарь Ласкари.
Многострадальная любовь, всегда дерзкая в годы молодости, привела меня к совершению насилия, которое, возможно, простила бы моя молодость, но к которому питало отвращение мое сердце. И закон не мог умолчать, что бы не преследовать меня уголовно.
Вынужденная ссылка, без сомнения, являющаяся самым жестоким наказанием для мужчины, имеющему счастье быть рожденным Гражданином мудрой и озаренной Демократии, явилась жестокой пыткой, которой я себя подверг.
Покидая свою Элладу, я решил так же оставить позади себя и свое имя. И в свои скитания взял имя достойной семьи Ласкари готовый с доблестью защитить его честь и, таким образом, в какой то день вернуть себе имя, которым я был награжден своими предками.
В период своей зрелости я вернул себе то, что было утеряно в годы моей молодости.
И, будучи призванным вновь в объятия Эллады, я посвящаю ей остаток своих дней и в абсолютном спокойствии, гарантированном мне навсегда древней мудростью первейшей Демократией в мире, что позволит мне восстановить в своей памяти сильные и быстрые методы с помощью которых абсолютная власть создала нацию и основала Империю.
Это остров Кефаллиния, где я вкушаю наилучший из климатов и самую сладкую отставку. И часто концентрирую свою мысль на том, что в то время, как лагуны Венеции дают законы части Греции, Принцесса, родившаяся на берегу реки Эльба, приносит цветение на землю Гиперборейцев, Законы Рима и Искусство Афин».

Из приведенной «автобиографии» надо понимать, что «зрелыми годами» как раз и явились годы перемещения скалы, с которыми совпало и снятие тайны со своего имени.
Поэтому, позвольте представить:



Рыцарь Ласкари,
он же Граф Кефаллинии Маринос ХАРБУРИС,
подполковник на службе Её Величества Императрицы Всея Руси, лейтенант полиции и начальник Штаба, ответственный за командование Дворянским сухопутным кадетским корпусом Санкт-Петербурга.

Ему и «поручили наблюдать за работами, связанными с памятником».

«После соответствующих совещаний был сделан вывод, что самый верный способ исполнить памятник, это перевезти на место его установки Скалу целиком, которая могла бы по своему качеству противостоять износу во времени. Что бы Памятник продолжал существовать ВСЕГДА».

Нашли такую Скалу «в двадцати верстах от города».
«Вес Скалы, глубокое болото, ручейки, река Нева, которые она должна была пересечь, все перечисленное и то, что она была погружена на 15 футов в землю, были преградами, которые, в лучшем случае, можно было бы счесть обескураживающими».
И «насмешки людей, которые утверждали, что это невозможно исполнить» тоже оптимизма не добавляли.

Никто не верил в успех этого дела. Но другого пути не было. И если вдруг нашелся такой авантюрист – ему и Скалу в руки.
И ответственность сброшена со своих плеч.
И своя голова целее будет.

Маринос Харбурис никогда в жизни до этого не возил Скал под основание памятникам. И перевозкой скал поменьше то же не занимался. Проще говоря – был полным дилетантом в этом деле. Но была молодость, вера и огромное желание осуществить неосуществляемое. Так почему не взяться? Нет проблем.

Пешком пошел к скале - Молчаливой в своем величии, Великой в своем молчании.
Одиноко и долго стоял перед Ней.
Знакомились. Присматривались.
Соизмерял свою молодость с Её Вечностью.
Потом обошел вокруг раз. Обошел два. А потом уж было бесконечное множество этих кольцевых прогулок. И в одном и другом направлении. И молчаливых бесед с Нею.

В то время еще не изучали детали машин, квантовую механику и не преломляли знания через экран компьютера.
Был Архимед со своим рычагом.
Был Пифагор с квадратами гипотенузы и катетов.
И египетское колесо было.

Думай, Харбурис, думай.
А Харбурис думал.
Здесь подкопать. Здесь рычаг приспособить. Для увеличения усилия системы блоков с полиспастами сгодятся. Глядишь, и приподнимется краешек. А если бревна усилить металлом, а на них вместо колеса металлические шары положить, то и покатиться сама должна, голубушка.
И не предполагал тогда Харбурис, что его мысли со временем обретут современные названия рельсов, шарикоподшипников и подъемных кранов.
А пока все предельно просто. А от простоты до гениальности – один шаг.
С тем к Скале и приступили.
Приподняли, погрузили, поехали.
Каждый метр пути рождал неординарные решения.
Из-за рельефа местности дорога не могла быть проложена по прямой линии. Требовалось периодически разворачивать скалу в нужных направлениях. И опять пытливая мысль Харбуриса родила поворотный круг. Это примерно то же, при помощи чего еще совсем недавно разворачивали паровозы для обратного движения.
А как не утопить навсегда в болоте эту громаду в 2000 тонн, если болото порой даже вес человека не выдерживает? Зимой двигаться надо, когда северные морозы превратят мокрую хлябь в ледяную твердость. И еще надо непрерывно, всю зиму убирать снег с дороги, что бы грунт промерзал на возможно большую глубину.

И каждый час требовалось решать новые и новые задачи. Что, например, делать, если шары, отлитые из чугуна, под весом Скалы разрывались с пушечным грохотом, рассеивая вокруг осколки? После многочисленных проб заменили чугун на сплав чистой меди с небольшим количеством олова.
Или как обеспечить одновременное, синхронное приложение всех усилий, что бы Скала не опрокинулась под своим весом? Очень просто. На вершине движущейся Скалы стояли барабанщики и четкая дробь их барабанов заменяла бурлацкое «эх, ухнем».

 «Движение Скалы представляло собой удивительное зрелище. Сорок каменотесов обрабатывали её постоянно, что бы придать желаемую форму.  На ней же был расположен и  кузнечный цех, который работал круглые сутки, непрерывно пуская в небо шлейфы дыма. А на самой высокой точке Скалы, ярко одетые барабанщики весело отрабатывали дробь. Каждый день собиралась толпа зрителей, принадлежащих к разным уровням и общественным слоям, приезжающих посмотреть, как эта Глыба маневрирует».
Где и когда еще такое увидишь?

«400 мастеров жили в заранее построенных казармах. Для оздоровления климата были проведены мелиорационные работы по осушению болотной местности. Во избежание цинготных заболеваний в рацион входили лимоны, апельсины. Применялась принудительная гимнастика».
Полный социальный пакет!
А о технике безопасности: «Хотя работа этих людей выглядела опасной с любой точки зрения, не было ни малейшего несчастного случая в течение всего процесса перевозки Скалы».
Вот так!

Но вот и берег Невы.
На причале - Харбурис, принимающий поздравления в знак окончания своей части работ по доставке Скалы к Неве. Всё, свою задачу он выполнил.

Далее уже работа Генерального Штаба Морского Флота.
У причала специально построенная баржа, к бортам которой пришвартовано по кораблю.
Загрузили Скалу на баржу.
И к неописуемому конфузу Генштаба, баржа, прогнувшись под огромной тяжестью, плотно села на дно реки своей центральной частью, в то время как края оставались на плаву. В образовавшиеся щели хлынула вода…
Что делать?
«Мобилизованный для перевозки Скалы Штаб Морского Флота отказался от выполнения этой работы, как отказались и все искусные инженеры».
Конец?

И срочно дело вновь было поручено Харбурису.
«На всякое тело, погруженное в жидкость, действует выталкивающая сила, равная весу жидкости, вытесненной этим телом» - так сейчас формулируется 3-й закон Ньютона. Видимо, как-то так же по смыслу он формулировался и тогда. Во всяком случае, Харбурис знал как. И решил применить этот закон в этом конкретном случае.
К изумлению присутствующих, вместо того, что бы поднять баржу, он… полностью затопил её и посадил на дно.
Вот так!
А затем, при помощи мощнейших распорок, произвел перераспределение тяжести Скалы с одной точки на всю площадь днища баржи.
«400 человек начали откачивать воду ведрами и насосами. Когда работа была в разгаре, с большим страхом и удивлением увидели, что все части баржи поднимались одинаково»!
Слава Ньютону и Харбурису!

И в путь по Неве.
В День коронации Екатерины II, баржа, со Скалой на борту, подходила к  Зимнему дворцу.
22 сентября был серый день, дул  ветер и хлестал дождь.
Но окна Зимнего были распахнуты на Неву.
Лицо Императрицы украшала широкая улыбка. В руке мелькнул кружевной платочек.
А Е. Фальконе любил странности и позволил себе просто не явиться. Но он то же наблюдал из своей мастерской за движением Скалы по Неве. Хмуро. Потому, что всем и всегда был недоволен.

Но что проще: погрузить или разгрузить Скалу – это еще вопрос.
«Не могло быть и речи вновь посадить баржу на дно реки Нева, так, как река в этом месте намного глубже, чем высота баржи и если бы мы потянули Скалу без мер предосторожностей, то, как только её вес переместился бы на край баржи, баржа наклонилась бы и сбросила Скалу в реку».
Решено было использовать вес пришвартованных кораблей и другие всякие хитрости.
«Что бы избежать влияния продолжительного действия полного веса Скалы по центру баржи, я счел, что надо было выполнить работу, как можно скорее. Мы еле-еле успели обрезать последние подпирающие балки с каждой стороны Скалы. Нам показалось, что она пролетела, как молния с баржи на берег. Это движение было настолько быстрым, что люди, которые тянули лебедки, не встретив никакого сопротивления, все упали на землю. При этом сломались шесть мачт удерживающих кораблей».
Скала прибыла в место своего назначения.
Три года длился этот путь.

А Граф Харбурис, безусловно, был очень скромным графом.
Из-за его скромности нам неизвестно, каких наград и почестей он был удостоен. Не сообщил.
Но шампанское было однозначно. Я думаю.


«С той минуты, когда мне, человеку, не имеющему глубоких теоретических знаний, удалось добиться и удачно завершить такое трудное задание, которое мне было доверено, чего только не смогут добиться те, которые с большим стремлением изберут это важное направление математических наук единственным предметом своего изучения».

И еще. Небольшой штрих.
В обратном пути на из России на родину граф Харбурис потерпел кораблекрушение и потерял своего сына. При этом волна смыла и чертежи других смелых разработок.
Но 9 сентября 1777 года, в Париже, все же был издан альбом под таким названием: «Невероятное русское техническое достижение. Памятник, воздвигнутый во славу Петра Великого или рапорт о проведенных работах и технических средствах, которые были использованы для доставки в Петербург Скалы весом в две тысячи тонн, предназначенной для использования в качестве основания для Статуи данного Императора на коне т.д.».

Неожиданный финал.
Уже на месте установки памятника рука Скульптора оставила менее половины от первичного веса Скалы - отсек все лишнее. И обижаться на него нельзя. Фальконе и есть Фальконе.
А отсеченные куски и глыбы были «использованы для тротуарного настила, для отметки границ Памятника и для пешеходного покрытия части набережной. Да и Фальконе был обвинен в разрушении Скалы. Стоит его спросить, почему же он не сделал это прямо на том месте, где нашли Скалу? Таким образом, не было бы затрачено столько труда и была бы снижена стоимость перевозки».
 А от себя добавлю, что тогда бы и рассказа этого не было.
А «все расходы по перемещению Скалы составили 70000 рублей. Кроме того, материалы, которые остались, когда проект был завершен, стоили две трети этих средств».

Вот и всё.
А теперь купите открытку с Медным Всадником и вы совсем по другому будете её рассматривать.
Так ведь? И я рад этому. И Харбурис. Да и Фальконе то же...
   ________________________________________

Но вернемся в наши дни.
19 июня 2003 года. Греция. Афины, ул. Никис, 50 А. Общество по изучению истории Греции.
Деловой кабинет его руководителя Герасимоса Апостолатоса, бывшего Министра Правительства Греции.
Он рассказывает мне, что оригинал этого альбома, изданный на французском языке, являлся почетной книгой библиотеки его отца и долгие годы хранился в их семье.

В память о своем отце,
в память о Великом соотечественнике, совершившем этот подвиг,
в честь 300-летия основания Санкт-Петербурга –
Герасимос Апостолатос совершил свой подвиг –
        осуществил репродуктивное издание альбома на русском, греческом и французском языках.

У меня в руках этот прекрасный альбом.
И он мне дорог вдвойне, потому, что на первой странице рукой министра сделана надпись:

                «Принцу Владимиру Комнинос-Варвакис.
                В честь признания его заслуженной, огромной работы.
               
                Герасимос Апостолатос,
                министр.
                19 июня 2003 года".

P.S. И я не виноват в том, что этот достойнейший человек, Герасимос Апостолатос, не был приглашен на торжества по случаю юбилея С-Петербурга, символом которого является Петр Великий, установленный на этой Скале.
И никто не сказал даже "спасибо" Герасимосу Апостолатосу за его труд.
Давайте это сделаем мы с вами, уважаемые русские читатели.
От имени России.
                Его телефон 210 322 20 54.
       Позвоните и скажите греку русское спасибо.
. . .

СКЛОНИВ ГОЛОВУ…

В «Афинском курьере» (№ 39 (324), 23 – 30.09.2005) был напечатан материал под названием «Скала». В нем я рассказывал о том, как Герасимос Апостолатос, бывший министр Правительства Греции, проэдрос «Общества по изучению истории Греции» осуществил репродуктивное издание книги о беспримерной доставке Скалы, весом в 2 000 (!) тонн под знаменитый памятник Петру Первому в Санкт-Петербурге. Книга была издана в канун празднования 300-летия Северной Пальмиры. И никто в России не сказал ему даже простого русского «спасибо» за это.
У меня возникло острое желание в знак благодарности подарить ему хотя бы эту статью, опубликованную в «Афинском курьере».

Звоню по служебным телефонам.
Никого.
Звоню домой и с прискорбием узнаю, что уже девять месяцев, как не стало на Земле этого человека.
Тем более, считаю себя обязанным выразить признание за его просветительскую миссию и, в частности, за его вклад в российско-греческие отношения.

Спасибо, господин Апостолатос!
                Царство небесное!
Редакция «АК» и
Владимир Комнино-Варваци.
                Греция.
                Еженедельник «Афинский курьер»
                11-18 августа 2006 года.