Жанна д Арк из рода Валуа 32

 
*   *   *
Через день в особняке на улице Барбетт дым стоял коромыслом!
Изабо с раннего утра готовилась к визиту сватов.
Её фрейлины сбились с ног, утягивая, перекалывая и подшивая роскошный наряд королевы, в котором она то и дело находила какие-то изъяны.
- Вот тут на вышивке выбилась нитка! Немедленно подтяните! На этом рукаве оторвалась жемчужина! Сейчас же найдите точно такую и пришейте! С этой стороны подол потерся… У вас что - глаз нет?! Подвернуть и подшить, чтобы ничего видно не было!
То и дело хлопали крышки сундуков и ларцов с драгоценностями. Под ногами снующих туда-сюда дам крутились служанки, подтирая лужу, оставшуюся после умывания королевы: Изабо заметила под губой маленький прыщик и в ярости перевернула таз с водой. Теперь мадам де Монфор, переступая через руки фрейлин, подшивающих подол, ходила перед королевой, как живописец перед картиной, и затирала злодея белилами для лица.
Наконец, все было закончено. Последний взгляд в зеркало, одобрительный кивок, и королева, светясь совершенством, вышла в зал для приемов.
Гости уже прибыли. Тихо переговариваясь, они терпеливо дожидались выхода Изабо, чтобы почтительно склониться, как только управляющий её двора возвестит:
- Её величество, королева!
Герцогиня Анжуйская стояла впереди всех. Вопреки заведенному порядку, она даже супруга оставила за спиной, и теперь выделялась на многоцветном фоне принаряженных дворян и своей независимостью, и подчеркнуто скромным платьем. Она словно с первых минут давала понять королеве, что свое положение просительницы понимает прекрасно, но в то же время имеет право рассчитывать на отношение к себе как к равной.
Изабо это не слишком понравилось. Но поскольку голова её была занята другим, она лишь рассеянно кивнула на все приветствия и, усевшись перед гостями на свой стул, быстро обежала глазами присутствующих.
Вот тут-то и появился повод обиженно закусить губу. Шевалье де Бурдона не было!
А ведь буквально накануне вместе с письмом герцогини и её прошением об аудиенции был получен список участников этого смехотворного сватовства, где оказались перечислены все - ну абсолютно все - собравшиеся сейчас в зале, и среди них тот единственный ради которого Изабо и решила принять все это всерьез! И всё утро она  наряжалась и прихорашивалась, как ненормальная, вовсе не для того, чтобы радовать взоры престарелого Бурбона или скучного де Вертю! Теперь же получалось, что время и надежды растрачены зря!
- Ваше величество, - бархатно начала между тем герцогиня Анжуйская, - рады видеть вас в добром здравии и доброжелательно настроенной.
Изабо кисло улыбнулась.
- Причина, по которой я, мой супруг герцог Анжуйский, и все эти господа решились вас побеспокоить, хорошо всем известна, поэтому я не стану утруждать вас её повторением…
Королева неопределенно дернула плечом. «Вот возьму да и откажу тебе прямо сейчас», - подумала она в раздражении.
- … Я только желала бы продемонстрировать наше уважение и получить у вашего величества одобрение тем дарам, которые дом Анжу поднесёт принцу Шарлю в том случае, если мы сегодня придем к согласию.
По знаку герцогини двери в зал распахнулись, и двое слуг внесли столик, накрытый дорогой сицилийской парчой. Следом за ними пажи под руководством стройного дворянина бережно и плавно пронесли тяжелый по виду ларец, установили его на столик и с поклонами разошлись. Дворянин же, порхнув вокруг столика, как танцор вокруг дамы, ловко отщелкнул замки на ларце и поднял крышку.
Королева встала как во сне.
О, да! И сверкающий графин, и золотая чаша, утопленные в бархатных недрах сундучка – все это было великолепно, роскошно, дорого! Пожалуй, даже слишком дорого для её Шарля… Но ценность подарка неизмеримо возросла – просто взлетела до небес – потому что представил его не кто иной, как любезный сердцу шевалье де Бурдон!
Дрожа от восторга королева подошла к ларцу.
- Какая красота, - проговорила она, глядя в лицо шевалье.
Его крепкие руки все еще придерживали крышку, и Изабо чуть не застонала, представив, как могли бы они обнимать её! Бережно, пылко, с нарастающей страстью – до дрожи и грубости, которая в эти минуты так простительна, что обижает лишь её отсутствие…
- Взгляните же на это, господа!
Голос королевы ослабел, глаза очень кстати затуманились - подарок в самом деле был хорош! Изабо обернула сияющее лицо к придворным, и все тут же придвинулись к столику и затоптались вокруг него, всплескивая руками, заглядывая через крышку и восхищенно прищелкивая языками.
- Вы, герцогиня, в который уже раз, удивляете нас щедростью и вкусом, - проговорила королева.
Она великодушно отошла в сторону, чтобы не мешать остальным осматривать подарок, и мадам Иоланда, дав ей возможность переглянуться с де Бурдоном ещё раз, отошла следом.
- Смею ли я считать такой лестный отзыв от вашего величества предварительным согласием?
О, Господи! Опять она об этом!
Королева даже сморщила носик, ничуть не таясь.
Охота же этой герцогине говорить о скучном именно сейчас?! В такой момент, когда тело Изабо готово обмякнуть и опасть, словно сброшенная у постели одежда! Толпа придворных возле ларца совершенно заслонила шевалье, но как зверь, учуявший добычу, королева каждой своей частицей ощущала его присутствие в зале.
- Право не знаю, герцогиня, - пожала она плечами, - вы сделали такой подарок… Ей Богу, мой Шарль его не стоит.
- Ваше величество не хочет оставаться в долгу? – шутливо спросила герцогиня, сделав вид, будто не приняла слова Изабо всерьез. – В таком случае у меня есть одна приватная просьба, исполнив которую, вы уравновесите разницу.
- Что за просьба?
Мадам Иоланда обернулась на толпу возле ларца и, став к ней спиной, понизила голос.
- Не уверена, что вы заметили молодого человека, который представил мой дар, но с недавнего времени я принимаю некоторое участие в его судьбе, и очень бы хотела представить шевалье вашему величеству.
У Изабо перехватило дух.
- Зачем? – спросила она негнущимися губами.
- Дело в том, что служит шевалье у молодого графа де Вертю. В скором времени граф намерен вступить в наследственные права и принять титул и обязанности своего отца герцога Орлеанского. В связи с этим все должности при его дворе будут пересмотрены, и я боюсь, что дела шевалье де Бурдона сложатся в этом случае не лучшим образом.
- И вы ищете ему место при моем дворе?
- Что вы, мадам! Я бы никогда не осмелилась предложить к услугам вашего величества дворянина, отвергнутого вашим же вассалом. Но, возможно, при дворе короля... Там вакансий всегда хватает.
- О да, я поняла вас!
Изабо показалось, что грудь её вот-вот лопнет от ликования.
Конечно же, только при дурачке-муже и можно сегодня со всеми удобствами держать такого любовника как шевалье! Пожалуй, появись при ее дворе молодой и красивый новичок, шпионы этого гнусного Арманьяка не дали бы ему и шагу ступить. Но посыльный, являющийся каждый день с вестями о самочувствии короля – это совсем другое дело!
- Сегодня чудесный день, герцогиня! – беззаботно рассмеялась Изабо. – Мы стали почти родственницами, и разве могу я вам в чем-то отказать?
- Значит, вы согласны на брак наших детей, - вежливо улыбнулась в ответ мадам Иоланда, не столько спрашивая, сколько констатируя уже свершившееся.
- Ай-яй-яй, ваша светлость, - игриво погрозила ей пальчиком Изабо, - как вы, однако, лукавы! Неужели хоть на мгновение вам в голову могла придти мысль об отказе?
«И не раз», - подумалось мадам Иоланде. Но вслух она только с легким вздохом заметила:
- Как знать, ваше величество, времена сейчас такие ненадежные... Так я представлю вам шевалье?

Вот так и получилось, что уже на следующий день Лувр был осчастливлен появлением королевы, которая уже Бог знает сколько времени не баловала супруга не то что визитами, но и простым вниманием, выражавшимся когда-то давно в пересылке фальшиво-заботливых записочек из её особняка в эти скорбные покои.
«До чего же удачно все сложилось! – думала Изабо, идя по нелюбимому дворцу к покоям супруга. – Кажется судьба мне снова улыбается, и жизнь больше не будет так скучна!».
Действительно, кто бы на её месте думал иначе?
Королеве снова представилась возможность показать себя и доброй матерью, устраивающей судьбу сына, и преданной супругой, не забывающей советоваться с мужем пусть даже и больным, и заботливой правительницей, пекущейся о судьбе самого распоследнего подданного, и отменной родственницей, не забывающей о просьбах! Разве не затем она явилась сегодня в Лувр, чтобы порадовать супруга известием о предстоящей помолвке его никчемного сына с дочерью одного из могущественнейших герцогов Франции? И разве не собирается она между делом выполнить просьбу самой могущественной герцогини королевства? Господи, да она просто обязана это сделать! И сделает обязательно, потому что лично для себя ей в этом браке, как и в просьбе - ничего не нужно!
«Вы сможете присылать его ко мне с известиями о вашем здоровье, - мысленно говорила Изабо, вызвав в памяти образ слабо соображающего супруга. – Новое лицо станет для меня лицом надежды на ваше полное и окончательное выздоровление, в отличие от скучных и равнодушных лиц, которые до сих пор меня только огорчали…». И напоследок - как самый веский аргумент - еще раз о том, что просила за шевалье герцогиня.
Пускай и Шарль, и все, кто трется возле него, мечтая отделаться от своей королевы, запомнят – она всего лишь печется о чужих делах!
А дальше…
Но об этом Изабо предпочитала пока не думать.
Всему свое время. И когда молодой человек нашьет на камзол геральдические лилии, когда получит официальное право навещать ее во дворце, и преданная мадам де Монфор по тайным коридорам проведет его в покои к Изабо, та получит свою материализовавшуюся грёзу без примесей воображаемых иллюзий…
«Все будет просто отлично!», - заверила саму себя королева, заходя в приемную.
И в тот момент, когда Великий управляющий двора растерянно выкрикнул: «Её величество королева!», на лице последней играла самая безмятежная улыбка.

*   *   *
Шарль осмелился поднять глаза лишь когда понял, что мать остановилась перед ним.
- Хорошо, что вы здесь, сын мой, - произнесла королева без обычного раздражения в голосе. – Я как раз пришла к его величеству, чтобы говорить о вас.
Вот это новость!
От удивления мальчик растерялся и не сразу сообразил, что ему теперь нужно делать? Обычно мать заговаривала с ним, чтобы поругать за плохо подобранную одежду, за испачканные руки, или ради чего-то подобного. А «сыном» называла и того реже – только на каких-нибудь больших приемах, перед послами, в последнюю очередь после старших братьев…
На одно короткое мгновение в сердце мальчика толкнулась было старая надежда, но тут же и потухла. Слишком поздно ей было воскресать.
- Я вас слушаю, матушка.
Губы Изабо привычно изогнулись. Нет, все-таки в этом её ребенке совершенно нет ничего привлекательного. Глаза маленькие как у отца, волосы какие-то бесцветные и голос тусклый и вялый - словно он не королевский сын, а паж, милостиво взятый из бедной семьи на воспитание… Впрочем, это последнее ему, кажется, на роду написано.
- Герцогиня Анжуйская желает видеть вас своим зятем, - надменно произнесла Изабо, - и я не вижу причин, мешающих такому союзу. Восемнадцатого числа мы подпишем соглашение, по которому вы в положенный срок вступите в брак с Мари Анжуйской, а до того времени будете жить в одном из замков герцога под присмотром мадам Иоланды. Герцогиня берет на себя тяготы вашего воспитания, и вы должны быть послушны настолько, насколько это позволяет ваше положение.
Изабо запоздало подумала, что последняя фраза получилась несколько двусмысленной, но для мальчика всё сказанное прозвучало, как внезапный раскат грома. Шарль еле-еле удержал на лице безразличное выражение. Судя по тону его мать, видимо, решила, что отъезд из Парижа будет воспринят им как подобие ссылки, и будь его ненависть менее сильна, мальчик бы не упустил возможности показать, как обрадовала его возможность уехать от этого враждебного двора подальше. Но именно враждебность  научила Шарля держать свои истинные чувства наглухо закрытыми, чтобы они не стали той уязвимой щелью в его доспехах равнодушия, через которую любой враг сможет нанести ощутимый если не смертельный удар.
- Благодарю вас, матушка, - бесцветно пролепетал мальчик. – Я обещаю, что буду послушным.
И почти с облегчением увидел расползающееся по её лицу разочарование. А затем и привычное недовольство.
- Герцогиня женщина с большим вкусом, - назидательно и немного брезгливо произнесла Изабо. – Я не хочу, чтобы она жалела о своем выборе, глядя на то, как дурно вы выглядите. Вашему воспитателю следует сделать внушение, да и вам самому не мешало бы следить за собой получше.
Стоявший в некотором отдалении Танги дю Шастель густо покраснел. На содержание Шарля выделялось так мало средств, что ему порой приходилось докладывать свои, чтобы иметь возможность заказать вещи поприличней.
- Я буду следить за собой, матушка, - монотонно, как заученный урок, выговорил мальчик. – Спасибо, что так печетесь обо мне.
«Он безнадежен», - мысленно вздохнула Изабо и, не сказав больше ни слова сыну, с которым вскоре должна была расстаться, двинулась дальше, к покоям короля.
- Прошу вас, мадам, - попытался остановить её герцог де Бурбон, - у короля недавно был приступ, и он, возможно, не совсем готов вас принять…
- Следуйте за мной, сударь, - приказала Изабо, не замедляя шага. – Вы сейчас можете понадобиться. Я уверена, его величество захочет отдать вам кое-какое распоряжение. И учтите… - она остановилась на мгновение, чтобы дать стражникам возможность распахнуть перед ней двери, - это распоряжение следует выполнить незамедлительно, в считанные дни, чтобы успеть до отъезда герцогини Анжуйской из Парижа.
 
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/02/13/1680