1870

__

Мне идут длинные волосы, не идет только их растрепанность. В уходах за садом, за словами, за прочими делами, я теряюсь и напрочь забываю о себе, экономлю  на двух движениях руками, в отсутствии целеустремленных ветров и перемещений, отводящих волосы назад, где им будет труднее растрепаться…

__

Словно бы я не пишу – моя книга уже написана в определенной точке и мне надо только на эту точку попасть, а после уже лишь листать и читать, и пересказывать своими словами… Точку я ищу, двигаясь продольно и поперечно, как каретка и робот. Трудно не наскучить точке, хоть на дрожжах души она и набухла так, что превратилась в книгу… (Нет, точек несколько – быть может, они даже образуют букву…)

Ловящая собственный хвост книга превращает читателей в волчков, самоедская – отхватывает пальцы, страстная – опаляет глаза… Есть книги, в которых тонешь, как в колодце, где, впрочем, потом сидишь и пускаешь самолетики или солдатиком маршируешь среди четырех бетонных стен по 30-ти свинцовым строчкам… (приговора)

__

Поменяю член на два гвоздя – он у меня опять отрастет. Оставлю член прикрепленным к телу, пока дом не построен. Правда, обычно вещи к поясу крепят, но сейчас у меня там инструменты, и как бы не спутаться, *** не забить, что очень не вовремя…

Член – одна ракета на двоих. Одна лодка на двоих – вплываем…

Член явно хочет оторваться у меня, прорваться у неё, насквозь всю женщину пройти, чтобы не осталось в ней препятствий, после чего, наконец, успокоиться и просто плавать внутри – или просто реять над нами…

Морковь – член замороженный. Чтобы на небесах – потолке – изготовить щи, нужна еще и картошка – замороженные яйца. Если же ты отказываешься от этого супа, то тут-то и начинается земная маята, с помощью баб разогрев…

__

Насмотревшись политики:
По базару идут два президента, наш и украинский. Осматривают товары. «И это есть?» - указывает наш. – «Да, и это закуплено» - машет рукой украинский. Половина из всего барахла у нас совпадает, половина – разная, но всё равно барахло…


__

Вчера вечером еще оставались силы, и я много наговорил, а сегодня вечером их не осталось, и я был не в силах вымолвить хоть слово. И нет сил вспомнить, что  наговорил вчера – не бред ли, если учесть, каков я  сегодня…

За некоторые проблемы, т.е. исправление чего-то очень плохого, стоит браться только на подъеме, т.е. после того, как случилось нечто очень хорошее. Жду удачу, чтобы потом можно было атаковать на подъеме, и уже не останавливаться, и переломить ситуацию…

(Я уже давно устал под грузом самообвинений, а кто-то, пусть дурачком, но всё-таки живет…)