Соло на болгарке

   Над некто Брусныциным случились проживать новые соседи. Брусныцин и со старыми-то соседями был знаком не так чтобы очень, ибо те вели себя непременно тихо, а что до Брусныцина, так он и вовсе ничьего покоя никогда не нарушал.
   Новые же соседи сразу заявили о себе, наняв бригаду строителей и скрывшись в неизвестном Брусныцину, но, вероятно, в северо-западном направлении. Уходящие своими корнями глубоко на юго-восток строители, получив хоть на какое-то время надёжный пол под ногами и крышу над головой, с энтузиазмом, граничащим с полудрёмой, принялись за свои инструменты, среди которых солирующим, как водится, была угловая шлифовальная машина, наречённая в миру болгаркой.
   Брусныцин утратил покой. Звук, издаваемый первой скрипкой этого самодеятельного оркестра на мерном фоне дрели с перфоратором и бодрого ритма молотков, проникал в каждый закоулок Брусныцина, пульсировал где-то между мозжечком и седалищным нервом, и вызывал неодолимое желание что-то сделать. Но по природе своей Брусныцин был мягок и тих, как упавшая под стол ватка, и сделать это «что-то» он не мог. Оставалось мучиться, чем Брусныцин героически занимался целый месяц, по прошествии которого ремонт, наконец, закончился, и бригада строителей съехала, освободив квартиру от своего тайного и явного присутствия. Брусныцин, стоя во весь рост на балконе, чуть ли не с платком в руке и под аккомпанемент играющего в голове марша «Прощание славянки» провожал старую убитую «копейку», туго набитую тёмнолицыми музыкантами и их адским реквизитом. Квартира соседей опустела.
   Вечером того же дня Брусныцин, испив чаю и почистив зубы, улёгся в свою уютную кровать, имея целью хорошенько выспаться в преддверии нового рабочего дня. Усталые вежды Брусныцина сомкнулись, первый сон уже стал подкрадываться к его разуму, являя свои смутные, пока ещё едва различимые образы…
   И тут в пустой квартире сверху –  в совершенно точно пустой и безлюдной! – раздался истошный визг болгарки.
   Подпрыгнув, Брусныцин сел на кровати и, выпучив глаза и открыв рот, как заворожённый слушал немилосердное, запутавшееся во времени безумное соло…