Всё это зарождается в тёмных глубинах, точнее даже находясь под ними, практически в главной горячей точке планеты - центра ядра, где светопроницаемость практически нулевая и нечеткие очертания вроде бы невозможных живых существ, абсолютно не поддающихся описанию, реализуют какие то свои рыхлые и теплые планы, смешиваясь с вулканирующей нугой пространства. Очередной взрыв энергии от столкновения двух разных плотностей, на высоте около двух тысяч киллометров, побуждает соответствующие органы Земли к кислородному метеоризму. Гигантский трёхметровый пузырь воздуха смешанного с иными газами, всячески изгибаясь, продавливаясь и растягиваясь покидает железо-никельную оболочку ядра и попадает в тёмное логово инфразвуковой гидросферы. Под высоким давлением он постепенно выталкивается к поверхности силой знаменитого Архимеда. Бормотание тёмного полутвердого дна океана, сдавливающего всё своим телом, постепенно становится больше отдаляющимся пятном внутри пузыря, нежели звуком. Он - то становится сферой, практически идеальной, то его сплющивает невидимыми подводными ветрами, как назойливыми рукавицами не желающими отпускать имеющееся чудо. Лучи далёкого солнца отражаются в стенках пузыря, и близкий к полному мраку - цвет глубоководного мира постепенно сменяется ультрамарином средних глубин, насыщенных существами которые автономно в мире соли и мегаполиса многочисленных водорослей, кораллов, морских коньков, и существ которых объединили под названием "Рыбы", не говоря уж о микроорганизмах и бактериях. Внутри сферы стелится состояние дневной послеобеденной комнаты, которая зашторена плотным бардовым тюлем, пропускающим на середину половиц луч, заполняющийся крупными пылинками в полном отсутствии любого сквозняка. Пузырь, преодолевая гольфстрим и сложные перекрестки холодных антарктических течений подводных рек, иногда отделяет от себя маленькие пузырьки и немного уменьшается, предвкушая выход на поверхность. Времени становится больше, оно раздувается и сужается, как исходный шар воздуха под взглядами всевозможных но маловообразимых рыб. Около поверхности наступает небольшое Ритенуто - замедление, когда - будучи там, мы бы наверняка захотели посмотреть саму смену состояния вещества для одного движуещегося объекта. Ветер и вода окольцовывают камень,огонь и железо, взаимопроникая друг в друга. Но вот, наконец, смотря на воду уже в объективном ракурсе, на цветной фольге её поверхности лежит спасательный круг, бело-оранжевый, покрытый обшарпанной эмалью, с косой оборванного соединительного корабельного каната. Пузырь выпрыгивает на поверхность как капельки холодной воды на раскалённую сковородку, немедленно становясь конденсатом, ветром, который очень быстро парит над поверхностью жидкой бирюзы, отчего-то дергающихся кракелюр, огибая невидимые колонны, столбы, наблюдателей, которым и теперь чудится что они до сих пор существуют. Угол воды и поднимающейся плотной материи, превращающейся на лету взгляда в песчаное дно, норовит стать максимально острым, и вот уже ветерок плавно стачивается о песчинки берега, готового принять всё что угодно, даже изумрудные бутылки с записками-подсказками - феномену древней коммуникации. Пробираясь сквозь случайно поваленные груды камней и пальмы, в мире зеленого шуршания и полупрозрачных насекомых, кислород из подводного пузыря освежается новыми красками существующего здесь эфира. Летая уже далеко от берега, он стремглав - прощупывает,будто на бегу, молодые побеги папоротниковых зарослей и засохших от зноя громадных листьев, в естественно собранной самой собой системе банановых плантаций. Так и продолжается некоторое обособленное время, эта игра ветра в отблески битого стекла, которого здесь никогда не было и не будет, потому что даже некому до нас было за этим наблюдать. Развитие маршрутов стрелы воздушных потоков происходит стремительно, и часть из отделяющихся витков, проходя расстояния от джунглей до идеально ровных, благодаря магме и гравитации - лавовых плато, в конечном итоге разбивается о скалы, распадаясь на миллиарды белых или вовсе прозрачных искр, которые исчезают уже насовсем, ещё не успев толком показаться. Но и зрение человеческое не способно рассмотреть в деталях некоторые явления, в виду общей заторможенности организма, мы всё видим на дольку позже чем оно произошло. Оставшиеся части, некогда трёхметрового гибкого пузыря стремглав уходя ввысь, летят к озоновому слою, прогрессивно удаляясь от изумрудно-песчаного острова, дышащего тростником, банановыми листьями, и магмовыми долинами - результата деятельности сугубо планеты Земля. Проходя расстояние от стратосферы до экзосферы - с высотой около тысячи километров, температура успевает поменяться координально около 4 раз: от +33 до -56, затем до +1600 градусов Цельсия, позже снова на охлаждение. Там, где уже нету озона и мало кислорода, точнее он слишком несобран для нас, летают больше атомы водорода, натрия и гелия. Воздуху, проделавшему путь из недр становится тесно в такой свободе, и он раскаляется до бела, и потрескивая, бесшумно рассыпается на границах земных оболочек, делится на мириады стрелок, превращаясь из известного состояния во всё остальное. Оторвавшийся кусок становится тем же, от чего некогда отделился.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.