Большая игра. Глава 1

Не знаю почему, но полное заглавие у меня не влезает, поэтому будет здесь:

Большая игра. Глава 1. Я встречаю очаровательную, испуганную блондинку

Она подошла, когда я только что заказал в баре коньяк. Присела рядом и стала внимательно меня разглядывать. Ну, я тоже не обделил барышню внимание. Блондинка лет тридцати, среднего роста, с красивой фигурой, длинными прямыми волосами и каким-то отчаянным лицом. Вот это её лицо цепляло, обращало внимание. За таким лицом могли быть какие угодно глубины, страсти и всё такое. Я уже опустошил бар в номере, так что сейчас был склонен к метафизическим наблюдениям и мистическим предположениям.
- А ты тот чувак с телевидения? - у нее был приятный, чуть хриплый голос. И она смотрела куда-то в сторону, хотя разговаривала со мной.
- Ага, тот самый. Хочешь автограф? – нагло спросил я. Дальше планировалась домашняя заготовка с предложением проставить автограф на груди. Но заготовку пришлось оставить на другой случай.
- Автограф? - она искренне удивилась моему предположению, даже как будто зависла на пару секунд, будто я сказал какую-то вопиющую глупость. Хотя у меня частенько просили автографы. - Виски, пожалуйста. Сто. - заказала бармену.
Она начинала мне нравиться. Во-первых, даже не думала придалбываться ко мне с автографами, которые меня уже подзадрачивали. Во-вторых - виски. Подозрительно отношусь к бабам, которые травятся коктейлями и всякой слабоалкоголкой.
- Просто здесь ужасно скучно. - она кивнула вокруг. - Даже выпить не с кем.
Я оглянулся. Пустой бар большого фешенебельного отеля в Карпатах. Зимой здесь, наверное, было людно, но летом хорошо если заполнялась треть номеров. Да и то семьи из среднего класса, соблазненные большими скидками. Они даже бухать по вечерам не ходили – мы были единственными клиентами в баре.
- Тебе на работе дали путевку? – интересуюсь я, а сам просчитываю свои шансы по поводу того, удастся ли мне затащить её к себе в номер. Кажется, хорошая баба, интересная, не клуша.
- Да. Приказали ехать. - она берёт у бармена бокал и легко выпивает его в два глотка, будто это не сто грамм виски, а чай с лимоном. Кажется, это уже не первый её бокал сегодня. Ну и точно не последний. Я поднимаю свой, посасываю понемногу коньяк. Не спешу.
- А тебе на телевидении дали путевку? – она ещё ни разу не посмотрела мне в глаза, всё время куда-то в сторону. 
- Нет. Но из-за телевидения. Кто из рекламного отдела гостиницы решил, что летом сюда нужно  завезти каких-нибудь звёзд, или, по крайней мере, засвеченные в ящике фейсы. По гениальной задумке здешних кудесников от рекламы, пребывание известных людей сделало бы курорт престижным и, вслед за звездами, сюда понесутся и отдыхающие из простых смертных. Впрочем, кажется, они смогли привлечь только меня.
- И хорошо платят?
- Да как сказать. Работа то в общем-то непыльная. Кормят, поют, так что жить можно. Думаю, что неделю ещё здесь подышу, полюбуюсь местными красотами из этого бара, а дальше вернусь в Киев. Ты тоже оттуда?
- Да.
- Путевку дала любимая компания за трудовые свершения?
- Да как сказать. - она как-то растерянно улыбается. Или кривится, трудно понять, что за эмоция у нее на лице. Заказывает ещё виски. Снова сто. Я потягивает коньяк. У меня в баре кредит от хозяев отеля, интересно, не ужаснуться ли они, когда подведут итоги моего пребывания здесь. Бухаю же, что лошадь. - Не совсем за трудовые. – она снова то ли кривится, то ли усмехается.
- О, чувствую интригу. - я улыбаюсь в предвкушении её рассказа. Мне всегда интересно слушать другого. Это профессиональное. Журналист должен уметь слушать. И журналисту должны быть интересны другие. Это залог успеха. А если говорят, что люди неинтересны, то это значит только одно: ты не спрашивал, что надо. Или не услышал интересного. Проблема в тебе.
- Да какая, нахер, интрига. Мне приказали исчезнуть из Киева на несколько недель. Руководство всучило эту путевку и отвезло из офиса прямо на вокзал. Даже шмоток не дали собрать, козлы. - она не столько злиться, сколько рассказывает, как всё было. И снова выпивает.
- Так, это уже кино прямо какое-то! Блондинке приказывают срочно исчезнуть из Киева. Увозят на вокзал. Шерше льом? Где-то должен быть мужчина. Или я чего-то не понимаю?
Они кивает, что я всё понимаю правильно.
- Шуры-муры с директором? – выдвигаю я версию, которая на поверхности.
- Нет, упаси Боже! Ты бы видел эту жабу! - у неё на лице такое омерзение, что я понимаю - ничего с директором быть не могло.
- Тогда кто? – я строго гляжу на неё, представляясь себе строгим следователем, который допрашивает фам-фаталь. Чем больше пью, тем больше меня тянет на французский.
- Коллега. – просто говорит она.
- Коллега? И в чём проблема? Коллега женат? Только какая-то слабенькая причина для саспенса. Кому это сейчас мешает? А! понял! Может, коллега женат на дочери директора? Или на любимой племяннице? - я фонтанирую версиями, а она заказывает ещё виски. Собирается быстро накидаться и с копыт? То-то у неё отмороженное выражение лица. 
- Хуже. - улыбается она. Скорее таки кривится.
- Хуже? А что может быть хуже? – я лихорадочно перебираю варианты. Вспоминаю, что Киев город распущенный и тут можно не ограничиваться традиционными схемами. – Ты что, спала непосредственно с дочерью или любимой племянницей директора?
- Что? – она удивляется этой версии не меньше, чем моему предположению об автографе. Кажется, она не лесбиянка и это большой плюс в свете подсчёта шансов на дальнейшее времяпрепровождение.
- А, коллега женат не на дочери директора, а на дочери прокурора! И на чёрной скамье, на скамье подсудимых! – запеваю я и вижу удивлённый взгляд скучающего бармена. Не сци братишка, я не пьяный, я – румяный.
- Да какой там ещё прокурор! – кривиться она.
- Ты посмотри! Старею! Раньше угадывал на раз! Ладно, зайдём с другой стороны. И как тебя занесло в неприятности.
- Не знаю. Я ему переводила.
- Кому? – туплю я.
- Коллеге. – терпеливо объясняет она.
- Он - иностранец?
- Да, голландец.
- Мама дорогая! Российский опыт показывает, что лучше не путаться с голландцами, которые с каких-то веников живут здесь. - шучу я. Теперь она тупит. 
- Почему нельзя с голландцами?
- Да совсем недавно была история в братской Рашке. Один тамошний банкир, выходец из золотой молодежи, кокаиновый молодой бог, сын генерала КГБ и прочая и прочая, ехал с кортежем по дороге в рай. Ну, то есть на Рублёвку. И по дороге посмел его обогнать какой-то смерд на пегой лошадёнке марки «БМВ» даже не последней медали. Молодой боярин оторопел от наглости холопа, приказал охране остановить наглеца и проучить, чтобы впредь не повадно было. Остановили, вытащили, начистили хлебало. Не стеснялись, тем более, что водитель оказался иностранцем. То есть вообще никто и зовут его никак. Провели педагогическое внушение о целебной пользе чинопочитания и отправились дальше, в яркий путь звезды высшего общества.
 А на следующий день банкира с охраной прихватили, да не просто так, а грубо, с землевалянием, бокапинанием и рукозаламыванием злейшим. Нашли по карманам да по багажникам незарегистрированное оружие и запрещённые вещества, посадили всех в СИЗО, параллельно занялись всеми фирмами да банками, к бедолаге причастными. Сперва закрыли их, потом забрали всё под чистую, даже дворец на Рублёвке и дачу в Форте де Марми, самому банкиру впаяли десять лет за многочисленные преступления мыслимые и несмыслимые, сейчас он где-то в сибирской колонии усиленно встаёт на путь исправления.
- Ни хера себе! А за что? - она даже не выпивает очередной бокал, пытается понять, к чему я веду.
- Несчастливое, я бы сказал трагическое стечение обстоятельств. Тот иностранный смерд, которого учила иерархической грамотности охрана доблестного банкира, оказался возлюбленным дочурки московского царя, или как он там у них называется. Ну, взволнованная девушка  пожаловалась папе, тот огорчился слезами в родных глаза и строго приказал расточить по полной программе негодяя, осмелившегося портить настроение венценосному чаду. Сказали царь расточить, то расточат, тем более, что в процессе расточения богатого происходит естественное и стремительно перераспределение, описанное лозунгом «Грабь награбленное». Расточить и заработать, это же для царевых слуг самое приятное дело. А мораль сей басни такова, что опасно связываться с голландцами, которые в наших палестинах и женаты на дочерях уважаемых людей.
- Бля, ну ты и любитель потрандеть. Говори проще. - она закидывает голову и выливает в себя бокал. Снова не цедит маленькими глоточками, а бросает, как за себя.
- Хорошо, будут говорить проще, так сказать ближе к народу. – соглашаюсь.
- И я не то чтобы очень связывалась. Ну, переспали несколько раз, с кем не бывает. А оно давай мямлить, что «люблю», «жить без тебя не могу» и прочая ахинея.
- Так а всё-таки чей он зять? – спрашиваю в лоб.
- Лиссома. Слышал о таком?
- Юрий Лиссом? - удивляюсь я, потому что известный олигарх. Не из первой десятки, но в полусотню самых богатых людей страны точно входит.
- Ага, он.
- Нифига себе! Только вот я не понимаю, почему ты после этого тут прохлаждаешься за казённый счет, а ищешь новую работу? Что-то не похоже.
- Так они меня увольнять собрались. Типа, вона пошла и до свиданья. Так я пообещала им скандал. Громкий-громкий, бомбу прямо. С телевидением и интернетом. Мне то есть что показать и про то рассказать. Директор огласки испугался, потому что его Лиссом же уволит. Так что  приказал просто свалить. В эту задницу мира. Пока всё не утрясётся. - она снова смотрит куда-то мимо меня.
Не знаю, стоит ли ей говорить о том, что я слышал про этого Лиссома, одесского скоробагатька с темным прошлым и мутным настоящим. Как-то мой коллега писал материал об аферах с землей в районе под Киевом. Там всплыла и фамилия Лиссома, который активно приложился к дерибану земли. Я читал предварительную версию статьи, должна была получиться громкая сенсация, коллега договорился с Лиссомом об интервью и исчез куда-то на два дня. Ну, мы беспокоились, искали, даже в милицию обращались, когда коллега вернулся. Целый, но другой. Заявление наше из милиции забрал, статью печатать не дал, через пару дней уволился из редакции и вообще уехал из Киева. И его не купили, потому что я видел его лицо. Лицо до смерти запуганного человека. И поехал он не проживать полученное. Жил сейчас в Москве, горбатился пресс-секретарем в какой-то небольшой компании, ютился в съемной комнате и бухал по чёрному. Гнусная и неприятная история. Таких вокруг Лиссома было много.
- Об этом Лиссоме ходят разные слухи ... - говорю ей. Конечно, не моё дело, но чувствую к ней приязнь, так что хочу предупредить.
- О том, что бандюк и замашек бандюских не бросил? Я знаю. - она выпивает очередное виски. И делается совсем грустной. Обречённой что ли. 
- Пойдем на улицу, подышим свежим воздухом. - предлагаю я, потому что понимаю, что продержусь в таком ритме не очень долго. Да и она тоже.
- Пойдём. - соглашается она.
Поднимается, уже не очень устойчивая на своих высоких каблуках. В джинсах и белой рубашке. У нее хорошая фигура. И эти волосы до половины спины. Симпатичная баба. По телу растекается сладкая истома – предвкушение будущей ебли. Беру даму под руку, выходим из бара. На улице хорошо: тишина, чистый воздух. Здесь же даже поселка никакого рядом нет, просто большой отель в горах. Вокруг леса, благодать для тех, кто любит природу. Мне же комфортнее в кресле за компом. 
- А чем твоя фирма занимается? - интересуюсь.
- Консалтинговые услуги.
- Сидите на бюджетном бабле или что-то другое?
- В последнее время, так понимаю, что сидим.
- А, у этого же Лиссома теперь есть люди в правительстве. - вспоминаю я.
- Ну, да. От них и капает.
- С кем чаще работаете?
- Да со многими. И Минздрав и комитет земельных ресурсов, эмчеэсники.
- Просто прокачиваете бабло или что-то таки делаете?
- Делаем вид, будто что-то делаем. - она отвечает как-то вяло, отвлечённо. Думает о чём-то другом или уже слишком пьяна.
Мы идем аллеей небольшого парка, разбитого вокруг отеля. Вчера, когда я здесь шлялся с единственной целью немного протрезветь, мне мерещились какие-то призраки, очень меня напугавшие. Ну, в привидения я не верю, но говорю же - алкоголь делает меня склонным к метафизическим предположениям. Сейчас призраков не боюсь, потому двум людям не может мерещиться одно и тоже.
- О, давай сядем здесь. - показываю на кованую скамейку возле небольшого фонтана, который, по украинской традиции есть, но не работает. Мы садимся, девушка достает из сумочки фляжку.
- Будешь?
- Виски?
- Виски.
- А давай! - мне здесь так скучно, что почему бы в очередной раз и не напиться. Да ещё в такой приятной компании. Она даёт мне фляжку, делаю глоток. Смакую напиток. - Хороший.
- Да. - она кивает и пьет сама. Сразу несколько глотков. Снова вижу что-то отчаянное в её глазах. Или мне мерещится?
- Слушай, а что с тобой? - спрашиваю прямо.
- Что? - удивленно смотрит она.
- Ну, ты бухаешь этот виски, будто хочешь побыстрее нажраться и отключиться. Какое-то отчаяние, что ли. Я понимаю, что это не моё дело, но очень уж бросается в глаза. Любила, что ли,  того голландца?
- Тю! Да ты что! Он же настоящая амёба! Беспозвоночное и инфантильное чмо! – даже возмущается она.
- Тогда что?
- Я на допросе?
- Просто мне интересно. Ты не похожа на баб, которые обычно подваливают ко мне.
- А какие подваливают?
- Ну, в основном какие-то лохушки, видевшие меня по телевизору. Они хотят переспать со мной, что потом похвастаться этим перед подругами в фейсбуке, а то в Контакте. Они даже не знают, как меня зовут, просто рожа из ящика и всё. Обязательный сеанс с фотографированием, чтобы можно было объяснить подругам, кого это они спопашили.
- Слушай, я тоже не знаю твоего имени. - улыбается она. - И у меня есть Фейсбук.
- Всё равно. Ты - другая.
- Это ты, типа, заигрываешь?
- Нет. После того, как телевизор популяризировал мою рожу, мне и заигрывать не надо. Особенно на таких курортах, где всегда найдется несколько скучающих девочек, которые захотят обогатить воспоминания об отпуске приключением со звездой телевидения. Хотя нет, чего уж там, заигрываю. Подбиваю клинки.
Она смеется, потом делает глоток и даёт фляжку мне. Я тоже делаю глоток. Два. Три. Конечно, виски лучше смаковать понемногу, но мне почему-то хочется срочно увеличить дозу алкоголя в крови.
Мы сидим в сумерках, которые постепенно надвигаются на нас из низин. Тишина.
- Дай фляжку. - говорит она. Но вместо фляжки я целую её, что кажется мне более логичным. Кажется, ей тоже так кажется.
Целуемся на скамейке, у неё сильные и умелые губы, потом идем в мой номер. Там она просит меня сходить в душ. Я там был как раз перед тем, как пойти в бар, но не хочу спорить. Пошёл. Опасался, что когда вернусь, она будет спать, но ничего, дождалась, хотя же была достаточно пьяной. Мы разделись и легли.  Она понравилась мне ещё больше, потому что не стонала, как резаная. Это я заметил, что после того, как мой фейс засветился на телевидении, девки, с которыми я спал, начали кричать во время секса существенно громче, чем раньше. Хотя вряд ли я стал лучше ****ься. Какое-то чудо, требующее всестороннего исследования. 
- Чего ты такая напряженная? - спросил я уже потом, потому что чувствовал, что даже после секса она ничуть не расслабилась. Лежала словно сжатая пружина.
Она не ответила, только странно дёрнула носом.
- Ты делаешь носом, словно кроль.
- Ни слова про мой нос!
- Йо! У тебя какие-то комплексы относительно своего носа? Зря, нос классный.
- Ни слова про нос! 
- Хорошо. – я видел, что она настроена серьёзно обидеться, а этого мне не хотелось.
Попытался зайти на второй круг ебли, но алкоголь в большом количестве не действовал афродизиачно, так что лучше было подождать утра и восстановления сил. Она, похоже, тоже так думала, потому что быстренько отключилась, уткнувшись лицом в подушку. Мне же спать совсем не хотелось. В тишине услышал, как вибрирует мой телефон. Он был в брюках, а те где-то далеко на полу. Всё в номере было как нужно для сцены о курортном романе: одежда, разбросанная на полу, блондинка со сбитым волосами на кровати. Дама беспокойно посапывала на руке  джентльмена. Очень беспокойно, она стонала, вертелась, что-то шептала во сне. Жила какой-то  напряженной жизнью, на вибрацию телефона даже не обратила внимания.
Телефон прекратил вибрировать, я думал, стоит ли подниматься за водой из холодильника. Было лень, но и пить хотелось. Как вдруг девушка закричала. Она начала вся трястись, словно хотела бежать куда-то, хотела спрятаться от чего-то опасного. Я прижал ее к себе, начал гладить голову и шептать на ухо всякие ласковые глупости, чтобы успокоилась. Она ещё немного подёргалась, а потом таки утихла, расслабилась. Вот уже тихонько сопела мне в плечо.
Я смотрел в темный потолок комнаты. Привычное зрелище. Весь последний год со сном у меня были проблемы. Уже и забыл, когда засыпал вовремя. В лучшем случае, часа в два-три ночи, а то и вовсе под утро. Спал совсем немного, несколько часов. Наверное, нужно было пойти к врачу. А дальше сдача анализов, путаные диагнозы, неприятные процедуры, дорогие лекарства, шепелявые разговоры о здоровье, обмен опытом между больными. Господи, мне же и сорока ещё не было, как-то рановато становиться на эту пенсионерскую тропинку. Хер с ним, с тем сном. Я уже год плохо сплю и ничего.
Не хотел думать о врачах, вспомнил о звонке. Кто звонил? К тому же на личный номер, который знало ограниченное количество людей. Может что-то важное? Надо посмотреть. Да и пить хочется. Я убрал руку красавицы и приподнялся. Посмотрел на неё. Красивое тело. Смешная татуировка на плече. Взрослая девка, а спала подложив две ладошки под щеку, будто в детстве. Покрутил головой и встал с кровати. Тут же чуть не упал, потому что стал пяткой на использованный презерватив и тот поехал по паркету. Едва удержался на ногах, выругался. Девушка в кровати не проснулась. Спала и улыбалась. Теперь уж точно улыбалась. Видимо, окончательно успокоилась.
Пока ковылял к брюкам, подумал, что это было бы смешно – упасть, поскользнувшись на использованном презервативе и что-то сломать. Современный извод "Бриллиантовой руки". Хотя в жизни и не такое бывает. Вспоминаю, что когда только переехал в Киев, то жил у знакомых. Однажды к ним приехал родственник из провинции, дядька лет пятидесяти, мелкий чиновник от образования. Он привез какой-то отчет в министерство. Сдавать его нужно было после обеда, а приехал он утром, так что попросился переждать у родственников. Те, без особого желания, пустили его. Вечером я вернулся с работы первым и наткнулся на поучительную картину: голый и забрызганный спермой дядя лежал на надувном диване перед работающим телевизором. На котором дрожала картинка: несколько мужиков ****и одну блондинку. Порнуха. Целый диск этого добра дядя нашел в шкафу. Как проигрывать диски ему показали, потому что телевидения у хозяев не было, а книги дядя, как истый педагог, не читал. Так что должен был занять себя просмотром старых советских фильмов. Но свинья грязь найдет, родственник из провинции нашел диск с порнухой. Начал смотреть, ну и ублажал себя рукой, даже кончить успел, но, или здоровье было слабое, или очень уж возбудился от увиденного, только случился с ним инсульт. Дядя может даже хотел выключить видео, но нажал только на кнопочку "Пауза" и его парализовало. При мне он еще дышал, но пока "скорая" приехала, уже помер. Хозяева квартиры семье дяди ничего о его последних минутах не сказали, потому что родственники ведь, да и покойный имел репутацию верного отца семейства. Об умерших лучше ничего, если уж хорошо не получается. Я тогда был впечатлён случившимся: сложно представить более глупую смерть. А вы говорите, наебнуться на использованном презервативе... Это так, цветочки.
Пальцы не очень слушались, всё же я был сильно пьян, мы же добили в номере фляжку красавицы, а потом и мой н/з горючего. Еле достал телефон из кармана брюк, взял из холодильника бутылку сока и пошёл в ванную. Там сел на унитаз, попил сочку, немножко пришел в себя и посмотрел телефон. Оказалось, что звонил мне Сэм. Семен Коробко, он в своё время был неплохим журналистом, специализировался на государственных закупках, теме, которая в Украине всегда будет изобильной. Был в этом едва ли не номер один в стране, а потом его купили. Обычная история провинциального зайды в столице: с рождением ребенка остро встал квартирный вопрос. Если до кризиса можно было рассчитывать хотя бы на двадцатилетнюю кабалу банковского кредита, то после кризиса даже это было заоблачной мечтой. А тут подкатили одни товарищи, известные коррупционеры, уже давно делавшие миллионы на госзакупках. Предложили работу пиарщиком. Хорошая зарплата, а главное, служебная квартира в новом доме. Сэм подёргался, он не хотел оставлять журналистику, но квартира была вот она и кто не берет, тот дурак, влекла своим взлелеянным в мечтах блеском. Восемь лет по чужим углам сделали своё дело.
Сэм ушел из журналистики, хотя хорошо понимал, что его просто купили. Даже не его самого, не его способности, а его отказ от этих способностей, его молчание. Однажды пьяным начал объяснять мне, что вот те ребята могли потратиться на киллера, чтобы заставить его замолчать, а потратились на квартиру. Это выглядело никому не нужной попыткой оправдаться, потому что я не судья, чтобы судить его по делам его. Сделал – сделал и не нужно ничего пояснять, каждый в ответе за себя. Так что сменил тему. Сэм к ней больше не возвращался. Ему действительно здорово платили, легкая и необременительная офисная работа, он раздобрел, жена была довольна, родила второго ребенка, мне кажется, он таки сделал не худший выбор. Но Сэм тосковал по журналистике, у него чесались руки писать, только он был связан обязательствами по квартире. Подписал договор, которым его держали за яйца. Так что Сэм находил себе утешение в сети и в общении со мной. Подсказывал темы, охотно обсуждал материалы в разработке, любил поговорить про статьи, которые уже вышли. Я всегда был не прочь послушать его, ведь Сэм был очень и очень неплохим журналистом.
Тем более я хотел поговорить сейчас, ночью, когда спать совсем не хотелось, идти куда-то, искать приключений тоже. Знал, что несколько часов не смогу заснуть, пить больше не мог, иначе меня вырвет, а из развлечений в отеле сейчас был только ресторан, где было пусто, так как клиенты были в основном семейные, клюнувшие на благоухание больших скидок. Такие преспокойно спали сейчас по номерам после дневных прогулок горами и литра пива за ужином. Мне сон не грозил, я набрал номер Сэма. Было уже около полуночи, но я знал, что он всегда укладывается спать поздно, как и я.
- Сэм, привет, это Остап. Ты звонил.
- Да! Ты читал об Оклункове? - Сэм был возбужден, это означало, что его захватила какая-то тема.
- Оклункове? - я пытался понять, о чём спрашивает Сэм, но под влиянием алкоголе был не очень скор в мыслях. Оклунков. Небольшой областной центр на востоке. Что там могло случиться? Я утром смотрел новостные ленты, там кажется было что-то про Оклунков.
- Читал или нет? - настаивает Сэм. - Это я откопал тему! 
- Какую тему?
- Об убийстве прокурора! В Оклункове минувшей ночью был убит следователь прокуратуры. Из пистолета!
- Какие разборки или банальное ограбление? – предполагаю я. Скорее последнее, ведь прокуроры всегда при деньгах.
- Ничего подобного! Убила террористическая группа, ставящая целью убийство представителей власти и правоохранительных органов! – торжественно чеканит слова довольный Сэм и прислушивается к моей реакции.
- Что за дерьмо? 
- Не дерьмо, а официальная версия! Это я её откопал! Позвонили знакомые ребята из местной газеты, рассказали, что и как, спрашивали, надо ли раскручивать тему. Я написал, что конечно, надо! Они сами боялись, поэтому взялся я. Начал писать об этом в твиттере, на ЖЖ и фейсбуке! Поднял настоящую волну! Ты что там, в Карпатах, совсем новостей не читаешь?
Что Сэм мог поднять волну, в этом я не сомневался. У него две с половиной тысячи друзей на ЖЖ и более тысячи человек подписан на Твиттере. Причем не простых людей, а в основном журналистов, так что эффект воздействия существенно больше. Сэм один из успешнейших блоггеров страны, эта деятельность позволяет ему сублимировать невозможность работы в журналистике.
- Да ты что! Вся страна об этом говорит! Террористическая группа убила прокурора и это только начало? – кричит Сэм. Я совсем не разделяю его восторг.
 - Какая, к чёрту, террористическая группа, Сэм? Это же Украина!
- Националисты! Они готовились совершить сразу несколько убийств, потом собирались залечь на дно, переждать и продолжить в том же духе! Но их схватили. Одного! Сейчас ищут главаря и остальных!
- Сэм, это ментовское дерьмо!
- Что ты имеешь в виду? – удивляется он.
- То, что всё это бред, придуманный ментами! Ну, сам подумай! Какая террористическая группа может быть здесь? Тут же не люди, тут скот! Самое серьёзное, что может случиться, это Майдан, с цветами и соплями на тему "Схід та Захід разом!" И всё! А вот чтобы терроризм, чтобы реальные действия против власти, это всё выдумки!
- Зачем ментам это выдумывать?
- Не знаю. Может им надо прикрыть неудобную правду о том, за что в действительности убили прокурора. Или это какие-то местные разборки, снимают кого-то. Не важно! Важно другое - терроризм в Украине, если и возможен, то только с разрешения Киева и по плану из Киева.
- О чём ты?
- Через год выборы, рейтинг Шлепаря не радует его самого. Возможно ситуацию будоражат, чтобы потом начать наводить порядки. То ли чтобы закрутить гайки и посадить оппонентов, то ли чтобы заработать на этом популярность!
- Остап, ты не прав! Это не киевский следа, это инициатива с низу! То, о чём я давно говорил! Ситуация дошла до предела! И вот-вот взорвётся! – орёт Сэм. Слышу, как на него шипит женщина, мол, дети спят. Сэм извиняется, обещает, что больше не будет и продолжает тихо, но не менее возбуждённо. - Остап, это не бред, это начало! Сложилась революционная ситуация, люди больше не могут терпеть!
Мне смешно слушать эту галиматью.  Сэм уже который год твердит, что страна вот-вот взорвётся, он ждет какого кардинального слома, извержения, землетрясения, которое полностью изменит политический и общественный ландшафт страны. Он любит об этом поговорить, но он ошибается. Потому что для взрыва нужна взрывчатка. В данном случае это люди, готовые жертвовать собой, люди, имеющие интересы большие, чем частные. Вы видели здесь людей? Я - нет. Ну, то есть в студенческие годы я тоже был патриотом и верил, что можно что-то изменить, что у страны ещё есть шанс. Но сейчас я понимаю, что Украина - труп, судьба которого гнить дальше до того момента, когда придут молодые и сильные нации, уберут падаль и займут наше место. Вот так, только гнить. Никаких взрывов, восстаний, революций, терроризма, потому что для всего этого нужна кровь, свежая, бурлящая, молодая кровь. В труппе нет крови, здесь совсем другие типы жидкостей, которые не способны к взрывам, только к бульканью.
- Нет никакой ситуации, Сэм, нет никакой революции. О чём ты?
- Есть! Есть! - кричит Сэм. Он всегда вспыльчив, всегда с жаром дискутирует и спорит, потому и имеет в сети определенную популярность, неважно с каким знаком.
- Сэм, вспомни про Голодомор. - говорю я. Потому что пьян. В трезвом виде я бы не копал так далеко, я бы вообще не начал спорить с Сэмом. Но алкоголь притупляет рефлексии и затрудняет анализ ситуации. - У людей забрали все, людей убивали голодом, вот это был предел, вот была ситуация, когда уже и терять нечего было! Но никто и не пикнул, все тихонько пухли по хатах, в лучшем случае пытались бежать и все! Никакой попытки более-менее массового сопротивления! Да и о единичном сопротивлении тоже почти ничего не известно. Люди дохли вместе с семьями и никакого взрыва. С тех времен мало что изменилось. И сейчас здесь что не вытворяй, а люди не поднимутся. Их не додавят до предела, потому что предела нет. И когда-то начинают трандеть о восстании и терроризме, то это либо полусумасшедшие романтики, либо власть играет в какую-то свою игру! Вот и всё!
- Полусумасшедшие романтики? - тихо спрашивает Сэм и я понимаю, что сказал лишнее. Пьяный же. Сколько мы приняли с блондой? До бара по отдельности, потом в баре, потом её фляга, потом ещё в номере. Цифры не складываются в точный итог, но много.
- Сэм .... - начинаю я, пауза, не знаю, что сказать, как бы исправиться. Слышу, что он выключил телефон. Обиделся. Думаю, что нет смысла сейчас звонить. Пусть он немного успокоится, а я протрезвею. Возвращаюсь в комнату. Красавица сопит в постели. Она точно успокоилась, с лица исчезло выражение то ли ужаса, то ли обреченности. Замечаю её попу, выглядывающую из-под простыни. Красивая, черт побери. Татуировка над копчиком. Крылья. Чистая, загорелая кожа. Загорает голой. Становлюсь коленом на кровать, чтобы начать ласкать красавицу, чего там ждать до утра. Но вижу её лицо. Успокоенное, почти детское. И вспоминаю, каким оно было раньше. Нет, пусть спит.
Надеваю спортивный костюм, беру ноутбук и выхожу в фойе. Там сажусь в удобное кожаное кресло и начинаю смотреть в интернете о событиях в Оклункове, которые так взволновали Сэма.
Чем больше смотрю, тем больше понимаю, что, возможно, моя категоричность к его словам была и неуместна. По крайней мере, картина вырисовывается странная и захватывающая. Итак, где-то в одиннадцать вечера прошлого дня появилась новость об убийстве сотрудника Оклунковской прокуратуры. Так получилось, что он жил рядом с офисом одной из местных газет, сотрудники, которой услышали выстрелы, вызвали милицию, а потом начали раскручивать тему. Сэм когда-то работал в той же газете, ещё до отъезда в Киев. В самой первой новости говорилось лишь о том, что в центре Оклункова застрелен человек. Возможно, на это бы не обратили внимания, но тут появился пост Сэма, который утверждал, что был убит прокурор. Это уже привлекло новостные сайты. Вскоре появилось официальное подтверждение, что убитый действительно был прокурором. Возвращался с работы и был убит рядом с собственным домом. Постепенно на сайте оклунковской газеты появились некоторые подробности преступления. В частности, что убийца ждал прокурора возле двора. Убитый подъехал и вышел открывать ворота во двор, чтобы поставить там машину. Когда раздались выстрелы. Скорее всего, из пистолета. Всего выстрелов было четыре, три из них попали в голову, а один - в сердце. Прокурор скончался на месте. Он вполне мог пролежать под собственным забором до утра, но так случилось, что выстрелы услышали журналисты, которые курили на пороге редакции неподалеку. Пошли проверить, что за стрельба, увидели труп, повесили новость на сайт и вызвали милицию. Та уже выяснила, что погибший - прокурор. Но официального подтверждения не давали. Тогда газетчики слили информацию Сэму, тот распространил её в сети и это уже была некоторая сенсация. Всё таки не каждый день мочат прокуроров. Ребята работали по теме и дальше.
Между тем события развивались быстро и неожиданно. Была введена в действие операция «Перехват», как всегда в подобных случаях. Почти никогда это ничего не давало, но операцию проводили. Выезды из города были перекрыты, на улицы вышли усиленные патрули. Один из них, на другом конце Оклункова, встретил на ночной улице прохожего. Тот, заметив милицию, побежал прочь. Патрульные начали преследование, но догнать прохожего не смогли. Это был район частного сектора, с целым паутиной маленьких улиц и переулков, где легко можно было спрятаться, особенно, если знать район. На место срочно вызвали кинолога с собакой. Которая очень редко помогала, но тут овчарка взяла след и привела милиционеров к небольшому дому в  нескольких кварталах. Там был задержан парень, под кроватью у которого нашли боевой пистолет. Новость о задержании парня появилась где-то в четыре утра, а еще через час пошла новость, что задержанный может быть причастен к убийству прокурора. Затем, что его в этом подозревают, а уже к семи, что парень признался в совершении преступления. Журналисты приводили комментарий начальника оклунковской милиции, который заявил, что преступления против сотрудников правоохранительных органов не останутся без жесткой реакции и наказания.
Казалось бы, убийца пойман и делу конец, новостные сайты разместили это сообщение и перешли на другие темы.
Но вдруг Сэм распространил информацию, скорее всего, от ребят из Оклункова, которые не хотели лезть поперед батька в пекло, что задержанный таки не убивал прокурора. Потому-что пистолет у него был совсем другой модели, чем тот, из которого стреляли. Затем Сем написал, что парень хоть и не убивал, но был связан с убийством. Вроде бы дал показания, что был членом небольшого группы националистов, которые решили начать войну против представителей власти с тем, чтобы добиться свержения конституционного строя. Вот так, ни больше, ни меньше. В записи Сэма содержалась ссылка на источник в оклунковской городской прокуратуре.
Далее новые подробности. Со слов задержанного оказалось, что первым шагом к свержению конституционного строя должно было стать именно убийство в Оклункове. Не просто убийство, а тройное убийство! Жертвами террора должны были стать прокурор, судья райсуда и сотрудник СБУ. Прокурор был убит, судью должен был положить задержан, но что-то не сложилось, еще один из националистов должен убить эсбэушника. Но также не срослось. Тем не менее, намерение осуществить тройное убийство представителей правоохранительной системы впечатляла. Вот это уже была настоящая бомба, которая встряхнула информационное пространство. Сообщения Сэма перепечатываются много раз, появляются на серьезных сайтах, цитируются телевидением. Журналисты требуют официальных комментариев и атакуют прокурора Оклункова. Который всё подтверждает. И рассказывает, что принимаются меры по аресту других членов группы, которых было больше десятка.
Через несколько часов начали выплывать подробности о террористах. Которые оказались, на удивление, большими конспираторами. Например, звали друг друга боевыми прозвищами, наподобие тех, что были у бойцов УПА. Настоящих имен своих товарищей не знали. Более того, никогда не видели и лиц друг друга. Свои собрания проводили в заброшенном бомбоубежище обанкротившегося литейного завода. Приходили по одному и с лицами, замотанными платками. Так в платках и сидели на собраниях. Планирование убийств проводилось индивидуально. С каждым членом группы отдельно разговаривал главарь террористов, которого звали Вернигора. Он учил пользоваться оружием, уходить от преследователей, выживать в городе и на природе.
Согласно плану, после тройного убийства террористы должны были залечь на дно и ждать пока всё более или менее успокоится, после чего планировали продолжить убийства до свержения действующей власти. В комментариях к новостям была вывешена фотография плохого качества, сделанная телефоном. На ней было видно задержанного (его звали Сергей Калтыпан, боевое прозвище «Тополь»), которого вели на допрос в городскую прокуратуру. На лице парня было несколько синяков и царапин, которые милиция объясняла попыткой сопротивления при задержании. Но интернетсообщество было единодушно в том, что парня били на допросах. Именно это и заставляло относиться к его показаниям с осторожностью. Чего только не скажешь, когда тебя бьют в ментовском подвале.
К обеду появилась новость о том, что главарь террористов (этих ребят официальные лица  стали называть именно так и никак иначе) Вернигора может скрываться в лесах вокруг Оклункова. Вроде бы несколько сотен милиционеров начали поиски с помощью собак и даже вертолетов. Официальные источники отрицали эту информацию, но Сэм обнародовал фотографии из Оклункова, на которых видно было два вертолета и милиционеров, которые грузились в автобусы с автоматами и в бронежилетах. Потом еще видео шеренг милиционеров, идущих полем в направлении леса. Эти материалы забирались из блога Сэма и разлетались по многим ресурсам. На каком-то этапе Сэм начал давать ссылки на сайт оклунковской газеты, которая, судя по всему, была его информационным агентом на месте.
Именно на этом сайте появилось сообщение, что с воздуха уже вечером был замечен костёр в овраге в двадцати километрах от Оклункова. Сообщение провисело четверть часа и было убрано по настоянию прокуратуры, представитель которой выступил с гневной критикой журналистов, которые разглашали тайны розыска и тем помогали террористам. Но в сети ничего не исчезает, так что сообщение было продублировано всюду. Судя по всему, террористы не имели выхода в интернет, потому что не скрылись. Группа захвата, срочно направленная на место, где видели костёр, нашла там палатку, а в палатке парня, который спокойно спал. При обыске рядом с парнем нашли пистолет. У следствия не было сомнений, что задержанный именно главарь террористов Вернигора. Эту информацию, обнародовал сначала Сэм, который становился главной информационной звездой оклунковских событий, а затем подтвердил прокурор города, который, судя по всему, стремился выжать из этого дела как можно больше для своей карьеры.
Вскоре парень во всем сознался. Сообщение об этом снова появилось сперва на странице Сэма, хотя в Оклункове уже работали съемочные группы центральных каналов и ещё куча журналистов из газет и журналов. Но Сэм пока был № 1 по оперативности. И он первый удивился, что, хотя руководитель террористов был арестован, не было больше задержаний других членов группы. Голова змеи была поймана, надо же было подбирать хвост, но это не делалось. Почему? Кроме того, что не было новых арестов, пошли слухи, что задержанный не совсем тот, кто надо. Совсем левый пацан, которого прихватили случайно. Следствие изначально это опровергало, а потом почему-то прекратило. И вообще официальные лица неожиданно начали категорически отказываться от комментариев. Кивали на запрет из Киева. Молчание органов было странным, ведь рапортовать о раскрытии эти товарища любили. Значит не раскрыли убийство?
Местные СМИ сообщали, что выезды из Оклункива до сих пор перекрыты, милиция продолжает находиться на усиленном режиме несения службы, в городе продолжали кого-то искать, но, судя по всему, и сами не знали кого. При отсутствии официальных комментариев, начали распространяться различные слухи. Что вот кроме главаря Вернигоры у террористов был еще и идеологический вдохновитель, которого вроде бы звали Учитель. Того, вообще никогда не видели, он только присылал свои видеозаписи, которые террористы смотрели на ноутбуке. Сами себя террористы называли казаками Последней Сечи или просто сечевиками, а кроме убийств планировали еще и взрывы государственных учреждений. Взрывчатку же им должны были предоставить исламские террористы, которые признали сечевиков за братьев по оружию. Последнее, по-моему, было уже полным бредом.
Между тем события стали развиваться и вне Оклункова. Новости о сечевиках, сначала благодаря работе Сэма, а потом уже и без него, пользовались огромной популярностью в инете. У них было много читателей, а самое интересное, что вокруг новостей развернулась оживленная полемика, в которой большинство авторов одобряли действия ребят. Которых, в отличие от государственных СМИ и представителей правоохранительных органов, в сети все называли именно сечевиками, а не террористами. Это было довольно неожиданно, поскольку следствие пыталось выставить сечевиков кровавыми преступниками. Однако убиенный прокурор большинству читателей казался хуже своих убийц.
Со времени появления информации о группе террористов в Оклункове, о них написали пространные материалы все ведущие сайты, которые открыли отдельные рубрики об этих событиях, появились сюжеты на главных телеканалах страны. Ситуацию живо комментировали в Киеве. Представители власти обещали, что гнездо террористов будет уничтожено и все они понесут наказание. Некоторые провластные депутаты намекали, что убийцы могут быть связаны с оппозицией, которая хочет расшатать ситуацию в стране. Оппозиция, в свою очередь, прозрачно намекала, что никаких террористов может не быть, а всё это лишь игра власти накануне выборов. Некоторые из экспертов указывали на большую коррумпированность правоохранительной системы, которая почти прекратила защищать права граждан, сосредоточившись на процессах перераспределения собственности в свою пользу. Конечно, такое положение вещей вызвало возмущение граждан, которое и приводило к тому, что убийцы прокурора вполне могли рассчитывать на благосклонное отношение общественности. По крайней мере, сетевой.
Где-то в шесть вечера появилась информация о том, что задержанный в лесу парень - это Тимофей Федорчук из Киева. Уже через час заявление сделала гражданская жена Федорчука, которая опровергла обвинения правоохранительных органов относительно причастности Тимофея к оклунковским террористам. Девушка указывала на то, что Тимофей работал дизайнером в достаточно известном киевской рекламном агентстве и у него просто не было времени для того, чтобы заниматься кружком террористов в далеком Оклункове. Что же касается того, почему Тимофей прятался в лесу, девушка объяснила, что он каждое лето отправлялся в походы украинский глубинкой, где собирал различные древности, общался с местными жителями, записывал песни, истории, местные обряды и т.д. О своих путешествиях Тимофей делал подробные отчеты, которые размещал в своем блоге. Ссылки на отчеты прилагались, каждый мог убедиться, что парень действительно уже несколько лет странствовал по Украине, принципиально избегая популярных туристических маршрутов. План поездки на этот год был заранее выложен в сети. Согласно нему, Тимофей собирался пройти Оклунковщиной с юга на север и примерно в эти дни должен был остановиться там, где его схватили милиционеры. Всё выглядело убедительным алиби и заставляло очень серьезно сомневаться, в том, что парень действительно причастен к убийству в Оклункове. Хотя милиция на этом настаивала, указывая на то, что задержанный уже во всём сознался. Ну, у них и первый во всём сознался.
О первом, о бойце Тополе, правоохранительные органы словно забыли, никак о нём больше не вспоминали. Вполне возможно, что и он был непричастен к убийству, а признался и наплёл о группе террористов или от испуга, то ли по приказу следователей, которые допрашивали парня. Я думал, что первое. Был уверен, что никакого отряда террористов не существует. Но сама история в Оклункове показалась мне интересной. Особенно, когда я посмотрел, что у новостей о событиях в Оклункове были десятки тысяч читателей, а под каждой новостью - обильные, с тысячами записей комментарии. Эта ситуация всколыхнула страну, а раз так, то мне надо было ехать туда, а не деградировать на этом даровом курорте.
"События в Оклункове - следствие большой игры из Киева. И больше всего интересно, не кто эти сечевики, а кто стоит за ними, кто разработал план и отдал приказ. Кажется, то, что не сработало в Макеевке зимой 2010-го года, начало разыгрываться в Оклункове сейчас. Только взрыв сменили на выстрел "- написал я в своем ЖЖ, которое тоже было достаточно популярно - почти две тысячи френдов. Написал и решил ехать. Был риск, что зря, но мне очень бы не хотелось упустить начало чего-то значительного, что могло повлиять на всю страну. По крайней мере, вызывало такой интерес.
Не знаю, решил бы я так же, если бы был трезвый, но в венах у меня тёк сам спирт, так что я начал собираться в путь.