Изысканный нуар

Таинственный порочный мрак комнаты и кровь пронизанная ядом предательского возбуждения нервным импульсом бьет в виски. Наша игра длится уже не один час, и мой взгляд опасного загнанного зверя остановился на твой руке, затянутой в черную кожу перчатки, на ней кровь и тоненький дымок сигареты тянется к потолку. Даже мундштук в твоих пальцах выглядит смертельно-опасным орудием.

Короткая передышка и мой силуэт вжимается в тяжелые портьеры, словно бы стремясь растворится в них. Я тяжело и часто дышу, пьянея и задыхаясь в густом томно аромате нашей борьбы… борьбы, из который ты вышел с тонкими аккуратными порезами на идеальной линии спины, а  я расстался с одеждой, лишь нетронутое алое кружево моих чулков плотно обхватывает смуглые бедра, предельно накаляясь от дикого жара разгоряченного тела. Ты обхватываешь губами край бокала, и драгоценная влага изысканного вина касается их… сигнал, который я упустил и в следующее мгновение твоя рука наотмашь бьет меня по лицу, выигрывая несколько секунд преимущества. Я падаю на ковер, цепляясь за портьеры и срывая их, обнажаю черный оскал окна… уже темно, время с бешенным взглядом мчится прочь от нас, боясь и не понимая.

Всего несколько секунд я чувствую локоны твоих волос на своей груди, они приятно щекочут кожу, извиваясь, словно теплые змеи; судорожно вдохнуть этот ни с чем несравнимый аромат твоей кожи. Дорогие духи и нечто первобытно-животное, опасное и неотвратимое; мягко, обманчиво нежно твои губы касаются моей жилки на шее. Но игра не закончена, и я вновь впиваюсь острыми ногтями в твою спину. О, как я люблю ее совершенную линию, но сейчас я безжалостно рисую на ней тончайшие узоры негодования. Резкая смена положения и я оказываюсь сверху, выпивая твой острый взгляд, в котором ничего нельзя прочесть сейчас. Древко твоего мундштука касается моих губ, и я замираю, после язычком медленно облизывая его и вбирая в свой рот. Взгляд глаза в глаза, не прерывая контакта, не давая ускользнуть той невидимой нити, которая с каждой минутой связывает нас все прочнее. Но неожиданно соскальзываю вниз зубами подцепляя черное кружево твоих чулков и, медленно стягивая его с тебя, после томно развратно целую твое колено, лодыжку, окончательно срывая капрон я, повинуясь лишь своим дремлющим в самой глубине естества желаниям, стремлюсь оставить поцелуй на каждом миллиметре твоей прохладной кожи, после язычком изучая каждый твой пальчик и сейчас для меня это целое неразрушимое таинство. Шелк твоей кожи, который пьянит и сводит с ума сильнее того опиума, что разлит по комнате.

Но ты не даешь мне свершить этого до конца. Лязг наручников, хриплое рычание и древко мундштука слегка влажное от моей слюны входит в мое тело, пронзая легкой, но сводящей с ума болью. Вновь муки… медленные, без права на передышку, без права на крики, лишь изгибаются темные искусанные губы то в злой усмешке, то сладострастном стоне. Руки, скованные наручниками, болезненно сминают одеревеневшими кончиками пальцев тяжелое полотно штор, стремясь подтянуться, ускользнуть от тебя, ведь игра стала уже нечестной, а все потому, что терпение на исходе. И ты вырываешь из моего тела все, что принадлежит тебе, ломая и залечивая раны короткими поцелуями, словно клеймо.
Но даже сейчас это борьба… и брезжит рассвет, когда она достигает своего финала. Ты даешь нам шанс передохнуть, но с наступлением сумерек все повторится вновь. Этот нескончаемый клубок порочного нуара, этот привкус крови на губах и ломающий, призывно зовущий запах, эти хлесткие удары, жгущие кожу. А из колонок неожиданно льется хрипловатый проникновенный голос:
- I want you... I love you…