Красивые и богатые

Насчет векселей. Согласен. Не в царской России живем. И Стендалей не читаем. Нынче даже бакс-то не особенно звучен. Ойро там, кредиты, ипотека. Да и век-то на дворе двадцать первый. Позитив рулит. Макдональдс контролирует.

А в конце двадцатого века, когда позитив неряшливо какал в младшей группе, было времечко жесткое. Векселя что твои носовые платки мелькали. Хотя у некоторых носовой платок так ни разу и не мелькнет за всю жизнь.

Занимался я ценными бумагами (жрать захочешь – не такими вещами займешься). И пришел ко мне следователь. Счастье, что как к эксперту. Показал шесть роскошных простыней с вензелями и водяными знаками. Казалось, они даже пахли дорого.
Бумаги АОЗТ «Энергогаз». Номиналом шесть миллиардов.

- Сколько стоят? – спрашивает.
Я - честно, по рынку:
- Две тысячных процента.
Смутился юрист от математики.
- А в рублях? – уточняет, зануда.

Скучно мне с людьми, которые арифметику не встречали по жизни. Но отвечаю вежливо, благо калькулятор в голове:
- Сто двадцать тысяч рублей.
И сразу, чтобы не тянуть кота за хвост:
- По текущему курсу двадцать два доллара.

Следак тихонько отвалил. Потом я узнал, что человека посадили за эти бумаги конкретно. Он под векселя денег взял миллион. Именно денег. А не рублей…

…Был у меня кореш вексельный - Володька Сергеев. Поднялся на крайнем Севере, купил квартиру и место сытное в Питере. Хозяин поставлял Лукойлу технику. За долговые бумаги. А Вован векселя реализовывал: гнал из Питера в Москву и мы задвигали бумажки по верхней планке.

Долговязый, сутулый Володька. Улыбка с лица не сходит. Закурил как-то в метро, на открытой станции Выхино. Я говорю: оштрафуют. Он: на сколько? Я: баксов на десять. Он повычислял секунд пять:
- Дорого.
И потушил сигарету.

…Однажды сидим у клиента на Калининском. Покупатель говорит:
- Долларов у меня не хватит. Возьмете немного рублями?
Вова – сурово:
- Немного? Возьмем.

А потом мы с Вовкой - кубарем по лестнице с двадцать шестого этажа. Побоялись в лифт сесть с двумя разбухшими «дипломатами».
Еще была задачка: проскочить охрану на первом этаже. На обоих портфелях молнии дефектные. Едва не лопаются. Тоскливо было бы ловить рассыпанные миллионы на глазах у восторженных ментов…

Вылетели из офисного небоскреба – пулей в разбитую «шестерку». Мой водила, Саня Щегол, уже минут десять газует. Иначе транспорт может не завестись в нужный момент. На боевом авто Щегла зеркал не было - ни слева, ни справа. Когда Саня решался на обгон – слегка подавал влево. Нет возмущения сзади – тогда обгоняет. Если кто сигналит, Щегол послушно возвращается в свой ряд. Такой Шумахер. И в пургу и в ливень.

…Обналичивал я у Сереги Ковалева. Он работал на пару с Женькой Амосовым. Когда-то Серега был богат и нетрезв. На старте легко и весело вынул из коробки фокусника Мавроди триста тыщ грина. С женой разошелся, новую красавицу надыбал, дом купил, мерседес, ресторан открыл. Да заигрался Серега. Коробка чудес захлопнулась, прищемив пальцы по самое не балуй.

Красавица после атаки кредиторов с ними (кредиторами) и ушла. Сереге включили счетчик, и он сказал спасибо, что не отключили жизнь. Жена из прежней биографии вернулась. Трезвый и нищий Серега пошел шабашить на строительство коттеджей. За два года сбросил долг на четверть. Тут Женька Амосов нарисовался. Занялись векселями, обналом, баксами, зачетами.

Сереге везло, как везет любому, кто пашет по двадцать часов в сутки. Долг отдавал. Проценты платил. Распрямлялся…

…Как-то заехал я к Ковалеву. Уютно у Сереги. Тепло. На стене календарик: «Обналичу Нобелевскую премию». На столе – чашка фарфоровая, пополам урезанная. На чашке написано: «Вы, кажется, просили полчашечки кофе?»

- Где Женька? – спрашиваю, отхлебывая из полчашечки.
- В больнице. В Склифе, - Серега затягивается сигаретой, виновато щурится сквозь серый дым.
Я даже слегка поперхнулся:
- В Склифе?!

Серега быстро, мелким шепотом:
- Я ему говорил: не ори по телефону. Сдал деньги – молча езжай в контору.
- Ну?
- Он на Центральной бирже менял…
- На ЦРУБе?
- Да. Короче. Звонит мне: «Все, сдал. Взял тридцать штук зелени». И пошел в метро…
- Я слышал, на ЦРУБе двоих отметелили на прошлой неделе.
- Вот Женя первый и был. Там, говорят, охрана в доле. Короче. Его пасли до самого офиса. А за двадцать метров до входа – в арке, что с проспекта врезается, - оглушили. И несколько раз лицом о стенку приложили…
- И что?
- Он не помнит, как дошел до вахты. Вахтерша пускать не хотела – не узнала. Не лицо, а каша кровавая была… Я скорую вызвал, сразу в Склиф. Все оплатил. Ночь просидел в палате.
- А деньги?
Серега затравленно дернулся:
- Я все вернул клиенту. Из своих. Мы ничего не должны…

…Такое время. Интернета еще не было. А сеть была. Сеть брокеров. Звонили, знакомились. Встречались. Делились новостями и радостями. Когда родился Андрюха, я обзвонил всех своих партнеров-брокеров. И Женька Амосов, еще не избитый до сотрясения мозга, еще не напуганный и не заикающийся, сказал великую фразу:
- Все-таки родился?

…Серега закрыл долги. Став свободным, в очередной раз расстался с женой. Женька Амосов после больницы ни разу не зашел в контору. Устроился инженером по специальности на нищенскую зарплату…

…Вова – махинатор с плотной психикой волка, готового к прыжку - попал на двести тыщ баксов. После чего исчез. Я звонил ему на домашний номер. Трубку брали разные мужики. И, громко ухмыляясь, отвечали, «что они тоже его ждут». Такие же голоса отвечали и по родительскому телефону в Миассе. Что с его женой и маленькой дочкой – неизвестно…

…Серега Ковалев не отвечает ни по одному из мобильных, которых у него было аж четыре штуки. Он еще долго занимался обналичкой. И – пропал.