Целую ручки!
Компания эта состояла из молодых медсестёр городской больницы и их женихов, один из которых был моим другом. Он и привёл меня в этот малинник, пообещав, что там можно найти невесту на любой вкус. Собирались мы обычно или у них в общежитии, или в трёхкомнатной квартире моего друга, который снимал её несколько лет подряд. Сначала все были холостяками и разведёнными, чему очень радовались. Но к началу описываемых событий мой дружок женился на одной из медсестёр, а трое других стояли на пороге этого важного события, никак не решаясь сделать последний шаг. Хотя у двоих из трёх потенциальных невест уже пузо на лоб лезло, как говорят в нашей деревне про такие ситуации.
И вот, когда девчат из этой компании женихи стали растаскивать в разные стороны, было принято мудрое решение собраться и посидеть напоследок всем вместе. Посиделки подгадали к празднику 8 марта. Наверно, из жалости к выходящим замуж бывшим девочкам.
Кроме женского праздника попутно отмечали и ещё одно грустное событие - отъезд одной из девчонок на постоянное жительство к жениху в Москву. Её все жалели и долго отговаривали, но она всё-таки решилась. Жалели по двум причинам: во-первых, уезжала насовсем в маленькую комнатку в коммуналке на окраине Москвы, а во-вторых, жених был немного чудной, и никому, кроме неё, не нравился. Мало того, что он был на 15 лет её старше, дважды разведённый, алиментщик, он ещё и не очень дружил с головой, как говорил о нём мой дружок. То есть, было у него много странностей и причуд. Внешний вид у него тоже был не ахти: редкая пучками бородка, торчащие в разные стороны волосы, криво сидящие очки, мятые брюки и пиджак. Типичный физик-шизик, но с очень большими запросами. За столом он корчил из себя крутого парня, пил только стоя, горизонтально выставив локоть и оттопырив мизинец. И при этом всегда кричал: "- Князья пьют стоя!" На князя он был похож так же, как муха на вертолёт, но почётная кличка "князь" приклеилась к нему намертво. До этого застолья я слышал десятки историй о нём, но видел мельком всего два раза и оба зимой. Он приезжал из Москвы в страшные морозы в осенней курточке, в потёртой замшевой шапке с опущенными ушами и кожаным козырьком, стоял в коридоре, дул на красные, замёрзшие руки и шмыгал сопливым носом. Звали его Валерой, но девчонки за глаза называли его на французский манер - Валеро. Или ещё смешнее - князь Валеро. При нём старались особо не шутить, так как он был очень вспыльчивый и обидчивый. А я этого не знал или не обратил внимания на предупреждения девчонок.
Как раз в это время у меня появилась новая причуда в общении с прекрасным полом. В одном кино про дореволюционную жизнь я увидел, как на балах кавалеры целуют дамам ручки. И так мне это дело понравилось, что я тоже, во всех трёх компаниях стал лобызать женские ручки. Разница была в том, что в кино ручки были в белых перчатках до локтя, а далее до самых плеч обнажённые и, целуя их всё выше и выше, особо наглые гусары в конце концов упирались носом в декольте, обнажавшее почти всю грудь. А мне приходилось целовать только тыльные стороны ладошек и запястья, редко локоточки и добирался я до белых девичьих плеч только тогда, когда начинал дурачиться, со смехом задирая рукава халата или платья. Наверно, в то время я был единственным мужчиной в городе, кто на людях целовал дамам ручки. По крайней мере, соперников в этом деле я нигде не видел - ни на танцах и вечерах отдыха, ни в ресторанах или выездах на природу. Мужчины в то время даже не вставали, когда в комнату входила женщина. Из-за такого массового невнимания к прекрасному полу, молодым женщинам, и особенно девушкам, мои шаловливые поцелуйчики очень нравились, поэтому и отказов я практически не знал. После приветствия и комплиментов в адрес красавицы, я говорил дежурную фразу: "- Позвольте вашу ручку!" Протягивал свою, щёлкал каблуками, как будто на мне были сапоги со шпорами, наклонял голову и ждал. Обычно, женщина смущалась и, чтобы не выглядеть в глазах окружающих невоспитанной, робко протягивала мне свою руку. А дальше дело техники. Если она была мне незнакома или, не дай Бог, пришла с женихом или мужем, то я ограничивался точечным братским поцелуем и, осыпая её комплиментами, отходил от греха подальше. Если понравившаяся мне женщина была одна или с подругами, то я целовал её ручки долго и смачно, повторяя свою просьбу несколько раз и поднимаясь по обнажённой руке всё выше и выше. Такая игра нравилась обоим. Это, конечно, не страстные поцелуи взасос в губы где-нибудь в тёмном углу или под лестницей, но даже такие невинные шалости сближали, и весь вечер потом мы улыбались друг другу, как старые добрые друзья. А при следующей встрече, даже без слов, при одном моём приближении дама непроизвольно уже протягивала свою руку для поцелуя. Вот таким простым, дедовским способом я и завоёвывал внимание дам в то время.
На фоне грубых и некультурных мужиков, ругающихся матом и курящих в присутствии женщин, моя эта утончённость, интеллигентность внешнего вида и поведения, а иногда и гусарский нахрап, особенно резали глаз.
Но в компании медсестёр я эту игру превращал в фарс. Входил в комнату, говорил всем сразу: "- Здравствуйте вам! Целую ручки!" И шёл по кругу, каждой целуя ручки так, как она этого заслуживала: тем кого уважал и боялся - скромно; тем, кто мне нравился - долго и страстно, томно вздыхая и закатывая глаза; а тем, с которыми я обычно шутил и просто баловался - с громким чмоканием, с покусыванием за мягкие места и с громкими стонами, как при бурной страсти. Все кто наблюдал со стороны этот мой ритуал приветствия, покатывались со смеху. Часто приходили в гости новенькие девчонки, которые меня не знали, стеснялись или не хотели, чтобы я к ним прикасался после всех. Тогда начиналась погоня - мы всей толпой бегали за ними по комнатам, пока не поймаем и пока я не завладею их белыми тонкими ручками. Иногда другие ребята, когда меня не было, тоже пытались повторить такие поцелуйчики, но так искренне и непринуждённо, как у меня, ни у кого не получалось. Так что это было только моё изобретение, как сейчас говорят - ноу-хау.
И снова про то прощальное застолье. Сижу, как в малиннике. На одного парня приходится по три девчонки. Рядом родные, давно знакомые лица, обстановка домашняя, тёплая. Все тосты звучат только про прекрасных подруг, сидящих рядом - праздник-то женский, а не день шахтёра или танкиста. Я тоже сыплю комплиментами направо и налево, целую ручки всем, до кого могу дотянуться за столом - держу марку. Рядом со мной, совершенно случайно, посадили невесту князя Валеро - скромную, тихую, симпатичную Наташу. Сам князь, как обычно, опоздал с электрички и пока, до следующего перекура, сидит у двери, напротив нас. Пьём, наверно, пятнадцатый тост всё за них - за милых, дорогих, ласковых... Научившись у небритого "князя", ребята все пьют стоя, потом дружно кричим "Ура!" незамужним и "Горько!" тем, кто успел заказать и даже примерить белое свадебное платье. В порыве общей радости, как тут не поцеловать с чувством пухленькие ручки приятной соседки. Целую долго и с удовольствием. Она хохочет довольная и слегка меня отталкивает, мол, не увлекайся сильно. Я немного запьянел, в голове шумит, в глазах всё плавает, но чувствую себя готовым совершить ещё не один подвиг ради них, таких красивых и сладких...
И вдруг меня кто-то хватает за грудь и тащит через стол к себе. Скатерть сбилась, попадали бутылки, девчонки закричали. Cфокусировал свой туманный взгляд на хулигане, а это сам Валеро трясёт меня как грушу, орёт что-то, брызгая слюной. А я ещё весь в празднике, в благодушном настроении и не пойму, что случилось. Но когда он отпустил одну руку и стал кулаком другой махать у моего лица, до меня дошло, что сейчас будет драка и вся закуска окажется под столом. Сразу почувствовал себя голодным и пожалел, что много болтал языком и так мало успел съесть, а для хорошей драки понадобится много сил. Почему-то в этот момент подумал не о себе, а об испорченном праздничном столе, который так красиво и с любовью украсили девчонки.
Для меня, одинокого холостяка, такой стол был редкостью, так как питался я в основном по рабочим столовым, где деликатесов не бывает. К тому же, я как сидел со стопкой водки в правой руке, так с ней и стоял, пока меня Валеро тряс, а я пытался её не расплескать и левой рукой отпихивал его.
Этот москвич Валеро оказался не столько кулачным бойцом, сколько любителем психических атак. Минут через пять мне удалось поставить стопку на стол и мы сцепились уже посреди комнаты. Я бить его не хотел и только отпихивал руками налетающего на меня жениха Наташи, а он продолжал орать, угрожать мне, душил за галстук и рвал пуговицы на рубахе. Короче, он прекрасно видел и понимал, что я сильнее его, выше на целую голову, плечи у меня шире и кулаки больше, поэтому он работал на публику, гнал волну, шумел и ждал, пока ребята начнут его оттаскивать от меня. Как потом мне рассказали, это была его обычная манера поведения в компаниях - затеять ссору, получить по морде и потом сидеть с обиженным видом в углу, пока все на цыпочках бегают вокруг него и шёпотом просят прощения.
Друзья и девчонки, конечно, растащили нас по разным комнатам и как могли, успокаивали обоих. Меня обнимали и прикрывали своими телами от буяна сразу три симпатизирующих мне красавицы, гладили меня, поправляли галстук, собрали все пуговицы от рубашки с пола, обещали пришить попозже. Я сразу готов был помириться и обиды на этого идиота не держал, мне жалко было девчонок и их испорченный праздник. А он из своей комнаты продолжал орать, как раненый кабан, о том, что передумал жениться на Наташе, потому что ему такая жена не нужна, которая обнимается и целуется при нём с другими мужиками. И рвётся оттуда, чтобы убить нас обоих. Хотя его уже никто и не держит, из комнаты он не выбегает, но продолжает громко орать и ругаться. Ребята на всякий случай стоят в коридоре между нами, вдруг у него сегодня вместо одноактной пьесы запланирована двухактная и он опять бросится на кого-нибудь и покусает.
Наташа в самом начале потасовки попыталась успокоить его, но получила увесистую затрещину за свою измену и долго рыдала в голос на кухне. Подруги по очереди успокаивали её. Потом, с годами, я понял всю хитрость поведения Валеро - он выбрал себе в невесты самую тихую и безответную девушку, ещё до свадьбы приучил будущую жену бояться его и во всём беспрекословно слушаться. Молодец, сразу подмял её под себя и потом стоило ему только цыкнуть, как жена становилась шёлковой. Чисто по-мусульмански. А мы, простые русские мужики, всё надеемся на авось, да небось, поэтому так много разводов сейчас, драк и заказных убийств одного супруга другим.
Праздник был безнадёжно испорчен. Радовались только двое любителей выпить из ребят. Они под шумок, пока все бегали, присели в уголке за столом и так набрались, что даже петь не могли. Некоторые гости начали одеваться в коридоре, чтобы улизнуть потихоньку, пока дело не дошло до топоров и ножей, но бдительные хозяйки всех завернули и опять усадили за стол. Потом вывели нас с Валеро, держа с двух сторон за руки, чтобы мы не вздумали опять сцепиться. Мы молча пожали друг другу руки и уселись на разных концах стола. Будущую жену Наташу посадили строго между нами, чтобы никто из нас не мог до неё дотянуться: Валеро с очередными оплеухами и затрещинами, а я - со своими поцелуями в ручки и прочие места.
Окончание прекрасного весеннего праздника в нашей интерпретации теперь сильно напоминало поминки. Все говорили вполголоса, анекдотов не рассказывали и песен под гитару не пели. А если кто ненароком, по забывчивости, начинал хохотать в голос, на него тут же шикали и с опаской смотрели в сторону вспыльчивого "князя" - какова его реакция, не запустит ли тарелкой в лоб насмешнику. Боялись, потому что любой беспричинный смех мог быть воспринят рогатым женихом (которого он сам из себя и сделал), как очередное обидное издевательство над его оскорблённым мужским достоинством.
Больше в этот день за столом я ручки не целовал. А позднее стал замечать, что медсестры из этой компании при виде меня начинали как-то неестественно суетиться и прятать руки за спину. Так постепенно и естественно у меня и прошла эта гусарская привычка. В других компаниях я тоже перестал целовать ручки. А потом к власти пришли Горбачёв с Ельциным, страна покатилась в пропасть и большинству женщин стало не до галантных поцелуев. Когда по полгода не платили зарплату и нечем было кормить голодных детей, то лезть со старомодными поцелуями к обозлённым на жизнь женщинам не стоило, можно было получить и в ухо.
Сейчас жизнь стала налаживаться, но резко изменились сами девушки и женщины. Теперь после целования ручек, кавалер обязан повести даму в ресторан, купить ей кучу подарков, свозить отдохнуть за границу на море. Иначе в ответ на лобызание ручки услышишь ехидное хмыканье и поймаешь презрительный взгляд, который бросают богатые дамы на не угодивших им лакеев и прочий нищий народ, не умеющий ловить рыбку в нынешней мутной воде.
1990-е годы.
Свидетельство о публикации №211021400157