Декамерон история седьмая

    
Когда освободили Севастополь и немцы драпанули в Одессу, за ними должна была перебазироваться наша авиационная часть. Воевали мы тогда на средних бомбардировщиках, имеющих некоторые особенности в конструкции: в хвосте самолёта, где располагался стрелок - радист, отдельной кабины с турелью для пулемёта у него не было. Если возникала необходимость отстреливаться от врага, нападающего сзади или немного сбоку, командир нашего экипажа нажимал на рычаг в кабине. Тогда под радистом открывался люк, и радист, ещё на аэродроме помещённый в специальные плотные брезентовые штаны, на лямках опускался вниз из корпуса самолёта, при этом отстреливаясь из ручного пулемёта, находящегося у него в руках. У него имелась возможность немного вращаться в этих штанах вокруг вертикальной оси, незримо проходящей через огромный гульфик этих штанов - чтобы отстреливаться от врага в разных направлениях. После  боя командир нажимал на рычаг с другой стороны и штаны вместе со стрелком втягивались внутрь самолёта. Так вот, на Бельбекском аэродроме, что под Севастополем, подходит к нашему экипажу полковой интендант - толстый рыжий капитан. Как человек - сволочь необыкновенная. Но - сослуживец! И эта тыловая крыса обращается к нашему командиру с просьбой подкинуть его в Одессу. Мол, поскольку, все аэродромные вспомогательные службы перебрасываются по суше - ему так не хочется: долго и неудобно. А возможно ли, спрашивает, чтобы наш экипаж подбросил бы его до Одессы. Ведь через два часа - и там. Торопится, гад, чтобы на новом аэродроме лучше устроиться. Переглянулись мы и поняли друг друга с полуслова. Командир говорит рыжему интенданту, что есть только одно свободное место: стрелка - радиста, поскольку тот  в госпитале будет ещё пару дней (кстати, именно этому радисту интендант задерживал денежное содержание для семьи). Хотя по инструкции, продолжает командир, во время полёта в кабине должны находиться только члены экипажа, но командир пойдёт на это нарушение, очень уважая интенданта, но, если что случится - с последствиями будет разбираться сам интендант. Если интенданта это устроит: пожалуйста. Подошёл рыжий к хвосту самолёта, посмотрел на открывающийся люк  и согласился. Пока прогревались двигатели, командир предложил пассажиру надеть вот те самые огромные брезентовые штаны, без которых никак нельзя по соображениям техники безопасности: вдруг в полёте люк случайно откроется? Влез интендант в штаны, я его ремнями пристегнул, и подняли его в кабину. Взлетели. Слышим: наш гость песни начал распевать - хорошо весной над морем. Солнышко светит, белёсые горы уходят к горизонту, море — спокойное...

Да, те самые штаны могли опускаться вниз на два метра. Если к этому добавить полметра на ноги - то минимальная высота до поверхности моря должна быть не менее двух с половиной метров, когда стрелок - радист находится снаружи корпуса самолёта.

Вот командир, минут через тридцать полёта (рыжий как раз начал вытягивать арию Ленского из оперы «Евгений Онегин»: « Куда, куда, куда вы удалились, весны моей златы — ы - е дни-и...») начал снижение, одновременно нажимая на рычаг выхода штанов наружу. Интендант в своей казённой брезентовой обновке, спиной по ходу самолёта, стал из самолёта опускаться вниз. Ария сразу прекратилась, потом послышались довольно интересные предположения, накал которых увеличивался по мере приближения этой рыжей туши к поверхности воды. Конечно, подпрыгивать, летя задом наперёд в брезентовых толстых штанах, да ещё над водой, да на скорости сто шестьдесят километров в час несколько неудобно - но он подпрыгивал. С криками, с матюками... Минут через пять командир втянул бедолагу обратно. Тот  затих. Вероятно, что - то случилось с его голосом. Через полчаса, с нашего молчаливого согласия, командир повторил эту процедуру. Интендант, непонятно, опять что - то крича в наш адрес, попрыгал ещё немного. Вот так, с небольшими перерывами на отдых, он допрыгал почти до самой Одессы. Перед приземлением его втянули в кабину и уже на взлётном поле пошли вынимать гостя из злополучных штанов. Не буду подробно рассказывать о состоянии этих штанов и облика интенданта. При виде его потной физиономии, лохматой головы и трясущегося тела командир стал извиняться и объяснять, что недавно был бой (радист ведь в госпитале) и поэтому механизм самолёта для выхода наружу вот этих штанов (при этих словах он нежно погладил грубую ткань) - барахлит. Рыжий, молча, махнул рукой и пошёл от нас в раскорячку...

      -Возле оценки зачёта ставим звёздочку!

      -Почему звёздочку?

      -Рассказывалось об армии!

     -То есть, при рассказе на тему секса возле оценки надо нарисовать...

     -Можно и нарисовать - высокая комиссия не обидится!

    -Очередь подошла к Диминой спутнице!- Юрий опять взял бразды правления. - Прошу тишины!