Её жизнь

 Она решила избавиться постылого праздника. О нем напоминали воздушные шарики и мертвенная искусственная ель с разноцветной мишурой.В шарики она повтыкала иглы, и они медленно, даже не лопались, а выпускали вонючей воздух вместе с пропитанным дешевой резиной счастьем. Счастье от неожиданности упало под диван, и Эвридика встав на колени, бодро поползла за ним. Смятые обездушенные тряпки вопили об окончательной смерти.В окне напротив умирала мелькающими огоньками электрическая китайская гирлянда. Счастье шелестело на ладони. Эвридика поднялась и пошла на кухню. Включили керосиновую конфорку и поднесла счастье к огню. Оно вспыхнуло мгновенно, исчезло,не оставив пепла. «Все надоели ...» - на удивление эта мысль успокаивала.
Она вернулась к шарикам. Остался последний. Розовый. На шарике была татуированная глупая кукла с розовой косичкой и розовым бантиком, в розовом платье,розовых туфельках и розовым дебильным личиком. Эвридика взяла в руки иголку и медленно вонзила ее прямо в кукольное розовое сердечко.Бедняге, наверное, было не понарошку больно, потому что она тихо заплакала: "Фи-и-и-и ...» Личко ее взялось морщинами и помудрело. Поздно. «Сдохни, сучка!» - Эвридика с облегчением вздохнула. Последнее розовая тряпка нашла свой покой в мусорном ведре.Нашла свой покой розовая кроткая леди, Эвридике было плевать.
 Хуже было с двухметровой елью. Лучше ее было выбросить .. Еще хотелось ее сжечь. Просто посреди комнаты, чтобы вообще не трогать руками.Хотелось сесть на пол, положить между ног кусок древесины и тереть об нее другой кусок, добывая живой огонь. Она бы тогда поселилась в пещере и стала бы жрицей огня, пусть бы жизнь ее было до тех пор, пока танцуют тени пламени на неровных стенах.Она бы рисовала углем мамонтов и оленей, оставила бы закодированную магию в пиктограммах, она отдавалась бы ради Вечной Матери в бешеном ритме ритуального танца, она бы умела заговаривать воду и кровь. Только это и следует уметь. Все остальное - дерьмо.
 Елка была засунута в картонную коробку.Коробка засунута в шкаф. Шкаф был засунут в детскую комнату. Кимтана засунута в старую, однако не лишенную жалкого очарования сталинку. А сталинка была засунута на углу старой избитой улицы. А улица была засунута в диком месте (или городе!)И пусть бы была эта ель чьей-то смертью, тогда можно было бы надеяться на Йванку-дурачка (Йванку-царевича, королевича, сапожника или портного), которому позарез необходима стала бы та  смерть.А потом по закону жанра этот Йванко-дурачок (царевич, королевич, сапожник, портной) женился бы на ней - Василисе Прекрасной-то есть Эвридике, как неусыпной хранительницей той самой вожделенной чьей смерти.И Эвридика и сама не знала, смогла бы она быть женой после того, как была жрицей, жила в пещере и добывала живой огонь, рисовала углем мамонтов и оленей на стенах, оставляла закодированную магию в пиктограммах,отдавалось ради Вечной Матери в бешеном ритме ритуального танца и заговаривала воду и кровь.А больше ничего не умела. И стоит ли?
 У нее была арийская внешность, тонкие аристократические руки, тоска и родовое еврейское проклятие. А еще у нее было золотое яичко. Так то же, что принесла прежде рябая курица и положила на пороге её новорожденной жизни.Мать и отец курицу сварили и съели. Они не знали, что еще можно сделать с пестрой курицей, даже с очаровательной, умевший говорить человеческими словами. Ряба пыталась им объяснить, что умеет исполнять желания, а яичко ведь золотое неспроста.Ей совсем не поверили, скрутили голову, сделали все, что нужно делать с мертвыми курами и бросили в кипяток. А когда от курицы ничего не осталось, дошла очередь до яичка. Мать били - били. Не разбили. Принялись отец бить, а силы было немеряно. Били-били. Результат тот же.Но даже тогда мать и отец не взялись сомнениями: а действительно ли не волшебное? А мыши, которая должна была бы донести очевидную истину до их сознания, не случилось. Ибо не живут мыши в мертвых панельных домах.Так яичко стало просто валяться везде по повсюду: в серванте среди фарфора и хрусталя, в коробке с уродливыми пластмассовыми и резиновыми игрушками, во всех ящиках всех столов, которые были в квартире, среди различного бытового хлама, даже в старой рыболовной сумке вместе с вонючей сеткой,среди коробок с грузилами и мормышками.
 Когда Эвридика нашла яичко в каком-то очередном ящике, ей исполнилось шестнадцать. Она училась в школе, была влюблена в красивого одноклассника, однако считала, что у нее нет шансов наряду с признанными красавицами и умницами.Она не то, чтобы была некрасивой или глупой, просто сама она не задумывалась о своей внешности или уме, жила интуитивно, как растение, влюбленное  в классическую литературу и осень.
Золотое яичко не произвело на нее впечатление, просто показалось интересной вещью, достойной скрыть ее куда-нибудь и знать, где она лежит. Она не увидела даже духа рябой курицы, разволновавшись не на шутку,который прыгал и кричал неслышно и тоскливо где под правой рукой.Яичко Эвридика все же положила в красивую шкатулку сандалового дерева с тревожным ароматом. Оно бледно мерцало в пахучей темноте и, кажется, его все устроило. Ибо с того времени Эвридика начала вести долгие дневниковые беседы, а позже появились стихи.
В детских тетрадях с фотками героев популярных сериалов на обложках она разговаривала сама с собой, со Вселенским Разумом, с героями классических романов, покойной бабушкой, с духом рябой курицы, со священной коровой, с пророком Магометом, Буддой и Кришной,с Иисусом и апостолами Петром и Павлом, с отцом и матерью, с любимыми и друзьями, как с людьми,которые никогда не заговорили языком понятным ей.В те клетки синей соленой рекой лились тоска или беззаботное веселье, вопросы и ответы, надежды и мечты, ненависть к Одним и любовь к Иным.

Она катилась жизнью золотым солярным символом, тем которого взрастила баба с горсти муки и сметаны, испекла в большой домашней грубе, вытащила и положила на тарелочку, а тарелочку поставила на окно.Из окна открывался прекрасный вид на замусоренный двор, свалку, дружескую веселую компанию бомжей, зеленую панораму зарослей над кривой рекой с каким-то причудливым цыганским названием, панельные дома и большой кусок прекрасного чистого неба.Евридике эта картина осточертела почти сразу (какой-то момент она все же с интересом наблюдала бомжей). За спиной ее ждали годы совкового быта, а впереди ее не ждало ничего, однако она решила рискнуть. Она выползла из тарелочки и пошла куда глаза глядят. А ведь известно,что глаза смотрят вперед.Назад они могут заглядывать, так же, как и справа и слева, и для этого надо напрячь мозг и мышцы шеи, а Эвридика же была страшно ленивая.Она просто пошла прямо жизненным путем , и родные обвиняли ее в том, что слишком высоко держала голову, и, наверное, поэтому прошла камень с подсказками, в какой стороне счастье - долю искать.

 Был университет, сессии, подруги и друзья, гулянки, громкие дни рождения, ночные клубы, летние облупленные пляжи, секс, алкоголь, рок-н-ролл. Мать убивалась из-за ее авантюрной натуры, не спала ночами, обзванивала одногруппников.Эвридика возвращалась поздно ночью, отбивалась от воплей и угрызений, садилась за ненавистные курсовые, а писала стихи. Рождалась боль, как выношенный, выстраданный, выплаканный у Бога ребенок. Рождался парадокс влюбленности в эту боль, как ideya fix. Рождалась вера в собственную счастливую судьбу.Абсолютно счастливую. Вера в победу. Над всем уродливым и злым. На земле и на небе. И ныне и присно. Аминь.
 Увлеченние красавчиком - одноклассником прошло не скоро, даже не после новости о его женитьбе на недалекой хищной (по высказываниях тех, кто с ней общался) девке.Потом была влюбленность одногруппником, опять же платоническая. Нежность и мечты про ясные зори и тихие воды на двоих. Несколько лет мечтаний и безумного беспорядка в реальной жизни.
 Ей снились странные сны.Реинкарнированная душа билась в ночных сетях, как золотая рыбка, что, выполнив три желания, оказывается ни на что не годной, как только биться в сетях.В тех снах были неведомые цивилизации и места, которых нет на Земле, было абсолютное Зло, жаждущее ее, были цунами и тихие обманчивые заводи, были грязные и чистые воды рек и озер, была Богородица и розовые фламинго, усталый Ангел-хранитель,что брёл за ней пыльной дорогой в образе женщины - африканки с тюрбаном на темной голове, были непролитые слезы и невысказанные мольбы о прощении.Кого и за что?
 К ней прилепили ярлык человека «не от мера сего» и девушки «на своем, волна». Ей было безразлично или смешно. Потом появился еще один: романтической личности. Это уже немного раздражало. Потому романтизма в ней было мало, слишком много было цинизма. Романтичность приписывалась из - за стихов.Поэтому она не возражала.

 Искусственная ель, отсимволизировав Дерево Жизни, затаила в картонной коробке чью-то внезапную смерть. Она немного поворчала и покрутилась,пока не устроилась совсем удобно и засопела. Елочные украшения для книжников и фарисеев были запакованы в другую картонную коробку.Однако им было безразлично, потому что были они тупые и тщеславные, и больше всего на свете боялись быть разбитыми. Эвридика была им благодарна за молчание, поскольку их треска она бы не выдержала и все разбила бы. Коробку с украшениями было засунуто в тот же шкаф,что и коробку с елью.Только здесь не приходилось надеяться на Йванка - дурачка (царевича, королевича, сапожника, портного), ибо все эти китайские санти, снеговики, шары и котики были слишком боязливы, чтобы осмелиться воплотить идею чьей-то внезапной смерти.
 Заяц был прикольный. Он был ее старым другом.Он безумно сорил деньгами и неистово ее хотел. Соблазнял долго и интеллектуально. Эвридика захотела его сначала умом, сходя с ума от фантазий бессонными ночами. Она издевалась над ним, доводила до бешенства и это очень радовало ее.Она звонила, шептала в трубку: «Я сейчас приду» Она приходила и начинался невероятный эротический шал.Эвридика добивалась его эрекции, а потом внезапно вспоминала все недовершенное дела мира: глобальные проблемы человечества, неоткрытые острова в океанах, ненайденую Шамбалу в Тибете, нерешенные вечные вопросы, непокоренные горные вершины и непознанные морские глубины и исчезала.На неделю, на год, на жизнь ... А в следующей жизни они уже занимались любовью, обкуренные и счастливые. Пока он не сказал, что любит. Тогда она исчезла окончательно и навечно без причины.
 Потом ей встретился Медведь (хотя должен был сначала Волк). Он был грубый и хамоватый.Он явился к ней домой и сообщил родителям, что желает жениться на их дочерью. Родители переглянулись. И, возможно, пожалели, что съели бедную Рябу , потому что вдруг пожалели об утраченных дарах Господних . Дух пестрой затосковал в углу, и ничего уже нельзя было сделать.Стали искать по квартире золотое яичко. Но это было тщетно.Побитый молью хлам, хранимых на всякий случай, перемешанная новая и, не вынесеная на помойку, старая мебель, настеленне слоями за нехватки места в шкафах одеяла и покрывала будто смеялись, поднялись столбы космической пыли, а затем началась могучая песчаная буря,и откуда-то донесся Моисеев голос: "Нас ждёт земля обетованная ...» А потом треснуло небо и посыпался снег,или ба - манна небесная.Эвридика наклонилась и схватила немногих манны, засунула себе в рот и задвигала челюстями, ее жестоко стошнило и начала она блевать. Была  та манна горше за зерно горчичное и было ее так много, как гора та, что как есть в тебе веры хоть немного и прикажешь горе той сдвинуть с места, то она сдвинется.Веры стало только у Медведя. Стихия утихла. Позже Медведь отправился на поиски счастья, того, что Эвридика сожгла на керосиновой горелке. А она вздохнула с облегчением.
 О том, что она нашла золотое яичко, Эвридика родителям ничего не сказала, ведь кто знает, что они с ним сделали.
Серый волк - страшный зверь.
 - Что он делает?
 - Зубы точит, нас всех поесть хочет.
 - Ну как хотите, летите, только крылья берегите.
 Тот ее Волк не был страшным зверем. Однако любовь к нему выгрызла хороший кусок ее спасительного (от вампиров и мерзавцев) эгоизма.Гормоны сыграли злую шутку с Эвридикой, впрочем, как со всеми безумно влюбленными. Она умирала от этой любви. Она жила некой осознанной жизнью только рядом с любимым, а когда он находился в другом от нее месте , Она выключалась из реальной жизни полностью, превращаясь в бессмысленный автомат. Она дышала только рядом с ним, она видела только рядом с ним, она слышала только рядом с ним, она говорила только рядом с ним. Все вещи она мог делать только рядом с ним. Без него ее не становилось.Она утратила смысл, амбиции, волю, друзей. И й становилось безразлично. Только не потерять бы его. Она продала бы душу Дьяволу, если бы он сам пришел за ней. Однако Дьяволу не было никакого дела до этой  дуры.Были знамения: два огненных столба поднялись на горизонте и слились в один, голландские розы становились неопалимой купиной и говорили ночью разными голосами, синие птицы садились на темя и клевали глупую голову, расступались моря и реки (та  с причудливым цыганским названием),даже ангел приходил и говорил во сне.С Волком. Но он не поверил. Он смеялся над ее стихами, он не верил в ее любовь, талант, ум, даже в то, что она способна научиться варить борщ или уху. Он изменял ей с другими женщинами, он спал с проститутками, он делал ей больно,а однажды перегрыз сонную артерию. Она все прощала.Даже без ослепления. Она знала, что эта любовь - ее окончательное полное поражение, длинная агония, ее смерть, как конечная цель жизни. Но вдруг Волк отпустил ее. Эвридика решила, что теперь пора сдохнуть. И ... выжила.
После того, как любовь оставило только сожженную пустошь на душе Эвридики, встреча с роковой Лисой была детской забавой. И Евридике не осталось ничего, как послать ее. А потом она долго смеялась из-за разных выходок рыжей.Та заказывала Евридике песни из репертуара богатых и знаменитых певиц. Эвридика пела дурным голосом, потому петь вообще не умела, и откровенно потешалась с неописуемых страданий Лисы, так как  у той был абсолютный музыкальный слух.Страдала не только Лиса, потому что это шоу  караоке Эвридика устроила на известной площади, прямо среди толпы любопытных. И не могла бедная Лиса пожаловаться на слабую чувствительность, на старость, ибо до смерти ей оставалось меньше, чем до старости.Эвридика издевалась над носом несчастной бабы, называя его то горбатым, то курносым. Лиса навзрыд рыдала от злых шуток Эвридики, делала одну пластика за другой, пока нос не провалился окончательно. На дорогой имплантат у нее не стало денег. Безносая Лиса выглядела жалкой неудачницей.Эвридика почти решила серьезно взяться за плоские груди рыжей, и внезапно раздумала и вновь начала орать попсовые песни.
 Если ты спросишь у меня, за чем тебе плакать, я не буду знать, что ответить.Потому что за тем, за чем стоит плакать, ты не выжмешь ни капли из глаз, но океаны появились из бесполезных слез.
 И тут Эвридика увидела ЕГО. Это был ее вожделенный Йванко. Однако, присмотревшись, Эвридика увидела, что был он не царевич и не королевич, и даже не сапожник или портной. И далеко не дурачок.Он шел прямо на нее просто сквозь толпу, и был это пират тот, о ком было видение в аду. Она прекратила вопить и улыбнулась, сначала робко, а потом отчаянно. Она готова была вскочить и побежать ему навстречу, и кто-то ее дернул больно за руку, остановив ожесточенное движение души и тела.Толпа рассыпался на застывшие картинки, люди замирали в неожиданных позах с разными смешными и страшными выражениями на лицах. Пират неотвратимо приближался. В его правой руке была двухметровая искусственная ель, которой он легкомысленно размахивал.Эвридика на мгновение стала абсолютно счастливой, потому что в следующее мгновение, когда счастье еще не прекратилось, но наступило что- то большее, она почувствовала, как в грудь, прямо в сердце медленно входит нечто острое. А потом уже Эвридика почувствовала, как падает. На нее надвинулось небо.На фоне неба ломались перекошенные ужасом лица Йванка (то бишь в предыдущей жизни - Орфея), Лисы, героев классических романов, покойной бабушки, рябой курицы, священной коровы, пророка Магомета, Будды и Кришны, Иисуса, апостолов Петра и Павла, отца и матери, любимых и друзей .И лежала она просто на мостовой посередине площади в розовых туфельках, с розовым бантиком в светлых русых волосах, в розовом платье, а на груди у нее расползалось неестественное красное пятно крови и некому было вишептывать заговоры, ибо, кроме нее никто не умел.А прямо посредине кровавого пятна торчала двухметровая искусственная ель.Йванко-пират, о котором было видение в аду, протянул ладонь Лисе, герои классических романов без подсказки поняли основную концепцию и уже выстраивались, а затем к извечному хороводу присоединились покойная бабушка, успокоенная наконец рябая курица, священная корова, пророк Магомет, Будда и Кришна , Иисус,Апостолы Петр и Павел, отец - мать,любимые и друзья.И были кровавые реки, новый Эдем (Пятый!), Дерево Жизни, Дерево познания Добра и Зла, величание (жаль, что не заговоры), провозглашение новых богов, еще не известных. Эвридики уже не было
 Ей не было больно.  Она знала, что это же не на вечность, ведь она бессмертна.Она знала, что Йванко-дурачок (царевич, королевич, сапожник, портной!) придет за ней в Царство Теней, поэтому спокойно плыла небесно - голубым туннелем.



 Кривой Рог
 2011