Мой университет. Муки творчества

Муки творчества
            В один из выходных дней наш классный руководитель оторвал меня от интереснейшего занятия – чтения. Зная мой строптивый характер и глупую детскую доверчивость, разговор со мной он начал издалека. 
           – Валентина, твои легенды о монастыре, пользуются большим успехом. Все, даже преподавательский коллектив, их слушают с удовольствием.  К празднику нужно выпустить стенгазету. Конечно, у нас есть ответственный, но лучше тебя никто это задание не выполнит.
          – Я уже разинула рот, чтобы рявкнуть свое любимое «не буду», но слова «лучше тебя» пролили бальзам на мою душу, израненную в последнее время равнодушием  со стороны подруг. Я считала необходимым быть всегда в центре внимания. Но в последнее время  какое-то мероприятие (уже не помню  какое именно) отвлекло внимание девочек от моей персоны. Это было очень обидно. Необходимо было вернуть свой престиж на его законное место. Все мои мысли, вероятно, тут же высветились на моем простеньком личике. Григорий Григорьевич потихоньку подсунул мне лист ватмана, цветные карандаши, краски, заметки и на цыпочках (чтобы не спугнуть мои творческие потуги) удалился.
         Доверие – великая штука,  а вкупе с честолюбием ….
Через два часа газета была готова. Красочный заголовок,  передовица, пару коротеньких интервью с преподавателями, несколько рисунков с ядовитыми четверостишиями на наших двоечниц.  Время от времени такие казусы проскальзывали и, как ни странно,  в основном по предметам  гуманитарного направления. Физика, химия, математика – только четыре и пять.  По истории и литературе  часто проскальзывали  тройки,  и  даже двойки.
          Появился Григорий Григорьевич. Похвалил газету.
         –  Красочно, остро. Молодец. Вот бы добавить еще фельетон. И все – первое место обеспечено. Но, вот беда, некому написать. Ну ладно, газета все равно вышла хорошая.
О, мое «больное честолюбие».  На него пролился благодатный дождь.
           – А я могу и фельетон написать!
           –  Попробуй! – деланно удивился Григорий Григорьевич. Но меня уже понесло в мир моих фантазий.
          – Я напишу про драку у столовой.
Уже не помню текста, но заканчивался фельетон словами «…и они вцепились друг другу в волосА». Гордая быстро выполненным заданием, я отнесла текст фельетона Григорию Григорьевичу. Он прочитал и говорит:
           – В последнем предложении  не «волоса», а волосЫ.
           – А почему? Какая разница? Я так хочу!
           – Это не литературное слово, – был ответ. – Вот станешь  взрослой и поймешь, что я был прав.   А в целом фельетон хорош, иди, перепиши его в газету.
        На следующий день после выхода стенгазеты мой имидж был восстановлен, но с добавлением фингала. Первый литературный дебют был успешным, а вот его продолжение закончилось  для моей внешности весьма плачевно. Следующая проба пера  состоялась  через пятьдесят три года.
           Только сейчас я понимаю, сколько труда и терпения было вложено учителями, мастерами производственного обучения и другими работниками училища в формирование наших характеров. Училище было практически закрытой зоной: триста девочек, педагогический коллектив, вспомогательный персонал. Мы почти не бывали в селе, и из села к нам не приходила молодежь. Домой отпускали два раза в год, при условии, что было к кому ехать или если приезжали  родственники и забирали на время каникул.
          Нас потихонечку обтесывали, как папа Карло бревнышко,  которое превратилось в Буратино. К каждой девочке подбирали свой ключик, играя на разных чертах характера. Выпячивали наши таланты и сглаживали недостатки поведения.  Одобряли и поддерживали все наши разумные начинания.

                (Продолжение следует)