Единственный наследник

                ЕДИНСТВЕННЫЙ НАСЛЕДНИК

   Лариса всё ещё сидела в неловкой позе, боясь открыть глаза, и настороженно прислушивалась. Пыль и мусор густо припорошили её всю: волосы, лицо, плечи. Она протёрла глаза только тогда, когда услышала сверху Томкин голос:
      - Эй, с тобой всё в порядке?
      - Кажется, да, - неуверенно ответила девушка, пытаясь подняться с кучи хлама, только что обвалившегося под ней.
   Спина ныла, ноги болели. Хорошо, что не очень глубокой оказалась эта нора. «И, кажется, не очень широкой», - подумала, отряхиваясь, Лариса.
   Наверху в образовавшемся отверстии появилось испуганное лицо подруги.
      - Сейчас я тебя как-нибудь вытащу.
      - Осторожно, сама не провались, - предупредила её Лариса.
   Томкино лицо тут же исчезло, голос зазвучал глуше и дальше:
      - Я обойду этот холм вокруг, а ты осмотри всё изнутри. Должен же быть какой-нибудь вход… или выход.
    «Легко сказать – осмотри! Темно, как в склепе», - Ларису передёрнуло от такого сравнения. Держась за неровную каменную стену, она осторожно перебралась через то, что ещё недавно было сводом  этого странного сооружения, и двинулась вдоль стены. «Интересно, это создано человеком или природой?»
   Корни деревьев, растущих на этом каменистом холме, переплелись перед Ларисой. Когда глаза привыкли к полутьме, стало видно, что они не так густы и мощны, как показалось сначала.
   «Вот здесь вполне можно пролезть», -  подумала девушка, пытаясь протиснуться между змеящимися корневищами. Впереди замаячил слабый свет.
    Вдруг дикий вопль вырвался из груди. Отпрянув назад, Лариса упала навзничь и стала отползать к стене. С расстояния не более двух метров на неё, словно ухмыляясь, смотрела мёртвая голова! Где-то неподалёку раздался такой же жуткий крик, Ларка испугалась ещё больше и продолжала кричать, упершись спиной в  стену, пока не услышала Тамарин голос:
      - Да что там такое? Почему ты так орёшь?
      - Н-ничего, вообще-то, т-такого, - заикаясь, ответила Лариса и, обходя скелет вдоль противоположной стены, двинулась на голос. – А у тебя там кто голосил?
      - Да это я! Знаешь, как испугалась, когда ты завопила!
   Тома уже втискивалась в какую-то щель. Добравшись до неё, Лариса подняла валявшуюся  рядом палку и принялась помогать орудующей снаружи подруге.
      - Ну и видок у тебя! – Тамара критически оглядела Ларису, когда та  выбралась, наконец, наружу. – Так чего ты орала?
      - Там скелет, – на ярком солнышке Лариса почувствовала себя гораздо увереннее.
      - Не ври! – Тамара недоверчиво заглянула в дыру. – Давай посмотрим!
      - Ну, нет! Я пас! Меня туда больше не заманишь!
      - Ну, пойдём! Он же не кусается. Одной мне жутко.
   Скелет сидел, опираясь о стену. Череп склонился набок. Челюсть отвисла и сдвинулась в сторону, создавая впечатление жутковатой усмешки. Надо лбом на небольшом клочке желтовато- пергаментной кожи торчал клок бесцветных волос. Обрывки полуистлевшей ткани прикрывали пожелтевшие рёбра.
   Тамара смело подошла ближе. Лариса топталась на почтительном расстоянии.
      - Это мужик. Смерть наступила от травмы черепа, - уверенно заявила Тамара. Три курса медакадемии и семейная династия врачей что-нибудь да значили!
   Лариса, преодолевая страх, подошла ближе:
      - Может, скажешь ещё и когда?
      - Вскрытие покажет.
   Отверстие в черепушке было впечатляющим. Томка взяла длинную палку и прикоснулась ею к черепу. Неожиданно он покачнулся и упал девушкам под ноги, обезглавленный остов завалился набок. Девчата завизжали и бросились к спасительному лазу. Тома начала пролезать, а Лариса, толкая её, испуганно смотрела на скелет, словно боясь, что он вскочит, сложится в первоначальное состояние и погонится за ними.
   Тамара, продравшись через узкую щель и немного отбежав, остановилась, поджидая подругу, но та не появлялась.
      - Эй, Лара, ты где там застряла?
      - Лезь скорее обратно! – Голос Ларисы был таким, что Тамара вернулась, не раздумывая.
   Лариса по жизни была нерешительной и даже трусливой, и только что-то совсем невероятное могло задержать её в обители мертвеца.
   Ларка стояла спиной к Тамаре, когда она повернулась, выражение её глаз поразило подругу. Удивлённо – восхищёнными были эти глаза! Тома недоумённо осмотрела Ларису, и только тогда заметила, что та держит в руках палку, брошенную Тамарой минуту назад. На конце этой палки висел, покачиваясь, синий камень на цепочке.
      - Дай посмотреть!
   Лариса неохотно протянула  Томе кулон прямо на палке, не сводя с него зачарованного 
взгляда. Тамара смело взяла в руки то, что ещё недавно было собственностью мертвеца, и протёрла камень подолом своего сарафана. Камень тут же заиграл гранями, несмотря на скудное освещение. Ларка, между тем, снова склонилась над бренными останками, взяв небольшой прутик. Когда она выпрямилась, прутик был увенчан  чудесным перстнем – полным дополнением к кулону.

   Лариса медленно шла по какому-то полутёмному коридору с множеством дверей. Она пыталась открыть каждую, но все были заперты. Наконец, одна из них поддалась с тихим стоном, открывая доступ в небольшую комнату. Из-за стола поднялся ей навстречу человек, раскрывая объятия и улыбаясь. Вдруг эта улыбка превратилась в злорадный оскал, это уже не человек, а скелет протягивает к ней свои руки, на шее его болтается на цепочке синий камень, на костлявом пальце у самого её лица сверкает благородный сапфир.

      - Проснись, проснись! Это только сон.
   Открыв глаза, Лариса с облегчением видит Тому, склонившуюся над ней. Мрачные апартаменты  исчезли вместе с упорхнувшим сном, сменившись солнечной комнаткой с весёлыми обоями, которую они снимали с Томой у родственников какой-то пациентки её матери. Уже вторую неделю они отдыхали у Чёрного моря, загорали, купались, лазали по горам. Вчера они чуть не заблудились в горах, решив пройти подальше по крутой тропинке. Это надо было умудриться заплутать в таком месте! Тут почти на каждом склоне расположены дома отдыха, пансионаты, турбазы. Угораздило же их выбрать тропу, которая нигде не пересекалась с обычными туристическими маршрутами!
   Дойдя до глубокого ущелья, девушки пошли по едва заметной тропинке в сторону моря, как им казалось, а на самом деле – дальше в горы. Вот там-то Ларка и провалилась в эту дыру.
   Зато теперь у девушек, наряду с обычными дарами моря – камушками да ракушками, 
появились настоящие сокровища. Предполжения по поводу гибели их обладателя были разные, но девушки сошлись на том, что он пострадал от несчастного случая, ведь он даже не был ограблен.
   Долго спорили, как поступить с находкой: сдать государству или оставить себе. Тамара бушевала:
      - Может, это фамильные драгоценности каких-нибудь князей или баронов, а может, они находятся в международном розыске. Их у нас отберут и спасибо не скажут!
   Решили оставить у себя. Ларисе, как нашедшей сокровища и пострадавшей стороне, достался кулон. Тамаре – перстень. Каждая могла распорядиться своей долей по своему усмотрению.

   Закончились весёлые летние каникулы. От пребывания на море остались только воспоминания, да быстро смывающийся южный загар. Тамара продолжила учёбу в академии, Лариса вернулась к работе художника - оформителя во Дворце культуры.
   В пятницу, после лекций, забежав к подруге, Тома застала Ларису за работой.
      - Ну, показывай, чего творишь? – схватив из вазочки конфету и отправив её за щёку, Тамара остановилась перед мольбертом. Она сразу узнала женщину на портрете. Это была Ларкина покойная мама. Тома хорошо помнила фотографию, с которой Лариса писала портрет. На ней тётя Маша в красивом платье и с элегантной причёской была снята в свой тридцатипятилетний юбилей. Но на портрете причёска была та же, а вот платье соответствовало моде XIX  века. Тёмно-синий бархат оттенял белую кожу открытых плеч. На шее вместо скромной золотой цепочки красовался сапфировый кулон.
      - Ты вовремя! - Лариса вытерла кисть тряпочкой и повернулась к подруге, очарованной увиденным. – Что ты решила насчёт кольца?
      -Мама обещала отвести меня к знакомому ювелиру. Этот старый еврей хорошо разбирается в подобных камушках. Пусть оценит. Продам, наверное. Оно всё равно мне велико, а переделать – потеряет в цене. А ты что решила?
      - Оставлю себе. Смотри, как чудесно подходит камень к маминым глазам! А на пальце её я изображу твой перстень. Не возражаешь?
      - Рисуй, конечно. Но ты же всё время стонешь, что денег не хватает, а продавать не хочешь!
      - Не жили богато… - пробормотала Лариса, застёгивая на шее кулон, и вновь ощутила от прикосновения камня к коже приятную прохладу, а затем – всепроникающее тепло.

   Субботним утром Ларису разбудило настойчивое дребезжание дверного звонка. Томка влетела, как ветер. Она всегда была быстрой и порывистой, но сегодня превзошла себя, растрёпанная, без косметики, на щеке ещё остался след от подушки.
      - Дрыхнешь? А у нас ЧП!
      - Что случилось? – Лариса ещё протирала глаза, зевая.
   Они дружили с детства. Тамара жила в доме напротив, через двор, окна в окна.
      - Прихожу вечером от тебя, а у нас – война и немцы! Все соседи под дверью, стучат, орут. У нас, оказывается, трубу с горячей водой прорвало. Протекло до первого этажа, ковры всплыли, пар, как в бане, обои начали отклеиваться. А мать в больнице – вызвали на операцию. Воду перекрыли, пока вычерпывала да вымакивала, закончила уж за полночь. Не выспалась, в академию не пойду. 
   Это уже было не первое происшествие в Тамарином семействе.
   Сразу после отпуска Тома сломала зуб, жуя обычную ириску.
   «Наконец, уж теперь точно сходишь к стоматологу, - посмеивалась Лариса над подругой, панически боявшейся этого доктора. – Зуб-то передний!»
   Через несколько дней в их квартире рухнула люстра в гостиной. В прошлое воскресенье, вернувшись с дачи, родители Томы спугнули воров. До сейфа в стене злоумышленники не успели добраться, но кое-что всё же умыкнули и бардак учинили ужасный.
      - Что за горе такое! – жаловалась Тома подруге.
   Успокоившись, сообщила, что после обеда они с матерью идут к ювелиру.
      - Ты знаешь, я тоже уснула только под утро. Зато портрет почти готов.
      - Да ну! – Тома  рада была отвлечься  от своих бед. – Покажи! А всё же, почему ты нарядила маму в такое платье?
 Ларка явно любовалась своим произведением:
      - Украшения старинные, платье должно соответствовать.
      - А ты на неё всё-таки очень похожа, только глаза серые. И не спорь!

   Вечером Томка ворвалась к Ларисе, как ураган. Информация выплёскивалась из неё фонтаном.
   Ювелир, внимательно осмотрев кольцо, заявил, что в подлинности его почти не сомневается, но рекомендует провести тщательную экспертизу. Оказывается, перстень – часть известного комплекта. Есть ещё кулон и серьги. Принадлежали эти  украшения известному дворянскому роду, передавались из поколения в поколение по женской линии. Кольцо большого размера, так как прабабка князя была очень дородна. Князь был последним в роду, детей у него не было. В начале ХХ века он уехал за границу со всем своим добром и домочадцами.
      - Так что достоянием нашей страны перстень не является, и не в розыске, - тараторила Тамара. – Он остался у Якова Львовича, ювелира. Он хочет сам купить его у нас. Про кулон я ему не сказала пока, без твоего согласия не рискнула. А уж про то, как мы его нашли, рассказала со всеми подробностями.
  Лариса мечтательно смотрела в потолок:
      - Интересно, какими были серьги? Я бы дописала их на портрете.
      - Ну, ты в своём репертуаре!
      - А вдруг они остались в пещере?
      - Ага, были у мужика в ушах, а потом выпали, когда он разложился! – смеялась Тома.
      - Ну, да… Но, может, он носил их при себе? Хотя я там всё переворошила, их бы видно было на каменном полу, - успокаивала себя Лариса.
   Тамара встрепенулсь:
      - Совсем забыла! Ювелир хотел увидеться с тобой, якобы подробнее узнать, как ты кольцо нашла. Но, боюсь, он о чём-то догадывается.
      - Хорошо, как-нибудь сходим.

   Лара впервые была в ювелирной мастерской. В магазине, конечно, бывала. Но здесь царила иная атмосфера. Яков Львович из ярко освещённого торгового зала провёл их в свой кабинет, окутанный таинственным полумраком. Ярко освещён был только стол, заваленный коробочками, баночками, пинцетами, лупами.
   Зажёгся общий свет, и сказочная таинственность исчезла.
      - Яков Львович, не томите, расскажите подробнее про комплект, - Тома уселась на высокий табурет рядом со столом.
   Лариса, озираясь, стояла посреди кабинета.
      - Подойдите сюда, девушка, - позвал её ювелир и достал с полки за своей спиной толстенную книгу.
   Девушки стояли рядом, едва успевая рассмотреть мелькающие на страницах чудесные украшения.
      - А вот и наш комплект!
   Подруги разочарованно переглянулись. Снимок был чёрно-белым, явно очень давним. Но это, без сомнения, были те самые украшения. Лариса внимательно разглядывала серьги. В общем, то, что она и ожидала увидеть: огранка та же, но камни вполовину меньше, чем в перстне и кулоне.   
   Яков Львович, повернувшись на вертящемся кресле к стеллажу за спиной, достал ещё один фолиант. Там нужная страница была заложена атласной ленточкой.
   Девушки дружно ахнули. Их взору представился великолепный портрет молодой красивой женщины. На ней были все три предмета комплекта. Но даже не это было главным. На Ларису смотрело, улыбаясь, лицо её матери!
      - А это мать нашего князя – Эвелина Разумовская. Вернёмся к фото. Это снимок начала двадцатого века, - продолжал ювелир. – Сделан в Англии для криминальной хроники. Там при ограблении погибла целая семья.
      - Семья того князя? – спросила Тамара.
      - Нет, драгоценности принадлежали его жене, а та завещала их младшей сестре. Комплект исчезал, чтобы снова появиться в связи с новым преступлением или несчастьем.
И появлялся то в полном наборе, то поотдельности. На этих прекрасных украшениях много крови. Существует мнение, что комплект этот из - серии заговорённых. Наследникам помогает, а случайных владельцев подвергает всяким напастям, а завершается всё гибелью последних. Болезни, несчастные случаи, а если драгоценности были добыты нечестным путём, то насильственная смерть. Если не избавиться от них, - ювелир многозначительно взглянул на Ларису.
      - Я готова избавиться! – воскликнула Тамара. – Теперь ясно, откуда все наши беды.
   Ювелир продолжал смотреть на Ларису, но она промолчала и засобиралась домой. Тома осталась для обряда купли – продажи.

   Через несколько дней в дверь Ларисы позвонили. Яков Львович удостоил её своим посещением.
      - Надо поговорить, девушка, - Ювелир оглядел скромную прихожую.
      - Проходите в гостиную, - Лариса не очень удивилась визиту, догадываясь о его причине.
   Отказавшись от предложенного чая, Яков Львович сразу приступил к делу:
      - Я сразу понял, что кулон у вас. Не ругайте подругу, она не проболталась.
      - Почему вы уверены, что кулон, а не серьги? Потому что серьги у вас?
      - А вы не так наивны, как могло показаться с первого взгляда! Я предлагаю вам хорошую цену для того, чтоб избавиться от опасной игрушки.
   Лариса насмешливо взглянула на него:
      - А для вас эти игрушки не опасны? Или в княжескую кровь влилась ещё и ваша – еврейская?
   Яков Львович захохотал:
      - Ай, девка, молодец!
      - Это вам нужно для вашего клиента? – догадалась девушка. – Покажите мне его, тогда я подумаю. Вы уверены, что он наследник?
   Вместо ответа ювелир достал из кейса сложенный листок.
      - Этот англичанин – высокого полёта птица и очень богат. Майкл Старк или Михаил Старков. Его предки – выходцы из России.
    На вырванном из глянцевого журнала листе Лариса увидела мужчину лет пятидесяти, седого, солидного. Лицо его показалось девушке знакомым.
      - Он лжёт, никакой он не наследник! Хочет своей погибели.
   Это прозвучало так уверенно, что Яков Львович оторопел.
      - Вы-то откуда знаете?
      - Знаю. – Лариса встала, давая понять, что аудиенция окончена.
   Проводив ювелира, Лара прилегла на диван и, закрыв глаза, пыталась вспомнить давний сон. Несомненно, это был тот самый мужчина, который превратился  в скелет в том сне.

   Лариса сделала последний мазок и отступила на несколько шагов, любуясь своим творением.
   «Вот, мамочка, ещё один тебе подарок, как раз ко дню рождения».
   Девушка вытерла тыльной стороной ладони набежавшую слезу.
   Вздрогнув от неожиданного резкого звонка, с кистью в руках, Лариса пошла отворять дверь.
   На площадке стояли двое мужчин: один – молодой, а за его плечом – «важная птица».
Пролётом ниже топтался ювелир с виноватым видом.
      - Проходите, раз пришли. – Лариса отступила в комнату.
 Первым вошёл молодой, осмотрел квартиру, затем прошли иностранец и ювелир. Молодой что-то сказал своему шефу и указал рукой на спальню, служившую Ларе и мастерской. Англичанин на сносном русском языке попросил разрешения войти туда. Лариса кивнула и прошла вперёд. Яков Львович засеменил за ними.
      - Кто это? – удивился ювелир, глядя на портрет.
      - Моя мама, - Лариса указала на фотографию в рамочке на столе.
      - Странно! – Яков Львович скроил недоверчивую гримасу.
   Англичанин никак не выразил своего отношения к портрету и вернулся в гостиную.
Беседа сводилась к одному – к продаже кулона. Говорил Яков Львович, иностранец только кивал. Цена была названа очень впечатляющая.
      - А кем, стесняюсь спросить, приходится князю этот господин? – Лариса сама удивлялась своей смелости. Она никогда не позволяла себе говорить с посторонними в таком тоне.
      - Этот господин, девушка, является внуком воспитанника князя. Он более всех других имеет право на эти драгоценности. – Яков Львович приберёг этот козырь напоследок.
      - Хорошо, я подумаю и сообщу вам, когда приму решение. Три дня вас устроит?
   «Наследник» согласно кивнул и направился к выходу в сопровождении охранника и ювелира.

   В доме Разумовских царил переполох. Прислуга сновала туда-сюда, дворецкий не успевал контролировать выполнение данных им распоряжений. Гувернантка Симочка уже третий день ходила потерянная, с покрасневшими глазами. Она оставалась в России.
Дмитрию жаль было расставаться с доброй и весёлой Серафимой Алексеевной, но он  уже почти мужчина и не пристало ему быть под опекой нежной дамочки. Ведь Дмитрию шёл уже двенадцатый год. В Англии к нему будет приставлен «дядька». Григорий Васильевич надумал впоследствии отдать воспитанника на военную службу.
   «Опять ревёт», - досадовал Дмитрий, догадываясь, что не только от близкой разлуки со своим подопечным расстраивается девушка. Давно он заметил блеск в её глазах и вспыхивающий на щеках румянец при появлении Григория Васильевича. Его трудно было назвать стариком даже двенадцатилетнему мальчику. Статный, широкоплечий, с мальчишеским задором в синих глазах и нарочито суровым характером, он был кумиром для своего воспитанника, да и для всех домочадцев.
   Его супруга – Мария Андреевна – ревновала его к воспитаннику, друзьям, гувернантке. Хрупкая и бледная, она постоянно жаловалась на мигрень и была недовольна всем и всеми. Дмитрий её недолюбливал.
   Наконец всё было готово к отъезду. Часть слуг получила расчёт, но все остались проводить хозяев в дальний путь. Только Симочка уехала, рыдая, ещё за пару часов до их отъезда.
   Последний взгляд и взмах руки. Прощай, Россия!

   Дмитрию минуло уже восемнадцать, когда умер обожаемый им Григорий Васильевич. Врачи диагностировали сердечный удар. Все недоумевали, ведь князь был здоров, как бык. Мария Андреевна после похорон слегла, ухаживала за ней её сестра, прибывшая из России с двумя детьми и супругом. По завещанию князя дом и всё имущество отходило вдове. Дмитрий получил крупную сумму. Что ещё нужно было молодому человеку, посвятившему себя военной карьере?
   Мария Андреевна так и не оправилась после смерти мужа, чахла, бледнела и скончалась спустя несколько месяцев. В доме полноправной хозяйкой осталась её сестра.

   Лариса позвонила ювелиру, как и обещала, через три дня. Решение далось ей нелегко. Все эти дни она не снимала кулон. В его заговорённость девушка не верила, поэтому не опасалась, что с ней может что-то произойти. Ничего и не случилось. Это ещё больше убедило Ларису, что все неприятности Тамары – простое совпадение. Вероятнее всего и англичанину ничего не угрожает. Он единственный имеет право владеть этими драгоценностями. А сон? Да мало ли что приснится после знакомства с мертвецом!
   Майкл явился со своею свитой. Ювелир сообщил, что они едут в банк, чтобы открыть счёт и сразу внести оговорённую сумму. Лариса заявила, что если кулон возвращается к наследнику, и ей он достался даром, то она вернёт его безвозмездно. После долгих уговоров и слёз девушки все отправились в банк.
   Теперь на счёте Ларисы в банке лежала очень даже приличная сумма, но девушку это не радовало. Тамара после продажи кольца строила планы, делилась ими с подругой, советовалась. Лариса же на вопросы подруги, что она решила купить, только отмахивалась. Та обиженно фыркала и убегала, а на следующий день всё начиналось сначала. Наконец Лариса сообщила, что решила открыть в Доме культуры свою персональную выставку. Томка задохнулась от возмущения, пыхтела, бранилась, потом покрутила пальцем у виска и отстала от неё.

   Прошло несколько месяцев. За это время в семье и делах Майкла Старка произошло много перемен. Сказать, что они были не очень приятными, это значит – ничего не сказать.
   Крупная корпорация Майкла понесла  значительные убытки. Срыв сделок, пожар в главном офисе, делишки нечистого на руку компаньона. Но самым ужасным для Майкла   
было то, что, не успев уладить проблемы с делами, он потерял старшего сына. В крупной автодорожной аварии пострадало много людей, но погиб только его сын. Это совсем подкосило Майкла. С обширным инфарктом его поместили в престижную клинику. Но и этого злому року оказалось мало. При обследовании у Майкла была обнаружена злокачественная опухоль.

   У постели отца, понурившись, сидел его младший, теперь единственный сын – Максимилиан. Теперь всеми делами фирмы управлял он. В свои двадцать семь лет Макс неплохо разбирался в делах, но сейчас ему, конечно же, было очень трудно. Он осунулся, под глазами легли тени.
   Макс внимательно слушал отца, но не воспринимал его слова всерьёз.
   «После химиотерапии у отца стало плохо с психикой», - думал молодой человек, поправляя ему подушки.
   Речь шла о сапфировом комплекте. Отец уверял, что все беды пришли в их дом с этими драгоценностями. Видя недоверие в глазах сына, Майкл рассказал ему всё, что знал об этих сапфирах. Ему не достаточно было сведений, полученных от ювелира Якова Львовича. По его заказу сыщики попытались проследить кровавый путь сапфиров в Англии и за её пределами.
   В английской криминальной хронике они упоминались неоднократно. Перед Второй мировой войной след кулона блеснул во Франции, серьги «всплыли» в Норвегии, Во время войны кулон и перстень объявились в Румынии, были изъяты оккупантами у известного в Бухаресте ювелира, пропутешествовали до Молдавии, после чего их след затерялся.
   Когда Майкл рассказал о русской девушке Ларисе, нашедшей сапфиры и пожелавшей отдать ему кулон даром, Макс воскликнул:
      - Хотелось бы посмотреть на это ископаемое! Я уже думал, таких людей не осталось на свете!
      - У тебя будет такая возможность. Два года назад я основал в России филиал нашей фирмы без особых надежд на успех. Но кое-какой доход этот филиал начал приносить. Тебе предстоит съездить туда, оценить ситуацию: закрыть бизнес или продолжить. Но попутно ты должен выполнить одну миссию.
      - Очень интересно, как это всё связано с той девушкой? Мне не хотелось бы оставлять тебя одного в таком положении.
      - Ты не поверишь, но когда я принял это решение, то даже почувствовал себя лучше. А на следующий день врачи сказали, что есть надежда, крошечная, но есть! Предложили операцию. Я дам согласие, но только после того, как ты вернёшься из России. Значит, времени у нас почти нет.
   Макс даже застонал:
      - Не томи, говори уже!
   Майкл облизал пересохшие губы. Так много он давно не говорил. Голос осип и срывался.
      - Ты отвезёшь Ларисе сапфиры, Да-да! Весь комплект! И подаришь ей. Я уже подготовил документы.
      -Опять эта твоя мистика! Но девушка-то здесь при чём?
   Майкл улыбнулся, вспомнив первую встречу с Ларисой. Такая ершистая девчонка!
      - Видишь ли, Лариса очень неплохая художница, изобразила свою мать в этих сапфирах. Я видел портрет. Удивительное сходство с Эвелиной Разумовской! Не точная копия, но многие детали схожи: наклон головы, овал лица, улыбка. Но главное – глаза, такой особый прищур. Тогда я не придал этому значения, но потом это не давало мне покоя. Я попросил Якова Львовича проследить родословную Ларисы. Знаешь, что он откопал? Её прапрабабка была гувернанткой в доме Разумовских. Приставлена была к моему деду ещё в России. В такие совпадения я не верю!
      - Невероятно! Такое бывает только в мыльных операх!
   Майкл совсем обессилел. Макс едва уловил его шёпот:
      - Не она нашла драгоценности, а они нашли её. А я теперь верю в их опасную силу и мне не жаль с ними расставаться
    Макс решительно поднялся:
      - Я готов ехать немедленно!

   Макс быстро нашёл ювелира Якова Львовича. Старый еврей повёл его в районный Дом культуры, где уже несколько дней размещалась выставка Ларисы. Экспозиция занимала два небольших зала. Макс озадаченно взглянул на Якова Львовича. «Девчонке чуть больше двадцати, а уже столько наработала!» Потом он понял, в чём дело: первый зал был представлен детскими рисунками.
   Яков Львович пояснил:
      - Лариса возглавляет детскую изостудию. А вот её работы той поры, когда она сама училась в художественной школе.
   Бегло просмотрев экспонаты первого зала, Макс повлёк ювелира во второй. Ему не терпелось увидеть портрет матери Ларисы.
   Молодой человек застыл перед портретом. Да, определённое сходство есть. Портрет Эвелины Разумовской до сих пор украшает стену их гостиной.
      - А вот и хозяйка! – Ювелир смотрел на двух девушек, входящих в зал.
   Одна из них – яркая, в красивом платье, с безупречным макияжем. Вторая с первого взгляда могла показаться серой мышкой. Но Макс хорошо разбирался в женской красоте: нежные, правильные черты лица, модный прозрачный макияж, волосы хаотично собраны на макушке. Одежда проста и удобна – брюки и просторная рубашка пастельных тонов. И несомненное сходство с княгиней. Макс откровенно любовался девушкой.
   Это не ускользнуло от внимания Якова Львовича. Ювелир хитро прищурился. Подведя Макса к девушкам, он представил:
      - Максимилиан Старк, прошу любить и жаловать.
   Лариса внимательно посмотрела на гостя: «Сын? Не очень похож».
   Яков Львович продолжал:    
      - Младший сын Майкла.
   И представил девушек.

   Они сидели вдвоём в ресторане при гостинице, в которой остановился Макс. Сначала с ними был и Яков Львович. Он был уверен, что Лариса заартачится, и взялся помочь вразумить девушку не отказываться от подарка.
   Известие о тяжёлой болезни Майкла и гибели его старшего сына привело Ларису в страшное смятение:
     -Я ведь предупреждала его!
   А когда Яков Львович рассказал ей о прабабке и о более чем вероятном родстве с Разумовскими, она долго не могла прийти в себя.
   Макс принялся успокаивать девушку, а Яков Львович, воспользовавшись, что на него никто не обращает внимания, ретировался.
   Макс долго рассказывал Ларисе о проблемах семьи, о бизнесе в России. Потом пригласил её в Англию и даже пообещал устроить там её выставку.
   Расстались они почти друзьями, засидевшись за полночь. Макс проводил девушку до такси и назначил встречу на завтрашний вечер для вручения сапфиров.

   Лариса, стоя перед зеркалом, поправила на шее кулон. Она видела себя во весь рост в высоком зеркале и осталась довольна своим отражением: шикарное вечернее платье, волосы уложены в замысловатую причёску, сапфиры украшают шею, уши и палец правой руки. До прихода гостей ещё есть время, и Лариса идёт в гостиную, становится напротив двух портретов на стене и замирает, глядя на них. За ней с улыбкой наблюдает её муж, в который уже раз удивляясь, насколько похожи эти три женщины!
   Сегодня торжественный день: их малышке Эвелине исполнилось два года.
   Лариса собирается сделать Максу сюрприз. В конце вечера сообщит, что скоро у них будет ещё один малыш. Обрадуется этому известию и её свёкор, души не чающий в невестке и внучке.
   Майкл, сильно похудевший, но, как всегда, подтянутый и деловитый с внучкой на руках ожидает прихода гостей в вестибюле. Лариса и Макс спешат туда и приходят как раз вовремя: Эвелина запустила ручки в седые волосы деда и пробует их на прочность.
   Скоро родители повезут  дочь в Россию. Малышка уже окрепла и легко перенесёт перелёт и смену климата.
   Девочка, сидя на руках отца, держит за палец мать, пытаясь снять кольцо. Лариса любуется дочуркой: «Глазки синие, как у бабушки. Почти цвета наших сапфиров».