Самый сильный

Несколько подруг на работе  решили с утра делиться  впечатлениями, сколько раз у них   ночью был секс  с  мужем или  любовником. А чтобы  коллеги-мужчины не догадались, о чём идёт речь, то они зашифровали его словом “привет”. Утром приходят и здороваются: привет, привет-привет… Одна опоздала, вбегает запыхавшись: привет, привет, ещё привет  и  утром  три  привета!
                Анекдот 70-х годов

                Так случилось, что две хорошие молодые женщины в разные годы сказали мне одну и ту же фразу почти слово в слово. Тогда я очень гордился их оценкой и ставил эти признания даже выше успехов в карьере, снисходительно наблюдая, как суетятся мои товарищи по работе, не понимавшие, что есть более важные ценности в жизни, чем престижные должности и высокая зарплата. А сейчас, когда резко поменялись ориентиры в обществе и главным критерием всего стали деньги, тем более приятно вспомнить о том времени, когда мы были молоды и стремились  к  другим  идеалам  и  ценностям.
                Первая из этих двух женщин блистала красотой. Выделялась среди своих подруг, как красная роза среди одуванчиков. Я к ней даже близко не подходил, потому что не раз видел, какие орлы крутятся вокруг неё в ресторане. У меня было мало шансов покорить её при такой жёсткой конкуренции. Нужен был счастливый случай, который бывает раз в жизни. И вот такой случай свёл нас вместе на одной вечеринке, где  я им  и  воспользовался. Сначала и здесь она предназначалась не мне. Хозяин квартиры отозвал меня на кухню и попросил не приставать к ней, оставить сегодня её для него. А мне за это пообещал завтра предоставить право выбрать самую красивую из тех, кто придёт на очередную гулянку  к   нему.
                Такие отношения в нашей компании  были  в порядке вещей. Когда появлялись новые женщины, мы по-джентльменски договаривались между собой, кто какую даму танцует. И, как правило, так оно и было. Очень редко случались сбои в системе отбора и распределения пар. Поэтому я особенно не расстроился - не сегодня, так завтра будет и на моей улице праздник. Но мечтать о соблазнении знойной   красавицы   мне   запретить   никто   не  мог.
                Поэтому весь вечер я сидел напротив неё за столом, любовался её  красотой   и тихо страдал от того, что такая женщина сегодня не будет моей. А жалеть было о чём: роскошные волосы спадали ниже плеч, тонкая талия так и манила положить на неё руку, упругая грудь распирала тоненькую в обтяжку кофточку и играла при каждом её движении. Соски так соблазнительно торчали, что мои пальцы непроизвольно, независимо от меня, начинали шевелиться, как будто уже гладили их. Когда она танцевала в своих коричневых кожаных брючках, плотно облегавших её стройные ножки  и круглую попку, мне в полумраке комнаты казалось, что танцует голая негритянка, Так плавны и волнующи были её движения. Но самое обжигающее - это её зелёные глаза с пронзительным взглядом, который обещал неземные наслаждения. От обиды у меня всё дрожало внутри - почему опять такая красота и не моя, почему всегда  везёт другим, а не мне. Но я дал слово товарищу и поэтому танцевал с какой-то накрашенной толстухой, доставшейся мне  на   сегодня  по  жребию.
                Сглаживало обиду только то, что все остальные мужики тоже не сводили с красавицы глаз. Она это чувствовала и купалась в наших похотливых взглядах, как рыба в воде. Она была признанной королевой вечера и всех мужчин одаривала такими же многообещающими взглядами, как и меня. Позднее я понял, что это и были самые звёздные её минуты, ради которых она ходила в компании - заводила и влюбляла всех мужчин в себя, а в конце выбирала одного, оставляя остальных  тихо  страдать по её недоступным прелестям. Она, как и многие из нас, была разведена и совсем не казалась неприступной   и  холодной. К тому же двое из нашей компании уже успели переспать с ней раньше и усиленно рекомендовали   её   остальным.
                После полуночи склочные соседи по привычке вызвали милицию. Им надоел шум - топот наших ног,  рёв магнитофона и молодецкие крики во время танцев. Мы,  как всегда в таких случаях, погасили свет, забились в дальнюю комнату и затихли, ожидая, когда уедет милиция.  Вот  тут   на меня  и нашло что-то непонятное. А может, просто осмелел в темноте. Я схватил  за  руку проходившую мимо королеву вечера, потянул и крепко обнял, прижав к себе спиной. Она и не думала сопротивляться. В голове у меня всё закружилось и я, задыхаясь от волнения и путаясь в её золотистых волосах, стал шептать ей на ушко ласковые слова. Хмель дурил  нам обоим головы и придавал всем действиям особую остроту. К тому же,  я  чувствовал  себя  вором,  который хоть на пять минут, но украл чужую женщину и хотел хотя бы погладить напоследок этот запретный плод. Поэтому, я смело одной рукой стал мять её груди, а другой гладил низ живота и ножки. Она сразу почувствовала попкой,  что  шутка  зашла  уже слишком  далеко. Но это ей, видимо, даже понравилось, потому что она сама стала прижиматься и тереться  задом  об меня. Тогда я сунул свои освободившиеся руки под узкую кофточку и её голые груди с жёсткими торчащими сосками покорно легли в мои ладони. О чём я мог ещё мечтать в те минуты? Но счастье длилось недолго - хозяин  квартиры  включил   свет  и   позвал   всех   опять  к   столу.
                Напоследок, совсем теряя голову от нежелания отдавать кому-либо такую женщину, я развернул её и стал целовать взасос. Она тоже тяжело задышала, откинула голову назад,  поглядела на меня с удивлением  и  прошептала: "- Ну, ты, парень,  даёшь!"  А меня уже понесло. Я не мог остановиться  и, крепко прижимая её к себе, продолжал страстно нашёптывать ей на ушко: "- Давай убежим отсюда... Прямо сейчас... Ты  самая красивая...  Очень мне нравишься... Я весь дрожу, так хочу тебя..." И  всё  в   этом  же  духе. Сам себе удивлялся  потом, остынув, откуда и слова такие брались. Она только улыбалась, слушая мой бред, и молчала, доверчиво положив голову мне на плечо. Выходя на свет,  успела только шепнуть: "- Я подумаю".  И всё. Но для меня эти два слова прозвучали  как  свадебный марш Мендельсона. Она же не сказала - "нет". Про хозяина квартиры и про данное ему слово я тут же забыл. С волками жить,  по волчьи  выть,  как   говорят  на  родине  моего  папы - в  славном  городе  Тамбове.
                В течение следующего часа я опять раздевал её глазами и весь дрожал     от    нетерпения.     Её     обворожительные улыбки по-прежнему  обещали всё и всем  сразу.  Нужен был какой-то толчок или решительный шаг, и я решился. Когда все стали расходиться и вышли толпой на улицу прощаться, я  опять схватил её за  руку и потащил в темноту за кусты сирени. В висках молотом стучало только одно слово: "- Моя! Моя! Моя!"  Сзади  кричали наши имена, искали нас, она тоже что-то лепетала про то, что "неудобно, что о нас ребята подумают, я так не люблю делать..." Но разве голодный хищник отдаст свою добычу, доставшуюся ему с таким трудом. Вот и я тащил её всё дальше и дальше.
                Однако эта ночь ещё не исчерпала всех своих чудес. Жила моя соблазнительница не так далеко, дочь её отдыхала в пионерском лагере и двухкомнатная  квартира на первом этаже была  в полном нашем распоряжении. Я отчётливо слышал, как  бешено стучит в рёбра моё сердце  и  чуть не выпрыгивает из груди от радости,   когда я трясущимися руками  закрывал  дверь на замок, оставаясь один на один с женщиной, о которой недавно и мечтать боялся. Я был   рад закрыться на тридцать,  на пятьдесят замков, забить окна  досками,  лишь бы никто не помешал мне   довести   задуманное    до  конца.
                А чудеса продолжались. Появилась бутылочка шампанского, яблоки, шоколад, кофе по-турецки. Я потерял счёт выкуренным сигаретам, рассказанным анекдотам  и  историям. Делал всё, чтобы побыстрее с ней подружиться и соблазнить её. А она вела себя очень странно для  разведённой женщины, пригласившей ночью одинокого мужчину в пустую квартиру: строила из себя неприступную светскую даму, вела фривольные разговоры на грани приличия, полные всяких намёков, испытывая этим моё ангельское терпение. Да и сидели мы очень неудачно - в глубоких креслах по обе стороны журнального столика. Я несколько раз нетерпеливо вскакивал, бросался её целовать и тащить в сторону кровати, но она довольно холодно давала понять, что ещё не время, она не готова к этому и вообще, это не главное в наших отношениях. Мы так хорошо сидим и отлично  проводим   время.
                За окном уже начинало светлеть, а единственное, чего я достиг - посадил её к себе на колени и, задрав кофточку, целовал упругие голые груди. Но она оставалась холодной, как мраморная статуя в музее. Казалось, что её совсем не волнует присутствие распалённого её прелестями мужчины. Я терялся в догадках, понимая, что или не понравился  ей  чем-то, или не смог найти к ней особый подход. Горькие мысли о том,   что  меня  скоро  выгонят, всё чаще посещали   мою  одуревшую  от  вина,  табака   и   страстного  желания  голову.
                Потом я понял, почему она мурыжила меня до утра. Она ждала, не придут ли в гости те двое, что уже спали с ней, вместе с хозяином нашей хаты, чтобы восстановить справедливость и наказать её. Видно, такие случаи уже бывали, потому что в её рассказах частенько проскакивало новое для меня и такое модное тогда словечко - "групповуха".  Хитро улыбаясь, она допытывалась,  как я отношусь к  таким  забавам и в каком составе чаще  всего  занимался, чем вводила в большое смущение. Я долго был примерным мужем, только недавно развёлся с первой женой  и  до такого безобразия ещё  не успел опуститься. Но чтобы не выглядеть в её глазах  полным    дураком    или    неотёсанной    деревенщиной,      отделывался смешками, тут же менял тему или убегал на кухню  варить  кофе.
                Наконец, убедившись, что никто больше не придёт, а от меня так просто не отделаться, она легко вскочила с кресла, бросила мне через плечо: " - Я пошла в ванну", - и исчезла. Вот тут меня затрясло по-настоящему. Наступала решающая и долгожданная минута этой ночи. Я приготовился - расстегнул рубашку и присмотрел место, куда буду бросать одежду. Раздеваться не спешил, так как не знал,  что  она  скажет,  выйдя  из  ванной.
                В нашей компании со смехом рассказывались истории, когда торопливый любовник раздевался догола, а вместо желанной девушки в комнату входила оскорблённая мама, а то и разгневанный папа.   Или  вбегала сама обманщица, хватала одежду, выкидывала за дверь на лестничную клетку, а потом туда же вылетал и он, сверкая голым задом. Мы, разведённые мужики, народ запуганный бывшими жёнами,  не сразу верим   на  слово  даже красивым женщинам. Нас на мякине не проведёшь. Поэтому бегаю по комнате одетый, жду, чем всё это закончится.
                В этот раз обошлось без ненужных приключений. Она вошла, встала у кровати, повернувшись ко мне спиной, молча скинула халатик и совершенно голая скользнула под одеяло.  Ошарашенный  увиденным,  я  стоял, открыв  рот.
- Тебя  долго ждать? Я усну сейчас, - она смотрела на меня, укрывшись  до глаз  одеялом  и   хитро  улыбалась.
Этого я допустить никак не мог,   со скоростью ураганного ветра выскочил  из  всего,  в   чём   был   и   ворвался   к   ней   под  одеяло.
                Это утро я потом вспоминал года два. Когда под окнами забегали дети и бабушки-сплетницы расселись по своим лавочкам прямо напротив наших окон, я всё  ещё  ловил  её  в  разных  углах   квартиры и  тащил в  кровать. Мы выпили всё кофе, докурили все бычки из пепельницы и ходили голые, совсем не стесняясь  друг  друга.
В один из перекуров, подавая мне чашечку кофе, она, стоя нагишом, игриво отставила ножку в сторону и спросила:
- А знаешь, когда я решила, что буду в эту ночь с тобой? Когда выключили свет, помнишь, ты прижал меня к себе, и я его сразу почувствовала.  И мне вдруг так захотелось заполучить его в себя. Вот тогда я и загадала - если спать,  то только с тобой.  А  ты  когда  понял?
 Мне не хотелось в её глазах выглядеть размазнёй, который до последней минуты сомневался  в своей  победе.   Поэтому  я  ей  начал   заливать про то, что с первого взгляда   влюбился     и  только о ней  и  мечтал  весь  вечер,  придумывая  разные  комбинации  её  похищения. Она верила и не верила, но я не давал ей времени на сомнения, тут же тащил снова в кровать, сражённый её голыми прелестями   и  новой  для  меня   простотой общения.
                Всё утро, лаская и обнимая меня, она не переставала улыбаться и в полузабытьи, между  страстными  криками и   хриплыми  стонами, так нахваливала меня, что от её слов у меня за спиной вырастали длинные белые крылья. За  эти  минуты  я  готов был отдать ей  всё.  Если бы попросила.
Я даже не знаю, что тут повлияло больше - её точёная фигурка манекенщицы или моё почти месячное воздержание. А может, просто совпали два наших биополя, и получился такой гармоничный союз двух тел, что мы и минуты не могли просидеть, чтобы не погладить один другого или не поцеловать в любое место. Такого буйного всплеска чувств я сам от себя не ожидал. Мы сбились со счёта, сколько раз любили друг друга. Она совсем выбилась из сил и любимая её шутка под конец нашего свидания звучала так:  "- О! Опять??? Сколько можно? Ты когда  успокоишься?"
                Так что ближе к обеду, поняв, что вдвоём мы так и не выспимся, я пошёл домой отсыпаться. Она  даже  не  смогла  встать,  чтобы  проводить  меня.   Бессильно раскинув руки и ноги под простынёй, в полудрёме только и смогла пролепетать: "- Дверь  посильнее   захлопни..."
                Этот сексуальный марафон мы потом продублировали ещё раза три за месяц. И каждый раз с таким  же   успехом и блеском. С ней я   всегда  чувствовал себя героем на белом коне. В одну из последних ночей, томно раскинувшись на кровати, она задумчиво, видимо, вспоминая остальных и сравнивая меня с ними, несколько раз повторила мне эту фразу: "- Знаешь, ты мой самый сильный мужчина. Всем  твоим друзьям далеко до тебя..." А ей, с её красотой  и  богатым  жизненным  опытом,  наверно, было с кем сравнить меня.
                Во мне тогда всё запело от гордости и  радости за себя. Что скрывать, не так часто я слышал от наших русских женщин  похвалу  в постели, а уж такую... Не  секрет,  что  восточных  гордых  красавиц  с детства  воспитывают  на преклонении перед мужчинами и обучают  всем премудростям любви. Большинство наших голубоглазых  и сероглазых женщин надо долго обхаживать, завоёвывать и учить простым истинам. Что  отнимает  массу  сил  и  времени.  И  не всегда  результат превосходит  затраченные  усилия.  А есть такая народная мудрость: если Машу в детстве ничему  не  научили,  то  Марию  Ивановну  уже  бесполезно   этому  учить.
                Вспоминая  эту красивую и ласковую женщину, мне всегда делается обидно за сильный пол. Что же вы, мужики, так позорите наш род?  Раз пришли к женщине - сделайте так,  чтобы она  стонала  и  кричала: "- Хватит! Хватит! Не могу больше! Я теперь на месяц сытая! Не приходи целый месяц!" А иначе и не стоит называться   мужчиной.   Вот  такая   должна   быть  наша  философия.
                Через несколько лет, судьба свела меня с другой женщиной. Тоже  разведённая,  тоже успела хлебнуть горя. Но в отличие от первой, она не блистала яркой   красотой,  не  выделялась  фигурой. Зато было в ней что-то такое зовущее, из-за чего мужчины на улице оборачивались и с восхищением смотрели ей вслед. Всё её пышное аппетитное тело играло при ходьбе, как магнитом маня к себе. К тому же, она вся светилась изнутри  какой-то доброй  энергией, от неё исходили почти   осязаемые  биотоки. Она так заразительно смеялась, так увлекала своими рассказами, что остаться  равнодушным было просто невозможно. Рядом с ней всегда кто-то был. Это  меня  и  настораживало   поначалу.
                Но в первое наше свидание, всю ночь просидев у неё на кухне, я узнал её историю   и   очень  удивился,   поняв,   какая  она  молодец   и   какие   мы,   мужики, дуболомы. Если верить её рассказам, то каждый второй мужчина из её знакомых, узнав, что она разведена, считал своим долгом тут же предложить ей свои  интимные   услуги. И сколько ей приходилось проявлять выдержки  и такта, отказывая  хорошим людям   так, чтобы их смертельно не обидеть. Они же от чистого сердца и из лучших побуждений предлагали ей снять напряжение и расслабиться. Все врачи сейчас по телевизору и в газетах советуют одиноким женщинам не затягивать с этим. Наконец-то и у нас стали открыто говорить о причинах  женской   головной   боли   и   плохого   настроения.
                Сделав умные выводы из её горьких рассказов, я первые два вечера только целовал её, доводил до белого каления и, ласково гладя по гладкой спине, уходил, ссылаясь на то, что мне рано вставать на работу. В третий вечер не было никаких сил  смотреть  ей   в глаза. Я чувствовал себя страшно виноватым,  ни за что ни про что мучающим  одинокую,  доверившуюся  мне женщину. К тому же она усугубляла чувство моей вины своим покорным поведением. Любое моё желание она пыталась угадать ещё до того, как я его выскажу. Она была готова на всё и этим   смущала  меня   всё   больше   и  больше.
Обстановка в комнате наэлектризовывалась с каждой минутой.
Казалось, стоит нам коснуться друг друга и посыплются искры.
Откладывать дальше то, что природа советовала нам сделать немедленно,
было глупой и непростительной ошибкой. Тем более, что внутри у меня
давно уже всё млело и таяло в предчувствии грядущего наслаждения. Моё
много страдавшее, и потому особенно отзывчивое на женскую ласку
сердце, и в этот раз не обмануло меня. Её темперамент в любви вполне
соответствовал  её   характеру  и   поведению в обычной жизни.  Я даже поначалу  немного   испугался, хватит ли у меня сил налить этот кувшин наслаждений  хотя  бы  до половины, так она любила это дело и с такой страстью отвечала  на любую ласку с моей стороны.
                Хватило сил. Под утро мы оба с удовольствием признались друг другу, что действительность  превзошла  все  самые  смелые наши ожидания. И расстались  очень  довольные  и  счастливые.
                Встречаться нам приходилось через день, так как организм просто не выдерживал любовных нагрузок. По ночам, теряя счёт ласкам, я с удивлением ожидал,  когда же  наступит предел, когда мы пресытимся друг другом и остынем. Но раз за разом она придумывала всё новые забавы и так заводила меня, что я в благодарность  ей  за  это  сам   выкладывался   до   последнего.
                Наверно, всю жизнь так прожить нельзя - быстро сгоришь. Может поэтому, я и расстался с обеими женщинами, оставшись для них в дальнейшем хорошим надёжным другом. Всё закончилось естественно, без сцен и истерик. Разве можно ругать  или   затаить зло на партнёра, которым   насытился  до  предела  и   к   которому   испытываешь    только  благодарность    за    доставленное удовольствие.    Добро,    как правило, рождает ответное  добро.
                Возможно поэтому,   вторая  женщина  в   одну из  последних  ночей, видимо,   предчувствуя   скорую  разлуку, предложила мне остаться жить у неё, заявив: "- Ты самый сильный мужчина в городе. Я давно мечтала о таком.  Если  мы  расстанемся,  я  не  переживу этого.  Не  делай хоть ты мне больно... Мне так  хорошо с тобой..."
После этих её слов на меня опять нахлынуло такое дикое желание, что в эту ночь даже она запросила пощады. А я был в ударе и старался делом доказать правоту её слов. Вновь и вновь я убеждался в том, что нет ничего сильнее и полезнее  для  нас, мужиков, чем ласковое женское слово, да ещё и ко  времени сказанное.
                Вот так и остались эти две женщины в моей памяти благодаря своим словам. А ведь они не самые лучшие и не самые красивые  из  встречавшихся мне в жизни. Но запомнились навсегда, в отличие от многочисленных  чопорных  холодных красавиц  и   болтливых   простушек.
                1989 г.