Архангельск в фактах, датах, именах

               

   
               Город контрастов
               Город наш известен по всему миру не менее чем Москва или Петербург, поскольку долгое время был единственной «дверью», соединяющей Россию с цивилизованным миром, и довольно мало известен в Росии, где его порою путают с другим уважаемым городом — Астраханью. И хотя у нас, по общему мнению, «белые медведи ходят по улицам», а у них арбузы - и не ходят, а растут, тем не менее бывали случаи, когда посылки предназначенные  архангелогородцам оказывались в Астрахани.   
            
             Место для «города» как крепости (город — огороженное стеной место), надежного убежища определили из соображений удобства и безопасности заморские купцы, а оно оказалось намоленным, да еще и освященным кровью русских мучеников. Так сложилось, что первое   в истории упоминание об этом месте относится к 1419 году, и связано с трагическим событием, когда  все иноки Михайло-Архангельского монастыря, стоявшего на высоком берегу Двины, были умерщвлены норвежцами, а сам монастырь был сожжен и позднее «с трудом снова устроился».
          
             Поставить же здесь новый город  повелел своей грамотой Царь Всея Руси Иван IV Васильевич по прозванию - Грозный  4 марта 1583 года. Отрапортовали о выполнении царского указа  богомольному царю Федору Иоанновичу в 1584 году, который и считается годом основания Архангельска.
      
              В грамоте « о построении» назван он был «Архангельским городом», в постройке носил служебное имя Новый Город,  по завершении строительства ему присвоили имя Ново-Холмогорский посад,  а с 1613 он года вернул себе  название, впервые данное  царской грамотой,  в честь  святого покровителя монастыря – архангела Михаила. Впоследствии к концу XVIII  века  это имя упростилось до Архангельска.
 
      Отрезанный от всей остальной России огромными труднопроходимыми пространствами, этот город выглядел несколько искусственно, но при этом был жизненно необходим нарождавшейся Российской империи.  И даже будучи имперским форпостом, он сумел стать центром,  органичной частью Поморья - древней страны на берегах Ледовитого океана и одновременно европейским представительством полуазиатского государства. Как говорится - «город контрастов». Даже в гербе города отражено такое противостояние: «архистратиг Михаил в светлых бронях разит огненным мечом черного сатану - врага рода человеческого», и при этом фигуры равновелики, то есть легкой победы не обещается.

              Как все начиналось
              Казалось бы, жила себе дальняя провинция, потихоньку добывала себе пропитание да царю подать платила на государственные нужды. Древняя размеренная жизнь, где все части давно притерлись друг к другу, где даже архитектура была идеально приспособлена к природе. В северном  доме можно было перезимовать, почти не выходя «на улицу».
   
               Центр провинции в те времена логично располагался в Холмогорах, при реке Северной Двине, основной транспортной артерии «двинской земли», в сотне верст от моря. Сюда все стекалось, отсюда все управлялось. Говорят, что и предшественники русских насельников – бьярмы в этих же местах держали свою столицу,  во всяком случае, считается, что здесь было основное святилище их божества Йомалы. Так или не так судить историкам.

              Поморы добывали рыбу, морского зверя, рыбий зуб, смолу. Что-то шло на внутренний рынок, в обмен на хлеб, соль, различный припас, что-то продавалось либо менялось в Норвегии и Дании, товарообмен с которыми шел в основном по принципу «прибрежной торговли», т.е. без особого участия государства, к общему удовольствию участников.
         
              Наши предки даже воевали, агрессивно осваивая приполярные земли, вытесняя норвежцев с северного побережья Кольского полуострова . Но и страдали при этом от встречных набегов. Так, разорение  поселений  в устье Северной Двины в 1419 году, отмеченное летописцем,  вполне могло быть ответом норманнов на поход 1411 года, из которого, «повоеваша мурман», поморы вернулись с богатой добычей.  Само собой, что ни торговать, ни воевать в этих краях без кораблей невозможно, а поскольку  опыты и традиции мореплавания шли от новгородцев, то здесь они получили развитие с учетом местных реальностей.  А следовательно, морское судостроение появилось здесь задолго до царя Петра, от которого ведут основание первых верфей в России.
            
             Кому он нужен, этот Архангельск?
             Наступил XVI век, и человечеству понадобился Архангельск, хотя оно и не подозревало об этом, да и города такого просто еще не было.  Развивающаяся цивилизация искала все новые и новые пути для продвижения товаров, торговля, осваивала  новые рынки сбыта.  Все шло своим чередом, и так сложилось, что первый шаг к рождению города был сделан на берегах Темзы. Надо сказать, что первоначально открытие Поморья британцами не планировалось, даже если они и  знали о его существовании. Практичные обитатели туманного Альбиона просто    собирались найти северо-восточный путь в Китай. И вот 20 мая 1553 года окрестности Гринвича были разбужены салютом судовых пушек. Эскадра под командованием  сэра Хью Уиллоуби отправилась в Северный океан, чтобы совершить путешествие, равное по своему значению эпопее Колумба. 
            
           Экспедиция по разным причинам не удалась, но один из кораблей эскадры, «Эдуард Бонавентура» (Эдуард - Благое предприятие) под командованием капитана Ричарда Ченслера, оказался в Белом море, названном англичанами, за свой небольшой размер  заливом Св. Николая. И в августе того же года корабль бросил якорь у поселения Ненокса, поблизости от месторасположения нынешнего Северодвинска, где был встречен аборигенами, которые назвали себя московитами. Почему не поморами? Да оттого, что  посад Ненокса основан был москвичами еще в пору, когда владения Великого Новгорода в Двинской земле соседствовали с таковыми же московскими.
          
            И хотя торговля пошла хорошо, по заинтересованности в этом деле лично Ивана Грозного, однако ее подлинному расцвету мешали географические условия. Прежде всего малые глубины, значительный перепад которых  во время прилива и отлива не позволял вести погрузку-выгрузку непрерывно. Да еще  рейд, открытый со стороны моря, подвергался частым на Севере штормам. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
          
              В 1581 году шведские войска взяли Нарву — Россия потеряла порт на Балтике, более доступный, чем беломорское побережье.  Теперь весь объем внешней торговли пошел через фактории торговых компаний на берегах Северной Двины. 
            
              Историки рассказывают:  в 1582 году датский король Фредерик II направил в норвежские воды каперскую эскадру. Датские моряки имели приказ не пускать в Московию корабли, прежде всего голландские, идущие норвежскими водами. Голландцы же, будучи отличными мореходами, старались ускользнуть от преследователей. И вот однажды капитан Клас Янсон на безоружном «купце» удирал от датских каперов до самого Двинского устья и  встал на якорь, войдя в рукав дельты, однако датские галеры, промеряя глубины, продолжали приближаться. И тогда отважный капитан, чтобы отвести датчан от своей фактории, расположенной на одном из островов, стал подниматься по реке. Опытному мореходу удалось миновать все мели и вывести судно к Михайло-Архангельскому монастырю, расположенному на правом берегу Северной Двины. В этом месте река, прежде чем распасться на рукава дельты, образует большой по акватории, защищенный и глубоководный рейд.  Преследователи отстали, боясь посадить суда на мель, а голландцы, рискнув, обрели надежное и безопасное место для постройки новой фактории. Фактически тогда и был заложен фундамент нового города-порта. 
            
                Вот эти два события - поражение в войне и удачное избавление от пиратов - при всей своей несоизмеримости и  привели к тому, что Иван IV Грозный не мешкая приказал «одним годом» поставить вокруг  Михайло-Архангельского монастыря «город», то есть крепость. А в 1585 году вся торговля на Севере царским указом была переводена  в  новый порт — Ново-Холмогорский посад. 
          
                Как говорилось выше, название, данное городу, не прижилось. Для местных жителей он был просто «город» - других поблизости не было. Для уточнения добавляли «Архангельский город», окрестив его по монастырю, хотя сам монастырь позже перенесли в другое место. Интересно, что в те времена даже и иностранные моряки между собой называли его «Городом».
Рассказывали, что где-нибудь в Голландии можно было услышать:
–    Куда пошли?
; В Город.
; Откуда товар?
; Из Города.
В конце концов официально его стали называть Архангельским городом, а затем и просто Архангельском. В память об этом жителей Архангельска до сих пор называют не архангельцами, а архангелогородцами. Среди старожилов и до сих пор на вопрос: «Куда отправился?» - можно услышать: «В Город», даже если до цели путешествия пролчаса пешком. Городом называют нынешний центр примерно в тех границах, где расположена была первая крепостца — «бревенчатый тын — город».  «И всего городу, и воротам, и башням 417 сажень», - пишет современник.  То есть весь периметр города не более километра.
          
                Чем же торговали в Архангельске? На экспорт шли лен, льняное семя, овес, доски и смола, жир и шкуры морского зверя, пушнина, хлеб,  поташ и пенька, юфть, рогожи, щетина. Одной пушнины вывозили на экспорт на 100 тысяч рублей. Северная красная рыба и икра шли аж до Италии, во всяком случае, есть известия о поставке их в Ливорно. В Россию  ввозили пряности, вино,  изюм, имбирь, сахар, сандал, порох, свинец, олово, шерстяную одежду и шелковые ткани, золотую и серебряную нить, писчую бумагу, стеклянную и серебряную посуду.  Ввозили также деньги -  серебряные «ефимки».   В XVII веке Архангельск давал в казну две трети всей внешнеторговой пошлины.

             Вот, к примеру,  всего лишь английская доля торговых операций:
«МИСТЕР ВИЛЬЯМ ПРИДО — ПРОТЕКТОРУ (КРОМВЕЛЮ)
Сим я представляю вашей светлости перечень товаров, вывезенных в последний торг из Архангельска вместе с некоторыми другими подробностями, включенными в него. Все высчитано настолько точно, насколько это было возможно. Только впоследствии, благодаря лучшей информации, я был осведомлен, что приблизительно на 2 миллиона долларов наличными было привезено товаров на кораблях в текущем году в этот порт и свыше чем на 200 000 долларов в Москву; последние товары были посланы сухопутьем, через Ригу и Нарву, все было сделано голландскими купцами.
Перечень товаров, выведенных из Архангельска, вместе с их ценами и стоимостью а 1655 году:
Поташ — 6000 бочек, весом 18 000 берковцев, по 9 руб. берковец 162 000 руб.
Икра — 420 боченков, весом 18 000 пуд., по 2 1/2 доллара за пуд 22 500 руб.
Сало — 2 000 бочек, весом 6 000 берковцев, по 9 руб. за берковец 54 000 руб.
Красные кожи — 50 000 пуд., по 4 1/2 руб. за пуд 225 000 руб.
Смола — 2 000 боченков, по 9 гривен за бочонок 1 800 руб.
Льняная пряжа — 500 пудов, по 5 руб. за пуд 2 500 руб.
Ревень — 100 пуд., по 40 руб. за пуд. 4 000 руб.
Говядина— 8000 пуд., по 3 гривны за пуд 900 руб.
Солонина — 1000 пуд., по 3 гривны за пуд 300 руб.
Копченые окорока — 5000 шт., по 2 гривны за штуку 1 000 руб.
Канатная пряжа — 2900 берковцев, по 7 руб. за берковец 14 000 руб.
Такелаж — 1000 берковцев, по 6 руб. за берковец 6 000 руб.
Персидский шелк — 200 пуд., по 40 руб. за пуд 8 000 руб.
Связки собольих шкурок — 1000 связок, по 100 руб. за связку 100 000 руб.
Собольи хвосты — 40 000, по 50 руб. за тысячу 2 000 руб.
Собольи опушки — 1000 пар, по 3 руб. за пару 3 000 руб.
Собольи кончики — 5000, по 100 руб. за тысячу 500 руб.
Бобровая шерсть — 400 фунт., по 15 гривен за фунт. 600 руб.
Бобровая струя — 400 фунт., по 2 руб. за фунт. 800 руб.
Лосевые кожи — 5000 кож, по 4 руб. за кожу, 20 000 руб.
Сухие коровьи кожи — 2000 пуд., по 2 руб. за пуд 4 000 руб.
Грубый льняной холст — 50 000 арш., по 20 руб. за 1000 арш. 1 000 руб.
Тонкий льняной холст —50 000 арш., по 5 руб. за 100 арш. 2 500 руб.
Беличьи шкурки — 100000, по 20 руб. за 1000. 2 000 руб.
Черные кошачьи шкурки — 5000, по 1 гривне штука 500 руб.
Пчелиный воск — 1000 пуд., по 4 руб. за пуд 4 000 руб.
Свиная щетина — 2000 пуд., по 3 руб. за пуд 6 000 руб.
Мышиные шкурки 1 — 100 мехов, сшитых из них, по 10 руб. за мех 1 000 руб.
Козлиные кожи — 20 000, по 30 руб. за 1000 6 000 руб.
Шляпы — 100 000, по 25 рублей за 1000 2 500 руб.
Канаты — 1000, по 20 руб. за 100 200 руб.
Лебяжий пух — 100 фунт., по 1/4 руб. за фунт 25 руб.
Гусиный пух — 100 фунт., по 2 руб. за фунт 200 руб.
Гусиные перья — 1000 пуд., по 1 руб. за пуд 1 000 руб.
Утиные перья — 1000 пуд., по 7 гривен за пуд 700 руб.
Свечи — 1000 пуд., по 14 гривен за пуд 1 400 руб.
Сукно — 2000 арш., по 5 коп, за аршин 100 руб.
Лисы — 2000, по 5 гривен штука 1 000 руб.
Агарик — 200 пуд., по 1 руб. за пуд 200 руб.
Всего - 660 975 руб.
Из вышеупомянутых товаров здесь может быть за счет царя (императора) 150 000 руб.
Царские пошлины в Архангельске с иностранцев и русских 30 000 руб.
Пошлины в пределах земель его величества за товары, привезенные из Архангельска 20 000 руб.
Всего - 200000 руб.
Товары, привозимые в Архангельск на кораблях иностранцами, не могут быть оценены достоверным образом.
Вследствие сильной эпидемии чумы в последний год в тех местах, где выделывают большинство кож, здесь только 50 тыс. пудов, но обыкновенно их бывает 90 или 100 тыс. пудов, а в некоторые годы больше.
Из Москвы 15 августа 1655 г.»

         Из этого можно судить о самом объеме торговли. В торговых операциях участвовали купцы из 70 русских городов — от Москвы до Астрахани, а также Дон, Украина, Сибирь.
         
          В ту пору на городском рейде и у причалов все лето было тесно. Десятки кораблей под английскими, голландскими, датскими, французскими флагами торопились выгрузить привезенные в трюмах экзотические грузы и загрузиться товарами, завезенными со всех   краев   России. В городе был отстроен Гостиный двор для хранения товаров, в Немецкой слободе дома строились по образу и подобию европейских жилищ.  Вся мебель и  утварь в них завозилась из Европы же.
       
               Во втором романе  Даниеля Дефо о славном моряке из Йорка - «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо» есть сведения, что после того как 11 июля 1687 Робинзон Крузо  вернулся со своего необитаемого острова в Англию, страсть к приключениям в нем отнюдь не угасла. И автор отправил Робинзона Крузо в возрасте 61 года в новое дальнее путешествие – последнее в его жизни, которое благополучно завершилось именно в Архангельске. В столице Поморья знаменитый литературный герой жил с 18 июля по 20 августа 1695 года. Отсюда, с архангельской корабельной пристани, в возрасте 63 лет он отправился на гамбургском корабле в Европу. Стоит ли говорить, что прототип литературного героя шотландский моряк Александр Селкирк (англ. Alexander Selkirk, 1676 — 13 декабря 1721) в Архангельске , как и в России никогда не бывал.
 
        Как бы то ни было, жизнь кипела,  и основным двигателем и содержанием этой жизни была внешняя торговля, что придавало Архангельску особый колорит. Можно понять Петра I, когда он, юноша еще, из глухой провинциальности средней России и унылой византийской роскоши Кремля попал в этот незнакомый ему мир. Вот как об этом пишет Алексей Толстой в своем знаменитом романе «Петр I».
   
        «Сегодня на рассвете подплыли к Архангельску. Почти все были на севере в первый раз. Стоя на палубах, глядели, как невиданная заря разливалась за слоистыми угрюмыми тучами... За поворотом Двины, куда, надрываясь на веслах, плыли карбасы, протянулось, будто крепость, с шестью башнями, раскатами и палисадом, длинное здание — иноземный двор. Внутри четырехугольника — крепкие амбары, чистенькие дома под черепичными кровлями, на валах — единороги и мортиры. Вдоль берега тянулись причальные стенки на сваях, деревянные набережные, навесы над горами тюков, мешков и бочек. Свертки канатов. Бунты пиленого леса. У стенок стояло десятка два океанских кораблей, да втрое больше — на якорях, на реке. Лесом поднимались огромные мачты с паутиной снастей, покачивались высокие, украшенные резьбой кормовые части. Почти до воды висели полотнища флагов — голландских, английских, гамбургских. На просмоленных бортах с широкой белой полосой в откинутые люки высовывались пушки...
 
         На правом — восточном — берегу зазвонили колокола во сретенье. Там была все та же Русь, — колокольни да раскиданные, как от ленивой скуки, избенки, заборы, кучи навозу…  Богатый и важный, грозный золотом и пушками, европейский берег с презрительным недоумением вот уже более столетия глядел на берег восточный, как господин на раба…».
   
           Все верно, за исключением того, что весь Архангельск находился тогда на одном берегу – на правом  - восточном. А то, что кажется левым берегом — острова дельты реки. Так что Европа и Русь не противостояли, а соседствовали в Архангельске. Но впечатление передано хорошо. Петр, переодевшись в костюм голландского матроса, ползал по кораблям, шатался по тавернам,  заводил знакомства. Это, без преувеличения, был первый визит Петра в Европу. Он еще бывал потом в Архангельске, но уже увлеченный своей мечтой о балтийских берегах.  В августе 1703 года с пятью батальонами гвардейской пехоты и двумя фрегатами через поморскую деревню Нюхча отправился царь по так называемой «Государевой дороге» открывать «окно в Европу». Войско вышло к Ладожскому озеру и захватило крепости Нотебург и Ниеншанц. Нева стала полностью российской рекой, и в устье ее был заложена будущая столица империи – Петербург.
 
           Ну и, как водится, «первая любовь» была забыта. Мало того, Петр сделал все, чтобы  внешняя торговля перешла в Петербург, чтобы закрыты были  построенные ранее военные верфи. Многие специалисты, кораблестроители, лоцманы были перевезены в новую столицу империи.   
 
           Архангельск совсем скатился бы в разряд забытых богом городов, кабы не потребовалось годы спустя создавать военный флот практически заново. А еще потребовался безопасный, в отличие от Балтики, на которой шли не прекращавшиеся стычки, торговый путь.  Да и  флот был нужен, и, поскольку новая столица конкуренции уже не боялась, то сначала Анна Иоанновна, а потом и Екатерина Великая вернули городу его естественные права. И вновь потянулись в Архангельск торговые караваны из глубины России и Европы. 
 
         Вновь обычной стала картина, написанная современником тех лет…  «Вдоль Двины тянется ряд домов приглядного вида. «Тут и купеческие конторы  с  надписями  «Оffice»,   пакгаузы,   гостиницы,   именуемые  «Тaverne»,   под громкими   именами:  London,   Madrid,  Brussel   или  Paris».   Здесь  в  атмосфере    песчаной   пыли   и комариного царства самые  разнообразные  картинки:  «важные  кэптены  с  женами,  разгуливающие  под ручку  на палубе или по берегу»,  шкиперы,  катающиеся на городских извозчиках,  «задрав ноги на крылья пролеток».  «Страшные бульдоги,  привязанные  на  кораблях,  чумазые  юнги  с  чашками  у  закопченных кухонь, нарочно устроенных на берегу, матросы  болтающиеся на  палубе».   И  надо  всем  этим «монотонная   песня-припевок,    повторяемая   для  подспорья  в  работе  русскими  штивидорами»,  которой, как отмечает  современник,  «не место в печати».   Тут же «можно оказаться свидетелем  кровопролитной  сцены,  без  которых  почему-то  редко обходится столкновение русской национальности с чужеземной».

Город воин, купец или труженик?
         Несмотря на своего воинственного покровителя архистратига Михаила, город Архангельск не снискал особой воинской славы.  Правда, отпор, данный шведским кораблям в сражении у стен Новодвинской крепости 25 июня 1701 года, можно считать первым морским сражением, выигранным Россией. Эта же крепость, расположенная в 17 километрах вверх по реке, предостерегла  англо-французскую эскадру, курсировавшую в Белом море, от нападения на Архангельск в ходе Крымской войны 1854 года.
      
           Зато значение  Архангельского адмиралтейства как флотского арсенала переоценить трудно.  Только за время  Северной войны было построено  около 130 боевых судов 12 типов, в том числе 9 линейных кораблей и 6 фрегатов. Потом  наступил период опалы. Эта ошибка Петра стоила России потери всего флота. Не прошло и десяти лет, как в составе имперского флота осталось всего полтора десятка кораблей, способных держаться на воде. Прежний со смертью Петра быстро пришел в упадок. При Петре 2 строительство кораблей было прекращено - закончены лишь пять кораблей и фрегат, заложенные Петром 1. Продолжалось лишь строительство галер. Существующие корабли приказано сохранять, но в море не выводить. Оставлено на ходу пять малых кораблей для обучения команд. Единственный поход русского флота в составе 14 кораблей и 5 фрегатов для поддержки войск осаждавших Данциг, был неудачным  из-за неподготовленности команд и ветхости кораблей. В 1743 году при Елизавете Петровне, во время шведской войны, в Кронштадте был собран флот из 17 линейных кораблей, 5 фрегатов и 48 галер, но боевых действий не было. И тут снова пригодился Архангельск. На его верфях за  130 лет, с 1733 по 1862 год, было выстроено 481 судно.
         
           История еще не раз призывала Архангельск к «высокому служению». В Первую мировую он стал одним из основных портов по ввозу в Россию  военного снаряжения для русской армии. Причем около двух миллионов тонн военных грузов, находившихся в Архангельском порту, большевики успели вывезти до начала интервенции,  а потом использовали для снабжения Красной Армии в Гражданской войне.
          
           Закончилась Гражданская война, и стране, пораженной разрухой, потребовались средства на  восстановление народного хозяйства.   И уже  в первую навигацию, т.е. за одно лишь лето 1921 года, было вывезено лесу на несколько миллионов фунтов, а на одном из заседаний Совнаркома Шейнман, председатель Государственного банка, заявил:  Фонд Государственного банка фактически был создан по инициативе и благодаря усилиям «Северолеса»... По свидетельству Красина, продажа леса была главным источником поступлений иностранной валюты в Россию — до тех пор, пока правительство не санкционировало экспорт других товаров — продукции сельского хозяйства и добывающей промышленности .
         
            На Обелиске Севера в Архангельске есть надпись «По завету Ленина леса Севера должны дать» до полумилларда валютных рублей в год (XVIII, т. 1 стр.77), но мало кто знает, что именно эти полмиллиарда рублей легли в основу денежной реформы, когда бумажная метель дензнаков была заменена твердым, конвертируемым червонцем. Этот рубеж взятый нашим рублем так и остался непревзойденным. Введение твердой валюты позволило отказаться от эмиссии и стабилизировать экономику без внешних кредитов и использования доллара.   
   
           Во Второй мировой Архангельск в  августе 1941 года принял первый  конвой, доставивший 10000 тонн каучука, 3800 глубинных бомб и магнитных мин, 15 истребителей «Харрикейн», 1500 тонн форменной обуви, а также множество другого необходимого снабжения.  И продолжал принимать английские и американские суда всю войну. Именно через Архангельск шли в страну и в действующую армию продукты, а в их числе знаменитая американская тушенка. Солдаты вскрывая банку из сухого пайка шутили, - откроем «второй фронт». При этом в самом городе показатель смертности приближался к блокадному ленинградскому. Иждивенческая карточка давала 125 граммов хлеба в день вместо положенных 400 граммов. Рабочая не намного больше. Положение начало исправляться только, когда резко упала производительность труда голодающих рабочих и количество голодных смертей стало измеряться десятками тысяч.    
      
           Был в истории города еще один период, тогда страна не была нефтяной державой, а валюта требовалась для очередной модернизации. Это 50-70-е годы прошлого века. Архангельский лес давал столь необходимые средства. Н.С. Хрущев, человек откровенный, посетив Архангельск в 1962 году, в порыве чувств назвал его «валютной кузницей страны». До 500 судов в год приходило тогда на Север, чтобы увезти в трюмах «туман тайги и белый свет берез». Это называлось «зеленым золотом». 
          
           Вот так, почти как небесный его патрон, являлся Архангельск на выручку России в тяжелые времена. Не всегда в «светлых бронях и с мечом», чаще в спецовке мастерового или купеческой поддевке, но всегда вовремя. И без особого расчета на честь и вознаграждение.