Закатное солнце мечты

Я связан с ней цепью,
Цепью неизвестной длины.
Мы спим в одной постели
По разные стороны стены.
И все замечательно ясно,
Но что в том небесам?
И каждый умрет той смертью,
Которую придумает сам.
               Б.Г. 
 
               

Бесчисленные мелкие камешки чуть слышно скрипят под ногами. Море успокоилось  всего несколько минут назад, но, глядя на его ровную, невозмутимую поверхность, едва ли можно предположить, что еще недавно грудь этого бескрайнего великана разрывали неустанные и беспощадные волны. Десятки чаек облюбовали истерзанный  штормами скалистый выступ берега.  Вечереет. Береговой бриз уносит цветные осколки недавнего дня куда-то далеко за горизонт, в неизвестность и бесконечность. Природа обретает гармонию и  обволакивает ей каждое свое создание. Умиротворение и мечтательность насыщают соленый воздух своими ни с чем несравнимыми ароматами. Покой и леность наполняют каждую минуту незаметно ускользающего времени.
За те долгие годы, что я приезжаю сюда, я исходил этот берег вдоль и поперек. У меня есть и свои любимые места, которые я открыл для себя еще в далеком детстве, и свои особые воспоминания, связанные с каждой пядью этой  обетованной земли. А море! О нем я могу рассказывать и думать  бесконечно. В море я совсем другой, никому не известный, сокровенный и самодостаточный человек. Когда я погружаюсь в эту стихию, когда ощущаю ее ласковое, почти материнское прикосновение,  когда чувствую себя неотделимой частью ее сокровищниц и загадок, то какое-то вселенское ощущение счастья и бездонности овладевает мной без остатка. Все эти чувства, все эти состояния просто невозможно передать – их надо сопереживать самому сотни и сотни раз.
А вот здесь был мой любимый грот – вот тут, внизу, рядом с этими заросшими скользкими водорослями камнями, что на одну треть выглядывают из воды. Еще год назад эта  скала, в которой грот нашел свое пристанище, стояла, как  несокрушимый монолит. Но зимние  шторма в этот раз взяли верх и лишний раз доказали всю мощь и свирепость непокорной морской воли. Все как в жизни, человеческой жизни. Только без лукавства и притворства, без цинизма и предательства – открыто, честно, справедливо.
Сколько раз, сколько несчетных раз именно здесь я неустанно слушал те потаенные голоса моего сердца, которые немы и пугливы в обычной, повседневной жизни. А тут они теряют свою робость и недоверчивость и, как почуявшие собственную силу птенцы, начинают сначала осторожными, а потом все более и более уверенными движениями пробивать сковывающую их скорлупу молчания. Это голоса всех сбывшихся и так и не родившихся переживаний и событий, чувств и отрешенностей, головокружительных взлетов и самых желчных горестей и поражений. Все они тут, все, так или иначе, братья и сестры, все они бурлят  в одном кровоточащем жерле одного человеческого сердца.  Я закрываю глаза и медленно погружаюсь в status nascens (1) их тайных, доступных только моему пониманию песнопений. И слушаю, слушаю, слушаю… 
Сегодня эти голоса полны тобой, твоей безграничность, твоей радужностью, эхами запутанных лабиринтов твоего сердца, извечной млечностью твоих мечтательных полуночных глаз. Сейчас, как никогда прежде, каждый нерв, каждый оттенок моих потаенных голосов  стремится в твою бесконечность, в уют и доброту твоих переживаний, в пожарища твоих сверхчеловеческих страстей. Ныне, как никогда более самопожертвенно, все мое противоречивое существо, весь сонм теней моих погребенных страданий, каждый намек на последующие мои испепеления  молят проведение распять мою память на кресте твоей безжалостной невозвратности и мучительной недосягаемости. Распять не для забвенья, но для возгласа “Fiat lux!” (2) и следующего за ним предчувствия спасительного воскрешения. Распять ради секундной смерти и перехода в жизнь нескончаемую и благословенную, в твою жизнь.
Но есть ли единое  имя тебе и нужно ли оно вовсе?  Стоит ли ограничивать твою суть и все твои чудеса названиями, обозначениями и условными характеристиками? Так ли  это  важно  наделить твой облик конкретными чертами и индивидуальностями? Думаю, что это  вовсе не обязательно. Гораздо важнее то, что я чувствую тебя настолько полно и безошибочно, как только может чувствовать природа каждое рожденное ею дитя. Но все же я нареку тебя для того, что бы голоса,  сошедшиеся   воедино и свершающие свой потаенный обряд, могли к тебе обращаться. Имя тебе – моя вселенная.
Метафизична ли ты? Едва ли. Скорее ты уникальное воплощение всего самого простого и  человеческого и всего того, что только может сотворить и раскрасить  мечта в одном земном существе. В одной женщине.   
Знаю, что разные люди воспринимают и принимают тебя по-разному. Знаю, что и сама ты являешь окружающим ту или иную часть себя в зависимости от своего отношения к ним  и своих желаний. Знаю, что ты всего лишь один из сотен  миллионов людей, живущих на планете Земля. И все же для меня ты – моя вселенная.
Морской бриз дарит мне и моим размышлениям долгожданную свежесть.  Море притаилось в своем обманчиво спокойном сне. Небо, разгладив дневные морщины, украшает свое чело крупной и многочисленной россыпью звезд. Вокруг ни души, ни громкого звука,  ни резкого движения. Кажется, что в каждой частице воздуха, в каждой молекуле морской воды, в каждом моменте этой  неправдоподобной тишины неуловимо, но всепроникающе присутствует ровное и  величественное дыхание бога. Темная, как бездна, теплая, как парное молоко, безмятежная, как сон новорожденного младенца,  южная ночь разлилась вокруг.
В ее разливе теряются ощущение скоротечности бытия и чувство реальности. Все мельчайшие крупицы мироздания, каждый атом космического эфира соединяются воедино, размывая границы между прошлым, нынешним и грядущим. Сейчас все это целостно и неделимо, как никогда реалистично и в тоже время необычайно фантастично. Кажется, что можно проникнуть в абсолютно любую часть своей жизни, вновь ощутить дыхание давно канувших в Лету мгновений радости и счастья, с точностью до биения сердца предугадать ход грядущих событий и до миллиметра измерить бездны поджидающих тебя страданий. Такое невозможно передать ни словом, ни мыслью, ни чувством, ни действием. Это можно только пропускать сквозь себя и ощущать самое близкое родство с этим непознанным, но удивительно гармоничным состоянием.
Я смотрю на темное небо. Ночное небо обладает уникальным свойством мистической воронки, которая мягко, едва касаясь, клеточка за клеточкой заманивает твое существо в свои нескончаемые глубины. Я отдаюсь, я распыляюсь по этим  глубинам и вновь обретаю себя самого, себя настоящего, себя истинного, себя счастливого. Я закрываю глаза и чувствую, как на мои ресницы украдкой ложатся снежинки и как воздух наполняется морозной свежестью и свободой.               
Я спешу к тебе по зимней московской улице. Навстречу идут какие-то люди, вокруг перекликаются звуки проезжающих машин, отрывки чьих-то разговоров, вой сирен, скрип открывающихся дверей, детский смех и далекий собачий лай. Вся мелодика города проходит сквозь меня, но проходит, не оставив во мне ни одной своей ноты. Сейчас меня влечет только одна музыка, только одна мелодия, мелодия твоего тела, симфония твоей души, рапсодия твоего сердца. Что мне до этого большого города, зачем мне его импульсы и перекрестки, когда уже в двух шагах отсюда, в небольшой, уютной квартире, погруженной в ласковый свет мерцающих свечей, меня ждет моя бесконечная вселенная, моя единственная ты. 
Снегопад усиливается, и в сказочном танце бесчисленных снежинок я различаю дом, в котором есть все для человеческого счастья – моего счастья и,  хвала Господу, сегодня в этом доме меня ждут как никогда прежде.  Не желая терять ни секунды драгоценного времени, я игнорирую кнопку вызова лифта и буквально бегу по лестнице на твой этаж. Вот она – твоя дверь, дверь, за которой дышит пониманием, прощением и любовью мой сокровенный уголок рая на этой безумной земле…
Мои пальцы утопают в мягкой нежности твоих послушных волос. Я чувствую твое ровное, умиротворенное дыхание. Время осталось где-то там, за порогом нашего мира. Здесь нет ни минут, ни секунд, ни стрелок, монотонно, но верно скользящих по циферблату часов и бессовестно крадущих счастливейшие мгновения нашей жизни. Только наша вселенная, бессмертная и единственно истинная во всем этом свете, расплывается вокруг двух бьющихся в унисон сердец, вокруг двух жизней так неожиданно, но так закономерно соединившихся в одну. Есть только мы и только это реально, а все остальное - фантасмагория и нездоровый бред, словно миазмы, поднимающийся с поверхности земли.
Как давно мы вместе? С самого начала наших жизней, а возможно, и еще раньше. Когда мы впервые увиделись? Важно ли это, ведь мы всегда были вместе. Я всегда чувствовал присутствие в себе, рядом с собой чего-то большего, чего-то светлого, чего-то бесценного и родного. Это была ты, это всегда была только ты. И это чувство тебя с каждым годом становилось все неотступнее, вся ярче, все  проникновеннее, все более и более маняще и вдохновеннее.
И вот однажды чувство тебя обрело плоть и биение человеческого сердца. Я с трудом вспоминаю наш первый вечер. О чем мы тогда говорили, над чем смеялись, что обсуждали – этого я совершенно не помню. Я смотрел на тебя, смотрел не столько глазами, сколько своей душой, душой, которая так жаждала увидеть ту, кем она была жива. Буквально все – линия твоих губ, цвет твоей кожи, движения рук, выражение глаз, переливы волос, звук твоего голоса, осанка, течение речи, мимика лица – все это было настолько знакомо и так ново, как могут быть знакомы мореплавателю едва открытые им берега, о которых он столько раз грезил во сне и представлял наяву.
Сколько всего было потом! Все это казалось чем-то нереальным, чем-то настолько фантастическим и неземным, что дух захватывало от всего происходящего. Но самое главное было то, что все неизбежное случилось, гармония вздохнула полной грудью, счастье улыбнулось беззаветной улыбкой доброты и радости, мы были вместе. 
Помнишь  то уютное местечко в центре города, в котором мы впервые поцеловались? Я помню. Помнишь ту музыку, которая звучала при наших первых ласках? Она навсегда осталась в моем сердце. Помнишь, как я тосковал, когда не видел тебя всего каких-то чудовищных несколько часов, не слышал твой голос, не ловил твое дыхание?
Моя вселенная, ритм и жизненная сила моего сердца, моей жизни. Как бы вычурно возвышенно и пафосно все это не звучало, но так оно и было, так все оно и есть. И пусть мне позавидует весь мир, пусть потешаются все недруги и злопыхатели, пусть небеса падут на землю – я ничего не преувеличиваю ни единым словом, ни единой нотой своих чувств…
Сейчас ты спокойно спишь рядом со мной, такая расслабленная, такая близкая, такая чуткая и сияющая. Наверно, ты ангел, ибо я не верю, что так может выглядеть человек. Вокруг так тихо, так умиротворенно. Для нас никогда не наступит завтра, для нас всегда есть только сегодня, потому что мы там, где время бессильно, злоба беспомощна, ненависть немощна, разлука обезоружена. Мы там, где есть самое главное – любовь. А кто говорит «любовь», тот говорит «женщина». Так писал великий Гюго, так и каждое горящее мужское сердце вторит ему. Зачем все это? К чему вопросы, просто hoc erat in fatis (3).  И как Зевс неизменно являлся к Ладе в обличие белого лебедя, так и я неустанно и верно возвращаюсь к тебе декабрьскими снегопадами, весенними дождями, солнечными днями душистого лета, пестрыми красками осенних вечеров. И видит Бог, так будет вечно.
Я, едва касаясь пальцами, глажу твое красивое лицо, твою шею, плечи. Нет ничего упоительнее и совершеннее, чем эта чарующая и всеобъемлющая трепетность любви. Теперь у меня нет сомнений, что истинное и неподдельное счастье одновременно просто и величественно, божественно и человечно. Счастье – это быть одним целым с тобою, неразлучно и абсолютно.
Легкая, мечтательная улыбка, как волшебство, озаряет твои губы. Ты молча открываешь глаза и долгим-долгим взглядом смотришь на меня. Боже всевышний, сколько чудес, сколько открытий, сколько очарования и райской музыки живет в этом взгляде! Но есть что-то еще, что-то сокрытое, что-то неуловимое и загадочное. Отблеск, нет, скорее намек на отблеск чего-то томительного, какой-то грусти, чего-то пугающего, недосказанного. Это багровый отсвет заходящего за горизонт солнца. Тебе страшно? Ты боишься, что оно уходит навсегда, оставив о себе лишь смутное воспоминание в памяти? Не стоит. Не бойся ничего. Все будет так, как оно и должно быть. Бог на нашей стороне. Я заключаю тебя в свои нежные объятья и с самой глубинной, самой преданной и всеобъемлющей любовью, на которую только способен человек, целую твои губы…
Мягкий шепот утренних  волн возвращает меня на пустынный морской берег. Темный покров неба гасит мерцание далеких звезд  и прячет их в глубинах своих кладовых. На Востоке начинает заниматься заря. Воздух дышит свежестью и чистотой. Природа просыпается.
Я смотрю на линию горизонта, на эту условную границу между минувшим и исчезнувшим во мраке и нарождающимся и приходящим в этот мир. Земля кругла, все обернется и как в подтверждение этой извечной истины в небо врываются потоки света, и ослепительное солнце начинает величественно поднимается из небытия над бескрайней морской гладью.
Все страхи и сомнения остались где-то позади. Бремя разлук, кандалы недосказанности, безумие ревности, гнет самоистязаний – все это отошло. Я свободен, я открыт, я чист, я верую. Вот оно, вот то солнце, закат которого так омрачал твои глаза в прошлом и рассвет, возрождение которого я приветствую радостным сердцем сегодня. Оно никуда не исчезает, оно всегда с нами. Чтобы не происходило в жизни, какие бы капканы и западни не готовила нам судьба,  солнце нашей мечты некогда не пропадает, оно неизменно рядом, оно извечно в нас. Улыбнись ему и скажи «да», откройся ему вся без остатка и сожаления, доверься его теплу и свету.
Пусть, пусть невзгоды и беды наступают на нас со всех сторон, пусть расстояния и условности чинят препятствия и прокладывают границы между нами. Мы сильнее всего этого, мы выше, мы истине. Да, иногда бывает мучительно больно и страдания кажутся непреодолимыми,  когда черный орел людской злобы и лютой зависти прилетает терзать нашу  immortale jecur (4), но мы сильнее, чище, бескорыстнее и милосерднее всего этого.
 А это значит, что вечен тот мир, в котором мы так бесконечно и так нежно дышим и живем друг другом и солнце нашей мечты никогда не погаснет, ибо  это солнце вечно, как Бог и священно, как наша любовь.



   1 - состояние рождения (лат.)
   2 – Да будет свет! (лат.)
   3 – так было суждено (лат.)
   4 – бессмертная печень (лат.) – печень скованного Прометея, которую терзал   
       орел и которая вновь срасталась