претендент

                Я однажды забыл, что я   - Бог,
                И, конечно, забыл, что ты   тоже!
                Я пытался, но вспомнить не мог,
                Почему мы с тобой так похожи.

                Я забыл, что всё то, что вокруг,
                Мы когда-то придумали сами.
                Вместе мысленно создали замкнутый круг,
                Чтобы странствовать под небесами.

                Виктор Третьяков

- Хочешь стать Мессией?  - боже, но почему пьяные бабы всегда так отвратительны? И если пристают, то некрасиво и пошло, и непременно к нему.
Но почему он поперся именно в этот ресторан?
 Что за ералаш начался здесь пятнадцать минут назад? И, главное, с  чего начался?
Похоже, что с идиотского вопроса двух дур «под шафе», подсевших за его столик и спросивших с самым  невинным видом, не желает ли Арсений явиться в наш грешный мир в качестве Спасителя?
Желает  ли он?
…Разноцветные лампочки в баре наперебой мигали, словно  чихали, с потолка.
За шесть дней до католического Рождества народу в заведении было много – и мальчики-официанты, наряженные санта-клаусами, деловито шныряли мимо уставленных тарелками столиков, притаскивали свитки счетов, подсчитывали щедрые чаевые. 
Народ был добр. Народ праздновал.
«Вот ведь люди, - недовольно подумал Арсений, взяв в гардеробе номерок у швейцара.  – Дай им только повод, чтобы напиться, подгонят под свое желание любой чуждый русскому  духу иностранный обычай, валентинов день, день святого патрика, хэллуин, теперь еще и римское Рождество на их бедные головы».
Сам Арсений соблюдал рождественский пост. Потому  что к своим 32 годам имел довольно неплохую карьеру в одном из православных фондов при Патриархии, ну и по велению сердца, разумеется..
«Сие для меня полезно», - рассуждал он ежевечерне, трапезничая  приготовленным мамой Верой постным ужином из гречневой каши с соевым майонезом, и приготовляясь к вечерней молитвы.
«А сие нет», - и не вступал ни в какие теологические споры, принимая на веру все, что говорили ему на работе святые отцы и их починенные, его непосредственные начальники.
В священных писаниях на все вопросы уже давно ответы заготовлены – на все случаи жизни, что правильно, а что нет, и как поступать в том или ином конкретном случае. И незачем самодеятельными мыслями искушаться.
Прямая дорога Арсению указана – не бурелом какой-нибудь, широкая, асфальтированная трасса, по которой прошли уже миллионы и миллионы до него. Они, собственно, ее и проложили, и утоптали, и заасфальтировали.
А Арсений следует.
И очень скоро, с Божьей помощью, Арсений надеялся добиться еще большего. Он не был досужим карьеристом, нет, ибо гордыню в себе по возможности смирял. Но, как тут не радоваться, если с недавних пор дела его действительно пошли в гору – теперь Арсения частенько брали во время патриарших визитов и в официальные делегации, готовить бумаги.
 На общих фотографиях с патриархом он тоже уже постоял – пока что третьим слева во втором ряду, среди прочих мелких чиновников церковной администрации. Но для человека, не делающего профессиональную монашескую карьеру, это было очень даже неплохо.
Арсений был безотказен, послушен и искренне верил, что все, что Бог не делает – он делает правильно и к лучшему.  За этого его уважали и ценили.
Впрочем, был таким Арсений не всегда.
Самое большее его  жизненное достижение, то, за которое его когда-то давно показали по центральному телевидению, и взяли интервью, в итоге определившее его жизненные приоритеты и указавшее нужный путь, случилось почти тринадцать лет назад
Когда Арсений, хороший мальчик из приличной семьи далекого города Владивостока, подсел на героин, чем убил все благие чаяния своих родителей. Подорвал здоровье матери, и единственно условно положительным следствием сего было лишь то, что Арсения не взяли в армию, как наркомана, он порадовался этому целых пять минут, а затем снова укололся и позабыл, что такое армия вообще.
Мама таскала Арсения по клиникам, раздавала долги за все новые и новые варианты его извлечения из героинового плена. Варианты не помогали.
Врачи разводили руками и давали один прогноз: больше года такие  не живут. Передоз для вас во всяком случае будет лучше, чем СПИД или гепатит В – или все вместе. Арсений ночевал по притонам, адреса которых уже и наутро не помнил.
Но неизменно возвращался к маме, потому что в душе все-таки оставался добрым домашним мальчиком.
Но ничего поделать со своим пагубным пристрастием он не мог.
Героин был бодяжным, отвратительного качества, и, наверное, предположения врачей относительного грустной будущности Арсения были верны.
Если бы…
 Если бы однажды бабушка, которая тогда еще была жива, в момент одного из просветлений внука, не взяла Арсения за руку и не привела за собой в церковь.
Там горели свечи и пахло ладаном. Теплый воск, разогретый руками Арсения, ладно лег в такую большую позолоченную штуковину, под иконой, где как солдатики  на посту уже стояли зажженные свечи других прихожан.
Арсений понял тогда, что Бог есть. Он вошел как тепло  свечи прямо в его сердце.
Месяц потребовался на то, чтобы  собрать ребят,  своих приятелей, таких же измученных ломками наркоманов, не способных самостоятельно соскочить. Они взяли иконы в руки и пошли из Владивостока пешком в Москву. Крестным ходом. Деньги на эту казалось бы рисковую авантюру им дали отчаявшиеся родители
12 тысяч километров 12 торчков  одолели за год. По сорок километров восемь часов в день, в дожди, туманы, непогоду, мороз, кроссовки истоптали,  джинсовые куртки превратили в лохмотья. Но глаза горели.
И, странное дело – ломки не было.
 В районе Красноярка про их инициативу все-таки узнали власти – наряд милиции остановил при въезде в город. Возможно, случись это в более поздние времена, ватага растрепанных  мальчишек получила бы по полной или их вообще не заметили бы.
Но тут в памяти еще были свежи гласность и демократия, парней выслушали, поразились их рассказу и  из кутузки выпустили, а на улице ребят уже ждали досужие журналисты. На предмет интервью.
«Ну ладно, дадим, а чего не дать-то?» - мотнул патлатой головой старший среди всех Арсений, тогда он еще носил длинные, стянутые на затылке в хвост волосы.
Ночевали впервые в гостинице (нашлись спонсоры и оплатили), пусть и недорогой, шесть кроватей в одной комнате, стулья и стол, но все же лучше, чем на заплеванном вокзале. Два дня ушли на встречи с прессой и утряску дальнейшего маршрута – не по деревням, а через большие города, где их уже тоже ждали. Сенсаций в ту пору в провинциальных сибирских городках происходило не так уж и много…
И понеслось…
МКАД Арсений и его команда пересекли героями. Остановились они на подворье монастыря, в кельях, и наутро выяснилось, что никто из двенадцати – кроме разве что Арсения – спасибо бабушке - не знает как исповедоваться и причащаться. В Бога получается,  поверили, а ритуалов за год так никто и не выучил. И как дошли?
От утренней службы мальчишки отлынивали, на вечерней – откровенно зевали, путешествовать, это да – а послушествовать и подчиняться,  уж увольте.  Приключения закончились. Что делать дальше – никто толком не знал. Болтались без толку по Москве, хорошо, что еще не встретили своих же приятелей, наркоманов – Господь не дал пропасть.
Сколько трудов стоило тогда Арсению выбить всем билеты на поезд и отправить их обратно, уж не пехом и без определенной цели, домой!
А с самим Арсением, меж тем, встретились серьезные люди и предложили ему работу, он углядел в этом хороший знак, через год, продав трехкомнатную квартиру во Владике, в Москву переехали мама и бабушка. Бабушка счастливо вздохнула, переступив порог храма Христа Спасителя, и  тихо умерла на следующий день, никого своей смертью не измучив.
Арсений был благодарен судьбе за все, что с ним получилось. Он отрезал свои длинные космы. Сменил джинсовую куртяжку на строгий костюм.  Научился говорить языком, приличествующему тому кругу, которому он отныне принадлежал. «Благодарствую», «Сажусь трапезничать» - и ни минуты без молитвы.
Иногда ему казалось, что все это – дорога от берега Тихого Океана в Первопрестольную,  восторженные разговоры по ночам  с друзьями о неведомом, которое одновременно  притягательно и страшно, как ночные шорохи в темноте, все это было не с ним – с каким-то другим  Арсением Крюковым. Сейчас бы он уже так, конечно, не поступил. Потому как  не пристало любви к Богу облекаться во столь фанатичные и экстремальные формы.

Команда его вскоре, конечно, распалась.
Теперь он был совсем в другой команде.
Но ребята,  тем не менее,  не спились,  женились, работали, и только  один, кажется, повесился через месяц после их триумфального возвращения  домой. 
- Вегетарианский цезарь  и бутылочку минералки, - заказал Арсений, официант кивнул и исчез. Но на его месте вдруг возникли две девицы самого пришибленного вида. Блондиночка с черными корнями волос, чудно гармонирующими с ее черным же платьем. И крашеная брюнетка в белом вязаном свитере и лосинах. «Можно к вам?»
Что, столов,  что ли мало? Арсений оглянулся. Свободных столиков действительно не было.
- Милена, - с самым серьезным видом кивнула блондинка и потянулась за его меню. Как будто официант сейчас не принесет новое.
- Милена – значит, черненькая, если перевести с греческого, - добавила брюнетка. – А я – Светлана. Светлая.  «Ночной дозор смотрел?»
Арсений вздохнул горько. Но почему Господь, прости его Господи, решил именно сегодня не оставить его в покое – и послал испытание.
Вот тебе и захотел посидеть в одиночестве – Арсений любил это шумное одиночество среди беснующейся толпы. Хотя и страдал от этой несколько не по уставу любви.
И на тебе – сразу две поклонницы , скорее, идиотского, нежели сатанинского кинофильма объявились.
- А  ты хотел бы стать Мессией?  - первой это слово, кажется, произнесла Света. И посмотрела на него с многозначительной улыбочкой.
- Кем стать? – Арсений аж вздрогнул.
- Ну этим… Которого все ждут. Кто-то верит, что он придет во второй раз, кто-то – что в первый. Кто-то вообще не верит, но в глубине души надеется все равно. Вот ты как раз явишься миру и всех спасешь, - Милена хмыкнула. – Разве не видишь, пришла пора. Не мир стал – Соддом и Гоморра. Людям нужны перемены, они ихи  заждались.
- Вам, девушки, поговорить больше не о чем? – возмутился Арсений.
- Почему? Конечно, есть  – но мы хотим поговорить именно об этом и именно с тобой, - Милена улыбнулась.
- Считай нас, если тебе так  проще, представительницами иного мира, который рассматривает тебя как претендента на роль Мессии. Ведь ты же как большинство верующих Его ждешь? Конечно, очень удобно, ожидать кого-то левого, со стороны, кто - раз и явится, и возьмет на себя чужие грехи, и всех спасет, но так можно прождать и до второго Пришествия, прости за тафтологию, - Света сделала паузу, чтобы он успел оценить ее шутку. -  Почему бы тебе самому не стать Им?
«Все, хватит, надоело», - желала послать их на фиг одна, несмиренная часть Арсения. «А вдруг они не просто так подсели, Господь направил, или, скорее, его полная противоположность, а я – именно тот, кто может перенацелить этих дур на Путь истинный. Ибо сами они не ведают, что творят», - руки зачесались перекреститься.
- А ты перекрестись, парень, перекрестись, авось и полегчает, - снова улыбнулась блондинка Милена.
- И с какой же планеты вы обе прилетели - с Альфа Центавра? – он будет выдержанным и терпеливым.
- В глобальном смысле – пусть будет с Альфа-Центавра. А в локальном, тутошние мы, из Выхино, в Москве родились и учились, Светка в телефонной компании работает, а я простым менеджером в одной конторе. Ты не подумай, мы не того, не издеваемся над тобой, это абсолютная правда, каким бы бредовым наш разговор тебе не показался, - Милена, казалось, не волновалась, все происходящее вокруг забавляло ее, что-ли.
Темненькая Света выглядела гораздо более испуганной.
Давно пора – грешат не по делу, а отвечать-то всем троим.
Официант принес его цезарь, без яиц, курицы и майонеза. Собственно, цезарем это блюдо назвать было нельзя. Так - разноперые листья салата и черри, приправленные горчицей.
- И как ты  сможешь это прожевать? – наклонила голову Светлана. – Бедненький, ты, наверное, целый месяц ходишь голодным, лишь бы следовать традициям своей веры. Ты думаешь доказать свою любовь к Нему, можно только поглощая тоннами пустую гречневую кашу?
Арсений посчитал про себя до семи. «Так, девчонки, либо мы сидим тихо и не разговариваем... Либо, давайте, выметайтесь из моего стола, в конце концов,  я первый его занял».
Милена хмыкнула: «А ты заткни уши, чтобы не слушать!» Светлана поддакнула: «И еще закрой глаза  – ибо и вид наш, а не только речи, кого угодно искусить может».
- Почему это я должен вам верить? С чего?
- А ни с чего? Ты просто верь и все. Вера это же не знание, это ощущение. Разве не об этом ты когда-то мечтал, поверить?
…Разве же не об этом он когда-то мечтал? В девятнадцать лет, когда ему, юному и неопытному казалось, что в мире это все не просто так, все неслучайно и зачем-то. И то, что ему – с его наркоманией и тем, что сумел соскочить, хотя 99 из 100 на его месте умирали, что сумел спасти жизни 12 глупых мальчишек, тоже уготована в будущем какая-то невероятная участь.
А кто в ранней молодости не желал такого, по мере приобретении жизненного опыта  становясь как все?
Нет, где-то там, в умных книгах по истории существовали, люди, которым удалось достичь великих результатов, но это, наверное, исключительно по велению Божию.
А сам человек ничего не может. А если будет думать про себя, что может, то это от нехватки смирения, сиречь греховно.
- Если же я избран, то кто же меня избрал? – усмехнулся Арсений, невольно втягиваясь в их игру.
- А с чего ты взял, что кто-то кого-то избирает? Это не всенародное изъявление, все зависит от желания самого человека, - спокойно добавила Света. – Разве не сказано в Библии, что вера даже в горчичное зернышко может свернуть горы?   Поверь, что именно ты – Спаситель, и ты им станешь.
В их построении проглядывало что-то откровенно издевательское. И Арсений мгновенно понял что – в них не было места для Бога.  Его мнения по данному вопросу.
- А как же Господь? Неужто не он решает?
Милена  насмешливо взглянула на него: «Так кто знает, может,  он нас к тебе и направил? Что такое по твоему Бог? Старенький дедушка на небе что ли?
Какая у Бога внешность Арсений не знал. То есть чисто теоретически, подозревал, что раз  кто-то  создал его по своему образу и подобию, то этот кто-то должен был быть облечен в человеческую форму. Ну и только.  Как Бог выглядит конкретно, мужчина это или женщина, Арсений не задумывался. Неполезно ему  это было.
- А не думал ли, что Бог это и ты, и я, и все мы вместе взятые?  - предположила Света.
- Прогрессивные ученые давно уже перестали неистово отрицать существование Всевышнего. И даже напротив, согласны с концепцией возникновения нашего мира путем гигантского взрыва.  Но чья воля его спровоцировала? Что предшествовало этому квантовому катаклизму? Науке сие пока неизвестно, наука пока оперирует бездоказательными доказательствами,  - добавила Милена. - Про голограмму Вселенной слышал? Что на самом деле нашего мира не существует. Он – это лишь совокупность миллиардов и миллиардов крошечных космических проекций, отражений главной, некогда существовавшей огромной и разумной космической матрицы. Но кто-то поделил  основную картинку на мельчайшие частицы. В каждой из которых (согласно принципу голограммы) до сих пор  скопирована и хранится вся информация матрицы. Разорви обыкновенную голограмму на десяток частей и любая из деталей повторит тот же рисунок, что был на целой картинке.
- Бред какой-то, - вытер Арсений пот со лба. – Кому и зачем понадобилось бы ломать какие-то картинки? Варвару? Космическим пиратам?
- Это все сделал Он, Он один, - наклоняясь и почти дотрагиваясь до рукава его пиджака, прошептала брюнетка. – Взял да и разорвал самого себя на нас по своему образу и подобию. Все люди – одинаковы, потому  что все мы – на самом деле, одно и то же, так что каждый может стать им – стоит только захотеть.
Арсений покачал головой. Придет домой, помолится, однако, и на исповеди скажет –
 грешен, батюшка, никто не без греха, а сейчас пусть себе говорят. Как тот, его бывший лучший друг, Игорь, единственный повесившийся после их Крестного хода – крестового похода.
Он будто заново вернулся на 13 лет назад.
…Это произошло на вторые сутки после их ухода из дома. Стоял конец мая. В воздухе пахло свежими листьями и звезды в небе светили как новорожденные. Они сидели у костра в лесу. Каша с тушенкой была уже съедена. Чай выпит. Но Игорь, будто не насытившись, все мочалил во рту сорванную травинку.
Сердце щемило – как ни странно, не по герычу, и уж тем более не потому, что первый раз надолго покинули родину, и никто еще не знал, что ждет их впереди.
А из-за того, что все вокруг выглядело таким новым, таким не запылившимся, светлым.
Таким же светлым как были и они сами в те дни, несмотря на прошлое.
- Кто-нить «декс» пробовал? -  вдруг произнес Игорь, не обращаясь никому, в темноту будто.  – Синтетический наркотик такой. На нем мало кто сидит.  Он психику полностью разрушает. Раскладывает ее на составляющие части. Эмоции отдельно, память отдельно, разум тоже. При этом странные ощущения появляются: будто ты сам – Бог, и другой человек – Бог, и все мы – Бог, и нет ничего кроме, даже эта засратая соломинка, - он, наконец, вытащил ее изо рта. – И соломинка  - Бог тоже. Как будто бы кто-то там, наверху, раскопировал себя в миллиардах вариантах, людей, зверей, природу, и сам же забыл об этом, ну мало ли – может, ему тяжело было оставаться Всемогущим и Вездесущим, это уже как достигнутая цель, когда дальше идти некуда. А, может, у него развлечение такое. Развинчивать себя как кубик Рубика и  снова собирать. А когда ты декс вмазал, то в мозгах что-то разблокируется, и ты сразу вспоминаешь кто ты есть, и  кто все остальные кто, ага. Все  мы - это Бог, значит!
Они заранее договорились, что никто за весь путь ничего не скажет о прежней жизни, о наркотиках, чтобы не сорваться.  Иначе – будет нещадно изгнан из команды. Но Игорь говорил все же о Том, ради кого, собственно, они и отправились в этот путь, поэтому компания промолчала.
- Когда ты под дексом становишься Богом, то сразу понимаешь – что способен на все, даже повернуть солнце вспять, - продолжал Игорь. – Толку-то – если оно и повернется, то лишь в твоей голове и во время прихода, а после отходняка все станет по-прежнему. - он грустно вздохнул. – Мне кажется, если бы это не один человек про свою божественную природу сразу вспомнил , а вместе все человечество, ну – или какая-то его критическая масса, то можно было бы все исправить. Ошибки, войны, добро победит, а зла не будет вовсе. А когда поодиночке исправляешь, то только для себя самого. А это неправильный путь! Чем больше люди пытаются найти Его в чем-то другом, не в самих себе, в религиях ли, в новых идеях, тем больше они от Него отдаляются.  Хотя именно это, Ему, наверное, и нужно.
- А зачем Богу нужно, чтобы люди отдалялись? - смешно, тогда они говорили о Нем как об учителе из параллельного класса, вполне реальном, живом, теплом, пусть и со своими прибабахами чуваке. Захотел – забыл. Захочет - вспомнит.
- Мне кажется, что самому Богу это совсем не надо, чтобы все поняли, кто они – ведь тогда Ему не интересно жить будет. Он словно в компьютерную игру сам про себя играет, должны же там быть приключения, и враги, и проблемы, почти как настоящие – иначе кто в такую станет играть?
- Но как же горе и несправедливость? Когда хорошие люди гибнут, а мрази, наоборот, процветают, это по-твоему отличный сюжет что ли, - раскипятился Арсений, пока другие молча слушали рассуждения Игоря, или, скорее, кемарили уже у костра.
- Причем здесь справедливо или нет? Это же просто игра. Он в ней главный, а мы, пока не осознали, кто мы такие, персонажи на веревочках, - и Гарик почему-то тяжко вздохнул.
Наутро, когда все, кроме Арсения, уже и позабыли о ночном разговоре, тот вдруг  спросил у приятеля: «А ты долго был Богом?» «Часа полтора, - почти не раздумывая, ответил Гарик, словно только и думал об этом. – Думаешь, легко, понимать, что ты виноват в бардаке этом? И что никого кроме тебя не существует? Так хреново от этого, что обо всем сразу забыть хочется! Бть хоть песчинкой, но со всеми вместе… Зато я теперь точно знаю, что самое страшное наказание - одиночеством».
Игорь был поэт. Писал под кайфом как все знаменитые рокеры весьма дрянные стишки.
А когда его нашли через год, окостеневшего, с затянутым на шее клетчатом шарфом, в подъезде многоэтажки,  где располагался, как выяснилось на следствии, наркоманский притон, возле  лежала записка: «Я так устал быть один».
- Крестовые походы, мировые войны, глобальные потрясения, эпидемии чумы и холеры, извержение Везувия, наконец, все это было ок, по Божьему плану, но все давно прошло, - между тем, продолжила Милена. – А перспективы-то не видно… Даже террористы пошли какие-то мелкие, и деяния их, жертвы, относительно того, что было когда-то – так, тьфу, пылинки, севшие на хобот слону…
- Развитие остановилось.
- Значимые события закончились.
- То, что хорошо для конкретного человека, мир, спокойствие, жвачка общества потребления,  стало очень и очень скучно для Бога… И сейчас Его устроил бы любой вариант развития событий, лишь бы вновь было весело…
- Надо что делать, для того, чтобы он начал для нас новый виток.
- Иначе…
- Иначе – он возьмет и сотрет весь этот мир в порошок, чтобы когда-нибудь, подумав на досуге о своих ошибках, начать все с чистого листа.
- Или не начать вообше. Возможно, он решит, что не имеет больше смысла творить вокруг себя такие зверские безобразия, заканчивающиеся такой ошеломительной скукотой…
- Это был краткий экскурс в историю. Но мы же не за ним сюда, собственно собрались, - подмигнула Милена и тут же вместе со Светой теперь уже хором повторила то, с чего они, собственно говоря, начали. – Лично ты хочешь быть Спасителем, который все изменит?
- Когда-то давно 2000 лет назад в мире тоже начиналась стагнация. И тогда Бог дал самому себе сильный пинок под зад, чтобы придать смысл своему и нашему существованию. Он дал человечеству новую идею, - заметил Свет.   
- Правда, в результате эти его благие порывы обернулись еще  бо-о-о-льшими пакостями, - Милена не отставала от своей приятельницы. –Безусловное и абсолютное зло – убийство невиновного - стало  символом всепоглощающего добра и попирания смерти… Так оно всегда и бывает:  единство и борьба противоположностей.
- Ну это как смотреть, - не утерпела Светлана. Чувствуется, что между собой по этому поводу девушки, или кто бы они там ни были, к единому знаменателю не приходили. – Нет ни зла, ни добра, ни спасения… Потому что все едино, и все во благо, когда не скучно!
- Подождите,- Арсений понял, что запутывается. – То есть вы хотите сказать, что Бог радуется нашим грехам и проступкам? Потому что именно они и двигают историю вперед?
- Своим грехам и проступкам, не забывай об этом, - Светлана аж причмокнула. – Только грехи это одно, а то, что сейчас творится, совсем другое, Сам посмотри, - и красавицы обвили взглядом зал. К полуночи, маме позвонить – волноваться будет, кафешка была уже переполнена. За соседним столиком как-то прыщавый урод обнимал одной рукой крашеную блондинку в такой короткой юбке, что весь зал видел ее несвежие стринги. Официант за кассой  с хмурым видом обсчитывал очередного посетителя, может быть, даже и Арсения, от его церемонной прилизанной улыбочки не осталось и следа, видно было, что он искренне ненавидит тех, кого ему приходится обслуживать.
Из туалета, пошатываясь, выполз бледный сморчок в кожаной куртке, видно, блевал.  Как это глупо, напиваться, особенно если точно знаешь, что потом поздоровываешься с унитазом.
- Никто никого не любит. Мечты среднего обывателя, не вспомнить себя, а взять кредит на машину  и квартиру в ипотеку, а завтра – хоть потоп, хоть конец света – конец света даже лучше, не надо расплачиваться по счетам.
- А мечты випов, избранных, какими они сами себя мнят, – получить земную власть, мелкую, бабла побольше, да девок с мальчиками в постель поразнообразнее.
- Жалкое подобие власти самого Бога.
- Он, конечно, хотел себя забыть, но все-таки не до такой степени.
- Его творения разыгрались и творят теперь воистину, что хотят.
- А Богу тяжело это, когда ты сам себя мало того не помнишь, да еще и самого себя слушать перестал и катишься черт знает куда, и не можешь остановиться.
- И одновременно никуда не двигаешься!
- Находишься в стоячем болоте.
- И тебя засасывает, засасывает, засасыва… 
- Короче, нужен Спаситель. Тот, кто сможет прекратить этот беспредел на корню.
- Тот, кто даст новый импульс миру. Добрый или злой.
- Потому что сейчас нами правит хаос. Голограммы перепутались как в Броуновском движении. Ситуация вышла из под Его контроля.
- Бог сходит с ума.
- Его нужно спасти.
- Нет, это людей нужно спасти…
- Короче, спасти нужно всех – кому-нибудь одному.

- Но позвольте, разве со вторым приходом Спасителя все не закончится? Ну там апокалипсис, Страшный суд, - от волнения  Арсений растерялся и не процитировал весьма в кассу Откровения от Иоанна. Да он вообще растерялся. Рассказываемое девчонками, никак не укладывалось в его сегодняшнюю упорядоченную картину мира.
Подойди к Арсению с такими идеями старикан какой-нибудь или фанатик из тех, кто при церкви бесчисленно тусуется, послал бы на фиг
Но девчонки выглядели так обычно, так невыделяемо  как взаправдашние разведчики  – такие как раз и бывают с Альфа-Центавра.
 - А что конец света? Конец чего-то – это всегда начало чего-то нового. Ну, ты согласен?
- Согласен на что? - Арсений уж и позабыл,  о чем они тут толковали битый час.
- Стать тем, кто спасет мир.
- А почему Бог не пришлет кого-нибудь!
- Да не может он прислать. Не может. Все должно быть естественно как тогда в первый раз. Раз все мы едины – один должен догадаться и рискнуть.
– Понимаешь, есть миры, которые давно уже и про Бога, и про себя все поняли, - как маленькому пояснила ему Светлана. - Вошли с ним в контакт. Общаются, диалог налаживают. Но ведь едино-то действительно все. И если одна часть мироздания – ваша Земля – пошла по неправильному пути, это как раковая клетка, организм вселенной в целом здоровым остаться не может. Бог болен, а мы опустили руки и смотрим, и ждем, кто догадается вовремя поставить диагноз и дать лекарство, потому что спасение – в вас.
- Ну и прислали бы тогда, раз вы так уж нами недовольны, Спасителя сверху.
- Невозможно. Он должен быть здешним, своим.
- Он не должен владеть этой информацией с рождения. Он должен тупо поверить всему с наших слов, несмотря на абсолютную неправдоподобность всего сказанного нами и полное отсутствие любых  доказательств. Чтобы ты доверился нам, мы не станем демонстировать перед тобой чудеса. То есть, к примеру, летать под потолком данного развлекательного заведения…
- И превращать воду в вино не станем. Не потому что не хотим. А потому что мы совершенно обычные и земные по всем параметрам девчонки. Мы ничего не можем – наша цель всего лишь встретиться и поговорить с претендентом.
- Тогда становитесь Им сами, раз вы почти земные и от рождения шпионите, и, похоже, искренне верите это, так и бросьте жребий кто, темненькая или светленькая, станет Чип-энд-Дейлом.
- И это невозможно, - Милена аж захдохнулась от такой очевидной глупости. - Ну как ты не понимаешь. Существует все-таки инерция восприятия, тысячелетиями накопленная мировая культура ожидания Его.  Ждут мужчину на пике его развития, от 30 до 40, но, желательно, если ему будет 33 года, как через месяц тебе. Он должен обладать определенным складом характера, эти – выразительный кивок в сторону зала. – Увы, не подойдут. И еще Спаситель должен искренне поверить Богу как самому себе. А в себя самого как в Бога.
...Игорю бы смог, наверно, но где он тот Игорь?!
- А как же непорочное зачатие?
- Арсений, Арсений, большой вроде мальчик, а сказкам веришь. Одно дело – жизнь, а совсем другое – мифология.
- А как же тот, предыдущий?
- До определенного момента он был вполне обычным человеком. Как все мы - люди. И – одновременно – сыном Божием, как все мы – его дети. Однажды он поверил в свою исключительность. И заставил поверить других, двенадцать. А они – еще 12, и еще, и еще… И мир изменился. Может быть в результате не в лучшую сторону, но…
- Но изменил его не Бог, а человек в Боге.
- Так и насчет воскресения тоже вранье?
 - Насчет воскресения, кстати, абсолютная правда. Это было единственное настоящее чудо, которое тогда произошло. Выброс энергии чудовищной силы, которая может все, ну и мы немного помогли, но, главное, что тот, Первый, был убежден в своем предстоящем воскресении.  Лишь поэтому – воскрес. Ну,  согласен ты или нет?
Арсений развел руками. В конце концов он ничем не рискует. Никто из посторонних их разговора не слышит. Не получится – всегда можно свалить на несвежий цезарь.  А не на временное помутнение рассудка.
- Ладно, убедили. Буду спасителем человечества. И что я для этого должен сделать? Поверить? Я верю.
- Круто, -  обрадовалась Света. – Но тут одного желания верить  мало. Надо ПОВЕРИТЬ по-настоящему.
- Это как?, - надо же, вера им его не нравится. На себя бы посмотрели, чужие миры!
- Ну в общем-то ничего особенного. Все люди рано или поздно делают это, - улыбаясь, пояснила Милена.
- Умереть ты должен, - добавила Света.
- А потом воскреснуть.
- Через три дня.
- Как тот.
- Обязательно воскреснешь,  если сам допустишь возможность своего воскресения.
- У того, предыдущего, только поэтому все и получилось.
- Но сейчас все будет иначе. Тиви, средства массовой массовой информации – решат, что это утка, - хмыкнул Арсений.
- Нет, в твое воскресение поверят все.
- Потому что твоя смерть будет безукоризненна.
- В Космос что ли меня запустите? В ваккум?
- Да нет, ты умрешь, как и положено, на кресте, тебя приколотят к нему гвоздями религиозные фанатики. Ну я не знаю, обычные подростки, сатанисты или готты что ли. Ты же не просто так работаешь при Патриархии. У церкви всегда есть враги, вот они тебя выследят и убьют.
- Провисишь денек, потом тело найдут, отправят на паталогоанатомическую экспертизу, которая покажет, что ты мертв окончательно и бесповортно.
- Об этом напишут в газетах. Такое чудовищное преступление в рждественские праздники! Президент возьмет дело под свой личный контроль и пообещает обязательно найти и строго наказать виновных.
- Все конфессии выступят, что они тут совершенно не при чем.
- Об этом случае растрезвонят по всему миру – потому что никто никого вот уже две тысячи лет на кресте не распинает.
- Устаревший метод казни. Расчленяют, взрывают – а на кресте нет…
- На самом деле воскресения боятся, - подмигнула Милена. – Все вокруг боятся этого самого. Боятся перемен, ведь всю жизнь придется пересматривать заново, религии – вдребезги, государства – всмятку.
- Ты – воскреснешь, и все изменится. Поначалу будет и бардак, и анархия. Куда без этого. Но постепенно все утихомирится и новая модель мироздания заработает.
- А Бог выйдет из депрессии.
- И все закончится хорошо. Ты только верь.
- Ну а я где все это время прятаться буду? Куда вы меня денете? – усмехнулся Арсений.
- Никуда. Дело в том, что умереть ты должен по—настоящему!
Арсений ошарашено посмотрел на двух этих дур. То есть как по-настоящему?
- Ну а если я возьму и… не воскресну??
- Да куда ты денешься, оживешь как миленький, - Света аж кулаком по столу стукнула. – А тут и мы подлетим, с Альфа-Центавра, вознесем тебя на небо, уже при полном скоплении народа, так как весть о таком чуде быстро прогремит по всему миру. Интернет и все такое… Тут о каждом пуке селебритис в блогах пишут, а тут – человек воскрес спустя три дня.
- Три дня?
- А ты как думал – часок повисишь и хватит? Все должно быть в режиме он-лайн, реального времени, и смерть, и гвозди…
- Просто так поток чудовищной энергии в космосе не родится.
- Чуда не произойдет.
- Делов то, меньше чем на неделю. Ну, соглашайся, принимай решение, такой шанс выпадает. Хочешь быть избранным – стань Им.
У Арсения закружилась голова. Не то, чтобы он поверил этим – вот, блин, инопланетянкам, и не то, чтобы не поверил. Он ощущал себя разучившимся плавать, с головой погруженным в непрозрачную воду. Он не знал. И спросить, что делать, было не у кого. Кто поверит?
Воскреснуть надо через три дня. А умирать – сейчас.
Но почему обязательно он – пусть бы другой кто-нибудь, святой и безгрешный…
Хотя – исходя из того, что эти понарассказали, и грехов то ни у кого никаких не имеется. Все выдумка. Голограмма. Божественный сон под кайфом. Может быть,  для того, чтобы придумать все вокруг таким вот, Бог тоже вмазал чего-нибудь типа игорьковского декса.
«Как я устал быть Один».
Быть или не быть? Вот в чем вопрос.
- Ну? – девчонки смотрели на него с нетерпением.
- Нет, понимаете, нет, - Арсений выдохнул это слово из себя, и, ему показалось, что мир вокруг за один миг вдруг стал черно-белым, движение замерло, и даже официанты застыли с тарелками как мимы на ярмарке, качнулись, и все пошло по-прежнему. - Мне маму жалко, у нее, кроме меня, никого нет! Каково ей эти три дня будет?
- Маму ему жалко. Отговорки все. А тому, на Голгофе, думаешь, свою не жалко было? Но он на нее наплевал, потому что спасал человечество. А ты думаешь, почему у Марии на всех иконах такие грустные глаза, - Арсений увидел, что из глаза самой Милены предательски заблестели, Света же сидела надутая, молчаливая. Будто все, здесь происходящее, ей совершенно разонравилось и больше не касалось. - Ну ладно, нет так нет, к сожалению, ты должен был согласиться с первого раза, переуговоры в контракте не записаны. Прощай!
- До свидания, девчонки, может быть, еще увидимся когда-нибудь? Интересно с вами было бы пообщаться, - Арсений расплатился с официантом. За девчонок тоже. Если честно, уходить стало неохота. Но собеседницы вдруг разом переменившиеся к нему, на него уже и не смотрели, надоел, значит. Вот ведь женщины – интерес пропал и проваливай, будто тебя никогда и не было.
- Пока что ли, - в последний раз кивнул он, в надежде, что его все-таки остановят.
Света и Милена неопределенно, но в унисон взмахнули над столом черно-белыми головами.
На выходе из ресторана Арсений подумал, что надо бы, в следующий свой приезд Владивосток, обязательно сходить на могилу к Игорю, первый раз за последние тринадцать лет, нехорошо как-то, лучший друг был все-таки.
Лампочки в баре мигали под потолком, будто чихали.
Две расстроенного вида барышни с явным неудовольствием ковырялись в своих салатах.
- Квартальной премии теперь лишат и надежды на ближайшее возвращение домой никакой, скажут, не отработали, отправят опять в какой-нибудь отсталый мир с продолжительностью жизни лет в триста, - сказала та, которая назвалась Миленой.
- Хорошо бы хоть командировочные вовремя прислали, - вздохнула более расчетливая Светлана. - Завтра же билетик лотерейный куплю. Если выиграю – значит, перечислили.
- Ага, командировочные тебе – а строгий выговор с занесением в личное  дело не хочешь?  Опять сорвалось… У одного мама, у другого папа, третий сам как дите малое… Но почему, почему они все такие одинаковые? Почему они все не готовы? Эх, люди, хотят счастья для человечества, но никто нежелает пожертвовать для этого именно собой.
- А ведь какой был идеальный момент для наступления новой эры. Через три дня, 21-го, и даже подгадывать ничего не надо… Как все могло прекрасно сойтись!  А теперь снова здорова. Отпущенные им шансы вышли. Ну ладно, с Землей, положим, покончено - зачем такая головная боль всей галактике? Да уж, наш претендент здесь не был первым, зато он стал последним, считай, что нам повезло, - Милена достала кредитную карточку, счет был пополам.
- А какой он сам по счету, кстати?
- За последние 2012 лет, 790 344 отказавшийся, кажется… Надо потом в ноутбуке поточнее посмотреть.
-