Таежный мегалит 3

Был уже вечер, когда у меня кончилась бумага. За окном быстро темнело, багровое небо меркло и наливалось предночной синевой. В ней зажигались звезды, которых здесь, вдали от городов, видимо-невидимо.
  В комнату, скрипнув дверью, вошел старик Экту. На нем были старые штаны и потертая рубаха с теплой жилеткой на меху. Своими длинными серебристыми волосами, бородой и раскосыми глазами он напоминал китайского мастера кунг-фу. Кирзовые сапоги старика были испачканы грязью – прошлой ночью шел дождь, и теперь все вокруг размыто.
 
Экту поставил на стол рядом со мной большую дымящуюся чашку. По горькому запаху, который тут же наполнил мою маленькую комнату, я понял, что это – целебный отвар из трав и ягод. Старик Экту отпаивал им меня, когда только нашел и привел в дом.
  Я здесь уже несколько дней, и Экту приносит мне это питье каждый вечер. Несмотря на горький вкус, мои силы постепенно восстанавливаются, а из головы уходит тоска, в которой я пребывал после возвращения из леса. Приглушаются, хотя и не полностью исчезают, воспоминания о страшной смерти ребят. Отчасти этому способствует то, что я записываю эту историю. Я отдаю весь пережитый ужас и духовное (только так его и можно назвать) наслаждение, которое я испытал, находясь возле Мегалита, на бумагу. Благодаря этому воспоминания у меня в голове теряют разрушительную силу.
  Экту положил передо мной еще стопку бумаги, предупредил, что ее осталось немного, и вышел.
  Мои пальцы сомкнулись на карандаше, и на бумагу полились слова.

  Перед тем, как отправиться в экспедицию, мы с Женькой и Володей прошли курс обучения стрельбе. Хотя, курс обучения – это громко сказано. Сначала мы ходили стрелять в тир в детском парке «Орленок» недалеко от вокзала. Там мы часто видели родителей с детьми, которые стреляли в фигурки зверей и пустые жестяные банки. Родители смотрели на нас, взрослых людей, не скрывая насмешливых и пренебрежительных взглядов, – мол, мы тут детей развлекаем, а эти...
  Лучше всего это давалось Володе. Он давно увлекался стрельбой по «тарелкам». Но если мы ходили в тир учиться, но он – для развлечения и чтобы составить нам компанию. Витя с Ильей служили в армии, и им ходить в тир не было нужды. Мы же с Женей стрелки были почти никакие. Антон с Серегой вообще отказались, посчитав затею никчемной.
«Чтобы спонтанно подстрелить вломившегося в наш лагерь среди ночи медведя, - говорили они скептически, - нужно, чтобы умение стрелять стало автоматическим. А за месяц или два этого не добьешься».
 
Постреляв чуть больше месяца в тире и приобретя кое-какие навыки, мы стали ездить в развлекательный центр «Охота», что располагался на ведущей из города на юг трассе. Там мы учились уже на настоящих ружьях, сбивали «тарелки», и там с нами уже стреляли Витя, Илья, Володька – не отказываться же от такого удовольствия, а Антон с Серегой наблюдали за нашими успехами. У меня они, правда, были по-прежнему невысокие.
  Может возникнуть вопрос: как обычные институтские преподаватели могут позволить себе  дорогое удовольствие, вроде этого? Ответ прост. Один из наших общих с Антоном знакомых – сын директора банка. Парня звали Саша, ему 23 года. Учится на математическом факультете, а в свободное от учебы время грезит всем аномальным.
  Тем не менее, это не мешает Сашке с помощью отца финансировать наши особо дорогостоящие экспедиции – билеты, оборудование. Именно Саша Антропов оплатил наши уроки по стрельбе, а также авиабилеты до Ханты-Мансийска и обратно, плюс – спонсировал экипировку и передвижение от Ханты-Мансийска до таежной глуши, в которой должен был располагаться искомый Мегалит.
 
 В качестве благодарности и с разрешения отца, мы брали Сашу с собой в некоторые мелкие экспедиции. Там, по ночам или в серой предрассветной мгле он наблюдал за показаниями на шкалах приборов, полными изумления глазами он смотрел на «блуждающие огни» в небе, которые появлялись и быстро исчезали, словно оказавшись в нашем трехмерном мире мимоходом, и мчались дальше, уже невидимые обычному человеческому глазу.
  Отец Саши, человек широких взглядов, считал, что помогая нам, он платит за образование сына, которое в ближайшую сотню-другую лет тот не получит ни в МГУ, ни в Оксфорде.
  Мы же, принимая финансовую помощь от Сашки и его отца, были уверены, что под нашим влиянием и впечатлением от экспедиций парень разовьется в настоящую, дальновидную и незашоренную личность, способную смотреть на этот мир со всем его злом и благами, не снизу вверх, а – на равных.
  Саша чуть ли не со слезами умолял взять его с собой в тайгу. Мы перепробовали все, чтобы отговорить, но он не внимал ни доводам, ни фактам, ни логике, пока, наконец, не вмешался отец и не запретил даже думать о поездке. Он взял с нас слово, что мы привезем Саше фотографии Мегалита, и дал видеокамеру, чтобы мы засняли все, что там увидим.
В итоге, оставив сына дома, Виталий Антропов спас ему жизнь.

ххх

Все гостиницы в Ханты-Мансийске были заняты. Ни одного свободного номера.
- Плохая примета, - хмуро произнес Антон, стоя вместе с нами в фойе гостиницы «Бизнес-Центр» - последней в городе, куда мы еще не обращались, - но Серега тут же на него шикнул:
- Что ты вечно со своими приметами! – Он раздраженно достал из кармана куртки дезодорант, который всегда носил с собой, и пару раз брызнул себе на голову.
Антон ощутил легкий сладковатый аромат. На выпад он отвечать не стал. Он смотрел на большие окна вестибюля, за которыми садилось солнце. Вещи под присмотром Ильи находились в ожидающей нас «газели», которую мы наняли вместо такси в аэропорту. Водитель – мужчина в темных очках – о чем-то беседовал с Ильей. Оба дымили сигаретами.
Виктор и Володя, чьи челюсти перемалывали исходящую мятным ароматом жвачку, стояли возле администратора и пытались получить номер.

- Послушайте, - сказал, наконец, Виктор, теряя терпение. Его глаза за очками яростно сверкали. – К вашему сведению, мы – специалисты-сейсмологи. Вам известно, что в сорока километрах от вашего города спутниковая система Кафедры Сейсмологии МГУ обнаружила намечающийся тектонический разлом? Да такой, что вам и не снился! – Виктор был в ударе, плел, все, что шло в голову более или менее в тему. Он наклонился к молодому администратору через разделяющую их приемную стойку и сказал: - Мы прибыли сюда со специальным оборудованием, чтобы произвести сейсморазведку и спасти ваш город. Но для нас, кажется, нет мест? Если вы сейчас же не раздобудете нам три двухместных или любых других номеров на шестерых, мы сообщим в Москву, что нас попросили удалиться. И пусть Ханты-Мансийск катится ко всем чертям! Вы меня поняли?
Администратор оглядел нашу большую компанию, заметил за окнами ожидающую «газель». Что-то пробурчав себе под нос, он принялся щелкать мышкой и уткнулся в монитор. Весь его вид красноречиво говорил о том, что он понял больше, чем даже требовалось, и хотел быстрее от нас отделаться.
 
В итоге, мы получили пару двухместных номеров, с которых в последний момент была снята бронь. Утром мы позавтракали в гостиничном кафе и отправились к выезду из города.
Однако у самой городской черты что-то случилось с коробкой передач, и «газель» встала. К счастью, ремонтная мастерская была рядом.
В итоге, город мы покинули почти в 4 часа дня.
  Мы направлялись на северо-запад. Асфальтовая дорога под колесами превратилась в сплошную серую полосу. Мимо неслась голая, с редкими деревцами местность, замшелые валуны, рощицы, деревни, на повороты к которым указывали знаки со стрелками. Вдали слева тянулась сплошная полоса гор.
  Водитель – невысокий, широкоплечий, по имени Паша – должен был довезти нас до места, где мы решим сойти, поближе к намеченным нами координатам, и ехать обратно в Ханты-Мансийск.

ххх

  Нас пару раз останавливали гаишники, но, заслышав, что мы – ученые, едем проводить в этих краях исследования (я демонстрировал им справку, которую дал нам мой институт, специально, чтобы показывать мелким представителям власти), и, видя в нашей «газели» рюкзаки, в которых находились коробки с приборами (некоторые мы, по их требованию, открывали), с насмешливыми улыбками позволяли нам ехать дальше.
  На наши вопросы, которые мы задавали для отвода глаз, не слышали ли они о каких-нибудь странностях в тайге, вроде светящихся НЛО в небе или исчезновения людей, они качали головами.
  По их словам, дальше в сторону тайги, если свернуть с трассы влево, местность будет становиться все более безлюдной. Деревень там почти нет, и находятся они на большом расстоянии друг от друга. В НЛО, гаишники, как водится, не верят, а чтоб люди пропадали – так это бывает и не только в тайге, в городе вон – гораздо чаще. В общем, получался милый такой разговор, после которого мы уезжали.
  Все шло хорошо. Даже слишком, как совсем скоро выяснилось. Нам следовало быть осторожнее. Но нам всем не терпеолсь поскорее попасть в тайгу, так что об осторожности мы напрочь забыли.

  К вечеру похолодало. А когда стало садиться солнце, Паша свернул к обочине и остановился. Он открыл дверцу и спрыгнул на теплый асфальт.
- Заночуем здесь, - сказал он, - иначе нас ждет участь Виктора Цоя.
- В смысле, станем такими же известными? – я хотел, чтобы мой вопрос прозвучал шутливо, но к тому времени я, да и все мы, устали не меньше нашего водителя, так что вместо шутки прозвучал сарказм.
- Врежешься в автобус на скорости сто шестьдясят, - сказал Паша, разминая затекшие мышцы. – И станешь известным хотя бы за это.
Прямо возле трассы раскинулся лес. Володя с Ильей и Антоном отправились туда за дровами. Вернулись довольно скоро, с охапками хвороста каждый. Сказали, что нам всем тоже не мешает перед сном сходить, подышать хвойным воздухом.
Паша на это сострил, что ночью, чтобы пописать, так далеко ходить не обязательно.

  Пока еще совсем не стемнело, мы с Витей и Ильей стали ставить палатки – спать в машине не хотелось. Сергей сидел на траве и, как всегда, не расставался с плеером. В ушах наушники, в глазах – взгляд человека, ушедшего от мира, погрузившегося в пучину звуков и ритма. Володя сидел рядом, Антон разводил костер, а Паша заливал в бак из канистры бензин.
 
В этом парне мы крепко ошиблись. Хотя, с другой стороны, глядя теперь на все в ретроспективе, я понимаю, что зло, которое он нам причинил, в итоге нас никак не задело.
  Пока ребята ставили палатки и разводили костер, я огляделся. На повороте, про который говорили гаишники, Паша свернул, и теперь мы находились в пустынной местности. Трасса абсолютно пуста, с тех пор, как мы остановились, не было ни одной машины.
  Позади нас – лес, впереди по ходу трассы, которая, кстати сказать, начала сужаться, тоже темнел лесок, но, в наступающей ночи он разросся, и теперь казался огромным и бесконечным. По другую сторону дороги раскинулась степь.
  В траве пели цикады, от леса ветерок доносил запах прохлады и хвои. Последний краешек солнца скрылся за горами, затопив вершины золотисто-багряным светом.
  От Ханты-Мансийска мы уехали километров на четыреста. Я подумал, что исчезни сейчас Паша с «газелью», это будет, как говорит Илья, «нехилая засада».
 
Костер пылал во всю, Илья с Антоном открыли банки с тушенкой и вскипятили чай, воду для которого набрали в ручье в лесу.
  Все уселись вокруг огня. Володя выплюнул жвачку, Серега выключил плеер и снял наушники. Илья спросил Антона, не знает ли какой-нибудь приметы, чтобы определить, вкусной ли окажется купленная в магазине тушенка. Ответом был дружный хохот.
Под умиротворяющий стрекот цикад мы принялись за еду.