Кровь священных коров

Кровь священной коровы заливала арену. Капала с меча. Хлюпала под сапогами. В руке трепетало ее теплое только что живое сердце. Дар торреодора. Еще несколько шагов. Она ждет. Она примет дар...


Что сделает уважающая себя женщина с любовником, рискнувшим преподнести ей на День святого Валентина томик Достоевского...? Или Анну Каренину на Восьмое Марта? Кровь стынет в жилах от одной мысли... Причем чем умнее и утонченней она будет, тем страшней окажется кара. Деревенская дурочка возможно и обрадуется, что ее в коие-то веки приняли за умную. Но интеллектуалку не проведешь.

Отчего так называемый «мужчина культурный» то и дело норовит проделать с собой фокус, на который он никогда не решится по адресу любимой женщины? Возможно, он считает себя низшим существом? Как наслаждаться тем, что купил это?! Держал в руках, взволнованно перелистывая жизнь давно облетевшего мира, напряженно следя за тенями его обитателей. Представлял себя на их месте, размышлял над их выбором. Что он искал в краю далеком, и чего не смог найти в настоящем? Как ему удается этим гордиться? Причем публично?

Брать в руки книгу, написанную в позапрошлом веке — стыдно. Даже если это очень раскрученный бренд.

Человек, не понимающий принципов брендинга, не может считаться культурным человеком. Потому что ему впарят что угодно. Как последнему лоху. Объяснив, что это самое лучшее, самое великое и выдающееся, что только есть в подлунном мире. Не важно, шампунь это или книга, картина или философская мысль, политическая сила или модель телефона. Или очередная фотомодель с остромодными в этом сезоне чертами лица. И не существенно, что у нее при этом нет одной ноги. Он найдет в этом свои плюсы.

Я не утрирую. Так называемая «Великая русская литература» - это фотомодель без одной ноги. Причем ее у нее никогда не было. Причуды генетики и холодного климата... Потому что красивая девушка на двух ногах — свободна. Телом и духом, а иной раз даже душой. Она для сильных. Вы ее не удержите. Не заставите вечно вытирать вам сопли и пятидесятый раз лить слезы над рассказом о детском разочаровании в идеалах. Ей плевать на ваши идеалы. Тем более, у вас их нет. И все об этом знают. Кроме вас самих.

Другое дело, когда у нее нет одной ноги. А лучше, двух. Тогда, все что изволите, добрый господин! Можете снова взахлеб рассказывать, как вас не любила мамочка. И чувствовать себя непризнанным гением. Ведь это так приятно, а некоторое неудобство в постели всегда можно объяснить высокими морально-эстетическим доводами. Изумленные взоры соседей при этом легко можно принимать за плохо скрываемую зависть. Ведь ничего подобного у них нет и наверняка не будет никогда. Бедненькие...

Настоящее искусство свободно. Всегда. Свободно духом, формой и содержанием. Это песнь безумству храбрых. Гимн воле, красоте и уму. Даже в самых ужасающих их формах. Оно помогает жить гордо и умереть с честью. Восходить на пьедестал по спинам врагов, и принимать пораженье, когда придет час. Оно создано смертными и смертно само. И знает об этом. Ему не страшно. Оно не будет вытирать слезы.

Когда интернета не было, люди часами смотрели в ящик. Похоронившие себя заживо до сих пор делают это. Им не нужно будущее, а будущему не нужны они. Их удел — доживать, по возможности как можно меньше вмешиваясь в окружающую жизнь. Древние отвозили выживших из ума стариков и неудачников в глухой лес, и оставляли зверям. Сегодня их подсаживают к телевизору. В минувшие несколько веков их поощряли читать роман.

Так потомки гордых рыцарей проспали буржуазную революцию. Наследники вчерашних разбойников и пиратов проморгали бунт восставшего быдла, размечтавшегося построить светлое завтра прямо сейчас под водительством иноземных шпионов. Потребовалось изрядно времени, чтоб бычье перебило друг дружку, и устав таки от собственной лютости, уселось за книжку, объявив себя трудовой интеллигенцией. Тут ему и настал конец.

Классический роман — это архаичная форма телесериала.

Роман есть история жизни обычных людей в обычных обстоятельствах. Их скромных жизней и чувств, принимаемых ими за события мирового масштаба. Рассказанных так, чтобы мы поверили в их важность. Захотели бы прожить их мелкие жизни, вместо того, чтоб бороться за величие, которого достойны. И возможно, потерпеть поражение. Колыбельная для воли и отрава духа, выдаваемая за его вершину. Роман это мыльная опера, сдобренная сверх всякой меры набором трюизмов, почитаемых за высшие откровения духа.

Высокие умы обсуждают идеи,
Средние обсуждают свершения,
Низшие обсуждают людей.

Высшему уму назначен прямой текст. Напрямую без экивоков говорящий с ним о жизни и сути вещей. Уважающий выбор своего собеседника. Отказавшийся от метафор, аллегорий и разжевывании авторских взглядов на наглядном примере одной отдельно взятой семьи. Это удел сильных. Чистый неразбавленный смысл. Как есть.

Средний ум требует пряной приправы к любой интеллектуальной трапезе. Крупная мысль застревает в его горле, не будучи должным образом разжевана. Приходится облекать ее в сюжет. Но действие четко и явно несет на себе мощь стоящей за фабулой идеи. Мудрость и сила сочатся сквозь поры сюжета. Они возвышают до небес и низвергают в ад.

Низший ум не интересуется смыслом. Его приходится развлекать. Очаровывать сплетней о чужой любви, подсмотренной сквозь замочную скважину. Запускать третьим в соседскую спальню. Узнанное там сдабривается авторским моралите о добре и зле. Для тех, кто не понял, все заканчивается продуманным финалом. В котором каждый получает свое.

А потом эти люди ждут, что в жизни они то же получат свое. Так, как обещал им мудрый автор. Только миру безразличны его обещания. Вы делаете то что делаете, и получаете то что получаете. Никто не бежит с извинениями, если вам что-то не понравилось. Вам вообще ничего не объясняют. А потом вы умираете. Ничего не поняв и растратив жизнь по пустякам. Собственно, это по большей части была не ваша жизнь. Потому что вы жили тем что читали.

Человек, проводящий часы в чтении романов, или в просмотре сериалов, не имеет права упрекать молодежь, выбирающую более современные наркотики.

Потому что он делает то же самое. Только трусливо и старомодно. Бежит от жизни. В чужую жизнь придуманных героев, обитающих в воображаемых далеких мирах. И если он не нашел, или не решился, на более радикальные транспортные средства, то это не его заслуга. А тупость и трусость. Возведенные в добродетель. Так его научили его книги.

Роман пишется об обычных людях в обычных обстоятельствах. Которые им самим кажутся очень необычными и даже героическими. Точно так приучается жить и его читатель. Все славное и мощное, что только и делает нас людьми, умирает. Или вытесняется на самое дно подсознания, чтоб пробудиться иногда бессмысленным и беспощадным бунтом.

Всякое общество и человеческая личность, стремящиеся жить полной мерой, должны регулярно, безжалостно и публично забивать своих священных коров.

Что бы дышать, надо разорвать сковывающие грудь цепи. Выплюнуть кляп изо рта. И назвать короля — голым. Какими бы титулами его не наградило стадо. Толпа вынуждена гордиться пастырем. Иначе придется осознать себя скопищем баранов. Это больно. Но быть последователями, направляемыми великим пастухом всех времен и народов, придает жизни утешение и смысл. Даже если вы полное ничтожество. Зато вы приобщены к Тайне.

По сему стадо создает героев. Из того, что есть под рукой. На безрыбье и Пушкин — Гомер. Толстой становится вровень с Титом Ливием, а затем и возвышается над ним. Достоевский затмевает Сенеку, хотя самым лучшим его сентенциям дали оценку еще античные стоики. Равно как и большей части всего «духовного достояния» классической литературы. Хотя в занимательности и нудности повествования ей не откажешь. Древние экономили время.

Мир, уставший от себя, больше не торопится жить. Он предпочтет годами тонуть в болоте повседневности, чем геройски пасть у стен Трои в последнем отчаянном штурме. Рука, привыкшая листать страницы, не удержит меча, когда у дверей встанет орда варваров. Их руки грубы. Сердца пульсируют настоящей кровью. И не боятся ее проливать. Этот мир обречен. Что же удивляться, если его женщины презирают его мужчин.

Не приносите своей любимой Достоевского. И не читайте сами. Принесите ей сердце вашей Священной Коровы.