Недоумок

* Жестокость детей сравнима лишь с одним - с полным аутизмом взрослых в отношении родительских обязанностей.
* - Я так старался, рисовал целый день - кровь, взрывы, ошметки тел, ну все как по-настоящему, а педагог все равно поставил два балла.
* А кому вы отдали своего ребенка на воспитание? Телевизору? Компьютеру? Педагогу? Да не заморачивайтесь- все одно.
* Ребенок не обязан знать что такое хорошо, что такое плохо - он просто подражает тому, что видит.


  Он сидел на самой последней парте, парте «неудачников». Как только учитель отворачивался к доске, чтобы продолжить записи и объяснения, в сторону парты «неудачника» летели смятые бумажки, колпачки от ручек и прочий мусор. Он терпел, он знал, что когда-то этому придет конец, он многое слышал и многое запоминал. «Скоро это закончится…» - вертелась назойливая, словно муха, мысль в его голове. Прозвенел звонок на перемену, и половина класса метнулась в коридор побеситься. В кабинете остались только девочки и… Да, он предчувствовал, что и этот день не обойдется без насмешек, издевательств и оскорблений. Но он был готов, а значит и защищен. «Сегодня! Да сегодня, именно сегодня! Умер король, да здравствует новый король…» - ликующе запело в голове. Он достал из своего рюкзака недавно заготовленный футляр, в котором лежала его новая оправа. Потрогал мочку недавно проколотого уха и почесал предплечье, которое зудело от вчерашнего татуажа. Взял пакет с лежащими там новыми вещами и закинул туда футляр с очками. Он готов. Ему нужно было только собраться, чтобы выдержать последнее испытание глумлений своих одноклассников-придурков. «Не к мамочке же бежать, надо решать проблемы своим путем… Протоптанная тропа опаснее дикого буша…Раз, два, три, вперед и без оглядки!» - срывались на визг в голове мысли. Он медленно поднялся из-за своей парты, зажав подмышкой сокровенный пакет новой жизни, его новой жизни, и пошел через ряды парт, оглядываясь по сторонам, словно затравленный волк. «Veni, vidi, vici… Выпрямиться, быстро пройти и сохранить спокойствие» - про себя одернул он. Около выхода он уже слышал ехидные смешки девчонок, которые постоянно издевались над ним. Но теперь, когда он изменится, посмотрим, кто еще над кем будет смеяться.
 - Недоумок! – не выдержав, крикнула вдогонку какая-то спесивая задавака, но ему уже было на это наплевать.
  Выйдя из кабинета, он почувствовал, что половина пути пройдена, но самое тяжелое впереди. Не успев и сделать двух шагов, около себя он увидел эти ненавистные ему лица.
 - Ну, что?! Что вылупился? Давно по роже не получал? – первый.
 - Да, он же недоумок – это его кличка на века. Он тормоз, и не догоняет. Трогать даже противно… - показав средний палец, второй.
 - Ладно вам! Убогих обижать, себя не уважать… Пусть хоть в сортир сбегает, а то напугали мы его… - со смехом самый ненавистный, третий.
  Еще три шага и он оказался перед дверью туалета. «Я выдержал… А теперь месть – сладкая и бескалорийная». Толкнул дверь, быстро зашел в одну из кабинок, задвинув тут же за собой щеколду. Снял серые брюки, нервно стягивая их. По лбу стекал пот, руки тряслись от напряжения, словно он делал что-то крайне аморальное и недопустимое. Нет уж, решился так до конца. Скинул белую рубашку прямо на заплеванный и забрызганный кафель туалета. Хлопнул оправой об пол так, что осколки разлетелись в разные стороны, точно тараканы при свете. Развернул пакет. Руки уже не тряслись. Поиграл мускулами. «Хмык, не зря я втихаря занимался в тренажерном зале… Хорошо, что хоть пятнадцатиминутные опоздания на занятия по балету никто не контролировал, зная, что я поздно возвращаюсь с учебы… Балет и силовые тренировки – адская смесь, хех…» - даже он почувствовал, что бег мыслей уже поменял направление и теперь дороги назад нет. Футляр с очками. Новая оправа выглядела эксцентрично и стильно. Под тряпочкой в футляре лежала серьга, которую он купил себе сам на свои карманные деньги. Руки умело вдели сережку, так как он тренировался, сидя дома по два часа в своей комнате и никуда не выходя. Протер аккуратно тряпочкой оправу и надел ее. Достал из пакета джинсы, которые сам же и делал, высматривая всякие дизайнерские фокусы по телевизору. На них красовались потертости, нашивки и рисунки, трепетно нанесенные акриловыми красками. Натянув их на себя, подумал, что, к сожалению, нет отдельного зеркала в каждой кабинке. «Терпел измывательства, потерплю и сейчас, успею покрасоваться…» Вслед за джинсами ремень с железными вставками. Футболка с искусно порванным рукавом – для того, чтобы был виден татуаж. Все продумано, все до мелочей. Даже то, что в школе была отменена общая форма одежды. Фарт, удача и расчет, остальное – так, не в счет. Ну, вот в принципе и все. Вдруг хлопнула дверь туалета, и он услышал голоса этих «птиц-пересмешников». Двое уже зашли по кабинкам и мерзопакостно «зажурчали». «Хотя, что естественно, то не безобразно…» - подумал он. А третий, тот самый третий, самый задиристый и безбашенный придурок из их троицы, стал дергать ручку кабинки, в которой и переодевался он. «От винта!»
 - Эй! Кто-нибудь? Ааа! Это наш птенчик скрыться решился!
  Резко дернул щеколду и с пинка открыл дверь кабинки. Видя перед собой только противоположную стену и временя с выходом, он услышал протяжный стон. «Цель достигнута!» - в груди поднималось ощущение эйфории. Выходя, он увидел, что третий валялся на кафеле с разбитым носом и скулил, словно побитый щенок. Хотя он им и был. Остальные двое повыскакивали с незастегнутыми ширинками и ошалело смотрели то на меня, то на третьего.
 - Недоумок?! – в один голос удивленно сказали первый и второй.
 - Кого вы тут назвали недоумком? Вам что хлебальники подровнять, как и ему? – махнул рукой на еще лежавшего третьего и зло усмехнулся. Да, он чувствовал уже за собой силу, но он еще не стал говорить по делу – а это никому не сулило хорошим, особенно этим троим. Второй попытался кинуться на него, но тут же получил уверенный и отточенный удар в челюсть. Он терпел, а теперь в его жилах бежала кровь, под завязку наполненная чистым адреналином.
 - Тил, ты это, того, не злобься, мы же все время шутили… - заискивающе произнес первый.
 - Да-да, шутили! – поддакнул второй, сидя на корточках около третьего и потирая ушибленную челюсть.
 - Шакалье! Неужто и имя мое вспомнили? У вас, видимо, память не просыпается, пока вам физиономии разукрашивать не начнешь? Так что ли? Ладно, буду еще я тут с вами возиться… недоумки! – он произнес так часто им слышимое слово, смакуя и опробуя каждую букву, каждый звук этого слова, словно это было какое-то деликатесное блюдо. Да, это был его безоговорочный реванш.
  Развернулся и пошел обратно в кабинет, уже предвкушая, какова же будет реакция девчонок. «Ах, черт, это тебе не ватага, которой настучал по мозгам и они тебя не приняли, так хоть бояться стали… Девичье недоверие… а наплевать! Я делал это не для них, а для себя. Вот…» - успел подумать он, перед тем как войти. Все головы сразу же, как по команде, повернулись в его сторону, и весь класс зашептался, точно зашел директор или завуч. Он, не обращая ни на кого своего внимания, вальяжной походкой дошел до своей парты. Подвинул ногой стул, уселся так, что стул надсадно заскрипел, и стал лицезреть на эффект, произведенный своим появлением. Звонок, урок, нудный и монотонный голос учителя, взгляды этих троих, наполненные злобой и завистью, но ни что это не могло помешать его триумфу. Он ловил на себе взгляды абсолютно всех девочек класса. Шепот не утихал даже тогда, когда учитель говорил: «Успокойтесь или всех повыгоняю…» Как же легко очутиться в почете. Из грязи в князи. Он сидел и просто наслаждался. Ощутить раздолье и независимость, освободиться от изъязвленной шкуры изгоя, почувствовать наконец-то себя владельцем своего тела и души. Урок прошел совсем быстро и незаметно. Звонок. Перемена. Собрал книги в портфель и пошел в другой кабинет на следующий урок. Увидев его, троица «пересмешников» прижалась по сторонам края, пропуская его. «Страх воспитывает уважение», - подумалось ему. Вдруг кто-то дернул его за плечо. Это была она, та единственная, которая никогда не задирала и не обзывала его. Он часто, сидя на уроках, заглядывался на ее каштановые вьющиеся волосы, а когда она оборачивалась и смотрела на него своими изумрудными глазами, то он был готов залезть под парту и сгореть там со стыда.
 - Что с тобой?
  Он смутился и искал слова для разговора, но этот вопрос сбил его окончательно:
 - Что? Что со мной? Да вроде ничего, - сказал он тихо.
 - Зачем ты сделал это с собой?
 - Я хотел измениться и я это сделал, - еще не понимая к чему это она все говорит, он ответил.
 - Ты изменился только внешне… А внутри? Оставался самим собой, а теперь… - она отвернулась и просто ушла.
  А он стоял посреди коридора, озираясь в поисках ответа на вопрос, а в голове гнусавило: «Вот же, недоумок!»