Месть Лауры Майнгрэв

                Нет ничего страшнее предательства
                Друга, продажной любви и грязи в душе

                Арабская пословица


               МЕСТЬ ЛАУРЫ МАЙНГРЭВ
               
                1

«Зачем я еду к ней? – Прибавляя скорость, думал про себя еще довольно молодой мужчина, явно богатый и преуспевающий. – Эта избалованная кошка просто смеется над всеми. Только подумать, она ворвалась к нам, как метеор, ниоткуда и теперь требует к себе внимания и обожания! Но самое неприятное, что никто о ней ничего не  знает. И, кажется,  она этому способствует».
Он сделал резкий поворот, и тормоза жалобно завизжали. Машина шла на предельной скорости. Он любил ездить быстро, это забавляло его. Он не терпел промахов, а с ней он никак не мог добиться желаемого успеха. Это злило и затягивало его одновременно. Он, привыкший смотреть на женщин, как на вещи, встретил вдруг ледяное равнодушие, и никакие  его уловки не давали результата.  Он презирал своих приятелей, которые частенько принимали решения с оглядкой на собственных жен,  в душе  смеялся над влюбленностью своих друзей и считал ее блажью. Он совершенно не понимал, как вдруг ни с того ни с сего мужчины становились податливыми женской руке и почитал это непростительной слабохарактерностью и мягкотелостью. 
Власть над женщиной первородна, считал он. Какая разница, кто это придумал: господь Бог, матушка природа или еще кто-нибудь, это так, и  здесь не должно быть никаких сомнений. Можно немножко побаловать женщин, если они того заслужат. Но потакать их капризам, стать подкаблучником – это нет! А эта кошка прибрала к рукам их мужские права и держится с ними на равной ноге. Более того, она играет с мужчинами в кошки-мышки. Неслыханная наглость!
Словно рыбка в воде, она лавирует между ними, насмехаясь, иронизируя и даже презирая. Это бесит и возбуждает, как охотника, которому давно не удается подстрелить зверя, обходящего все его ловушки.
«А она отхватила неплохой особнячок, - застучало в его голове. – У кошки есть деньги. Это и придает ей такой уверенности  и независимости. Однако  все-таки, откуда она взялась?».  Он посигналил. Ворота плавно открылись. Машина, мягко шурша шинами, остановилась у входа. Небрежно прихватив букет и сверток, он нарочито неторопливо направился в дом.
Экономка, подтянутая и сухая, предложила ему войти. Она тихо пошла впереди, а он с любопытством рассматривал убранство дома. «У нее есть вкус, - отметил он про себя. – Все обставлено по высшему разряду. Кошка не скупится. Однако, меня ведут, даже не спросив, кто я. Странная хозяйка и странные порядки…»
- Я знала, что Вы приедете, - услышал он голос, и навстречу ему вышла нарядная, довольно приятной внешности женщина. – Я засорила Вам голову и возбудила Ваше любопытство. Вы не могли оставить это просто так, не правда ли?
- Добрый день, Лаура, - улыбаясь ей в ответ, сказал он, - Вы как  всегда угадали. Именно засорили. Вы выбиваетесь из общей схемы, и это тревожит меня. Я не люблю неизвестности. – Он протянул ей букет. – Вы любите лилии?
- Нет, - усмехнулась она. – Все гораздо проще. Я люблю пионы. Лилии очень аристократичны и вычурны, как Вы, - она хитро прищурилась, стараясь угадать, уколола она его или нет. – Ведь Вы считаете меня плебейкой, не так ли? Плебейкой, у которой много денег.
- Вы язва, - парировал он. – Меня трудно обидеть, я для этого очень толстокож. Да, я не понимаю, почему Вы оказались среди нас, Вы явно не нашего круга. Вы ведете себя вне правил нашего общества, Вы позволяете себе все. Это раздражает, пугает, злит. Но Вам все равно, что о Вас скажут. Вы кошка, которая гуляет сама по себе. Ну, признайтесь, ведь я угадал? – Он внимательно посмотрел ей в глаза. – Вы дерзкая, - добавил он, - это опасное качество.
Она спрятала лицо в цветы и неожиданно для него разразилась смехом.
- Давайте лучше выпьем, - продолжая смеяться,  предложила она. – Это придаст еще большей остроты нашей беседе. Всегда интересно знать, что о тебе думают, особенно такие люди, как Вы. Что Вы предпочитаете?
Он наклонил голову и испытующе поглядел на нее.
- Знаете, чем Вы привлекаете меня?  - Спросил он. – Вы не дура, Лаура. В Вас есть глубина. В Вас погружаешься, как в пучину. И чем глубже, тем безнадежнее. Вы, как омут. Затягиваете и не отпускаете. Откуда в Вас это? Скажите, кто Вы?
Лаура медленно открыла бар и провела своей красивой рукой по бутылкам с яркими этикетками. Она любила хорошие вина и с удовольствием их употребляла. Подобно опытному дегустатору она подбирала их с большим вкусом и умением и любила попотчевать своих немногих гостей к их немалому изумлению.
- Выбирайте, Рой, - позвала она и отошла в сторону, чтобы получше рассмотреть его. – Честное слово, здесь неплохие вина.
Он, несмотря на  свои сорок пять лет, был еще очень хорош. Высок, строен, подтянут и чертовски ладно скроен – без сомнения он очень нравился женщинам. Его серые с рыжим отливом глаза напоминали кошачьи, а темные с проседью волосы, словно чернобурка окаймляли смуглое лицо.
Рой присвистнул. Он знал толк в напитках и по достоинству мог оценить ее коллекцию. Еще раз посмотрев на нее внимательно и изучающе, он выбрал две бутылки и, молча, направился к столику.
- Даже в этом Вы особенная женщина, - откупоривая бутылку, сказал он. – В Вас явно мужское начало. Я никогда не видел, чтобы женщина коллекционировала вина. Вы продолжаете удивлять меня, Лаура. – Он поднял бутылку, будто спрашивал, будет ли пить она. – Вас устраивает мой выбор?
- Вполне, - улыбнулась она, - я доверяю Вашему вкусу. Уж здесь Вам советы не нужны, не правда ли? – Она взяла из его рук бутылку. – Я не держу суррогатов, Рой, не будем терять времени.
          Он чинно разлил вино по бокалам и сделал небольшой глоток. Без сомнения, вино было прекрасное. Он причмокнул и поднял бокал к свету.
- Вы расточительная  женщина, Лаура, - продолжил он, прихлебывая из бокала. – Поить таким вином охламонов  вроде меня – это непозволительная роскошь. Я, кажется, не вхожу в число обожаемых Вами мужчин. Ради чего Вы стараетесь?
- Вы невежа, Рой, - вспылила она, - не пытайтесь оскорбить меня. Я вовсе не хочу прыгнуть в Вашу постель. Поверьте, Вы не тот, кто мне нужен. У мен к Вам другой интерес. – Она взяла свой бокал и уселась в кресло. – И не беспокойтесь  моих деньгах, у меня их вполне достаточно, чтобы позволить себе угощать кого угодно. И я не малышка, которой нужно читать нравоучения по поводу обращения с мужчинами. - Лаура опустошила свой бокал и налила второй. – Я достаточно узнала Вас. Поверьте, мужчины часто обманывают наши ожидания, и я никогда не очаровываюсь ими сразу, как бы они ни пытались казаться душками.
Рой с любопытством слушал ее. Ему очень хотелось, чтобы она, наконец, развязала свой крепкий язычок и хоть что-нибудь рассказала о себе такого, за что он мог бы зацепиться. Нет, она не нравилась ему, как женщина. Но его влекло к ней, а он не мог объяснить почему. Он знал, что она была не намного моложе его, а значит, ее лучшая пора уже прошла. Но она по-прежнему сохраняла стройность, моложавость и яркость, что позволяло ей одеваться в любом стиле от классического до молодежного.
- Боже сохрани, - замахал он руками, - я и в мыслях не держал, чтобы оскорбить Вас. Ведь Вы же не хотите, чтобы я льстил Вам или  говорил пошлые комплименты, которые я говорю другим. Я открыт перед Вами, так примите же меня таким, каков я есть. – Он приблизил свое лицо к ее лицу почти вплотную. – Я не привлекаю  Вас, как мужчина, но у Вас есть ко мне интерес, что я должен думать? Вы опять интригуете меня. Вы шпионка, тайный агент спецслужб, богатая дама, умирающая от скуки и желающая развлечься и пощекотать себе нервы? Чего Вы хотите от меня?
Лаура лукаво посмотрела на него. Она явно задела его за живое и чувствовала, что он бесится от своего неведения и еще от того, что он привык покорять женщин, а здесь никак не может справиться с ней. Это  вызывало у нее смех, и про себя она от души смеялась над ним. Она просто читала его мысли, и это только подбрасывало дров в костер его раздражения. Конечно, этот аристократ и баловень судьбы привык, что все двери открыты перед ним, и что любая женщина почтет за честь пообщаться с ним, не говоря о чем-то другом, а она… Да, в ней было что-то кошачье, она знала это. И, как кошка, мягко обволакивала его своим очарованием, чтобы добиться того, чего она хотела.
- У меня, действительно, есть к Вам интерес, - мягко начала она. – Чтобы поставить точки над  i, скажу откровенно, это чисто деловой интерес. – Она положила руку  на его плечо и заглянула ему в глаза. – Вы должны мне помочь, это необходимо не только мне.
Рой нервно передернул плечом, ему было неприятно от ее льстивого прикосновения. Он поморщился и решил ей огрызнуться, но она так близко смотрела  на него своими змеиными глазами, что ему  показалось, что он медленно парализуется под этим немигающим холодным взглядом.
- С чего Вы взяли, что я буду Вам помогать? -  Стараясь быть спокойным и равнодушным, спросил он. – Я едва знаю Вас, Вы перебаламутили здесь всех моих приятелей, живете на широкую ногу и презираете всех, с кем общаетесь, но опять идете к нам и имеете наглость просить о помощи.
Она отстранилась от него. Он разозлил ее. С каким бы удовольствием она врезала ему по этому красивому лицу, но не теперь. Сейчас нужно вытерпеть, выдержать, нужно заставить, вынудить его оказать ей помощь, все остальное потом. Когда дело будет сделано, она сможет ударить его со всего размаха, как она это умеет, и она сделает это! Если бы он только знал, как она умеет бить! О, тогда наверняка, он не сказал бы ей ни одного грубого слова. Уж она-то знает этих «сильных» мужчин!
- Будете, - она уселась напротив него и опять налила себе вина. – Вам не будет от этого никакого вреда. Да и всего-то от Вас нужно, чтобы Вы познакомили меня с Томми Брауном.
Рой открыл рот. Эта неожиданная просьба привела его в замешательство. Эта женщина просила его о знакомстве с мальчишкой. Да ему всего 20 лет. Зачем он ей? Этот молодой оболтус не слишком разборчив в связях, но она… Неужели ее потянуло на юнцов? Но это не лучший вариант, и с ее деньгами можно выбрать куда более подходящую кандидатуру. Черт бы побрал эту бабу, от нее так и нужно ждать какого-нибудь сюрприза, как этот!
Рой почувствовал, как рубашка прилипла к его спине. Томми, смазливый малый, подвизался в шоу-бизнесе и сумел пролезть в их круг только благодаря отпрыскам его давнего дружка Стива Клона. Этот попрыгунчик согласится сразу. Пожалуй, он будет не против закрутить с ней роман, чтобы попользоваться ее деньгами. Но для чего он нужен ей?
- Не записывайте меня в старые шлюхи, - ответила она на его мысли. – Это не так. Я понимаю, что Вы сейчас чувствуете, но уверяю Вас,  Томми нужен мне совсем для другой цели. Я имею к нему одно предложение, обоюдовыгодное для обоих. Хотите, я расскажу Вам какое.
- Идите к черту, Лаура, - раздраженно сказал он и сморщил свой красивый лоб, - я не любитель лезть в чужие дела. Я познакомлю Вас, но предупреждаю, если от Вашего  знакомства произойдет что-нибудь неприятное, я умываю руки. Парень перепробовал в своей жизни многое и не упустит своего. Мне  сдается, что ему есть чему поучить даже меня, не только Вас, так что готовьтесь к самому невероятному.
- Не пугайте меня, - засмеялась Лаура, - уж не думаете ли Вы, что я не знаю, кто он. Не будьте столь наивным. Мне нужно познакомиться с ним невзначай. Сделайте мне одолжение, и я не останусь у Вас в долгу. Ведь Вы знаете, что я не люблю зависеть от людей. Надеюсь, что это не составит большого труда.
- Нисколько, - Рой поставил пустой бокал на стол. – Когда Вы хотите познакомиться с ним?
- Чем быстрее, тем лучше, - равнодушно сказала Лаура. – Я не люблю ждать. Зря терять время не в моих правилах. – Она решила сменить тему. – Впрочем, хватит о нем. Хотите, я Вам кое-что покажу, - она кокетливо посмотрела на него, - я знаю, это будет Вам интересно, Рой. Ведь Вы любите оружие?
Рой посмотрел на нее вопросительно. Действительно, он любил оружие. У него даже была неплохая коллекция, которой он в душе очень гордился. Но откуда она знает об этой его слабости, ведь они знакомы недолго и никогда не вели подобных разговоров.
- Честное слово, - продолжала она интриговать его, - это Вам понравится. Пойдемте, - она потянула его за руку, - это наверху. Не бойтесь, я не готовлю Вам ловушку, это просто мой каприз.
Он повиновался ей и пошел следом, внимательно всматриваясь  в каждую деталь ее дома. Да, она умела создавать уют и комфорт в своем  жилище, и это выдавало в ней хорошую хозяйку. Прекрасный дубовый паркет, набранный в мозаику, ковры пушистые, пружинящие под ногами, нарядной турецкой раскраски,  и прекрасная мебель, декорированная под старину с гобеленовой обшивкой, простеганной золотой нитью. Хозяйка явно любила роскошь. Наметанный взгляд Роя отметил, что здесь много книг, в том числе и старинных. Лаура была умна и, кинув взгляд на корешки, Рой понял, что интересы ее были очень многообразны и неожиданны, как все, что она делала.
Лаура толкнула тяжелую дверь, и они вошли в небольшой зал.
- Вот то, что я хотела Вам показать, - произнесла она, стараясь угадать по его лицу, что он теперь думает. – Я обожаю клинки, - глаза ее загорелись и заполыхали тем же холодным жестким блеском, как висевшие по стенам булатные ятаганы и сабли. – Мне следовало родиться мужчиной с моими пристрастиями, но вышло то, что  вышло.
- Да-а-а-а, - протянул Рой, - здесь есть, что посмотреть. – Он с удовольствием снял одну  саблю и пристально вгляделся в нее. Клинок был старинный, с чеканкой, украшенный в восточном стиле камнями и золотой насечкой. Рой ощутил свою причастность к чьей-то судьбе, связанной с этим клинком.- Странное ощущение испытываешь, общаясь со старинными вещами, - задумчиво проговорил он, бережно поглаживая оружие.  – Знаете, Лаура, в этом есть что-то мистическое. Давно уже нет тех людей, которые ковали его, а мне кажется, что я чувствую то далекое прошедшее время.
- А Вы сентиментальны, - удивилась Лаура, - при Вашей циничности я даже не предполагала этого. Вы похожи на потухший вулкан, который совершенно неожиданно может начать извергаться. Вас просто  нужно завести, зацепить.
Рой сделал вид, что не услышал ее. Он глядел на оружие и думал, что эта женщина, с ее воинственным характером, расчетливым умом, вероятно, никогда никого не любила. Она умеет добиваться цели. И даже это ее увлечение оружием говорит о том, что она способна на многое, если не на все.
- Напрасно Вы приписываете мне такие пороки, - услышал он ее голос и вздрогнул. Она будто читала его мысли, и это начинало пугать его. – Знаете, когда-то давно меня прозвали тигрицей, и  во мне  это есть. Но я не столь кровожадна, как эти хищники, хотя, если нужно, я буду рвать когтями и зубами. Но для этого меня нужно окончательно загнать в угол, как и этого зверя.
- Вы злопамятны? – Спросил Рой.
- Не знаю. Иногда обиды забываются быстро, иногда нет. Меня часто злят преднамеренно, как будто провоцируют. Тогда я могу вдарить жестко и даже жестоко, невзирая на лица. Я не люблю, когда навязываются, даже если мне это было бы выгодно. Я всегда делаю выбор сама.
Рой ухмыльнулся. Она впервые была с ним столь откровенна. Да, жаль, ей действительно нужно было родиться мужчиной.

                2

Лаура почувствовала большое облегчение, когда за машиной Роя закрылись ворота.  Теперь у нее было время поразмышлять над дальнейшими своими действиями. Она не сомневалась, что Рой быстро выполнит свое обещание познакомить ее с Томми, и ей нужно было хорошо обдумать, как она с ним встретится.  Она хотела понравиться этому мальчишке и вызвать у него доверие к себе. Сделать это было непросто. Она знала, каковы нравы у тех, с кем он общался,  и сколько ей будет стоить труда и терпения, чтобы он повернулся к ней лицом искренне и открыто.
Она прилегла на диван и закрыла глаза. После выпитого у нее слегка кружилась голова, и тепло приятно разливалось по всему телу, расслабляя его в приятной сладкой неге. Перед глазами, сменяя одна другую, мелькали картинки ее встречи с Томми. Мозг ее, словно компьютер, просчитывал всевозможные варианты, отбирая наиболее вероятные. Она решила забыть про свой возраст и встать с ним на одну ступеньку, представив себя опять девчонкой, молодой и озорной, какой она была двадцать лет назад. Пусть он увидит в ней  не богатую чопорную даму, а ровесницу, шумную и бесшабашную, с которой можно чувствовать себя самим собой, не притворяясь и не заискивая, как это бывает в таких случаях. Ей нужно расположить его и она это сделает. А потом все будет так, как она хочет.
Лаура приятно потянулась. Тело ее еще было сильное и молодое, оно слушалось ее, и она  понимала, что ей предстоит интересная и захватывающая  игра, возвращающая ее в молодость. Она счастливо засмеялась. Ей и самой понравилась эта идея. А сколько будет сплетен, домыслов, ехидных шепотков за ее спиной! О, это общество умеет цедить сквозь зубы. Уж она постарается дать им как можно больше пищи для подобного жевания и пусть набивают оскомину, она вдоволь посмеется над ними, вот только жаль, что про себя.
Лаура тихо погрузилась в густую чернильную синеву и уснула. Она дышала ровно и спокойно. И ей снилась мать, совсем еще молодая и красивая, какой она помнила ее в детстве. Это была удивительная женщина. Сметливый природный ум, цепкая хозяйская хватка помогали ей двигаться вперед и глубоко прорастать корнями в суровой почве  жизни. Она была красива, упорна и немногословна, но отсутствие должного образования  не дало ей шагнуть наверх и навсегда упрочило в ее сознании необходимость фундаментальных знаний и определенного круга людей, с которыми можно было бы занять достойное место в жизни. В матери было намешано несколько кровей и, вероятно, это сказалось не только на ее внешности, но и на характере и талантах, которыми она обладала во множестве. Ее умение проникать в чужие души  и подчинять своей воле других, в немалой степени передалось и Лауре, а любовь к пению и танцам бурлила в ее крови с детства.
Мать ласково улыбалась ей, но ничего не говорила, а только нежно прижимала к себе, как будто жалела и хотела оградить ее от чего-то. Она была еще сильная, как до болезни, и в ее объятиях Лаура чувствовала себя  совсем маленькой девочкой, беззащитной и наивной.  Мать была ее ангелом-хранителем. За ее спиной было тепло, надежно и беззаботно. А с ее уходом на плечи Лауры, как из рога изобилия, стали валиться различные беды и напасти.  Сколько с тех пор утекло времени, сколько произошло событий, сколько было затрачено сил, чтобы выжить, выплыть, а потом подняться с колен и взлететь вопреки всему! 
Не давая себе расслабляться, карабкаясь, цепляясь, вгрызаясь, она упорно двигалась к своей цели. И никто не догадывался, какие слезы и боль стояли за ее беззаботностью, уверенностью и привычным веселым видом.
«Почему мне так тяжело, мама?» – Спросила она мать, прижавшись к ее большому теплому телу.
«Не спеши», - коротко ответила она и, выпустив ее из объятий, пошла прочь.
Лаура ощутила легкий толчок и проснулась.
В комнате было сумеречно. Она быстро поднялась и вспомнила, что сегодня ей нужно было быть на вилле у ее подруги Сары Куинн. Ехать не хотелось, и она решила сказаться больной. Лаура нехотя набрала ее номер и услышала сладенький елейный голосок Сары.
- Да, слушаю Вас.
- Это я, Сара, - усталым голосом начала Лаура,  -  прости меня, дорогая, но я не приду к тебе сегодня. Кажется, я где-то подхватила простуду и придется несколько дней посидеть дома. – Она покашляла, изображая свое  недомогание, и продолжала, - мне очень жаль. Но ведь ты не обидишься на меня, лапуля. Ведь ты знаешь, как я к тебе отношусь.
- Боже мой, - заклохтала на том конце провода Сара, - как некстати ты захворала, милочка. Сегодняшний вечер обещает быть на славу. Без тебя будет не так пикантно. Ведь ты знаешь, как у нас бывает скучно, если нет кого-нибудь с острым и жгучим язычком, как твой. – Она притворно вздохнула, стараясь показать свое сожаление.
Лаура только усмехнулась. Она знала цену этим светским раутам. Опять будут сплетничать, осматривать друг на друге наряды и злословить по каждому поводу. Все они ужасно надоели сами по себе, и с большим интересом встречали каждого новичка, дающего пищу их любопытству и едкому языку.
«Интересно, кого они будут драконить сегодня?» – Подумала она про себя. А вслух опять томно проворила: 
- Сара, дорогая, не расстраивай меня. Ведь ты расскажешь мне, если произойдет что-то интересное. Позвони мне потом, я очень буду ждать. Ты же знаешь, как я любопытна. – Она еще раз покашляла. – Извини, милая, я пойду прилягу. Целую тебя и жду звонка.
- Я позвоню, - чмокнула в трубку Сара, - выздоравливай, милочка.
Лаура поморщилась. Она прекрасно понимала, что Сара притворяется и ей абсолютно все равно, что с ней. Впрочем, вероятно, она догадалась. Но это ерунда, мало ли кто что думает.
Сара была ее единственной подругой. Остальных женщин Лаура просто терпела, а порой и просто отторгала, не заботясь о том, что  они скажут. Она хорошо знала женщин и всегда помнила наказ матери, что с женщинами не стоит быть слишком откровенной. Мужчины всегда подходили ей больше. Они не столь изощренно врали, были более простыми в общении и более открытыми, с ними всегда было легко и комфортно. Кроме того, Лаура всегда могла напомнить им о том, что она женщина и воспользоваться этим своим преимуществом.
Сара побаивалась ее. Она признавала превосходство Лауры и была под ее большим влиянием. Злословя про кого-либо, она постоянно всматривалась в лицо подруги, пытаясь определить по нему, какое впечатление производит на Лауру ее рассказ. Лаура слушала спокойно и равнодушно, по крупицам собирая интересующую ее информацию. Просеивая всю эту словесную шелуху, она собирала, как золотые песчинки, все, что касалось слабостей, интересов и просто увлечений окружавших ее людей, чтобы потом изучить, рассчитать и вычислить их.
Глупышка Сара и не подозревала, какую бесценную услугу она оказывала ей своей болтовней. Впрочем, Лаура по-своему любила ее. Она знала, что Сара пренепременно распишет ей всеми красками этот званый вечер, упоминая каждый штрих и каждое сказанное там слово. 
«Интересно, а будет ли там Рой? – Пришла ей в голову неожиданная мысль. – Почему я не упомянула об этом? – Он бы обязательно сказал, кого там ждут, и стоит ли туда идти».
Лаура покачала головой. Так захотелось отделаться от этих липких мыслей, ползущих в голову, как улитки. Она зажгла свет и подошла к столику, на котором стояли две пустые бутылки. Внезапное чувство голода  взбудоражило ее, она почувствовала, как противно сосет у нее под ложечкой и разливается желчью в ее голове. Лаура посмотрела на часы: время ужинать. Она совсем забыла про еду. Теперь, отдав распоряжение прислуге, она уселась в блаженном ожидании.
Она не была притязательна в еде. Простое воспитание приучило ее довольствоваться малым. Но новая среда внесла свои коррективы и постепенно сделала ее настоящим гурманом. Лаура неплохо разбиралась в тонкостях кулинарии и, несмотря на строгую диету, которую она соблюдала, чтобы сохранить свою внешность, иногда позволяла себе настоящее обжорство. В сегодняшний вечер она решила расслабиться и посвятить его себе.
Тяжело постоянно держать себя в узде. Лаура никогда не понимала  женщин, которые, выйдя замуж, быстро переходили на халат, застегнутый на одну пуговицу. Психология их была примитивна: они смотрели на мужа, как собственницы, приобретшие их в вечное пользование. «Куда он теперь денется? – Думали они. – Я в свое время постаралась, и теперь могу пользоваться плодами своего труда, не заботясь ни о чем. И пусть кто-нибудь попробует отнять у меня мое кровное!». Быт засасывает сам по себе, но когда он становится неряшливым, это усугубляется в разы. Несчастные  мужья, прозревшие, наконец, после пылкой влюбленности и увидевшие приземленный вариант своей единственной и неповторимой, бросаются во все тяжкие и часто, вопреки всем скандалам, упрекам и угрозам бегут на сторону к тому образу, который они лелеют в своей голове.
Лаура любила мужчин и всегда прислушивалась к их советам. Она давно поняла, что им нравится в женщинах, и умело этим пользовалась. Правильно подобранная косметика, одежда, красивые побрякушки – все это и составляет шарм женщины. А если к этому прибавить добротное образование и неплохой природный ум – для женщины нет ничего невозможного!
Лауру почти никто и никогда не видел без макияжа. Зачем выдавать свои секреты? Нет, она не боялась своей натуральной внешности. Просто она чувствовала себя так, будто ее раздели догола. Она испытывала чувство неловкости, неуверенности и общего дискомфорта.
Даже Сара никогда не видела ее неубраной и расхристанной. Это была и ее сила и ее слабость.
За окном уже совсем потемнело, и по стеклу забарабанил противный нудный дождь. После ужина тело Лауры отяжелело и размякло под приятной сонной ленью. Она приняла ванну и с ногами уселась в кресло перед  телевизором. Нажимая на кнопки, она то и дело перескакивала с канала на канал. Яркая навязчивая реклама лезла в глаза то там, то тут. Это ужасно злило и раздражало Лауру. Она любила смотреть все целым куском, а когда реклама прерывала передачу, она фыркала, как кошка, и так же, как она, уходила прочь, шурша полами  длинного халата.
Была уже  глубокая ночь, когда Лаура, наконец, легла в постель. Она быстро уснула, распластавшись по своей  широкой большой кровати. Внезапный резкий звук врезался в ее сознание, прогоняя теплую сонную муть, окутавшую ее своим покрывалом. Лаура поднялась в постели и затрясла головой. Кто-то настойчиво и долго звонил ей по телефону. Было два часа ночи.      
- Черт бы побрал кого-то, - досадливо сказала она, снимая трубку. – Я слушаю.
- Алло, Лаура, это Рой, - раздался  пьяный голос, - я выполнил Вашу просьбу. Хотите, я познакомлю Вас с Томми прямо сейчас. Мальчишка просто зажегся встретиться с Вами.
- Подите к черту, Рой, - разозлилась Лаура. – Сейчас глубокая ночь, и я не намерена возиться с двумя пьяными дураками.
- Полегче, мадам, - огрызнулся он. – Это Вы рано ложитесь спать, для нас это просто детское время. Смените гнев на милость, или не просите меня больше ни о чем. Я битый час расписывал Вас на все лады, чтобы заинтересовать этого юнца. Не думайте, что я буду выполнять каждый Ваш каприз. И потом… - он сделал паузу, - Вы зря не поехали туда сами. Сара угостила нас такой штучкой, что просто пальчики оближешь. Если Вы хотите, чтобы я Вам все рассказал, перестаньте ругаться и приготовьте нам что-нибудь выпить из Ваших запасов.
Лаура представила, как он самодовольно улыбается в предвкушении их встречи. Этот ночной визит совсем не входил в ее планы. Но женское любопытство все же взяло верх. Лаура постаралась успокоиться и как можно более равнодушным голосом, наконец, сказала:
- Хорошо, Рой, приезжайте. Но учтите, я не намерена слушать Ваш пьяный бред и нянчиться с Вами всю ночь. Я делаю для Вас исключение только из-за Томми.
- Вы не пожалеете, Лаура. Мы едем.
В трубке раздались гудки, Рой отключился. Лаура посмотрела на  себя в зеркало. Бледное лицо без макияжа было чужим. Ей жутко не хотелось гримироваться, и она решила принять их так. «Интересно, - подумала она, - что скажет Рой, когда он увидит меня в таком виде? И этот мальчишка, привыкший глазеть на раскрашенных девиц в своем шоу-бизнесе? А ведь это действительно оригинально и дерзко с моей стороны».
Лаура  слегка подправила прическу и села к столу в ожидании. Она слышала, как подъехала машина, и пьяные голоса мужчин раздались у ее дверей. В доме сразу стало шумно и неуютно, а пьяные выкрики Томми напомнили ей обезьяний вопль.
- А вот и мы, - вваливаясь в комнату, обдал ее винными парами Рой. Рядом с ним стоял невысокий чернявый парень с веселыми наглыми глазами и самодовольной ухмылочкой. – Познакомьтесь, Лаура, это и есть вожделенный Томми Браун, с которым Вы так жаждали встретиться. – Парень неловко согнулся, пытаясь поймать ее руку. – Убери свои мокрые губы, - цыкнул на него Рой, - это не твои шлюхи из кабаре. И не строй из себя галантного джентльмена. От тебя за версту несет кабаком и дешевыми девками.
Томми поджал хвост. Он не ожидал, что Рой так унизит его при этой  женщине. Всего несколько часов назад он  всячески старался затащить его  сюда, хотя Томми совсем не рвался ехать, а теперь он выставляется перед этой бабой за его счет. Лаура нисколько не произвела на него какого-либо впечатления. Он даже не мог определить, сколько же ей лет. Еще больше он не понимал, зачем же он ей понадобился.
Лаура почувствовала его замешательство и немедленно пришла ему на помощь. Она мило улыбнулась и сама протянула ему руку.
- Вы не правы, Рой, - мягким голосом сказала она, - это даже оригинально в его положении. От меня не убудет. Потом всегда приятны молодые искренние порывы. – Томми присосался к ее руке и заинтересованно посмотрел ей в глаза.
Рой по-хозяйски шарил в ее баре, выбирая напитки. Он вытащил пару бутылок и направился к столу. Томми уселся рядом с Лаурой, оставив ему  место напротив, и с удовольствием ожидал хорошей выпивки.  Именно это было решающим в том, что он согласился поехать к этой женщине. Теперь, сидя рядом с ней, он бесцеремонно рассматривал ее.
- А знаете, Лаура, - разливая вино по бокалам, обратился к ней Рой, - Вы выглядите так моложе и даже больше нравитесь мне без грима. – Он тоже внимательно посмотрел на нее. – Я советую Вам обойтись без него.
- Вы удивили меня, - ответила она. – Это дань приличия и любезности моей лени с Вашей стороны или легкая язвительная усмешка?
- Ничуть, - Рой отпил вино, - просто я не люблю накрашенных женщин. А вы все разрисовываете свои лица, как индусы маски. Иногда просто невозможно разобрать, каковы вы на самом деле.
- Спешу разочаровать Вас Рой, - засмеялась Лаура, - я не воспользуюсь Вашим советом. Без грима я чувствую себя голой и лысой, слово старуха, которую подсмотрели в бане в полном ее безобразии.
Томми громко загоготал и задрыгал поднятыми кверху ногами. Ему понравилось, что Лаура щелкнула по носу его обидчика и совершенно не находилась под его влиянием. Она начала ему нравиться и даже смущать. Ее острый язычок явно не нуждался в ограничении, а Томми сам был не чужд крепких выражений. Он посмотрел на Роя. Как ни в чем ни бывало тот продолжал пить. Вышибить Роя из седла было трудно.
 - Так что же Вы хотите сделать с этим мальчишкой? - Ничуть не стесняясь присутствия Томми, спросил Рой. – Интересно послушать, каковы Ваши намерения.
Томми слушал, переводя взгляд то на Роя, то на Лауру. Он быстро смекнул, что речь идет о его будущем и насторожился. Он давно вышел из-под опеки своих родителей, и всякое посягательство на его свободу вызывало у него жестокое сопротивление. Плохо-бедно, но Томми сам кормился своим трудом, сам пролез в их вполне обеспеченное и такое снобистское общество и был вполне доволен собой. Он считал, что весьма достойно устроился в шоу-бизнесе и своей карьерой никому не  обязан. Да, он был скандалистом и не очень грамотным и  разборчивым  парнем, но не всем же быть аристократическими  dandy. У него была своя публика и свои поклонники. Правда, репертуар его оставлял желать лучшего и знаменитости не желали с ним знаться, но ведь и Томми не претендовал на звание суперзвезды, а потому не считал себя неудачником и вполне довольствовался тем, что есть.
- Я  собираюсь сделать его знаменитостью, - безапелляционно заявила Лаура. – Я уже разговаривала о нем с профессором консерватории, он прослушает его. После этого решим, что он будет делать. Если позволит голос, он займется музыкой серьезно, если нет, пойдет на эстраду. Но в любом случае он получит хорошее музыкальное образование и манеры, чтобы не быть среди вас белой вороной. – Лаура посмотрела  на ошарашенного Томми и удовлетворенно продолжала. – Я не хочу скрывать, я делаю  это не только из благотворительности, здесь и мой интерес. Но какой, позвольте мне не говорить.
Томми сидел, вдавленный в кресло. Он чувствовал, как липкий пот течет по его спине и в горле противно пересохло. Все это обрушилось на него так внезапно, что он никак не мог поверить, что эта богатая женщина собирается вложить в него деньги, вывести его на самый верх и имеет в нем какой-то личный интерес. 
- Тебе придется хорошо поработать, - Лаура подошла к Томми и взяла его за подбородок, - ты будешь работать, как раб, если хочешь серьезно чего-то добиться. Ты бросишь всех своих девиц и дружков, ты станешь обучаться всем премудростям высшего общества, чтобы чувствовать себя здесь, как рыба в воде. Ты станешь одним из них.
Она налила себе и Томми вина и чокнулась с ним бокалами.
- Вперед, Томми! Не всякому выпадает такой шанс, и поверь, не следует его упускать. Я много повидала в этом мире и хорошего и плохого. Меня предавали, плевали мне в душу, клеветали, задуривали – и все это требовало умения защищаться, не падать на колени, сопротивляться, терпеть и побеждать. Для этого нужно крепко стоять на ногах. Я хочу научить тебя этому, парень.
Лицо ее стало жестким. Воспоминания, которые всплыли в ее голове, отразились на ее лице, и Рой с любопытством изучал его.
- Лаура, - медленно сказал он, вглядываясь в ее лицо, -  Вам некуда девать деньги или Вы замаливаете свои грехи? Зачем Вам это? – Он кивнул в сторону Томми. – Кто он Вам?
Лаура сделала вид, что не услышала вопроса. Рой сделал свое дело, остальное его не касается. Она не любила, когда ее поучают и вмешиваются в ее дела. Здесь всех так интересовало, кто она такая и откуда у нее деньги, что порой ей доставляло удовольствие побесить всю эту снобистскую компанию какой-нибудь экстравагантной выходкой.
- Рой, Вы обещали рассказать мне  что-то интересное, - переменила она тему. – Вы обещали мне сюрприз, которым Вас угостила Сара. Пора выполнять обещание. Так что же там случилось? Я просто сгораю от любопытства. 
- Сара пригласила одну мадам, тоже богатую и со следами былой красоты на лице. Она держалась там хозяйкой. Даже Сара подпала под ее влияние и совершенно скрылась в ее тени. Наши гусыни разглядывали эту мадам, вытянув шеи. Я представляю, как бы вы сцепились с ней, ведь Вы не привыкли уступать своих позиций. Было бы забавно посмотреть на все это.
- Ну, и кто же она? – Спросила Лаура. – Пожалуйста, поподробнее, я должна быть во всеоружии перед схваткой. – Она насмешливо посмотрела на Роя. – Если Вы думаете, что я разведу там склоку, вы ошибаетесь.
- Что Вы, - ехидно заметил Рой, - склока это удел кухарок, а Вы совсем другое дело. Итак, Вы хотите знать, кто она такая? Она жена одного преуспевающего бизнесмена Джо Димана. Вам ничего не говорит это имя? Его бизнес связан с оружием, там всегда много политики. Но ведь Вы знаете мои принципы, я не лезу в политику. В жизни есть гораздо больше интересного, чем политика. Ее имя Нэнси Диман. Она недвусмысленно дала понять, что у нее большие связи во всех сферах деятельности. Кстати, мадам  так же проявляет большой интерес к искусству, как и Вы, Лаура. Мне кажется, она имеет там своих людей и кое-кому подбрасывает деньжат, когда считает это необходимым. По крайне мере, она неплохо осведомлена о состоянии дел в шоу-бизнесе. Смотрите, чтобы Ваши интересы не столкнулись, она не терпит конкурентов и, кажется, не столь разборчива в средствах достижения своей цели, как Вы.
- Да, этой тетке палец в рот не клади, - подал голос Томми. – Хотя я и не вхож в салон этой толстухи Сары, но Стив Клон уже рассказал мне кое-что. Она везде будет лезть вперед, расчищая себе дорогу набитым кошельком муженька. Впрочем, это неудивительно у нас. Стив говорил, что тетка явно с большими амбициями и самомнением. Такие не терпят возле себя никаких конкуренток. Она явно забыла, сколько ей лет и молодится, как старая дева, желающая выйти замуж хоть за кого. – Он ехидно захихикал. – Знаете, это смотрится смешно. Старая дура пыжится выглядеть молоденькой, а на самом деле всего только прожженная кокотка.
Рой изумлено посмотрел на Томми. Оказывается, этот юнец успел пообщаться со Стивом Клоном и разобрать Нэнси по косточкам. Просто невероятно, когда он успевает везде побывать. И ведь он прав, с ним трудно не согласиться. Мальчишка был явно не так глуп, как он предполагал.

               

                3

Проводив окрыленного под хмельком Томми домой, Рой,  наконец, решил поговорить с Лаурой серьезно. Он подспудно чувствовал, что она напряжена и что ей не так легко, как она привыкла представлять свои дела. Он вспомнил лицо Нэнси при упоминании Лауры ее подругой Сарой. Та явно легкомысленно пообещала Нэнси скорое знакомство с ней. Лаура не любит сближаться с такого рода женщинами,  и, видимо, тому есть причины. Да и сама атмосфера, которой окружила себя Нэнси, не располагала к близкому знакомству. Нэнси была избалована и не терпела вторых ролей. Ее муж, принятый с распростертыми объятиями многими сильными мира сего, автоматически отворял ей двери  самых престижных кругов и домов. Она постоянно подчеркивала свое особое положение. Она считала себя не просто дорогой, а шикарной женщиной и с презрением смотрела на молоденьких конкуренток, цинично называя их потаскушками. Это была не просто  ревность к цветущей юности, а жестокая зависть увядающей женщины, теряющей свою силу, к новой будущей жизни, которую она уже не в силах догнать и даже пойти с нею вровень.  Ни деньги, ни положение не в состоянии отдалить наступающую старость и продлить молодость. И эта злоба разъедала ее постоянно, отравляя ее существование. Ее мнимое благополучие с мужем было лживо и обманчиво. На самом деле они давно существовали друг с другом вместе только официально, храня внешнее благополучие, дабы не разрушать своего сложившегося имиджа и привычного положения.  Каждый из них жил своей жизнью. Мимолетные увлечения, любовники – все, что можно купить за деньги, быстро наскучило, и в душе опять осталась пустота.
Муж давно смотрел на нее посторонним взглядом, и все ее попытки наладить с ним контакт наталкивались на его холодное презрение. Нэнси понимала, что виновата во всем сама, но, несмотря на это, как всегда искала причину своих бед в других, обвиняя во всем кого угодно, но не себя.
Молодежь иногда терлась возле нее, надеясь урвать что-нибудь от ее благополучия и расточая ей лживые комплименты, но она, утратив чувство времени, принимала это за чистую монету и все еще продолжала верить  в неколебимость своих чар.  Нэнси даже не представляла, как это порой смотрелось одновременно жалко и смешно до жестокости.
Муж, занимаясь  своими делами, почти совсем не обращал на нее внимания. Добывание денег отнимало у него слишком много времени. А Нэнси любила хорошо и вольготно жить, не стесняясь в средствах. Ей было скучно. Домашняя работа не привлекала ее внимания, а дочь росла упрямой и своенравной. Слишком большая любовь к себе отталкивала Нэнси от нее все больше и больше. И чем старше становилась дочь, тем заметнее в ее отношениях с матерью  становилась брешь, пока, наконец, не превратилась в зияющую бездну полного непонимания и отчуждения.
Нэнси не любила своего мужа. Она вышла за него замуж по своему женскому расчету. Ей, провинциалке, хотелось красивой, яркой жизни, блестящего общества, где она могла бы стать центром всеобщего внимания, главенствовать и царить над всеми. Добиться всего этого она могла, только удачно выйдя замуж. Поэтому она недолго раздумывала, когда ей под руку подвернулся молодой лейтенант с перспективой академии и столичной жизни.
Джордж Диман не был красавцем, но он с отличием закончил свою учебу, получил хорошее назначение и теперь должен был жениться. Он знал Нэнси несколько лет и не мог сказать, что любил ее, но прекрасно понимал, что иметь смазливую жену не последнее дело для карьеры, тем более, что  Нэнси прекрасно держалась в обществе, была весьма не глупа и обладала пробивным характером. Джордж решил, что для семейной жизни она вполне подходящий вариант, а что касается любви, то кто же из мужчин не грешен, если попадется в ее сети. В конце концов, он не собирался упускать своего. Так, не говоря ни одного слова, они единогласно пришли к выводу, что подходят друг другу, и скрепили свой союз узами Гименея, обнадежив себя в душе, что любви на их век хватит.
Джордж был хорошим хозяином. Он вел свои дела расчетливо, умело и осторожно. Нэнси с ее торговой хваткой прекрасно ему помогала в этом,   успевая строить глазки направо и налево. Муж относился к этому спокойно, и Нэнси тихо бесилась от его равнодушия. Она догадывалась, что она безразлична ему, но выяснять отношения было не в ее правилах. К тому же она не без основания боялась, что вскроется еще что-нибудь, что является причиной его холодности, и предпочитала помалкивать, дабы не потерять ни  мужа, ни своего долгожданного высокого благополучия.  Джордж относился к делу серьезно, а потому немало преуспел в карьере. За его спиной Нэнси расцвела пышным цветом, «благоухая» во все стороны. Это настолько подняло ее в своих глазах, что она потеряла чувство самосохранения и всякий стыд. Самовлюбленность  сыграла с ней роковую шутку. И после этого жизнь ее стала перекашиваться то в одну, то в другую сторону.
Джордж уже был полковником и готовился выйти в отставку, чтобы заняться бизнесом. Но как назло разразилась афганская война, и его срочно отправили советником в самое  пекло. Суровые условия жизни, жаркий климат, постоянный стресс, кровь, пот и грязь войны слишком жестко подействовали на его психику. Он начал пить и сделался нелюдимым и неразговорчивым. Кровавые деньги, которые он там зарабатывал, частично отправлялись Нэнси, а частично откладывались на будущий бизнес. Это позволило ей жить на широкую ногу в свое удовольствие. Единственное, что ее огорчало, это потерянная возможность блистать в обществе, к чему она привыкла и с чем мириться не хотела ни в коем случае. В отсутствие мужа это было проблематично, но не невозможно. Наряды и драгоценности надо было кому-то демонстрировать, а Нэнси очень хотелось нравиться и возбуждать мужчин, кружить им голову, злить женщин и блистать, блистать, блистать!.. Ведь она дорогая женщина, по крайне мере, она себя таковой считала!
- Представляю, какую вы затеете перебранку, - обратился Рой к Лауре, - когда Сара сведет вас нос к носу. – Он захохотал. – Клянусь, это будет презабавное зрелище! Две разъяренные львицы, готовые порвать друг друга на части.
- Кто Вам сказал, Рой, что мы передеремся? – Удивилась Лаура. – Нам нечего делить. Мы даже не знаем, кто есть кто. – Она засмеялась. – Вы вечный склочник, Рой. Вам доставляет удовольствие стравливать людей, смотрите же, как бы в один прекрасный миг Вам не попало с обеих сторон. Это будет очень больно и стыдно.
Лаура устала. Полночи развлекать двух оболтусов и выслушивать ехидные высказывания Роя было выше ее  сил. Ей ужасно хотелось спать, а он, похоже, и не торопился уходить.
- Не беспокойтесь, - язвительно ухмыльнулся Рой, - я хорошо умею уворачиваться от ударов. Я просто нутром чувствую, как эта Нэнси может заглотнуть и переварить любого, кто ей не понравится. Это акула и пиранья в оном лице, а ее желудочный сок разъедает все, кроме ее  самой. Попав к ней на зубы, мы все можем вылететь из нее только в виде вонючих испражнений.
Он  насмешливо поклонился Лауре и внимательно посмотрел, какое впечатление на нее произвела его тирада.
- Из чего же Вы сделали такое заключение о ней, – с интересом спросила Лаура, стараясь не показывать своего все возрастающего любопытства, - ведь Вы не знали ее раньше?
- Я видел ее вчера первый раз в жизни, - ответил Рой, - но её глаза… глаза…наглые…дерзкие. Она ощупывает вас взглядом так, как будто прицеливается, а ее зубки уже готовы вонзиться вам в горло, чтобы сожрать вас. Эта дорогая шлюха не прочь закрутить какой-нибудь сногсшибательный роман, найдись для этого подходящая кандидатура. Ее алкающий взгляд просто призывает к этому. Она даже не пытается скрыть своих желаний. Просто удивительно, как ее муж может все это терпеть, ведь она ставит под удар и его репутацию.
- Неужели, Рой, она пыталась Вас соблазнить? – В голосе Лауры послышалась насмешка. – Вы, конечно, устояли. Такой ловелас, как Вы, не сдается без боя.   
- Вы прекрасно иронизируете, - отрезал Рой, - говорю Вам, что эта особа весьма щекотливого свойства. От нее веет нечистотами, несмотря на весь ее внешний блеск и лоск. Поверьте моему опыту, она еще всех нас замажет грязью из своего нутра. Я просто хотел предупредить Вас, Лаура, - серьезно сказал он, - я ведь знаю, Вы ничего не спустите, если Вам что-то не понравится, а здесь есть чего опасаться. Верьте мне.
Лаура поняла, что Рой вовсе не шутит, и ее насмешливый тон здесь не уместен. Рой хорош собой и на его веку перебывало немало женщин. Так что в своем роде он  вполне подходящий психолог. Его предупреждение чего-нибудь да стоит, если он решил обойтись на этот раз без своих  обычных шуток и намеков.
- Опишите ее, - попросила Лаура, - она красива, образованна? Какое впечатление внешне она производит на окружающих?
Рой пожал плечами. Разве он недостаточно подробно описал ее? Ох, уж эти женщины! Красота, фигура, тряпки – интересуют любую: и дурочку и умницу.
- Как Вам сказать, - задумался он, видимо, вспоминая ее лицо, - она вполне симпатична, вернее, смазлива. Несколько монголоидного типа, круглолица, широкоскула, с чуть вдавленным лицом, курносая. Фигура несколько мешковата, ноги коротки, узловаты, а руки…Знаете, - он опять захохотал, - у нее крестьянские руки, некрасивые, с такими короткими пальчиками и круглыми плоскими ногтями,  и крашенные каштановые волосы, стриженные по плечи. Вот, собственно, и все, - подытожил он, припоминая все, что он заметил.
Лаура слушала его внимательно. И по мере его рассказа на ее щеках выступали красные пятна. Она явно психовала и не могла этого скрыть. Рой отнес это на счет ее женского самолюбия и поспешил утешить.
- На меня она особого впечатления не произвела. Случись эта встреча раньше, когда она была помоложе, я, может быть, и клюнул бы на ее кокетство, но сейчас!.. Боюсь, ее лучшие годы давно позади.
- Послушайте, Рой, - как будто и не слыша его слов, спросила Лаура, - скажите мне честно, как мужчина, - она посмотрела на него своим пронзительным взглядом, - если ее сравнить со мной, кто из нас лучше?
От неожиданности Рой открыл рот. Сравнивать двух женщин – дело неблагодарное, тем более в присутствии одной из них.
- Вас невозможно сравнивать, - увернулся он, - вы слишком разные. Вы разные во всем, как блондинка и брюнетка. Каждая хороша по-своему, все упирается во вкус. Вы худенькая и высокая, она среднего роста, потолще. Вы менее избалованы и самонадеянны, - наконец,  сделал он  вывод, - а так я бы не стал выделять ни ту, ни другую. Однако,  почему это Вас так взволновало? Вы знакомы с ней?
- Нет, Рой. Я не знаю Нэнси Диман. Просто то, что Вы мне рассказали, слишком похоже на то, что случилось со мной много лет назад, благодаря одной женщине подобного типа, и отголоски чего не дают мне покоя до сих пор.
- Это любопытно,  оживился Рой, - может быть, Вы расскажете мне эту историю? Даю Вам слово, что  я не буду болтать об этом.
- Нет, - возразила Лаура. Прежде всего, я должна познакомиться с ней самой. И как можно скорее.
- Нет ничего проще, - ответил Рой. – Позвоните Саре,  и она все устроит. Я надеюсь, Вы не потребуете моего отсутствия при этом. Впрочем, все равно я приду. Теперь мне чрезвычайно хочется увидеть вас обеих. Я не буду вмешиваться в Ваши дела. Но пропустить такое зрелище выше моих сил. Я предвкушаю бой на арене  и жажду зрелища.
В душе Лауры клокотал вулкан, готовый извергнуться прямо сейчас на голову самодовольно ухмыляющегося Роя. В висках стучала кровь, и мысли мелькали одна за другой.  Все, что она так четко спланировала и выстроила в нужном порядке, превращалось в хаос из-за какой-то бабешки по имени Нэнси Диман только потому, что она напомнила ей те события, которые поломали жизнь не только ей, но и ее единственному любимому мужчине.
Рой, соскучившись от безделья и пресыщенный светскими интрижками, с удовольствием вникал в дела Лауры. Он ощущал себя читателем захватывающего романа, действие которого разворачивается у него на глазах. Он не сомневался, что ему, наконец, удалось зацепить Лауру за живое, и с нетерпением ожидал развития событий.
Зная любопытство и болтливость Сары, он не сомневался, что она еще больше подольет масла в огонь, когда сведет Лауру и Нэнси вместе. Саре, так же, как и ему, было скучно. И она, без сомнения, поспособствует тому, чтобы неприятие между двумя этими  женщинами переросло в ненависть или даже во вражду. Тогда Сара тоже будет в центре всеобщего внимания, но уже в другом, очень выгодном для нее свете миротворца и всетерпения.
- Вы стали кровожадным, - заметила Лаура, - но я постараюсь не стать ничьей жертвой и обойтись без крови. Мне сейчас не до гладиаторских боев, тем более с женщинами. Я предпочитаю тратить силы и деньги на другое.
- Да, - поддакнул Рой, - созидать лучше, чем разрушать. Скажите, какие грехи Вы замаливаете, занимаясь Томми? Ведь Вы никогда не делаете ничего просто так, или я ошибаюсь?
- По-моему, Вам пора восвояси, - бесцеремонно оборвала его Лаура. – Вы суете свой нос в мои дела, как сыщик, ведущий расследование. Я не намерена отвечать на Ваши вопросы и распахивать перед Вами душу. Томми – талантливый мальчишка, и будет просто жаль, если он пропьет свой талант по дешевым кабакам и провинциальным подмосткам. У меня есть деньги,  и я сделаю из него звезду, если только он потянет. На днях его послушает профессор Крафт, и если он возьмется за него, будущее Томми обеспечено. Я не пожалею на это средств.
- Похвальное желание, - одобрил Рой, - однако, Томми ленив и распущен и вряд ли у него хватит терпения серьезно и долго учиться. Он любит получать все легко и сразу. А здесь придется много и упорно работать. Боюсь, милая Лаура, Ваши усилия утекут, как вода, в  песок, не принеся никаких результатов. Вы просто выбросите деньги на ветер.
Лаура выслушала его спокойно. Она понимала, что берется за трудное и неблагодарное дело обучения такого оболтуса, как Томми. Но она знала, что справится с ним. Она чувствовала, что время еще не упущено, и мальчишка еще не безнадежен.
- Не беспокойтесь, Рой, - ответила она, - пусть это Вас не волнует. Я не из тех, кто сорит деньгами.  Время покажет, кто из нас прав, а пока прошу Вас уехать. Мне необходимо отдохнуть и привести себя в порядок. Завтра у меня трудный насыщенный день. Не обижайтесь, - она мягко дотронулась до его руки, - может быть, потом я буду с Вами откровеннее, но не сейчас. Всему свое время.

                4

Томми, как всегда опаздывал. Он никак не мог решить, что ему надеть. Сегодня у него прослушивание, и не у кого-нибудь, а у профессора консерватории. «Все-таки эти богатые с придурью, - думал он. Если они  чего-то захотят, взбаламутят всех. К примеру, эта тетка. Богата, не дурна собой, разодета в пух и прах, еще не старуха, ну, чего еще? Живи в свое удовольствие. Так нет. Ищут себе проблемы и мешают жить другим. Если бы денежки были у меня в кармане, я  бы показал этим выскочкам и прощелыгам, как нужно их тратить! Я превратил бы все в сплошной праздник! В жизни столько наслаждений, которые могут дать деньги, а эти богатые идиоты вместо того, чтобы предаться вечному веселью и радости, скучают и занимаются черт знает чем!».            
Томми перерыл свой гардероб, но так и не нашел ничего подходящего.
- Черт с ним, - ожесточенно выругался он, - пойду, как есть. В конце концов, я не манекен. Меня зовут петь, так пусть слушают, а не рассматривают, как витрину.
Натянув футболку и джинсы, он остался собой доволен и даже подмигнул себе в зеркало. Волнения никакого не было. Терять здесь нечего, рассуждал он. В худшем случае, он останется при своем интересе, а в лучшем… Вот что будет в лучшем, Томми не представлял. Все размывалось в его мыслях и складывалось в какое-то смутное видение, колыхавшееся перед его глазами.
В комнате был жуткий беспорядок. Грязные тарелки с остатками еды, пустые бутылки из-под виски и колы, какие-то пакеты и старые газеты, рубашки с майками, разбросанные по стульям и дивану.  Томми поморщился. Здесь давно следовало бы убраться, но как всегда было лень и, наспех пошвыряв все в мусоропровод, он выскочил на улицу.
Его старенькая машина, чихнув пару раз, сдвинулась с места. Томми нажал на газ.
- Давай, старуха, - буркнул он машине, - выручай!
Часы неумолимо тикали. Он опаздывал уже на значительное количество времени. Томми присвистнул. Наверстать упущенное на его колымаге невозможно.
- Черт с ним, - повторил он. – Приеду, как приеду.
Он оправдывал себя тем, что они сунулись к нему, а не он. А, следовательно, пусть терпят, если он заинтересовал их настолько, что они даже готовы платить за него свои денежки. К тому же он решил сразу дать  понять, что он не намерен плясать под их дудку и смотреть им в рот. Пусть  считаются с ним, черт возьми, с его привычками, капризами, слабостями. И пусть знают, что он самостоятельный, свободный человек и никому не позволит помыкать собой.
Наверняка, он дорого стоит, думалось ему, если эта тетка так вцепилась в него. И сколько денег он сможет ей принести, когда начнет петь после всех этих консерваторских штучек! Томми решил, что нужно держать ухо в остро и поменьше болтать, а посему  создать впечатление весьма сведущего в музыке доки.
Прослушивание было намечено на квартире профессора. Лаура уже ожидала его. Подкатив свою машину прямо к дому, Томми выпорхнул навстречу своей матроне и торопливо начал извиняться, на ходу привирая всякие оправдания.
Лаура нисколько не была возмущена  ни его опозданием,  ни его очевидным враньем и, только холодно посмотрела на него своими змеиными глазами.  Томми смутился и тут же замолчал, предоставив действовать ей самой. Лаура, одетая строго, но со вкусом, бегло окинула его ледяным взглядом, и Томми понял, что она не поверила ни одному его слову и осталась им не довольна. Она пошла вперед, жестом приказав следовать за ней, и Томми подчинился безропотно и обреченно, как заяц, ползущий в пасть удава.
Квартира профессора напоминала музей. Книги, картины по стенам, тяжелые бронзовые подсвечники и статуи, изображающие не то богов, не то античных героев, и добротная старая мебель, громоздкая, тяжелая, с всякими завитушками и вензелями.
Профессор тоже был под стать этой квартире. Маленький, седенький сухой старичок, еще бодрый и чрезвычайно смешливый. Увидев Лауру, он пошел ей навстречу, раскрыв объятия, словно любящий отец к единственной долгожданной дочери. 
- Здравствуйте, дорогуша, - произнес он и обнял ее за плечи. – Давно Вас жду. Вы, видимо, задержались из-за этого отпрыска, - он указал на Томми, - современные молодые люди не очень ценят чужое время, а таким старикам, как я, уже нельзя быть столь расточительными. Да, голубчик, - он обратился к Томми, - нельзя! Вы поймете это сами, когда станете постарше, а сейчас… - он досадливо махнул  в его сторону рукой. – Сейчас быстренько к роялю. У меня нет времени на любезности к Вам, - уже жестче добавил профессор, обращаясь к Томми, - так что соблаговолите петь и отвечать на все мои вопросы кратко и четко. 
Он молча указал Лауре на кресло, а сам подвел Томми к роялю и заставил широко открыть рот.
- Глотка в порядке, - ни на кого не обращая внимания, сам себе проговорил он. – Пойте.
- Что петь? – Оробевшим голосом спросил Томми.
- Все, что угодно, - благосклонно разрешил профессор, - все, что  сможете.
Томми спел пару своих шлягеров, которые пользовались неизменным успехом в его среде и, как казалось ему, прекрасно ложились на его голос. Но старик даже бровью не повел в его сторону. Он сидел, нахохлившись, как воробей, и смотрел в пол, отрешенный от всего.

В комнате воцарилась неловкая пауза. Лаура осторожно обратилась к нему с вопросом, желая вывести его из оцепенения.
- Что Вы скажете, профессор? – Как можно мягче начала она. – Каково Ваше мнение относительно способностей этого молодого человека?
- Не то, - резко выкрикнул он и подскочил к Томми. – Не то, мой милый! Это не пение, это – жалкая пародия на пение! Вы не умеете петь! Давайте гаммы, проверим Ваш диапазон: верхний регистр, нижний регистр. Выжимайте из себя все, что сможете, все, слышите, все!
Томми широко разинул рот и заголосил:
- До-ре-ми-фа-соль-ля –си-до…
Профессор, усевшись за рояль, одной рукой бил по клавишам, а другой дирижировал, заставляя Томми брать ноты то выше, то ниже.
Томми орал во все горло, что было мочи. Он жалобно смотрел на Лауру, а она только тихо улыбалась ему в ответ.
Наконец, профессор остановил его.
- Глотка хорошая, - произнес он, обращаясь к Лауре, - три полные октавы. Весьма неплохо, дорогуша, весьма! – Старик совершенно не обращал на Томми внимание. – Но репертуар…Все эти Ваши «попы» и шлягеры придется бросить. Классика, классика и еще раз классика. Если Вы хотите, чтобы он запел, ему придется умереть, отрешиться от всего хотя бы на год и работать, работать, как лошадь, долго, упорно, трудно. Придется лишиться многого, но зато через год, - старик поднял вверх палец, - Вы положите на лопатки всех Ваших «поп-див». Я даю Вам слово!
- Простите, дорогой профессор, вмешалась Лаура, она была очень довольна, что не ошиблась в Томми, - каков его голос – тенор, баритон?
- Три  октавы, - профессор оттопырил три пальца, -  понимаете, три! Он должен работать. Только потом голос определится окончательно, пока рано, рано!
Томми слушал, как завороженный. Его берут, он будет серьезно учиться петь.  Это не паршивый ансамбль, в котором он подвизается, и не разовые подачки по просьбе его богатеньких дружков на телеэкране, это ступенька наверх, в тот мир, где на Олимпе сверкают настоящие яркие звезды, где слава согревает их своими лучами, где роскошь, много денег, красивые женщины и весь мир у твоих ног.
Глаза Томми лихорадочно блестели. Он уже наяву видел себя в оглушительном шквале аплодисментов и цветах, но старик  вернул его с небес на землю.
- Не воображайте о себе чересчур много, - строго сказал он. – И не надейтесь на легкий хлеб, я заставлю работать Вас до изнеможения, я лишу Вас свободы, я превращу Вас в своего раба, и Вы будете грести на галере под названием «Музыка» до седьмого пота, пока не научитесь всему, что Вам необходимо. Хватит ли у Вас характера, сил, воли – решайте сами. Я стар, и уже сказал Вам, что не намерен попусту тратить свое время, а потому не потерплю никакой распущенности и лени с Вашей стороны. Так что думайте.
Бедный Томми отчаянно тер переносицу. Добровольно сдаться в кабалу на год, а, может быть, и больше – это не входило в его планы. Все летело в тартарары: друзья, девочки, веселые попойки, беззаботная шумная жизнь с бездельем, безалаберностью, случайными встречами и всем, к чему он так привык.
- Он согласен, - за него ответила Лаура.
Томми молчал. Что он мог возразить?  В его душе боролись два желания: начать учиться петь и послать все к черту. Он понимал, что откажись он сейчас принять эти условия, больше такого случая ему не представится. Не каждый день на твоем пути встречаются богатые чудаки, предлагающие за свои деньги сделать из тебя звезду. А потому придется смириться и хотя бы попробовать, а там будет видно.
- Да нет, мой мальчик, - упредила его Лаура, - все очень серьезно. Даже не думай, что потом ты сможешь сбежать, я не трачу своих денег напрасно. Поверь, что все, что я имею, не свалилось мне с неба, поэтому я не позволю никому оставить себя с носом. И, если уж я за тебя взялась, то доведу дело до конца. 
Она вежливо поблагодарила профессора и, взяв Томми за руку, словно маленького ребенка, направилась к выходу.
- Я позвоню Вам, - вежливо улыбнулась она старику, - мы еще обговорим кое-какие детали и составим контракт.
Томми ощутил, как она еще крепче сжала его руку, и понял, что хватка у нее железная. А Лаура решила, что она от своего не отступит и добьется, что Томми станет таким, каким она хочет его видеть. Она всегда знала, чего хочет,  и уже выстраивала цепочку событий, способных воплотить в жизнь ее планы.
У машины они становились. Томми хотел было уже проститься и сесть в свою колымагу, но Лаура никак не отпускала его руку.
- Ты поедешь со мной, - сказала она и распахнула дверцу своей машины. – С  сегодняшнего дня ты живешь в другой квартире,  куда я тебя сейчас отвезу. Имей в виду, что таскать туда своих собутыльников и разрисованных девиц тебе не позволят. Я уже позаботилась об этом. Ты будешь жить не роскошно, но вполне прилично, сытно, расплачиваясь за все это своим прилежанием. Наверное, тебе придется нелегко ломать свои привычки, но иначе ничего не получится. Придется рубить наотмашь.  Я  помогу тебе обрести новых друзей, но это будет не сразу.
Машина тронулась и помчалась из центра куда-то на окраину. Около одного из новых домов они становились. Консьержка дала им ключи, и они  поднялись на пятый этаж. Квартира оказалась большой, уютной и хорошо обставленной. После его грязного жилища Томми показалось, что он попал в райские условия. Ему не верилось, что все  это  для него, что теперь он здесь хозяин, и у него началась новая жизнь. В одной из комнат он увидел большой белый рояль и подпрыгнул от восторга. Да он просто не мог мечтать о таком! Он быстро откинул крышку и пробежал пальцами по клавишам. Рояль отозвался теплым звонким звуком. Томми горящими глазами уставился на Лауру.    
«Какой он еще ребенок, - пронеслось в ее голове. – Этот мальчик еще способен быть искренним и непосредственным. Значит, не все еще потеряно, и он не такой уж неисправимый циник и пройдоха, которым выставлял его Рой.
- На днях мы составим контракт, - внимательно глядя на Томми, сказала Лаура,  - и ты приступишь к занятиям. Экзекуции не будет, но за все, что я потратила, я спрошу с тебя со всей строгостью. Учти, я не люблю лодырей, поэтому не рассчитывай на халяву, привыкай работать на совесть. Чем быстрее ты это поймешь, тем лучше будет для тебя.
- А если я не справлюсь или мне надоест, - возразил Томми, - могу я дать полный назад? Мало ли что…
- Нет, - резко повысила голос Лаура,- только полный вперед. Ты справишься, если не будешь ныть и отлынивать от учебы. А если надоест, - она взяла Томми за подбородок, - тогда можешь поставить на себе крест, тогда ты не мужчина, а жалкий сутенер, подвизающийся на подачках дешевых ресторанных музыкантишек, и твое место на той свалке, из которой я тебя вытащила, и куда ты вернешься, чтобы окончательно сгинуть в ее отбросах! 
Лаура правильно рассчитала. Наверняка мальчишка струсит и не захочет возвращаться в свою тухлую клоаку. У него есть шанс, есть талант, есть женщина, которая желает ему помочь, - он  должен использовать свой счастливый случай. И теперь он вцепится в него бульдожьей мертвой хваткой и будет пахать, чтобы никогда не вернуться в ту грязь, из которой вышел.
- Ну-ну, - подбодрила его Лаура, - никто не собирается бросать тебя одного. Я буду всегда рядом. Со временем появятся интересные знакомства и друзья. Ты начнешь новую жизнь. Увидишь, все будет хорошо. А теперь, отдохни и освойся, скоро времени у тебя будет совсем мало, и ты будешь мечтать побыть один.
Она поцеловала Томми в щеку и попрощалась.
Только теперь Томми почувствовал, как он голоден. Он прошел на кухню и открыл дверцу холодильника.
- Ого, - удовлетворенно промычал он, - здесь есть чем поживиться. – Холодильник был набит съестным. – Да, Лаура постаралась на совесть,  - впервые называя ее по имени, отметил он. – Она точно не скупая, всего навалом за исключением выпивки.
Он выбрал бифштекс и сунул его в микроволновку, налил сока и лег на диван. Голова его кружилась, как от вина. Теперь он хотел просто расслабиться и еще раз  перебрать в памяти минувшие события. Он представлял, как дружки и девочки будут звонить ему по телефону и гадать, куда он делся, а он будет молчать, молчать до упора, пока Лаура не разрешит ему связаться с ними.
Томми вздохнул. Все-таки жаль, что нельзя выпить бутылочку-другую, а потом отправиться с приятелями к девочкам, где можно весело провести ночь без всяких обязательств, подурачиться и послать приятелей куда подальше, когда они надоедят ему, а потом позвонить и как ни в чем ни бывало пригласить их к себе. Теперь все будет по-другому.
Этот старик профессор, кажется, не вредный. Просто он, как и все преданные своему делу люди, малость  помешан на своей музыке и требует такого же фанатизма от всех, с кем работает.
Способен ли на это  сам Томми? Он вздохнул. Единственное, что ясно, как божий день, что придется очень много работать, и пути к отступлению у него  нет. 
   С этими мыслями Томми уснул.

                5

Лаура возвращалась к себе с тяжелыми мыслями. В голове постоянно крутились слова Роя о Саре, Нэнси, Томми. Все превращалось в какой-то вихрь, не дающий ей сосредоточиться на чем-то главном. Это пугало и не давало ей покоя. Она предчувствовала, что что-то должно случиться, что  опять вздыбит ее жизнь и перевернет все ее планы. Она гнала прочь эти черные мысли, но они упрямо возвращались к ней, угнетая и подавляя ее.
Лаура остановила машину и закрыла глаза. «Нужно сосредоточиться, - подумала она. – Все установится, просто нужно успокоиться». Чувство тревоги не покидало ее. Она  вдруг отчетливо поняла, кто заставил ее заволноваться. Это Нэнси. Это она привела ее в смятение. Столько  совпадений. Лаура не верила в совпадения. Нужно скорее повидаться с Сарой. Лаура набрала номер ее телефона. Трубка долго молчала. Наконец, Сара ответила ленивым заспанным голосом.
- Добрый день, дорогая, - как можно любезнее защебетала Лаура, - ты еще спишь? Вставай скорее. Я еду к тебе. Надеюсь, ты не  будешь против? Мне нужно поговорить с тобой.
- Лаура, - недовольно буркнула Сара, - я еще сплю. Не все же такие ранние птички, как ты. Я едва продрала глаза, сколько времени?
- Хватит дыхнуть, - разозлилась Лаура, - два часа дня – это уже слишком! Вставай и жди меня! 
Она представила себе кислую мину Сары и расхохоталась. Именно сейчас, когда Сара пребывает в полусне, она  выложит  ей все, что знает об этой Нэнси и вообще обо всем, что было до сегодняшнего дня. Эта болтушка любит  считать себя источником новостей. Ну, что ж, это Лауре на руку. Ведь невозможно поспеть везде  и всюду.
Сара встретила ее нечесаная с помятым лицом и явно не в духе. Ей было не до Лауры, и она не скрывала своего неудовольствия.
- Что за разговор? – Уныло зевая, спросила она. – Знаешь, Лаура я хотела послать тебя к черту. Но сдержалась. Не хотелось ссориться с тобой. Ты же знаешь, что я люблю поспать, но постоянно будишь меня. Ты меряешь всех на свой аршин, а это никому не нравится. – Сара потянулась и уставилась на Лауру.
- Ты никогда не разговаривала со мной в таком тоне, - холодно заметила Лаура. – Насколько я помню, ты всегда восхищалась моим умением делать быстро и хорошо, а теперь ты ставишь мне это в вину. Что случилось за то короткое время, что мы не виделись?
Сара смущенно зашмыгала носом. Лаура была права. Сара всегда завидовала ее выносливости, хватке и способности утрамбовывать кучу дел в нужный промежуток времени, как будто у нее сто рук. Сара была копуша, вечно ничего не успевала и постоянно жаловалась на нехватку времени. Это   злило и раздражало Лауру, но сделать она ничего не могла. Природная сарина лень постоянно брала верх, и Лаура смирилась с этим, как с суровой неизбежностью, продолжая жить в своем скоростном темпе и изредка беззлобно подтрунивая над подругой.
- Я не могу быть такой, как ты, - заныла снова Сара. – Как ты не понимаешь, я живу, не торопясь, просто плыву по течению. А ты вечно куда-то летишь, вокруг тебя все вихрится, крутится, как будто ты боишься что-то не успеть. Ты привыкла так жить, и хочешь, чтобы так  жили все, а это не каждому по плечу. Вот Нэнси Диман понимает…
На мгновение взгляды женщин встретились. Сара увидела в глазах Лауры едкую усмешку и отвернулась.
- Что же, Нэнси так успела очаровать тебя? – Спросила Лаура и повернула к себе ее лицо. – Ну, так расскажи мне, что же она такое, эта Нэнси? И, пожалуйста, распорядись там, - она неопределенно помахала рукой, - очень хочется есть.
За завтраком, уже окончательно проснувшись, Сара сменила гнев на милость. Она со всеми подробностями излагала Лауре все свои впечатления о Нэнси, новые сплетни и слухи, до которых была большая охотница.
  - У нее множество знакомств, - верещала Сара. – Представляешь, Нэнси всех просто очаровала. Она уверенно держится в обществе и знает себе цену.   
- Да, я слышала об этом, - улыбнулась Лаура. – Весьма любопытная особа, было бы неплохо познакомиться с ней.
- Это просто, - уплетая салат, заверила Сара. – Нэнси обещала мне не пропускать моих вечеринок, так что Вам легко будет познакомиться друг с другом. Я думаю, она понравится тебе. Она такая же шустрая, как ты, только не требует этого от других. Кстати, а кто тебе еще говорил про нее? Кажется, ты пока никуда не ездила?
Лаура решила не выдавать Роя. Незачем давать пищу для сплетен и выказывать  свой интерес. Итак, Сара уже начала пыжиться не из-за чего, и нужно было спустить ее на землю.
- Мир полон слухами, - уклончиво сказала она. – И не все так очарованы этой дамой, как ты. – Лаура сделала паузу, ожидая ответа Сары. – Забавно познакомиться с ней, тем более, что мнения о ней столь противоречивы.
Сара была крайне недовольна этим сообщением. Ее опередили, наговорили кучу всего про Нэнси, а эта хитрюга Лаура решила узнать еще кое-что  и от нее.
- У каждого своя голова, - обиделась Сара. – Посмотрим, что скажешь ты, когда вы встретитесь. Обещай, что ты расскажешь мне об этом откровенно. И не считай меня за дуру.
Она налила себе кофе и сердито уставилась на Лауру.
- Обещаю, - кокетливо улыбнулась Лаура, - и, пожалуйста, не обижайся а меня. Ты знаешь, я хорошо отношусь к тебе,  и будь снисходительна к моим недостаткам. Ведь я тоже не идеал.
Толстые губы Сары растянулись в радушную улыбку. Она чмокнула Лауру в щеку и миролюбиво прожурчала:
- Нэнси будет в ближайшую среду. Приходи, ты все увидишь сама.
Они расцеловались еще раз, и Лаура распрощалась.
Она решила дождаться среды, прежде чем сделать окончательные выводы, и постаралась переключиться на Томми.
Здесь ее ждет масса забот. Она прекрасно знала, за что она взялась. Томми бузотер и лодырь, и если ей придется даже водить его за ручку, чтобы выучить, она будет делать это. Она не пожалеет ни денег, ни времени, как если бы он был ее родным сыном.  Если бы этот мальчишка знал, как она завидует ему. С ней никто никогда не нянчился! Она пробивалась сама, своим трудом, своим умом, ошибаясь, спотыкаясь, но поднимаясь и шагая вперед.
Лаура была готова ко всем грязным сплетням, которые могли возникнуть по поводу ее и Томми. Это совершенно не волновало ее. Главное, не дать мальчишке сорваться и бросить все, что она с таким трудом налаживала для него.
Рой, конечно, с его длинным языком не преминет раззвонить обо всем. Он, наверняка, будет отпускать сальные шуточки по ее адресу, то ли из-за зависти, то ли по привычке. А иначе чем же он будет регулярно блистать среди  других таких же, как он.
Лаура решила держать Роя подальше, но вовсе не потому, что боялась его едкого циничного языка, с этим она бы справилась легко. Просто Рой мог плохо повлиять на Томми, а с ним и без того была куча  проблем.
Она заключила контракт с профессором на год. Это будет стоить ей кругленькую сумму. Правда, Крафт не то, что эти новомодные профессора, качающие из новичков деньги, пока они на плаву. Крафт делает настоящих звезд, а это стоит времени и большого труда. Томми же привык получать все быстро и сразу, не думая, что будет впереди, и у него совсем нет терпения. 

                6

Профессор Крафт довольно потер руки. Безусловно, у мальчишки чудесный голос. Хорошо, что Лаура  вовремя выловила его из этого ужасного дешевого шоу. Там он просто испортил бы голос, кривляясь и хрипя на своих пошленьких песенках, а здесь он сделает его настоящим певцом, с прекрасным  оперным голосом, и мальчишка пойдет в гору. В этом профессор не сомневался. 
Как педагог он был требовательным и жестким. И  именно это было на руку в отношении Томми. Старик сразу почувствовал его распущенность и железной хваткой вцепился в него. Лаура щедро платила ему, и Крафт добросовестно отрабатывал свои деньги.
Он составил Томми режим дня, диету и строго следил, чтобы все исполнялось точь в точь. Парень просто взвыл от тех железных тисков, в которых оказался. Но ни Лаура, ни профессор даже и не думали смягчаться.
Нудные занятия сольфеджио и гаммы доводили Томми  до бешенства. Он орал, устраивал профессору Крафту скандалы, отказывался идти на занятия, но старик и Лаура упрямо волокли его к роялю и, где уговорами, где угрозами, а где и поощрениями, неизменно заставляли его заниматься.
Томми отрезали от всех его прошлых друзей и подружек. Его постепенно готовили к новой жизни. Лаура потихоньку приучала его к хорошим манерам и гасила все его уличные выходки самым решительным образом. Однако, это удавалось с трудом. То, что Томми впитал в себя с детства и от своих дружков, то и дело выявлялось в нем с такой яркой выпуклостью, что у Лауры опускались руки. Речь Томми изобиловала такими оборотами, что Лаура, холодея внутри, едва сдерживала себя, чтобы не ударить его по лицу. Его приблатненный жаргон вызывал у нее брезгливое чувство отвращения и омерзения, и он часто выводил ее из себя, намерено провоцируя конфликты.
Но старый Крафт был невозмутим. Он педантично школил своего ученика, не обращая никакого внимания на его выходки, и отчаянно лупил его дирижерской палочкой по голове за лень.
Однажды обозленный Томии хотел дать ему  сдачи, но старик так злобно посмотрел на него, что парню стало не по себе. Профессор зашипел на него, как змей, и так хватил своего ученика линейкой по щеке, что тот взвыл от боли. А на щеке еще долгое время краснел и синел вздувшийся рубец.
Лаура, узнав об этом, лишила его всех лакомств и на неделю заперла в квартире.  Без телефона, без общения, без телевизора и радио, предоставленный сам себе, Томми готов был повеситься от скуки. И чтобы хоть как-то скоротать время, начал заниматься. Это принесло свои плоды.
Профессор был так доволен, что тут же сообщил Лауре о пользе его затворничества и даже похлопотал о его поощрении. Лаура смягчилась и завалила Томми всякой вкуснятиной, приобщив к ней все блага цивилизации.
Томми ликовал. Он считал, что все это  он заработал честно и принял без благодарности,  как должное за его старания. Лаура посещала его почти ежедневно, она живо интересовалась им, и постепенно Томми привык к ней. Она стала ему необходимой, и он частенько ловил себя на мысли, что она ему нравится. Его молодое тело изнывало от одиночества, а он по-прежнему нудно выпевал гаммы и зубрил сольфеджио. Он тосковал по бывшим подружкам, но Лаура упрямо не отпускала его.
Долгое отсутствие Томми не было не замечено. «Золотая молодежь» забила тревогу, и Рой, сделав многозначительную паузу, обещал разобраться. Он беспардонно вломился в дом Лауры и, уже будучи изрядно навеселе, потребовал выпивки и объяснений.  Больше всего он возмущался, что она держит его в неведении.
- Что вы там делаете с мальчишкой? – Орал он, потрясая бутылкой. – Вы заплатили деньги и считаете, что можете лишить его всего – друзей, желаний, мыслей. Вы все за него спланировали, рассчитали и дрессируете его, как животное в цирке. Вы преступница, Лаура!
- Замолчите, Рой, и убирайтесь отсюда, пока я не вызвала полицию, - зашипела Лаура. – Не Вы ли предупреждали меня, что Томми избалован и его нужно держать в ежовых рукавицах? А теперь Вы, как обиженная шлюха, качаете права и играете в дешевые игры, выдавая себя за благодетеля и защитника. Да, я изолировала Томми. От Ваших пьяных загулов, от размалеванных девок, от которых за версту несет сифилисом, от дружков, исколотых наркотиками. И в этом Вы обвиняете меня? Я хочу, чтобы он стал тем, кем он может стать. Я готова ко всем гадостям, которые могут посыпаться на меня. И я добьюсь своего, чего бы это мне ни стоило!
Думаете я не знаю, какой у Вас длинный язык, - продолжала она, - Вы болтливы, как баба. Вы, как сорока, стрекочете повсюду, что бы ни услышали. А я не хочу, чтобы чесали языками раньше времени. Пока  нечем хвалиться, и пусть Томми оставят в покое. Когда придет время, я сама выведу его  из тени, а пока пусть он работает. И я никому не дам помешать мне.    
Рой замахал руками. Кто бы мог подумать, что она так взбеленится! Все-таки очень странно, что она так уцепилась за этого никому не нужного мальчишку. Но он, Рой, непременно должен докопаться до истины. И сделает он это умнее.

                7

Лаура не напрасно опасалась длинного языка Роя. Она вспомнила ту злосчастную среду, в которую произошла ее встреча с Нэнси Диман. Интуиция не обманула ее и на этот раз. Подспудная тревога, выбившая ее из равновесия, оправдалась полностью.
Да, это была она, Нэнси Ферман. Лаура узнала ее сразу, как только увидела. Нэнси почти не изменилась и, несмотря на уже приличный возраст, выглядела отлично. Иначе и не могло быть: Нэнси всегда преданно и верно любила себя, жила в достатке и не особенно нагружала себя чьими-то заботами.  Ее «Я» всегда было у нее на первом месте и в особенном почете. Все самое модное, самое хорошее приобреталось ею немедленно, невзирая ни на какие цены. Она холила и лелеяла себя в надежде продлить молодость, и отчасти ей это удалось. Правда, она малость растолстела, но черты лица были еще довольно свежи благодаря тщательному уходу современной косметики.
Седина уже щедро осыпала ее голову и, несмотря на все ухищрения парикмахеров, выделялась в ее волосах более светлыми оттенками.
Нэнси царила над всеми, то и дело обнажая два ряда великолепных белых зубов и сверкая зеленоватыми глазами. Лаура точно рассчитала время. Она намеренно опоздала, чтобы дать возможность Нэнси воцариться среди других. И теперь ее внезапное появление подействовало на Нэнси,  как удар под дых.
Да, Нэнси узнала ее. Это Лаура почувствовала сразу.  Куда девалась ее самоуверенность, лукавая снисходительность, которую она так умело  напускала на себя. В глазах Нэнси отразились смятение, тревога и страх. Она никак не ожидала увидеть здесь свою давнюю соперницу, которую она ненавидела каждой клеточкой  своего тела и которая знала о ней то, что так усиленно столько лет скрывала Нэнси от всех, с кем водила знакомство. И теперь ее благополучию грозил крах в лице этой плебейки Дины Крейс. «Кажется, ее зовут теперь Лаура Майнгрэв? Эта трещотка Сара говорила, что она ее лучшая подруга. Знала бы эта дура, что за штучка  ее Лаура.  Интересно, почему она поменяла имя? Неужели она тоже решила начать все сызнова, как она? В таком случае. Лаура будет молчать, а если нет?».
Сара радушно представила их друг другу. Ни один мускул не дрогнул на лице Лауры, как будто она ожидала этой встречи. Зато Нэнси заметно нервничала. Сара удивлено посмотрела  на нее.
- Нэнси, дорогая, что случилось? Вы знакомы или я допустила какую-то оплошность?
- Ну, что ты, Сара, - насмешливо ответила Лаура, - мы видим друг друга впервые. Просто Нэнси еще не освоилась в моем  обществе, не правда ли? – Она, не мигая, вперилась своими змеиными глазами в глаза Нэнси.
- Да, в Вашем обществе освоиться нелегко, - парировала Нэнси. – Я просто и предположить не могла, что Лаура Майнгрэв так напомнит мне одну стервятину, которую много лет тому  назад я затоптала в грязь. – Нэнси трясло, как в лихорадке. – Правда, ее звали Диана Крейс. Вы случайно не знакомы с ней?
- К сожалению, нет, - спокойно отрезала Лаура, - мое имя Лаура Майнгрэв и мне нет дела до Ваших прошлых интрижек. Однако, судя по Вашей реакции, Вам тоже досталось от той особы, раз Вы до сих пор не можете забыть ее и успокоиться.
Нэнси поняла, что зря позволила себе сорваться. Безусловно, это Диана. Она прекрасно помнила ее. И хотя теперь это не та дурочка, которая была много лет назад, а вполне зрелая, ухоженная и весьма богатая женщина их круга,  владеющая своими эмоциями, она узнала ее. Какое самообладание! Отказаться от собственного имени, не моргнув глазом! Раньше все эмоции отражались на ее лице, как письмо на бумаге, а теперь ее не узнать! Вот это школа! Интересно, кто же ее учил всему этому?
- Трудно позабыть сволочь, которая поломала вам жизнь, - снова взорвалась Нэнси. – Тем более, что вам об этом  напоминают!
- Кто же? – Лаура любопытно улыбнулась. – Вы здесь человек новый и незнакомый. Мало ли похожих лиц, чтобы так раздражаться. Если бы это случилось со мной, я бы даже не показала вида, - она весело рассмеялась, и это окончательно взбесило Нэнси.
- Нисколько не  сомневаюсь, - дрожащим голосом произнесла она. – В Вас, видимо, погибла хорошая актриса. По крайне мере, я должна сделать Вам комплимент. Вы прекрасно держитесь.
- Спасибо, - ответила Лаура. – Но, увы. Чего не случилось, того не случилось. Я вовсе не  актриса. Просто ни к чему затевать скандал в чужом доме, - она кивнула в сторону Сары. – Я думаю, нам лучше держаться подальше друг от друга.
Сара с тревогой наблюдала за их перепалкой. Единственное, что она поняла, что, возможно, эти две женщины были знакомы между собой раньше, но так ли это на самом деле или просто внешнее сходство, осталось неясным. Ее задумка сблизить этих двух дам лопнула. Они, как однозарядные частички, оттолкнулись друг от друга и раскатились в разные стороны.
Сара расстроилась, ей хотелось удержать обеих. Но, если остаться с Лаурой, уйдет Нэнси, а если наоборот, то она потеряет Лауру. Нэнси с ее связями очень могла пригодиться в будущем, а Лаура все же неплохая подруга и замену ей найти нелегко.
Между тем, Лаура уже весело хохотала в обществе нескольких своих  давних знакомых. И в ней не было  ни напряжения, ни настороженности от перепалки с Нэнси. Сара удовлетворенно вздохнула. Теперь надо успокоить Нэнси. Пусть найдет себе свой круг и мирно сосуществует с Лаурой, не пересекаясь. В дальнейшем просто нужно избегать приглашать их вместе, и все будет хорошо.
Бедняжка Сара, она и не знала, какую мину замедленного действия заложила этой встречей двух сильных и ненавидящих друг друга женщин. Она не предполагала, что здесь есть еще один человек, весьма интересующийся делами Лауры и внимательно наблюдающий за всем происходящим. И этим человеком был Рой.
Он сразу понял, что Лаура и Нэнси давно знакомы и что между ними пробежала не одна кошка. Самолюбие и любопытство подстегивали его к действиям. Он решил поволочиться за Нэнси. А почему бы и нет? Скучающая богатая дама, явно ищущая мужского общества, вполне респектабельная и без каких-либо обязательств с его стороны. Она уже кокетничала с  ним и явно была не против затащить его в постель. Нужно быть просто полным идиотом, чтобы не понять этого. Рой всегда пользовался большим успехом у женщин, так стоит ли упускать такую возможность, тем более, что она может пролить свет на интересующие его вещи. В постели языки развязываются легче, а он умел ублажать женщин. Он сразу почувствовал, что Нэнси давно одна и жаждет любовных утех. Что ж, он готов доставить удовольствие и ей и себе в интересах дела. Всегда выгодно совмещать приятное с полезным.
Рой напористо двинулся в атаку. От его внимания не ускользнула неприязнь Нэнси к Лауре. Но ему это было только на руку. Он прекрасно знал, что в таких случаях женщины часто выдают все свои и чужие секреты то ли в отместку, а то ли желая защититься. И он не собирался упускать своего.
Опыт подсказывал, что сейчас настал именно тот момент, когда он добьется своего без особых усилий. Голодные взоры Нэнси только усиливали его уверенность. Конечно, она могла еще рассчитывать на какое-то внимание  таких юнцов, как Томми. Но для них она была только звонким денежным мешком, который можно потрясти в ответ на ложную любовь. А потом нагло насмехаться над богатой,  молодящейся дурой вместе со своими более юными и желанными выжигами. Такой выгодной партии, как Рой, могло больше и не подвернуться.
Нэнси не заставила себя долго уговаривать. Она быстро пошла на контакт и благосклонно приняла ухаживания Роя.
Рой с присущим ему мужским шармом начал щедро и красиво ухаживать за ней, чем окончательно сразил ее.  Опытный пройдоха, он не торопился уложить ее в постель, разжигая в ней страсть и окружая ее намеками и своим вниманием то к одной, то к другой женщине.  Он умело одевался, чтобы Нэнси заметила все достоинства его тела и садистски радовался, замечая, как она дрожит от возбуждения.
Лаура с тревогой наблюдала за их романом.  Теперь, когда она так была занята Томми, у нее не осталось времени следить за ними, и она опасалась их сближения. Излишнее любопытство того и другого могло привести к нежелательным для нее и Томми последствиям.
Наконец, Нэнси не  выдержала. Она позвонила Рою домой и сообщила, что едет к нему. Рой не на шутку перепугался. Ему не хотелось,  чтобы  Нэнси видели у него его старые дружки и подруги, которые то и дело забредали к нему на огонек. Его холостяцкое положение давало ему преимущество в отношениях с женщинами, но  и стесняло его. Множество дам, с которыми он был в связи, безнадежно крутились вокруг него и, не  достигнув цели, бросали, устраивая слезливые сцены и громкие  скандалы. Но вскоре находились новые, уверенные, что уж они-то,  наверняка,  взнуздают этого породистого гладкого жеребца. Попадись он и Нэнси им на зубок, и все его планы рухнут. А сталкиваться с муженьком Нэнси и вовсе не входило в расчет Роя.
Он еле уговорил ее ехать за город, где у него была небольшая уютненькая вилла и, никому ничего не объясняя, рванул туда сам. Он успел прибыть раньше и даже приготовился к встрече, поставив в холодильник шампанское. 
Нэнси выпрыгнула из своей «Ауди» полуголая, с лихорадочно блестевшими глазами  и яркой пляжной сумкой.
- Рой! – Истошно завопила она. – Где ты? Я приехала. Я намерена задать тебе перца, и сегодня ты не отвертишься!
Рой вышел на балкон и махнул ей рукой. Тело приятно заныло. Даже издалека он почувствовал исходящий от  нее жар. Нэнси полыхала, как пожар.
Она вцепилась в него и прилипла всем телом, как будто хотела прирасти к нему. Он почувствовал, как ее руки полезли к нему под рубашку и ниже, сдирая с его тела все лишнее. Нэнси впилась в его губы, и он ощутил, как она укусила его и языком начала раздвигать их.
   Рой едва успел доволочь ее до дивана, как она, подобно кошке, прыгнула на него и приложила его руки к своей груди. Она была еще довольно свежа, и только шрам на животе уродовал ее тело. Рой смекнул, что он мог остаться после какой-то женской операции, но смолчал. Нэнси была ненасытна, и Рой едва управлялся с ней. Она, как вампир, высасывала из него все силы, и он чувствовал себя разбитым и изможденным.
- Хватит на сегодня, - отпихнул ее Рой и встал с дивана. – Чертовски хочется есть. – Он потряс пляжную сумку. – Что у тебя здесь?
- Еда, - ответила Нэнси. Я тоже люблю пожрать после этого. Давай подкрепимся, а там посмотрим, может быть, с новыми силами позабавимся еще.
- Иди ты к черту, - огрызнулся Рой. – Ты думаешь, я застряну здесь с тобой на неделю? И не подумаю. Кроме этого у меня много дел, и я не собираюсь бросать все из-за тебя.
- Скотина, - зашипела Нэнси. – Ты такая же сволочь, как все! Не думай, что тебе легко удастся избавиться от меня. Я не те шлюхи, которых можно прогнать на утро. И мне не нужны деньги, которыми ты привык откупаться от них и затыкать им глотки.
- Пусть тебя не беспокоят мои шлюхи, - перебил ее Рой. – Тебе нужно волноваться, чтобы об этом не узнал муж. В отличие от тебя я свободен. И это ты примчалась ко мне на всех парах, чтобы утолить свою жажду любви!
- Подлец, - завизжала Нэнси, - грязный, развратный подлец!
Рой побагровел и в его глазах зажегся пронзительно-желтый огонек ненависти.
- Побереги свой пыл для другого, - рявкнул он. – Над тобой, видно, не было настоящего мужика, который бы заткнул тебе рот. Я заметил, что ты любишь верховодить, но не со всеми это выходит. Может, твой муж и позволяет тебе командовать собой, но со мной это пустой номер. Кстати, Лаура Майнгрэв тоже тебе не по зубам. Тебе ведь не удалось подмять ее под себя, как эту дурочку Сару. Что вы делите с ней?
Упоминание о Лауре окончательно вывело Нэнси из себя.
- Может быть, ты спал с этой чокнутой? – Глаза ее загорелись обжигающей злобой. – Хочу предупредить тебя, эта новоиспеченная богачка вовсе не то, что вы думаете. Знаешь, как ее настоящее имя? Ее зовут Диана Крейс. Я знакома с ней много лет. Правда, менее всего я рассчитывала встретить ее теперь здесь да еще под другим именем. Но, к сожалению…
- Становится все интереснее, - Рой насмешливо посмотрел на Нэнси, - а как вы познакомились? – Он расставил закуски и достал шампанское. – Поговорим об этом за столом. Нужно восполнить истраченные силы.
Нэнси подсела к нему и, отпив из своего бокала, продолжила.
- Мы познакомились случайно. Она влюбилась в моего любовника.
- Фю-ю-ю-ю-ю, - присвистнул Рой. – Вот это роман! Да между вами был мужик! Теперь мне понята ваша обоюдная ненависть. Так ты подозреваешь, что  это повторится? Не переживай. Я не интересен Лауре. Не знаю, что заставило ее поменять имя, но в сферу ее интересов я не вхожу. Она обеспечена, у нее куча богатеньких друзей, а сейчас она и вовсе занялась благотворительностью и тянет одного оболтуса наверх к звездам. И кажется, очень боится, что кто-нибудь ей помешает в этом.
- Кто он? – Полюбопытствовала Нэнси. – Вряд ли Лаура станет тратить деньги на кого попало.
- Я того же мнения, - поддержал ее Рой. – Она не из тех, кто ищет себе мальчиков для постели. Следовательно, здесь какой-то другой интерес. Вот только какой?
Нэнси задумалась. Она как будто припоминала что-то. И, как будто озаренная каким-то воспоминанием, торопливо спросила:
- А сколько ему лет, Рой? Ты непременно должен показать его мне. Что, если это старый грешок Лауры? Тогда  понятно, почему она так опекает его и почему она поменяла свое имя.
Рой отрицательно покачал головой.
- Вряд ли Лаура станет отрицать свое материнство. Думаю, здесь история темная. Может, ты поможешь пролить на нее свет?
Нэнси самодовольно улыбнулась. Что скрывать? Это она сделает с удовольствием. Это просто ее хобби выуживать из жизни других темные пятна и при случае держать человека на крючке, заставляя его плясать под собственную дудку.
- С удовольствием, - она потянулась губами к Рою, - это будет забавно – посадить в лужу эту плебейку. Но я должна увидеть  мальчишку.
- Это невозможно, - возразил Рой, отстраняя от Нэнси свою щеку. – Она спрятала его и не позволяет ему общаться с прежними друзьями. По ее мнению, он талант. И теперь она готовит его к певческой карьере и даже наняла для него профессора, не считаясь ни с какими тратами. Он полностью под ее контролем. И вряд ли она выпустит Томми  из своих рук.
- Любопытно, - Нэнси сощурилась, и ее широкоскулое монгольское лицо стало совершено круглым. – Скажи, а откуда у нее деньги? Насколько я знаю, в прошлом она жила довольно скромно и одиноко. И это новое имя. Она замужем?
Рой понял, что поддел Нэнси на крючок. И теперь она, без сомнения, выложит ему все, что знает о Лауре, и к тому же охотно станет вынюхивать все, что ему необходимо. Вот только следует ее держать на поводке, иначе последствия ее  стараний могут быть непредсказуемыми.
- Я не знаю, откуда у нее деньги, - ответил он, - я не знаю, была ли она замужем вообще. Даже то, что у нее другое имя – для меня откровение. Единственное, что я знаю наверняка – это то, что она не стеснена в средствах и у нее есть весьма влиятельные дружки. Впрочем, я не вхожу в круг ее близких друзей и не пользуюсь ее расположением и доверием. Она иногда пугает меня тем, что залезает в мои мозги и копается в них, оставаясь в тени. И это наталкивает на некоторые размышления.
- И они не беспочвенны, - подхватила Нэнси.
Рой удивленно вскинул брови, его выжидательный взгляд желал ответа. Нэнси поняла, что ляпнула лишнее. Теперь нужно выкручиваться, но Рой не такой дурак, чтобы не понять, что их связывает еще что-то более серьезное, чем обычная женская неприязнь.
- Мой муж бывший военный, - осторожно начала она. – Кажется, они работали вместе с Лаурой, но не рядом, а на разных объектах. Они знали друг о друге понаслышке, через общих знакомых. Но тогда больших денег у нее не было.
Она замолчала и решила больше ничего не говорить. Джо Диман не любил вспоминать о своей прошлой службе.
- Вон оно что, - протянул Рой. – Тогда многое становится ясным. Я советую тебе поговорить с Сарой. Это единственная женщина, с которой Лаура дружит. Вполне вероятно, что она знает еще  кое-что. Поговори с ней, поболтай, выпейте по рюмочке и так, между прочим, расспроси, почему ее не  видно в последнее время,  и что она сейчас делает. Уж с Сарой она наверняка держит связь. А там подумаем, как тебе познакомиться с Томми. Вдруг он натолкнет тебя на какую-нибудь мысль.
Рой зевнул. Ему поскорее хотелось выпроводить Нэнси, но она и не думала убираться. Еды, привезенной ею, хватало на несколько дней, и, по-видимому, она рассчитывала  задержаться здесь подольше.
«Черт с ней, - подумал Рой, - бабе надо насытиться, а я хорошо умею делать свое мужское дело.  За пару дней ничего не случится, мир не перевернется. Зато я утолю Нэнси досыта и привяжу ее к себе, как собачонку, пока мне это нужно. А там будет видно, что  ней делать».
Нэнси уже снова лежала в постели, заманчиво откинув край одеяла, из-под которого торчала ее голая нога.
- Иди ко мне, Рой, - позвала она его. – Я ужасно хочу тебя.
Она скользнула рукой по его бедру и опустилась вниз… Они катались по постели и, как бешенные, переплетались руками и ногами, меняя позы и кусая друг друга до крови. Нэнси то кричала, то стонала, а он, то нежный, то грубый мял, тискал, катал и ломал ее тело, выжимая из себя и из нее все, что можно.
Нэнси была неистощима. Она выматывала Роя, не давая ему никакого передыха. Его губы были обкусаны. Грудь и спина со следами ее ногтей, а низ живота болел от ее цепких пальцев. Она опустошала его, и он чувствовал себя уставшим и разбитым. Нэнси была довольна. После стольких  лет одиночества она нашла то, что искала, и теперь не могла упустить своего. Она намеренно истощала Роя. Он не мог теперь принадлежать никому, кроме нее. И в этом желании обладать им одной она  была неукротима.
- И ты не боишься мужа? – Освобождаясь  от ее объятий, спросил Рой. – Вдруг он спохватится, где ты? Что ты станешь ему врать?
- Ничего, - равнодушно произнесла она. – Я не нужна ему. Мы давно уже сами по себе. Даже то, что мы живем под одной крышей, мало что значит. Он никогда не любил меня. Я даже не знаю, способен ли он на это. А как мужчина – он полный импотент.
- Ну, ты и гадина, - Рой злобно глянул на ее распростертое от неги тело. - Ты живешь за его счет, на его деньги и позоришь его перед первым же мужиком, который смог удовлетворить твою похоть. Да ты просто самка, которой нужен здоровый похотливый самец, способный сутками не слезать с тебя, выдавая это за любовь.
Нэнси была просто в бешенстве. Этот Рой не лучше других! Она  вспомнила, как однажды муж сказал ей в ответ на ее вопрос, что мужчины их круга способны сохранять дружеские отношения даже тогда, когда они спят с одной женщиной. Нэнси сделала обиженное лицо,  но Джо как ни в чем ни бывало отрезвил ее.
Разве любовницы не делят супружескую постель с женой, частенько оставаясь ее лучшей подругой?
Тогда Нэнси страшно испугалась. Она подумала, что муж знает все, хотя он и не имел в виду ничего такого. Но, как известно, на воре шапка горит. Именно она была любовницей его друга и подругой его жены, хотя при любом удобном  случае поносила ту последними словами, считая полной дурой, скрягой и грязнулей. Да, Нэнси умела набить себе цену. Она умела играть благородство, выуживать нужные сведения и плести интриги. А как она  умела сочувствовать, втираясь в доверие! А потом в нужный момент нанести удар по обнаженной человеческой душе, если этого требовали ее интересы!
А Рой? Да он просто плюнул ей в лицо. Безжалостно, ядовито, грязно. Нет, ничего их не связывает, любовью здесь и не пахнет. Есть просто постель и, вероятно, какой-то интерес, а того, к чему она так безудержно стремилась, нет. Это не для нее, она это потеряла, давно, безвозвратно, навсегда.
Злость, обида, ненависть душили Нэнси. Она выскользнула из постели и наотмашь ударила Роя по лицу.
- Подлец, - растирая по щекам слезы, закричала она. – Вы все – мерзавцы, грязные свиньи. Ты такая же мразь, как остальные! Ты переспал со мной, а теперь вытираешь об меня ноги. Скажи, что тебе нужно?
Рой грубо отшвырнул ее от себя.
- Паршивая сучка, - рявкнул он, - да ты чуть ли не публично лезла мне в штаны и приволоклась сюда на всех парах. Я давно понял тебя. Тебе скучно, молодость прошла, а ты не перебесилась. Ведь ты привыкла считать себя самой лучшей, самой дорогой женщиной! Не говори, что это не так, - он гневно блеснул глазами, - это так. А обожателей нет. Ты думаешь, что не отразима? Не обольщайся! Годы ушли. Ты постарела и теперь ищешь очередную  жертву, в которую можно вцепиться намертво. Имей в виду – я не гожусь на эту роль!
- Мразь! – Нэнси просто задыхалась от злобы. – Ты еще пожалеешь об этом, пожалеешь! – Она кое-как оделась и уже на выходе бросила Рою в лицо:
- Ты скоро об этом пожалеешь, я превращу твою жизнь в ад, слышишь, в ад!
- Ну, это мы еще посмотрим, - крикнул ей вслед Рой, - я не из пугливых! И не боюсь великосветских шлюх!
«Кажется, я все испортил, - подумал он, когда услышал звук отъезжающей машины. – Она просто вне себя от ярости. Ну, что ж, пусть думает, что я такой же телок, как ее муженек. Пусть орет».
Зато теперь она будет вести себя потише, по крайней мере, оставит его в покое. Она, конечно, может напакостить ему, но он свободен. И всегда сможет выставить ее на посмешище, если захочет. Так что здесь она вряд ли раскроет рот. Остается муж. Да, Рой не знаком с ним. Но, судя по тому, что эта парочка состоит в браке лет тридцать с лишним, они стоят друг друга, даже если уже давно спят в разных постелях.
Рой не понимал таких мужчин. Допустить, чтобы жена вытирала об тебя ноги, спала с другим и оправдывала это тем, что ты не состоятелен, как муж, это не просто унижение, это падение. Неужели карьера и барахло способны подавить даже чувство стыда, чувство элементарного человеческого достоинства? Нет, этого Рой не мог ни понять, ни простить.
Он осознавал, что влез в чужую тайну. И обстоятельства складывались так, что он то одной, то другой стороной соприкасался с чужими судьбами, переплетенными в запутанный клубок сложных, горьких, а может быть, и трагических человеческих отношений людей, которых он почти не знал.
Все складывалось одно к одному. Лаура, эта женщина-загадка, Нэнси с ее мужем, оболтус Томми, вызвавший к себе такой интерес, измененные имена…Ясно, что за этим кроется какая-то история, которая касается всех.
Любопытство – большой порок. Рой знал это. Но скука заставляла его совать нос в чужие дела, и потому он знал про все гораздо больше, чем ему было положено. Длинный язык частенько подводил его, и любопытство выходило ему боком, но природа брала свое. И он вновь ухитрялся влипнуть в какую-нибудь сплетню. Друзей у Роя было немного, да и те были люди семейные, занятые своими будничными делами. А его холостяцкая жизнь по-прежнему проходила бурно, непредсказуемо и изобиловала разными поворотами и лабиринтами.
Его добрые родители оставили им с сестрой приличный капиталец и хорошо налаженный бизнес. Но Рой не чувствовал себя хозяином и предоставил заниматься делом сестре, а сам выбрал себе роль добродушного соглядатая при  ней с возможностью жить привольно и безбедно. Рой прожигал жизнь с удовольствием, но ужасно скучал. А теперь любопытство его было крайне раздражено. Он  уже не мог остановиться.
Рой посмотрел на часы. Пора возвращаться. Не оставаться же здесь одному. А то Нэнси возомнит себя победительницей и подумает, что напугала его.

                8

Слезы заливали Нэнси глаза. Она мчалась по дороге, как будто боялась опоздать. Обида сдавливала горло и душила теплым ватным комом. Как она рвалась на встречу с Роем, как ждала его любви, а он – так растоптать, так унизить, так оскорбить ее! Она ругала себя за излишнюю болтливость. Эта проклятая мужская солидарность! Рой использовал ее, а потом вышвырнул, как кошку, на улицу.
Нэнси посмотрела на себя в зеркало. Распухшее, заплаканное лицо, морщинки на лбу, у уголков губ. Раньше их не было, или она просто не замечала. Она вдруг остро ощутила свое увядание, и слезы хлынули с новой силой. У мужчин все иначе. В пятьдесят лет они все еще пребывают в радужном настроении. Они обрели положение, деньги и еще вполне состоятельны, как мужчины.  Они запросто подходят к молоденьким девочкам,  и те с удовольствием принимают их ухаживания и порой решительно идут напролом, вырывая чьих-то мужей с корнями из давно сложившихся  вполне благополучных семей. Новые жены и любовницы рожают им детей, оставляя старых жен с носом рыдать над разбитым корытом их семейной жизни. И эти пятидесятилетние  мужчины, убеленные сединами, часто облысевшие и разжиревшие от долгого кабинетного сидения, обретают вторую или третью молодость рядом с молоденькой, годящейся им в дочки, женщиной, дети от которой зачастую моложе их внуков. 
А что остается бывшим женам? Одинокая старость, назойливое внимание к семейной жизни детей и нянченье внуков. А еще – горькая обида, опустошение и бессильная злоба к чужой цветущей молодости.
Именно так жила Нэнси все эти годы, когда произошел окончательный разрыв с мужем. И хотя они, как прежде, появлялись на официальных приемах вдвоем, они давно уже были чужими. Даже дочь  Ванда мало связывала их. Она была не ласкова, больше тяготела к отцу и вспоминала про родителей,  только когда ей были нужны деньги или другая помощь. Ее первое замужество было непродолжительным и завершилось разрывом, когда первому сыну не было и двух лет. Эта избалованная девочка выросла под руководством  своей матери самолюбивой эгоисткой, никого не жалеющей и расчетливой до мелочей. Она была так же, как мать, смазлива и требовала к себе особого поклонения и почитания, как Нэнси. Второе замужество тоже не принесло ей счастья, зато появился второй ребенок и поприбавилось хлопот. Отец дал ей понять, что очередной развод не приветствует и не собирается брать все заботы о внуках только на себя. Нэнси тоже болезненно пережила свой переход в новое качество бабки и недвусмысленно дала понять дочери, что не желает обременять себя внуками, что у нее своя жизнь, и она еще довольно молодая для того, чтобы закрыть себя в  домашнем круге.  Ванда обозлилась и отдалилась еще больше.  Она поняла, что мать успокоится не скоро и ей нужно рассчитывать только на себя.
В голове Нэнси метались мысли. Сколько ошибок! Ей бы так хотелось все забыть, а воспоминания, как назло, громоздились друг на друга. Эта Лаура Майнгрэв-Диана Крейс – ее главная соперница. Сколько сил положила  Нэнси, чтобы уничтожить эту выскочку. А она всплыла опять, так неожиданно, так опасно. Теперь Нэнси чувствует постоянную тревогу. Она ничего не знала о теперешней жизни Лауры, и это не давало ей покоя. И вот ссора с  Роем. Все идет не так, как ей хотелось бы.  Нэнси остановила  машину. Нужно было привести себя в порядок. Никто не должен видеть ее такой: заплаканной, растрепанной старухой. Она вынула косметичку и принялась наводить макияж. Пудра, крем, помада, тушь – все эти тонкие женские  хитрости, способные помочь женщине скрыть недостатки и выглядеть эффектно, были пущены в ход.  Пусть никто не думает, что у нее проблемы, у нее – все о*кей, она – на коне!
Нэнси улыбнулась себе в зеркало. Да нет.  Она еще ничего!  Теперь можно ехать по городу, махать знакомым рукой и улыбаться радужно, беззаботно, как ни в чем ни бывало!
Еще издалека Нэнси увидела, что ворота дома открыты. Она высунулась в окно. Джо стоял возле своей машины и разговаривал с кем-то. Он был уже достаточно пьян, но еще твердо стоял  на ногах и, видимо, провожал гостя.
Увидев подъезжающую Нэнси, он что-то сказал незнакомцу и тот приосанился и заулыбался. Нэнси, сверкая двумя рядами белых зубов, двинулась им навстречу.  Джо, как радушный хозяин, представил их друг другу.
- Моя жена Нэнси, - сказал он, показывая на нее, - а это, дорогая, мой старый приятель по Афгану, а теперь известная издательская шишка Пол Смит.
- О. у тебя очаровательная жена, - Пол поцеловал Нэнси руку, - я просто сожалею, что должен вас покинуть. В обществе такой приятной женщины можно провести бесконечное количество времени. – Он галантно поклонился. – Но я надеюсь, что это не последняя наша встреча и у меня еще будет  шанс насладиться  общением столь прелестной дамы. До скорой встречи! 
Пол еще раз поцеловал ее руку и сел в машину. Нэнси помахала рукой. Но едва машина скрылась из вида, Джо раздраженно бросил ей в спину:
- Где ты была, черт побери? Ты ставишь меня в неловкое положение. Кажется, мы договорились соблюдать приличия?
Нэнси язвительно скривила губы. Ей и так уже достаточно потрепали  нервы сегодня, чтобы выяснять отношения с этим идиотом. Последнее время Джо много пьет и, кажется, пытается что-то разузнать.  Не хватает только, чтобы он сунул нос в ее дела. Она отпустила его на все четыре стороны, а он продолжает  использовать ее в своих интересах и играть роль добропорядочного семьянина. 
- Отстань, - грубо крикнула она и пошла к дому. – Я не обязана держать перед тобой отчет, мы каждый сам по себе, - она обернулась на него, и он увидел, что во взгляде ее горели нескрываемые презрение и злоба.
Джо догнал ее и резко схватил за руку. Она повернулась, и их глаза  встретились. Несколько секунд Джо пристально  смотрел в них, потом отпустил  ее руку и быстро  зашагал прочь.
«Ты даже не можешь меня ударить, - зло подумала она, - ты боишься, что это навредит  твоей репутации, бизнесу, мнимому благополучию. Ты трус, Джо!». Нэнси опять почувствовала, что ей захотелось плакать и, чтобы подавить слезы, она тихонько начала напевать.
Поднявшись к себе, Нэнси разделась и решила принять ванну. Ей хотелось смыть все неприятности  этого дня и поразмышлять под успокаивающий шум  воды обо всем, что произошло. Теплая и душистая мягкая пена расслабили ее, и она дала волю слезам. Здесь, где ее никто не видел и не слышал, она плакала громко и навзрыд, как маленький обиженный ребенок.  Все обиды, скопившиеся за последнее время, всё неудовлетворение ее жаждущей любви души истекали крупными горькими каплями и освобождали ее от ненависти и зла. Нэнси постепенно успокоилась и почувствовала, что ей стало легче и даже как-то светлее.
Она завернулась в толстый махровый халат и пошла к себе.  Бухнувшись на широкую мягкую кровать, Нэнси закрыла глаза и постаралась заснуть.  Но в голове крутилась карусель из мыслей и никак не давала ей покоя.  «Почему я такая, что со мной? – Кружилось в ее голове. – Я никогда не была такой, я была другая. А теперь постарела, стала никому не нужной, семья разрушена,  дочь, словно посторонняя, муж уже давно чужой человек, а друзья… у всех свои дела, проблемы, все заняты. Всем не до меня!».          
Нэнси встала. Она пошарила в ящике трюмо. Где-то здесь было снотворное. Нужно обязательно заснуть, чтобы отвязаться от всех этих мыслей. Иначе она сойдет с ума. Нэнси выковырнула несколько таблеток. Как назло не было воды, только ваза с вчерашними розами. Она бросила их в окно и глотнула прямо из вазы. Голова постепенно тяжелела, и Нэнси погрузилась в теплый ватный туман сна.

               

                9

 Томми делал большие успехи. Жесткий режим и контроль со стороны Лауры и профессора  явно шли ему на пользу. Но Томми не скучал. Ему претило это нудное сольфеджио, бесконечные упражнения с голосом и все те ограничения, с которыми сталкивается любой будущий певец.
     Веселая разнузданная жизнь влекла его с необъяснимой силой. Томми казалось, что он уже достиг всего, что нужно для блестящей певческой карьеры, и он, как молодой зверь, рвался на волю. Лаура прекрасно понимала его, но понимала и то, что, если он сорвется, он не доведет учебу до конца. А этого допустить она не могла. Ее никогда не баловали, и все, чего  она достигла, было плодом ее труда и таланта. Это она старалась привить и Томми, постоянно внушая ему, что легкие деньги не задерживаются в руках и не идут на пользу. Томми слушал рассеянно. Он не любил нотаций. Куда как лучше, когда Лаура вела его в какой-нибудь клуб, где представляла его, как будущую звезду, где он мог блеснуть верхним «до» и сорвать восхищенные аплодисменты и взгляды дам, а потом скромно и незаметно удалиться, чтобы назавтра заставить говорить о нем в других местах, вызывая безудержное любопытство остальных. Это была лучшая реклама для Томми. Хитрая Лаура прекрасно понимала это, но держала на поводке, не давая никакой самостоятельности, и делала это крайне редко, чтобы не испортить своего воспитанника раньше времени.
Они подружились. Лаура сумела осуществить свой план. Она, действительно, молодела в его обществе и искренне интересовалась тем, что увлекало его. Однако, жизненный опыт научил ее осторожности, и она, незаметно, словно старый лоцман, умело вела его сквозь мели и рифы высшего света. Томми и представить не мог, насколько Лаура облегчила ему  путь к славе, и принимал все, как должное. Втайне он очень гордился собой и мечтал взлететь стремительно и ярко. Лаура тихонько и ласково  придерживала его, зная, что еще не время. Томми никак не мог определить, кто он ей и зачем так нужен. Она вела себя с ним, как подружка, без всякого превосходства и менторства, но и без намеков на что-то более близкое, чего обычно ждут в таких случаях. Томми менялся на глазах. Хорошая жизнь, добротное образование,  умные книги и фильмы, а главное интеллигентное общество, в которое ввела его Лаура, сделали свое дело. Теперь никто уже не мог заподозрить в нем того смутьяна, которым он был еще менее года назад. В нем проснулось здоровое мужское честолюбие. И чем тверже он начинал стоять на ногах, тем больше ему хотелось  уйти от опеки и стать самостоятельным. Ему не хватало мужского общества, и он интуитивно искал того, кто мог бы дать ему настоящий пример истинного мужского поведения. Обычно в таких случаях сыновьям на помощь приходят отцы или старшие братья, но у Томми их не было и приходилось искать чего-то на стороне. Именно это и пугало Лауру.
Она перебрала кучу знакомых, но так и не остановилась ни на одной кандидатуре. Все мужчины ее круга были либо слишком заняты, либо достаточно инфантильны и осторожны, чтобы взяться за такую задачу. Женское общество могло изнежить Томми, избаловать его, а он и так был достаточно эгоистичен и самолюбив. И его нужно было встряхнуть, подготовить  к взрослой сложной жизни, где придется сталкиваться с разными людьми, порой далеко не лучшими, уметь защищаться, постоять за себя, взять на себя ответственность и не бояться вступиться за слабого, а иногда и ввязаться в драку, если этого требовала ситуация.
Она  многому могла научить его, но все-таки она была женщиной и не могла заменить ему ни отца, ни настоящего мужчину-друга.
Между тем слухи о чудесном мальчике распространились с невероятной скоростью. Томми становился известным и его все труднее и труднее было держать на привязи.
Рой намеренно распустил язык и повсюду судачил о невероятных успехах Томми и о том, что Лаура прячет  от них чудо-мальчика из собственного эгоизма и корысти. Теперь, где бы она ни появилась, за своей спиной она ощущала ехидные шепотки и брезгливые взгляды. Рой старался не напрасно, и успех был налицо. Он распалил любопытство Сары, и та без умолка, словно старая сорока, стрекотала Лауре о необходимости показать Томми в новом качестве в ее салоне, где она готовила его на закуску всем своим  нужным по жизни знакомым и приятелям.
Кроме того, Томми заинтересовал Нэнси, и она просто землю рыла, чтобы узнать хоть что-нибудь новенькое про него. Это могло бы объяснить отношение к нему Лауры Майнгрэв. Сара уже выболтала ей все, что знала, но ничего существенного так и не прояснила. Оставалось надеяться только на Роя, но и он мало что мог прибавить к тому, что уже сказал. Лаура по-прежнему охраняла своего воспитанника, как цербер, и молчала. В таком положении можно было только ждать терпеливо и спокойно. 
 
                10

В последнее время Джо сильно пил. Он приходил в свой пустой и холодный дом и бесцельно мотался по  комнатам в ожидании Нэнси. Он почти забросил свои дела и потихоньку превращался в сварливого язвительного старикашку с мрачным желчным характером, сующего всюду свой нос. Пьянство старило его на глазах, но Нэнси как будто ничего не замечала. Ей было все равно. Она даже была рада тому, что муж пьет. Это было ей как нельзя кстати. Джо опускался все ниже, а  она на его фоне становилась в глазах окружающих несчастной поруганной женщиной, самоотверженно несущей свой тяжкий крест.   
 Только когда дела Джо пошли значительно хуже, Нэнси забила тревогу. Ей совсем не безразличны были те доходы, которые приносил бизнес Джо. И она смело решила вмешаться. Ничего не говоря Джо, Нэнси явилась в офис и потребовала себе документы фирмы. Ее уверенность и наглость сослужили ей хорошую службу, и она быстренько прибрала к своим рукам все, что было можно.
Ярости Джо не было предела.  Когда он очнулся от очередного запоя и узнал, что Нэнси давно заправляет вместо него, он примчался в фирму в бешенстве и устроил там скандал.
- Вон отсюда! – Заорал он, увидев ее на своем месте. – Мне только не хватает, чтобы ты засунула свой гнилой нос в мои дела. Довольно и того, что я терплю тебя дома. Но здесь… - Джо просто задыхался от гнева. Глаза его выкатились  из орбит и по лицу судорожно перекатывались желваки. – Грязная шлюха, - прошипел он, - тебе мало того, что ты позоришь меня на глаза всех и на мои деньги наставляешь мне рога, ты еще задумала оставить меня ни с чем! Не надейся, что я буду терпеть и это! Убирайся к черту, или я не отвечаю за себя!
Лицо Нэнси пошло красными пятнами, но она не двинулась с места.
- И не подумаю, - тихо, но твердо ответила она. – Да, я шлюха, я наставляю тебе рога, а ты терпишь, хотя знаешь, что я делаю это открыто. Ты трус, Джо! У тебя не хватает смелости отстоять даже свою собственную честь, где уж до меня. Да, я изменяю тебе, но ты не в состоянии ни отомстить, ни разорвать этот обман. Тебе выгодно молчать и ты будешь молчать!
 Джо стоял словно каменный. Ярость, безудержная ненависть к Нэнси, накопленная и зажатая обида, которую он держал все эти годы в себе, душили его. В горле что-то клокотало и хрипело, и он почти прорычал ей в лицо ревом раненого зверя:
- Я знаю, чего ты хочешь. Тебе нужна свобода от всех обязанностей, кроме твоих животных страстей. Ты всю жизнь любуешься собой и думаешь, что тебе все можно.  Тебя можно привести в чувство только мордобоем. Ведь именно так учил тебя твой бывший любовник, а мой лучший друг Вальтер Браун?  Ты думаешь, я не знаю, как он колошматил тебя, когда ты доставала его своей любовью? Ты выведешь из терпения самого ангела. И напрасно ты умиляешься собой. Я молчу не  из-за тебя. И не из-за боязни скандала. Я молчу потому, что пытаюсь хоть как-то сохранить подобие семьи. Пусть призрачное и эфемерное, но все-таки это лучше, чем разбитое корыто, у которого ты мечтаешь остаться.   
Губы Нэнси тряслись. Джо достал ее до самого донышка, до самой болевой точки, до самой глубокой раны, которая не хотела заживать даже спустя такое количество времени. Она вспомнила, как Вальтер бил ее головой о стену и вырывал у нее волосы, когда она с наслаждением бросала ему обвинения в измене в лицо и оскорбляла его, пытаясь заглушить этим ту боль, которую он причинил ей. Она чувствовала, что он разлюбил ее, но все еще надеялась на возвращение любви, и цеплялась из последних сил за любую попытку удержать его. А он, устав терпеть ее, не знал, как порвать эту тяготившую и надоевшую ему связь. Она ясно это понимала, но все-таки пыталась продлить свою агонию, потому что боялась остаться одна, никому не нужной и опустошенной.
- Тебе больно, - внимательно глядя на нее, продолжал Джо. – А ты знаешь, как было больно мне, когда я узнал о вашем предательстве? Ты знаешь, чего мне стоило делать вид, что я ничего не подозреваю и ни о чем не  догадываюсь, несмотря на все усмешки и ехидные перешептывания за моей спиной? Тебе на все было наплевать. Тебе всегда было наплевать на меня. Я был для тебя всего лишь средством для достижения твоих целей.
- Мы стоим друг друга, - овладев собой, холодно возразила Нэнси. – Ты никогда не любил меня. Ты ни разу не сказал мне, что любишь меня. Каждый из нас искал в этом союзе свою выгоду и нашел ее. Так стоит ли теперь упрекать в этом? Рано или поздно это должно было случиться. И то, что это был твой друг, только подтверждает старую истину, что нас предают только наши друзья. Если бы это не был Вальтер, то был бы кто-то другой, может быть, чуть позже. Но я все равно изменила бы тебе. И ты не смеешь обвинять меня в этом, ведь и ты не безгрешен. Просто я никогда не интересовалась твоими похождениями.
- Еще бы, - Джо саркастически захохотал, - ты ослепла бы и оглохла одновременно, если бы тебе было это выгодно. Ведь ты привыкла жить широко и беззаботно, а кто мог бы тебе обеспечить такую жизнь? Вальтер? Нет, и ты прекрасно это знаешь. Поэтому ты и врала и изворачивалась, как могла, все те годы, пока не вскрылась вся ваша ложь. Ты и сейчас продолжаешь врать, потому что жить иначе ты уже не можешь. Но меня тебе уже не обмануть никогда. Твое время вышло, Нэнси, и ты пытаешься нагнать его.  Но теперь ты уже обманываешь себя саму, и все твои попытки обречены на крах. У тебя осталось только одно – жалеть себя и бессильно злиться от собственной несостоятельности. Так что мы квиты.
А теперь уходи. Здесь мое место, и я не собираюсь делить его с тобой. – Джо вплотную подошел к столу. – В отличие от тебя я не теряю голову, и я имею право решать, как мне поступить с тем, на что я потратил деньги и время. Наши жизни разошлись давным-давно и, если хочешь, я дам тебе развод. Мне безразлично, что с тобой будет. Живи, как хочешь, ты мне не нужна.
Нэнси смотрела на него ничего не понимающими глазами. Она всегда считала своего мужа безвольным и слабым человеком, не  способным на поступок, а сейчас он рвал последние связывающие их нити и, кажется, совсем не сожалел об этом. Смысл этих слов доходил до нее с трудом, и чем больше она понимала его, тем растеряннее становилось выражение ее лица. Джо понял, что она совсем не ожидала подобного конца, и на минуту ему стало жалко ее. Но память немедленно напомнила ему обо всех тех унижениях, которые он пережил за всю свою жизнь с ней.
- У меня есть еще один сюрприз для тебя,- ледяным голосом добавил он. – Твоя болтовня не прошла бесследно. Можешь полюбоваться на плоды рук своих… - он иронично усмехнулся и полез в стенной шкаф.
Нэнси последовала взглядом за ним. Джо снял с полки небольшую книжку и протянул ее Нэнси. На обложке красовалась яркая надпись «Жизнь в паутине». Он подал книжку ей.
- Что это? – Нэнси отдернула протянутую руку. – Зачем ты даешь мне эту книжонку? Я не читаю любовных романов.
- Ничего,- довольно рассмеялся Джо. – Этот роман ты прочитаешь с удовольствием. Там много интересного и именно для тебя. Мне только хочется узнать, кто так мастерски смог развязать тебе язык, что ты так подробно  изложила все не только про себя, но и про всех, с кем когда-либо спала? 
Нэнси побледнела, ноги ее обмякли, и руки не слушались. Она хотела встать из-за стола, но не смогла. Прямо перед ней рдела своей кроваво-красной обложкой книжка. Джо взял ее за плечи и слегка встряхнул.
- Убирайся, - сказал он спокойно, и в его голосе она впервые ощутила непререкаемость и безжалостность. – Больше я не хочу тебя видеть и прошу не искать со мной встреч. А это, - он указал на книжку, - прочти непременно. Может быть, твоя голова встанет на место, и ты кое-что, наконец, поймешь.
Нэнси чувствовала себя побитой кошкой, которую выкинули из дома. Ее уверенность в себе, ее самолюбие, ее давнее пренебрежение к мужу – все было раздавлено, смято и выброшено вместе с ней.  Теперь она ощущала себя  старой, изношенной галошей, которую за ненадобностью выкинули на помойку.  И ее Джо, этот слабый, заискивающий перед ней импотент, вдруг ощутил себя настоящим мужиком и поступил, как настоящий мужик должен был поступить в таком  случае. Нэнси не знала, что теперь она будет делать. Раньше все было просто. Она всегда вела себя победоносно, повсеместно выказывая свои достоинства. Она считала себя самодостаточной, сильной и волевой  женщиной, перед которой мужчины обязаны снимать шляпы и одаривать ее почтением и почитанием. Но тогда она была замужем, обеспечена и не зависима от них. А как будет теперь? Много ли останется тех, кто льстил ей, когда она была на коне?
Нэнси поймала такси. Садиться за руль в таком состоянии было опасно, и к тому же ей хотелось, чтобы именно сейчас с ней был хоть кто-нибудь, пусть даже посторонний. То, что сейчас произошло, поломало не только все ее планы, но и ее жизнь. Она отрешенно вертела в руках книжку, совершенно не понимая, зачем Джо дал ее ей.
-Вы уже прочитали ее? – Услышала она вопрос шофера. – И что Вы скажете, понравилось Вам?
- Нет, я не читала, - ответила Нэнси, - мне только что отрекомендовали ее. А Вы уже прочли?
- О, да,- шофер хихикнул, - Дик Лорэнс сейчас в моде. Его книжки идут нарасхват. Он пишет бойко и довольно интересно. А разве Вы не читали его книжек?
- Нет, – ответила Нэнси, - это прошло мимо меня.
- Тогда Вы отстали от жизни, - самодовольно сверкнул глазами шофер, - его сейчас читают все. Говорю Вам, он в моде. Почитайте, миссис. Вас это развлечет.  Иногда полезно забыться от неприятностей подобным образом. Я всегда так делаю.
- Он действительно в моде? – Отозвалась Нэнси. – Впервые слышу о нем. Кто он?
- Не знаю, миссис,- ответил шофер, - он нигде не появляется. Говорят, это какой-то старикашка, который строчит свои книжки, как будто печет пирожки. Говорят, он не любит показываться на люди, и я понимаю его, миссис. – Шофер оглянулся на Нэнси. – Вы знаете, как у нас  ведут себя журналисты и все те, кто делает деньги на знаменитостях. Ему не нужны их враки, он предпочитает оставаться в тени и тихо работает на свой карман. Многие хотели бы познакомиться с ним, но пока это не удалось никому. Говорят, он внес это в свой контракт с издателем и не хочет встречаться лишний раз даже с ним. 
- Странный тип,- Нэнси поморщилась. – Она любила создать вокруг себя ажиотаж и не понимала людей, которым это было неприятно. – Впрочем, старикам свойственна чудаковатость, не правда ли?
- Не знаю, мэм, - ответил шофер. – Мне незнакомо чувство знаменитости, но я бы тоже не хотел, чтобы кто-то лез в мою жизнь со всех сторон. Поверьте, спокойная жизнь стоит всей этой шумихи. Почитайте его. Вам многое откроется.
- Только не говорите мне, что он гений. – Нэнси брезгливо скривилась. – Сейчас любую выскочку могут вознести в ранг великих.
- Я простой человек, миссис, - возразил шофер. – Не мне судить о его таланте.  Но книжки его идут нарасхват и о нем много говорят. С выскочкой не стали бы так церемониться и всех не  обманешь, мэм.  Почитайте, говорю я Вам, пусть у Вас сложится свое мнение.
 Нэнси кивнула. Шофер прав, нужно почитать, а потом она решит, кто он, этот загадочный писака. Она  перелистала книжку и остановилась на последней странице. «Ого, - вырвалось  у нее, - тиражик впечатляет! Значит, дела этого автора идут неплохо».
Нэнси открыла первую страницу и погрузилась в чтение. Шофер с любопытством посматривал на свою пассажирку: она тоже была явно не в себе.
Нэнси погружалась в чтение нехотя и медленно. Она давно уже перестала читать и жила сплетнями модных  журналов, сдабривая их такими же щекотливыми передачами телевидения. Собственная персона, желание всюду следовать моде  -  все это отнимало слишком много времени, и она не заметила, как интересы ее сузились. Теперь, когда рухнуло то, что она  считала незыблемым и в чем так самоуверенно себя чувствовала, она решила вернуться к увлечению молодости.
Чтение отвлекало ее и не давало ей расплакаться. Уже за одно это она была благодарна книге. Она выдержала, шофер не увидел ее слез. Она дала им волю,  только когда упала лицом на кровать. Тогда слезы полились обильно, как и в тот раз, когда она разругалась с Роем. Только теперь она оплакивала  не  свою женскую обиду, а крушение своей судьбы, которое она сотворила своими руками. Книжка лежала рядом, и Нэнси опять потянулась к ней. Она прочитала всего несколько листов и еще не успела вчитаться в ее суть. Но нужно было отвлечься, и она прихватила ее с собой в ванную. И чем дальше она читала, тем с большим ужасом понимала, что эта книжка рассказывает ей про ее жизнь, про все, что случилось с ней, Джо, Лаурой и тем единственным мужчиной, который сыграл в ее жизни роковую роль.
Страх, злость, удивление, растерянность – все это смятение чувств разрывало ее душу на части. Этот неизвестный ей Дик Лорэнс писал про все так, как будто сам был прямым участником всех событий, которые описывал.
Нэнси лихорадочно перебирала в голове всех тех, кто мог быть источником информации для этой книги. И, наконец, решила, что это не кто иной, как Лаура Майнгрэв, ее давняя соперница и враг. Да именно ей когда-то Нэнси рассказала все и про себя, и про мужа, и про Вальтера. Этим она хотела убить двух зайцев сразу: очернить Вальтера и отвадить Лауру от него. Она умело плела интриги. Вальтеру она пела про то какая убогая  и поистине недалекая его  новая избранница. Лауре – какой Вальтер негодяй. Нэнси лгала увлеченно и расчетливо, она не жалела ни красок, ни  фантазии для достижения своей цели. Она звонила Лауре ночью,  будила ее и липким шепотом часами накручивала ее против Вальтера, рассказывая про его несуществующие похождения по женщинам с таким размахом, что ему мог бы позавидовать сам Казанова. Поначалу интриги ее имели успех. По неопытности Лаура поддалась на ее удочку, но потом женская интуиция и любовь сделали свое дело. Она сердцем почувствовала обман и дала Нэнси достойный отпор. Нэнси запаниковала.  Теперь ей ни в коем случае нельзя было дать Вальтеру встретиться с Лаурой. И Нэнси усиленно стала обрабатывать его в свою пользу.
Вальтер не струсил, он просто устал от всех этих сплетен, досужих разговоров и неопределенности и решил, что это нужно кончать во что бы то ни стало. К тому же он здорово зависел от Нэнси, а она была умелой шантажисткой. Вальтеру стоило  чего бояться. И ссориться с Нэнси было не в его интересах.
Нэнси читала, глотая слезы. Сюжет книги точно следовал линии ее жизни. В ее героях она находила черты своих друзей и знакомых, и даже такие подробности, о которых ей было неловко вспоминать.
Нэнси набрала номер телефона Джо. Ей хотелось узнать, откуда у него эта книжка. Она вспомнила свое недавнее знакомство с его  другом-издателем, и сердце ее заколотилось тревожно и боязливо. Она почувствовала близкую опасность и хотела прояснить свое положение.
Телефон Джо не отвечал. Нэнси закричала так, как будто случилось страшное несчастье. Ее крик был истеричен, страшен и пронзительно жалок. Он был, словно последняя попытка вызвать к себе сострадание со стороны всех тех, кого она так жестоко предавала и оболгала во имя своего благополучия и мнимого счастья. Ее вранье, эгоизм, желчь, а самое главное, предательство – возвращались к ней публично, открыто и всегласно, и это была смерть.
Нэнси поняла это сразу.
Теперь оставался только  Рой. Она вспомнила, какую заинтересованность проявлял он к Лауре, и решила позвонить ему. Рой ответил сразу, как будто ожидал ее звонка. Он заговорил как ни в чем ни бывало, и Нэнси обрадовалась  этому. Она собралась и, стараясь быть как всегда веселой и беззаботной, непринужденно осведомилась о Лауре и ее делах.  Рой хмыкнул и в упор спросил, что случилось. Он не был удивлен ее звонком, он хорошо знал таких женщин, как Нэнси. Их можно гнать в шею, но они опять бегут к тебе и тем скорее, чем больше ты хочешь от них избавиться.               
- Лаура не держит меня в курсе своих дел, - проговорил он, явно насмехаясь над Нэнси, - и я не принадлежу к числу ее близких друзей. Поищи другой источник и, может быть, тебе повезет. Но я не советую тебе вторгаться в ее дела. Она этого не любит и не прощает.
Нэнси осторожно начала прощупывать Роя. Но он упорно отмалчивался, давая понять ей, что не расположен к откровению. Оставалась Сара. Нэнси набрала ее номер.
- Да, - раздалось в трубке. Сара  была в добром расположении духа. – Рада слышать тебя, Нэнси. Немедленно приезжай ко мне, у меня есть потрясающие новости. Ты не представляешь, как я горю нетерпением рассказать хоть кому-нибудь то, что узнала. – Сара стрекотала, как заведенная.               
- Ты интригуешь меня,- как можно равнодушнее заявила Нэнси. – Наверное, очередная мелкая сплетня, которую ты раздуваешь до гротеска. Говори прямо, в чем дело.
Сара обиделась. Она недовольно засопела в трубке и официальным тоном прибавила:               
 - Я хочу заполучить Томми, и  кое-кто обещал помочь мне. Но если тебя это не интересует, можешь оставаться дома. Мы обойдемся и без тебя. Но потом не лезь ко мне с расспросами, я не скажу ни слова.
Нэнси поняла, что перегнула палку и как могла начала выгораживать себя, рассыпаясь Саре в комплиментах и поругивая собственную персону. Добродушная Сара смягчилась. Она считала себя победительницей, и предстоящая возможность заполучить Томми поднимала ее в своих глазах до небес.               
- Не будем ссориться, - назидательно сказала она, - приезжай скорее, и мы поговорим обо всем подробно.
Нэнси больше не возражала. Она ехала не только из-за Томми. Она хотела расколоть Сару на все, что она знала про Роя, Лауру,  Томми,  их  друзей и прочих лиц, бывавших у нее, чтобы выйти на кого-нибудь, кто наведет ее на след автора. Действовать нужно было аккуратно, чтобы Сара ни о чем не догадалась и выложила ей все, что знала.
Нэнси прихватила книжку с собой и постоянно держала ее в руках, привлекая к ней внимание Сары. Но та была слишком занята своими хлопотами относительно Томми и не обращала на книгу никакого внимания.
- Представляешь, - верещала она, - Лаура не отпускает мальчишку от себя ни на шаг. Она наняла ему какого-то профессора и учит его, как последнего школяра, чуть ли не водя его за ручку. Рой рассказывал, что он уже  несколько раз выступал там, где ему позволяла Лаура. Он сказал, что Томми сделал большие успехи и заставил говорить о себе, но Лаура упорно прячет его от нас. Рой говорит, что она опасается, что он свихнется в очередной раз, и все усилия пойдут насмарку. А она вколотила в него немалые денежки и теперь не хочет остаться с носом.
- И как же ты хочешь заполучить его? – Удивилась Нэнси.- Неужели ты думаешь, что Лаура отступит от своих правил, это не похоже на нее.
- Что ты! – Сара всплеснула руками и приложила палец к губам. – Она ничего об этом не знает. Боже упаси тебя проговориться об этом где-нибудь. Это Рой.  Он решил провести Лауру и выловить мальчишку хоть  на вечерок. Он  говорил, что Томми ужасно скучает один и рад сбежать от нее с кем угодно.  Он привык жить вольготно, а Лаура затащила его в золотую клетку. Рой взялся выпустить певчую птичку на волю. 
- И что же он задумал? – Нэнси притворно  зевнула. – Может быть, он просто болтает, ведь Лауру не так просто провести? – Она пристально посмотрела на Сару.
- Не думаю, - ответила та. – Он разозлился на нее, потому что она держится слишком независимо, а ведь именно он познакомил ее с Томми. Мальчишка целиком под каблуком у Лауры, а этого Рой не выносит. Он всегда презрительно относился к женщинам, особенно к таким  сильным. И если уж ему попала вожжа под хвост, он своего не упустит.
Нэнси довольно ухмыльнулась. Ей это нравилось. Хорошо, когда твоим врагам мстят чужими руками. И, наконец, она увидит этого парня, о котором так хлопочет Лаура и который вызвал столь неподдельный ее интерес.
- Послушай, Сара, - опять начала Нэнси, вертя перед ее носом книжкой. – Ты ничего не знаешь об этом Лике Лорэнсе? Говорят, он сейчас в большом фаворе и моде? Ты случайно не читала его романов?
Сара протянула руку к книжке. Повертев и полистав ее, она беззаботно пролепетала:
- Я слышала про него что-то. Этот Дик  сейчас у всех на слуху. Но он избегает публичных выступлений, и говорят, большой чудак. Поговори о нем с Роем или Лаурой. Она большая книжница и, наверняка, знает о нем все. А что? Разве книжка так интересна? Тогда дай и я ее прочитаю.
- Да нет, - поспешила заглушить ее любопытство Нэнси. – Так себе. Есть кое-что любопытное, но в основном ничего особенного. Вот я и не пойму, чем он так прославился. Всегда хочется знать, за что же кого-то так любят.
Нэнси допустила большую оплошность. Сара, которую она считала простушкой и дурочкой, была не настолько глупа, чтобы не понять, что в этой книжке что-то есть такое, раз уж Нэнси принялась за чтение. Она внимательно посмотрела на заголовок и решила  найти и прочитать ее. Но чтобы не выдавать себя, она продолжила:
- Есть еще одна любопытная новость. – Сара сощурилась и победоносно посмотрела на Нэнси. – Лаура собирается на время покинуть нас.
- Неужели? – Изумилась Нэнси. – И куда же она едет? – Удивление ее было столь очевидно, что Нэнси не могла скрыть его.
- Пока не знаю. – Сара была довольна произведенным впечатлением.  – Но со временем я узнаю это. Лаура не любит говорить о своих делах. Но потом она скажет, где была, и я непременно все тебе перескажу.
Сердце Нэнси заколотилось. Необъяснимое волнение  обуяло ее. Что за дела у этой Лауры, думалось ей, куда она все ездит и что ей надо? Интуиция подсказывала ей,  что эта поездка важная и касается и ее. Нэнси чувствовала странную тревогу, совершенно необъяснимую, тупую и далекую, но болезненную и разъедающую ее изнутри. Подозрения ее еще более усилились. Нужно было как можно скорее внести ясность относительно этой книжки. Спросить Лауру в лоб -  но нужно быть совершенной дурой, чтобы надеяться на то, что она сразу признается. А вывести ее на откровенность можно только приперев ее неоспоримыми фактами, которых у Нэнси пока не было. И все-таки Нэнси решилась.
- Знаешь, Сара, - начала она, - мне срочно нужно повидаться с Лаурой, тем более, что она уезжает. Я хочу  ее кое о чем спросить. Как ты думаешь, захочет ли она встретиться со мной?
Сара пожала плечами. Лаура явно не благоволила к Нэнси и не старалась скрыть это. Да  и Нэнси ее не терпит, но зачем она ей понадобилась? Любопытство разгорелось в Саре с новой силой. Глаза ее заблестели хитринкой, и она вкрадчиво прошептала:
- Никогда не знаешь, как она себя поведет. Смотря,  что ты хочешь узнать от нее. Впрочем, попытайся, а вдруг тебе повезет. – И Сара тихонько засмеялась.

                11

Рой нанял частного детектива. Ему не терпелось узнать все, что касалось Томми. К тому же он хотел наказать самолюбивую и самоуверенную Лауру, которая так неосторожно пренебрегла им. Скандал с Нэнси мало занимал его. Он был абсолютно уверен в том, что она не выдержит и сама позвонит ему. Такой тип женщин больше говорит, чем делает. Ее угрозы он воспринимал иронично  и в душе даже презирал Нэнси, а Томми мог сыграть роль детонатора в  схватке двух соперниц. То, что Лаура захотела на время уехать, было весьма кстати. Рой только ждал удобного момента, чтобы выудить мальчишку и заставить его вспомнить прежнюю жизнь наперекор его матроне. Рой предвкушал свою победу. Он уже знал, что Томми сам жаждет вырваться из-под контроля ненавистного профессора и своей покровительницы и тоже ждет удобного случая.
Детектив подробно описал ему условия и привычки новой жизни Томми и заверил  Роя, что осечки здесь не будет. Отсутствие Лауры, небольшая подготовка – и мальчишка сорвется с катушек. Рой довольно потирал руки. Он намекнул  Саре о возможности встречи с новоиспеченным чудом и увидел, как у нее загорелись глаза. И хотя он не любил эту болтушку, он решил использовать ее слабости, чтобы насолить Лауре еще больше.  Сарина любовь к всякого рода сюрпризам подстегивала ее к действиям, и она быстро начала готовить почву для своего триумфа. Именно она должна стать главной ступенькой для возвышения Томми, если это произойдет.  Уж она соберет у себя тех людей, которые обеспечат большой резонанс и успех ее предприятию! Ничего, что это произойдет в отсутствие Лауры и без ее участия, победителей не судят!
Конечно, Лаура обозлится, но это ерунда! В конце концов, она, Сара, тоже чего-то стоит и вовсе не обязана подчиняться ей. И теперь у нее есть Нэнси, так что Лауру можно и подвинуть.
Рой ликовал. Все складывалось как нельзя удачнее. То, что Сара раззвонит все лучше любой рекламы, он не сомневался. Он принялся обдумывать, как получше подцепить и раскрутить мальчишку, но мысли его внезапно  оборвал телефонный звонок.
- Рой, - сладким голосом пропела Сара, - я только что говорила с Нэнси. – Она  сделала паузу. – Нэнси  просто жаждет услышать и увидеть Томми. Я здорово ее подзавела. – Рой молчал. – Я думаю, она позвонит тебе,- продолжала Сара. – Ты знаешь, она притащилась ко мне с какой-то книженцией  и весьма интересовалась автором.
- Да? – Отозвался Рой. – Ну, и что же это за штука, наверное, очередная любовная интрижка? – Полюбопытствовал он.
- Не знаю, скромно ответила Сара, - я не читала ее. Но я запомнила название и автора, - поспешно добавила она. – Это некий Дик Лорэнс, и книжка имеет жутковатое название «Жизнь в паутине».
 - Что ты говоришь? – Насмешливо произнес Рой. – Так что с того?
- Я совсем не знаю этого автора,- конфузливо призналась Сара, - но ты, Рой, наверняка, знаешь его. Скажи, стоит ли тратить на него время? Думаю, Нэнси вряд ли станет читать всякую чепуху.
- Я не знаю вкусов Нэнси,- уклончиво ответил Рой. – Что до меня, то могу сказать тебе, что это самый модный на сегодня автор. Кое-что я читал, неплохая беллетристика и народу нравится, но многого я сказать про него не могу. Парень делает хорошие деньги.
-Ты знаешь его, - Сара напряглась от любопытства, - кто он – старик, молодой, а может быть, урод? Нэнси сказали, что он никуда не показывается. Это странно. В наше время все стремятся к публичности. А он, подобно монаху, сидит взаперти и не показывает носа.
- Увы, - вздохнул Рой, - я знаю немногим больше вашего. Он, действительно, ведет себя странно, но почему, не знает никто. Подзадорь Нэнси, она непременно разузнает все о нем, это ее конек. Женщины такого  плана не терпят неизвестности, тем более что ее муж знаком с издателем Дика Лорэнса. Нэнси с ее въедливостью обязательно выудит из него что-нибудь интересное. А уж ты, Сара, по старой дружбе, введешь меня в курс дела,- и Рой радостно рассмеялся.
Сара просто подпрыгнула от удачи, которая неожиданно свалилась на ее голову. Подумать только, разгадка лежит у Нэнси под носом, а она даже не подозревает об этом! Вот сейчас она наберет номер Нэнси и сообщит ей  приятную новость. И, конечно, теперь уж Сара обязательно прочитает эту книжку.
- Алло, Нэнси, - зажурчала она в трубку, - скажи спасибо Рою. Тебе повезло, он сказал, что друг твоего мужа и есть издатель  этого Дика Лорэнса. И кому, как ни ему, знать о Дике все, что нужно. Поговори с ним, и ты узнаешь все из первых рук.
Нэнси нахмурилась. Сара с ее болтливостью сделала ей медвежью услугу. Не хватало ей только чтобы еще Рой  начал проявлять любопытство к ее делам. Слава богу, что он еще не настолько глуп, чтобы сказать ей, что они поссорились, а то Сара просто сгорела бы от любопытства. Теперь было бы хорошо, если бы и Джо помалкивал об их разрыве, хотя бы какое-то время. Ясно одно: времени терять нельзя.
- Спасибо, дорогая,- сухо ответила она, - я непременно воспользуюсь твоим советом.
Нэнси повесила трубку, и Сара надула свои толстые губы, поболтать и узнать еще что-нибудь не удалось.
«Нужно дозвониться Джо, - думала Нэнси, - и попросить о встрече с Полом Смитом. Но чем она объяснит эту просьбу? Тем, что хочет до всего дознаться? А если Джо уже все знает, но не хочет, чтобы я тоже была в курсе? Он стал много пить, этому тоже должна быть причина, а я ее не знаю. Нет, Джо не устроит мне эту встречу, нужно просить Роя».
Нэнси занервничала. Она  вспомнила, какому унижению подверг ее Рой, и краска стыда и ненависти залила ей лицо.
- Ну и пусть, - вслух произнесла она, подбадривая саму себя, - пусть. Когда меня выгонят в дверь, я влезу в окно, в щель, в игольное ушко, если это надо, но  добьюсь своего!
Она смело набрала номер Роя. В трубке раздались длинные гудки. Никто не отзывался. Нэнси уже хотела было положить трубку на место,  как раздался хрипловатый голос Роя.
- Я ждал твоего звонка, Нэнси, - проговорил он, - я знал, что ты не оставишь меня в покое. У тебя что-нибудь случилось или тебе что-то надо, не стесняйся, говори прямо.
- Самонадеянный осел, -  услышал он раздраженный голос Нэнси и понял, что она звонит не просто так. – Не думай, что я обольщена твоими чарами. Ты не столь уж прекрасен, как о себе возомнил.
- Да ладно, - парировал Рой,- куда мне до тебя! Я никогда не любил себя так преданно и верно, как ты себя. Я же чувствую, как у тебя внутри все кипит и клокочет, но ты же разговариваешь со мной. Следовательно, тебе не к кому больше обратиться.
- Ты большая сволочь, Рой, прошипела Нэнси. – Ты не даешь себе труда даже полицемерить передо мной, хотя бы из вежливости.
- Зачем? – Рой саркастически рассмеялся. – Мы стоим друг друга, так к чему же надевать маски? Не нужно терять время. Скажи, что тебе надо, или я кладу трубку.
- Да, мне нужна твоя помощь, - еле сдерживая свой гнев, прохрипела Нэнси. – Мне срочно нужно встретиться с Полом Смитом. Ты должен мне помочь и уговорить его приехать.
Ты спятила? – Рой сделал длинную паузу. – Я не знаю Пола Смита. Это дружок твоего муженька, и не лучше ли попросить его об этом? И что за спешка, Нэнси? Что мог сделать плохого тебе этот книжный червь?
- Не твое дело, - Нэнси понизила голос. – Мне нужно и точка.
- В таком случае, ищи другого  дурака  для своих приключений, - язвительно хмыкнул Рой, - а я умываю руки.
В трубке раздались противные короткие гудки. «Скотина, - подумала Нэнси, - какая же ты скотина, Рой! Ты маешься от безделья и пресыщенности, развращаешь мальчишку, дружишь с дешевыми девками и язвишь направо и налево, разбрызгивая вокруг себя желчь. Тебе доставляет удовольствие уколоть человека и посмеяться над его болью, но я не из тех, кто отступает». Она опять набрала его номер.
- Ну, что? – Рой выжидательно замолчал. – Какие у тебя дела к Полу Смиту?
- Он издатель Дика Лорэнса, - взвешивая каждое слово, начала Нэнси. – Мне нужно встретиться с ним. Я не могу просить об этом Джо. Пусть он не знает об этом.
- Ты думаешь, он не расскажет об этом Джо сам? – Рой опять засмеялся в трубку. – Да он тут же позвонит твоему благоверному и доложит ему все в лучшем виде. Что тебя связывает с ним?
- Ничего такого, что ты думаешь. – Нэнси глубоко вздохнула, и голос ее дрогнул. – Мне просто нужно с ним поговорить о Дике Лорэнсе и кое-что узнать.
- Тебя тоже заинтересовала «Жизнь в паутине»?  - В лоб спросил ее Рой. – Придется полюбопытствовать, если эта книжка так взбудоражила дам. Что в ней, опять любовная интрижка или очередное убийство?
- Это не в твоем вкусе, - поспешила с ответом Нэнси. – Прошу тебя, сделай мне эту встречу, мне больше не к кому обратиться. Пусть он докладывает Джо что угодно, лишь бы согласился.  Я хочу просить его о знакомстве с Диком Лорэнсом. Это не простое любопытство, Рой. Это важно, очень важно.
 - Я сделаю тебе встречу с Полом, - пообещал Рой,- но с Лорэнсом это невозможно. Он написал кучу всякой всячины, но никто и никогда его не видел до сих пор. И даже лучшим журналистам, которые живут и кормятся этими желтыми штучками, не удалось вызнать о нем хоть что-нибудь.
- Это мои проблемы, - невозмутимо ответила Нэнси, - То, что не в силах сделать мужчины, часто удается женщинам. Ты только помоги мне, Рой.
Нэнси была довольна. Она все-таки уговорила Роя и добилась своего. А что до Джо, так пусть себе бесится. Теперь это не имеет никакого значения. Она удовлетворенно  вздохнула, первый шаг был сделан успешно. Вот только Сара… Ну, эту болтушку она сумеет поставить на место. Нэнси постаралась переключиться на другую тему, чтобы успокоиться и трезво обдумать все дальнейшие свои действия. 
Она была рада, что Лаура  уезжает. Хотя бы краткое время можно было не думать о ней и неторопливо заниматься своими делами, познакомиться с Томми, кое о чем разузнать у него, возможно, окончательно помириться с Роем. Вот только Джо… Нэнси нахмурилась. Как поведет себя Джо в дальнейшем, она не знала, и это очень волновало ее. Его постоянное тихое пьянство грозило перерасти в непредсказуемые и непрогнозируемые действия, которых она не знала. И все могло кончиться самым неприятным для нее образом.

            12

Томми торжествовал. Лаура объявила ему о скором отъезде по своим делам, и он надеялся не терять зря времени. Конечно,  она даст старикашке дополнительные указания, и он со всей своей старческой страстностью начнет их выполнять,  но это не беда.  Как-нибудь он вырвется из его цепких костлявых пальцев на свободу и погуляет в свое удовольствие!
Томми даже не стал расспрашивать Лауру о цели ее поездки, ему было все равно, куда она уезжает. Ему хотелось свободы, веселой непринужденности и беззаботности, которые так свойственны юности и которые у него так безжалостно отобрали. И он, как молодой застоявшийся скакун, уже закусил удила, готовый дать прыти во всю свою брызжущую молодостью и отчаянностью силу. И разве возможно удержать эту неукротимую энергию жизни в неволе, пусть даже и самой сладкой!
Томми вел себя тихо, пристойно, боясь показать свою радость и спугнуть Лауру. Не хватало только,  чтобы она всполошилась и приставила к нему какую-нибудь охрану. Он еще не знал, что уже находится на мушке у Роя и, что из одних сетей он сразу угодит в другие.
А Лаура испытывала смутную тревогу. Не уехать она не могла, а слишком уж смиренное поведение Томми настораживало ее еще больше. Она предполагала, что мальчишка радуется ее отъезду и не преминет этим воспользоваться. И что Рой, этот ловелас и хитрец, тоже караулит свой час. Старый профессор не сможет с ним справиться сам, как бы ни старался, а потому надо ему помочь. Лаура решила одним ударом убить двух зайцев. Она позвонила Рою.
- Рой, - почти с насмешкой сказала она, услышав его голос, - у меня есть к Вам деликатное поручение.
- Какое? – Рой насторожился и перепугался не на шутку. – Что за дела могут быть у Вас, Лаура, к такому неорганизованному человеку, как я?
- Не скромничайте, - Рой уловил в ее тоне нескрываемую иронию, - когда Вам чего-то захочется, Вы действуете очень слаженно и быстро. И не пугайтесь, - прибавила она уже мягче, - в моей просьбе нет ничего нескромного. Я прошу только одного: присмотрите за моим шалопаем, пока меня не будет. Он просто когти рвет, чтобы вырваться на волю. Боюсь, как бы он не наломал дров в мое отсутствие. Последите за ним, Рой. Я буду спокойна, если Вы будете рядом.
«Чертова баба,- пронеслось в голове у Роя. – Она точно все знает наперед. Мне стоило столько  труда, чтобы выследить Томми и подготовиться к его совращению, а теперь мне предстоит быть при нем нянькой да к тому же с полной ответственностью. И попробуй откажись, не стоит ссориться с Лаурой, она вряд ли это забудет».
- Вы смущаете меня,- Рой сделал последнюю попытку отвязаться от Лауры, -  неужели у Вас нет другой кандидатуры? Ей-богу, нянька из меня никудышняя.
- Время покажет, - неумолимо отрезала Лаура. – Мне будет спокойнее, если Томми будет около Вас. Уж Вы не позволите мальчишке ничего лишнего, ведь Вас не проведешь, не правда ли? – Она хитро сощурилась, предвкушая свою победу. – Надеюсь, мы поладили.- И она весело расхохоталась.
Бедняга Рой. Его планы рухнули, как карточный домик. Все усилия, которые он затратил для ее поражения, теперь не имели  смысла. У него опять возникла мысль, что Лаура предвидит события и действует сообразно со своими интересами. Ему стало не по себе. Не хватает только, чтобы она  влезла в его мозги и начала заправлять его делами, как повар на кухне. А что он может противопоставить ей, если это действительно так? Да ничего. Ему остается только злиться и выполнять ее волю.
- Хорошо, - стараясь не показать своей растерянности, согласился он. – Но я могу хотя бы развлечь его в Ваше отсутствие? Мне  вовсе не хочется сидеть около него сторожем.
- Сделайте одолжение, - усмехнулась Лаура, - это будет даже интересно. Мои деньги и его упорный труд все-таки должны чего-нибудь да стоить. Пусть это будет ему экзаменом на зрелость. Не всегда же мы будем водить его за ручку, пусть набирается опыта, самостоятельности и ума. Вы потом  скажете мне свое мнение. – И Лаура положила трубку, давая понять, что разговор закончен и сделка состоялась.
Она поняла, что застала Роя врасплох, и ей было смешно,  когда она представила растерянное и испуганное его лицо. Теперь можно не беспокоиться. То, что Рой мог позволить себе до этого разговора, он никогда не разрешит себе из-за нее. И Томми, который притих, надеясь обмануть ее своим  безупречным поведением, остается под надежным контролем его бывшего «крестного отца» по забавам и пирушкам. Она не представляла, каким громким и бурным эпитетам подверглась после разговора с Роем.
Впрочем, это никогда не могло выбить ее из седла. Главное, что она поставила  перед собой, было достигнуто. А остальное стало просто неважно.
Поездка, которая ожидала ее, отнимала у нее много  нервов. Необходимость ее назрела давно, но она все медлила с отъездом, с одной стороны,  из-за Томми, с другой, - из-за того, что еще не была уверена в том, что должна была сообщить тому, к кому ехала. До сих пор никто  не знал о ее отлучках, ей удавалось сохранять эту тайну. Но как всегда, все тайное когда-то становится явным. А Лауре хотелось к тому времени  создать себе крепкий тыл и непробиваемую броню, дабы никто не смог пошатнуть ни ее репутации,  ни ее благополучия.               
Единственным человеком, от которого она могла ждать подлости, была Нэнси. Эта женщина врала до самозабвения, если ей надо было кого-то опорочить или возвысить, и не придерживалась никакой морали  в своей борьбе  против какого бы то ни было противника. Лаура знала о ее шатких  отношениях с мужем, знала она  также, что Нэнси в общем несчастна. Просто пытается прикрыть свое одиночество бравадой, зазнайством и высокомерием по отношению к другим. Но ей не было жаль ее. Нэнси нельзя было жалеть. Она переступала через всех при малейшей возможности возвыситься или стать кем-нибудь, и не жалела для этого ни сил, ни  лжи, ни коварства.  Особенно это касалось мужчин. Здесь Нэнси была просто беспощадна. Лаура видела ее пылающие взоры, устремленные на Роя, но здесь их интересы не пересекались. Рой был ей безразличен. И она  спокойно и иронично посматривала в их сторону, заранее зная, что их роман окончится ничем.
Джо Лаура видела единственный раз,  и он не понравился ей. Худощавый остроносенький мужчина с усиками и лисьей мордочкой не произвел на нее никакого впечатления. Ей даже показалось, что он вел себя осторожно и вкрадчиво, как человек в себе неуверенный и даже напуганный.
Тогда Лаура еще не знала подробностей их жизни, но потом все встало на свои места. И Лаура поняла, что любой посторонний человек, вторгшийся в их жизнь, был для него болезненным свидетелем  фальшивости их отношений с Нэнси.
 Впрочем, опасения его были напрасны. Лауре были безразличны их семейные передряги. Ее обуревали иные чувства. Она обдумывала свой отъезд и предстоящую судьбоносную встречу. Если бы только Нэнси знала, с кем ей предстоит встретиться! Все, что Лаура делала до сих пор, было во имя этой встречи. Сердце ее трепетало и сладко таяло от предчувствия долгожданного и желанного события, к которому она шла так долго и так трудно.
Лаура вынула маленькую серебристую коробочку и еще раз внимательно поглядела на нее. «Да, это будет хороший подарок, - подумалось ей. – И со значением». Она быстро собрала свой маленький дорожный чемоданчик и облегченно вздохнула. Теперь  все готово, можно ехать.
 
                13

Джо был хмур и зол. Дела шли неважно, нужно было предпринимать что-то кардинальное, чтобы все поправить. Раньше он не преминул бы воспользоваться сметливостью и пронырливостью Нэнси, но теперь его оскорбленное  мужское самолюбие противилось этому изо всех сил. Он по-прежнему много пил и никак не мог остановиться, хотя прекрасно понимал, что это нужно прекращать как можно скорее, сразу и навсегда. Он намеренно не брал трубку, когда Нэнси звонила ему, а потом и вовсе включил ее номер телефона в черный список. Этот разрыв, которого он так боялся, наконец состоялся, и Джо решил отрезать все пути к отступлению. Настойчивость Нэнси бесила его. Но он, собрав последнюю волю в кулак и запивая тупую ноющую боль виски, продолжал молчать. Узнай он, чего хотела от  него Нэнси, он не только не стал бы ей помогать, но и сделал бы все от него зависящее, чтобы не дать ей встретиться с Полом Смитом. Джо слишком хорошо знал свою жену:  она никогда и ничего не делала просто так. Теперь же, когда она наверняка сунула свой нос в книжку, ее ярости и злобе не будет предела. Ведь там описана вся ее  жизнь, без прикрас и лакировки, которые она так умело изготовляла.
О чем он мог с ней говорить? Ведь он и сам не знал ничего. Когда Пол Смит подарил ему очередной модный роман, он и не подозревал, что там написано. У Джо хватило ума ничего не  сказать издателю и сделать вид, что его это не касается, хотя он и понимал, что тот сделал это неспроста. Он во всем винил Нэнси. Ее бурная безоглядная бравада не могла не дать где-нибудь сбоя. Ее болезненное ущербное самолюбие развязывало ей язык в самые неподходящие моменты и  делало ее посмешищем среди окружающих ее мнимых друзей. Вести с ней тяжбу из-за бизнеса Джо не собирался. Сюда ей возврата не было. Он подозревал, что Нэнси не успокоится и будет стремиться узнать, откуда неизвестный ей человек прознал про всю ее подноготную. Он, как бойцовый пес, встал в стойку перед дракой и оскалил свои зубы. Но драться Джо не умел и не знал, как нужно вести себя в подковерном бою.
В таких случаях может спасти только пауза. Джо решил уйти на дно, предоставив действовать Нэнси самостоятельно и без его участия. Он с головой ушел в работу, спасаясь от дурных мыслей и необдуманных поступков. Это сразу принесло результаты.  Дела постепенно пошли в гору, поднимая Джо в своих глазах. Ему хотелось доказать себе самому, что он вполне может обойтись без Нэнси, и его жизнь не закончена с ее уходом.
Гром грянул как всегда внезапно. Пол Смит, не дозвонившись до него, прислал факс с просьбой о встрече. Джо дрогнул. Пол звонил не просто так. Если он столь настойчиво добивался его, значит, дело серьезное.
- Здравствуй, дружище, - деланно радостным голосом приветствовал он  Пола, - что у тебя случилось? Я погряз в работе, и честное слово, некогда даже повидаться. Бизнес отнимает слишком много времени, а у меня в последнее время здесь было  немало проблем. Пришлось попотеть, чтобы выбраться из ямы.
- Рад, что тебе это удалось, - ответил Пол, - но боюсь, что я сообщу тебе не очень хорошие новости. Меня хотят познакомить  поближе с твоей женой, и это идет за твоей спиной. Что ты об этом думаешь, Джо?
- Ничего, - сердито буркнул он. – Мне безразлично, чем занимается эта женщина. Вероятно, ей что-то надо от тебя, иначе она и пальцем не пошевелила бы. А что думаешь об этом ты?
- Я просто теряюсь в догадках, - последовал ответ  Пола. – Я видел ее только один раз и, кажется, наши интересы нигде не пересекались. Мне следует отказаться от встречи или дать свое согласие?
- Как хочешь, - Джо почувствовал, что начинает злиться, - от нее трудно отвязаться. Она все равно не отстанет от тебя. Если тебе дороги твои нервы и время, лучше сделай это сразу или пошли ее к черту, но так, чтобы она оттуда не вернулась.
В трубке раздалось ехидное хихиканье. Пол  явно смекнул, в чем дело. Но, как всякий опытный журналист, не стал напрасно злить своего старого друга, а предпочел узнать обо всем от другой стороны.
- Хорошо,- согласился он, - я воспользуюсь твоим советом, Тем более, что не в моих правилах отказывать красивым женщинам. Просто мне хотелось поставить тебя в известность. Ни к чему; если между нами будут тайны, ведущие к недопониманию. Я не сторонник черных кошек, перебегающих дорогу.
- О*кей, - Джо успокоился,- имей в виду, что я ничего не говорил ей,  и не очень верь ее болтовне. И еще не болтай при ней лишнего. Она слишком хорошо умеет плести интриги.
Пол  хмыкнул еще раз. Про себя он подумал, что Джо не так уж хорошо устроился в этой жизни, раз так говорит о своей жене, пусть, может быть, и о бывшей. Но у него достало такта ничего  не сказать об этом и даже не  намекнуть. Он знал, что такие вещи нельзя утаить долго. Просто нужно немного подождать, пока все раскроется само собой.
Теперь с чистой совестью он мог дать согласие на встречу с Нэнси, не опасаясь, что  Джо разозлится и станет вредничать.  Пол не любил усложнять себе жизнь, если этого можно было избежать.
Но его любопытство было распалено еще больше, чем до разговора с Джо. Он и не подозревал, что его старинный друг несчастлив в браке. Только теперь ему стало ясно поведение Джо в Афгане, когда он беспричинно бесился и психовал, если кто-то пытался подшутить над ним.
Пол назначил встречу с Нэнси на следующий день. Его профессиональное любопытство побудило его продумать, как он поведет себя с Нэнси, чтобы и ему не остаться в накладе, а выудить из нее хоть что-нибудь полезное для себя.
Нэнси радовалась, как ребенок. За последнее время не так уж часто ей улыбалась удача. То, что Рой так быстро организовал ей эту встречу, было ей на руку. Она не любила долго ждать и была благодарна Полу за его галантность.
- Вот мы и встретились,- сказала она ему, протягивая для поцелуя свою руку,- я знала, что Вы не откажете мне в этой маленькой просьбе. Поверьте, я ни за что не побеспокоила бы Вас, если бы не одно щекотливое дельце. Прошу понять меня правильно.  Я женщина и рассчитываю на Вашу порядочность, прибегая к Вашей помощи.
Пол вежливо поцеловал ее руку и поклонился, давая понять  ей, что весь к ее услугам. Он окинул ее любопытным взглядом и отметил, что Нэнси действительно элегантна и привлекательна, несмотря на свой уже  немолодой возраст. Но в глазах ее сквозили усталость и тревога, которые она пыталась скрыть за маской улыбки.
Профессиональное чутье не подвело Пола. Нэнси на самом деле испытывала большую тревогу и не знала, как ей начать разговор. Хотя дома она подробно проиграла свою роль, сейчас все слова выскочили из ее головы, и она, путаясь и перескакивая с одной мысли на другую, наконец, сообщила Полу о цели своей встречи.
- Не расспрашивайте о подробностях,- с кривой улыбкой говорила она, -  но мне необходимо знать, кто этот автор. Это очень важно для меня, и это не простое любопытство.
В маленьком кафе, где была назначена их встреча, было совсем не многолюдно. Но Пол Смит боязливо оглянулся, услышав странную и настойчивую просьбу Нэнси. Это не ускользнуло от ее пытливого взгляда.
     - Поверьте мне, - продолжала она, не отводя глаз от Смита, - это не причинит Вам никакого вреда. – Разве издатель не должен заботиться о популярности  имени своих авторов? Ну же, Пол, Вы заставляете меня  думать о Вас не слишком хорошо. Неужели Вы завидуете этому человеку?  Зависть плохое качество, не будьте же столь тщеславны! – Нэнси сладко улыбнулась  и дотронулась до руки Пола.
- Видите ли, - осторожно начал Пол, тихонько высвобождая свою руку, - у нас, у издателей, тоже есть свои правила игры. И мы их тщательно соблюдаем, иначе может быть то, что мы называем фиаско. Конкуренция, моя милочка, конкуренция. – Он лукаво прищурился. – У нас контракт, и я должен свято выполнять все  его условия. Даже если это просьба такой очаровательной особы, как Вы.
«Старый болван и пройдоха, - злобно прошипела про себя Нэнси, - он стрижёт свои купюры и боится лишиться хотя бы гроша. Ещё бы, пока этот Дик Лорэнс  находится в фаворе и строчит свои книжонки, он будет беречь его,  как агнца с золотым руном».
- Вы интригуете меня, Пол, - с кокетливой беззаботностью пролепетала она. – Неужели это такай тайна, что её нельзя открыть даже мне? Ей-богу, я никому не скажу, и Ваша репутация нисколько не пострадает. Если же дело касается денег, то пусть  это не смущает Вас. Я готова платить за информацию, и мы заключим с Вами свой договор.
Смит отрицательно покачал головой. Он, как и любой бизнесмен, никогда не относился к деньгам пренебрежительно, но и не причислял себя к скрягам, способным торговать чем угодно, ради прибыли, каковой бы она ни была. Всё-таки книги – это интеллектуальный и духовный товар, а не барахло и жратва, чьё место, в конце концов, на помойке и в канализации. А эта богатенькая и, видимо, довольно испорченная особа предлагает ему неуместную сделку, как какому-нибудь шпику  за вынюхивание  всякой «клубнички». 
- Нет, госпожа Диман, - сухо отрезал он, - я не торгую информацией о своих клиентах. Честно соблюдать контракт – вот залог  моего  процветания, успеха и покоя. Возможно, я разочаровал Вас. Но таковы условия нашего с Лорэнсом контракта, и я не вправе их нарушать. Вы, видимо, не особо разборчивы в средствах достижения Ваших целей, но  мне не безразлично, что завтра скажут обо мне мои авторы и читатели. Так что разрешите откланяться и впредь прошу Вас не обременять меня подобными просьбами.
Смит хотел уже было встать и выйти, но Нэнси опять удержала его.
- И всё-таки, кто он, Пол? Мне просто необходимо познакомиться с ним. Это не просто шкурный интерес, как Вы думаете. Это гораздо серьезнее. Только я не могу сказать Вам всего, что требует моя просьба.
- Вот и прекрасно, - обрадовался Смит. – Мы оба останемся со своими тайнами, которые нам так дороги. В утешение Вам могу лишь добавить, что они рано или поздно бывают раскрыты и, может быть, Вам стоит  только немного подождать, чтобы удовлетворить  своё любопытство. Что до меня, то я не охотник до чужих интрижек  и предпочитаю быть от них подальше. – Он галантно откланялся и спешно удалился.
На этот раз Нэнси было по-настоящему плохо. Злоба и отчаяние терзали её, приводя в состояние надвигающейся безысходности. Чтобы успокоиться, она заказала  себе двойной коньяк  и выпила его залпом. Это расслабило её. Алкоголь ударил в голову, и она почувствовала, как  мысли разорвались, поплыли каждая сама по себе, не соединяясь в единое логическое целое, которое она всегда выстраивала.
Теперь она нисколько не сомневалась, что Джо полностью в курсе её затеи. И Смит, конечно, подробно осветит ему их встречу. Нэнси представила довольную пьяную ухмылку мужа и вежливое всё понимающее молчание Смита. А Рой… Этот пересмешник не пожалеет её. Он слаб на язык, и ещё чего доброго начнет  развлекать своим рассказом других, комментируя своими домыслами и догадками. Или,  что ещё  хуже, дознается до правды и будет торжествовать  свою очередную мнимую победу!
Нэнси даже не заметила, как по её щекам поползли черные ручейки слез, рисуя на её щеках грязные разводы от туши и смывая с лица тщательно наведенную красоту. Ей было безразлично, как она сейчас выглядит. Не всё ли равно; как выглядеть;  если всё летит к чёрту,  и ты никому не нужна!
- Что-нибудь ещё, мэм, - предупредительно склонился к ней официант. – Вам плохо? Вам нужна помощь?
- Нет, - ответила Нэнси. – Мне очень хорошо. Просто мне  указали мое место, как собаке в доме, которую непременно выбросят на улицу, если она не будет слушать своего хозяина. А помощь… Если  можно, такси. Я поеду домой, пока у меня еще есть дом.
Она расплатилась и, усевшись на заднее сиденье такси, осторожно посмотрела на себя в зеркало. Все то же самое. Зареванное распухшее лицо с грязными подтеками макияжа, морщины и морщинки, тщательно скрытые под грим, и потухшие скучные глаза. Да, каждый год неумолимо делает отметину на ее лице, и никакие ухищрения уже не возвратят свежести и молодости ее лицу. А она всё еще ждет и на что-то надеется, старая дура, и никак не поймет, что всё ушло и никогда не вернется.
Нэнси остановила такси, не доезжая до дома. Ей хотелось немножко встряхнуться и просто постоять одной, незаметно, но где-нибудь рядом. Впервые за столько лет ей не хотелось возвращаться домой и некуда было идти. Кто ее ждет? Кому она нужна? Рою?.. Нет, этот мужчина любит только себя. Он эгоист и не скрывает этого, его всё устраивает. Он привык жить  беззаботно, легко. Ну, зачем ему чьи-то неприятности и проблемы? Любовники не любят никаких осложнений. Джо? Они не нужны друг другу. Всё, что связывало их когда-то, улетело в тартарары. Остались  раздражение, презрение и злость, перерастающая в отчуждение. Дочь? Нет, она тоже далека от неё. Всё пусто.
Ах, да, еще подруги… А разве они есть у нее? Может быть Сара, эта толстая дурочка, которая смотрит ей в рот и тут же молотит всё направо и налево. Или Диана Крейс, то есть Лаура Майнгрэв, эта гадина, перешедшая ей дорогу и теперь  опять  вставшая на ее пути? Женщины, мужчины…Знакомства, связи, деньги…А вот друзья, люди, которые будут с ней рядом в горе и беде, есть ли они у неё? Пожалуй, нет! Вот какой итог…
                14
Окна дома не горели. Только на кухне и в комнате прислуги теплился заветный домашний огонек. Джо устал  за суетливый и такой нервный день. Переговоры, счета, деловые разговоры – всё утомляло его с каждым днем  сильнее и сильнее. Но дом встречал его пустыми глазницами темноты и безмолвием, равнодушным и холодным. Правда, он никогда и не чувствовал, чтобы Нэнси нуждалась в его заботе и тепле, но раньше была хотя бы видимость этого семейного очага. А теперь разрушилась и эта иллюзия. Они оба остались  ни с чем, а этот холодный дом – пустое и жалкое пепелище их долгой и мучительной  совместной жизни под названием семья. А когда-то он мечтал совсем о другом. И  все начиналось, казалось, так удачно. Ведь ему даже завидовали и еще как! Красивая жена, которая была украшением любого общества, его помощница в карьере, в пробивании места под солнцем. Друзья по учёбе и работе, с которыми он негласно конкурировал, пробивая себе путь наверх. Материальный успех и достаток, которого они оба так долго добивались и добились. А теперь это не радует. Они чужие люди, или они и были чужими, только не понимали этого. Джо вспомнил, как он никак не мог сделать Нэнси предложения. Это не было робостью или нерешительностью с его стороны, это было что-то другое, чего  он тогда не понимал, а понял только сейчас. Это была НЕ  ЕГО женщина, а он был НЕ ЕЁ мужчина. Но обстоятельства диктовали свои условия, и они приняли их. Тогда им показалось, что они сделали правильный выбор. И они долго пребывали в этом заблуждении, а теперь их общий обман раскрылся, но время ушло и уже ничего поправить  нельзя.
- Что, Нэнси нет дома? – Спросил Джо у прислуги, едва переступив порог.
- Нет,  миссис Диман давно дома, - ответила горничная, стараясь не смотреть ему в глаза. – Она очень устала и прилегла отдохнуть. Она просила не беспокоить её.
- Да-да, конечно,  - поспешил согласиться Джо, - пусть отдыхает.
Он понял всё. Значит, Нэнси не удалось  узнать от Пола то, что она  хотела. Теперь  она, как побитая кошка, лежит у себя и перемалывает в голове свою неудачу. У Джо заныло внутри. В нем боролись два чувства: ненависти и жалости к ней. Он вспомнил, как она горделиво праздновала каждую свою победу, вызывающе и насмешливо посматривая на всех, а теперь притихла и  спряталась, как маленькая девочка, нашкодившая  вопреки предупреждениям.
 Джо ждал звонка от Пола. Смит, умный старый лис и его давний друг, конечно, объяснит ему всё. Только остановит ли это Нэнси? Вряд ли.
Звонок Пола перебил его мысли.
- Джо, дружище, - услышал он в трубку, - приветствую тебя и спешу сообщить, что твоя милая жёнушка  атаковала меня весьма решительно. Знаешь, чего она хотела? Она потребовала, чтобы я познакомил её с Диком Лорэнсом. Миленькая просьба. Она даже предложила мне деньги, лишь бы что-нибудь пронюхать.
- Ты, конечно, как истый джентльмен, отказал ей, - сухо заметил  Джо. – Однако, в самом деле, что за тайны у тебя с этим писакой? Кто он такой, чёрт возьми?! Я тоже заинтригован и хотел бы это знать! Какого чёрта он лезет в чужую жизнь?
- Ты о чём, Джо, - насторожился Смит. – Я только выполняю свои обязательства по контракту, я не торговец  тайнами. И причём здесь чья-то жизнь? Что ты имеешь в виду?
Джо понял, что проболтался. Этим журналюгам только дай зацепиться, потом от них не отвяжешься. А Пол дока по этим делам и, наверняка, начнёт держать ухо в остро.
- Так, не обращай внимания, - попытался он выкрутиться, - про него ходят всякие слухи. – Говорят, он суёт нос в чужие дела, а это не может нравиться.
- Не мели чепухи, - как можно равнодушнее ответил Смит, - мало ли кто что говорит. Поменьше  слушай всякие сплетни. Ты же знаешь, у успеха много завистников. Я дал Нэнси отпор, но ты сам просил об этом. К тому же её просьба была действительно невыполнима. – Полу стало ясно, что здесь  свои не распутанные узлы, и каким-то образом всё упирается в Дика Лорэнса.
- Ладно, Пол, - попытался отшутиться Джо, - не придирайся ко мне. Я всего лишь обыватель и говорю то же, что и все. Но я рад, что ты спровадил Нэнси ко всем чертям, этим бабам только попадись на язык, съедят с костями. Но я должен предупредить тебя, что она вряд ли успокоится. Я хорошо знаю её. Пока она не вынюхает то, что её интересует, она будет рыть землю, как крот.
- Не беспокойся, - Пол тихо засмеялся в трубку, - мы тоже не лыком шиты и нам не привыкать отбиваться от слишком назойливых мух. Желаю удачи, Джо! И держи свою жёнушку покрепче!
- О*кей, Пол! – Как можно бодрее ответил Джо. – Тебе тоже удачи и поменьше назойливых мух! – Пол положил трубку, и Джо услышал противный писклявый гудок.
«Конечно, Пол неплохой парень, - про себя рассуждал Джо, - но когда дело касается его профессии, станет ли он церемониться, если почувствует, что  можно чем-то поживиться? И чёрт меня дернул за язык! Если Пол что-то почувствовал, он начнет копать. Уж я знаю эти их штучки! Вечно они лезут, вынюхивают, мило улыбаются тебе, а потом – раз! – и выливают на тебя ведро помоев. Извольте отмываться! А всё эта шлюха Нэнси! – Злоба опять закипела в нём с новой силой. – Всё она, с её длинным языком, которым она метёт направо и налево, выпячивая себя, как реклама, которая пытается сбыть давно залежалый товар».
Пол закурил, включил телевизор и уселся в кресло. Ему хотелось отвлечься. Все эти передряги здорово действовали ему на нервы. Теперь он остался один. Его разрыв с Нэнси долго скрывать не удастся. Он, конечно, будет тянуть время, сколько может. Да и Нэнси вряд ли выгодно  ставить кого-то в известность. Только это  вопреки их желанию  скоро узнают все, и вокруг них начнётся новая кутерьма  сплетен и слухов. А это так не нужно, так не выгодно сейчас ни Джо, ни Нэнси. Бизнес любит стабильность, а деньги тишину, а этого-то у них сейчас и не будет.
      - Размышляешь над моим падением, - услышал он за спиной голос Нэнси. – Ну, как, этот лощёный козёл уже доложил тебе о нашей встрече? Как же, ваша мужская солидарность не даёт вам право встать на сторону женщины. Вы всегда готовы указать ей её место, если она позволяет себе независимость в чём бы то ни было! Не правда ли, дорогой? – Нэнси потрепала его по щеке. – Ты всегда был тихим,  скромным пай-мальчиком, которому со мной было удобно, но ты никогда не любил меня. Впрочем, я не в обиде, я платила тебе тем же. Твоя карьера, твой бизнес, и я, как удачное дополнение ко всему. Мы оба ошиблись. Мы были хорошими партнёрами, но никудышными мужем и женой. Всё, что с нами случилось – мои любовники, что-то там у тебя, я ведь никогда не интересовалась твоей личной жизнью, - закономерно. И даже наша дочь, холодная, как лёд, суть всего лишь наших  фальшивых отношений.
- Оставь меня в покое, - отстраняясь от неё, произнес Джо. – Давно уже поздно выяснять отношения. И я прошу не вмешивать меня в твои грязные делишки. Твои дешёвые привычки шарить  по карманам и сплетничать за  спиной мне изрядно надоели. Ты так и осталась   жалкой провинциальной  шлюхой с претензией на  аристократический  лоск. Делай, что хочешь, ты свободна. Но я к этому не хочу иметь никакого отношения. Что касается нашей дочери, то Ванда плод твоего воспитания, и она твое абсолютное прямое отражение.
Джо встал и в упор посмотрел на Нэнси. Её умытое лицо было бледно  и расплывчато. Оно потеряло свои четкие линии и   выглядело даже болезненно.
- Я устал, - сказал он, глядя ей прямо в глаза. – У меня завтра трудный день,  и я должен хорошенько отдохнуть. Но предупреждаю тебя, лезть в мои дела и в мой бизнес я тебе не позволю.
Джо вышел. А Нэнси взбешенная, разбитая, молча,  смотрела ему в след. «Всё кончено, - подумала она.- И пусть. Должен же быть когда-то и конец. Буду жить  одна, хотя я и была одна, даже когда он был рядом». Без денег он её не оставит, да она и не позволит это ему. Что ж, пусть теперь покрутится один в своем бизнесе, без неё, без её умения  втираться в доверие и располагать к себе людей, без её пронырливости и изворотливости, без её нюха. Посмотрим, Джо, на что ты способен!
                15
На душе у Лауры  было неспокойно. Накануне отъезда смутная тревога одолевала её. Но медлить с отъездом дальше было нельзя. Эта поездка стала  ещё более необходимой после  встречи с Нэнси. Лаура не понимала, что так тревожит ее: неожиданное появление Нэнси или то, что она оставляет Томми без своего неусыпного  контроля. Конечно, она договорилась с Роем, но полной  уверенности в нём у неё не было. Настораживало её и то, что Нэнси, не стесняясь, вилась вокруг Роя. Нет, она не ревновала. Просто Нэнси любит  во всё соваться, а в её отсутствие она не преминет сунуться в дела Роя и Томми, а значит, и в ее собственные. Остаётся надеяться на Роя. Он не любит никаких поучений  и легко может  перекрыть ей кислород. А вот Томми… Мальчишка любопытен, он запросто может попасться на ее крючок. Она умеет «пудрить» мозги. Правда, и Рой не так прост, как может показаться,  и не станет   в случае чего церемониться с ней.
Лаура правильно вычислила Роя. И если бы она знала, что произошло между ним и Нэнси совсем недавно, она, наверное, даже пожалела бы её, как женщина женщину.
 Лаура не любила женщин, но никогда не вставала на сторону мужчин, если они  вели себя недостойно. Она не терпела мужских жалоб на своих жён и подруг, считая их дешевыми уловками  в достижении своих целей, и безапелляционно и брезгливо давала отпор подобным разговорам с их стороны.
- Просто  удивительно, - презрительно говорила она, - что вы считаете нас женщин такими глупыми и продажными, если думаете, что мы способны вместе с вами заливать друг друга помоями ради ваших штанов!
Жалобщик, как правило, конфузился и трусливо ретировался, опасаясь когда-либо вступать с ней в диалог, а зачастую и просто избегал ее. Это не былое солидарностью с женщинами. Это было отстаивание ее права быть на равной ноге с мужчинами. И они давали ей это право. Правда, она никогда не забывала, что она всё-таки женщина, и умело пользовалась  и этим преимуществом.
Нэнси спутала все её планы. Лаура понимала, что главная её тревога  - это она. Враждебность, которую они питали друг к другу,  не прошла с годами, а внезапная неожиданная встреча была для обеих неприятным сюрпризом.
Смена имени,  новое положение Лауры не могли  не заинтересовать  Нэнси. Ведь теперь  она не могла  царить одна, как привыкла всегда,  а Лаура не собиралась уступать  ей. Разница между ними состояла в том, что Лауру не интересовала личная жизнь Нэнси, в то время как её собственная могла  стать объектом самого пристального внимания со стороны Нэнси. А этого больше всего и опасалась Лаура.
Болтушка Сара металась между ними, как между двумя огнями, никак  не решаясь выбрать одну из них. А они обе старались теперь держать её на расстоянии, чтобы не давать ей возможности посплетничать про обеих. Сара обижалась,  дулась, уверяла каждую из них в  своей самой искренней дружбе, но по-прежнему сучила язычком при малейшей возможности. Делала она это не по злобе, а по складу своего характера, выбалтывая порой даже про себя такие вещи, о которых нужно бы было крепко молчать.
 Лаура знала её слабость и на  многое смотрела сквозь пальцы, но теперь дело принимало совершенно другой оборот. Болтовня Сары становилась неуместной, а порой  даже несносной, и Лаура постепенно стала отдалять её от себя.
- Ты же знаешь, - оправдывалась она перед ней, - у меня столько хлопот с Томми. Этот шалопай отнимает кучу времени. Но иначе нельзя. Я не могу пустить свои денежки на ветер. Но как только он окончит  курс обучения, мы снова будем предаваться нашим маленьким женским слабостям.
- Ты прячешь его ото всех, как какое-то дивное сокровище, - упрекала  Сара, - водишь его за ручку и боишься дать ему волю. Если он  делает успехи, пусть он видит плоды своего труда. Дай же ему порадоваться и погордиться собой.
- Скорый успех кружит голову, - парировала Лаура, - а Томми  итак слишком большого о себе мнения. Путь немного посидит в тени, это не повредит ему. Терпение именно то качество, которого ему так не хватает.
Теперь, в её отсутствие Сара прожужжит Рою все уши, упрашивая его  притащить Томми. Даже если Рой согласится, можно не беспокоиться. Он не особо любит Сару и не даст ей разгуляться, пока  она в отъезде.
Лаура раскрыла чемодан и положила в него пару мужских рубашек и чудесный французский костюм, который она так тщательно и любовно выбирала накануне в дорогом бутике. Она нежно погладила его рукой, как будто  гладила мужчину, желанного, долгожданного и, наконец, пришедшего, но с тревогой и опаской, что может его  потерять и никогда больше не увидеть. Затем поднесла к своему лицу галстук, изысканный, изумрудно-серебристый, и направилась к зеркалу. Она смотрела на своё отражение, явно прикидывая, как он будет  смотреться  на том, кому она его купила, и осталась довольна.
Потом порывисто бросилась наверх и вернулась  с обувной коробкой, где лежали чудесные мужские туфли, кожаные, черные, отделанные тонким  серебристым орнаментом. Она положила в коробку  красивые серебристо-серые носки и закрыла её. Последним штрихом был носовой платок. Лаура особенно придирчиво перебрала несколько из них, прежде чем  выбрала один – нежно-изумрудный в полоску. Он прекрасно сочетался с галстуком и тёмно-серым цветом костюма.
Сборы были закончены. Лаура  застегнула  чемодан и удовлетворенно села рядом.
«Теперь прочь все посторонние мысли, - приказала она себе, - нужно  собраться и подготовиться. Нужно быть сильной. Я должна быть сильной. Что бы ни произошло, что бы ни случилось, я должна быть готова ко всему. Я не могу отступить и проиграть. Я должна победить, или я ничего не стою».
Лаура решительно встала и рванула чемодан на себя. Завтра был важный день. Нужно хорошенько выспаться, хорошо выглядеть. Она набрала номер Роя:
- Прощайте, Рой, - услышал он её голос, - оставляю Томми на Вас.  – Будьте с ним построже и держите Сару на расстоянии.
- Не беспокойтесь! – Живо отозвался Рой. – Экзекуции не будет, но впасть в эйфорию я ему не дам. – Он засмеялся. – А что до Сары, то эта самодовольная курица получит хороший щелчок, если будет лезть куда не следует. Желаю удачи, Лаура, и, пожалуйста, не задерживайтесь долго, у меня очень мало терпения.
-  Спасибо, Рой, - Лаура  была явно благодарна ему, - посмотрим, что нам удалось сделать из Томми.  Я надеюсь на Вашу объективную оценку. И не волнуйтесь, я не задержусь долго. Это и не в моих интересах. Счастливо, Рой!
                16
Было ещё совсем рано, когда Лаура встала с постели и стала собираться в дорогу. Все женские уловки, на которые способны женщины во имя своей внешности, были пущены в ход. И, наконец, придирчиво оглядев себя в зеркало, она вполне осталась собой довольна.
Вырулив на магистраль, она дала своей душе волю и помчалась  с той скоростью, которая только была возможна. Оставшись наедине сама с собой, она могла теперь позволить себе и быть самой собой. Скорость всегда молодила её. Она, как девчонка, радовалась свисту ветра в ушах   и озорно махала рукой тем, кого оставляла позади. Сегодня её переполняла радость. Она желала этой встречи. И хотя неизвестность пугала её, веселье не покидало её существо,  и настроение было по-настоящему праздничным.
Через четыре часа пути она достигла цели. Это был пригород, тихий, зелёный и немноголюдный. Высокий забор, окружавший трехэтажное здание особняка, находился под охраной,  и на его воротах висела табличка «Клиника  доктора Коптона».  Лауру пропустили без лишних вопросов, и почти тут же в холл к ней вышел солидный высокий и седой человек.
- Я доктор Коптон, - представился он ей. – Вы, вероятно, Лаура Майнгрэв.  Не трудитесь рассказывать мне что-либо, я в курсе Вашего дела. – Он сделал широкий жест рукой. – Прошу Вас пройти ко мне в кабинет. Там нам будет спокойнее вести нашу беседу.
- Здравствуйте, доктор Коптон, - Лаура вежливо кивнула, - узнаю наших друзей, они как всегда чрезвычайно предупредительны.
Доктор пропустил её намёк мимо ушей. По тихим коридорам с мягким приглушенным светом и ковровыми дорожками, покрывающими старый дубовый паркет, они прошли в его кабинет. Его убранство не было похоже на кабинет  медика. Скорее он напоминал комнату  отдыха: все было уютно, комфортно и даже несколько роскошно. Единственное, что выдавало его рабочее назначение, это был компьютер, громоздившийся на большом  письменном столе доктора.
- Вы хотите забрать его? – Сразу  в лоб спросил Коптон. -  Я должен ввести Вас в курс дела. – Он сел за компьютер. – Здесь у меня собраны все сведения о моих пациентах, - сказал  доктор. – Вот, - он вынул несколько распечатанных листов,  - к сожалению, мне нечем Вас порадовать. У него большие проблемы со здоровьем.
Лаура побледнела. Смутная тревога, терзавшая её в последнее время, обрела реальные очертания.
- Всё так серьезно, доктор? – спросила она.
- Серьёзнее некуда, - ответил Коптон, - никудышнее сердце, сосуды, лёгкие и вдобавок крайне напряженное эмоциональное состояние. Нет, больной не сумасшедший, - поспешил он успокоить Лауру, поймав ее тревожный взгляд, - хотя к нам он поступил именно в психиатрию. Я думаю, что у него был длительный  глубокий стресс, который и привел  к попытке суицида. Возможно, что этому поспособствовал и еще какой-нибудь  случай, окончательно выбивший его из равновесия и ставший толчком к этому. Та дама, которая направила его к нам, кто она ему?
- Прошу Вас, доктор, не говорите о ней, - Лаура почувствовала,  как внутри у нее что-то закрутилось и начало обдавать её жаром. – Она не стоит, чтобы мы о ней говорили. Я знаю, что без нее здесь не обошлось.
- Вот-вот, - покачал Коптон головой, - ваши женские интриги всегда дорого обходятся мужчинам. – Он запутался в своих отношениях с вами плюс семейные  передряги,  плюс Ваша ненормальная профессия. Всё вместе и привело к столь плачевному результату.
- Он много пил в последнее время перед нашим разрывом, - заметила Лаура. – Вам удалось справиться с  этим?
- Как будто да, - ответил Коптон. – Но мы не волшебники. В этом случае всё зависит не только от нас, докторов. Его желание, его воля,  его окружение, доброжелательность и понимание – вот залог настоящего успеха  в его лечении.
- Как долго он у Вас  здесь находится, доктор? – Спросила Лаура. – Я только недавно узнала об этом. Я, действительно, хочу забрать его.
- Это не так просто, - медленно начал Коптон, -  наша клиника стоит дорого, и я несу ответственность за своих пациентов. Тем более, что мне неплохо платят. Подписан  бессрочный контракт. Ваш больной находится здесь  уже десять лет.
- Я заплачу любые деньги, - твердо сказала Лаура, - Вы не останетесь в накладе. Нет ничего более позорного, чем держать здорового человека в психушке, даже если Вам за это хорошо платят! Разве Вы забыли, доктор Коптон, что Вы прежде всего врач?
- Не смейте со мной так разговаривать, - взорвался Коптон, - я старый человек и хороший врач. Я вижу и понимаю больше Вашего. Он по-настоящему болен, ему нужна операция. Да, операция, операция, - закричал он, - у него сердце держится на ниточке! Но я не могу выпустить его отсюда, я бессилен. Это не моя компетенция, вы понимаете, о чем я говорю. Ваша…как вы там называетесь…всё оттуда, оттуда. И эта дама, которую Вы так не любите, всё оттуда! Вы понимаете меня?
- Безусловно, - спокойно ответила Лаура. – Вот бумаги, - она протянула Коптону пачку листов. Прошу Вас ознакомиться и поторопиться. Вознаграждение назначьте сами. Я располагаю значительными средствами.
Коптон зарылся в бумаги  и с удивлением посмотрел на Лауру. Кто бы мог подумать, что женщины могут  заниматься такими делами.
-    Это облегчает задачу, - произнес он, запихивая бумаги в папку.  – Документы останутся у меня, это мое оправдание и спасение. А что касается суммы, я потребую компенсировать мне то, что я теряю, отпуская  Вашего пациента. У него пожизненный контракт. Это будет, - он написал сумму на бумаге, - Вас устраивают эти цифры?
- Вполне, - ответила Лаура. – Деньги Вы получите незамедлительно, как только  мы закончим наши дела. – Она встала. - Не будем терять времени, я прошу Вас провести меня к нему.
- Хорошо, - сказал Коптон и поднялся со своего места. – Пойдемте. – Но прошу и предупреждаю Вас, как врач, никаких выяснений отношений и провокационных вопросов. Мне совсем не хочется опять прибегать  к медикаментозному лечению. Хватит с него уколов. Сейчас его психическое состояние стабилизировалось, но при его нервной системе любой психоз может вызвать длительную депрессию с самыми непредсказуемыми срывами. Улыбайтесь, больше улыбайтесь!
- Даю Вам слово, доктор, - пристально глядя в глаза Коптону, сказала Лаура, - что я буду очень осторожна. Не беспокойтесь, я знаю этого человека давно и прекрасно изучила его характер.
Коптон согласно кивнул и повел Лауру  в другое крыло, где располагались апартаменты его подопечных. Если бы Лаура не знала, что это клиника, она бы и не подумала, что находится в больнице. Здесь не пахло лекарствами, не сновали по коридору врачи и медсёстры, и сама обстановка больше напоминала маленький уютный отель. Около одной двери Коптон остановился.
- Это здесь, - сказал он и повернулся к Лауре. – Вы готовы?
- Да, - ответила она. Голос ее звучал спокойно, но красные пятна, которые выступили на ее лице, выдали ее волнение.
- Не волнуйтесь, - Коптон взял ее руку в свою, - сейчас от Вашего состояния будет зависеть его первая реакция. Вы должны быть спокойной и невозмутимой, как доктор. – Он постучал и толкнул дверь вперёд. – Это я, Вальтер. Вы разрешите мне войти?
- Конечно, доктор, заходите, - послышался голос, и они вошли. – У меня что-то не в порядке? А я чувствую себя неплохо. Да Вы сами говорили, что никаких  изменений в худшую сторону нет.
- Здравствуйте, Вальтер, - Коптон отодвинулся и пропустил Лауру вперёд, - я, как видите, не один. К Вам гостья. Думаю, мне не надо представлять вас друг другу. – Он перевел взгляд с Вальтера на Лауру  и увидел, как они  оба напряглись. – Ну-ну, не буду вам мешать, не смущайтесь и побольше улыбок. Вас ждут хорошие новости, Вальтер!
Он сделал ободряющий жест Лауре и вышел вон.
Теперь  они остались одни, и оба не знали с чего начать. Для Вальтера эта  встреча была неожиданностью и ошеломлением, для  Лауры  долгим и желанным ожиданием. Но сейчас они оба были растеряны и скованы,  как люди, попавшие впросак.
- Здравствуй, Вальтер, - прервала  неловкую тишину Лаура. – Я приехала забрать тебя к себе. Я говорила с доктором, и он считает это возможным. Все необходимые формальности соблюдены, и ты можешь покинуть этот дом.
- Я не ждал тебя, - произнес он, не отвечая на ее приветствие. – Что привело тебя сюда? Я никого не звал и уже давно никого не жду. И кто сказал  тебе, что я хочу уехать отсюда? Сначала вы запихиваете человека в сумасшедший дом, а потом в слезливой благородности делаете красивый жест. Мне ничего не нужно!
- Не спеши, Вальтер, - Лаура сжалась, как кошка для прыжка, - и не обобщай.  В том, что ты здесь оказался,  нет моей вины. Ты прекрасно  знаешь, чьих рук это дело. – Она впилась в него глазами. – Я недавно узнала, где ты. Поверь, мне было горько и обидно за тебя. И мне  стоило немалых усилий, чтобы вытащить тебя отсюда.
- Я никого ни о чем не просил, - разозлился он. – Вы всюду лезете сами, а потом кричите о своем человеколюбии и ждете удобного момента, чтобы спустить с человека шкуру взамен вашей добродетели. За всё надо платить! Я давно это понял. А чего хочешь ты? – Он покрутил своей головой, чубатой, иссиня черной  и щедро пересыпанной сединой.
Он почти не постарел и даже неплохо выглядел для своих лет. И если бы не беседа с доктором, Лаура, пожалуй,  не догадалась о том, что он серьезно болен. Он был чисто выбрит, ухожен и совсем не подходил под статус больного.
- Ты даже не предложишь мне присесть? – Спросила она. – Я всё-таки твоя гостья,  и я женщина.
Вальтер дернулся и подвинул ей кресло.
  - Извини, - сказал он, - присаживайся.
Лаура уселась поудобнее,  и он сел напротив. Теперь уже он с любопытством рассматривал её. Да, она изменилась, но в лучшую сторону. Бывают женщины, которые  необыкновенно хороши в молодости, но с возрастом теряют всю свою красоту и очарование. А  есть другие, которые поначалу кажутся гадкими утятами, но потом распускаются, подобно поздним цветам пышной и яркой красотой и цветут долго назло годам, приобретая тот неповторимый шарм, который так притягивает к  себе мужчин. Лаура, безусловно, относилась ко второму типу. Она сохранила в себе юношескую легкость и привнесла в свой образ элегантность и изысканность женщины средних лет. Вальтер отметил её ухоженность и прекрасный стиль  в одежде, который свидетельствовал о её хорошем вкусе. Она даже не постарела, а как бы повзрослела: жесты потеряли свою угловатость, она стала увереннее в себе, а хорошая косметика делала свое дело.
- Я сильно изменилась, - спросила Лаура, перехватив  его пристальный взгляд, - и постарела? Мы, женщины, старимся намного раньше вас мужчин, даже если мы пускаемся на всевозможные уловки. А ты выглядишь хорошо, почти такой же, только седины прибавилось.
- Ты тоже мало изменилась, - впервые улыбнулся он. – Ты даже стала как-то лучше, в тебе стало больше женского, мягкого. И это тебе идет. Ты вышла замуж? – Он посмотрел на нее тем пристальным немигающим взглядом, каким он смотрел всегда, когда злился и когда ему что-то не нравилось. – Он богат? Судя по твоему внешнему виду, ты живешь на широкую ногу.
- Нет, я не замужем, - ответила Лаура, - хотя изменений в моей жизни за это время произошло предостаточно. Ты прав, я не бедствую и я богата. Но это честные и чистые деньги. И поверь, что это не главное в моей жизни. – Она сделала паузу. – Повторяю тебе, я приехала за тобой. Нужно начать всё сначала, слышишь, всё сначала.
- Поздно, - Вальтер провел рукой по своему лицу. – Я уже не тот. Мое время ушло. Ты зря беспокоилась. И потом, ты же знаешь, я не люблю благотворительности. Что ты мне можешь предложить, переехать из одной богадельни в другую, только уже под твоей опекой? Разве от этого что-то переменится?
- Не говори чепухи, - лицо Лауры покраснело от негодования, - я имела в виду совсем другое. Никаких богаделен, тебе нужна полнокровная настоящая жизнь. Ты должен все решить сам. Я только могу помочь. Все остальное будет зависеть только от тебя.
Вальтер горько усмехнулся. Сколько раз женщины входили в его жизнь  то разрушая, то обновляя её. Одна  затолкала его сюда, другая  хочет его отсюда вытащить. Он уже привык быть один. Друзья…их почти не осталось. Их много вьется вокруг, когда ты в силе, но стоит тебе  чуть споткнуться, упасть, как едва ли найдутся один-два, которые останутся с тобой. Дети…Он был нужен им, пока они были маленькими. А теперь у них свои семьи, и он им не нужен. Конечно, если бы он был денежным мешком, все было бы по-другому. Но он не богат. Все, что когда-то было,  разлетелось вдребезги. А виною всему только он сам. Все стало рушиться после развода. Нет, гораздо раньше, когда он встретил Нэнси Ферман.
- Ты думаешь, ты кому-то здесь нужен? – Словно угадывая его мысли, спросила Лаура.- Многие ли вспомнили о тебе, пока ты здесь? Хотя бы кто-то навещал тебя за все это время?
Вальтер кивнул.
- Раза два или три приезжал Виктор, ты помнишь его? – Лаура утвердительно покачала головой. – В день рождения приезжает Джек, старший сын, иногда внуки. Если бы был жив Алекс, он бы не бросил. Он был настоящий друг, такой скромный и тихий, каких мы обычно не  замечаем. Но именно они и приходят первыми на помощь, когда нам плохо. Теперь его нет. Я часто его вспоминаю, мне некем его заменить и мне его не хватает.
Вальтер замолчал. Лаура почувствовала, что ему нельзя давать молчать,  иначе он может замкнуться, а ей во что бы то ни стало надо добиться его согласия.  И она решилась. То, о чем она поначалу не хотела говорить ему, стало теперь ее козырной картой в достижении цели.
- А что же младший, - спросила она, - разве он не приходит? Ты, помнится, его никогда не жаловал. И Алекс в свое время говорил мне, что мальчишка оторва  хоть куда, да и Нэнси отзывалась   о нем, мягко говоря, без восторга.
Вальтер опять посмотрел на нее своим тяжелым взглядом, рот его сжался, и Лаура  увидела, как густой матовой чернотой налились его глаза. Это было явным признаком того, что она задела его за самое  живое.
- Я не знаю, где Томми, - процедил он,- мы расстались с ним еще до моего ухода. Парень совсем отбился от рук. Мы с Джеком пытались что-то сделать, но безуспешно. Воровство, наркотики, продажные девки и такие же, как он, оболтусы  - вот круг его интересов. Томми тянуло к легкой жизни. Он искал ее, его не  устраивало то, что у всех. Он жаден и хитер, весь в маму, такой же лживый и изворотливый. Что ему теперь с меня? Помнишь, я говорил тебе, что я всегда в прогаре. Такой я им не нужен.
- Значит, он ушел от вас, - задумчиво протянула Лаура. – И он такой же одиночка, как и ты. Он был не нужен вам, а теперь вы стали не нужны ему. Мальчишка, конечно, паршивец, но он продукт вашего воспитания. Поменьше нужно было бегать по бабам, Вальтер. То приятное время, которое ты посвящал себе, нужно было отдавать детям.  – Она вяла его руку в свою. Он не отдернул ее. Рука была теплая и мягкая. – Томми у меня, - сказала Лаура, - уже почти целый год.  Парень не подарок, скажу я тебе. Но он чертовски талантлив. Мне пришлось изрядно с ним повозиться и даже запереть его в четырех стенах, но толк есть.
- Откуда ты его выудила? - Изумленно спросил Вальтер. – Ни мне, ни Джеку он ни разу не подал весточки о себе. Ни единого звонка за все время! Тащить из дома барахло и лазать по чужим домам он мастак. А хотя бы дать о себе знать близким – это для него ненужная роскошь. Он всегда был себе на уме, даже когда был совсем маленький. Я бы не обольщался на твоем месте относительно Томми. Будь поосторожнее с ним и не давай ему денег. И вообще не балуй его.
Первый раз за всё время Лаура позволила себе улыбнуться. «Не думаешь же ты, что я такая простофиля», -  ответила она ему про себя. А вслух сказала:
- Он делает большие успехи. У него чудесный голос, и сейчас он серьезно учится музыке. С ним занимается известный профессор пения Крафт. Он берёт хорошие деньги за свои уроки, но это оправдано. Профессор настоящий мастер своего дела и отличный педагог. Он держит Томми в черном теле и не дает ему спуска.  Крафт говорит, что у Томми большое будущее, если он не будет дурить, а работать, как  лошадь. Пока совместными усилиями нам это удается. И результаты налицо.
Наконец напряжение спало, и Вальтер улыбался обескуражено и совершенно по-детски. Эта новость была неожиданной и невероятной для него и от того еще более приятной. Он, как ребенок, застигнутый врасплох,  был  сейчас весь раскрыт нараспашку и счастлив и горд, как отец.
- Невероятно, - улыбаясь, сказал он. – Мой Томми, этот плут и пройдоха, оказался талантливым малым! Не могу поверить,  Лаура. Но где же ты его подцепила?
- Все произошло случайно, Вальтер, - повеселевшим голосом ответила она. – Томми подвизался в шоу-бизнесе. Он пел в одной модной группе вместе со своими дружками. Среди них  были и детки толстосумов. У Томми удивительный нюх на деньги, и он умеет прилипать к нужным людям. За их счет он и держался на плаву, правда, круг его знакомств оставляет желать лучшего. Этим мы с профессором и занимаемся.  Но, - Лаура замолчала и взяла Вальтера за плечи, - пойми меня правильно. Мы для него чужие люди. И сколько бы мы ни старались, мы не сможем стать ему родными. Ему нужен свой близкий человек, который поймет и подскажет,  что нужно делать, которому он сможет безоговорочно доверять, ему нужен отец, Вальтер.  Ему нужен ты.
Вальтер  наклонил голову, чтобы Лаура не  увидела слез в его глазах. Он не хотел показывать ей свою слабость, но они предательски потекли по щекам. Тогда он закрыл свое лицо руками и отвернулся от нее.
Все эти долгие годы одиночества, которые он провел здесь в почти полном забвении, пронеслись в его голове жутким черным вихрем.  Он запрещал себе думать о прошлом, потому что это было слишком больно и мучительно, а теперь эта женщина возвращала его к тому, что он так настойчиво пытался забыть. Все то, что он любил и ненавидел тогда, казалось ему уже потерянным навсегда, а она убеждала его, что многое поправимо и призывала начать сначала.  В ее искренности он не сомневался, но хватит ли сил у него пройти всё заново, он не знал.
Теперь  многое изменилось и было не так, как  он привык. Пришли новые люди, которых не знал он и которые не знали его. И этот временной разрыв, отделявший  его от них,  мог оказаться пропастью, через которую он мог не перескочить.  Люди, которых он знал в прошлом,  растворились в суете жизни. Да он и не обольщался относительно  многих из них. Их благополучные отношения отчасти были данью вежливости и приличия,  а  вернее просто лицемерием  и фальшью. Единственный друг,  которому он всецело доверял, давно умер. Другие же…
Нет, он никого не винил. Более того, скорее он считал виноватым себя. Ведь он тоже не брезгал ничем, когда шел к своей заветной цели. Он тоже лицемерил и лгал, изворачивался и предавал и не оглядывался на тех, кого оставлял позади. Ему некогда было их жалеть, он гнал время вперед. Но самое ужасное, что он оправдывал свои поступки тем, что так делают все, и, следовательно, в этом нет ничего  постыдного и подлого. Это была мораль и  норма их жизни, так к чему же вся эта достоевщина и рассуждения  о высоких сферах!
Но когда затрещат твои кости, и мясорубка начнет  перемалывать тебя, тогда в обидах,  соплях и боли  ты начинаешь проклинать себе подобных, еще вчера сидевших с тобой за одним столом, поющих тебе дифирамбы и клянущихся в вечной нерушимой дружбе. Нет, они вовсе не все подлецы и проходимцы, многие из них считают себя даже очень порядочными людьми,  - просто это так принято, и никто не  виноват, что ты дурак, и принимаешь все за чистую монету.
Понимает ли Лаура всё это? Наверное. Она тянет Томми и ей тяжело, а с ним будет еще тяжелее. Она просто не понимает этого или не хочет понять. И можно ли ей верить? Ведь и она не безгрешна. Правда, она не такая проныра, как Нэнси, но время идет, и кто знает, чему она научилась  за время их разлуки.
 Женщины особый народ. У него было много женщин, он даже гордился этим. Его не останавливали семейные узы, он считал, что его мужская свобода вне женской морали. Главное, чтобы семья ни в чем не нуждалась, а остальное – его дело. Первую ошибку, которую он совершил, - это женитьба на Лиз. Впрочем, даже удачная женитьба вряд ли сумела бы удержать его от многочисленных мужских приключений, которыми так изобиловала его жизнь.
Да, он любил женщин, но с тем мужским эгоизмом, который заставлял его освобождаться от  них  при малейшем неудобстве и без всякого сожаления. Он пользовался у женщин большим успехом и брал их  с азартом игрока, набирающего  очки, но ни одна из них не касалась его души.
Его мужской покой разрушила Нэнси. Эта шалава понравилась ему сразу. Но самое главное, она была замужем, и это было удобно. Никаких обязательств с его стороны, никаких  посягательств с ее. Всё рядом, по соседству. И неважно, что она жена друга – лови момент! И он поймал. Нэнси сразу поняла, что она ему нравится. Она с чисто женским лукавством заигрывала с ним, раздражая его мужское самолюбие, а часто и просто провоцировала его, с любопытством наблюдая, как он бесится в своем бессилии. А потом был Афган…Нэнси осталась одна, и Вальтер понял, что теперь пришла его пора, и он не промахнулся. Она тогда еще продолжала свою игру, прикидываясь невинной овечкой, но он то знал, чего  стоит эта ее  «добродетель». И он взял ее. И это было  первое грязное, подлое, жуткое предательство, которое он совершил. Это было предательство друга, детей, семьи, но самое ужасное, что это было предательство самого себя.
Всё покатилось под откос.  Лиз все больше стала раздражать его, он занялся карьерой, а дети как-то росли сами по себе, ему было не до них, ему было некогда. Лиз, с ее жадностью к тряпкам и деньгам, тоже не обращала на них внимания. Ее больше  заботили похождения мужа и боязнь потерять то благополучие, которое она имела благодаря ему. Эта тупая дура была очень практична и цепка, как бульдог. А его все устраивало. Он жил своей жизнью. Но когда Лиз начала сопротивляться и требовать своего, он не утруждал себя обещаниями исправиться, а просто стал поколачивать ее и ограничивать в деньгах, чтобы заставить ее молчать. Это возымело действие, но ненадолго. Лиз начала жаловаться соседям и родне, в том числе и Нэнси, которая быстро намотала всё на ус и удачно воспользовалась этим впоследствии.
Неприятности сыпались, как из рога изобилия. Лиз таскала его по судам, жаловалась на службу и сделала достоянием общественности их личную жизнь. Карьера его висела на волоске. Тогда он схитрил опять. С помощью Нэнси он обработал детей, и они пошли против матери. Лиз с ее патологической жадностью экономила не только на муже, но и на детях. По сравнению со своими  сверстниками они выглядели нищими, а Лиз как будто не замечала этого. Она оправдывалась тем, что дети растут и нет смысла слишком тратиться на них, а лучше попридержать денежки для себя. Мужа она тоже не баловала, считая, что для нее он хорош  и так, а прихорашивать его для других женщин, это с ее стороны непростительная глупость. Даже для себя она была чрезвычайно скупа, донашивала давно вышедшие из моды обноски и была откровенной неряхой.
Развод с ней был тяжелый  и затяжной. Выручили его дети и Нэнси с мужем. Джо тогда и не подозревал, какую свинью подложил ему его дружок Вальтер, пока он был в Афгане на войне. А может быть, и подозревал, но делал вид, что все нормально, потому что ему тоже было так удобно и выгодно во всех отношениях.  Правда, Лиз умудрилась оставить  бывшего мужа с огромными долгами, вынудив  купить ей квартиру, и он несколько лет  сидел в долговой яме.
Рухнувшая семейная жизнь сильно изменила Вальтера. Из веселого и бесшабашного гуляки с искрящимися озорными глазами он превратился в угрюмого  молчаливого  человека с тяжелым взглядом  и настороженностью раненого зверя.
- Я должна сказать тебе еще кое-что, - услышал Вальтер голос Лауры откуда-то издали. Он поднял голову и посмотрел на нее так, как будто не мог понять, откуда она здесь появилась. – Я встретила Нэнси, Вальтер. Мы узнали друг друга. Наша встреча не обрадовала нас обеих, мы остались врагами. И я думаю, что она не оставит меня в покое. Я боюсь за тебя, за себя, за Томми. Я прошу тебя, уедем от  грязных дрязг и сплетен, начнем все сначала.
                17
Всё шло совсем не так, как представляла Лаура. Вальтер по-прежнему был от нее далеко, где-то в своем мире, в который он не хотел ее пускать. Она чувствовала это всем своим существом. А она знала, что оставлять его здесь одного больше нельзя, и это его единственный и последний шанс.
«Неужели опять Нэнси?  - Стучало у нее в голове. – Ведь это она тогда  врала и клеветала, плела всевозможные грязные интриги, чтобы рассорить их. И ей это удалось. Вальтер поверил ей. Лаура вспомнила, с каким презрением и злостью Вальтер обвинял ее во лжи, как он выгораживал Нэнси, не веря в то, что она могла предать его. И только когда Лаура бросила ему в лицо  совершенно унизительные для него факты их  с Нэнси интимной близости, которые она никоим образом не могла знать, он сник и замолчал, смертельно раненый этой жестокой   жуткой правдой. Она видела, как ему было больно. Но он вынудил ее нанести ему этот удар, потому что теперь Нэнси была обличена.
Лаура никогда не понимала, почему Нэнси вела себя со всеми с таким чувством превосходства.  Нельзя было сказать, что она нравилась всем. Многие,  наоборот, отзывались о ней весьма презрительно, особенно мужчины, которые знали ее мужа. Ее бесстыдные отношения с Вальтером, попирающие все нормы общественной морали, вызывали недоумение, брезгливость и  насмешки. Сослуживцы не понимали позицию ее мужа, ставшего, как все обманутые мужья, предметом язвительных ухмылок и намеков, безропотно сносить столь унизительное  для любого мужчины положение в обществе  и делать вид, что все нормально и благополучно. Факты не то чтобы кричали, они вопили. И люди не понимали, почему Джо  позволяет Нэнси так себя вести даже в своем присутствии и играет роль  дурака, который ничего не  хочет видеть и замечать.  Нет его не жалели, его просто созерцали. Что поделать, если он хочет быть тряпкой при грязных делишках своей жены и «друга дома»?
А Нэнси цвела и благоухала. Она относилась к окружающим ее женщинам с  легкой снисходительностью, считая себя несравненно выше их, и просто упивалась своей властью над Вальтером. Еще бы,  этот ловелас, коллекционирующий женщин ради своего мужского самолюбия, впервые серьезно попался на крючок, и она вертела им, как беспомощным слепым котенком! Однако, что- либо менять всерьез, не входило в ее планы.
Вальтер двигался к семейной катастрофе на  всех парусах. Он все сильнее раздражался на Лиз, на детей, на их домашний быт, которого он не любил, и старался поменьше быть дома. Его жена была простовата по сравнению с Нэнси. У нее не было того лоска, которым Нэнси окружала себя, ни в чем  не отказывая своему эгоизму.  И Вальтера бесила ее скаредность, неряшливость и постоянное нытье по поводу денег и детей.  Лиз так и осталась простушкой и провинциалкой, какой была. Она не выросла до его запросов, и Нэнси это понимала и пользовалась этим, постоянно умело подогревая раздражение Вальтера к Лиз. Джо продолжал дружить с ним, но Вальтера не мучила совесть. Нэнси была не первая женщина, с которой у него были  левые отношения, но здесь он с ужасом понял, что влюбился. Мучительные семейные отношения тяготили его все больше, но разорвать их  было невозможно: под удар ставились карьера, служба и дети. Они входили в тот опасный подростковый возраст, какого родители боятся и надеются благополучно пережить.
Терпение Лиз между тем лопнуло, и она перестала молчать. Постоянные похождения мужа и его выпивки приводили к частым скандалам, и Вальтер начал поколачивать жену. Ему важно было сохранить мнимое благополучие и заткнуть рот своей благоверной. Но Лиз подала на развод. Тогда Вальтер перепугался не на шутку. Он просил прощения и заверял жену в верности, он даже делал ей дорогие подарки. Но как только опасность проходила, и Лиз давала обратный ход, все повторялось снова.
Развод разразился жутким скандалом. Нэнси принимала в нем самое горячее участие. Она ушатами выливала на Лиз грязь, всячески выгораживая Вальтера, и даже привлекла Джо, чтобы тот, как друг семьи, встал на его защиту. Мастерица плести интриги, она не сплоховала и здесь. Все, что Нэнси знала про Лиз, она постаралась  обернуть против нее. И это ей удалось как нельзя лучше. Настроенные против Лиз дети довершили дело. Она проиграла,  Вальтера оставили на  службе, и теперь Нэнси стала полноправной хозяйкой в обоих домах.
Джо был хорошим хозяином. Он в отличие от Вальтера не тяготился бытовыми проблемами, и это было очень на руку Нэнси. Она свободно могла заняться собой, нисколько не заботясь о муже. Дочь тоже не тяготила ее. Она была еще слишком мала, чтобы разобраться в хитросплетениях родительских отношений. И Нэнси торжествовала!
Но для Вальтера наступили по-настоящему черные дни. Долги, свалившиеся на него после развода, домашние заботы и дети, которые вступили в ту самую злосчастную пору подростковой неуправляемости, стали для него непосильной ношей. На службе развод получил большую огласку,  и хотя все ему сочувствовали, он ощущал  некоторую осторожность и недоговоренность  по отношению к себе. Теперь перед ним закрылись многие двери: начальство не любит  осложнений. А пристальное внимание к его персоне тяжелыми цепями повисло на его свободе.
Нужно было выкарабкиваться, и никто ему не мог помочь в этом кроме него самого. Впрочем, Вальтер ни на кого никогда и не надеялся кроме себя. 
 С Лаурой он познакомился незадолго до развода. Тогда ее звали Диана Крейс. Он приехал из очередной командировки  успешный, веселый, довольный. Ему было чему позавидовать. Не у всех так гладко складывалась карьера, а ему все давалось легко, как будто само плыло в руки. Он умел понравиться начальству, вовремя ввернуть шуточку  и держался со всеми просто и дружелюбно. Это располагало и притягивало к нему людей. Если кто-то нуждался в деньгах, он без лишних расспросов давал в долг и не торопил с отдачей. Фортуна улыбалась ему, и он пользовался этим.
Их познакомил Валери, его однокурсник. Именно он привел  и представил Диане смуглого,  веселого,  улыбчивого парня с огненными черными глазами цыгана. Он понравился ей сразу. Что-то ёкнуло у нее в груди и щёлкнуло в голове. Такого раньше с ней никогда не было. И она поняла, что это ОН. Несколько дежурных, ничего не значащих фраз, а сердце стучало, как сумасшедшее.
Валери проводил его к начальству, но вернулся. Этот добряк успел заметить, какое впечатление на Диану произвел новичок, и в лоб, не стесняясь, спросил:
- Он понравился тебе?
- Да, - просто ответила Диана, - очень!
Валери пристально посмотрел на нее и покачал головой то ли с сожалением, то ли от зависти.
Позже Диана спрашивала Вальтера, помнит ли он их первую встречу и все, что они тогда говорили. «Помню, - ответил он ей, - всё помню!».
Вальтер был женат, у него было двое детей и надеяться было не на что. Диана решила, что лучше всего поменьше видеться с ним, но служебные отношения постоянно сталкивали их друг с другом. Диана быстро поняла, что он не особо горел на работе. Вальтер был ленив и небрежен. Она же требовательна и педантична. Ему это не понравилось, и вскоре последовала ссора, которая показала Диане упрямство и жесткость его характера. Стычка не обескуражила ее. Она  долго работала с мужчинами, не боялась их, смело вступала с ними в спор, а порою и укрощала под смех других сослуживцев.
Вальтер насторожился и относился к ней с опаской. А Диана поняла, что с ним надо действовать другими методами, если она хочет чего-то от него добиться, а тем более приблизить его. Но роль любовницы Диану не устраивала, а разводить его с женой, где были дети, - была явная подлость, на которую Диана никогда бы не пошла. Она всегда помнила наставление своей матери, которая говорила ей: «Можешь переступить  через любую женщину, вы равны в своей борьбе, но переступать через детей не смей. На чужом горе счастья не построишь, а свое потеряешь!».
Но Бог все-таки есть! Именно когда она уже махнула на себя рукой, разразился его страшный  развод. В голове Дианы  стучали молоточки – это ОН. Это ОН. Судьба освобождает его, теперь нужно действовать!
Но давая одно, жизнь забирала другое. В один год после тяжелых болезней умерли отец и мать. Диана бегала по больницам и госпиталям, забывая есть и пить, покупала лекарства и медикаменты, готовила диетическую пищу для матери и не вылезала из корыта, отстирывая грязные полотенца и простыни. У матери был рак пищевода, но у Дианы не поворачивался язык сказать ей правду, и она врала  без зазрения совести, обнадеживая мать в том, что она поправится. Несмотря на все усилия врачей, под новый год мать умерла. Диана осталась одна. Всё рухнуло  неожиданно, быстро и страшно.
На нее обрушились неожиданная  пустота и тишина. Очутившись в вакууме, Диана стала сходить с ума. Ей чудились голоса отца, зовущего ее на помощь, и каждую ночь снилась мать, как будто она не хотела отпускать  ее из-под своего крыла и тревожилась, как  она здесь без нее.
То, что могло ее спасти,  было рядом. Это был Вальтер, с его горем, потерянностью, заботами и кучей проблем, которые захлестывали его со всех сторон. Вальтер, растерзанный дрязгами, сплетнями, судами, затасканный по начальству, походил на обессиленного раненного зверя, которого рвали на части, а он, стиснув зубы, из последних сил отбивался  от  своры падальщиков.
В то время Диана еще не знала про Нэнси, но почувствовала неладное, когда читала материалы по разводному делу. Смутная догадка уколола ее изнутри, но спросить Вальтера напрямую у нее не хватило духа. Да и вряд ли он сказал бы ей правду: он закрылся и  стал подозрителен и осторожен.  Даже если кто-то знал или догадывался об их отношениях с Нэнси, предпочел быть в стороне и делать вид, что ничего не понимает и не видит.
Свалившиеся заботы подломили Вальтера. Особенно большие проблемы  были с детьми. Распад семьи, раздел имущества, то, что  каждый  из родителей старался за их счет выгородить себя и показать в наивыгодном свете, отразились и на их психике. Необходимость  выбирать между отцом и матерью, а значит, кого-то предавать,  пролегла в их душах кровавой раной. И хотя они остались с Вальтером, он не был победителем, и он это знал. Теперь их воспитание, материальное обеспечение и вся ответственность легли на его плечи. Он был к этому не готов, но даже себе  боялся в этом признаться. Без должного контроля все пошло вкривь и вкось. Старшего  сына удалось запихнуть в летное училище, но младший был неуправляем и  изворотлив. Учился он спустя  рукава,  был вороват, жаден, хитер и лжив до безрассудства и подвизался с компанией наркоманов, с которыми лазил по квартирам  и приучился к легким деньгам.
Увещевания отца пролетали мимо его ушей. Он прикидывался божьей овцой, просил прощения и обещал больше так не делать, но тихой сапой продолжал гнуть свою линию. Он воровал даже у Вальтера, у его друзей – и вскоре все уже знали, какой крест  этот тихоня Томми. Вальтер бил его смертным боем, но все  оставалось по-прежнему. Даже когда Томми с дружками чуть не сел в тюрьму, а Вальтеру опять пришлось выворачивать карманы до дна, чтобы отмазать его, он не взялся за ум.
Оставалось одно средство – армия. Именно Диана посоветовала Вальтеру упечь Томми на  Флот. Вот где ему не было возможности разгуляться  и окончательно разболтаться. Тяготы этой службы могли пойти ему только на пользу.  Суровая морская жизнь была призвана выбить из его головы всю дурь и, наконец, вправить ему мозги. Томми, не привыкший ни к труду, ни к заботам, избалованный сытой волей, пищал и жаловался отцу и брату. Но Диана была непреклонна. «Ничего, - успокаивала она Вальтера, - ему  полезно. Если там из него не сделают человека, ставь на нем крест».
Она смеялась потом, говоря Вальтеру, что если бы Томми знал, по чьему наущению он попал в такой ад, он, видимо, отомстил бы ей по-своему. Но дружки его к тому времени умудрились сесть по тюрьмам, а Томми уцелел и даже, как говорил Вальтер, пришел совсем другим человеком. Диана очень гордилась этим. Но Томми хватило ненадолго. Очутившись в привычной домашней  обстановке, он опять взялся за старое. Работать ему не хотелось, а пожить на широкую ногу он был не против. Некоторое время он успешно приторговывал, но, уличив его в жульничестве, хозяин вышиб его вон.
Тогда Томми вспомнил про свою поварскую специальность и устроился в ресторан помощником повара. Платили мало, зато он был сыт. Там, в ресторане,  Томми познакомился с музыкантами, игравшими для посетителей на заказ модные песенки и всякую попсу, как-то подпел им и был приятно удивлен тем, что он, оказывается, хорошо поет.  Музыканты взяли его к себе. Так он очутился в шоу-бизнесе. Богема произвела на Томми благоприятное впечатление: легкие нравы,  пирушки, свободный образ жизни и приятные знакомства – все то, что он так долго искал и чем жил сам. Здесь никто не тяготил его наставлениями и поучениями.  Томми совсем перестал появляться  дома. Сначала отец и брат беспокоились, искали его, но постепенно привыкли к его частым отлучкам и перестали им интересоваться. Материально Томми стал самостоятельным,  и это послужило основанием  для его  независимости.
Старший сын Джек бросил учебу и вернулся домой. У него не было ни образования, ни специальности и  Вальтеру стоило большого труда устроить его в приличное место. Неустроенность быта и постоянное раздражение Вальтера заставили Джека быстро жениться. Он ушел к жене и предпочитал как можно реже бывать у отца, где по-прежнему царствовала Нэнси. Томми это было только на руку. Отец его сильно недолюбливал и мало интересовался им. Казалось, Вальтер даже был рад, что спихнул его на сторону, где Томми чувствовал себя, как рыба в воде.  Он еще пытался установить отношения с матерью, но та слишком была занята устройством своей личной жизни,  и такая обуза, как Томми, вовсе не входила в ее планы. Она быстренько спровадила его восвояси и дала ему понять, что он здесь лишний. Тогда Томми принял окончательное решение уйти из дома.
Вальтер махнул на  все рукой. Он устал от постоянных неурядиц, неприятностей и пересудов и начал запивать свое горе водкой. Пил он по-черному. Чаще один или с Алексом, но иногда и с сомнительными дружками, которые были не прочь погулять за его счет. Появились разного рода подруги, нацелившиеся на легкий флирт и или даже на замужество. Нэнси забила тревогу. Теперь, когда Вальтер был свободен, любая ловкая проныра могла прибрать  его к рукам и оставить Нэнси с носом. Допустить это она не могла, тем более, что их отношения  придали огласке, и Джо теперь был полностью в курсе и не мог делать вид, что ничего не знает.
Выдал их Томми. После очередной кражи значительной суммы денег из дома Вальтер избил его до полусмерти. От побоев мальчишка был сине-фиолетовым и затаил на отца глубокую обиду. Все, что происходило  между Вальтером и Нэнси,  было для парней очевидным фактом  и не вызывало у них никаких иллюзий. « Дружба», которой от всех пыталась прикрыться Нэнси,  вызывала у Томми саркастический смех  и иронические улыбочки. Он и Джек давно понимали, что  связывает их отца с Нэнси, а то, что до сих пор их принимали  за неразумных детей,  было просто смешно.
Нэнси потом  хвалилась Диане, что Вальтер даже делал ей предложение, но она отклонила его, мотивируя тем, что не может сделать больно мужу и дочери. В действительности же ей совсем не нужны были его проблемы и неустроенность. Ее благополучный быт и отличное материальное положение гарантировали ей  стабильную беззаботную жизнь, а «слепота» Джо  - свободу  личных отношений. Кроме того, взваливать на себя еще двоих шалопаев и переносить суровый нрав Вальтера не входило  в ее будущие  радужные перспективы. Пошатнувшееся здоровье Вальтера окончательно поставило на нем крест. И она открыто заявила об этом Диане при их личной встрече, сказав, что он инвалид и ему нужна сиделка,  а она не собирается хоронить себя заживо.
После побоев Томми был озлоблен до предела. Он решил отомстить отцу и нагло заявил Джо, что у него есть  интересные  новости по поводу его женушки. Томми изложил все, что знал, и Джо взбесился. Теперь он уже не мог притворяться относительно Нэнси и Вальтера  и понимал всю трагикомичность своего положения. Бурное объяснение с Нэнси окончательно порушило  их мнимое семейное благополучие. Она обвиняла его в том, что он мало уделял ей своего внимания, никогда не говорил, что любит ее, и вообще не состоятелен, как мужчина. Это свое основное оправдание она раструбила повсюду, не стесняясь представлять всем Джо, как неизлечимого импотента, а себя, как жертву мужского эгоизма. Назревал еще один развод. Вальтер лелеял надежду, что после такого скандала между Нэнси и Джо наступит окончательный разрыв, который заставит ее уйти от мужа и принять его предложение, но он ошибся. 
Остынув, Джо поразмыслил, что ему еще долго служить и не стоит портить карьеру, а делить с Нэнси тряпки и другое барахло, только портить себе репутацию и давать повод к новым сплетням. Да и Нэнси совершенно не светило остаться без того положения, которое ей давал муж. Положение разведенной женщины существенно понижало ее статус, а этого Нэнси допустить не могла. Все осталось по-прежнему с той только разницей, что  между Джо и Вальтером  образовалась глухая стена обоюдной ненависти и презрения. Джо ненавидел Вальтера за откровенное предательство их мужской дружбы и подлость, а Вальтер  - за то  что Джо, несмотря на все унижения, сумел сохранить  Нэнси, согласившись терпеть и продолжать  эту фальшивую  игру в благополучие. Джо надеялся, что со временем Нэнси образумится, и все встанет на свои места. Но это могло произойти только, когда Вальтер нашел бы себе достойную пару. А этого Нэнси боялась больше всего и, как собака на сене, везде совала свой нос, пресекая все попытки Вальтера в отношении других женщин. Она понимала, что время ее неумолимо уходит  и, если она  потеряет Вальтера, то останется одна, не нужная ни мужу, ни кому-либо еще. Она успешно вела свою политику, безжалостно оплевывая всех потенциальных соперниц, и  постепенно прибирала Вальтера к рукам, внушая ему  мысль о себе, как о несостоявшемся неудачнике, унижая и подавляя его с одновременным возвышением собственной персоны. Она нагло заявляла ему, что она дорогая  женщина, требовала к себе особого внимания, упрекала в том, что он явился причиной краха ее семейной жизни, и требовала подарков.
Однако, Вальтер оказался не таким простаком, каким она его считала. Он не был подкаблучником по натуре и отчаянно сопротивлялся ее вмешательству  в свою жизнь, а без очевидных перспектив  на будущее  держал карман на замке и не баловал ее даже обещаниями. В компании Алекса он продолжал свои похождения по женщинам отчасти ей в пику, отчасти, чтобы самоутвердиться  в собственных  глазах, отчасти потому, что она ему стала надоедать,  и он  был не против от нее отделаться. Но Нэнси вцепилась в него мертвой хваткой и не отпускала.
Она даже решила припугнуть Вальтера и припомнила ему его долгий скандальный развод, в котором принимала самое активное участие по его выгораживанию. Она знала о нем слишком много, чтобы можно было не считаться с ней, и Вальтер струсил. Нэнси пошла на открытый шантаж. Она грозила рассказать все, что скрыла, кричала и устраивала истерики, собиралась  сообщить на службу, и он не выдержал,  сдался. Рано или поздно, это кончится, думал он. Но он плохо знал Нэнси.  Теперь он был в ее полной власти, и спасти его от нее могла только женщина, способная нанести ей сокрушительное поражение.
                18
Лаура помнила, как произошла их первая с Нэнси встреча. Вальтер сильно пил. Он настолько распустился, что позволял приходить на службу в сильном похмелье. От него разило перегаром, как  от бочки, лицо его приобрело  характерные черты пьяницы-забулдыги, и руки порой тряслись, как у настоящего алкоголика. Он терял себя на виду у всех. Но твердая воля, сильный характер и выдержка позволяли ему держаться на плаву. Вальтер старался поменьше попадаться на глаза начальству, был исполнителен и молчалив и не лез на рожон, стараясь всегда быть с большинством. Так было безопаснее и незаметнее.
После службы он старался поскорее улизнуть домой и с опаской относился к  служебным пирушкам. Зато дома вместе с Алексом он давал себе полную волю.
Диана первая забила тревогу. Она пыталась пробить глухую стену между собой и Вальтером, но все было напрасно. Он умело уходил от разговоров и даже начал избегать ее. Тогда она решила объясниться с ним.
Лаура потерла себе лоб и улыбнулась. Вот сейчас перед ней сидит  поседевший  больной человек, к которому она также не может достучаться, как и раньше, и смотрит на нее пристально и выжидательно.
- Ты помнишь, как я объяснилась тебе в любви? – Засмеялась она. – Ты, кажется, растерялся тогда. В зале стояла такая гробовая тишина, что можно  было подумать,  будто вокруг никого нет.
- Еще бы, - Вальтер расплылся в улыбке, - ты  налетела на меня, как коршун. – Глаза его засверкали тем молодым огнем, который так  воспламенял ее. – Все было так неожиданно. «Я положила на тебя глаз, - вопила ты, - а ты с этой Вальтой! В капусту порубаю!». – Он громко и заливисто захохотал, вспоминая  этот эпизод.
- А ты спросил: «Что, так и порубаешь?», продолжила Лаура  и тоже захохотала. – А я: «Так и порубаю!». «Ну, ты казак!» - сказал ты в ответ. А ребята в смене стояли, как окаменевшие, и боялись не только пошевелиться, но даже пикнуть.
- Да-а-а, - протянул Вальтер, - такого со мной не было больше ни до, ни после тебя. – Наконец, он сбросил с себя маску и Лаура увидела перед собой того настоящего Вальтера, которого она знала и любила много лет. – При всех, наотмашь, без оглядки! Как ты на это решилась? – Он хитренько посмотрел на нее.
- Сама не знаю. – Призналась Лаура.- Если бы мне кто-то сказал, что я на это способна, я ни за что не поверила бы ему. Все получилось спонтанно. Из-за Вальты. Ты не представляешь, как я бесилась, когда она к тебе подъезжала. Меня просто крутило на месте. А тут прямо у меня на глазах набиваться к тебе в попутчицы с явным прицелом на продолжение! Этого стерпеть я не могла! – Глаза Вальтера горели, ему явно были приятны эти воспоминания. – Ну, я и слетела с катушек. Меня как будто что-то подбросило и понесло. И получилось  то, что получилось! Но ведь ты тогда не рассердился на меня, - Лаура лукаво прищурилась, - ты даже был доволен.
- За это нельзя рассердиться, - ответил Вальтер и взял ее руки в свои. – За это не сердятся. Не так много людей, которые нас любят.
Он замолчал. Руки у него были теплые и нежные, как тогда, много лет назад, когда он, боясь обидеть ее, говорил, что он не готов ответить ей на ее чувства. Но одновременно и не отпускал ее от себя, и она чувствовала, что это не конец, а только начало, хотя и неудачное. Ее женское чутье говорило ей, что между ними стоит какая-то женщина, что это то главное препятствие, которое  и сдерживает  его. Но в то же время она уловила, что между ними уже пролегла пульсирующая живая ниточка тех чувств, которые еще нельзя назвать любовью, но которые уже делают людей близкими.
Лаура решила не торопить время. Лезть Вальтеру в душу – только портить все дело,  думала она. Надо было набраться терпения и ждать. Тот смелый и безрассудный шаг, который она сделала к нему, дал ему ясный ответ, чего хочет она. Но то, что он не отказал ей сразу, оставляло надежду на будущее.
Вальта была устранена и позорно поставлена на свое место. Эту нить он оборвал  безжалостно и сразу. Ненужных осложнений на работе он не хотел.
Диана испытывала постоянное смутное беспокойство. Неизвестность тяготила ее. Ее отношения с Вальтером уже перешли из категории служебных, но еще не стали отношениями близких людей,  между которыми нет никаких секретов. Все осторожные попытки Дианы   приблизиться к нему он с улыбкой отклонял,  и подойти поближе к его жизни ей не удавалось. Наконец, он набрался храбрости и признался ей в том, что она уже знала и без него: у него была женщина.
Диане тогда показалось, что рухнул весь мир. Теперь  она с особой остротой почувствовала свое оголенное одиночество. Тот человек, который должен был заполнить ее вакуум, не нуждался в ней. Он был занят и, признавшись  в этом, стал опасаться, что Диана может ему отомстить чисто по-женски. Но он ошибался. Диана сжалась в комочек, ей нужно было пережить еще одну потерю, которая совершенно обессилила ее. Кроме того, она помнила совет  матери не тратить энергию на месть и свято следовала ему. Да и за что можно было мстить любимому человеку, если он ни в чем не виноват перед тобой.
Но судьба вновь подготовила ей подарок. Нэнси устроила Вальтеру очередной скандал. Она  опять  упрекала его  во всех грехах.  Кричала, что она дорогая женщина, которой он не стоит, поливала его и его друзей  грязью, обзывая их собутыльниками, и всячески   старалась  внушить ему  мысль о своей исключительности. Вальтер не выдержал. Унижения, которым он подвергался, больно ударяли по его  мужскому самолюбию, он устал от ее  постоянных претензий. А Нэнси лезла  во все щели, требовала к себе не только внимания, но и особенного поклонения, постоянно напоминая  ему о том, что она для него сделала,  и чем он ей обязан.
После отказа Нэнси выйти за него замуж, в душе Вальтера что-то помутилось. Он понял, что теперь их отношения утеряли что-то очень важное, и слова Нэнси – только  отговорка. Любовь, которой прикрывалась Нэнси, оказалась удобной ложью, призванной удержать его на привязи. Она умело им манипулировала и не брезгала никакими средствами.
Вальтеру нужно было выговориться, выплеснуть из души горькую обиду, нанесенную Нэнси, и получить обыкновенное человеческое тепло и понимание. Он вспомнил про Диану. Именно она была сейчас ему нужна. Она любила его, и только она могла стать противоядием от  укусов Нэнси. Вальтер  бросился к ней,  как к спасительной соломинке, как  обиженный ребенок,  под защиту матери. У него не было к Диане никаких чувств, но та ниточка, которая пролегла между ними, завибрировала и ожила.
 Диана сразу почувствовала, что с ним творится что-то неладное. Предложение Вальтера о встрече она приняла спокойно. То, что к этому его подтолкнула  «та женщина», она просчитала сразу. Все опять складывалось в ее пользу и без ее участия. И это был тот шаг на их сближение, который он сделал сам, сознательно. Это был его выбор, которого она жаждала и ждала. Это было начало их любовных отношений.
Диана была хорошая хозяйка. Она любила готовить, была запаслива и прекрасно понимала, что Вальтер ведет беспорядочный образ жизни,  и неплохо было бы его просто  накормить. Она не торопила его и ждала, когда он заговорит сам. Теплый домашний уют,  забота, нежная осторожность, с которой относилась к нему Диана, сделали свое дело. Из Вальтера, как из рога изобилия, полились все его обиды и унижения, которым подвергала его Нэнси. Его как будто прорвало, и он говорил обо всем, что тяжелым грузом лежало у него  на сердце, давило и мешало ему жить.
Диана слушала, не перебивая, и только изредка задавала какие-нибудь вопросы, чтобы яснее представить себе суть дела. Вальтер расслабился, отогрелся, и Диана вновь увидела перед собой того улыбчивого, задорного парня, который так поразил ее в первую встречу.
Он был по-мужицки прост и лукав одновременно, с хитринкой и абсолютной искренностью ребенка. В нем жило мальчишество, озорное, веселое, бесшабашное. И это притягивало к нему. Все существо Дианы пропитывалось им насквозь, как своей кровью. Она радовалась и боялась спугнуть эту радость.
Но надежды ее не оправдались. Вальтер вовсе не хотел связывать себя обязательствами перед ней. Она была не замужем,  и продолжение их отношений могло дать ей повод надеяться на что-то серьезное, а он этого не желал.  Он успел окунуться в  свободную  холостяцкую жизнь, а Диана хотела замуж. Кроме того, они вместе работали,  и Вальтеру было  невыгодно афишировать их отношения. Нэнси устраивала его гораздо больше. Они жили по соседству, она сама бегала к нему, как собачонка, и не собиралась за него замуж. Да и бытовых проблем в отличие от Дианы у него с ней не было. Но терять Диану Вальтер также не хотел. Он решил, что одно другому не мешает, а каждая из них имеет свое преимущество, которое умело можно использовать для себя.
Нет, Вальтер не испытывал  к  Диане никаких чувств, но теперь она стала для него не чужая. Она стала ему своей, близкой и нужной. Что-то проросло и ему в душу. Он особенно остро прочувствовал ее внутреннее  одиночество, потому что сам он был так же одинок, как и она. Диана была тем бальзамом, который лечил ядовитые раны, нанесенные Нэнси.
Их встречи с Вальтером были редки. Он не давал ей повода надеяться на что-то большее. Но Диана не отчаивалась. Она не торопила его и не рвалась замуж с остервенением, как другие. Это не было ее  самоцелью. Отношения треугольника ее не устраивали. Она сделала несколько попыток  отойти от Вальтера, но безуспешно. Все мужчины по  сравнению с ним казались ей пресными, скучными и холодными.
Поклонников у нее хватало, но никто из них не коснулся ее души так, как Вальтер. Диана даже иногда позволяла себе легкий флирт с мужчинами, чтобы посмотреть на его реакцию, и с удовольствием отмечала,  что он ревнует ее, а значит, она ему не безразлична. Вальтер злился, но молчал. Он, как всякий мужчина, был собственником, но потребовать от Дианы безупречного поведения  не имел права, потому что не безупречен был он сам, а самое главное, не собирался предпринимать по отношению к ней каких-либо серьезных  шагов.   Он оправдывался тем, что обременен детьми, но это было больше ложью, чем правдой.
Он и сам запутался в этих отношениях, но не знал, как разорвать их, и ждал, что все образуется само собой. Но ни Нэнси, ни Диана не желали  уходить от него, и узел завязывался все туже и туже. Вальтер по-прежнему много пил и вместе с Алексом пропадал целыми днями неизвестно где. Нэнси  бесилась, шпионила за ним и не давала ему свободно вздохнуть. Она проверяла его телефонные звонки, шарила по карманам  и кейсу, выспрашивала, высматривала и вынюхивала, как ищейка, и не давала ему прохода. Чувства, которые  если и были к ней, давно улетучились,  глаза потухли,  и она стала раздражать его. Но Нэнси не сдавалась. Она обвинила его в развале своей семьи и теперь на этом основании  лазила за ним повсюду при малейшем подозрении. Она даже умудрилась устроить скандал в собственном доме, где жила, со своей соседкой, к которой Вальтер забрел по старой памяти в три часа ночи. Она кричала и позорила ее на весь подъезд, совершенно забыв про осторожность и самообладание. Вальтер, потеряв всякое терпение, начал прикладывать к Нэнси кулаки. Но Нэнси не унималась. Теперь она изменила тактику, постоянно представляя себя несчастной жертвой его коварства.
Тучи сгущались. И как ни изворачивался Вальтер, избежать  неминуемой развязки ему не удалось.
Если Нэнси шпионила за ним дома, то Диана держала руку на его пульсе на  службе. И если он  даже позволял себе поколачивать Нэнси и посылать ее время от времени куда подальше, то с Дианой эта тактика была неприемлема.  Правда, она не изводила его, как Нэнси,  но Диана была опаснее и серьезнее ее. Диану уважали и считались с ее мнением. Обижать ее ему никто бы не позволил.  Терять такого союзника он не хотел, а скандал с ее участием мог стоить ему всего.
Непрекращающиеся пьянки Вальтера беспокоили Диану все сильнее. Она видела, что он все больше погружается в болото небытия, забросив детей  и все, что держало его на плаву. Его неадекватное поведение стали замечать и сослуживцы и начальство. Медлить было нельзя, и Диана решила вмешаться. Она устроила хорошую головомойку Алексу, который всюду сопровождал Вальтера и принимал самое активное участие во всех его делах, и добилась у начальства, чтобы их развели по разным сменам, указав на недопустимость подобного поведения. Вальтер понял, что он под колпаком. Тогда он еще не догадывался, что все это плод усилий Дианы. А она зорко держала его на мушке. Теперь у нее были все основания вмешаться в его внутренние дела. 
                19
Диана три дня обрывала телефон Вальтера. На том конце провода звучали монотонные длинные гудки. Неотвязная мысль стучала в ее голове:  мало ли что может случиться  в наше беспокойное время. Она хотела было уже ехать к нему сама, как вдруг в трубке раздался уверенный женский голос. Диана сразу поняла, кто это.
- Будьте любезны Вальтера, - как можно вежливее попросила  она Нэнси, ничуть не смутившись ее присутствием.
- А кто Вы такая, - ядовито спросила Нэнси, - и зачем Вам нужен Вальтер? – В голосе ее звучал металлический холод.
- Это не Ваше дело, - едва сдерживая волнение,  ответила Диана. – А кто Вы и что Вы там делаете?
- Я жена Вальтера, - нагло заявила Нэнси. Она решила  подавить свою соперницу  и вела себя самоуверенно. – По какому праву Вы звоните сюда? 
- И много у него таких жен? – Как можно насмешливее спросила  Диана. – Какая Вы у него по счету?
Нэнси была ошарашена. Обычно она быстро обращала соперниц в бегство, а здесь ей  не собирались уступать  и даже смеялись над ней. Она почувствовала опасность.
- Да, я жена Вальтера, - без былого самодовольства повторила она. – А разве так уж важны официальные отношения? Разве штамп в документах это все? Важны фактические отношения! Он любит меня, а я его! Мы давно вместе! – Нэнси торжествовала. Сейчас она поставит эту выскочку на место! -  И у меня высшее образование! Вальтер – дурак, он всегда связывается с дешевыми бабешками типа официанток  или медсестер.
-  У Вас уже есть один штамп, - иронично заметила Диана. -  А я не официантка и не медсестра,  у меня тоже высшее образование. А кого можно этим удивить в наше время.  Я знаю, кто Вы.
- Ну, и кто же я? – Стараясь  казаться веселой и беззаботной, спросила Нэнси.
  - Вы Нэнси Ферман, - спокойно ответила Диана, - жена Джо  Фермана, соседка Вальтера и по совместительству  его любовница.
Нэнси была уничтожена. От ее спесивости, наглости  и самоуверенности не осталось  и следа. Она здорово струсила. Ее тайна была раскрыта и репутация рухнула.
- Откуда Вы узнали про меня? – Вкрадчиво спросила она. – Вам рассказал  об этом Вальтер?
- Нет, - возразила Диана, - Вальтер ничего про Вас не говорил мне. У меня другие источники. Должна Вас огорчить: Вы крепко засветились, Нэнси Ферман!  Не нужно считать себя умнее всех и плевать на окружающих. Самоуверенность – плохая черта.
Диана чувствовала, что  крепко заткнула Нэнси. Она переменила тон, и в ее голосе послышалось даже заискивание. Еще бы, она не знала про свою соперницу ничего, в то время как та выдавала ей сюрприз за сюрпризом.
- А Вы знаете, что он сильно пьет? – Съехидничала Нэнси. Пусть узнает, кто он такой. – Он и сейчас лежит на диване  мертвецки пьяный. Я не могу его добудиться, можете приехать посмотреть, если не верите.
- Знаю, - Диана тяжело вздохнула, - и очень волнуюсь. Я подозреваю, что Вы одна из тех причин, которые заставляют его пить. Мне много рассказывали про Вас и весьма нелестно. Говорят, что у Вас полностью отсутствует мораль. Так что не особенно радуйтесь чужому горю.
- Вы что, ходите собираете сплетни, - вспылила Нэнси, - а как Ваше имя?
- Вы не знаете меня, - Диана тоже повысила голос, - я не собираю сплетен, но на чужой роток не накинешь платок! Я сослуживица Вальтера, и мое имя Диана  Крейс.
- Ну, что ж он здесь,  и Вы можете приехать посмотреть, в каком он непотребном виде, - с издевкой предложила Нэнси. – Он лежит в полном бесчувствии.
Диана занервничала, но сдержалась. Нельзя было показывать, что  уколы Нэнси ее сильно задели. Все, что она слышала от своих друзей относительно этой женщины раньше, уже создало в ее сознании негативное представление. Но ее презрительное и насмешливое отношение к Вальтеру и к ней не только разозлило Диану, но и заставило возненавидеть ее.  Ей захотелось самой увидеть  Нэнси, чтобы реально составить о   ней свое мнение. Более удобного случая могло и не представиться.
- Вы не хотите встретиться со мной? – Предложила она  Нэнси. – Было бы любопытно посмотреть на Вас,  да и Вам небезынтересно увидеть меня.
- Пожалуйста, - наиграно веселым тоном согласилась Нэнси. – Вы никогда не были у Вальтера?  Подъезжайте, увидите все собственными глазами, встретимся на автобусной остановке, я встречу Вас. Как Вы выглядите?
Диана описала себя, стараясь быть поскромнее. Ей не хотелось принимать правила игры Нэнси и восхвалять себя, как это делала она. Диану всегда раздражало бахвальство и хвастовство кого бы то ни было.
Через час  она была в условленном месте и внимательно оглядывала  стоящих на остановке людей. Чуть в стороне стояла женщина невысокого роста, в цветном полотняном пиджаке и юбке. У нее были волосы каштанового цвета длиной до плеч и широкоскулое круглое лицо азиатского типа с ярким макияжем. Фигура ее была несколько мешковата из-за коротких и узловатых в икрах ног, руки с короткими пальцами и круглыми плоскими ногтями  нервно теребили  полы пиджака. Лицо, несмотря на его монглоидность, было довольно симпатичным, моложавым и ухоженным. Про таких женщин обычно говорят, что они смазливы. Все это  Диана зафиксировала в доли секунд.
Нэнси подошла к ней сама, теперь в ней не было той самоуверенности, которой она бравировала при телефонном разговоре. И как она ни старалась скрыть свое волнение, руки и растерянный взгляд выдавали ее внутреннее напряжение.
Диане тоже было не по себе.  Кровь стучала в ее висках молоточками,  и предательская нервная дрожь  заставляла ежиться, как от холода.   
- Вы не такая, - услышала она разочарованный голос Нэнси, - Вы не такая! – Диане показалось, что Нэнси сейчас заплачет, такие жалобные нотки были в ее голосе. – Пойдемте со мной.
Она повела Диану к дому, в котором они жили вместе с Вальтером.
- Нам нужно поговорить, - сказала Диана, - где мы сможем это сделать? – Она надеялась, что Нэнси предложит ей пойти к ней домой. Тогда Диана смогла бы еще лучше понять, что же такое эта Нэнси. Ничто не рассказывает так много  человеке, как  его привычки и домашняя обстановка. – Может быть, у Вальтера?
- К Вальтеру нельзя, - поспешила отрезать Нэнси. – Он может проснуться и тогда не миновать большого скандала. И потом там такой срач, - добавила она ухмыльнувшись. – Я могу пригласить Вас к себе, если Вы не возражаете.
Диана согласно кивнула. Нэнси клюнула. Ее квартира находилась на одиннадцатом этаже, Вальтер жил на седьмом. Они сначала поднялись к нему, Нэнси оставила Диану у дверей его квартиры, а сама вошла внутрь.
- Он спит беспробудным сном, - сказала она, почти тут же выскользнув обратно. – Трогать его сейчас бесполезно, от него все равно ничего не добьешься. Он в полном невменяемом состоянии лежит и храпит, как свинья!
Диана хотела сама посмотреть на Вальтера, но Нэнси преградила ей путь.
- Я не могу впустить Вас в его квартиру без его ведома, - сказала она. – Вот когда он проснется, тогда, как хочет.
Вступать с ней в склоку в чужом доме при таких делах Диане не хотелось. Возможно, Нэнси ее провоцировала,  и нужно было сдержаться.
- Хорошо, - ответила Диана, - пусть будет так. Пойдемте к Вам.
У Нэнси была двухкомнатная квартира, чистенькая и уютная. Современно обставленная, с книгами, коврами на полу, с милыми безделушками,  она говорила о хорошем вкусе хозяев и их домовитости.
Нэнси не преминула тут же похвастаться перед Дианой.
- Это все я, - самодовольно воскликнула она, перехватив любопытный взгляд Дианы. – Мой муж в отличие от Вальтера хороший хозяин, он все привык делать сам. А Вальтер ленив и неряшлив. Он безалаберный да к тому же жадный.
- Какая может быть щедрость, если он весь в долгах, - возразила Диана. – К тому же он тянет двоих детей, а на них денег нужно больше, чем на взрослых. И потом я не замечала, чтобы он был жаден.
- Вы плохо его знаете, - распалилась Нэнси. – Я столько для него сделала, а он в благодарность не  купил  мне ни одного дорогого подарка. Так всякая мелочевка.   
- Но Вы ведь любите его, - сказала Диана, - причем же здесь подарки? Разве когда любишь человека, думаешь об этом? Любовь не бывает корыстной.
- Это да, - тут же согласилась Нэнси, поняв свою оплошность. – Но он патологически жаден. Вы не представляете, что у него был за развод. Они делили каждый гвоздь, там такая жена…- Нэнси сделала неопределенный жест рукой. – Она полная дура, неряха  и грязнуля! Но, тем не менее, на сорок  лет он подарил ей золотой кулон, а мне…
- Она родила ему двоих детей и ездила за ним по всем гарнизонам, - Диана начала злиться. Тактика Нэнси ясно вырисовывалась. – Как бы то ни было, они прожили двадцать лет вместе, что-то должна  была заслужить его законная жена! А вот почему Вы стали претендовать на что-то, мне непонятно.
- Дело не только в этом, - стараясь смягчить свой промах, продолжила Нэнси, - я расскажу Вам такой случай. Я пришла к нему и очень захотела есть, Вы знаете, что он мне предложил?
- ?
-  Он налил мне спитого чая, хотя у него в холодильнике лежало несколько банок икры. А когда что-то нужно ему или его сестре, она тоже наглая до предела, тут они не стесняются.  Я достаю, покупаю, тащу – и все это воспринимается, как должное. Никакой благодарности! Как с ковром…
- А разве Вы не могли поесть у себя дома, - оборвала ее Диана, - Вы же живете над ним. Он был бы последним дураком, если бы кормил свою любовницу икрой в ущерб своим детям! Любовниц у него может быть пруд пруди, на всех икры не хватит!  Пусть лучше дети съедят. Не дал и правильно сделал!
Нэнси заметно нервничала. Подавить Диану ей не удавалось. Впервые ей оказывали достойное сопротивление. Она по-настоящему разозлилась и, потеряв над собой контроль, начала рассказывать все подряд. Диана слушала молча. Теперь Нэнси выплескивала все свои обиды, догадки, подозрения. В ее рассказах было много правды, о которой Диана только догадывалась, но и много того, что привело ее в ярость. Когда Нэнси начала оплевывать родителей Вальтера, его самого, его друзей, его детей и всех тех женщин, которые могли составить ей конкуренцию, Диана не выдержала.
- Но если все так плохо, - сказала она, - почему же Вы не даете ему прохода, следите за каждым его шагом и не уйдете от него? Может быть,  он давно  бы устроил свою жизнь,  и у него все было бы нормально. А так вы,  как собака на сене.
- Если бы он хотел иметь семью, я бы отпустила его, - ответила Нэнси. – Но ему это не нужно. Он привык вести разгульную жизнь, и его это вполне устраивает. Я даже сказала ему, что если мы с Джо разведемся, я все равно никогда не выйду за него замуж. Мне не нужен муж инвалид и пьяница.
Внезапный приход Джо прервал ее монолог. Нэнси даже испугалась, она не посвящала мужа в свои дела и старалась держать его в полном неведении.
Именно тогда Диана увидела Джо,  и он ей не понравился. Сравнение с Вальтером явно было не в его пользу. Он искоса глянул на Диану и сладенько улыбнулся.
- Мы уже уходим, - расплылась в улыбке Нэнси. – Диана поняла, что визит окончен. На душе у нее было скверно. Теперь ей предстояло переварить все, что она услышала и увидела и сделать правильные выводы. – Ну, как? – Поинтересовалась Нэнси. – Много Вы нового узнали о Вальтере?
Диана промолчала. Что она могла сейчас сказать?            
                20
Воспоминания всплывали  в голове Лауры четко и ясно. Какое решение примет теперь Вальтер, поверит ли ей, согласится ли уехать с ней? Конечно, можно было бы утаить от него, что она встретила Нэнси, но это означало бы обман с ее стороны,  и вряд ли Вальтер простил  бы ей это. Он и тогда был страшно зол на них. А Нэнси оказалась коварнее, чем предполагала  Диана…
- Куда ты собираешься увезти меня? – Внезапно спросил Вальтер, обрывая все ее воспоминания. – Лучше расскажи о себе, что ты делала все это время? И Нэнси, как она?
- Я уже сказала, что мы встретились случайно, и эта встреча не обрадовала нас. Мы узнали друг друга, но теперь у нас другие имена. И мне не хотелось признаваться в том, что я и есть та Диана Крейс, которую она так подло и коварно оболгала много лет назад. Мое новое имя Лаура Майнгрэв, и не спрашивай,  почему так произошло. Нэнси дала мне жестокий урок, и я его хорошо запомнила. Я хорошая ученица, и мне не нужно повторять дважды. Что касается Нэнси, это лучше узнать у нее. Думаю, ей тоже хотелось забыть прошлое  и начать жизнь сначала. Теперь ее зовут Нэнси Диман.
- Я знаю, - ответил Вальтер. – Это по ее милости я нахожусь здесь. Она знает, куда ты поехала? Не думаю, что она не поинтересуется этим. И Томми, мне не хочется, чтобы она узнала о нем. Чем меньше она будет обо всем знать, тем лучше будет для всех. – Лицо его снова стало жестким и непроницаемым. – А Джо? Что ты знаешь про Джо?
- Почти ничего, - сказала Лаура. – Я  мало интересуюсь ее делами. Кажется, у них не все гладко. Я слышала, он занялся бизнесом, но дела не так хороши, как ему  бы хотелось. Говорят, он пьет. Зато Нэнси очень быстро  освоилась  в новой роли.
- Так куда же ты хочешь меня увезти? – Повторил он свой вопрос, желая сменить неприятную тему. -  Что ты там напридумывала?
- У меня есть небольшая вилла, - обрадовано начала Лаура, - про нее никто кроме меня не знает. Я  хочу отвезти тебя туда. Там хорошо и тебя там никто не будет тревожить. Ты отдохнешь, войдешь в привычный ритм спокойной жизни,  и тогда мы подумаем насчет операции. У тебя серьезные проблемы с сердцем,  и медлить  с этим нельзя. Я найду хорошего врача, ты прооперируешься, а потом подумаем, что делать дальше. Ты должен вернуться к нормальной жизни, ведь ты еще не стар, ты столько можешь сделать хорошего.
Вальтер наклонил голову и улыбнулся. Столько времени он был никому не нужен. Жизнь проходила мимо, в полузабытьи, в клочках всплывающей памяти. И вот забрезжил свет, которого он уже почти не ждал. Томми, его младший сын, учится петь и подает большие надежды. Кто бы мог подумать!
Уйти из этой постылой клиники, забыть все эти пустые годы, попробовать  начать все  сначала – заманчивое предложение. Ему вдруг захотелось быть в центре событий, в этой бурлящей беспокойной жизни, которой он всегда жил, с детьми, которых он не видел месяцами и годами, и наверстать все, от чего он отстал, прозябая в этой клинике.
За окном стояла середина осени. Желтые, красные и зеленые листья кружились в хороводе ветров. Еще не было морозов, но холодало с каждым днем. Небо то светлело, то тускнело от серого осеннего дождя, загораживая своими рваными облаками смеющееся солнце.
Еще немного и станет совсем холодно. Деревья оголятся, обнажая свои корявые ветви, и будут махать ему в окно,  словно прощаясь. А он снова останется один со своими мыслями и думами.
- Я поеду, - сказал он. – Хочется другой жизни, полнокровной, настоящей. – В нем вдруг проснулась энергия, движения его стали порывисты. – Собираемся!
Лаура протянула ему чемодан с вещами. Вальтер взял его в руки и уже хотел выйти из комнаты, но Лаура неожиданно обняла его сзади и прильнула к его спине. Ее горячая щека коснулась  его подбородка, и он ощутил нежное прикосновение ее губ.
- Все будет хорошо, - прошептала она ему на ухо, - поверь мне.
Она отпустила свои руки, и Вальтер вышел. В нем боролись два чувства:  жалость к Лауре и сомнение, переходящее в глухое раздражение. Ему нечем было ей ответить. Чувства его давно перегорели. То, что он когда-то испытывал к Нэнси,  погасло, а Лаура всегда ему казалась  слишком правильной и образцовой, как отличница.
Он остановился: есть еще возможность отказаться,  и все оставить по-прежнему. Лаура смотрела на него блестящими  от слез глазами. Вальтер поставил чемодан на пол и подошел к ней вплотную.
- Я не могу дать тебе то, на что ты рассчитываешь, - сказал он. – И не хочу использовать тебя для того, чтобы выбраться отсюда. – Их глаза встретились, но Лаура выдержала его взгляд. - Подумай сама и пойми меня, чтобы потом не было упреков и истерик. Еще есть время, чтобы все отменить.   
- Я думаю, прежде чем принять решение, - твердо сказала Лаура, - и редко отменяю его. Это не тот вариант, когда можно дать задний ход. Ни о чем не беспокойся, сейчас дело не во мне. Я и раньше не обольщалась относительно нас с тобой, пусть тебя не  волнуют мои проблемы. Мы взрослые люди, и мы одной крови, - она через силу усмехнулась. – Ты понимаешь, что я имею в виду.
   «Она стала другой», - пронеслось в голове у Вальтера. Он взял чемодан и вышел из комнаты. Теперь он перед нею чист, это ее решение.
Лаура осталась одна в этой большой светлой комнате, которая так долго была пристанищем Вальтера. Сейчас он оденется, зачешет свой густой волнистый чуб и снова превратится в того статного парня, какого она увидела в первый раз. Она представила, как он щеголевато прихорашивается у зеркала, и звучно рассмеялась. Он любил хорошие вещи и всегда покупал все самое лучшее, на что тянул его кошелек. Будучи из простой семьи, он не был избалован роскошью, но умел ценить изящество и имел хороший вкус.
Лауре припомнилось, как Нэнси обвиняла его в патологической жадности и особом неравнодушии к золоту и серебру. Нет, она не замечала в нем этого болезненного пристрастия и не поверила тогда Нэнси.
Лаура поморщилась.  «Надо гнать прочь эти гнусные воспоминания, - подумала она. – Нэнси нарочно наплела тогда всякой всячины, а она все лезет и лезет в голову».
Лаура отошла к окну и зябко поежилась. Она не любила осень и зиму. Эта  унылая пора навевала на нее тоску. Дождь, короткий день, слякоть и мороз заставляли чаще сидеть дома, а ей хотелось тепла, солнца, свежего воздуха и простора. Все это можно было получить только весной и летом.
Гулкие шаги по паркету заставили ее обернуться. Вальтер стоял перед ней словно манекен из магазина – модный, ладно скроенный и благоухающий дорогим одеколоном и тем особенным запахом новых вещей, которым пахнут  бутики знаменитых кутюрье.  Он сиял  всем своим  обличием и с благодарностью смотрел на Лауру.
- Я готов, - коротко сказал он. – Не стоит здесь задерживаться и пары минут, если решил покинуть  эту богадельню. 
Раздался мягкий стук, и в приоткрывшуюся  дверь просунулась голова доктора Коптона.  Вальтер широко  улыбнулся и пошел ему навстречу.
- Осталось только попрощаться с Вами, доктор, -  пожимая его руку, произнес он. – Настало время покинуть Ваше заведение. Изрядно я у Вас погостил и, честно говоря, мне здесь чертовски надоело.  Только не обижайтесь, доктор. Я Вам действительно очень благодарен, но я не рожден для покоя. Не поминайте лихом своего не слишком послушного пациента и пожелайте мне удачи!
- Я рад за Вас, Вальтер, -  Коптон обеими руками взял его за плечи, - очень рад! И, как доктор, прежде всего желаю Вам, чтобы Вы навсегда забыли сюда дорогу. Живите там, - он махнул рукой в сторону окна, - там  Ваша настоящая жизнь. И иногда, - он хитро прищурил свои глаза, - вспоминайте меня. А Вы, - обратился он к Лауре, - помните, что я Вам говорил, и не тушуйтесь. У Вас все получится, это я Вам говорю, как доктор!
Коптон не пошел их провожать, но долго стоял у окна, глядя вслед отъезжавшей машине. «Вот она жизнь, - размышлял он про себя. – Одна женщина сажает  его в психушку, другая  готова отдать все, чтобы вызволить его оттуда. А кто прав, и стоит ли он того, не знает никто».
                21
Томми проснулся поздно. С сегодняшнего дня он был свободен, Лаура уехала по каким-то своим делам,  и можно  было расслабиться. Он сладко потянулся и зажмурился. В голове круговертью замелькали лица, мысли, планы – все, что он наметил на короткие дни своих «каникул». Он представил себе, как раскроют рты его бывшие дружки и подруги, когда увидят его таким щеголем, и как он выдаст им верхнее «до» в какой-нибудь  итальянской арии. Пусть знают, что он им не чета, его ценят и у него впереди блестящее будущее, куча денег  и самые красивые женщины! Томми блаженно улыбнулся своим мыслям. Конечно, он будет держаться  скромно и благородно, чтобы они поняли, с какими людьми он теперь имеет дело, и каким теперь стал он сам.
Внезапный телефонный звонок прервал его голубые мечты. Он лениво потянулся за трубкой и забурчал хриплым сонным голосом.
- Ты все еще спишь, бездельник, - услышал он сердитый голос Роя, - немедленно вставай и принимайся за дело! Не думай, что для тебя наступила лафа, если Лаура  ненадолго уехала.  Выброси из своей дурацкой головы все глупости и принимайся за работу. И попробуй только пропустить хоть один урок  у профессора, я выпорю тебя, как мальчишку! – Рой повесил трубку.
        Ошарашенный Томми в растерянности начал одеваться. «Тоже мне  воспитатель, - злился он про себя, - сам таскается по кабакам и бабам до седых волос, а мне вздумал читать нотации по воспитанию! Интересно, это его инициатива или снова постаралась Лаура?».         
        Конечно, она может контролировать его по телефону, но тогда ее легко будет обмануть. А  с Роем шутки плохи, этого пройдоху ему не провести!
Наверное, Лаура и старику надавала кучу инструкций, чтобы не давать ему  продыха. Профессору это только на руку. Он и так совсем свихнулся на своей музыке, а если Лаура его еще и попросила специально  нажать на него в ее отсутствие, старик будет просто землю рыть. Ему это только в удовольствие. И никому нет дела, что он тоже имеет право на свою личную жизнь.
Томми решил все высказать при личной встрече и Рою и Лауре. Он считал, что уже вправе напомнить им, что он не ребенок, которого нужно водить за ручку, а вполне самостоятельный взрослый человек, способный отвечать за все свои поступки и распоряжаться своим временем. Рухнувшие планы выбили Томми из колеи. Ему захотелось напиться от обиды и наглухо закрыться в своей квартире до самого приезда Лауры. 
«Пусть тогда они ищут меня повсюду, - злорадно думал он, - я буду сидеть тихо, как мышь».
Томми включил телевизор и уселся в кресло напротив.  Ему понравилась эта мысль,  и он решил воплотить ее в действительности. Еды у него было предостаточно, и он спокойно мог продержаться  с неделю. А к возвращению Лауры Томми намеревался подготовить блистательную обличительную речь о своем бесправии и ее узурпаторских условиях, в которые она его поставила. Часа два он щелкал кнопками пульта телевизора, пока это не надоело ему. Делать было нечего. Он хотел было распеться, как он делал это каждое утро, но передумал: его могли услышать, и тогда прощай все его замыслы.
А за окном сияло осеннее солнце и веселыми зайчиками прыгало по стеклам домов. Томми захотелось выскочить на улицу, сесть за руль машины и умчаться куда-нибудь за город, подальше от городской суеты и своих переживаний.  Он посмотрел на часы. Было уже два часа пополудни. Занятия с профессором начинались ровно  в двенадцать. Томми представил, как профессор злится и прислушивается к любому  звуку, доносящемуся снаружи, и злорадно рассмеялся.   «Однако, почему он не звонит, - подумал  Томми, - мало ли что могло со мной случиться, а этот  старый  скрипичный ключ даже не беспокоится!». Он  подозрительно покосился на телефоны, они по-прежнему молчали. После звонка Роя ни городской, ни мобильный не издавали больше ни звука.
Томми хотел было уже сам позвонить своим приятелям, но остановился.  Наверняка Рой начнет его искать, а он знает, с кем Томми любил проводить свободное время.  Вычислить его ему не составит труда. Значит, надо залечь на дно и молчать. Томми вспомнил, как почти год назад его запирала Лаура, а теперь он сам добровольно обрек себя на заточение. От скуки он не знал, куда себя деть, но и пойти на попятную ему не давало его самолюбие.
Наконец, почти одновременно зазвонили оба телефона. Это развлекло Томми. Он уселся около аппаратов и с удовольствием наблюдал, как они поочередно загораются сигналами и  подолгу требовательно звонят. Это  поначалу льстило  и забавляло его. Но вскоре душераздирающий  перезвон надоел ему, и он отключил их. Стало совсем тихо  и скучно.
Томми был компанейским парнем и плохо переносил одиночество. Даже телевизор мало интересовал его. Ему нравилось  шумное разношерстное общество, легкий флирт, вино и веселая болтовня девчонок, к которым Томми питал большую слабость. Его всегда тянуло к женщинам, что неизменно вызывало насмешки  его дружков. Но Томми не обижался. С женщинами он чувствовал себя увереннее и комфортнее, чем с мужчинами, и они принимали его таким, каков он есть, не поучая и не высмеивая его.  Томми быстро научился уклоняться от ударов и не подставлять свой зад без  особой необходимости и старался быть вежливым, тихим и, по возможности, приятным во всех отношениях.  Ему  иногда удавалось пустить пыль в глаза, но надолго его не хватало, и тогда Томми  приходилось в очередной раз лезть из кожи, чтобы не познакомиться с чьими-нибудь кулаками.    
Пронзительный звонок в дверь вывел его из состояния меланхолии. Он разглядел взбешенное лицо Роя и консьержку, стоящих у его двери. Встреча с Роем не сулила ничего хорошего. Томми на цыпочках отошел  вглубь комнаты и затих.
- Открывай немедленно, болван, или я разнесу дверь в щепки! – заорал Рой. – Я знаю, что ты там. Имей в виду, со мной не проходят такие штучки!  - Рой застучал в дверь кулаками и дернул ручку несколько раз.
- Предупреждаю последний раз, - рявкнул он, - больше я с тобой церемониться не буду: или ты открываешь дверь,  или я ломаю ее! – Он пнул дверь ногой и прислушался.
В квартире было тихо. Рой еще раз подергал за ручку, а потом со всего размаха ударил в дверь  ногой и вышиб  ее. В комнатах и на кухне Томми не было. Рой прошел  к туалету.
- Конечно, - с ходу начал он, - ты только и можешь, что прятаться в клозете, как нашкодивший кот! Стоит спустить с тебя глаз, как ты тут же принимаешься за старое.  Хватит мальчишества, немедленно выходи, если ты не совсем трус!
 Щелкнул затвор замка,  и Рой увидел перед собой наглую физиономию Томми. Тот,  как ни в чем ни бывало,  прошел в комнату и уселся перед телевизором, всем своим видом оказывая Рою ледяное  презрение. Он здесь был хозяином и считал  вправе  вести себя, как хочет.   Томми решил, что на все ругательства Роя он будет отвечать гордым молчанием.
- Послушай, парень, - выходя из себя заорал Рой, -  не думай, что ты уже такой большой мальчик, что на тебя нельзя надеть узду. Всему есть предел. Если ты не хочешь, чтобы тебя вышвырнули вон, то веди себя прилично.  Тебе жутко повезло по жизни, а ты решил плюнуть на все почти у самого конца. Наберись терпения, черт побери, и доведи  дело до конца, только так люди добиваются того, чего хотят!
Томми включил телевизор  и, казалось, совсем не слышал Роя. Он делал вид, что с интересом смотрит какую-то ерунду и ему совсем безразлично, что  тот говорит.
- Не думаешь же ты, - совершенно  взбеленился Рой, - что я буду  уговаривать тебя, как маленького. – Он схватил Томми за шкирку и тряхнул его со всей силы. -  Немедленно отправляйся к профессору и  проси у него извинения за свое свинство. Даже соври что-нибудь поприличнее, чтобы не расстраивать старика своей неблагодарностью.
Томми завертелся в его руках, пытаясь вырваться. Но Рой был силен и не собирался выпускать его из цепких объятий. Молчание Томми выводило его из себя, и он злился еще больше.
- Послушай, ты, - зашипел он прямо в лицо Томми, - я плохая нянька и мне плевать, что ты про меня думаешь. Но я не позволю водить себя за нос  какому-то недопеску вроде тебя! Ты можешь со мной не разговаривать и даже жаловаться на меня Лауре, когда она приедет, но пока я с тобой, ты будешь делать все, что тебе положено. – Он выпустил Томми из рук и сунул ему под нос свои часы. – Слышишь, как тикают?  Ты теряешь время!
В душе Томми уже проклинал свою глупую затею, Роя, который поднял такую бучу, консьержку, умилено наблюдавшую весь скандал и, безусловно, насплетничающую   потом обо всем  Лауре, но просто так уступать не собирался.
- А я и не знал – с издевочкой произнес он, - что ты подвизался у Лауры в няньки. Как ей это удалось? Ведь ты всегда  говорил, что нельзя идти на поводу у женщины.  Как ты угодил ей под каблучок, Рой? – Томми ехидно захихикал.
- Я сам напросился, - соврал Рой, - такого охламона, как ты, нельзя оставлять без присмотра.   Поменьше рассуждай на  философские темы, - назидательно произнес он,-  и не старайся меня укусить, я не по зубам таким молокососам.
Рой пихнул Томми в спину, и они вышли из квартиры.
- Постарайтесь, чтобы к нашему возвращению здесь все было в порядке, - обратился он к консьержке, - и, пожалуйста, миссис, не болтайте лишнего, - он сунул ей в руку несколько купюр и галантно улыбнулся.    
  - Сейчас я доставлю тебя к старику, - садясь в машину, проговорил Рой, - а ты сделаешь так, как я тебе сказал. И не вздумай повторить свой трюк, я буду держать  тебя на мушке до самого приезда Лауры.
Томми сел рядом, на ходу соображая, что можно придумать в свое оправдание, чтобы старый профессор поменьше ворчал на него. Но как назло в этот раз его изобретательность не хотела ему служить. Он уныло глядел на мелькавшие за окном автомобиля дома и машины и никак не мог придумать ничего подходящего.
У дома профессора они вышли.
- Надеюсь, дальше ты дойдешь сам, - усмехнулся Рой, - или ты собираешься снова дать деру?  Советую тебе  не ссориться со стариком и поменьше показывать свой  гонор. А если он захочет как следует вздуть тебя, даже не перечь ему,  иначе это плохо для тебя кончится.
Томми вошел в дом и услышал гул отъезжавшей машины Роя. Теперь ему предстояло объяснение с профессором, и  он не знал, как ему выкрутиться из своего щекотливого положения.
- Профессор занят, - ответила ему прислуга, -  у него урок. Вы пропустили Ваше время и теперь должны дожидаться своей очереди. Как только он освободится, я доложу о Вас.
«Ну, что я скажу ему, - думал Томми, томясь в ожидании, - а вдруг  он не захочет даже говорить со мной? Возьмет и просто выгонит вон, а потом нажалуется Лауре и не захочет больше со мной заниматься? Что он тогда скажет ей, когда она приедет? Что все напрасно и ему на все наплевать? Но ведь  ему не все равно и он хочет добиться результата, а теперь из-за своей глупости  может потерять все, чего достиг с таким трудом и упорством».
Томми готов был заплакать, когда представил себе, что может произойти, если профессор откажет ему, и совершенно пал духом. Ему вдруг стало обидно и больно за себя и впервые стыдно перед теми людьми, которые так много ему помогали. Ему было слышно, как кто-то старательно выпевал гаммы и как профессор ворчал на своего ученика, а тот безропотно повторял и повторял нужную ноту, пока она не начинала звучать чисто и правильно. А он, чуть добившись успеха, задрал нос и возомнил себя великим певцом!
Наконец урок закончился. Томми напрягся в ожидании, что его сейчас позовут. Но профессор, проводил своего ученика и не думал звать Томми. Он как будто делал вид, что его здесь нет, и продолжал заниматься своими делами.
- Профессор, - набравшись  смелости, обратился к нему Томми, - простите меня. Я поступил, как последний негодяй. Я хотел обмануть Вас и устроить себе веселые  каникулы. Я очень виноват перед Вами, но прошу Вас,  не прогоняйте меня, я искуплю свою ошибку.
Томми замолчал и ждал, что ответит профессор. Старик повернулся к нему лицом и хриплым от волнения голосом сказал:
- Спасибо, что Вы сказали мне правду, а не стали врать. Если бы сейчас Вы солгали мне, я прогнал бы Вас без сожаления. Но учтите, милый мой, что это первый и последний раз. Я никого не принуждаю к учебе и не собираюсь бегать за Вами, чтобы научить Вас петь. Труд, работа – вот что приведет Вас к успеху, запомните это и не будем терять времени.
Томми никогда еще не работал с таким усердием и самоотдачей.  Он смотрел Крафту в рот, ловил каждое его слово и пел так, как будто от этого зависела его жизнь.
Профессор остался доволен им. Он отошел от рояля, подошел к Томми и, положив ему руку на плечо, сказал:
-  Так Вы должны работать всегда. И запомните, мой дорогой, что нельзя бросать дело на полпути, всегда идите до конца!  До конца! – Он поднял вверх  указательный палец правой руки. – До конца!
- Я понял, профессор, - заливаясь краской стыда,  промямлил Томми, - простите меня, я...
- Не будем вспоминать плохое, - улыбнулся старик  и добродушно потрепал Томми по плечу, - нужно идти вперед, опираясь на хорошее.  У Вас много всего впереди, работайте и дерзайте, все внутри Вас.
- Спасибо, - выдохнул Томми и хотел обнять профессора, но он ловко увернулся от него.
- Занятия окончены, - раздался его скрипучий металлический голос, - Вам пора домой. И прошу завтра не опаздывать.
                22
Сара страшно обиделась на Лауру. Она впервые осталась в полном неведении относительно ее планов. Ни куда Лаура уехала, ни зачем, ни насколько она не знала. Это еще больше разжигало ее любопытство. Больше всего Сара переживала о том, что не может ничего рассказать Нэнси, которая так интересовалась всеми новостями.  Нескрываемая неприязнь Нэнси и Лауры друг к другу очень интриговала Сару, и она из подтишка даже пыталась разузнать, в чем тут  дело, но ни та, ни другая ни разу даже не намекнули, что их так раздражало.
«Ничего, - думала про себя Сара, - со временем все прояснится. А пока нужно  заняться Томми. Нельзя упустить такую возможность. Лаура словно цербер сидит около него, но пока ее нет, он свободен и нужно рвать когти».
Она в тот же вечер позвонила Рою и расстроенным голосом  заныла ему в трубку, что ей скучно без Лауры, что та не пускает Томми  к ней на вечеринку и что Нэнси, эта очаровательная женщина, тоже горит желанием  услышать и увидеть это сокровище.
- Рой, дорогой, - пела она ему, - может быть, Вы рискнете показать нам Томми. Уверяю Вас, его никто не съест. Ну, уговорите мальчишку приехать к нам и не беспокойтесь,  Лаура ничего  не узнает.  И Нэнси…- она сделала многозначительную паузу, - будет Вам очень признательна.
Рой слушал ее, усмехаясь. Лаура и здесь проявила свою проницательность. Не успел простыть ее след, а Сара уже вынюхивала добычу и закидывала крючок с приманкой. Знала бы она, что Рой и сам намеревался ранее подать Томми как угощение и более того, назло Лауре  раскрутить его по всем злачным местам, но  теперь скован по рукам своим обещанием.
- А что, - осведомился он, - Нэнси тоже проявляет к Томми интерес? Я что-то не замечал, чтобы ее  интересовали молодые дарования, с ними слишком много возни, а Нэнси любит  все готовенькое. Не хитри, Сара, в чем тут дело?
Сара прикусила язычок. Она не хотела посвящать Роя в дрязги обеих подруг.  Рой похлеще иных сплетниц любил выискивать  скользкие темы и потом зубоскалить по этому поводу везде, где  ему захочется. Она понимала, что это не вызовет одобрения ни у Лауры, ни у Нэнси, и хуже того – ей могло попасть от них обеих.
- Вы вечно раздуваете из мухи слона, - недовольно пробурчала она. – Ну, что в том, что Нэнси интересуется успехами Томми?  О нем сейчас много говорят, это просто женское любопытство. А Лаура, видимо, специально подогревает среди всех нездоровый интерес  к нему, чтобы заранее создать ему рекламу.
- Глупое вранье, - отрезал Рой, - ни Лауре, ни Томми ажиотаж  вокруг них не нужен. Скажи уж лучше, что это Нэнси твоими руками плетет  паутину для  Лауры. Смотрите, не запутайтесь сами. Лаура не прощает предательства!
Сара заволновалась. Рой по-настоящему испугал ее. Она не собиралась принимать участие в единоборстве между Нэнси и Лаурой.   И почему Томми, который еще недавно никому был не нужен, вдруг стал камнем преткновения,  она не понимала. Ей хотелось подогреть интерес прежде всего к своей персоне, расширить круг знакомств, привлечь нужных людей. Но для интриг она была  слишком примитивна.
- Вы судите обо всех по себе, - сухо ответила она. – Что плохого в том, что парень проведет с нами приятный вечер? Будет приятно нам и полезно ему. Лаура просто эгоистка: она держит Томми взаперти, как какую-то вещь, вместо того, чтобы дать ему возможность проявить себя во всем блеске!
- До блеска ему еще далеко, - возразил Рой, - ему надо работать. А ваши телячьи восторги только закружат ему голову, и он начнет лениться. Я сам подумаю, кому его можно показать. Но Вам, Сара, придется потерпеть до приезда Лауры.
От досады у Сары разболелась голова. Сразу рухнули все ее планы. Она так много наобещала Нэнси,  что теперь не знала, как выкрутиться перед ней.  В последнее время Нэнси и так была, как взъерошенная кошка, а теперь она обязательно что-нибудь съязвит ей. «Пусть  она разговаривает с Роем сама, - подумала Сара, - посмотрим, чего она сможет от него добиться. И пусть этот ядовитый скорпион кусает ее, а не меня».
Рой был доволен. Он хорошенько вздрючил Томми и поставил на место Сару. Они оба теперь поймут, кто хозяин положения в отсутствие Лауры. Оставалась Нэнси. Вот с кем придется повозиться. Рой прекрасно понимал, кто подзуживал глупышку Сару. Он давно понял, что Нэнси осторожна и любит действовать за чужой спиной. Сара была только исполнительницей ее идеи. Рой кожей чувствовал, что интерес Нэнси к Томми был из-за Лауры, но никак не мог разобраться, зачем ей понадобилось лезть в дела  его матроны.
Лаура уехала, не сказав никому ни слова. Даже Томми не знал, куда и зачем ее так внезапно понесло. Она умело впрягла Роя в няньки и оставила Сару и Нэнси гадать на кофейной гуще. И чем дольше Рой думал об этом, тем больше он убеждался в том, что разгадкой всего был Томми, которого она так оберегала от посторонних глаз.
Сара была права. Мальчишке не хватало общения. У него еще не появился круг новых приятелей, а старые уже потерялись из вида, да и он стал уже другим.  Теперь ему нужны были другие лица, связанные с ним его интересами и годами, молодые, напористые, успешные.
Рой начинал злиться на себя. Он бы не выдержал и недели такой жизни, а Томми почти год, словно раб, сидит взаперти и разучивает  гаммы и сольфеджио, не видя никого кроме профессора и Лауры. Те несколько выездов, которые он сделал под ее руководством, только подлили масла в огонь. Ему дали вздохнуть и опять заперли в клетку. Вполне естественно, что парень хотел воспользоваться случаем ее отсутствия, чтобы отвести душу. А вместо этого  нарвался на дубину Роя. Нет, Рой не оправдывал Томми, тот знал, на что он шел. Он просто жалел его.
Уже был вечер, и за окном светились огни домов и витрин. Рой неприкаянно слонялся по комнатам квартиры. Ему никуда не хотелось  сегодня идти. Утренняя стычка с Томми не выходила у него из головы. «Вот так и он сидит сейчас один в своей квартирке и дуется на весь мир, - подумал Рой. – Наверное, злится и на меня, и на Лауру, и на профессора. Еще как отнесся к нему старик?  Вдруг взял и выгнал его в шею? Или того хуже: позвонил и наябедничал Лауре? Старики любят жаловаться! А Томми и  поплакаться в жилетку некому!».
Рой набрал его номер и через несколько секунд  услышал вполне бодрый голос Томми.
- А, Рой, - как ни в чем ни бывало затрещал он, - привет! А я уже дома. Мы славно поработали сегодня с профессором, он остался мной доволен. Отличный старикан, скажу я тебе. Мне жаль будет с ним расставаться!
- Отлично! – Обрадовался Рой. Ему было приятно, что все обошлось как нельзя лучше и что Томми не держит на него зла. – Надеюсь, дверь в порядке и Лауре не придется объяснять, что здесь произошло?
- Не беспокойся, стоит,  как новенькая, - бодро  ответил Томми. – А как ты? Нога не болит? – И он заливисто засмеялся.
- Первый раз входил в дом таким образом, - неожиданно для себя смутился Рой. – Знаешь, давай сделаем с тобой мировую, ты как, не против? А потом вместе подумаем, как вызволить тебя из твоего заключения, пока Лаура  не зрит тебя своим оком.
- О*кей, Рой! - В голосе Томми звучало ликование. – Предложение принимается, я готов хоть сейчас!
- Нет,  - охладил его пыл Рой, -  сейчас поздно. Мне нужно все хорошенько обдумать. Завтра решим все проблемы. Но с условием, -  он для солидности покашлял, - никакой самодеятельности в отношении профессора и меня. Нарушение нашего договора будет строго караться.
«А все-таки он хитрец, - подумал Рой, кладя трубку на рычаг. – Ловко обделал все дела. Сумел поладить со стариком,  трещит, как сорока, и ни намека на обиду!  Интересно, что у него на уме? Не зря же Лаура так бдительно следит за ним? Ее-то ему не провести! - И он покачал головой. – Да и мне надо повнимательнее приглядеться к нему».
                23         
 Нэнси пребывала в дурном расположении духа. Она только что отчитала Сару за ее неуклюжую попытку повлиять на Роя. Мало того, что ей не удалось заполучить мальчишку, так она теперь наверняка насторожила этого самолюбивого  выскочку. Повышенное внимание к Томми не может не вызвать у него нездорового любопытства, а это непременно приведет его к ней.  Отсутствие Лауры и ее внезапная поездка куда-то и так сильно беспокоила Нэнси, а Сара  своей медвежьей услугой  привлекла еще и внимание Роя.
Нэнси просто лишилась покоя из-за того что ничего не могла узнать о цели поездки Лауры. Мало того, этого не знал никто, а это рождало в ее голове самые нехорошие предчувствия и предположения.  Отношения с Джо продолжали ухудшаться, и Нэнси, как могла,  избегала нового конфликта. Внезапное новое появление в ее жизни Лауры выбило ее из колеи. Она стала еще больше  раздражаться, плохо спала и находилась в постоянном напряжении, ожидая какого-нибудь подвоха со стороны Лауры. Но та делала вид, что не знакома с Нэнси, всячески избегала ее, а это злило и настораживало ее еще сильнее. То, что Лаура так внезапно и спешно исчезла, Нэнси увязала с их непредвиденной и не нужной им обеим встречей.  А это значило только одно – что Нэнси здорово спугнула Лауру и спутала все ее карты.
«Кто бы мог подумать, - повторяла она про себя, - что спустя столько лет мы снова встретимся с ней. Мы расстались врагами и продолжаем ими оставаться, и теперь  жизнь опять сталкивает нас лбами. Что ждать от этой встречи -  примирения или новой драки, в которой не будет победителей? Да и за что нам теперь бороться? Тот, из-за которого было пролито столько слез и сожжено столько нервов, не достался ни одной из нас. Мы обе сидим у разбитого корыта. Так за что же мы ненавидим друг друга?».
В душе Нэнси всегда считала, что она превосходит Лауру во всем. Да и не только Лауру. Она считала себя выше всех женщин, которых она знала, и только снисходила к ним. Но теперь прошло время. Нет больше Дианы Крейс, есть Лаура Майнгрэв, и она не похожа на ту Диану, которой Нэнси пренебрегала. Да и сама она стала совсем другой.
Раньше жизнь крутилась веселой кутерьмой. Она была молода, нравилась мужчинам. Они с Джо часто ходили по гостям и мило сплетничали по пустякам, подруги завидовали ей, судачили про нее, а она радовалась  своим удачам и  подсмеивалась над ними. Тогда ей все казалось голубым и розовым. А потом на ее пути встал Вальтер… И сначала все опять расцветилось  радужными красками чего-то небывалого, а потом стало блекнуть, меркнуть, пока не размылось  в какое-то грязное пятно, от которого нельзя отмыться. Чувства ушли,  глаза потухли, а в сердце остались пустота,  горечь и обида на себя, на него и на весь мир…
Потом пришла глухая злоба, переполнившая ее всю. И с этой ненавистью она продолжает жить до сих пор…
Нэнси подошла к зеркалу. Последнее время она часто рассматривала свое отражение.  Проклятое время не щадит никого. Седые волосы, морщины и морщинки, которые не разглаживает никакой крем, тяжелые килограммы, которые висят  по  бедрам и животу, - вот она  старость, незаметно крадущая у нее красоту, молодость и веселую беззаботную  безалаберность  начала жизни. Теперь нужно сражаться за каждый год, отнимая его у беззубой старухи, но впереди все равно ждет проигрыш…
«Ничего, - утешила себя Нэнси, - у меня есть еще время. Еще можно сражаться и побеждать! И пусть никто не надеется, что я опущу руки!».
Она решительно набрала номер Роя.  «Пусть он думает про меня что угодно, но я добьюсь своего», - подумала она.
Рою совсем не хотелось разговаривать  с ней. Он долго не брал трубку, увидев ее высветившийся номер. Но Нэнси продолжала звонить, и он не выдержал.
- Да Нэнси, -  недовольно отозвался он, - что тебе нужно?
- Хотя бы не так грубо, - еле сдерживая свое негодование, проговорила Нэнси. – Ты не хочешь со мной разговаривать?  Это вполне в твоем духе. Но я не из тех, об кого можно спокойно вытирать ноги. Тебе придется иметь со мной дело, Рой, нравится тебе это или нет.
- Что тебе нужно? – Повторил он. – Я действительно не горю желанием говорить с тобой, ты угадала, Нэнси. И какие у нас с тобой могут быть дела? Ты опять хочешь переспать со мной? – В его голосе послышалась явная издевка. – Извини, пташка, мне сейчас не до тебя. Я занят, очень занят.
- Чем может быть занят такой бездельник,  как ты? – Возмутилась Нэнси. – Все твои занятия сводятся к сплетням, выпивке и девкам, которых ты ставишь к себе в очередь.
- И одна из них – ты, - Рой громогласно захохотал. – Но сейчас не твоя очередь, ты в хвосте, так что придется потерпеть, милашка! - Рою явно нравилось злить ее. -  И потом, я не люблю, когда ко мне так откровенно набиваются. Мои девчонки ведут себя куда как скромнее тебя!
- Скотина! – Нэнси просто трясло от злости. Никто и никогда не позволял себе говорить  с ней таким образом. -  Ты что и вправду думаешь, что мне нужен твой обмылок? Такого добра я найду без счета. Можешь не беспокоиться за свои штаны, ради этого я не ударила бы даже палец о палец!
Вопреки ее ожиданиям Рой не возмутился и даже не обиделся. Он расхохотался, как будто она рассказала ему замечательно смешной анекдот, и это разозлило ее еще больше. Нэнси просто бесилась от того, что не может задеть его за живое. Зато он своими насмешками бил без промаха.
- Тогда что привело тебя к такому  несовершенству, как я? – Рой продолжал отпускать свои шпильки. – Может  быть, тебя тоже интересует Томми? Сара уже подбивала под меня клинья. Это ведь ты ее надоумила, моя милая? – Он сделал паузу, но Нэнси промолчала. –  Грубая работа, тебе не хватает тонкости!
- Ты настоящая скотина, Рой, - вне  себя от  ярости зарычала Нэнси, - ты мразь и подонок, ты…- Дыхание ее перехватило, и она заплакала. – Да, я хочу увидеть Томми, и никто не помешает мне сделать это! – Срывающимся голосом крикнула она и бросила трубку.
Рой понял, что она заплакала,  и ему стало не по себе. Он не выносил женских слез. Они раздражали и одновременно делали его беспомощным.  Нэнси на самом деле была назойлива и нахальна, как осенняя муха,  и ему хотелось  задвинуть ее подальше, но на этот раз он слишком переборщил.
- Я настоящий толстокожий слон, - проговорил он вслух, -  а она змея,  которая привыкла смертельно  жалить,  и которой я чуточку наступил на хвост. Теперь ей очень больно, но зубы полны ядом. И надо опасаться ее укуса.
Рою стало абсолютно ясно, что Нэнси заинтересовалась Томми, но почему он вызывал такой интерес,  ему было непонятно.  В простую благотворительность Лауры он не верил, слишком  близкое участие принимала она в судьбе этого шалопая.  Да  и Нэнси, наверняка, была такого же мнения.   Поэтому она и хотела увидеть Томми.
«Интересно, - думал он, - знает ли что-нибудь Томми? Или он пребывает в счастливом неведении и ему все равно, в чем тут дело, лишь бы  успеть урвать свое? Надо будет разговорить его. Томми болтлив, а недостаток общения окончательно развяжет ему язык».
Рой решил, что не далее как завтра он вытащит Томми в какое-нибудь свое заветное местечко, где можно будет спокойно прощупать его и, может быть, выудить что-то интересное. Раньше Томми никогда не интересовал его. Он не входил в его круг.  Их разделял возраст, социальное положение, воспитание и множество других мелочей, из которых складывается репутация. 
  На Томми вообще никто не обращал внимания. Кто он и откуда, никого не волновало.  Однако среди своих приятелей был боек, вертляв и легко сходился  с новыми людьми.  Он был развязен, но не груб и даже не стеснялся угодничать, если видел в этом толк. Его друзья и  подружки весело прожигали жизнь и были вполне довольны своим существованием. Да и он сам не проявлял никакого стремления что-то изменить в своей судьбе. Судя по его уму, учился он неважно и, если чего-то не понимал или не знал, предпочитал помалкивать.
- Надо бы навести о нем справки, - вслух рассуждал Рой, - поговорить с его дружками, глядишь, что-нибудь и выплывет. Не так-то  все и просто с этим Томми! Думаю, в ближайшее время мне не будет скучно. И Лауре неплохо было бы сделать пару сюрпризов!
                24
Лаура уверенно вела машину. Раньше она не умела водить, но когда научилась, делала это с удовольствием  и  даже с присущим ей шармом. Она везла Вальтера на свою маленькую виллу, о которой не знал никто, кроме нее. Она купила ее сразу, как только узнала о том, где находился Вальтер. Уже тогда она решила, что если ей удастся вырвать его из клиники, она поместит его здесь в тихом уютном местечке, где он пройдет полный курс реабилитации. Сюда же время от времени она намеревалась приезжать сама и привозить Томми, чтобы  сблизить отца и сына. Ей очень хотелось порадовать Вальтера и сделать все возможное, чтобы восстановить разорванные семейные узы. Вальтеру предстояла сложная операция,  и нужно было укрепить его  не только физически, но и морально.  Одной ей сделать это было не под силу, и она надеялась на помощь Джека и Томми, а также на тех общих друзей, которые еще оставались им верны.
Почти весь путь они промолчали. Вальтер ничего не спрашивал и односложно отвечал на все ее вопросы. Лаура опасалась быть назойливой и вежливо молчала, когда он погружался в себя. Воспоминания, которые она разбудила в нем, требовали уединения и тишины, и она боялась разрушить его  самосозерцание. Он пристально, почти не мигая, смотрел в окно автомобиля тем напряженным тяжелым взглядом, который ей так был знаком и который выдавал его внутреннее состояние  неуравновешенности  и противоборства.
Наконец показалась вилла, маленькая компактная, утопающая в разноцветье осени. Стоял чудесный солнечный день. Деревья еще не сбросили листву и шелестели своими пушистыми кронами. Было не по-осеннему тепло, как будто весна на короткое время выпросила у осени возможность подразнить людей  своим сказочным возвращением.
- Чудесный домик, - сказал Вальтер, повернувшись к Лауре и улыбнувшись, - он твой?
- Да, - ответила она. – Беда в том, что я редко здесь бываю. Но теперь все переменится. Тебе не придется скучать. Считай, что ты тут хозяин, и можешь устраивать  все по своему вкусу. – Лаура опустила в его ладонь связку ключей. – Владей!
Она остановила машину и подождала, пока Вальтер выйдет. Потом неторопливо вышла сама и повела его к дому. 
- Ну, что же ты, открывай, - сказала она ему, нерешительно топтавшемуся около двери, -  теперь это твой дом,  и ты здесь хозяин, так будь же радушным и приветливым со своими гостями.
Вальтер вопросительно посмотрел на нее и открыл дверь.
- Гость это я, - улыбнулась она, проходя первой, - как первая ласточка, за которой прилетят другие. Так что будь  со мной поласковее, чтобы я не  испортила твою репутацию доброго отца семейства.
Впервые за все время она позволила себе пококетничать с ним и теперь внимательно следила за его реакцией.  Вальтер усмехнулся и опять пристально вцепился в нее глазами. Он всегда смотрела так, когда в чем-то сомневался или чего-то не мог понять.
- Здесь нет подвоха, - поспешила успокоить его Лаура. – Все чисто, можешь не беспокоиться. И перестань смотреть на меня так, как будто я хочу обворовать тебя. Если уж ты доверился мне, надо верить до конца, а не придаваться сомнениям из-за пустяков.
Они прошли в дом. Вальтер продолжал потихоньку наблюдать за ней. Она была все та же, но и другая, какою он ее не знал. Прежнюю Диану, робкую  и не уверенную в себе, сменила спокойная и импозантная Лаура, в которой уже не было тех остатков детства, какие смешили и отталкивали его, попробовавшего жизнь на зубок.
В доме были три комнаты, кухня, ванная и веранда, где остались еще с лета два  плетеных кресла и столик. Все было мило, уютно и дышало женской заботой. Ему показалось, что он уже давно знает этот дом,  долго жил здесь и просто вернулся после длительного  отсутствия.
- Я наняла прислугу, - сказала Лаура, - она будет приходить готовить и убирать. Но если тебе что-то не понравится, можешь сменить ее на другую,  по своему вкусу. Только прошу тебя пока не сообщать никому о том, где ты сейчас  находишься. Поверь мне, это только в твоих интересах.
-  Разве я здесь буду один? – Металлическим голосом спросил Вальтер. – Мне бы этого не хотелось. Какой смысл менять одно одиночество на другое пусть и в более комфортных условиях?  - Лаура видела, как на его щеках заходили желваки. – Ты обещала мне полнокровную жизнь, а снова помещаешь меня в изоляцию?
Вальтер начинал злиться. Лицо его потемнело и стало словно каменным, а черные глаза налились белесой мутью, которая появлялась у него только при сильном гневе. Лаура знала, что в такие моменты он терял над собой контроль,  и сейчас его надо было во  что бы то ни стало успокоить.
- Почему один? -  Ровным голосом спросила она. – Вовсе нет. Мы все будем приезжать к тебе – я, Джек, Томми, наши друзья – все, кого ты пожелаешь видеть. Но сейчас мне нужно отъехать. Ты должен немного потерпеть. Я подготовлю Томми, мне нужно увидеться с врачами и поговорить о  твоей операции, уладить некоторые свои дела. На это уйдет какое-то время. Пойми меня и не злись. Я не собираюсь обманом держать тебя взаперти.
То, что Лаура говорила с ним неторопливо и глядела ему прямо в глаза, успокоило Вальтера. Он понял, что она не лгала, но чувство неудовлетворенности собой, своей жизнью разъедало его изнутри и лишало покоя. Оно грызло его, и как он ни пытался подавить и укротить его в себе, прорывалось наружу вспышками беспричинного гнева и злобы.
- Когда ты уезжаешь? – Спросил он. – Надеюсь, не сегодня? Ты же не оставишь меня одного сразу? – Лауре показалось, что в его голосе зазвучали извинительные нотки. – Тогда, может быть, мы проведем этот вечер вдвоем, нам ведь есть о чем поговорить.
- Конечно, - с готовностью согласилась Лаура. – Нам много нужно сказать друг другу. А ехать надо уже завтра. Ни у тебя, ни у меня нет лишнего времени. – Она вспомнила наказ доктора и широко улыбнулась ему. – Чем быстрее я все сделаю, Вальтер, тем лучше будет для всех нас.
Он утвердительно кивнул. Они смотрели друг на друга, ничего не говоря, как близкие люди, которые понимают  все без слов. И годы разлуки не сделали их чужими. Они это чувствовали и понимали.
                25
Джо опять пришел вдребезги пьяным. Он незаметно прошел к себе. Ему не хотелось встречаться с Нэнси. Последнее время они оба избегали друг друга. Каждый жил своей жизнью, и пропасть, которая пролегла между ними, стала непреодолимой и разделила их окончательно. Они еще ничего не говорили дочери и в ее присутствии старались сохранить вид благополучия, но с каждым разом их обман становился все очевиднее.  Ванда прекрасно понимала, что семьи давно нет и что отец с матерью уже давно не муж и жена, но подыгрывала им  и  сохраняла невинное непонимание.
Нэнси как всегда болтала с кем-то по телефону. Раньше она встречалась с Вальтером, который заезжал к ней прямо на работу, и они проводили время вместе, гуляя  или, в отсутствие Джо , кувыркаясь в их постели, а к  его приходу непременно старалась быть каждый у себя дома. Частенько они приглашали  Вальтера к себе в гости, и он считался другом семьи, пока Томми не выдал его с головой.
Джо очень хотелось отомстить Вальтеру. Но он не знал как, ему не на кого было опереться, а огласка грозила ему полным позором и катастрофой. Нэнси, наоборот, всеми силами старалась обелить себя и не стеснялась в средствах. Она не щадила никого: ни мужа, ни любовника, ни  дочь, ни друзей с подругами. Интриги она плела тонко. В глаза она льстила, хвалила, поощряла, одобряла,  даже восхищалась, но за спиной  могла насмехаться, язвить, обзывать и всячески унижать  человека  в зависимости от того, какую игру она вела.
Нэнси трещала без умолку. Она не знала, что Джо уже дома, и разговаривала в полный голос.  Обычно в его присутствие она либо умолкала, либо переходила на жаркий шепот, пока он не уходил спать. Джо прислушался. Нэнси обрабатывала Сару. Разговор шел про какую-то Лауру. Нэнси была вне себя от злости и, не стесняясь, отпускала такие ругательства в адрес  Роя, что он невольно заинтересовался. В последнее время ее дела не клеились. Ничего не вышло с Полом Смитом, что-то сорвалось с Сарой, и Нэнси рвала и метала.
Джо злорадно хмыкнул. Ему было приятно, что планы Нэнси рухнули и что сейчас ей больно. Он не жалел ее. То унижение и ту боль, которые перенес он, Джо не мог ей простить. Ее предательство и предательство Вальтера  сломали его, надорвали в нем  то чистое и доброе, что он носил в себе, опустошили и оставили глухую ненависть.
Нэнси слишком поздно заметила его. Она увидела, что он прислушивается и по его усмешкам поняла, что он радуется ее промахам.  Теперь один  из ее врагов жил рядом с ней. Нет, она не опасалась его, Джо был труслив для откровенной мести и слишком зависим от нее. Но где-то как бы невзначай подставить подножку он мог. Нэнси иногда жалела его, но больше презирала и терпела только потому, что так было выгодно ей самой. Джо знал это, но тоже  терпел и разрушался изнутри все больше.
Вальтера он ненавидел  открыто. Они перестали общаться и избегали друг друга.  Мнимая  «дружба», которой они втроем прикрывались, была лжива и грязна, как они сами.
- Пришел муж, - жарко зашептала она Саре, - он прислушивается. Ему не нужно знать, о чем мы говорим. Я  перезвоню тебе позже. – Она положила трубку.
Джо засмеялся. Всем своим видом он старался показать ей, что он в курсе ее дел, и что она опять промахнулась. Ему хотелось держать ее в напряжении: пусть понервничает и попсихует. Так она  сделает больше ошибок, и это тоже месть.
            Нэнси запаниковала. Все, что она  делала, не давало никаких результатов. Это было не просто досадно и огорчительно, это было  ужасно. Она привыкла, что у нее все всегда получается, а здесь промах шел за промахом, все ее усилия были напрасны и никто не хотел ей помочь. Нэнси во всем подозревала  Лауру.  Она знала всех гораздо раньше Нэнси, имела влияние на этих людей и, конечно, воспользовалась своим  положением, чтобы отпихнуть ее на задворки. Теперь ей нельзя было опереться даже на Джо. Он не стал бы ей помогать. К тому же пришлось бы  ему все рассказать, а Нэнси вовсе не хотела, чтобы Джо узнал, что Диана Крейс и Лаура Майнгрэв одно и то же лицо.
«Конечно, рано или поздно Джо все равно все узнает, - пронеслось у нее в голове, - но пусть будет как можно позже. К тому же он обязательно захочет с ней встретиться, как тогда, когда он узнал, что у Вальтера есть еще одна любовница, которая может разрубить  этот гордиев узел их отношений. Диана тогда увернулась от него. Почему? Трудно сказать, наверное, она боялась за Вальтера. Впрочем, за Диану ничего нельзя решать».
Пока Нэнси не удалось узнать, как провела  Диана все эти годы. Но она поставила  себе цель выяснить, что стояло за сменой ее имени, кто она теперь и откуда у нее деньги. Нэнси не сомневалась, что такой же интерес она вызвала у Лауры, но здесь все было проще. Расставшись с Вальтером, и Джо и Нэнси хотели забыть грязное прошлое, которое тащилось за ними сплетнями и слухами. Они сменили место  жительства, сменили имена, но не  смогли восстановить разрушенные отношения. Друзей и подруг у них почти не осталось, да и те больше походили на партнеров, чем на близких людей. Все по-прежнему  было лишь иллюзией. Они  смирились с этим, как-то жили, но теперь судьба  опять столкнула их с Лаурой Майнгрэв, этим призраком Дианы Крейс,  встреча с которой не предвещала ничего хорошего.
«Интересно, знает ли Лаура про Вальтера, - подумала Нэнси. – Кажется, я не болтала ничего лишнего про него.  Клиника закрытая.  Просто так туда не попасть и вряд ли она в одиночку что-нибудь сможет сделать. Вот если…- Нэнси передернуло, как от электричества. – Я идиотка, - отругала она себя, - как я не поняла этого сразу!  Именно поэтому она делает вид, что не знает меня. А ее внезапный отъезд, безусловно,  связан с ней, Нэнси.  Куда же ее понесло?».
От догадки Нэнси бросило в жар. Теперь ей многое стало ясно. Все эти годы Лаура не выпускала их из вида и по-прежнему держала ниточки в своих руках. А Томми… Томми, так зовут младшего сына Вальтера.
 Нэнси стало дурно. У нее закружилась голова, и потемнело в глазах. Осторожно ступая на обмякших ватных ногах, она доползла до бара и налила себе коньяка.  В висках тюкали молоточки, и кровь горячими волнами приливала к  лицу. Нэнси обессилено упала в кресло.
«Томми…это он, - стучало в ее голове. – Вот почему Лаура так упорно прячет его от всех. Она боится  нашей встречи. Он хорошо знает меня, он помнит меня.  Я для него не  чужая. А она…она ему никто, просто богатая сумасбродная тетка, решившая облагодетельствовать бедного мальчика.  Но Томми этим не  возьмешь, уж я-то знаю! – усмехнулась она. – Томми хитер, он подладится под любого, но что у него на уме, знает только он один».
Она залпом выпила коньяк и решительно направилась к телефону.   «Сейчас я накручу тебе хвоста»! - Ликовала Нэнси, набирая номер Роя.
- Хэллоу, Рой! - Услышал он ее торжествующий голос. – Ты все также намерен скрывать от нас Томми, выполняя наказ Лауры? Неужели ты так боишься ее, что даже не можешь ослушаться?!
- Пустой разговор, Нэнси, - оборвал он ее, -  не язви, ты зря тратишь время и силы. Я слишком толстокож, и твои змеиные укусы не достигают цели. Сдается мне, что ты хватила лишнего. Советую тебе проспаться, детка, и впредь быть осторожнее с горячительными напитками.
- Я в полном порядке, Рой, - захохотала Нэнси, - а вот ты – свинья! Ты не умеешь ценить своих друзей!  Когда-нибудь это сыграет с тобой злую шутку.  И знаешь, я от души посмеюсь над тобой!
- Нэнси, я не люблю пьяных шлюх! - Теряя терпение, рявкнул Рой. – Иди  спать и оставь свою глупую затею. Томми не манекен, чтобы его рассматривать, и не закуска, чтобы его подавать  к вашему столу на потеху  богатых выскочек!
- Одним из которых являешься ты! – Применила она его прием.- Ты обыкновенный скучающий бездельник, Рой. Томми тебе не нужен. Он для тебя такая же забава, как твои девки, с которыми ты веселишься время от времени. Когда он тебе наскучит, ты пнешь его, как щенка.
- Можно подумать, что он нужен Вам с Сарой, - возмутился Рой. – Уж не хочешь ли ты его усыновить, пташка? Боюсь, что тебе не расплатиться с Лаурой! – Нэнси услышала, как он ехидно расхохотался.
- На этот раз верх мой, Рой! – Нэнси сделала глубокую паузу, чтобы выстрел прозвучал громче. – Я знаю, кто такой Томми! Я знаю его отца и мать! Я знаю про них все!
                26
Рой чувствовал себя оглушенным. Его как будто обухом ударили по голове. От неожиданности он растерялся. Его смутные догадки оправдались. С Томми на самом деле было все не так просто. Стала бы Лаура нянчиться с ним ни с того, ни с сего! Но причем здесь Нэнси, каким образом она все знает?
Ее победоносно брошенная трубка прозвучала для него пощечиной.  «Да, - подумал он, - эта баба не привыкла, чтобы ею пренебрегали. Она не только ядовита, но еще и мстительна. Я не завидую Лауре. Если они подерутся, Нэнси ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. А впрочем, какое мне до всего этого дело?» – Рой сладко потянулся. Было уже поздно.
- Пойду-ка я в кроватку, - сказал он сам себе, - утро вечера мудренее.
Но и в постели мысли не давали ему покоя. Он решил, что завтра непременно созвонится с Томми и условится с ним о встрече. «Если Нэнси так хорошо знает всю подноготную Томми, то нет смысла скрывать  его от нее, - вертелось у него в голове. – И лучшего места, чем у Сары не найти. Пусть мальчишка споет и потешит свое самолюбие, он все-таки заслуживает поощрения. А я убью сразу двух зайцев: узнаю все про Томми и помирюсь с обеими подружками».
Чтобы совершенно обезопасить себя от возможных неприятностей с Лаурой, Рой решил уговорить старого профессора. Сделав его своим союзником, он мог не опасаться гнева с ее стороны. Всегда можно было сослаться на его авторитет, а ссориться со стариком Лаура никогда бы не стала. Рой был от себя в восторге.
Он так и не заснул всю ночь. Сон бежал от него. Его сжигало любопытство и предвкушение острых ощущений. У него не было строгого режима, но обычно он вставал рано, часов в 8 утра. Если же он спал дольше этого времени, это означало, что он провел веселую ночь и лег только под утро. Сегодня он вскочил так, будто все пружины кровати поддали ему под бок и выкинули его прочь навстречу приключениям. Было всего 6 часов утра.
Рой принял душ, побрился и критически осмотрел себя в зеркало. Он увидел холеное свежее лицо с блестящими умными глазами и хитрой полуулыбкой видавшего виды самца, готового к очередной захватывающей охоте. Он был доволен: сегодня ему предстояло развлечься по полной программе.  «Прочь скуку и хандру, - пел он себе, - да здравствуют вино и веселье!».
Томми еще крепко спал, когда у него под  ухом настойчиво зазвонил телефон. Он нехотя открыл один глаз и посмотрел на часы. Было всего половина седьмого утра. За окном еще не рассвело. Томми хотел повернуться на другой бок и отключить телефон, но вспомнил про вчерашний инцидент с Роем и взял трубку.
- Какого черта, Рой, - сонным недовольным голосом процедил он. – Посмотри на часы, у тебя что, бессонница?  - В трубке раздался смачный зевок. – Ты разбудил меня на два часа раньше. Если ты думаешь, что я сплю в чужих постелях или таскаю сюда красоток, то можешь ночевать со мной, но не мешай мне спать. Иначе я пожалуюсь Лауре на твою чрезвычайную исполнительность!
- Не сердись, Томми, - заискивающим тоном начал Рой, - я просто сгораю от нетерпения сообщить тебе приятную новость.  Как тебе насчет вечерочка у Сары? Будет отличная возможность показать, на что ты способен. Утри им нос, малыш!  - Томми ошарашено молчал. -  Не тушуйся, парень, ты положишь их на лопатки, говорю я тебе!
Томми лихорадочно соображал, что ответить Рою. Он еще не проснулся и нечетко понял все, что ему сказал Рой. Только вчера ему устроили разнос  с обеих сторон, а сегодня ни свет, ни  заря предлагали  веселую вечеринку  у известной сплетницы и сводницы Сары Куинн  да еще без ведома Лауры.
- Не знаю, - неуверенно ответил он. – Все так неожиданно и спонтанно. Неплохо было бы посоветоваться с Лаурой, ты ведь знаешь, она не любит, когда что-то делается у нее за спиной. И профессор Крафт будет недоволен. Он терпеть не может всякие светские тусовки.
- Профессора я беру на себя, - уверил Томми Рой, - за это можешь не беспокоиться. А что касается Лауры, то она сама собиралась  кое-куда тебя сводить. Почему же не  помочь ей в этом, тем более, если профессор будет не против.
Томми почесал затылок. Затея Роя ему не нравилась. Слишком быстро и ретиво переиграл он все карты, и это настораживало Томми. К тому же не было звонков от Лауры, и он начинал беспокоиться от ее молчания. Это было так не похоже на нее.
- Может быть, все-таки дождемся звонка Лауры, - предложил он.- Или давай сами позвоним ей, пока эта вездесущая Сара не опередила нас.
Томми было не по себе. Когда он один хотел устроить себе каникулы и весело провести  время, - это было одно. Он не собирался брать себе в компаньоны ни Роя, ни профессора Крафта, ни тем более круг этой Сары Куинн. И с Лаурой он собирался объясняться один. А теперь Рой предлагал ему свое покровительство, хотел умаслить профессора и, самое невероятное, звал на тусовку к Саре, которую он терпеть не мог. Это было совсем другое, что он никак не мог понять.
- У Лауры много дел, - тоном знатока ответил Рой, - и не надо ее от них отрывать. Когда она освободится, она позвонит  тебе сама. И не дрейфь, тебе нечего бояться! Кругом все свои люди. Зато Сара со своей болтовней сделает тебе суперрекламу, ты пойдешь нарасхват, малыш!
- Идет! – Сдался Томми. – Когда ты приедешь уламывать старика?  Он не любит, когда его отрывают от занятий. Советую поехать вместе  со мной и дождаться окончания урока. В противном случае он может тебя и не принять. Учти, я у него не один, и он очень дорожит своим временем.
- О*кей, - обрадовался Рой. – Я заеду за тобой.  Во сколько у тебя занятия?
- В 12 утра ровно, - ответил Томми. – И прошу не опаздывать, это требование профессора.
               

                27
Теперь предстояло договориться с Сарой. Рой посмотрел на часы. Сара явно пребывала еще в гостях у Морфия. Она вообще любила поспать и раньше полудня не вставала. Если кто-то будил ее в неурочное время, Сара начинала брюзжать и канючить, как капризный ребенок, и плохо  соображала, что ей говорили в этот момент.  Ее жизнь начиналась  вечером.  Часам к шести она чувствовала себя уже бодро и после нескольких чашек крепкого кофе вполне была пригодна для общения. Сара была большой любительницей поесть.  Она даже считала себя гурманкой и на своих вечерах  от души потчевала своих гостей разными вкусностями, с благодарностью принимая их похвалы. Ее завсегдатаями были те, кто любил выпить и поесть за чужой счет. Они расплачивались с ней тем, что были готовы по первому ее зову  не только создать нужный ей круг общения, но и  соответствующую  ее указке атмосферу.
Рой терпеть ее не мог за неряшливый вид, за неухоженность и за медлительность черепахи, с которой она все делала. Кроме того, Сара была чрезвычайно болтлива и заткнуть ее составляло большого труда.  Рой вспомнил их последний разговор и подумал, что она наверняка сейчас на него  в большой обиде. Но Сара была незлопамятна и отходчива и быстро забывала все обиды, особенно если ей что-то было интересно.  «То, что сорвалось у нее с крючка, сейчас плывет ей само в руки, - подумал Рой, - и она не упустит своего». Он набрал номер ее телефона.
Трубку никто не брал.  «Чертова кукла, - разозлился Рой, - она отключила телефон, чтобы ей не мешали спать. Эта клуша продерет глаза после обеда и начнет клохтать, что она ничего не успевает, и ее надо было предупредить заранее. А когда ей звонишь, чтобы это сделать, она дрыхнет беспробудным сном».
Рой еще и еще раз набирал ее номер и, наконец, в трубке раздался  хриплый недовольный голос Сары.
- Да, - проскрипела она, как рассохшаяся дверь на давно не смазанных петлях, - кто это?
Рой представил себе, как она стоит всклоченная в ночной сорочке или распахнутом халате,  в тапках на босу ногу, с  опухшим от сна лицом и толстыми губами на пухлом щекастом лице и ему стало смешно.
- Доброе утро, Сарочка, - начал он со всей любезностью, на которую только был способен. – Ты меня не узнала? Это Рой, - в трубке раздалось сопение. Сара соображала, что ей делать: послать Роя подальше или продолжить разговор. – Не вздумай бросать  трубку, - предупредил он, - ты будешь жалеть об этом всю жизнь. Лучше скажи мне «спасибо!» и ты будешь права.
- За что это мне тебя благодарить, - изумилась она, - уж не за то ли что ты хам и нахал? Нэнси угадала, у таких, как ты, совести ни на грош! – Сара сполна отводила душу. – Только подумать, он осмеливается еще мне звонить! Может быть, ты еще хочешь напроситься ко мне в гости?
- Именно так! – Подхватил Рой. – В гости, дорогая, и не один! – Сара заинтригованно молчала. – Что же ты не спросишь меня, кто он? Неужели твоя интуиция не подсказывает тебе, что это Томми?
В трубке раздался непонятый звук, и Рой участливо, но не без иронии спросил:
- С тобой все в порядке, Сара? Ты случайно не подавилась  от моей новости?  Прошу тебя быть в полном здравии, ты мне очень нужна на сегодня.
- Паразит, - выдохнула Сара, - только ты способен на такие штучки! Что могло произойти такого, что ты так резко переменил свое решение?  Еще вчера ты пел совсем другое.
«Значит, Нэнси ничего ей не говорила, - подумал Рой, - и Сара ничего не знает. Это и к лучшему. Чем меньше она будет знать, тем короче будет ее язык».
- Ну, не  сердись, Сара, - елейным голосом затянул он, - я был не прав. Можешь ругать меня последними словами, но только  согласись. И потом, Томми ни в чем не виноват перед тобой. Ты же не будешь мстить ему из-за меня?
- Томми может прийти один, - не сдавалась Сара, - он уже вполне взрослый мальчик. Я посоветую ему держаться от тебя подальше, пока он не нахватался от тебя всякой дряни.
«Как же, упустишь ты свое! – Про себя  выругался Рой. – Ты теперь вцепилась в нас мертвой хваткой и, как бульдог, не отпустишь, пока не заполучишь все с потрохами!».  Он едва сдерживал себя, чтобы в очередной раз не нагрубить ей.
- Без меня Томми не пойдет, - отрезал он. – Либо вдвоем, либо никак. Выбирай сама. И придется пошевелиться, Сара.
- Ну, хорошо, - мученическим  голосом ответила она, желая показать Рою, что она делает ему большое одолжение и только из-за Томми, -  приходите оба. Но ты должен мне обещать, что будешь вести себя прилично и не станешь  отпускать своих дурацких шуточек направо и налево. В противном случае…
- Не продолжай, - прервал он ее, - все будет хорошо, я обещаю.
Сара еще что-то стрекотала ему в ухо, но он уже не слушал ее. Главное, что дело сделано. Теперь очередь за профессором Крафтом, а здесь нужно попотеть.  У старика въедливый мухоморный характер, и его не обработаешь так быстро, как Сару. Лаура знала, кого приставить к Томми. К тому же он терпеть не мог всякие увеселительные вечеринки, считая, что это напрасная трата времени и денег. Он был истый профессионал и отдавался искусству самозабвенно. Этого же он требовал и от своих учеников и очень расстраивался, если узнавал,  что кто-то из них не следует его принципам. 
Рой никак не мог придумать, как подлезть к старику. Ему не приходилось общаться с подобными людьми,  и он был в большом затруднении.  Здесь не подходили ни ирония, ни его колкие ядовитые шуточки, ни насмешки и ехидные замечания, которые он отпускал в больших количествах, когда ему что-то не нравилось. На Томми  рассчитывать  не приходилось.  Вряд ли он стал бы вмешиваться, увидев недовольство профессора. Вчерашний инцидент окончательно заткнул ему рот. Томми скорее начнет поддакивать  старику, чем ему, Рою. Так что рассчитывать придется только на себя.
Рой одевался тщательно. Ему хотелось произвести на старика самое благоприятное впечатление. Никаких джинсов и пестрых рубашек, которые он так любил. Только классика, испытанная и верная классика!  И галстук. Рой чертыхнулся. Он не жаловал деловые визиты, на которых все выглядели, как магазинные манекены: чистенькие, залакированные, в костюмах с иголочки. А теперь он сам был похож на такой манекен, готовый для того, чтобы его выставили в витрине.
Рой был уверен,  что он произведет на Крафта самое выгодное впечатление. Его презентабельный и солидный вид внушал доверие. «Смелее, Рой, - подбадривал он себя, – твои седины чего-нибудь да стоят!  Ты не какой-то молодой повеса, который пришел юлить перед стариком, чтобы выклянчить у него разрешение на дружескую попойку. Ты  старший друг и наставник  неопытного и глупого юнца по имени Томми, которому требуется постоянный контроль и зоркий глаз! Ты – союзник  профессора, и он это увидит!».
Время неумолимо бежало вперед, приближаясь к полудню. Рой весь напружинился и подобрался, как зверь, изготовившийся к прыжку. Ровно в одиннадцать  он подъехал к дому Томми и позвонил в его дверь.
Томми в трусах и футболке беззаботно разгуливал по квартире, совершенно не переживая  о сегодняшнем дне. Он с удивлением посмотрел на разодетого в пух и прах Роя и недоуменно пожал плечами. Томми не обладал изысканным вкусом и не считал нужным таким образом обращать на себя внимание. Он сообразил, что Рой это сделал для профессора и в душе умилялся его наивности. Старикан настолько был увлечен своей музыкой, что не замечал буквально ничего, кроме нее. Он и сам был довольно небрежен в одежде и не придавал ей никакого значения. Томми решил было сказать об этом Рою, но воздержался. Ему не хотелось расстраивать  его. Он видел, как Рой пыжился и гордился собой, косо поглядывая на растрепанного Томми.
- Нам следует поторопиться, - подстегнул он Томми, лениво жующего на кухне бутерброд. – Ты же сам говорил, что профессор не любит, когда опаздывают. А ты еще не одет  и, кажется, даже не проснулся.
Томми кивнул. Он встал почти перед самым приездом Роя и еще не разгулялся ото сна. Кровать его была вздыблена, а одежда валялась  по креслам и стульям. Допив чашку кофе, он неторопливо пошел одеваться.
Рой с ужасом наблюдал, как он натягивал на  себя свой измятый гардероб. Томми не отличался аккуратностью и бережливостью, и это коробило Роя. Он был чистоплотен и брезглив и никогда не позволял себе небрежности в одежде.
- Ты собираешься пойти в этом, - он ткнул пальцем в плечо Томми, - по-моему, твоя одежда никуда не годится. – Нет ли у тебя чего-нибудь поприличнее?
Томми поморщился. Так он чувствовал себя свободно и комфортно, он не умел и не любил носить дорогие вещи, которые боялся испачкать или порвать, а к аккуратности  относился с полным безразличием. Он открыл перед Роем шкаф и предложил ему самому выбрать для него одежду. Рой хозяйским жестом перебрал все, что там было, и вытащил ему  темно-синюю пару.
- Живо одевайся, - скомандовал он и, удовлетворенно глянув на Томми, улыбнулся, - теперь можно ехать куда угодно.
Уже в машине он изложил Томми всю программу нынешнего вечера. Он внимательно вглядывался в его лицо, пытаясь угадать по его чертам хоть какие-то намеки на его прошлое. Но Томми был обычен, спокоен и непринужден.
- Скажи, Томми, - осторожно начал Рой, - тебе ни о чем не говорит имя Нэнси Диман?
Томми недоуменно посмотрел на Роя и наморщил лоб.
- Нет, - уверенно ответил он после некоторого молчания, - мне незнакомо это имя. А кто она и почему ты спрашиваешь о ней? Ей-богу у меня  никогда не было такой подружки!
«Значит, он ничего не знает, - подумал Рой. – Или Нэнси  наврала, чтобы набить себе цену. – Он угрюмо замолчал. – Нет, для этого она была слишком зла, - вспомнил он ее яростные выпады, – в таком стоянии всегда говорят правду. – Он еще раз внимательно посмотрел на Томми. – Тебя ждут сегодня большие сюрпризы, парень и, возможно, не очень приятные, - опять подумал он. – И знает или не знает обо всем Сара…»
- Ты не ответил на мой вопрос, - вывел его из задумчивости Томми, - кто эта женщина и почему она тебя интересует? -  Он с любопытством сверлил Роя глазами.
Томми знал, что Роя трудно чем-либо удивить. У него куча знакомых женщин, он известный  для всех ловелас. И,  если какая-то из них вдруг привлекла его внимание, значит, здесь  есть  повод посплетничать. Просто так Рой не задал бы подобного вопроса.
- Так, - уклончиво ответил Рой, - сегодня сам все увидишь. -  Это одна из приятельниц Сары Куинн. Я думаю, она непременно будет  у нее на вечеринке, ей неймется с тобой познакомиться. Она прожужжала мне все уши насчет тебя.
- Так это из-за нее  ты вдруг впал в милость ко мне? – Изумился Томми. – А я-то гадаю, в чем тут дело! Оказывается, я просто приманка для твоего очередного приключения. Ну, ты молодец, Рой! Как ловко у тебя все получается, да ты прирожденный делец! – Он надулся  и  замолчал.
- Не совсем так, парень, - хмуро ответил Рой, - хотя частично ты прав. Знаешь, что самое неприятное во всем? – Он тронул Томми за плечо. – Самое неприятное, что сейчас нет Лауры.
Томми не ответил. Затянувшееся молчание Лауры настораживало его. Что такого могло случиться, что она вдруг забыла про него? Он не знал ответа, но внутренний голос подсказывал ему, что это неспроста.
- Она даже не звонит, - буркнул он. – Что за дела, по которым она так спешно умчалась? – Он вопросительно посмотрел на Роя. – Ты что-нибудь знаешь об этом?
- Ровным счетом ничего, - Рой отрицательно покачал головой. – Она никого не посвящает в свои дела. Спокойнее, парень!  - Он лихо подмигнул Томми. – Думаю, она никуда не денется.
Впереди показался дом профессора. Рой плавно остановил машину и придирчиво посмотрел  на себя в зеркало. «Кажется, все в порядке», - удовлетворенно подумал он. Затем еще раз придирчиво оглядел Томми и лукаво прищурился.
- Можно подумать,  – сказал он, - что мы идем на свидание к красоткам, а не к седовласому старику, помешанному на нотах. Если я сейчас проиграю  этот  бой, можешь считать  меня полным идиотом! Держу пари, Томми, что я уложу старика на лопатки, и он, как миленький, побежит с нами к Саре!
- Посмотрим, на что ты способен, - засмеялся Томми. – Это не я, за шкирку его не возьмешь! Старикан бывает колюч, как дикобраз. И если ему что-то не понравится, он выставит нас обоих вон без всякого сожаления.
Профессор уже ждал Томми. Увидев его в сопровождении  Роя, он удивленно вскинул брови и заворчал.
- У нас урок, дорогой мой, - сердито начал он, обращаясь к нему. – Вы будете нам мешать. Я не люблю отвлекаться, и Ваше присутствие здесь неуместно. Посему прошу Вас оставить нас вдвоем и дожидаться окончания занятий где-нибудь в другом месте!
Крафт бесцеремонно протолкнул Томми вперед себя в комнату и закрыл дверь прямо перед носом Роя.
- Старый хрыч! – Разозлился Рой. – Он точно свихнулся со своей музыкой! Кажется, он ничего не видит и не слышит, кроме своих линованных листов и каких-нибудь фуг и гамм. Узнаю Лауру: приставить к малому сумасшедшего старика, способного выжать из него все соки для того,  чтобы у него не осталось сил ни на что другое!
За дверью разливался голос Томми. Он то усиливался, то стихал, то прерывался совсем,  и тогда слышалось скрипучее ворчание  профессора, выговаривающего Томми за неправильно звучащую ноту, за кантилену, за диафрагму и еще за что-то такое, чего Рой понять не мог совсем. Рой бесился от досады, что все его старания были напрасны. Он натужно соображал, что ему теперь делать, но завывания Томми, доносившиеся из-за двери, совершенно сбивали его с мысли.   
«Черт с ним, - подумал Рой, - если старик откажется, поедем с Томми вдвоем. И пусть он жалуется Лауре, все неприятности будут потом, а пока я сделаю так, как задумал, и будь, что будет». Рой изнывал. Занятия шли уже три часа, а он, как верный пес, стоял под дверями и ждал мальчишку, который истязал свою глотку под руководством вредного склочного старика.
Дверь отворилась неожиданно. Профессор стоял в дверном проеме  и сверлил Роя своими серо-голубыми глазами.
- Так Вы не ушли?! – Резким тоном спросил он. – Вы нахал, молодой человек, нахал, - профессор тряхнул своей седой всклоченной головой. – Вы думаете, что я сварливый, выживающий из ума старик, не способный понять  потребности молодости и зацикленный на своей работе, ведь так? – Рой хотел дипломатично возразить ему, но профессор остановил его. – Не врите мне, я прожил долгую жизнь и я знаю, что Вы можете мне сказать. Говорите прямо, что Вам нужно. Возможно, мы найдем общее решение.
Рой вытаращил от изумления глаза. За спиной профессора маячила довольная мордашка Томми, излучающая одобрение и делающая ему утвердительные знаки.
- Простите, профессор, - неуверенно начал Рой, ощущая всю комичность своего положения, - я не хотел Вас обидеть. Видите ли,  я и Томми…Мы хотели пригласить Вас посетить с нами одно мероприятие, - он посмотрел на Томми, ища у него поддержки, - касающееся его.  Что плохого в том, что он выступит на небольшой вечеринке? Пусть это будет маленьким поощрением его успехов.
- До успехов здесь еще далеко, - возразил профессор, - и я против всякой шумихи вокруг Томми. Но я сделаю для Вас исключение, - старик  перевел взгляд с одного на другого, - не думайте, что это Ваша заслуга, - немой вопрос  Роя заставил его улыбнуться, - это просьба миссис Майнгрэв. Если бы не она…
- Откуда она знает? – Ошарашено спросил Рой. – Мы не говорили ей ничего, и она до сих пор не позвонила нам ни разу.
- Зато она позвонила мне! – Торжественно объявил Крафт. – И очень просила не оставлять без внимания двух таких шалопаев, как Вы. Не знаю, откуда она узнала о ваших намерениях, но она очень просила поддержать вас.
Рой почувствовал, что рубашка его стала влажной от пота. Ему было  не по себе. Ее звонок профессору с неожиданной для  него просьбой выбивал его из колеи. Лаура не звонила ни Томми, ни ему, но знала все. Это пугало Роя. «Хитрая бестия, - мелькнула мысль, - она снова достала меня своей щупальцей. И сделала это через старика, как в насмешку. Но почему она не звонит Томми? Странные дела с этой Лаурой…»
- Итак, где и когда? – Громко и резко спросил Крафт. – Я должен подготовиться и прошу заехать за мной.
- Вечером, дорогой профессор, - за Роя ответил Томми, - ровно в восемь часов.
- Особняк Сары Куинн, - добавил Рой. – Мы заедем за Вами около половины восьмого. Премного благодарны Вам и миссис Майнгрэв за любезное согласие, - не удержался он от колкости. – При встрече я выражу ей благодарность лично.
- Прошу не опаздывать, - выдал профессор свою привычную фразу, всем своим видом показывая, что вопрос решен и разговор закончен.
Было около четырех часов дня. Рой чувствовал, что он устал от вынужденного безделья, ему было неловко перед Томми и неприятно от звонка Лауры. Насмешливые взгляды мальчишки задевали его самолюбие. Рой клял себя за самонадеянность и придумывал, как получше выйти из положения.
- Так Лаура не звонила тебе? - Спросил он, заводя мотор машины.   – Нежели старикан у нее в таком неоспоримом почете, или ты врешь?
- Не звонила, и я не вру! – Разозлился Томми. – Просто она знает, чего от нас можно ожидать. А старику она доверяет. И мне кажется, он не такой уж безнадежный скрипичный ключ.
                28
Лауре  очень хотелось позвонить Томми. Теперь Вальтер был здесь с ней,  и ей не терпелось обрадовать его неожиданной приятной вестью.  Но она сдерживала себя. Нужно было дать себе время, чтобы осмотреться и обдумать этот шаг, подготовить Вальтера и подвести их обоих друг к другу. Лаура знала, что их отношения были сложными и противоречивыми, они долго не виделись, и она боялась непонимания и непредвиденного обострения их отношений  при неожиданной встрече. Она не звонила Рою, потому что не хотела ненужных расспросов от него  и оттого осторожничала. Она молчала с Сарой, зная, что она тут же раззвонит все и всем со своими досужими комментариями, возбуждая чужое и свое собственное любопытство. Лаура молчала, потому что собиралась с мыслями.
Ей было абсолютно ясно, что Томми будет рваться на свободу, и это вполне естественно в его возрасте. Она хорошо изучила Роя, этого большого любителя кулуарных интрижек и сплетен, в которых он чувствовал себя, как рыба в воде, и предчувствовала, что он недолго пробудет в строгих воспитателях Томми, а потому надежнее всех  считала профессора Крафта.  Его колючий норовистый характер и почтенный возраст позволяли ему держаться на нужной высоте не только с Томми, но и с Роем, и это очень устраивало Лауру. Она подробно проинструктировала старика и уговорила его присмотреть за ними обоими, а также держать ее в курсе всех новостей, прозрачно намекнув ему  о причитающемся за хлопоты  дополнительном вознаграждении.
Вальтер вел себя спокойно. Ему явно нравилось ощущать себя здесь хозяином. Смена обстановки пошла ему на пользу. Домашний уют и тепло расслабили его, и он с удовольствием придался милому спокойному безделью. 
Лаура не докучала ему никакими разговорами. Она давала ему время самому разобраться в тех воспоминаниях и мыслях, которые посещали его. И он был благодарен ей за это. Он слышал, как она договаривалась с кем-то относительно Томми и даже называла его  шалопаем, но ему не было обидно за сына. Наоборот, ему было приятно, что она так запросто журит его и хлопочет за него перед кем-то. В нем поднималась теплая волна давно забытого чувства сердечности и душевного родства с этим далеким, но близким существом, которым был его сын. Он никак не мог представить, каким он теперь стал. Тот детский образ, сохранившийся в его памяти, постепенно размывался временем, а новый просвечивал неясно и смутно, как далекая фигура в тумане. Он хотел этой встречи  и одновременно боялся ее. То, что они так давно не виделись и даже не разговаривали по телефону, разделяло их глубокой пропастью, которую нужно было преодолеть. Хватит ли у обоих сил, Вальтер не знал. И поэтому тоже не торопил время.
Лаура готовилась к новому отъезду. На очереди были сложные переговоры по поводу его операции.  Вальтер видел, что ей совсем не хотелось уезжать  и оставлять его здесь одного.  Но она, как скорый поезд, четко следовала установленному графику, не теряя времени и скорости на промежуточных станциях.
Лаура уже была совсем готова, когда зазвонил ее мобильник. Это был профессор. Она встревожено прильнула ухом к телефону и внимательно слушала,  что ей говорил Крафт. По ее лицу Вальтер понял, что случилось то, чего ей совсем не хотелось. Она почти ничего не отвечала, а только кивала головой, чтобы он не понял сути их разговора.
- Что случилось? – Спросил Вальтер, когда она положила  трубку. – Что-нибудь с Томми? Прошу тебя, что произошло?
- Успокойся, - как можно мягче ответила Лаура, заметив его нервозность, - с Томми все в порядке. Просто сегодня вечером он идет  к  очередной пассии Роя Фостера, где наверняка встретится с бывшими дружками.  Мне этого очень не хочется, Вальтер, - она пристально посмотрела на него, - я как могла препятствовала этому. Кроме того,  Нэнси уже интересовалась им, но она не знала, что это твой сын.  Она непременно  вцепится в него мертвой хваткой, если встретит его.
- Кто такая эта подруга Роя,  и  зачем он пойдет к ней? – Помрачнел Вальтер. – Разве нельзя что-то сделать, чтобы он не ходил туда, если это тебе может повредить? А Нэнси, разве она тоже там будет?
- Надеюсь, что нет, - ответила Лаура, - Рой не водит по своим приятельницам всех подряд, особенно если это – женщины. Томми другое дело, они давно знакомы и неплохо друг друга знают. Однако я думаю, что Томми следует предупредить о Нэнси Диман. Пусть это не будет для него неожиданностью.  Он может наломать немало дров при встрече с ней. Я видела, как быстро она обработала мою знакомую Сару Куинн, просто подмяла под себя. А с Томми она справится еще быстрее.
Если бы Лаура знала, что эта пассия и есть Сара Куинн, она нашла бы способ расстроить планы Роя. Но профессор не помнил ее имени и не упомянул ее, а Томми просто невдомек была интрижка, которую подготовил его приятель вместе с Нэнси.
Вальтер на минуту задумался. Ему не хотелось посвящать Томми в новую историю со своей бывшей любовницей, которая к тому же поменяла имя. Томми был любопытен и сам мог начать интересоваться  ею, а это ли не повод захлестнуть на нем петлю?
 - Не стоит дергать мальчишку раньше времени, - возразил он. – Пусть пока пребывает в счастливом неведении. Боюсь, что он  сам проявит к ней нездоровый интерес.  Нэнси когда-то была в очень неплохих   отношениях с Томми. Она выудит из него все, что можно. Нужно всеми силами помешать этой встрече. По крайней мере, пока он там один.
- Именно этим я и занимаюсь, - озабоченно ответила Лаура, - я всячески стараюсь оградить его от всех ненужных встреч. В других обстоятельствах Сара была бы очень полезна.
 Сама она не представляет никакого  вреда и ее не стоит бояться. Но Нэнси…ты понимаешь. – Вальтер кивнул головой. - Сара мнит себя меценаткой и любит устраивать у себя вечеринки с разными модными людьми. Томми она хочет преподнести как будущую звезду, которую открыла именно она. Это просто женская тщеславность, - Вальтер снова кивнул в знак согласия, -  там бывает множество  всяких людей и некоторые из них  могут обратить на Томми внимание и даже помочь ему раскрутиться, если он заинтересует их. Но сейчас Сара просто смотрит Нэнси в рот и выполняет все ее капризы. И Рой Фостер, породистый богатый повеса и дружок твоего Томми, тоже, кажется,  попал в поле зрения Нэнси. 
- Наверняка, -  произнес Вальтер, - уж она не пропустит, если есть чем поживиться.  Думаю, что с твоим отъездом ее любопытство перехлестнуло все остальное, и она, как ищейка, вынюхивала везде, что можно. Сара с ее связями для нее просто  клад. Скажи, - обратился он к Лауре, - она болтлива?
- Да и очень, - подтвердила Лаура. – Это ее главный недостаток. Сара любит первой узнавать обо всем, а потом тащит новости по всем, кому не лень ее слушать. Для Нэнси она просто ходячий справочник слухов и сплетен.
- Это то, что Нэнси нужно, -  усмехнулся Вальтер. – Уверен, что она собрала с ее помощью о вас всех даже то, о чем вы не подозреваете. Когда здоровой богатой бабе нечего делать, она начинает жить чужой жизнью. А Нэнси как раз такая.
Лаура уловила в его тоне и горькую усмешку,  и иронию,  и сожаление, переходящие в раздражение  от  вызывающих воспоминания комментариев.  Она понимала, что теперь на ходу надо перестраивать все свои планы, и делать это  быстро и с наименьшими потерями. И помочь ей в этом должен был Вальтер. Она осторожно подошла к нему. До сих пор между ними чувствовалась какая-то скованность. Лаура боялась показаться навязчивой и предоставила Вальтеру  право лидерства. Но он вел себя вежливо, предупредительно, хотя и без всяких намеков на нежность  или любовь. Их общие воспоминания оживили их отношения, но еще были  далеки до тех, которые связывают  близких людей.  Она понимала, что своим напором может только ухудшить то немногое, чего удалось добиться, и старалась сдерживать свои порывы. Ей казалось, что он опустошен и ему нужно время восстановиться, прежде чем он решится  обо всем с ней  хотя бы поговорить.
А Вальтер чувствовал, что ее переполненное внутреннее состояние совершенно не  соответствует  его нынешнему  болезненно-безразличному ощущению, и опасался, что она заметит это. Он был не готов к тому, чего она ждала от него, но, как все мужчины, боялся признаться в этом даже самому себе. Нет, это не была физическая немощь, это было другое, то, что он называл неготовность души и сердца.
В эту совместно проведенную под одной крышей ночь каждый думал о своем. Они оба почти не спали, прокручивая в головах минувшие события. Оба были взволнованы и возбуждены переменами, которые каждому дались  огромным нервным напряжением.  И каждый из них пытался представить себе, что их  ждет там, впереди, за туманной дымкой времени.
- И все же я считаю надо предупредить Томми, - твердо сказала Лаура, - это убережет его от многих ошибок.  Наверняка внезапное появление Нэнси будет для него шоком, а ее напор просто опрокинет его. – Она посмотрела на Вальтера, ища у него поддержки. – Томми большой нервный ребенок. Он, конечно, думает, что он уже вырос и ему море по колено, но его очень легко сорвать,  и я боюсь за него. – Она сделала короткую паузу и потом резким громким голосом крикнула Вальтеру прямо в лицо. – Я боюсь за вас обоих, слышишь, за обоих!
- Нет, - спокойно ответил он, - ему ничего не надо говорить  и не надо кричать, еще ничего плохого не произошло. Никогда не надо паниковать, даже когда все безнадежно, даже когда все идет не так, как тебе хочется, даже когда все летит к черту! – Он повысил голос и сурово посмотрел ей в глаза. – Если ты хочешь чего-то добиться, держи нервы в руках. Никому нельзя показывать, что ты в чем-то слаб. Мы не дети, нам никто не будет делать поблажек.
«Он прежний, - промелькнуло в голове у Лауры, - теперь я вижу, что он прежний. Это его слова. Он всегда так говорил. Он никогда не показывал никому, как ему плохо. Все свои промахи он переживал молча, никому не жаловался и карабкался вверх, как бы трудно не было».
- Ты прав, но я могу сообщить Томми о тебе? - Спросила она и взяла трубку. – Я подготовлю его, но все, что нужно, скажешь ему ты. Ты лучше меня знаешь, что ему сказать. И он твой сын, а я…- она запнулась, - я для него  только сумасбродка с мешком денег. – Вальтер кивнул, он готов был поговорить с Томми.
Томми ответил сразу, как будто ждал ее звонка. Она услышала его довольный радостный голос и поняла, что у Томми приподнятое настроение. Он с Роем ехал домой и весело обсуждал предстоящую вечеринку. Лаура слышала, как Рой отпускал в ее адрес свои обычные шуточки и наставлял Томми не раскрывать всех карт. Парень смеялся, отнекивался и просил Лауру не обращать внимания на колкости Роя.   Он тут же изложил ей все новости, попенял, что она ему долго не звонила и сказал, что сегодня будет выступать у приятельницы Роя в присутствии профессора Крафта . Томми был горд, его распирало предчувствие сегодняшнего успеха,  и он тарахтел без умолка. Лаура дала ему выговориться и не перебивала его. Наконец Томми иссяк.
- Вот что я хотела тебе сказать, - осторожно начала Лаура, взглядом давая понять Вальтеру, чтобы он приготовился, – я встретилась с твоим отцом. Он сейчас сидит рядом со мной. Он хочет поговорить с тобой. Но умоляю, Томми, не болтай лишнего Рою. Это серьезно, прошу тебя.
В трубке повисла тишина. Лаура слышала только частое дыхание Томми. Ее сообщение ошеломило его, и он растерянно прижимал трубку к уху, вслушиваясь  в знакомый далекий голос отца.
Она передала телефон Вальтеру и увидела, что рука его предательски дрожит, а глаза наполняются  непрошеными слезами. Сейчас это была именно та слабость, которую он не должен был ей показывать, но которую он не в состоянии был скрыть от нее.  И он стыдился этого.
Лаура поняла его. Она отошла  в  сторону так, чтобы он не видел ее,  и тихо слушала, что он говорил Томми. Голос Вальтера подсел от волнения и немножко подрагивал, как плохо натянутая струна. Он даже начал нервно подкашливать, стараясь  освободиться от спазмов в горле.
- Здравствуй, Томми, - услышала она тихий хриплый голос, - это я, ты узнал меня, сынок? – Вальтер говорил медленно, обдумывая каждое свое слово. – Как ты там? Я слышал, ты делаешь большие успехи. Я не ожидал. Ты молодец, Томми! – Вальтер запнулся и замолчал.
В трубке стояла тишина. Томми не отвечал. Вальтер беспомощно обернулся к Лауре и, показывая ей мобильник, еле прошептал синеющими губами.
- Он молчит, он не хочет  говорить со мной. Я не нужен ему. Я ему чужой! – Сейчас Вальтер тоже напоминал несправедливо обиженного  беззащитного ребенка, который мог получить помощь только у матери.
Лаура в отчаянии выхватила телефон из его рук и закричала срывающимся не знакомым ей голосом.
- Томми! Почему ты молчишь? Томми! - Она принялась трясти трубку обеими руками, как будто хотела выбить из нее его ответ. – Томми! Это твой отец, Томми! Он болен, он очень болен! Ты ему нужен, Томми! Слышишь меня?!
- Папа, - раздался на том конце  детский всхлип, и Лаура прислонила трубку к уху Вальтера. – Папа, – опять услышала она срывающийся голос Томми   и вышла из комнаты.
«Пусть побудут вдвоем, - говорила она сама себе. – Им не надо мешать. Он все ему скажет, все, что нужно. Теперь это их дело. Они решат, как им лучше. А я приму любое их решение».
Сейчас ей больше всего хотелось, чтобы они поладили между собой. Это было важно для обоих. Те большие расстояния времени, которые разделили их, должны были уйти в прошлое. Им обоим было нелегко, и они были нужны друг другу. Это был их первый шаг навстречу  и каждый из них должен был сделать его сам, только сам. Он давался им трудно и, наверное, больно. Но они делали эти шаги, чтобы потом пойти вместе по одному пути, уже не теряясь и не покидая друг друга.
Она прислушивалась к словам Вальтера, к его волнительному голосу и радовалась за них,  потому что это были ее самые близкие и родные люди. Она не думала, догадывались ли они об этом. Она тихо плакала, как плачут все женщины.
                29
Сара развила бурную деятельность. Она спешила реабилитировать себя в глазах Нэнси. Неожиданное предложение Роя Фостера окрылило ее и приподняло в своих собственных глазах. Она звонила непрерывно, созывая всех, кого только могла на сегодняшний вечер. Она намекала, не договаривала и всячески давала понять, что сегодня будет нечто необычное, что ни в коем случае нельзя пропустить.
Нэнси Сара победоносно заявила, что Томми у нее в кармане, и она ждет ее с распростертыми объятиями как самую дорогую гостью. Нэнси про себя только смеялась над ее простодушностью, она-то знала, кто подвинул Роя к такому шагу. Именно она дала ему толчок к действию, а глупышка Сара  даже не подозревает об этом и раздувается от гордости.
Самое главное, что сейчас не было Лауры. Она единственная, кто могла действительно помешать Нэнси и сорвать все ее планы. Теперь  ей надо как следует подготовиться к встрече с Томми и схватке с Роем.  Нэнси собиралась  проучить этого спесивого индюка, который посмел ею пренебрегать. В ней проснулся азарт игрока, и она дрожала от нетерпения, посматривая на часы. Она торопила время.
У нее не было и тени сомнения, что Томми сын Вальтера. Именно на него она делала сейчас ставку. Она знала Томми еще ребенком, но не сомневалась, что он узнает ее и будет с ней откровенен. А расположить его к себе не составит труда. Томми потянется к ней, она была уверена в этом.
Нэнси любила блеснуть в обществе. Она всегда тщательно следила за своим гардеробом и не отставала от моды. Все современные достижения косметики были у нее на вооружении, и она не жалела на себя никаких денег.  Сегодня она хотела выглядеть особенно эффектно.
Разложив по комнате все свои платья, Нэнси то и дело прикладывала каждое из них к своему лицу и смотрелась в зеркало, желая угадать, которое из них  поможет ей стать неотразимой сегодняшним вечером. Наконец выбор был сделан. Нэнси улыбнулась: она нравилась сама  себе, а значит, непременно понравится всем.
До вечера еще было далеко, а Нэнси просто не находила себе места. Ее так и подмывало позвонить Рою и раззадорить его. Она знала, что умеет  играть на человеческих слабостях, и решила пощекотать ему нервы. «Я раскочегарю его, как паровоз, - подзадоривала она сама себя, - и тогда вечером вдоволь посмеюсь, когда он начнет беситься на глазах у всех. Рой самолюбив, он заведется с пол-оборота, а тогда уже никто не сможет сдержать этого самовлюбленного индюка».
Она позвонила Рою. К  ее удивлению он не взял трубку. Это сразу не понравилось Нэнси, она невольно насторожилась. Все шло довольно гладко, а он молчал. «Он набивает себе  цену, - утешила она себя, - обычная игра в молчанку. Он делает вид, что ему на все наплевать, и я здесь не причем. Конечно, он видит, чей это звонок. Но дает мне понять, что я его абсолютно не интересую. Или все же что-то случилось? - Мелькнула у нее догадка. – Ничего, я заставлю тебя ответить!». Нэнси беспрерывно продолжала набирать его номер, пока, наконец, не услышала  раздраженный голос Роя.
- Какого черта ты терзаешь мой телефон? – заорал он ей в трубку. – У тебя не хватает терпения дождаться  вечера, чтобы потрепать кому-нибудь нервы?  Если так, то тебе лучше придраться к своему муженьку, думаю, он быстро развеет твою скуку!
Нэнси интуитивно почувствовала, что что-то случилось. Рой никогда  не орал, как оглушенный. Он любил вставить шпильку, ехидничал,  даже стравливал между собой, но никогда не срывался до крика.
- Что стряслось, Рой? – Беззаботным тоном спросила Нэнси. – Я просто хотела поблагодарить тебя за Томми. Знаешь, Сара уже трещит по всем телефонам. Она просто изнемогает от нетерпения! Думаю, сегодня соберется неимоверная куча народа.
- Идите с ней к черту! – Огрызнулся Рой. – Эта толстая курица только и может, что плести языком. И не без твоей помощи, - съехидничал он. – Оставьте нас в покое хотя бы до вечера. Особенно ты.
- Что случилось, Рой, - забеспокоилась Нэнси, почуяв неприятность. – Кто там еще докучает вам своими звонками, неужели Сара? – Она фальшиво рассмеялась. – А может быть, Лаура?
- Может быть, - подтвердил Рой, с удовольствием представляя, как испортил настроение Нэнси. – Она надавала Томми кучу инструкций и подключила к нам  старика Крафта, так что все может сложиться далеко не так лучезарно, как тебе хочется.
- Уж не собирается ли она припожаловать лично? – С нескрываемой тревогой спросила Нэнси. -  Вот это будет сюрприз! Она умеет появляться в самый неподходящий момент, - Нэнси вспомнила их первую встречу, - и с самыми неожиданными неприятностями.
- Кажется, нет, - уже более спокойным тоном ответил Рой. – Но парень просто переменился в лице после разговора с ней. Представь себе, что она разыскала его папашу, и Томми уже говорил с ним. – Рой сделал паузу, чтобы понять, какое впечатление его сообщение произвело на Нэнси. Она потерянно молчала. Рой понял, что она не ожидала такого поворота событий и просто находилась в шоке. Он был доволен и отмщен. – Томми рыдал, как ребенок, - продолжал он.- Я не знал, куда мне деться. Мы ехали в машине,  и я готов был спрыгнуть на ходу, чтобы не видеть этой сентиментальной сцены.
- И что он ему сказал? – Упавшим голосом спросила Нэнси. – Ты расслышал, что они говорили?
- Томми все время плакал и только говорил «да». Я не знаю, о чем шел разговор. Да честно сказать и не прислушивался, мне было неловко наблюдать все это. Могу сообщить только одно: после разговора с отцом Томми замкнулся в себе. Думаю, отец велел ему держать язык за зубами, и это правильно. – Рой опять разозлился. – Чтобы такие, как ты и Сара, не совали нос в чужие дела и не болтали, о чем не надо.
Нэнси отключила телефон. Она не хотела показать Рою, как ей сейчас больно и обидно. Она не заплакала. Это было горше слез. Ей стало холодно, как от мороза. И это был холод одиночества от безразличия, от опустошенности, от ее ненужности никому в этом  мире.  А ей хотелось  тепла, любви, заботы  - всего того, в чем нуждается любой человек.
Ей уже не хотелось что-то доказывать Рою и сводить с ним счеты, ей хотелось быть там, где была Лаура, с Вальтером.  «Так вот куда она так торопилась, - подумала Нэнси, - к нему. Значит, она в клинике. Теперь понятно, почему она никому ничего не говорила. Даже Томми. Вальтер сам решал, как ему быть».
Нэнси завернулась  в плед и легла на диван лицом к спинке. Она хотела согреться и заснуть, чтобы успокоиться во сне. Но дрожь не прекращалась,  и глаза упорно отказывались закрываться. У нее прошел азарт игры, который так недавно подхлестывал ее. И только самолюбие, задетое за живое рассказом Роя, едким ядом разъедало  ее изнутри. Ей хотелось мстить. Тонко, расчетливо и беспощадно.
Нэнси встала. Было уже темно. По стеклам окон барабанил осенний дождь, сползая вниз каплями, похожими на слезы. «Плачет дождь, и плачут окна, - подумала Нэнси, - а я не плачу. У меня нет слез, они высыхли.  А может  быть, я разучилась плакать.  – Она постучала пальцами по стеклу,  и капли побежали быстрее. – Я пустыня, - сказала она себе, - где ничего не растет, потому что там нет слез  или дождя.  Там только песок и сухость, как в моих глазах».
Нэнси отошла от окна, включила в комнате свет и посмотрела на свое роскошное платье.   «Какая это все чепуха, - заметалось у нее в голове, - все эти тряпки, которым мы радуемся, как дети. Побрякушки, деньги, которые рождают зависть.  Все это в сущности ерунда, когда ты никому не нужен. А мы сбиваем друг друга с ног, рвем себе жилы, сплетничаем и хапаем до изнеможения, пока старуха с косой не посмеется над нами в самый неподходящий час и не заберет нас такими же голыми, какими мы пришли в этот мир».
                30
Сара радушно встречала каждого гостя. Она сияла и всем своим видом показывала, что сегодня их всех ждет нечто особенное, что запомнится им надолго. День был суетливый и суматошный. Звонок Роя поднял целый вихрь событий, который закружил Сару, как буран. Она звонила, заказывала, ругалась, распоряжалась, уговаривала и теперь уставшая, но довольная была готова поразить всех своим  певческим открытием в лице Томми. Она никогда его не слышала, но  была уверена во вкусе Лауры и считала, что та не стала бы зря тратить немалые деньги на его обучение.
Сара была довольна, что сумела угодить Нэнси. Ведь она тоже так хотела услышать и увидеть  этого самородка. К тому же знаменитый профессор Крафт добавлял парню очки. И теперь ни у кого не оставалось сомнений, что Томми следует послушать.
Рой, одетый, как денди, сопровождал профессора и Томми, направо и налево раздавая поклоны многочисленным знакомым. Старик крутил головой и хмурился. Он не любил подобные сборища и чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Томми тоже показался Саре напряженным и нервозным. Он чувствовал на себе любопытные пристальные взгляды и стеснялся от такого явного внимания. У своих богатых дружков он всегда находился в тени и знал свое место. Он был на подхвате, ему кое-что перепадало, но он всегда был на обочине. А сегодня его как будто осветили лучами  прожекторов и поставили в центр. И все сразу увидели его, Томми,  которого раньше никогда не замечали. Это было радостно и волнительно.
Томми вспомнил наказ отца держаться  потише и поскромнее  и томно опускал глаза под откровенными взглядами женщин. Он знал, что может понравиться, и уже вкусил запретные плоды любви. Но сегодня ему было не до этого. Его гораздо больше интересовало,  как оценят его те незнакомые люди, от которых будет зависеть его будущая карьера и положение в этом сверкающем и благоухающем сытом круге.
Рой не обращал на него внимания. Он вертел головой, ища глазами Нэнси. После их разговора он опасался, что она не придет. Оставив Томми на попечение старика, он сквозь толпу продрался к Саре и, перебивая чей-то дежурный монолог вежливости, вклинился к ней с расспросами.
- Я не вижу Нэнси Диман, - заявил он. – Куда она могла подеваться? Сначала она терроризирует меня по телефону, не дает ни минуты покоя, всюду лезет со своими дурацкими вопросами и советами. А теперь играет с нами в прятки словно с детьми.
Сара испуганно заморгала глазами. Рой был способен устроить любой скандал. Он не был завсегдатаем ее тусовок и запросто мог наделать здесь такого шума, от которого ей бы не поздоровилось.
- Нэнси непременно будет, - заверила она Роя. – Я говорила с ней утром, она с радостью приняла мое приглашение. Ты же знаешь, как она хотела увидеть Томми. – Сара растерянно смотрела на входящих гостей, ожидая среди них разглядеть Нэнси. – Ну же, Рой не порть нам настроение. Потерпи, Нэнси наверняка будет  неотразима. Ты же знаешь, как любят заставлять  себя ждать красивые женщины.
Рой хмыкнул. Сара была не в курсе. Нэнси опять затевала подвох ему в пику. Он с удовольствием бы плюнул на эту вечеринку, на Сару, на всю эту расфуфыренную компанию, если бы не был так любопытен и заинтригован предстоящей встречей Нэнси и Томми. Он хотел быть свидетелем этой интересной драмы, а может быть, и участником.
Сара заволновалась. Вечер уже был в разгаре, а Нэнси еще не пришла. Она несколько раз пыталась дозвониться ей, но Нэнси отключила телефон. Сара всячески тянула время. Она приберегала Томми к приходу подруги и как могла развлекала заждавшуюся публику. Томми тоже не понимал, что происходит. Он ждал своего выхода, а вокруг все болтали, ели и пили и недоуменно посматривали в его сторону.  Профессор сидел напыщенный  и недовольный, как хохлатка около цыпленка.  Он тихо  выговаривал Томми и Лауре и ругал себя за то, что согласился прийти сюда.
Отчаявшаяся Сара уже хотела начинать выступление Томми без Нэнси, когда она неожиданно вошла в зал. Сара сразу заметила, что Нэнси сильно не в себе. Она шла медленно, покачиваясь, и  смотрела на всех расплывчатым пьяным взглядом. Ее шикарное голубое  вечернее платье в некоторых местах пестрело бурыми пятнами, а лицо пылало пунцовым горячительным румянцем. Она проковыляла вперед и, заметив Сару, направилась к ней.
- А вот и я, - пьяным голосом сказала она, обращаясь к Саре. – Томми еще не начал петь, я хочу его видеть! – Она повертела головой. – Там, где Рой, это и есть Томми? Этот мальчик с седым дедом рядом?
Нэнси говорила громко и на нее стали обращать внимание. Сара покрылась пятнами от волнения. Она никогда не видела Нэнси в таком состоянии. Нужно было немедленно усадить Нэнси куда-нибудь в уголок, чтобы она не привлекала ничьего внимания, но Нэнси и не думала прятаться. Она решительно отстранила Сару со своего пути и пошла прямо к столу, где сидели Рой и Томми с профессором.
Сара растерянно смотрела ей в след, не зная, что делать. Нэнси махала рукой и что-то кричала Рою.  Она явно хотела устроить  ему скандал.  Сара в ужасе ждала, что будет.
Рой пружинистой походкой подскочил к Нэнси и с силой развернул ее обратно. Он почти волоком потащил ее к Саре, на ходу выговаривая ей за ее глупость.
- Немедленно начинай, - прошипел он Саре на ухо. – Я придержу эту пьяную дуру, пока она не придет в себя. – Он тряхнул Нэнси за плечо. – Зачем ты напилась? – Рявкнул он. – Если ты хочешь этим меня удивить, то мне наплевать. Дай выступить Томми и пожалей старика. Они ни в чем не виноваты. А потом можешь делать мне любые гадости. – Он пихнул ее на стул и сел рядом.
- Отстань от меня, - крикнула Нэнси и попыталась встать. – Я здесь не из-за тебя, ты мне совсем не нужен! – Она пьяно засмеялась. – Я хочу видеть Томми, это сын Вальтера. Ты знаешь, кто он такой? Ты ничего не знаешь!  - Она помахала пальцем у носа Роя. – А я знаю! Томми! – Крикнула она. – Томми!
- Замолчи! – Гаркнул  Рой, увидев, что Томми замотал головой, отзываясь на свое имя. – Замолчи или я выведу тебя отсюда! Сейчас он будет петь,  и ему не нужны твои бурные излияния. Прибереги их на потом и веди себя прилично. На тебя обращают внимание.
Действительно; некоторые уже с любопытством наблюдали за Нэнси и Роем, позабыв про Томми. Рой проклинал замешкавшуюся Сару. Она все еще была растеряна и не знала, как замять неловкую сцену и продолжить  вечер. На выручку ей неожиданно пришел профессор Крафт. Он встал из-за стола и, подняв вверх правую руку, потребовал тишины.
- Друзья, - начал он громким надтреснутым голосом, - позвольте мне представить вам моего ученика Томми Брауна. – Он жестом показал на Томми, который встал и поклонился залу. – Сегодня одно из его первых выступлений на публике и прошу не судить его очень строго. Молодой человек только в начале своего пути, но у него есть будущее, - профессор поднял палец вверх, - да есть будущее, если он и впредь будет работать над своим голосом, не покладая рук.
Зал затих. Сара перевела дух и подпорхнула к старику, приглашая его и Томми к роялю. Профессор поклонился и прошел вместе с Томми на небольшое возвышение, служившее сценой.
- Томми споет несколько вещей, которые он неплохо подготовил, - объявил  старик, - это классика, друзья, вечная классика! – Он возвысил голос. – Несколько неаполитанских песен и  оперных арий.
Томми почувствовал, как в глазах у него потемнело, в висках застучала горячая кровь, и уши заложила пронзительная тишина. Ему стало жарко и душно. Он беспомощно оглянулся на профессора, готовый уже отказаться от выступления. Но тут грянул первый аккорд, и профессор заиграл вступление. Томми охватил ужас, и он запел почти в полном беспамятстве. По его лицу и спине струйками тек пот, и он машинально отирался рукой, забыв про торчащий из кармана платок. Он даже боялся повернуться в сторону профессора, чтобы увидеть, доволен ли тот им. Он только слышал звуки рояля и откуда-то из глубины льющийся вверх свой незнакомый ему голос.
- Браво! – Закричал кто-то из зала, и на Томми обрушился шквал аплодисментов. – Браво, Томми Браун! Молодец, парень!
Томми стоял оглушенный  хлопками и робко смотрел в сумеречную темноту зала.   Рубашка на нем была мокрой, а ноги противно тяжелыми и мягкими, как вата. Томми не чувствовал ни своего сердца, которое билось, как от бешеного бега, ни рук, всегда мешавших ему петь, ни себя всего, как будто он весь растворился в этих волшебных звуках рояля и своего голоса.
Аплодисменты придали ему уверенности, и теперь он пел полной грудью, испытывая неизъяснимое  удовольствие от  свободно летящих вверх  звуков, резонировавших со всем его существом от вибрировавшего горла до кончиков мысков. Он  физически испытывал сладострастное чувство наслаждения пением, сравнимое только с мгновениями любви.
Это был настоящий успех! Томми хотелось плакать от умиления этими прекрасными людьми, которые так аплодировали ему и так любили его  сейчас. Здесь, в этом зале, он впервые вкусил сладкий яд сцены, заслужив его своим упорным  черновым трудом  с профессором. Он чувствовал, как этот сладкий яд потек по его жилам в кровь, наполняя ее своей ненасытностью и жаждой. Он понял, что теперь он будет отравлен им  неизлечимо, до самого конца своей жизни. Такова судьба артиста!
Профессор с седой всклоченной головой смотрел на него горделиво и радостно, как будто это он сам только что произвел фурор в рядах этой избалованной публики. Его морщинистое лицо порозовело, а глаза  увлажнились от счастья победителя. Он радовался за Томми, как ребенок, непосредственно и искренне. Ведь это была и его победа!
Их окружили, им аплодировали, а они, взяв друг друга за руки, смущенно раскланивались по сторонам.
-Запомни этот день, Томми, -  сказал старый профессор, обнимая своего ученика, - сегодня ты родился заново. Усилия никогда не проходят напрасно, мой мальчик. Всякий труд оплачивается той монетой, которую он чеканит. Сегодня тебе заплатили золотом, но чтобы оно не превратилось в прах, нужно работать, не покладая рук. Таковы законы искусства, мой дорогой!
Томми расчувствовался. Он хотел сказать профессору много хороших теплых слов, но они застряли у него в горле. И он, ошеломленный таким успехом, перенапряженный от волнения сегодняшнего дня,  вдруг заплакал, совершенно по-детски уткнувшись профессору в плечо. Его преисполненное благодарностью сердце молча изливалось  запоздалыми  слезами  прозрения.
Эта сентиментальная сцена вызвала новую бурю аплодисментов. Сара, раскрасневшаяся от удовольствия удавшегося вечера, по-хозяйски окидывала гостей умильным взором. Ее поздравляли и благодарили, кланялись и дарили воздушные поцелуи, ею восхищались. Сара была на седьмом небе! Она даже забыла про Нэнси и Роя, вся отдавшись впечатлению этого вечера.
Они оба стояли неподалеку от нее, наблюдая триумф Томми,  профессора Крафта и ее самой. Рой был зол и сдержан, а Нэнси по-прежнему в пьяном полузабытьи  порывалась  к  сцене. Она сразу узнала Томми. Конечно, это был он. Только не тот слабый и хилый мальчишка, которого она знала раньше, а окрепший высокий и статный парень, неуловимо напоминающий Вальтера. Рой едва сдерживал ее. Она по-прежнему кричала Томми и махала ему рукой, но за гулом зала ее не было слышно. Рой крепко держал ее под руку, мешая пробраться вперед. И делал знаки Саре, чтобы она увела Нэнси. «Старая гусыня купается в лучах чужой славы! – Ругался он про себя, надеясь спихнуть ей надоевшую ему пьяную Нэнси. – Угробить вечер на эту шлюху, - досадовал он, - когда все сидели и просто млели от пения Томми. И с чего это она так напилась перед самой встречей с ним? Кажется, она просто из кожи вон лезла, чтобы увидеть его, а теперь…»
Нэнси наконец выскользнула из его рук и ринулась к сцене, истошно вопя и простирая к Томми руки.
- Томми, Томми!! – Что есть мочи кричала она. – Томми, малыш, я узнала тебя! Это я! Я, Томми! Ты знаешь кто я?
Все расступились и притихли, пропуская ее вперед. Томми и профессор растерянно смотрели на приближавшуюся к ним нетвердой походкой даму  в голубом вечернем туалете. Следом за ней, пытаясь ее остановить, спешил Рой с перекошенным от злости лицом.
- Тетя Нэнси, - прошептал Томми и бросился ей навстречу. – Тетя Нэнси! Я узнал Вас! – Он обнял ее и неловко поцеловал в щеку.- Это наша знакомая, - объяснил он недоуменным взглядам присутствующих, - мы давно не виделись. Я так рад! В такой день столько приятных событий! Я не ожидал.
- Нам нужно поговорить, Томми, - вцепилась  в него Нэнси, - срочно поговорить! Пока нам не помешали, - она кивнула на Роя, стоящего чуть поодаль. – Ты найдешь для меня время?
Томми растерянно захлопал глазами, не зная, что ей ответить. Сейчас ему не хотелось ни о чем говорить. Он переживал свой успех и еще не успел остыть от нахлынувших впечатлений. А Нэнси спешно спускала его с небес на землю  своей обыденной  несвоевременной просьбой. Томми пожал плечами. Он быстро посмотрел  на Роя и сделал ему едва заметный знак в сторону Нэнси, прося увести ее. Рой кивнул, но Нэнси схватила Томми за руки и не отпускала.
- Нам надо  поговорить, - повторяла она раз за разом, - нам надо поговорить, Томми. Это очень важно. Я хочу знать, что с отцом. Я хочу знать,  где он и с кем? Ты понял меня, мальчик?  - Голос ее звучал твердо и трезво.- Ты должен меня послушать, Томми. Я очень долго ждала этой встречи.
- Сейчас не время, тетя Нэнси, - попытался увернуться Томми. – Не здесь, только не здесь, прошу Вас. На нас смотрят. Не нужно давать повода к  сплетням. Мы все успеем.
- Он прав, - вмешался профессор Крафт, - поговорите позже.- Он никуда не денется, миссис...
- …Диман, - подоспел Рой. – Миссис  Нэнси Диман. – Томми ошалело поглядел на него. –  Нэн-си   Ди-ман, - по слогам повторил Рой и выразительно посмотрел ему в глаза.
- Да-да, миссис Диман, - закончил профессор.- Томми непременно найдет Вас. Дайте же ему передохнуть, он устал, поверьте мне.
Нэнси недоверчиво посмотрела на старика. Томми уводили у нее прямо из-под носа. Нет, она не могла и не хотела больше ждать. Никто не интересовал ее кроме этого молодца, который для нее  всегда будет мальчишкой. Упустить такой случай, чтобы потом опять ждать! Или того хуже напрямую столкнуться из-за него с Лаурой!
- Томми, мальчик мой, - ласково заговорила она, - поедем со мной. Я хочу, чтобы ты сегодня был и моим гостем. У меня чудный дом, там нам никто не будет мешать, и мы спокойно обсудим все наши дела. – Она повернулась к профессору Крафту. – Я прошу Вас, отпустите Томми со мной. С ним не случится ничего плохого, даю Вам слово. И потом, оставьте же нас в покое! – Бросила она Рою и Саре, пытавшимся ее увести.
Профессор посмотрел на растерянное лицо Томми, потом перевел взгляд на Нэнси, которая, казалось, вот-вот заплачет и со вздохом согласился.
- Хорошо, Томми, - сказал он, - я отпускаю тебя под ответственность миссис Диман, но помни, у тебя строгий режим. И я никому не позволю его нарушать, - обратился он уже к Нэнси. – Завтра ровно в двенадцать он должен быть у меня свежий, как огурчик.  Вы дали слово, и Вы должны его сдержать. Иначе, - он погрозил  пальцем, -  Томми не сдобровать! 
Профессор церемонно раскланялся и заспешил к выходу. Рой заторопился следом за ним.  Нужно было отвезти старика домой. Краем глаза он увидел, как Нэнси взяла Томми под руку и что-то зашептала ему на ухо. Рой сгорал от любопытства и досады. Ему очень хотелось знать, о чем сейчас будет у Нэнси разговор, и что ей расскажет Томми, который так усердно скрывал от него все, что говорил ему отец. Он понимал, что Нэнси желает теперь отделаться  и от него и от Сары, побыть с Томми наедине и выпотрошить  мальчишку  до основания.
«Может быть, она уже что-то знает, - вертелось у него в голове, - не случайно же она так напилась, с ней это, вероятно, впервые. И причины для этого должны быть веские. Ничего, рано или поздно, я узнаю, что там за тайны. А пока надо не упускать из вида Томми».
- Не беспокойтесь,- сказал Рой, прощаясь с профессором, - я не дам Нэнси  терзать Томми всю ночь. – Он посмотрел на часы. – Уже половина первого ночи, я думаю, они уже успели наговориться. Томми пора бай-бай. Я заеду за ним и отвезу его домой. Пусть парень спит в своей постели.
- Да-да, голубчик, да-да, - поддакнул Крафт, сам уже порядком уставший и разомлевший от  сегодняшнего дня, - режим, Томми нужен режим! Поезжайте и увезите его оттуда. И не поддавайтесь на ее уговоры. Томми Брауну не должны мешать женщины!
                31
Томми ничего не понимал. Нэнси вцепилась в него, как кошка, она была пьяна, она чуть не сделала его центром скандала,  и у нее было другое имя. Он вспомнил слова Роя о некоей Нэнси Диман и его красноречивый взгляд, когда он представлял Нэнси профессору Крафту, и чуть было не ляпнул, что это не Нэнси Диман, а Нэнси Ферман, которую он знает без малого полтора десятка лет. Томми струсил. Он совсем не хотел оставаться с ней наедине. Он знал, как  Нэнси бульдожьей хваткой держала отца, и как она могла вцепиться  сейчас в него. То, что она знает о  разговоре с отцом, не удивило его. Рой был отменным трепачом, и, конечно, это он успел рассказать ей обо всем. С тех пор, как Томми продал ее Джо, он избегал Нэнси и старался поменьше попадаться ей на глаза. Нэнси была мстительна,  и от нее можно было ждать любой гадости, тем более что Томми не отличался безукоризненным поведением. Он подспудно чувствовал ее презрение и ненависть и побаивался ее.  Однако и она не решалась идти с ним на прямой конфликт, зная, что просто так ей с рук ничего  не сойдет. Каждый из них держал дистанцию и был настороже. После случая с Джо отец заимел на него огромный зуб, и Томми старался поменьше быть дома. У отца и брата была своя жизнь. Они не особенно интересовались его делами, и Томми нашел тех, кто его принял к себе. Компания была не из лучших: воришки, наркоманы, малолетние проститутки – словом, все то, что считается отбросами общества.
Нэнси везде совала свой нос, и Томми это не нравилось. В душе он тоже относился  к ней презрительно-брезгливо, считая, что она ничем не лучше тех шлюх, с которыми он имел дело. Но он был хитер и не показывал вида, чтобы не вызвать спровоцированный ею гнев отца.
Время перемололо многие события. Томми вырос и совсем забыл про нее. Его колючее детство маячило далеким призраком, которого он не хотел вспоминать. И теперь в его нынешний звездный час  она непрошеной гостьей вошла в его жизнь, неся с собой ненужные воспоминания и события, которые непонятно чем могли закончиться.
Нэнси без обиняков задвинула Сару  и бесцеремонно дала ей понять, что она ей сейчас не нужна. Она потребовала вызвать такси, чтобы доехать домой и почти насильно запихнула Томми в машину. Весь путь она молотила какую-то чепуху, заговаривая ему зубы и ждала удобного момента, когда Томми устанет  слушать ее ерунду и его можно будет взять «тепленьким».
Нэнси не торопилась. Она провела Томми по дому, упомянула про Джо, сказала, что теперь он занимается бизнесом, и его дела идут как будто неплохо, и сделала удивленный вид, что его  до сих пор нет.
- Увы, - деланно грустно проговорила она, - у него слишком мало времени на домашние дела. Бизнес отнимает  все силы. Джо иногда даже ночует на своей фирме, только бы не упустить важную сделку.
Нэнси принесла кофе и коньяк и уселась рядом с Томми. Томми уловил запах ее духов, знакомых ему еще с детства. Нэнси оставалась себе верна. Он испытывал большую неловкость от ее близости, она раздражала  и напрягала его.    
- Почему Вы изменили имя, тетя Нэнси? – Спросил он, желая узнать ее секрет. – Когда Рой назвал мне Ваше имя раньше, я даже не подумал про Вас.    
- Здесь  есть  причины, Томми, - ответила она, - и одна из них та, что я хотела многое забыть в своей жизни. Но, как видишь, не получается.  Разбитую тарелку уже не сделаешь целой, как бы этого не хотелось. – Она отхлебнула кофе и тронула Томми за рукав.  – Не так ли? А все-таки на что-то надеешься. А вдруг на этот раз да и получится…
Томми смутился. «Куда это она клонит? – Подумал он. – Если ты хочешь забыть старое, зачем ты заново все бередишь и лезешь ко мне с вопросами?». Он промолчал. Он решил, что даст ей высказаться полностью, пусть она покажет, чего она от него хочет.
- Томми, - вкрадчиво начала Нэнси, - мы не должны быть врагами. Я знала тебя еще ребенком. Тогда, - она махнула головой назад, - в прошлом ты сделал подлую вещь, потому что ты не понимал, что это плохо. Ты тогда много не понимал о взрослой жизни. Тебе было больно  и обидно,  и ты решил, что пусть будет больно и мне и отцу.  Ты так отомстил нам. Ты теперь понимаешь, что ты наделал? – Она приблизила свое лицо к нему, и он увидел в ее зеленоватых  глазах  обреченную тоску  хищницы.
«Хитрая стерва, -  разозлился Томми, - она во всем обвиняет меня.  А когда она лезла во все щели и жила на два дома, командуя вся и всеми, она не считала, что подличает и перед нами и перед своей семьей, желая усидеть на двух стульях сразу!».
- А Вы? – спросил он неожиданно холодным и резким голосом. – Вы не понимали, что Вы делаете, когда занимали чужое место в чужой постели? Вы не понимали, когда Вы шпионили за отцом везде и всюду, опасаясь, что он Вас бросит, потому что может найти лучше Вас? Вы не понимали, что Вы делаете, когда отказались уйти от своего Джо к нам, но продолжали держать отца на крючке? Вам не нужны были наши беды. Вы слишком любите себя, тетя Нэнси, вот что я тогда понял.  Вам было удобно одно и удобно другое, вот что я Вам скажу.
- Ты не имеешь права судить меня, - закричала Нэнси, - это твой отец порушил мою жизнь. Он влез в нашу семью, он втерся в доверие к Джо. А потом, когда Джо  был в командировке в Афгане он…- она запнулась, - он пришел и изнасиловал меня! Я  его жертва, только  жертва!
- Странные дела, - усмехнулся Томми, - обычно жертвы ненавидят  своих палачей, а Вы, наоборот, нигде не давали отцу прохода. И при этом премило вели беседы с моей матерью, даже не подозревающей о том, кто Вы есть на самом деле. 
- Он любил меня! – Взорвалась Нэнси. – Он очень любил меня! Он прилетал ко мне на один день, на  вечер, лишь бы побыть со мной. Я помню, как он смотрел на меня, его глаза полыхали огнем страсти! Ты ничего не понимаешь, глупый мальчишка!
- Вас действительно трудно понять, - огрызнулся Томми. – А Вы,  Вы любили отца? Ведь это Вы довели его до мысли о самоубийстве, а потом запихнули в психушку от греха подальше! Ведь это Вы не давали ему жить, упрекая и шантажируя его на каждом шагу! Не стройте из себя невинную девочку, попавшую в лапы насильника. Сучка не захочет – кобель не  вскочит!  А я помню, как Вы провоцировали его на глазах у всех, дефилируя вокруг него почти совершенно голой на пикнике.  Вы только что не лезли ему в штаны. - Он ехидно засмеялся. – Это заметил не только я. Так что в вопросах морали Вам нужно быть осторожнее.
- Томми, ты сволочь! – Завопила Нэнси, окончательно потеряв самообладание. – Ты маленькая, мерзкая, продажная сволочь! Ты мелкий воришка, готовый продаться за конфетку! Тебя купила Лаура? Скажи мне, это она сейчас учит тебя жить?
- Меня все учат жить, - тихо и злобно проговорил Томми, - Лаура, отец, старик Крафт, Рой, теперь Вы и еще многие другие, с кем мне пришлось столкнуться. И каждый учит по-своему. Но вы все забываете, что я уже вырос и я не ребенок, и я нахлебался в этой жизни грязи по самые ноздри, только никому не жалуюсь, потому что от этого мало толка. И я совсем Вам не нужен. Вам просто хочется разнюхать то, что Вы прозевали. И Вам опять больно и обидно. Вы никого не любите. Вы только делаете вид, что любите, потому что Вы – собака на  сене. И если сказать Вам все честно до конца, Вы  всю жизнь любите только себя,  преданно и верно.
Томми сидел окаменевший и бледный. Все, что подспудно копилось у него внутри, извергалось на Нэнси кипящей уничтожающей лавой. Он не хотел ни оскорблять, ни обижать Нэнси, он просто говорил ей все, что думал, впервые позволив себе не лгать. И Нэнси, эта «дорогая женщина»,  всегда насмешливая, превосходная и парящая над всеми,  сидела сейчас побитая и жалкая и, молча, слушала Томми не в силах  что-либо возразить.
- Лаура была с отцом? – Еле слышно спросила она. – Вальтер звонил из клиники?
- Не знаю, - ответил Томми. – Мы разговаривали в машине, отец не сказал, где он находится.  Он вообще просил  никому  ничего не говорить. И если бы не Рой… Ведь это он рассказал Вам про звонок? – Томми недовольно скривил губы. -  Трепач!
- Да, он. – Подтвердила Нэнси. – Я сказала ему, что знаю всю твою семью. Я угадала тебя,  Томми. Я сразу поняла, что Лаура не просто так возится с каким-то мальчишкой. И бросать деньги на ветер она не станет. Ты хотя бы знаешь, кто она? – Нэнси горько усмехнулась. – Лаура Майнгрэв - Диана Крейс, любовница твоего отца.
Томми нахмурил брови, как будто что-то припоминал. Он вспомнил, как  много лет назад, когда он был еще школьником, он ходил с отцом  домой к какой-то  женщине.  Он совершенно не помнил, как она выглядела и как ее звали, но сейчас почему-то он подумал, что это была именно Лаура.  И именно она так настойчиво звонила тогда отцу и будила его,  беспокоясь, что не могла  застать отца дома. Эти смутные воспоминания тяжелым осадком легли на сердце  Томми. Ему стало жарко и душно.  Откуда-то изнутри к горлу стала подниматься дурнота,  и в голове зашумели противные шуршащие звуки, похожие на шипение вырывающегося пара.
- Я не знаю, я не помню, - еле шевеля губами,  прошептал Томми. -  Лаура никогда ничего мне не говорила.
- Еще бы, - Нэнси покачала головой, - она не такая дура, чтобы выкладывать сразу все наружу. Она говорила тебе, что они вместе работали  и у них есть общие друзья и знакомые?- Томми отрицательно замотал головой. – Нет?   И даже Джек никогда не упоминал про нее? -  Томми удивленно вскинул на Нэнси глаза. – А ведь он тоже знал про Диану Крейс. И он видел ее и даже говорил с ней по телефону. Наверняка он понял, что это не просто  так.  И твой отец  доверял ей много того, что не сказал бы какой-то проходящей  женщине.
- Я не хочу обсуждать этот вопрос за спиной отца, - разозлился Томми, - если  он вас так интересует, обсудите это с ним. Это его жизнь. Я считаю, что после всех ваших выкрутасов он был свободен выбирать кого угодно. Смешно уличать в неверности холостого мужчину, особенно если женщина замужем. – Томми ехидно прищурился. -  Не надо сваливать с больной головы на здоровую, тетя Нэнси! Ведь Лаура не была замужем, как Вы? Кому какое дело до двоих одиноких людей, заинтересовавшихся друг другом?  А Вы...
- Замолчи! – Выкрикнула Нэнси, ее лицо покрылось пятнами. -  Твой отец дурак!  Если бы он вел себя по-другому, я, возможно, и подумала бы о чем-то серьезном, но он, он обыкновенный дурак и пьяница! И бабник! Ты знаешь, скольких баб он водил к себе, пока вас с Джеком не было дома? Да вы также  были ему не нужны, как и сейчас. Он даже предлагал мне все бросить и уехать с ним  куда подальше, только бы освободиться от  вас с Джеком!
- Мы не подарки, - вздохнул Томми. – Я понимаю отца, особенно тогда.  Ему точно было очень тяжело.  Но не только от нас, от вас тоже. А знаете, тетя Нэнси, - с внезапной веселостью добавил Томми, - сейчас я не жалею, что тогда рассказал дяде Джо про вас с отцом. Я даже рад этому. А знаете почему?
Томми смотрел на нее весело и злорадно. Он защищал отца и был уверен, что поступает правильно. Лаура не  сделала ему ничего плохого и была рядом с отцом, значит, трогать ее не стоит. А вот Нэнси опять начала крутить, и он решил показать ей зубы.
- Это предательство! – С отчаянием выкрикнула Нэнси. – Вы оба предатели – и ты и твой отец! Он купил вас, Томми, и тебя и твоего брата! Ведь вам выгоднее было остаться с отцом? Ты же убегал потом к матери…
- Первое предательство совершили Вы, тетя Нэнси, когда предали своего мужа. Второй раз Вы предали отца, когда отказались выйти за него замуж, потому что вам не нужна была такая обуза, как мы. Тогда он и решился предложить вам уехать с ним, бросив все. Но вы предали  его снова, отказав и на этот раз. Вы никого не смеете упрекать больше, чем себя. И Лауру тоже.
Нэнси сидела потерянная и убитая. Она и в мыслях не держала, что этот всегда робкий и трусоватый малый вдруг решится разговаривать с ней так смело и открыто. Она чувствовала себя оскорбленной, униженной и опозоренной, как будто ее, догола раздетую,  выставили напоказ со всеми ее тщательно скрываемыми уродствами.
- Ты плохо знаешь Лауру, - с ожесточенным отчаянием крикнула Нэнси. – Она не такая идеальная, как тебе кажется. Хочешь, я расскажу тебе одну интересную историю, которую она сама рассказывала мне при одной нашей встрече? Я даже поверила ей. Но потом… Именно эта история развела их с Вальтером на многие годы.
- Расскажите, - спокойно ответил Томми, и это спокойствие окончательно вывело ее из себя.
- Лаура обвиняла твоего отца в воровстве! - Торжественно объявила она, пронзая Томми ненавидящим взглядом. – Она обвинила его в краже  серебряной ложки. Она говорила, что в тот вечер они были с ним вдвоем у нее дома. Оба хорошенько выпили, а когда Вальтер ушел, она обнаружила пропажу. Лаура перевернула все вверх дном, но так и не нашла эту ложку. Вместо шести у нее осталось только пять штук, и я видела их. Скажу тебе честно, ложечки редкостные. Вальтер просто взбесился, когда она ему это сказала. Правда, она потом говорила, что, возможно, могла выбросить  ее с мусором, но только такого с ней никогда не было ни раньше, ни после.
- Это правда? – Дрогнувшим голосом спросил Томми. – Вы сейчас сказали правду?
- Как на духу, клянусь! – Торжествовала Нэнси, увидев, что задела Томми за живое. – Клянусь, что она так говорила! Да ты спроси у нее сам. Интересно, что она тебе ответит?
- Я спрошу, - тихо произнес Томми, - обязательно спрошу и у нее и у отца. – Он задумался. – Только зачем ей возводить на отца напраслину, если она его любила, и рушить все своими руками?
- Глупец! -  Рассмеялась Нэнси. – Да она просто хотела его женить на себе. Она шантажировала его! Я по-тихому проверила  все ваши столовые приборы и не нашла ничего похожего на эту ложку. Павда, - Нэнси сделала паузу, - правда все ваши приборы были разные, ни одной пары. Лаура тоже это заметила, когда он принес ей их как доказательство своей невиновности. Знаешь, что она ему сказала? Она сказала, что первый раз видит кучу столовых приборов, где нет ни одной одинаковой пары, как будто все они по штучке наворованы по разным местам. И что он не такой дурак, чтобы принести ей только что сворованное у нее.
- И что же было дальше? – Ледяным голосом спросил Томми. – Она жаловалась начальству и придала этому делу огласку? Или об этом знает только отец и Вы?
- Насколько мне известно, - раздумывая, сказала Нэнси, - она никуда не ходила жаловаться, но знает ли об этом еще кто-нибудь кроме нас, я не знаю. Возможно, ведь у нее тоже есть друзья  и подруги. Кому-то же она могла рассказать об этом.
- Ясно, - коротко ответил Томми. -   Только не похоже, чтобы Лаура занималась шантажом. Она для этого слишком прямолинейная. Я бы сразу пошел к начальству. Тогда бы отцу точно не поздоровилось, да и вам всем тоже. Думаю, что начали бы всплывать такие дела, что вам и вашему мужу мало не показалось. Лаура бы молчать не стала. А знает она обо всем, наверняка, больше, чем вы можете предполагать.
Нэнси не знала, что ответить. Она чувствовала, что Томми прав, но ей не хотелось  соглашаться с ним. Это означало бы, что она проиграла Лауре. А она не могла с этим смириться. Ей во что бы то ни стало нужно было перетянуть Томми на свою сторону.
- Когда она вернется? – Спросила Нэнси и  отвела глаза в сторону. Она не хотела встречаться с Томми взглядом. Она боялась этого.
- Не знаю, - ответил он. – Она ничего никому не говорила. Но думаю скоро. Она должна звонить.
- Я сама поеду к отцу, - решительно заявила Нэнси. – Не хочешь составить мне компанию?  Там на месте разберемся со всеми вопросами и недомолвками, ты сам все услышишь и узнаешь.
- Нет, - Томми отрицательно покачал головой. – Отец не звал меня к себе. Он сказал, чтобы я занимался  своими делами. Он сам меня позовет, когда будет нужно. И это его проблемы. Пусть он решает их сам.
«Пошла ты к черту, - подумал он про себя. – Хочешь втянуть меня в эту грязную  помойку? Ищи другого спутника,  хотя бы своего Джо. Он большой охотник до твоих грязных делишек! Вы составите друг дугу прекрасную пару!».
Лицо Нэнси густо побагровело и пошло пятнами. Томми замолчал, и она не знала, что сказать ему. Внезапный резкий звонок вывел ее из оцепенения. На пороге стоял Рой. «Слава богу, - с облегчением вздохнула она. -  Сейчас он как нельзя кстати».
                32
Лаура уехала с тяжелым сердцем. Ее тревожил Вальтер, волновало то, что Томми без нее начал публичные выступления. И хотя она сама дала на все разрешение и даже подключила профессора Крафта, не могло успокоить ее. Она гнала от себя все  дурные мысли, но они  возвращались к ней снова и снова с неотвратимым предчувствием беды.
Она созвонилась с друзьями и на всех парах летела в военный госпиталь, где ее уже ждали знакомые врачи-кордиологи. Теперь ей предстояло окончательно договориться о госпитализации Вальтера и возможно скорейшей операции.  Она торопилась успеть все сделать, пока Нэнси не обнаружила, что Вальтера нет в клинике Коптона и не начала повсюду искать его. Лаура всячески избегала столкновения с ней, но не потому что она трусила или боялась ее, просто она не считала нужным объясняться с Нэнси о чем-либо и тратить энергию и нервы на то, чтобы от нее отвязаться.
Нэнси не представляла для Лауры никакого интереса. Она не вызывала у нее ни женского любопытства, ни зависти, ни жалости, на которую с таким усердием любила упирать Нэнси, она была ей более чем безразлична.   
Нэнси, наоборот,  питала к ней скрытую неприязнь, переходящую в  ненависть, и всегда старалась унизить  и оскорбить ее, не забывая при этом подчеркнуть собственное превосходство.  Лаура  чувствовала это. Нэнси  даже пыталась столкнуть ее с Вальтером, говоря, что это именно он наносит ей столь унизительные оскорбления за ее спиной. Лаура крепилась, воспринимая усилия Нэнси как  бабьи провокации,  и не хотела верить ей. Это распаляло и злило Нэнси еще больше. Теперь все могло повториться, а Лауре некогда было заниматься собственной защитой, да и не хотелось заново ворошить это грязное белье. Она надеялась, что друзья, которые знали ее достаточно долго, останутся на ее стороне  и будут верить ей, а не Нэнси. Но как поведет  себя Вальтер, она предсказать не бралась.
В госпитале, куда она приехала, ее уже ждали. Большой стеклянный корпус кардиологии отливал холодным стальным блеском. Длинные коридоры были заставлены каталками  и по ним стремительными походками  в голубом, зеленом и белом мелькали врачи и медсестры. Пахло лекарствами и тем специфическим больничным запахом, к которому здоровый человек  привыкает с трудом и который вызывает у него угнетающее чувство  болезни и страдания.
Лауре дали белый халат и провели в ординаторскую. Там было пусто.  Стеклянные шкафы с медицинским инструментарием, баночки и ампулы с лекарствами и стол с пепельницей, за которым стояли два стула, обдали Лауру ледяной стерильностью. Ей казалось, что все это  бело-марлевое пространство замерло в каком-то безмолвном оцепенении, тревожащим своей неизвестностью и непредсказуемостью.
- Доктор  Романовский сейчас будет, - с улыбкой сказала сестра, - пожалуйста, присаживайтесь, - она указала ей на один стул. – Срочная операция, Вы понимаете?
- Да-да, - ответила Лаура, - я подожду.
Она проводила сестру взглядом и села за стол. Доктор Романовский вошел без стука. Это был высокий плотный брюнет  с большими карими глазами, довольно красивый и моложавый. Лаура с сожалением отметила, что он уже лысоват, и это портило общее впечатление от его внешности.  Но яркая улыбка с крепкими белыми зубами  делала его неотразимо обаятельным.
- Прошу меня извинить, - он поклонился  Лауре и сел возле нее напротив. – Итак, что мы имеем на сегодняшний  день? Браун уже у Вас? И как  он на Ваш взгляд?
- Он у меня, - ответила Лаура, - я привезла его вчера. Я говорила с доктором Коптоном, он считает, что ему нужна срочная операция. Болезнь прогрессирует,   и затягивать не следует. Что касается моих впечатлений, то  я полностью на  его стороне. Вальтер уже не  в том возрасте, когда можно ожидать лучшего. Сейчас время работает против него. Поэтому прошу Вас, доктор,  ускорить лечение как можно быстрее.
- Не следует так волноваться и паниковать, - успокоил ее Романовский. – Он еще достаточно молод и силен. Привозите его ко мне.  Мы здесь обследуем его от головы до пяток – и на стол! Все будет хорошо!
- Когда я могу его привезти к Вам? – Спросила Лаура. – Мне бы хотелось поскорее. У меня тоже мало времени. Только не подумайте, что это мой каприз.
- Везите хоть завтра, - понимающе кивнул Романовский, - я подготовлю ему место в моей палате. Будете довольны. И не  сомневайтесь, мы тоже не заинтересованы тянуть время. Как только все необходимые процедуры будут закончены, сразу прооперируем. Я буду держать Вас в курсе дела, звоните и не стесняйтесь. И кланяйтесь нашим общим друзьям!
- Спасибо, доктор, - Лаура встала, - завтра я привезу Вам Вальтера. Отнеситесь к нему повнимательнее и не слушайте его. Он всегда относился к себе безалаберно. Думал, что ему все ни по чем, и вот результат!
- Не беспокойтесь, у меня не забалуется!  – Уверил ее Романовский и улыбнулся своей очаровательной улыбкой. – Я очень строгий доктор! И завтра жду вас обоих.
Он вежливо проводил ее до выхода, и когда она оглянулась,  его белый халат с голубыми шароварами уже скрывался за дверями палаты. «Вот и все, - размышляла она, - завтра я привезу Вальтера сюда и сдам его на попечение доктора Романовского. Несколько дней уйдет на анализы и всякую другую ерунду, а на следующей неделе его положат на стол. И тогда либо пан, либо пропал». Лаура тяжело вздохнула. Все последние заботы и переживания утомили ее, а впереди было самое главное и надо было держаться и не показывать Вальтеру вида, что она боится, а подбадривать его и внушать, что все будет хорошо, только хорошо.
Шуршание колес успокаивало. Она любила сидеть за рулем. Даже испытывала какое-то наслаждение от того, что машина слушается каждого ее движения и плавно летит по дороге, оставляя за собой мелькающие дома и пейзажи.
«Теперь нужно подготовить Вальтера, - думала она, - отвезти его  в госпиталь  и потом вернуться к Томми, хотя бы на те несколько дней, пока будет идти подготовка к операции.  Интересно, как он там, в окружении Роя и профессора Крафта? Надо, чтобы Томми непременно встретился с отцом. Это нужно  обоим, и обязательно  побыстрее. – Она усмехнулась. – Я в цейтноте, - сказала она себе,  в полном цейтноте!».
Вилла встретила ее горящими огнями окон. Ей было приятно, что там, внутри, идет неторопливая жизнь и ее там ждут. Теперь это был  тот дом, куда она торопилась и возвращалась с радостью, несмотря на все заботы и волнения. И она ощущала его тепло и уют, которые лились из этих освещенных  родных окон.
Лаура остановила машину и, стараясь никого не потревожить, прошла наверх. Она чувствовала в себе усталость, и   ей хотелось привести себя в порядок, прежде чем она увидит Вальтера. Но он услышал ее и, постояв несколько секунд в нерешительности около своей двери, пошел ей навстречу. И здесь  впервые за все это время они крепко обнялись, прижавшись друг к другу, как родные, близкие и совершенно необходимые  люди.
- Завтра надо ехать в госпиталь, - еле слышно сказала Лаура, коснувшись его щеки. – Нас уже ждут, я договорилась. Ты только не бойся, - проговорила она, глядя прямо в его бездонные черные глаза. – Все будет хорошо. Я знаю. Верь мне.
- Я верю, - ответил он, - верю. Ты тоже береги себя, - неожиданно добавил он. – Так хочется еще пожить, подольше, чтобы можно было исправить хоть какие-то ошибки, наделанные по глупости. Ты знаешь, сколько я передумал, пока был один и там в клинике Коптона и здесь за эти два дня. Иногда мне кажется, что я был слепым. Шел, торопился, карабкался, находил и терял людей, не сожалея ни о ком. Не видел, как росли дети, как они переходили из детства в юность, а потом во взрослую жизнь, минуя меня, как будто я чужой. А теперь остановился и оглянулся. Многое уже позади, и его не вернешь. В голове седина, на лице морщины и сердце работает, как изношенный мотор, с перебоями  и чихами. И начинаешь понимать, какой ты дурак, что столько времени  потрачено не на то, что надо, впустую. А хочется пожить! И исправить, что еще можно, хоть чуть-чуть. – Он замолчал и прижал ее еще сильнее к себе.
- Ну, пойдем, что  же мы стоим здесь, - проговорила Лаура, тихо отстраняясь от него. – Есть очень хочется, с утра маковой росинки во рту не было. – Он засмеялся. – Что ты смеешься? – Спросила она удивленно.
- Я тоже, - ответил он и опять рассмеялся.
- Что тоже? – Не поняла Лаура.
- Тоже с утра ничего не ел, а теперь просто зверею от голода. – Он озорно сверкнул  черными глазами. – Могу предложить вечерний ужин при свечах, правда, выбор блюд ограничен, но кое-что есть.
- Значит, ты меня ждал? -  Прошептала она одними губами и посмотрела на него пристально и нежно.
- Ждал,  - кивнул он. – И дождался. Стол накрыт. – Он указал на открытую  дверь столовой. – Там все готово.
                33
Рой кожей почувствовал, что пришел вовремя. Томми молчал, как каменный, а Нэнси, вся покрытая красными пятнами,  неестественно улыбалась ему и делала вид, что безмерно рада его приходу. Рой мгновенно оценил напряженную обстановку и как мог старался разрядить ее.
- Я вижу вы мило устроились, - сказал он и показал на коньяк и две чашечки, - надеюсь, я не нарушил ваше блаженное уединение? – Томми, молча, отрицательно покачал головой. – А тебе давно уже пора в кроватку, - съехидничал Рой, обращаясь к нему, - я собственно за тобой. Профессор жутко переживает и завтра устроит тебе осмотр с пристрастием, - соврал он. – Так что собирайся и бай-бай в постельку!
Томми стрельнул злобным взглядом в сторону Нэнси и поднялся. Ни ему, ни ей не хотелось, чтобы Рой что-то пронюхал. Но Рой, как старая  опытная  ищейка, чуял добычу по воздуху и ощущал ее витание  рядом с собой. От его пытливого  ума не ускользнуло деланное  веселье Нэнси и злобные глаза Томми. И он сразу понял, что разговор у них был не из приятных и будет иметь  дальнейшее продолжение  с весьма пикантными  последствиями. Однако он не торопился расспрашивать их, ожидая, кого первого прорвут  раздражение и обида, которые как девятый вал обрушат на него  потоки  упреков и оскорблений, адресованных друг другу.
Рой видел, что Томми держится из последних сил, чтобы не нагрубить Нэнси. А она просто вылезает из кожи, наигранно кокетничая с ним  и фальшиво изображая  радужное настроение.
- Пойдем отсюда, Рой, - сухо ответил Томми и направился к двери. – Я устал и хочу домой.
- Ну, что ты, - изображая радушную хозяйку,  остановила  его Нэнси, - посидите еще. Ведь Рой только пришел.  Нам есть о чем поговорить втроем. И перестань пугать его профессором, -  кокетливо заметила она Рою, - он славный старичок, а не страшилка, которым ты его представляешь.
- Нет, мне пора, - ответил Томми отрывисто,  и Нэнси увидела, как на его щеках заходили желваки. – Ты можешь остаться, если хочешь, - сказал он Рою, - но с меня довольно. Надеюсь, тетя Нэнси, я доставил Вам такое же удовольствие, как вы мне.
Это прозвучало с явной издевкой,  и Рой навострил уши. Он подумал, что Нэнси, конечно, вряд ли сейчас расколется, а вот Томми распирало уже во все стороны,  и он едва сдерживал себя, чтобы не наговорить ей непристойностей.
- Нет, парень, мы уедем вместе, - проговорил он и положил руку на плечо Томми, стараясь успокоить его. – Если сцепишься с Нэнси языком, это надолго. А я привык спать в собственной постели. Да и ей не мешало бы хорошенько выспаться после сегодняшнего, - он заговорщически подмигнул Томми. – Нэнси, у Вас очень утомленный вид. Нескромно злоупотреблять Вашим гостеприимством. Отпустите мальчиков бай-бай.
Рой начинал вставлять свои излюбленные шпильки и с удовольствием наблюдал, как Нэнси впадает в тихую бессильную злобу, прорывающуюся сквозь кривую фальшивую улыбку.
- Конечно, - попыталась она отшутиться, но голос ее предательски дрожал, - деткам пора спать. Особенно такой малютке, как ты, Рой! – Она сглотнула подкативший к горлу комок. -  Спокойной ночи, бэби!
- Будь здорова, Нэнси! – С явным равнодушием ответил Рой и подтолкнул Томми вперед. – На выход, малыш, домой!
Нэнси подошла к окну и осторожно, чтобы они не заметили, смотрела из-за гардин, как отъехала их машина и скрылась вдалеке. В доме стояла ночная тишина, и Нэнси стало плохо от ее безмолвного вакуума. Ей захотелось шума, музыки, неразборчивого говора людей, звуков машин, шорохов, чего угодно, только чтобы не было этой пустой одинокой  ломающей слух тишины. Ей не хотелось спать и она удивилась этому. Мысленно она продолжала свой диалог с Томми и никак не хотела признаться себе, что  не смогла навязать ему свою волю и подмять этого мальчишку под себя, как раньше. А даже наоборот, он, как молодой выросший щенок, стал показывать ей свои крепкие  острые зубы, способные порвать врага в клочья.
«Парень почуял в себе силу, - размышляла она, - успех принес ему уверенность.  Он сумел ухватить удачу за хвост и теперь будет держать ее, сколько сможет. Самоуверенность молодости. Он даже не знает, как она призрачна, эта удача. Однако денежки Лауры сделали свое дело. Томми талантлив, и кто бы мог подумать! Лаура не промахнулась!  А вот что будет дальше, предсказать трудно. Томми может вывернуть  любую штучку в самый неподходящий момент и тогда, - Нэнси засмеялась заливисто  и громко, - тогда всем не будет скучно!».
Она представила себе вытянутое лицо Роя, отчаянное и растерянное Лауры, обескураженное профессора Крафта и ей стало тепло и приятно.
«Этого волчонка даже Вальтер не всегда мог унять, - продолжала она свой монолог, - куда же Лауре или этому чудаку Крафту. Вальтер, Вальтер, вот кто им всем нужен! Он один – всем!».
Ей очень хотелось  завести Роя относительно книги Дика Лорэнса и заставить его  заняться поисками этого неуловимого  автора, но  Томми сорвал ее планы, а Нэнси уже теряла терпение. Ее мозг, как будильник, посылал ей периодические  напоминания о том, что  она не решила поставленную задачу, и это лишало ее покоя и равновесия. Она постоянно ощущала раздражение от окружающей ее неизвестности и от того, что люди, которые могли пролить на это свет  и моментально внести ясность, намеренно скрывали от нее истину.
 Единственный, кто мог ей теперь помочь, был Рой. Нужно только было подбросить поленец в костер и дождаться, когда он как следует разгорится, а тогда  Рой, подстегиваемый любопытством и азартом,  нароет такого, что мало не покажется. 
Нэнси легла спать и уже с закрытыми глазами стала вспоминать весь разговор с Томми. «Боже, какая  я дура, - отругала она сама себя от внезапно пришедшей ей мысли, - надо было рассказать об этом Томми. Уж он непременно заинтересуется, кто это. А дальше, как по цепочке, он начнет подключать  к   поиску  других людей, пока, наконец, не найдет этого пройдоху. И первыми из них будут  отец и Рой.  А еще Лаура, она не сможет пройти мимо такой истории, ее это касается не в последнюю очередь.  – Внезапная мысль заставила Нэнси окончательно распроститься со сном. – Да это она, Лаура, рассказала Дику Лорэнсу  то, что знала про всех нас, а уж этот писака изложил все с присущим им всем смаком, не жалея бумаги и красок».
Нэнси вскочила с постели, как ужаленная. Теперь она была уверена, что  Лаура знает Дика Лорэнса,  и ее надо заставить признаться и загнать в угол. Но главное, дать знать обо всем Вальтеру. Вот когда она рухнет со всеми ее благими порывами, а Томми и Вальтер увидят ее истинное лицо!
Нэнси испытывала прилив сил и огромное возбуждение, как охотник, напавший на след   хитрого опасного зверя, ловко обходившего расставленные капканы и никак не дававшегося в руки. Она решила немедленно ехать к Коптону. Вальтер там, и она первая, кто сообщит ему обо всем! Даже если Лаура с ним, будет только лучше, пусть все выходит наружу.
Руки Нэнси дрожали от нервного возбуждения,  и она никак не могла набрать номер Коптона. Ей было все равно, что он спал и что сейчас глубокая ночь, она не могла больше ждать. И энергия ее искала выхода и применения.
- Доктор Коптон, - игривым голосом запела она в трубку, - это Нэнси Диман. Прошу прощения за столь поздний звонок, но я хотела сообщить Вам, что мне срочно нужно повидать Вальтера,  и я сейчас выезжаю. Не сердитесь, прошу Вас, это очень срочно!  - В трубке послышалось невнятное бормотание, и Нэнси почуяла неладное. – Что случилось, доктор? – Упавшим голосом спросила она, предчувствуя неприятные новости.
- Видите ли, - медленно проговорил Коптон, на ходу соображая, как  ей обо всем сообщить, -  мистера Брауна перевели в другое место. – Он замолчал, чтобы собраться с мыслями. – Согласно имеющимся в моем распоряжении документам, он отбыл под наблюдение других врачей по профилю его заболевания. Так что Вам не нужно ехать сюда. Здесь его нет.
- И как  давно его перевели? – Нэнси чувствовала, что сейчас сорвется на крик. – Кто за ним приезжал, какие документы? Говорите мне все, доктор, все!
- Успокойтесь! – Услышала она резкий голос Коптона. – И не устраивайте мне истерик! Я знаю не больше Вашего. Мне вручили документы, предписывающие  отпустить  Вальтера  Брауна из клиники, и я выписал его. О дальнейшем я не имею ни малейшего представления. – Коптон был недоволен, что его разбудили и теперь устраивают ему допрос. А эта истеричная особа Нэнси Диман еще и собирается приехать сюда. – Я прошу Вас остаться дома, - подчеркнуто сухо сказал он, - и не вздумайте начать его поиски. Для Вас это может иметь  дурные последствия. Вы поняли меня?
Нэнси ощутила, как ее лицо и уши наливаются горячей пульсирующей кровью, и в висках начинают биться молоточки с каждой секундой все сильнее и больнее. Она враз обмякла и перестала чувствовать свое тело, как будто  оно принадлежало не ей, а кому-то другому. И она опять услышала в себе недавнюю пустоту, так поразившую ее самое.
- Вы можете мне сказать, кто за ним приезжал? – Голос ее прозвучал просительно и жалобно. – Скажите хотя бы, это мужчина или женщина? Вы можете назвать мне имя?
- Это женщина, - резко ответил Коптон, давая  Нэнси понять, что дальнейшие расспросы нежелательны. – Но имени ее я назвать не могу. И прошу оставить меня в покое, сейчас ночь, миссис Диман!
- Доктор, я знаю ее имя. Я назову Вам его. Скажите только да или нет, - допытывалась Нэнси. – Ее зовут Лаура Майнгрэв?
- Ложитесь спать! – Закричал Коптон. – И не лезьте в чужие дела! Я сказал Вам, что ничего не знаю и не желаю впутываться в Ваши интрижки. Я врач, а не полицейская ищейка. Выпейте чего-нибудь или примите снотворное. Это успокоит Вас. До свидания!
Трубка сердито запищала. Нэнси устало опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Она была растеряна и ошеломлена. Все ее планы, как по чьему-то злому умыслу, терпели крах. Она всегда считала себя удачливой, а теперь неудачи следовали одна за другой, и ей казалось, что причиной всему  была только Лаура, которую нужно устранить  любым способом. Сначала Нэнси устрашилась этой мысли. Но чем больше она думала об этом, тем естественнее для нее  это становилось.
Теперь, когда она узнала, что Вальтера нет,  и Коптон отказался  подтвердить   имя Лауры Майнгрэв, она уверилась в своей правоте еще больше.  Нэнси решила не откладывать дела в долгий ящик. Она сунула книжку Лорэнса в сумочку и намерилась завтра же показать ее Томми.  «Пусть почитает на досуге, - с насмешкой думала она, -  то-то он начнет дергаться, когда поймет, что там написано про его семейку и про всех нас. Вот когда ты побежишь к папочке плакаться в жилетку! – Она представила лицо Томми, раздосадованное и разозленное. - Пусть тогда Вальтер сам выходит из тени   и занимается поисками этого писаки. Уж он сумеет выудить его даже из-под земли!».
Нэнси опять начало лихорадить. Переизбыток нервных эмоций опустошал ее. Время тянулось медленнее обычного и, казалось, ночь не пройдет никогда.
Ей хотелось скорее дождаться  спасительного утра, когда жизнь закипит  ключом, и эта проклятая душераздирающая ночь уйдет от нее в прошлое. Она знала, что за суетой дня ей станет легче. И она ждала  рассвета и торопила ночные часы прочь. Бессонная ночь давала о себе знать: голова была затуманена и налита какой-то тяжелой вязкой мутью. Нэнси пыталась стряхнуть ее с себя, но она, как вязкая тина, засасывала ее все глубже и глубже. Помятое несвежее лицо было бледным и одутловатым и еще сильнее напоминало  ей о возрасте. «Я становлюсь старухой, - горько подумала она, - и вся наша жизнь отпечатывается на наших лицах, как оттиск судьбы, и заканчивается  дряхлостью и немощью. И старость не щадит  никого – ни уродцев, ни красавиц с той только разницей, что каждому отпущено разное время».
Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть и перебил ее мысли. Звонила Сара. Она осторожным и вкрадчивым голосом, как будто боялась вспугнуть  Нэнси, спросила:
- Как ты чувствуешь себя, дорогая?  Ты здорова? – Сара сделала паузу, пытаясь понять, каково сейчас у Нэнси настроение и можно ли продолжать с ней разговор. Нэнси молчала. – Как тебе Томми? – Опять спросила Сара с явной тревогой.
- Прекрасно! -  Как ни в чем ни бывало ответила Нэнси. – Все прекрасно! Я в порядке, не беспокойся моя милая, - в голосе Нэнси слышалась ирония, и Саре стало неприятно. – Я не из тех, кто распускает нюни при первой же неудаче, разве ты не поняла еще?  А Томми… Томми делает большие успехи. Он молодец, и если не будет валять дурака дальше, сможет кое-чего добиться. 
Сара не ожидала такого сухого ответа от Нэнси. Она надеялась  на благодарность Нэнси и даже на восторг, которого они с Томми заслужили. И то, что Нэнси пыталась представить, что у нее все отлично, еще больше укрепило Сару в мыслях, что там что-то случилось. Любопытство подстегивало ее изо всех  сил, но Сара знала, как опасно лезть в дела Нэнси, и она не решалась задать ей вопрос напрямую.
- А как Рой, - дипломатично начала она свое дознание, - он был у тебя? Вчера он мне очень не понравился? Он просто задергал меня, пока тебя не было. Ты опоздала, мы все так волновались. Пойми, я так для тебя старалась, и вдруг бы ты не пришла!  - Сара опять замолчала, но в трубке по-прежнему стояла тишина. – Нэнси, почему ты молчишь? – Испуганным голосом закричала она.
- Не ори! – Раздался раздраженный голос Нэнси. – Я не глухая. Рой заезжал ко мне и забрал Томми. У мальчика жесткий режим. Я не спала всю ночь и просто устала.
- Так отдохни, - дала совет Сара. – Пошли всех к черту и ложись  спать. Через несколько часов встанешь свежая, как розочка. А потом приезжай ко мне, и мы обо всем поболтаем.
- Нет, - ответила Нэнси. – Я не буду ложиться спать. Я приеду к тебе сейчас. У меня кое-что для тебя есть. Ведь ты поможешь мне, Сара, не так ли?
- Конечно, дорогая, - обрадовано залепетала Сара, - я всегда так тебе рада, ты же знаешь. Мне скучно без тебя и Лауры, я так вас люблю. – Сара допустила непростительную оплошность, упомянув Лауру, и это выбило Нэнси из равновесия.
- Глупая баба, - выкрикнула Нэнси,- Сара, ты глупая баба! – Она задыхалась от возмущения и обиды. – Я приеду, я сейчас приеду, и я объясню тебе, почему ты дура!
                34
Нэнси летела, не разбирая дороги. Ее душила злобная  ревность к Лауре. Она впервые не знала, как совладать с собой. Все, что происходило со дня их первой встречи,  мелькало у нее перед глазами, как немое кино. И она ощущала себя актрисой, которая продолжает играть свою роль в этой затянувшейся  драме, конец которой она не может угадать. Сара с ее простодушием и наивностью казалась ей теперь полной идиоткой, не способной быть ее равноправным партнером, в котором она так нуждалась. Но выбирать было не из кого. Все остальные знакомые женщины были либо слишком заняты своими домашними и семейными проблемами, либо считались ею совершенными мещанками, не могущими подняться до  ее  уровня.
Мужчины же вели себя еще более странно. Они  или совсем игнорировали ее, сосредоточившись на своем семейном круге, или  проявляли к ней только постельный интерес, рассчитанный на короткое время легкого флирта, или завязывали с ней знакомства в надежде что-то урвать с ее помощью или с помощью ее мужа. Других интересов у мужского пола она  уже не вызывала. Это бесило, злило и обижало ее, но  несмотря на все ухищрения, не давало практически никакого  положительного результата. Особенно все стало заметно, когда отношения с мужем резко ухудшились. И они, как будто угадав это, моментально  разбежались в  разные стороны, оставив ей только сладкие воспоминания о своем былом женском  обаянии, которым она так гордилась перед всеми другими женщинами.
Только теперь она стала ясно понимать, что Джо был ее надежной  ширмой и защитой, которая и позволяла всем остальным мужчинам вести себя с ней непринужденно и игриво, не вызывая с ее стороны обременительных обязательств и кривотолков.
 Сара ничего этого не знала. Она жила своей жизнью, была ею вполне довольна и не стремилась ко всему тому, чего так настойчиво добивалась Нэнси. Сара не была властолюбива, не особо заботилась о своей внешности и вовсе не помышляла о царствовании над другими. Правда, она обожала  посплетничать, любила вкусно и много поесть, была ленива и медлительна, но, в общем и целом,  была абсолютна безвредна и даже снисходительна не только к своим личным слабостям, но и к слабостям других.      
Нэнси быстро поняла, что Сару можно использовать как угодно. Она легко поддавалась чьему-то влиянию и особенно тех людей, к которым она благоволила. Безусловно, что среди всех она выделяла именно Нэнси и Лауру. Они обе ей нравились,  и она постоянно находилась  между двух огней, никак не решаясь выбрать кого-то из них. Нэнси ехала с твердым намерением решить эту проблему в свою пользу, чтобы потом, по приезде Лауры,  направить ее в нужное ей русло и сыграть, наконец, свою коронную  беспроигрышную партию.
Сара пребывала в полном недоумении и растерянности. Она никак не ожидала от Нэнси такой грубости, тем более, что она так старалась для нее и даже беспокоилась, впервые увидев ее в неприглядном пьяном состоянии, которое так не вязалось с ее прежним обликом и изысканными манерами, восхищавшими и пленявшими Сару.   
- Нэнси, я не понимаю, - растерянным голосом обиженного ребенка проговорила она, едва завидела Нэнси, входящую в комнату. – Что ты имела в виду, говоря мне такие гадости?  Ты никогда не позволяла себе ничего подобного. Когда ты приехала вчера такая, - Сара сделала неопределенный жест рукой, - я подумала, что у тебя случилось что-то ужасное, я даже испугалась. И ты вела себя просто вульгарно. Мы все и даже Рой были в шоке и старались,  как могли,  загладить неловкое положение, а вместо благодарности и извинений ты начала новый скандал со мной. Я прошу тебя объясниться, Нэнси. Сейчас же!
Сара присела на диван и запахнула свой широкий халат. Она все еще была не убрана и не причесана и разительно отличалась от подтянутой  нарядной Нэнси, которая в отличие от нее никогда не позволяла себе  появляться на людях  и принимать  гостей в затрапезном виде. Нэнси усмехнулась.
- Именно за этим я и приехала, - сказала она и села рядом на диван. – Ты дура, Сара, говорю я тебе,  дура! И знаешь, почему? – Она внимательно посмотрела на Сару, и в уголках ее губ заиграла едкая насмешка. – Ты кукла, - проговорила она, - кукла, которую дергают за веревочки все, кому не лень. И ты вертишься туда, куда нужно кукловоду. И даже не понимаешь, что тобой управляют. Тебя используют, когда нужно. И ты радостно бежишь на поводке, как  собачонка,   по приказу своего хозяина и счастлива этим!
- Нэнси! – Ошарашено выдыхнула Сара. – Что ты говоришь, Нэнси?!  Какие кукловоды, какая собачонка? Я не понимаю, о чем идет речь, что ты имеешь в виду?
- Не что, а кого, - спокойно ответила Нэнси. – Кого, Сара. И ты до сих пор не догадываешься, кто это? – Она удивленно вскинула брови, выражая свое крайнее удивление и возмущение. – Это же так очевидно!  Напряги хотя бы немного свои мозги,  и ты сразу поймешь, кто это.
Сара беспокойно заерзала на месте и густо покраснела. От волнения на ее  пухлом лице выступили капельки пота,  и от этого она приобрела еще более неряшливый вид. Нэнси выжидательно молчала, вперив в нее немигающий взгляд своих зеленых глаз. Ее молчание намеренно подхлестывало Сару и заставляло нервничать еще больше, оно торопило ее.
- Я не знаю, - наконец проговорила она, - кого ты имеешь в виду. Умоляю, Нэнси, скажи сама. Моя голова просто  идет кругом. Ты можешь считать меня полной дурой, но я не знаю, на кого ты намекаешь.
- Я не намекаю, - разозлилась Нэнси. – Я скажу тебе, кто это. – Сара застыла в полном окаменении, обратившись в  само  внимание. – Это твои самые давние друзья – Лаура и Рой. А может быть, и кое-кто еще, - добавила Нэнси, - я не слишком хорошо знакома со всеми, с кем ты общаешься.
- Чушь! – Взорвалась Сара. – Чушь! Ты говоришь глупости, Нэнси! Я знаю Лауру давно, ей ничего от меня не нужно. А Рой…Этот сноб! У него все есть. Если он чего-то хочет, он добьется всего и без меня. Зачем тебе все это, Нэнси? Что все-таки случилось?
Нэнси видела, что Саре не по себе. И она всеми силами пытается ей сопротивляться и защититься от нее. Нэнси поняла, что ей не удалось сразу подмять Сару под себя, и она, не давая ей полностью опомниться, перешла в новое наступление.
- Я знаю, что тебе трудно в это поверить, но это так, - твердо произнесла она. – Я не хотела говорить тебе, но я знаю Лауру Майнгрэв очень давно, еще когда она была Дианой Крейс.  Поверь мне, Сара,  она совсем не тот человек, за которого она себя выдает. Я знаю отца Томми. Это ее бывший любовник. Думаешь, она стала бы возиться с мальчишкой, если бы он не был его сыном? Черта с два! Она не любит тратить денежки попусту! И Рой, он так и вьется около Томми. С чего бы он стал уделять ему такое внимание? Раньше он его просто в упор не видел. Это Лаура. Она очень бережет мальчишку. И знаешь, куда она так неожиданно умчалась? – Нэнси засмеялась деланно громко и заливисто. – Она поехала к его папаше и укатила с ним в укромное местечко, где им никто не помешает ворковать, как голубкам.
Сара слушала Нэнси с расширенными от удивления глазами, и каждое  новое сообщение заставляло ее расширять их еще больше. Она вспомнила, как Рой сначала отказался идти к ней, а потом, наоборот, сам проявил инициативу, как внезапно уехала Лаура, никому ничего не объясняя, как рьяно она опекала Томми и не считалась ни с какими тратами и, наконец, как она явно избегала общества Нэнси.
- Откуда тебе известно все это? – Спросила Сара, еще не оправившись от шока. -  Неужели Рой распустил язык,  или ты разнюхала все сама?
- Томми, - коротко ответила Нэнси. – Томми был у меня и рассказал мне кое-что. Правда, он сам немного знает, но мне хватило и этого, чтобы понять все остальное. Кроме того, у меня есть еще кое-что, - Нэнси поднялась и вынула из сумочки красную книжку. – Вот полюбуйся, - протянула она ее Саре, - можешь почитать. Забавная книжонка, автора которой не видел никто и никогда. Говорят,  он гребет деньгу лопатой, но мне так и не удалось  познакомиться с ним, хотя его издатель  Пол Смит приятель моего мужа.
Сара внимательно повертела  книжку в руках. Она вспомнила их первый разговор об этом, и то, что сказал ей Рой, но не стала напоминать Нэнси об этом, желая разузнать теперь еще что-нибудь. 
- Да, - проговорила она, - я наслышана о нем. Он сейчас в моде. Говорят, он строчит книжки, будто блины печет. Поэтому он и не появляется на публике, ему не хочется отвлекаться, а издателю это выгодно. Они делают деньги, Нэнси.
- Охотно верю, - согласилась Нэнси. – Но здесь есть одно но. В этой книжке рассказана история Лауры, Томми и его отца и еще многих людей, которых я знаю, - она помолчала. – Это не случайно, Сара. Не думаешь ли ты, что и тут есть след Лауры Майнгрэв? Откуда у нее деньги? Она не была богатой, когда носила имя Дианы Крейс! А теперь она в полном порядке и не особенно в чем-то  нуждается!
Сара пожала плечами. Она никак не могла опомниться от всего услышанного.   Даже ее обычное любопытство сменилось  незнакомым дотоле недоумением, переходящим в замешательство. Ей не хотелось верить  в коварство Лауры, и то, что Нэнси так упорно этого добивалась, пугало ее. Но она ничем не могла опровергнуть то, что ей говорила Нэнси. А Томми, который принес ей такой успех в глазах друзей и гостей, представлялся ей все еще ребенком, не способным на какие-то козни и волей случая втянутым в разборки взрослых людей. Она впервые пожалела и испугалась того, о чем узнала. Теперь, вторгнувшись в чужую жизнь, она становилась невольной соучастницей интриг и событий, к которым не хотела иметь никакого отношения.
- Какое тебе дело до ее денег, Нэнси? – Возразила Сара. – Не думаешь же ты, что она смошенничала и присвоила себе что-то чужое? В конце концов, для этого есть особые люди, которым положено интересоваться подобными вещами. Не отнимай у них хлеб. Я не верю  в ее нечестность.
-  А я и не утверждаю, что она воровка, - съязвила Нэнси, - просто я нутром чувствую, что она связана с Полом Смитом и этим Диком Лорэнсом.  – Нэнси потрясла перед носом Сары книжкой. – Вот доказательство этого.  Возможно, она гребет денежки именно оттуда, поставляя этому писаке щекотливые сюжеты.
- Не знаю, - озадаченно проговорила Сара. – За все время нашего знакомства она ни разу не обмолвилась ни об одной книжке. Она любит  хорошее вино, у нее даже есть неплохая коллекция оружия, ей не чужды маленькие женские слабости, присущие всем нам – тряпки, духи, украшения, но  издательское дело – нет, это не ее конек. – Сара почесала свой крупный нос и сказала уже совсем уверенно. – Нет, Нэнси, это не она.
Уверенность Сары смутила Нэнси. Но она с присущей  ей настойчивостью упорно продолжала свою линию, постепенно подвигая Сару к задуманному шагу.
- Хорошо, пусть так, - примирительно  сказала она. – Но тогда кто этот человек, который так подробно знает  про чужую жизнь? Я думаю, стоит ввести Лауру в  курс дела. Посмотрим, что скажет она, когда узнает  про  это. – Сара одобрительно кивнула. – Ты сможешь мне в этом помочь? Остальных я беру  на себя.
- Конечно, - обрадовалась Сара, - я поговорю с Лаурой. Она непременно заинтересуется. А кому ты еще хочешь рассказать об этой книжке?  Рою и Томми? – В Саре проснулось ее обычное любопытство, которое всегда подвигало ее к действию. – Не знаю, как Томми, но Рой точно проявит недюжинный интерес. Он большой охотник  до таких вещей.
- Вот именно, - поддакнула Нэнси. – Если его удастся заставить искать  этого Дика Лорэнса, он обязательно найдет его. Рой слишком самолюбив, чтобы с чем-то примириться. К тому же от безделья и скуки ему будет хоть чем-нибудь  заняться. – Она обворожительно улыбнулась Саре, и та расплылась в ответной улыбке.- Лаура скоро приедет и освободит его от забот  о Томми. Вот тогда мы и подкинем ему новенькую затейку. -  Они обе весело рассмеялись. Нэнси приободрилась. Ее планы начинали приходить в действие.
                35
- Нэнси! – Заорал Джо в широко распахнутую дверь. – Нэнси! Я пришел, ты слышишь? Или ты опять треплешься  по телефону?
Джо  нетвердой походкой прошел в гостиную. Нэнси там не было. Он обошел весь дом, но так и не нашел ее. Его раздирали досада и злость на нее. Он часто наблюдал, как она разговаривает по телефону, нашептывая кому-то так, чтобы он ничего не слышал. Это злило его еще больше. Он понимал, что Нэнси неспроста прячется от него, это значило, что она опять занимается своими грязными делишками: будь то сплетни или ее шашни. С тех пор как Джо узнал про ее измену, о которой он,  впрочем,  догадывался и сам, он смотрел на Нэнси уже не столько как на жену или близкого ему человека, сколько  как на суровую необходимость сожительства во имя сохранения не писаных приличий их общества, карьеры  и собственности. Он прекрасно  знал ее аппетиты. Нэнси привыкла жить хорошо, сладко и привольно и не собиралась  уступать хоть какой-то кусок своего благополучия. 
Развод сулил ему  многие хлопоты и большие потери в деньгах и собственности. Нэнси давно забыла, что именно он, Джо, вытащил ее из провинции и дал ей ту вполне комфортную  жизнь, о которой она и не помышляла бы, не случись ей выйти за него замуж. Она быстро вошла во вкус и сообразно ее характеру  принялась создавать себе имидж светской львицы, воспаряя над всеми благодаря его деньгам, связям и природной наглости, которой ей было не  занимать. Он не мешал ей и даже льстил, когда это было ему выгодно.  А иногда и восхищался, видя с какой легкостью она добивается того,  для чего ему понадобилось бы много  сил и времени.  Нэнси считала его занудой, хотя и ценила в нем хозяйскую жилку. Она быстро взяла инициативу в свои руки и оставила  ему роль на подхвате, решая все важные проблемы без его участия. Он не сопротивлялся и не чувствовал в этом никакой опасности, а когда понял, что она практически изолировала его от их совместной жизни,  было уже поздно. Ибо он стал в их семье соседом, слугой или просто квартирантом, который живет сам по себе своей жизнью, выполняя кое-какие  необходимые ей домашние функции. Их супружество было лишь показной фикцией для других, и это заставляло Джо сильно страдать. Но Нэнси не замечала этого или не хотела замечать. Она по-прежнему  делала так, как считала нужным, прикрываясь своим замужеством, как ширмой, в нужное время.
Он знал, что все ее воздыхатели исчезнут, словно мыльные пузыри, едва она останется одна, но молчал.  Он хотел, чтобы она поняла, что она никому не была нужна сама по себе. А все ее игривые флирты всего лишь дань  мужской непритязательности  при ее устроенном замужнем положении.
Джо даже пытался завести романы на стороне, чтобы польстить своему самолюбию и отомстить Нэнси. Но получались нелепые скучные встречи с женщинами, которые не  шли к его душе и с которыми он испытывал чувство неловкости и даже стыда, граничащие с откровенной брезгливостью. После нескольких неудачных попыток он прекратил свою затею и начал пить в затяжную тихую пьянку, которая еще больше разделяла их с Нэнси.
Предательство Вальтера потрясло его. Он положил конец их прежним отношениям, но потихоньку продолжал следить за развитием его  романа с Нэнси, считая, что все окончится ничем. Он хорошо знал свою жену и неплохо Вальтера и считал, что ужиться им вдвоем будет практически очень трудно, если не невозможно. Самовлюбленная и властолюбивая Нэнси  вряд ли позволит Вальтеру урезать ее права хоть в чем-нибудь, а  самолюбивый упрямый Вальтер никогда не будет  под каблуком  даже у английской королевы, не говоря уже про какую-то другую женщину.
После последнего разговора с Нэнси у себя в офисе Джо пришел домой первый раз. Он здорово устал от деловых хлопот, переговоров и всей суетной рабочей обстановки, обычной в сфере бизнеса,  и ему захотелось домашнего уюта, привычного вида своего кабинета и своей теплой широкой постели, в которой можно спать даже поперек.  Его кожаный офисный диван, на котором он спал все это время, казался ему тяжелым жестким сундуком.   Он вставал с него совершенно разбитый  и поломанный, как будто его всю ночь били палками. Но ехать домой к Нэнси он не хотел. С одной стороны, он держал марку своего собственного «Я», с другой, не желал даже видеть Нэнси и находиться с ней под одной крышей, как бы плохо ему ни было.
Но напившись сегодня после удачно заключенного контракта, он все-таки поехал к себе, чтобы похвастаться  перед Нэнси и показать ей, что он не такой уж никудышный  патрон, каким она его считала,  и окончательно дать ей понять, что он намерен оставить ее с носом.
Но Нэнси не было, и весь его пыл и красноречивые обидные слова в ее адрес остались невысказанными и оттого еще больше разозлили его. Он лег в постель, не раздеваясь,  в костюме и даже ботинках, чтобы намеренно досадить и раздражить эту чистюлю. Джо жаждал устроить ей скандал и высказать все, что так долго держал в себе и копил от ее подлости, неблагодарности и коварства. Он считал, что имеет на это полное право, и просто обязан отплатить ей за все той же монетой, какую отчеканила она сама.
Он включил свет во всем доме и так и оставил его гореть под свой звучный  сочный храп, который раскатывался из их спальни. Нэнси сразу поняла, что он дома по освещенным окнам. Она резко остановила машину и сердито хлопнула дверью, чтобы ему было слышно. Но Джо пребывал в полном забытьи, и  ее встретил его здоровый раскатистый храп с густым перегаром виски. Она поморщилась. Теперь после Сары ей самой очень хотелось спать.  И она ехала в предвкушении желанного  сна и ванны и совсем не рассчитывала  увидеть здесь Джо, да еще в таком виде.
Его распластанное по постели тело в помятом костюме и ботинках вывело ее из себя.
- Скотина! – Взвизгнула она,  остервенело стаскивая с него ботинки. – Опять напился, как свинья, и притащился сюда, как на брачное ложе. Можно подумать, что  я буду просто счастлива увидеть его пьяную  морду в своей постели. – Она ударила его по щеке, пытаясь разбудить  и заставить раздеться.
Джо приоткрыл глаза и мутным осовелым взглядом посмотрел на Нэнси. Она вцепилась в фалды его пиджака и трясла его что было мочи. Лицо ее было красное и злое.
- Мразь! – Орала она, продолжая дергать его. – Ты грязная скотина и подонок! Как ты посмел прийти сюда в таком виде и лежишь храпишь, как боров в катухе!
- Прочь,  шлюха! – Взревел Джо, пытаясь приподняться на локте левой руки и отталкивая ее от себя правой. – Я в своем доме!  Или ты забыла,  что все, что здесь  есть,  заработано мной и куплено на мои деньги?!  - Он наклонил голову и набычился.
Нэнси испугалась. Она никогда не видела Джо в таком яростном состоянии и не на шутку струсила. Обычно пьяный он был молчалив и терпеливо выслушивал все  ее тирады. Но сегодня она впервые почувствовала от него настоящую угрозу  не только моральной, но и физической расправы, которой он желал.
Нэнси замолчала и отступила вглубь комнаты. Джо тяжело поднялся и, шатаясь, двинулся на нее. Она увидела, как в уголках его губ собралась пена. И он, сдирая с себя пиджак и рубашку, приближается к ней.
- Шлюха! – Прорычал он ей опять. – Ты просто дешевая шлюха! Ты думаешь, ты мне нужна? – Он покачал указательным пальцем у ее лица. – Нет! Нет! Ты не нужна мне, Нэнси! Я сделал большую ошибку, когда женился на тебе. Я опять ошибся, когда  верил тебе. А ты в это время утешалась с моим другом, а потом вы вместе дурачили меня за моей спиной. А я был всем смешон, глуп и жалок! И тебе было невдомек, что это обыкновенная подлость!
- Не тронь меня! - Выкрикнула Нэнси, вывернувшись из-под его руки. – Ты сам во всем виноват! Я никогда не чувствовала твоей любви! Я была тебе удобна,  и ты жил со мной. Ты хотел быть слепым, и ты им был. И ты сам выставил  себя перед всеми на посмешище! Потому что надо быть мужиком, Джо, а не половой тряпкой, которой можно подтереть все, что угодно!
Лицо Джо из красного превратилось  в мертвенно-бледное. Он вдруг сжался и снова стал прежним Джо, остроносеньким тихим хорьком с седыми блеклыми от старости усами.
- Все, что ты имеешь, Нэнси, это благодаря мне, - попытался он продолжить свое наступление. – Без меня ты зачахла бы в своем захолустье,  с годами превратилась бы в обыкновенную сварливую бабу и считала бы каждую копейку с каким-нибудь бедолагой, которого ты подцепила бы, чтобы не остаться совсем одной. Я купил тебя, Нэнси! Ты просто продала себя мне за будущую перспективу хорошей жизни,  у тебя не было никого  достойнее меня, ты знала это. И я купил тебя. Мы просто заключили выгодную сделку, причем же здесь любовь?
- Отстань от меня, - устало попросила Нэнси. - К чему теперь все эти разговоры? Ведь ничего уже нельзя поправить. Ты живешь своей жизнью, я своей. И каждый из нас знает, где и сколько он виноват. Да, я многое получила из того, что хотела. Но много и проиграла. Давай же заключим еще одну сделку, выгодную для обоих, чтобы  нам не стать вместе посмешищем для других. – Она откинул покрывало кровати и легла. – Уходи, Джо, я устала, - попросила она его. – Я не спала всю ночь.
Он сел возле. И впервые за долгое время стал внимательно рассматривать ее. Да, это была уже не та прежняя Нэнси из провинции, которую он встретил много  лет назад. Она постарела, потолстела и подурнела. И вокруг нее уже нет тех веселых подруг и забав, к которым она так привыкла. А она все еще, видимо, не может смириться с тем, что время ее ушло, позабыв про то, сколько ей лет.
- У меня есть для тебя новость, - внезапно прервала его мысли Нэнси. – Я не хотела тебе говорить, но ты все равно скоро все узнаешь. Так лучше я скажу тебе сама. – Она глубоко вздохнула. – Здесь Томми, сын Вальтера. Его опекает Лаура Майнгрэв или Диана Крейс, как тебе будет угодно. – Нэнси усмехнулась. – Она вытащила Вальтера из клиники и увезла  в никуда. Во всяком случае,  доктор Коптон ничего не знает. Он даже посоветовал мне не лезть в эти дела. Как видишь, она курирует обоих.  Если хочешь, можешь навести справки. – Нэнси закинула крючок, надеясь, что Джо клюнет и поможет ей в поисках Вальтера. -  А Томми  теперь поет, и представь неплохо. Так что может быть, лет через несколько мы будем гордиться, что знакомы с ним и умильно вспоминать, как  подкармливали его, когда он бегал голодный и  драный  от своих родителей. – Нэнси усмехнулась.- Я отдала ему кроссовки Ванды, из которых она выросла, он так был рад им, хотя они  были ему  тоже малы.
- Ты всегда была «большой благодетельницей», - снова разозлился Джо, - особенно, когда это ничего не стоит. Лучше отдать обноски кому-то и потом кричать о благодеянии, чем выбросить на помойку то, что уже тебе не нужно!
- Ты все-таки скотина! – Взорвалась Нэнси. – Думаешь, ты лучше меня? Не обольщайся! Просто в отличие от тебя я никогда не устанавливала за тобой слежку.
- Конечно, - сказал Джо,  – ты едва успевала вплотную опекать Вальтера. Ты даже не стеснялась заглядывать в чужие постели, которые он посещал,  и выковыривать его из них в три часа ночи! А потом бегала по своим бабам и плакалась им в жилетку! Чего же теперь удивляться, что над нами все смеются?
Нэнси закрутило на месте. Все ее существо содрогалось от ярости, гнева и боли. И она не в силах была подавить в себе  все закипевшее в ней разом раздражение и зло. И от своего бессилия и ненависти она  стала колотиться головой о стенку комнаты, желая хотя бы так заглушить всю пронзительную, не находящую выхода, злобу.
- Я не буду искать Вальтера, - донесся до нее голос Джо. – Прошу не рассчитывать на меня. У меня больше нет такого друга. А заниматься поисками твоих любовников и вступать в дрязги с твоими соперницами я не намерен.
- Ты всегда хотел быть чистеньким, - огрызнулась Нэнси. – И всегда стоял в сторонке, чтобы не запачкаться!  Я лезла везде сама, когда что-то нужно было пробить, а ты поспевал уже к готовенькому. И опять ты хочешь уйти в тень, чтобы дождаться, чья возьмет, а потом выползти, когда все уляжется. Ты трус, Джо, и в этом ты весь!
                36
Лаура возвращалась довольная. Она отвезла Вальтера в госпиталь к доктору Романовскому,  и он тут же при ней сделал первый осмотр и нашел, что операцию нужно делать безотлагательно. Вальтера поместили в одноместную палату, чистую и светлую, окна которой выходили на парк с уютными дорожками, усыпанными разноцветными листьями кленов, тополей и берез. Погода стояла на редкость теплая, больше похожая на апрель, чем на ноябрь. Солнце светило ярко и  по-весеннему  радостно. И даже дождик, закапавший с утра, вылился в непродолжительный ливень под спадавшими с неба лучами.  Лаура любила апрель. Это был ее самый добрый и любимый месяц. В апреле жизнь начинала бить ключом после продолжительного зимнего сна. И он открывал перед всеми двери теплой звонкой  весны и красочного щедрого лета, упоительного и благотворного, как расцвет жизни.
В апреле родился Вальтер. И это придавало еще большей прелести этому месяцу в глазах Лауры. Такую погоду она считала хорошим знаком, благоприятствующим Вальтеру, и всячески старалась подбодрить его  и внушить ему уверенность в благополучном исходе операции.
Он держался внешне  спокойно и даже весело. Но она чувствовала, что он нервничает, хотя и пытается скрыть это от нее.  И она тоже улыбалась и шутила, чтобы показать ему, что она уверена в успехе и окончательно успокоить его.      
- Сегодня мы вас трогать не будем, - сказал Романовский, обращаясь к Лауре и Вальтеру, - располагайтесь и устраивайтесь, а завтра начнем обследование. И,  думаю, через недельку сделаем операцию. Не в ваших и не в наших интересах оттягивать дело, так что собирайтесь с духом и вперед! – Он лучезарно улыбнулся  Вальтеру и кивнул Лауре. – Мы еще поговорим об этом.
У Лауры гулко застучало сердце, и она подумала, что Вальтер сейчас заметит  ее волнение, а она  должна быть  теперь  сильной за двоих.
- Вот, - как можно спокойнее проговорила она,  - все складывается как нельзя лучше. Пока тебя будут гонять по всяким процедурам, я съезжу домой к Томми. Боюсь, что он там все-таки отбился от рук. Всегда неспокойно оставлять детей одних. – Вальтер улыбнулся. Ему нравилось, что Лаура переживает за Томми и не забывает о нем. – Я поговорю с ним. Вам обязательно нужно увидеться до операции. И тебе и ему будет спокойнее. Я привезу его с собой. А что касается Джека…
- Джеку я сообщу сам. – Ответил Вальтер. – Вряд ли он помнит тебя и будет с тобой откровенен. Он очень осторожен с теми, кого не знает. А вот Томми, пожалуй. Скажи ему, что сочтешь нужным, и привези. Только не испугай его своей серьезностью, будь с ним повеселее. – Он глубоко вздохнул. – Честно говоря, я сам боюсь этой встречи и волнуюсь, как мальчишка.
- Все будет хорошо, - опять повторила Лаура, - не волнуйся.
Они распаковали вещи и вышли в парк. Под ногами мягко шуршали листья. Они шли молча, каждый думая о  своем. Сейчас все слова были лишними и ненужными. И они понимали это. Их внутреннее состояние требовало сосредоточенности и уединения. То, что должно было произойти,  требовало от них  физического и нравственного напряжения сил, и они накапливали их  внутри себя, аккумулируя всю свою энергию  для главного.
- Тебе пора ехать, - наконец произнес Вальтер, - там ты сейчас нужнее.  – Он погладил ладонь ее руки, которой она держалась за него. – Подготовь Томми и займись своими делами.  Не нужно все бросать на самотек. В наше бешеное время нельзя бежать даже голова в голову, надо, как минимум, обгонять на полкорпуса, чтобы чего-то добиться.
- Ты прав, - согласилась Лаура. – когда тебе дышат в затылок, делай рывок, чтобы оторваться, не то можешь опоздать. Но пока я в силе, я никому не дам обойти себя. – Она лукаво посмотрела на Вальтера. – Ты веришь мне?
Он засмеялся. «Да, с тобой шутки плохи, - подумал он, вспомнив, как  сам побаивался ее, наблюдая, как лихо она управлялась с мужчинами, которые смели ее не слушаться.  – Кремень, да и только! Вцепится и будет держать, пока не добьется своего!».
- Верю! – Вслух сказал он. – Я это видел и не раз. Я даже помню, как вы обложили меня со всех сторон, словно волка на охоте,  и гнали на флажки, держа ружья наготове. – Он нахмурился.
- Не говори глупости, - возразила Лаура. – Ты сам загнал себя, наделав кучу ошибок, в которых запутался, как в паутине. Имей же мужество признаться в этом. А что касается меня, - она усмехнулась, - то я не кремень, только не знаю лучше или хуже это для меня самой.
Вальтер не ответил. Он просто не знал, что ей теперь сказать. Она все так же шла рядом, держа его под руку, и лицо ее не выражало ничего особенного, что могло бы выдать в ней напряженную внутреннюю работу. Но он знал, что работа эта идет и почувствовал, что снова начинает ее побаиваться, как когда-то.
- Не надо меня бояться, - прервала она молчание, - я не опасна, - Лаура внимательно посмотрела на него. – Тебе нечего меня бояться. Все, что я делала и делаю, было только с одной целью – сделать тебе добро. И если кто-то тебе говорил дурное, - она сделала паузу, явно давая ему понять, кто это мог быть, - то пусть  эта ложь останется на их совести.               
         Он кивнул в знак согласия. Он знал, кого она имела в виду. Конечно, это Нэнси. Но сейчас им не хотелось вспоминать о ней.
Перед воротами парка они остановились. Лаура повернулась к нему лицом и неловко поцеловала в щеку. Он ничего не ответил, только пристально и долго смотрел ей в глаза. Она медленно высвободила свою руку из его и направилась к машине, стоящей поодаль за забором. Он провожал ее взглядом, стоя у самых ворот. И когда она оглянулась, помахал ей рукой. Лаура тихим ходом поехала вдоль  парка и еще несколько мгновений видела одинокую фигуру Вальтера, все еще смотрящую ей вслед.
Теперь она могла дать себе волю и расслабиться.  Она не заплакала, но как-то сразу  обмякла, как человек, который выполнил тяжелую работу и сел передохнуть. То нервное напряжение, что она испытывала последнее время, отпустило ее. И она была рада этому. Потому что понимала, что сейчас ей это необходимо. Она как будто переключилась с Вальтера на другие дела, которые тоже требовали ее внимания и присутствия. Она ехала домой и думала уже о Томми, Рое, профессоре Крафте  и Нэнси.  Они уж точно ждали ее с нетерпением. Да и ей поскорее хотелось узнать все новости, происшедшие в ее отсутствие. Лаура удивилась. Ее не было всего несколько дней, а ей казалось, что прошла уйма времени. И она гнала машину, словно пытаясь наверстать это  упущенное время.
Завидев свой дом, она с облегчением вздохнула. Она любила свое уютное теплое гнездышко, где ей было так хорошо, свободно и  спокойно. Здесь все напоминало ей о счастливой поре детства, когда она погружалась в свои мечты и сны,   и где ее любили просто за то, что это была она, такая, как есть.
В доме было тихо и пахло тем родным привычным запахом своего дома, который есть в каждой семье и знаком с рождения. Она скинула туфли и побежала по пушистому ковру, как ребенок, соскучившийся вдали от всего милого и близкого его сердцу.  «Я дома, - радовалась она. – Я хочу отдохнуть. Пусть за его стенами льют дожди,  веют ветры, кружат вьюги – главное, я дома. И мне здесь хорошо. И здесь я опять наберусь сил и стану сильной, как прежде. И тогда я снова буду готова идти дальше и не дам догнать себя!».
                37
Томми был благодарен Рою за его внезапное  появление. Он с удовольствием покинул Нэнси и, сев в машину к Рою, пожал ему руку. Вечер, так замечательно начавшийся для него,  был безнадежно испорчен  ее расспросами и рассказами. Все это было для него сейчас некстати, и он думал, как бы половчее и с наименьшими для себя потерями выйти из этой неприятной ситуации.
Он ждал звонка Лауры. Ему хотелось, чтобы она вернулась как можно скорее и прояснила ситуацию с отцом и другими вопросами, которые он узнал от Нэнси. Он и теперь не испытывал к ней неприязни, но  Нэнси удалось посеять в его душе холодок сомнения, который не давал ему покоя.
Рой понимал, что Нэнси хорошо подпортила Томми настроение, но он угрюмо молчал. И Рой решил подтолкнуть его к разговору.
- Послушай, парень, - начал он, - я бы не советовал тебе принимать сплетни Нэнси за чистую монету.  Этой бабе здорово нечего делать, и она всюду сует свой нос в чужие дела. Не знаю, чего ей неймется, но мне это не нравится. Я ведь неспроста заехал за тобой. Она хотела вцепиться в тебя еще у Сары. Я едва сдерживал ее. Представляю, какой скандал она закатила бы прямо там, если бы ей удалось вырваться от меня! – Томми снова молча пожал Рою руку.- Я впервые видел ее пьяной, - продолжал Рой, - думаю, что она напилась, потому что  у нее где-то произошла осечка. А она ох, как не любит  проигрывать! Как ты думаешь, малыш?
- Это точно, - поддакнул Томми, на ходу соображая, что может быть известно Рою из того, что ему рассказала Нэнси. – Она что-нибудь говорила тебе про меня или про Лауру? – Осторожно поинтересовался он.
- Конечно, - подтвердил Рой, вызывая Томми на откровенность. – Она сказала мне, что знает всю твою семью. Помнишь, я спросил тебя про Нэнси Диман? Ты тогда ответил мне, что не знаешь такую. Так вот, именно  в то время она и сообщила мне эту новость. А что до Лауры… То по-моему, они обе  друг друга терпеть не могут. Сара мечется между ними, пытаясь угодить то одной, то другой. Но в чем тут причина, убей меня бог, толком не пойму. Если свести все только к бабьим склокам, то это не тот вариант. Здесь что-то другое, посерьезнее, чем  просто сплетни, уж ты мне поверь. – Рой довольно хмыкнул. Он решил, что подвел Томми к началу разговора, и навострил уши. – А что она наплела тебе? Я вижу, ты сильно не в духе. И это в такой вечер, когда ты показал им всем, кто ты есть!
- Я не хотел к ней ехать, - ответил Томми, - но она прилипла, как банный лист. А что до Нэнси Диман, то я действительно не знал, что это она. Ее прежнее имя Нэнси Ферман. Они с ее муженьком когда-то дружили с нами и даже считались  друзьями дома. Но потом наши пути разошлись, - Томми посмотрел на Роя, чтобы узнать, не сболтнул ли он чего лишнего. Рой внимательно смотрел на дорогу и, казалось, слушал его вполуха. – А вот зачем ты рассказал ей про звонок отца, я не понимаю! – Сердито воскликнул он. – Иногда, Рой, ты метешь языком, как помелом, совершенно не заботясь о том, что можешь кому-то навредить.
Рой передернулся. Он понял, что задел очень болезненные струны чьей-то души, куда ему не нужно было соваться. Но теперь он уже слишком много знал, чтобы оставаться в стороне. И к тому же прекрасно понимал, что Нэнси не оставит его в покое.
- Я не знал, что это такая тайна, - попытался он оправдаться. – Да и что я мог ей сказать, когда и сам ничего не слышал из того, о чем вы говорили. Послушай, Томми, не делай трагедию из ерунды!
Томми насупился. Он вспомнил совет отца держать язык за зубами и решил прекратить разговор. Ему тоже хотелось кое-что выудить из Роя, но тогда  пришлось бы отвечать и на его вопросы, а Рой умел расставлять ловушки.
- Дождемся приезда Лауры, - отрезал он, не оставляя Рою никакой надежды на продолжение разговора. – Пусть они разбираются сами. У меня тоже есть к ней несколько любопытных вопросов. А пока нужно ублажать старика Крафта, чтобы он не вздумал пожаловаться Лауре на меня.
- Согласен, - поддержал его Рой. – Интересно, что он скажет тебе завтра. Наверное, будет хвалить. Все-таки ты молодец, Томми! Я не ожидал! – Томми довольно улыбнулся. – Я думал, что все это так, обычные уловки скучающей леди, но Лаура не обманулась в своих ожиданиях. Ты, действительно,  талант, Томми! Прими мои поздравления! А когда ты станешь знаменитостью, то не забудь своего старого няньку Роя, который когда-то отвозил тебя бай-бай!
Рой с шиком развернулся у дома Томми и, выскочив из машины, галантно открыл перед ним дверцу.
- Прошу, - сказал он, театрально раскланиваясь, - вот ты и дома, Томми Браун – будущая звезда нашей сцены!
Томми не понравилась ирония Роя. Он сухо распрощался с ним и отправился к себе. Оставшись один, он быстро успокоился и заснул. Ему было невдомек, сколько сюрпризов готовит  ему завтрашний день. А Рой, довольный тем, что все обошлось благополучно, вернувшись восвояси, сразу позвонил Нэнси.
- Я знала, что ты не оставишь меня в покое, - услышал он в трубке ее голос. – Только не говори мне, что тебе был нужен Томми. Ты, наверное, сгорал от любопытства, не зная, о чем мы говорили. Ну, что? Томми рассказал тебе что-нибудь?
 - Томми сильно не в духе, - ответил Рой. – Ты испортила ему весь вечер. Парень ждал этого, как праздника, а ты ухитрилась напакостить ему. И потом, - язвительно заметил он, - с чего это ты так напилась?  Мы с Сарой просто не знали, что делать. А я сидел около тебя, как привязанный, и сторожил, чтобы ты не наделала чепухи.
- Наплевать! – Крикнула Нэнси. – Не лезь в мои дела! Все это тебя совсем не касается. Я рассказала Томми кое-что,  и теперь у него с Лаурой будет интересный разговор.  Посмотрим, поладят ли они после этого. Я готовлю им еще один подарочек и просто сгораю от нетерпения в ожидании ее приезда. Не упусти шанс развлечься, Рой!  - Лаура почувствовала, что зацепила его, и захохотала.
- Что ты там задумала? – С тревогой спросил Рой, вспомнив слова Томми. – Оставь их в покое. Мальчишке нужно учиться, Лаура платит за него, профессор его хвалит – и все довольны. А тебя мучает зависть и ты не находишь себе места оттого, что у них все хорошо? Смотри, Нэнси, палка бывает о двух концах, и Лаура не спустит тебе, если ты ее тронешь.
- Только не надо меня пугать, - взорвалась Нэнси. – Ты сам готов засунуть свой нос поглубже куда угодно, если есть такая возможность. Так что мы стоим друг друга.
- Ладно, ладно, - примирительно согласился Рой, - но мне не хотелось бы  делать плохо мальчишке, и я совсем не собираюсь ссориться с Лаурой. Не знаю, как ты, но я предпочитаю не становиться ей врагом. Решайте ваши бабьи распри без меня.
- А что ты скажешь, Рой, когда узнаешь, что отец Томми и Лаура любовники? И она благодетельница с большим прицелом? Лаура вкладывает в Томми денежки не просто так! – Нэнси всеми силами старалась разбередить его. – Теперь она занялась его папашей и стягивает всю семейку в кучку.
- Вот это да! – Изумился Рой. – Теперь я понимаю, почему Томми молчал, как рыба. Ты рассказала ему об этом? Зачем ты это сделала?
- Я рассказала ему почти все, - ответила Нэнси, - пусть знает, кто его благодетельница,  и почему она в нем так заинтересована. Он уже не ребенок, и пора открыть ему глаза.
- Все-таки ты стерва, - жестко произнес Рой. – Даже если это так, зачем Томми знать об этом?  Это его не касается.
- Ничего, пусть он поговорит с ней, - возразила Нэнси, - ему есть что у нее спросить. Теперь она не сможет держать его в неведении. И ее дутый авторитет лопнет в его глазах. Кроме того, мне жутко интересно, откуда у нее деньги. Помнится, она не ходила в богачах. А теперь ее финансовые дела настолько поправились, что она даже занялась благотворительностью. -  Нэнси засмеялась. – Тебя не наводит это ни на какие размышления, Рой?
Рой присвистнул. Он никак не мог понять, куда она клонит.  Да, Лаура жила на широкую ногу и появилась среди них, как гриб после дождя. Но рыть под нее и запускать щупальца в такие дела он не собирался.  Рой разумно считал, что любопытство тоже должно иметь свои границы и свято следовал этому правилу.
- Я не люблю считать деньги в чужих карманах, - отрезал он, - и не интересуюсь, кто и куда их тратит.  Ты занялась тухлыми делами, Нэнси, это дурно пахнет. Оставь Лауру в покое. Грязные и пакостные делишки – это не ее стиль! В противном случае я ни за что не ручаюсь!
- Вы с Сарой одного о ней мнения, - с явным разочарованием произнесла Нэнси. – Но я не об этом. Ты помнишь, я просила тебя познакомить меня с Полом Смитом? Ну, с тем издателем, который печатает книжки Дика Лорэнса?  Так вот, он наотрез отказался свести меня с ним. А между тем, эта книжонка касается нас всех – и меня, и Лауры, и всех Браунов и еще кое-кого. Я думаю, здесь не обошлось без ее участия. Кто, как не она, знает все подробности нашей жизни? И не потому ли Пол Смит так тщательно скрывает этого автора столько лет?
- Так ты считаешь, что это Лаура? -  У Роя перехватило дыхание от неожиданности. – Ты думаешь, что она сидит и строчит романы в подполье? – Он засмеялся. – Честно говоря, мне не верится!  У тебя буйная фантазия, Нэнси!  Романы пишут затворники, а Лаура у всех на виду, ей просто некогда этим заниматься!
- Тогда  ты займись этим Диком Лорэнсом, - предложила Нэнси. – Неужели тебе не лестно будет вытащить его из небытия под любопытствующие взгляды читателей?  В конце концов, все тайное когда-то становится явным.  Так почему бы тебе не пролить на это свет? – Теперь Нэнси чувствовала себя в ударе. – Давай дождемся приезда Лауры и соберемся у Сары, чтобы все обсудить. Я собираюсь задать ей пару вопросов в лоб. Посмотрим, что она скажет, когда мы застанем ее врасплох.
- Идет, - согласился Рой, - до скорой встречи, Нэнси!
                38
Томми ждал возвращения Лауры  с  нетерпением. Он часто поглядывал на телефон, боясь пропустить  ее звонок,  и не понимал, почему она ему не звонит.  Разговоры с Роем и Нэнси выбили его из колеи. Он чувствовал себя разбитым, уставшим и опустошенным. Даже  все комплименты, которые он получал от окружающих по поводу своего выступления, не  приносили ему радости и вдохновения. Он впал в апатию и не мог скрыть  своего состояния. На уроке у Крафта он выглядел вялым и рассеянно слушал все его указания, чем вызвал явное неудовольствие старика. 
     - Вот, - негодовал профессор, - к чему приводят ночные посиделки и возлияния!  Вы не выспались и вот результат! Стыдно, мой милый! Соберитесь и начинайте работать, как следует. И  режим, восстановите режим. – Он сердито глядел на Томми, которому явно было не до занятий и поскорее хотелось уйти отсюда. – Идите домой и приходите завтра  в хорошей певческой форме, - проворчал он. 
Томми облегченно вздохнул. Он был благодарен профессору за то, что он не лез к нему с расспросами  и дал ему время поразмыслить над происшедшим. Он не знал, как теперь нужно вести себя с Лаурой и с чего начать с ней разговор об отце. Странное  чувство закралось в его душу. Он уже почти подружился с ней, привык  и даже иногда скучал, несмотря на то, что она лишила его  многих милых его сердцу  шалостей, а теперь  чувствовал к ней охлаждение, недоверие и   тревогу.
Он с присущей ему хитрецой понимал, что целиком зависит от ее расположения и денег,  и не хотел с ней ссориться. Он не боялся, что она не даст ему закончить курс у Крафта. Это было не в обычае Лауры. Она любила все доводить до конца. Он боялся того, что ему не удастся  воспользоваться теми ее связями и знакомствами, которые открывали ему путь наверх  и значительно облегчали начало его пути.
Болезнь отца лишала Томми той материальной поддержки, на которую он мог рассчитывать, будь отец здоров. И Томми прекрасно это осознавал.  Кроме того, был еще и Джек  с его семейными проблемами, он  тоже был не прочь урвать свою долю и не особенно  жаловал Томми. Так что Лаура была единственной, кто реально мог ему помочь.
Томми не знал, где она живет. Она никогда не приглашала его к себе. Его вполне устраивала его уютная квартирка, которую она снимала для него.  И он никогда не напрашивался к ней в гости, выжидая, когда она сама его пригласит. Но Лаура молчала, не давая ему никакого повода надеяться. И постепенно он перестал ждать этого, погрузившись в учение и те небольшие и редкие радости, которые ему позволялись с ее стороны. Томми втянулся и вошел во вкус хорошей жизни и ни в коем случае не хотел утерять своей удачи.
Он еще не знал, что Лаура уже приехала. И когда она позвонила ему, думал, что она по-прежнему далеко, у отца или где-то еще, о чем он стеснялся ее спросить. Он напрягся, и она сразу почувствовала в нем эту перемену и поняла, что в ее отсутствие что-то случилось.
 - Томми, - мягко начала она, пытаясь нащупать нужную почву, - нам надо поговорить. Приезжай ко мне. У меня много серьезных новостей, и они касаются нас обоих.
- У меня тоже есть кое-что, - услышала она его голос, в котором звучали нотки недружелюбия. – Я хочу задать Вам пару вопросов, глядя в глаза. И прошу не считать меня ребенком.
- Хорошо, - Лаура держалась спокойно. – Я отвечу на все, что тебя интересует. Только не надо заранее злиться.  Я посылаю машину и жду тебя.
Томми не сразу сообразил, что она уже приехала и сейчас он увидит ее  гнездо, которое вызывало у него столько любопытства. Отец учил, что дом каждого человека – это его интимный мир, где он становится сам собой, без прикрас и условностей внешнего мира, и где о нем можно узнать гораздо больше, чем  во всякой другой обстановке. Теперь перед ним открывались двери ее интимной жизни, в которые он желал и боялся войти.
Машина пришла неожиданно быстро. Немногословный шофер усадил его на заднее сиденье и во всю дорогу не проронил ни слова. Томми внимательно следил за домами и улицами, по которым они ехали, стараясь запомнить весь путь. Наконец, шофер остановился у одного уютного особнячка и повернулся к нему лицом.
- Приехали, сэр, - сказал он,  с насмешкой разглядывая Томми. – Вас ждут.   
Томми шел, озираясь по сторонам, и старательно рассматривал все, что видел кругом. Ему понравилась обстановка дома Лауры,  и та приятная теплая атмосфера, что царила в нем. Он любил и пушистые мягкие ковры, по которым он сейчас шел, и обитую гобеленом  удобную  мебель и теплый отлив вишневого лака на высоких шкафах и зеркалах, отражающих его в своем туманном серебре.
Теперь его квартирка казалась ему спартанским жилищем, куда можно пригласить разве что своих бывших приятелей и подружек. Томми был смущен  и растерян. И то, что шофер отнесся к нему с такой иронией, говорило о том, что такие, как он, сюда не вхожи, и он здесь  человек случайный.
«Да, - подумал Томми, -  здесь есть чем поживиться. У Лауры, видимо, тугой кошелек.  – Он вспомнил свои былые приключения,  и у него  засосало под ложечкой. – У отца губа не дура. Во всяком случае, с ней нужно быть поосторожнее».
- Добрый день, Томми, - голос Лауры перебил его мысли. – Я рада видеть тебя здесь. Теперь мы можем поговорить спокойно и обстоятельно и разрешить все наши вопросы. Но сначала о главном.
Она широким жестом пригласила его к столику с креслами, и первая опустилась в одно из них, предоставив ему сесть напротив себя. Томми впервые видел ее в домашней обстановке, в кружевном желтом шелком халате до пола, с пышными рукавами и большим резным воротником и подумал, что сейчас она напоминает ему  какую-то старинную картину из прошлого романтического века.
- Вам идет, - неуклюже похвалил он и неожиданно для себя покраснел. –  У Вас красивый дом. Мне здесь нравится.
Лаура кивнула и улыбнулась. Начало  ей явно благоволило.
- Спасибо, Томми, - сказала она, - но сейчас не об этом. Первое и главное, что я хочу тебе сообщить, это то, что отцу предстоит тяжелая операция на сердце,  и ты должен поехать со мной к нему, чтобы  увидеться и поддержать его.
- Когда у него операция? – Спросил Томми и услышал, как его сердце стало стучать чаще и чаще.
- Через неделю, - ответила Лаура, - его надо подготовить. Доктор говорит, что затягивать с этим не стоит. И чем скорее все произойдет, тем лучше будет для него. Прошу тебя, Томми, выброси сейчас из головы все, что может ему навредить,  и будь благоразумен.
- Да, конечно, я обязательно поеду, - твердо пообещал Томми. – Но Вы должны обо всем сообщить Джеку. Его это касается едва ли не больше моего. – Лаура удивленно подняла брови. – Джек его любимец, – пояснил Томми. Отец всегда был ближе с ним, чем со мной. Меня, честно говоря, он не жаловал.
- Глупости, - возразила Лаура, - вы дороги ему оба, только каждый по-своему. Джеку он позвонит сам, а вот мы с тобой поедем к нему вместе. Может быть, хотя бы теперь вы соберетесь семейным кругом  и поймете, что вы нужны друг другу.
Томми закивал головой. Он давно не видел  отца и брата и как будто не скучал о них. Но в эту минуту  тоже захотел быть рядом с  ними, чтобы увидеть их родные знакомые лица и порадовать их тем, что и он, Томми, не такой уж плохой парень, как они думали.
         - Когда мы поедем? – Спросил он Лауру. – Профессор Крафт будет ворчать. Боюсь, что после вечеринки у Сары он станет еще несговорчивее.
         - Только не в этом случае, - возразила Лаура. – Старик консервативен и сух, только когда это касается развлечений и всякой ерунды. Здесь он роптать не будет.  – Она сделала паузу, а затем неожиданно резко и громко скомандовала. – А теперь расскажи мне, как все было! 
Томми вздрогнул. Ее резкий окрик застал его врасплох, и он, смущенно глядя на нее и словно оправдываясь, пролепетал.
- Что Вам рассказать? О чем Вы хотите узнать у меня?
- Обо всем! – Уже обычным голосом проговорила она. – Обо всем, что здесь без меня произошло. Только не вздумай водить меня за нос. Лучше рассказывай все, как было. И не бойся, - добавила она и посмотрела  прямо в глаза Томми, - не надо бояться.
Но едва Томми начал свой красочный рассказ про то, как хотел устроить себе каникулы,  и  как Рой дал ему за это разгон, как она отрицательно закачала головой и остановила его.
- Не об этом, - сказала она. – Ты видел Нэнси? – Томми  утвердительно кивнул. – И ты разговаривал с ней?  - Томми кивнул снова. – Вот об этом и расскажи мне. Только как можно подробнее и без трусости. Я не хочу, чтобы  между нами были темные пятна и у тебя оставались ко мне вопросы, на которые ты хотел бы иметь ясный ответ.
Пока Томми сбивчиво и спотыкаясь излагал ей свой разговор с Нэнси, Лаура слушала молча и не перебивала. Она только внимательно смотрела на него и, скрестив на груди руки, откинулась в глубину кресла, как будто хотела отгородиться  от всего, что слышала.
- Тетя  Нэнси сказала, что Вы обвиняли отца в воровстве и хотели его шантажировать, чтобы он женился на Вас, - задал он мучавший его вопрос, - это правда? Как Вы могли плохо думать о любимом человеке из-за какой-то ложки, а тем более шантажировать? Отца этим не возьмешь, неужели Вы этого не понимали?
- Я не шантажировала его  и не собиралась этого делать, - Лаура смотрела Томми прямо в глаза. – Но ложка действительно пропала, и на кого я могла думать, когда нас было только двое? А потом, когда он принес  весь ваш разнокалиберный столовый скарб, где не было ни одной пары, что он собирался мне доказать? У любого на моем месте возникли бы  такие же сомнения. Впрочем, я не исключала случайности, что сама могла ее выбросить в мусор, хотя со мной этого никогда не было ни до, ни после. – Лаура глубоко вздохнула. – Знаешь, Томми, дело было в общем даже не в ложке, а в том, что с тобой так мог поступить самый близкий и  дорогой человек. Те чувства и обиду, которые я пережила тогда, может понять только человек, бывший в подобной ситуации.
- Но ведь Вы все разрушили собственными руками! – Воскликнул Томми. – Отец вряд ли простит Вам когда-нибудь это. На что же Вы надеетесь? Зачем Вы напрасно тратите деньги и силы? И я… я не смогу помочь Вам ничем.
- Знаешь, Томми, - ответила Лаура, - я могла бы наврать тебе кучу всего, но я скажу тебе правду, даже если она будет мне во вред. Не знаю, поймешь ли ты меня, но я и после того случая продолжала любить твоего отца, хотя никакой надежды у меня практически не было. Он устроил мне дикую сцену, обвиняя в шантаже, но ей-богу я этим никогда не занималась и мне не в чем перед вами оправдываться. А вот что касается  Нэнси… Ты помнишь Алекса?
- Да, - Томми кивнул в знак согласия, - это был один из ближайших друзей отца. Он частенько бывал у нас дома.
- Так вот, - Лаура помолчала, собираясь с мыслями, - как-то у нас с ним был большой разговор по этому поводу. Нэнси тогда докучала своими звонками и мне и ему. Она буквально шпионила за Вальтером, вытягивая из всех что только можно,  и врала направо и налево. Особенно она взбесилась после того, как застала с твоим отцом одну молодую особу, когда они  вовсю занимались любовью у вас в квартире. Я знала ее. Она работала у нас. Алекс был о ней крайне плохого мнения. Та еще «девочка»!  Можно сказать, что не давала прохода любому, кто носил штаны. Мужчины откровенно выставляли ее на смех, но ей было море по колено. Она поставила  цель выйти замуж и, наконец, подцепила какого-то молодца. Но брак ее продлился меньше месяца. Мамаша этого парня вздыбилась  против нее не на шутку, и они развелись. Кто там прав, кто виноват,  я судить не берусь. Но после этого случая она и стала бегать за твоим отцом, не давая ему никакого прохода. Алекс сам мне рассказывал обо всем, потому что все происходило у него на глазах, а он знал, как я отношусь к твоему отцу.
Так вот. Нэнси начала угрожать  ей. Она звонила ей  домой  и на работу, обещая позвонить начальству и организовать грандиозный скандал,  и вынудила ее уволиться. Той пришлось идти в никуда, просто спасаясь бегством. Разве это не шантаж и не подлость со стороны Нэнси обвинять и преследовать холостячек, будучи замужней женщиной?
Я не защищаю ее. Я никогда не была на ее стороне, мне тоже не нравилось поведение этой молодухи, но прибегать к таким грязным методам…
- А эта, как Вы говорите, «молодуха» знала про вас с отцом? – Поинтересовался Томми.
- Нет, - ответила Лаура, - мы не афишировали наши с ним отношения, хотя это было заметно. И кое-кто не только замечал это, но и знал наверное, как Алекс. Тогда он недвусмысленно дал мне понять, что  у Вальтера с Нэнси практически все закончилось. Он так и сказал мне: «Любви там никакой нет!». А когда я спросила, что же их связывает, он ответил загадочно: «Я знаю больше, но я тебе ничего не скажу. Только любви там нет!».  – Лаура расцепила руки и встала с кресла. - Что можно подумать  в таком  случае?
Теперь она  замолчала. Томми сидел ошарашенный и не знал, что сказать. В комнате повисла неловкая тишина. Чтобы дать ему опомниться и взять передышку себе, Лаура вышла в другую комнату.
«Фу, черт! – Выдыхнул Томми. – Отец наломал  немало дров. Правда, это все его дела и нам с Джеком до лампочки, но все-таки неприятно, когда узнаешь не слишком хорошие вещи про близких людей. – Он беспокойно заерзал в кресле. – Иногда лучше и не знать никакой правды, как-то легче живется и дышится», - подумал он, беспокойно поглядывая по сторонам. 
Лаура вошла, неся поднос с кофе. Она хотела разрядить обстановку и сменить тему. Томми понял ее и с радостью поддержал этот ход.
- Так ты имел успех в этот вечер? - Как ни в чем ни бывало спросила она Томми. – Учти, там было много влиятельных  преуспевающих людей. Они вполне могут быть тебе полезны, если  ты им понравишься и будешь продолжать упорно работать с профессором Крафтом.
- Кажется, да, - поскромничал Томми. – Сара и Рой похвалили меня. Но старик остался непреклонен. Он по-прежнему считает, что до настоящего успеха мне еще далеко.
- И он прав, - подтвердила Лаура. – Главное сейчас не задирать нос и не считать, что ты уже все можешь. Слава коварная штука, Томми.  Она может вознести тебя на Олимп и так же безжалостно сбросить с него, если ты не сумеешь там удержаться,  и у тебя закружится голова. А для этого нужно много уметь и знать то, чего ты еще не умеешь и не знаешь.
Томми успокоился. Лаура вела себя вполне дружелюбно и, по-видимому, не собиралась заниматься разборками. Все ее внимание было сосредоточено сейчас на Вальтере. И Томми понял, что Лаура будет всеми способами избегать  драки с кем бы то ни было, пока не решит  вопроса с отцом.
А Лаура лихорадочно соображала, как нужно защититься от Нэнси хотя бы на  время пребывания Вальтера в госпитале. Она прекрасно понимала, что Нэнси начала с ней войну,  и теперь от нее можно ожидать любой, даже самой подлой интрижки.
Лаура, словно зверь, чуяла, что Нэнси идет по ее следу и наверняка начнет искать Вальтера, если узнает, что его нет в клинике Коптона. Правда, от него  она ничего не  сможет узнать, но тем яростнее  начнет свои поиски, вовлекая всех, кого удастся.
- Вот и поговорили, - сказала она Томми, давая ему понять, что пора собираться восвояси. – Прошу тебя постараться не встречаться с Нэнси в ближайшее время, как бы она ни просила об этом. Да и с Роем тоже.  – Томми согласно кивнул. -  Теперь мой выход, малыш, - она улыбнулась. – Машина ждет тебя.
                39
Сара с интересом читала книжку Дика Лорэнса. Она не была книголюбом, но Нэнси спровоцировала ее к чтению.
Теперь она скрупулезно вчитывалась в каждую строчку, пытаясь понять, чего же так испугалась Нэнси. То, что она так стремилась встретиться с Лаурой,  обещало  Саре грандиозное театральное действие, в котором она могла быть  не только зрителем, но и участником. Сара желала и боялась этого. 
После успеха Томми она считала себя наравне с ним героем дня. Ведь это она представила столь замечательное дарование на суд респектабельной публики и заставила говорить о нем. В глубине души Сара очень гордилась собой. Она собиралась рассказать обо всем Лауре в самых радужных  красках и даже пожурить ее за то, что та так долго скрывала  ото всех  своего Томми.
Сара по-прежнему металась между двух огней, никак  не решаясь отдать предпочтение одной из своих подруг.   И если Нэнси вела себя вызывающе и всеми силами рвалась в бой, то Лаура не спешила вступить с ней в схватку и всячески оттягивала это. Сара не понимала причины их вражды, но отчетливо видела, что это так. Теперь приезд Лауры был сигналом к нападению со стороны Нэнси и мог застать ее врасплох.  И  Сара решила уравновесить их шансы, предупредив Лауру  о предстоящей битве и одновременно подчеркнув к ней свое самое дружеское расположение. Она понимала, что если Нэнси узнает об этом, ей не сдобровать, но надеялась на  благоразумное молчание Лауры и ее умение быстро ориентироваться по обстановке.
Сара несколько раз звонила ей домой и даже позволила себе   поинтересоваться у Роя относительно ее приезда. Но телефон молчал, а Рой так рявкнул на нее, что бедная Сара долго чертыхалась в его сторону, призывая  ему на  голову всевозможные беды и посылая  в весьма далекие края.
Сара чувствовала, что ее сближение с Нэнси отдалило от нее Лауру,  и теперь старалась  поправить положение. Ей очень хотелось заполучить  Томми еще раз, чтобы таким образом упрочить и подчеркнуть свое положение в своем круге. Помочь ей в этом могла только Лаура, и Сара всеми силами пыталась вернуть себе ее прежнее расположение.
Первым о приезде Лауры пронюхал Рой. Он долго звонил Томми по всем телефонам и, не дождавшись ответа, опять помчался к нему домой. На этот раз Томми не прятался. Консьержка услужливо доложила, что за парнем приехала машина, и он укатил, не сказав ей ни слова.  Прикинув, куда бы так скоропалительно мог сорваться Томми, не предупредив никого, Рой понял, Лаура  на месте и мальчишка поехал к ней.
Он не собирался ждать его. Их встреча могла затянуться надолго. Но всегдашнее любопытство Роя подсказывало ему, что Томми нужно брать «тепленького», когда застигнутый врасплох,  он мог проговориться  про то, о чем следовало молчать.
Рой решил скоротать время в небольшом кафе напротив, откуда хорошо был виден подъезд к дому Томми. Пока он лениво листал газеты и цедил кофе с коньяком, в голове у него назойливо вертелась одна и та же мысль о том, что Лаура неспроста  вызвала мальчишку к себе. А когда Томми привез ее роскошный автомобиль, Рой сорвался с места, как гончий пес, почуявший добычу.
- Эй, приятель, - закричал он издалека, - да я вижу акции твои повышаются! Лаура потихоньку  начинает баловать тебя и приучать к роскоши.  – Он показал в сторону отъезжающей  машины. – Не советую особенно раскатывать нос. Откровенно говоря, рано. И вообще, Томми, не позволяй себе зависеть от женщин.
Рой дружески похлопал парня по плечу и деловито осведомился:
- Ну, как тебе понравилось ее гнездышко? Уютный домик, не так ли? – Он насмешливо смотрел на Томми, всем своим видом показывая, что  он там уже бывал и не раз.
- Да, - сухо ответил Томми, - Лаура живет небедно. Только что тебе до этого? Мне кажется, ее дела не должны тебя беспокоить. Что до меня, то  я был у нее первый раз, и она сама пригласила меня.
- Не злись, приятель, - покровительным тоном произнес Рой, - я не имел в виду ничего плохого. Я только предостерег тебя от чрезмерного  внимания женщин.  Всегда рассчитывай на себя и бойся их подачек. Иначе ты не заметишь, как превратишься в альфонса и будешь прозябать около какой-нибудь  юбки, пусть даже  богатой и красивой,  выпрашивая у нее милости за свои сомнительные услуги.
Томми передернуло. Он не понимал, почему Рой завел с ним этот разговор. Лаура никогда ни словом не намекала ему ни на что подобное, а теперь, когда он столько всего узнал,  такие  вещи казались ему  просто оскорбительными.
- Чего ты хочешь, Рой? – Спросил он резко и даже враждебно.  -  Лаура приехала,  и миссия твоя закончена. Ты свободен. Теперь можешь делать все, что угодно. Займись кем-нибудь другим.
- Пошли потолкуем, парень, - кивнул в сторону кафе Рой. – Там никто не будет мешать нам, и мы все обсудим.  – Он потянул Томми за рукав. – Я тоже не люблю намеков, мой дорогой, особенно когда это касается  женщин.  Ведь ты имел в виду Нэнси?
Томми ничего не ответил. Но было видно, что Рой угадал. Они, молча,  вошли в кафе и уселись за тот же столик, за которым  минутой раньше сидел Рой.
- Вот что  малыш, - деловито начал он, в упор разглядывая Томми, - я совсем не хотел обидеть тебя или Лауру. Только должен тебе сказать, что  привыкать к хорошей жизни нужно на свои деньги. И если судьба подфартила тебе, поблагодари ее, но не садись ей на шею. – Рой заказал коньяк и кофе с пирожными. – Разве отец никогда не говорил с тобой об этом? – Томми отрицательно покачал головой. – Странно, - ответил Рой, отхлебывая коньяк,  и придвинул ему тарелочку с пирожными и кофе. – Извини, парень, но тебе пока детское меню. Черт его знает, как у вас там нужно по музыке.
Кофе был горячий,  и Томми обжегся. Ему неприятен был этот разговор. Если бы его вел отец, было бы совсем другое дело. Но менторский тон Роя его раздражал и злил. Он лихорадочно соображал, как ему отделаться от  него, но тот как нарочно не отпускал его, желая вызнать, зачем Лаура возила его к себе домой.
- О чем вы говорили с ней? – Без обиняков спросил  Рой.- Что ее поездка, увенчалась успехом? Я, признаюсь, ожидал, что первому она позвонит мне. Как никак я выполнял ее просьбу, и долг вежливости поблагодарить меня за это.
- Она непременно  позвонит, - уверил Томми, - вот увидишь. Я рассказал ей все, так что можешь меня не покрывать. Она полностью в курсе дела. Что касается альфонства, то я тоже не люблю грязных намеков. Прикончим этот разговор раз и навсегда. А об  остальном спроси ее сам.
- Да ты стал кусаться, - возмутился Рой, - у волчонка прорезались зубки! Ну-ну, только смотри, не обломай их прежде времени! – Он откинулся на спинку стула и презрительно  хмыкнул. – Нэнси готовит тебе сюрприз. Вернее, тебе и Лауре. Можешь осведомиться у нее.
- Лаура запретила мне встречаться с ней, - торопливо сказал Томми. – Пусть они разбираются без меня. Мне хватит проблем и с отцом.
- А что случилось? – Живо поинтересовался Рой, и Томми понял, что проговорился. – Не стесняйся, малыш, я много чего знаю. Нэнси посвятила меня в ваши дела. Так что же с отцом?
Томми нахмурился. Было видно, что он колеблется и не решается  говорить.  Он ругал себя за болтливость и честил  Нэнси последними словами, не понимая,  зачем она втянула сюда еще и Роя.
- Ему нужна операция, - выдавил из себя Томми. – Через неделю. Я поеду вместе с Лаурой. Только прошу тебя, Рой, ничего не говори Нэнси. Сделай это ради меня. – Он замолчал и просительно поглядел на Роя.
- Не беспокойся, - пообещал Рой, - я буду нем, как рыба. А ты тем временем  почитай некую книжонку  под названием «Жизнь в паутине»  новомодного Дика Лорэнса. Думаю, тебе будет любопытно. Ты должен знать, о чем там идет речь. И если Лаура схлестнется с Нэнси, будешь в курсе дела, что к чему.  Это и есть ее сюрприз.
- Что за ерунда, Рой! – Удивился Томми. – Я не любитель всякого чтива. Сидеть и корпеть над макулатурой,  уволь! – Он поморщился и покрутил головой.
- А придется, - засмеялся Рой, - почитай, и ты все поймешь, малыш. А если не поймешь, то тебе объяснят. Хотя бы Нэнси…
«Пошли вы все к черту!» – Ругнулся про себя Томми, желая поскорее вырваться  от него.  А вслух нарочито вежливо и спокойно напомнил:
- Так я надеюсь, что ты будешь держать язык за зубами, Рой, по крайней мере, с Нэнси.  А книжка, ну что ж, прочту, если в этом такая необходимость. – Он встал из-за столика. – Мне пора, нельзя лишний раз сердить старика Крафта, - и, сощурившись, вставил Рою шпильку, - пойду трудиться на благо хорошей жизни, как ты учил.
Рой захохотал. «Мальчик  ловит все на лету, - подумал он, провожая его взглядом. – По-видимому, папаша и Лаура крепко с ним поработали. Однако Нэнси промахнулась. Ей не удалось подмять мальчишку. И теперь, когда Лаура опять упрятала его подальше, ей придется иметь дело с ней самой». Он вытащил телефон.
- Хэллоу, милашка! – Закричал он в трубку. – У меня хорошая новость – Лаура уже здесь.  Так что можешь приступать к действию.
- Ты уже видел ее? – Полюбопытствовала Нэнси. – Ну, как она?  Надеюсь, ты ничего не говорил ей о нашей затее?
- Нет, я не видел ее, - возразил Рой, - но…- он вспомнил, что обещал Томми молчать и стал соображать, что бы соврать Нэнси поправдоподобнее, - …она звонила старику Крафту. Я узнал от него. Теперь можешь подключать Сару  и устраивать Лауре публичный спектакль. – Рой был очень доволен. Старик Крафт ничего не знал,  и у Лауры были с ним чисто деловые отношения.  Значит, Нэнси не станет допытываться об их разговоре. Рутинные  дела ее не интересовали.
Нэнси обрадовалась. «Теперь она  запрыгает, как блоха, - подумал Рой. – Заведет  Сару,  начнет ловить  Томми, чтобы  выудить из него все, что можно.  Потом опять будет звонить мне, когда поймет, что с Томми у нее осечка.  И наконец, сцепится с Лаурой.  Да, интересные ждут нас события!».
Рой почувствовал себя гурманом, перед которым накрывается  огромный стол, уставленный всевозможными блюдами деликатесов,  самое изысканное   из которых будет подано как всегда в конце. Его изощренное любопытство изнемогало в предвкушении раскрытия загадок  чужой жизни, его совершенно не касающейся, но не дающей ему покоя. Он нисколько не стыдился этого. Его лень, бездеятельность и пресыщенность требовали  развлечений и разнообразия, и он, как мог, старался вынырнуть из болота повседневной обыденности.
Рой ждал звонка Лауры. Но она не звонила, и это настораживало его и даже заставляло волноваться. Нет, он ни в чем не считал себя перед ней виноватым. Он вел себя так, как считал нужным, не собираясь ни перед кем ни отчитываться, ни оправдываться.  Но сейчас ему было не по себе, и он не понимал, почему. Несколько раз он порывался позвонить Лауре, но в самый последний момент снова отключал телефон. Рой не сомневался, что она уже в курсе его встречи с Томми, и решил выждать до конца.
- Надо ехать домой, - произнес он вслух, расплачиваясь с официантом. – И там ждать ее звонка.
                40
Лаура выслушала Томми спокойно. Она не удивилась, что в ее отсутствие за Томии началась самая настоящая охота. Она предвидела это. Она даже не возмутилась, когда узнала, что Рой практически предал  ее, пойдя на поводу у Нэнси. Они оба скучали от безделья и оба искали себе развлечения и нашли друг в друге удачных партнеров для проведения своего досуга.
То, что она попросила Роя быть для Томми нянькой, решило эту задачу только отчасти. И это тоже было хорошо. По крайней мере, Томми не дали бездельничать, и он не опустился заново в омут   своих прежних привычек и глупостей.
Его успех на вечеринке у Сары не мог ее не радовать. Она только жалела, что все прошло без нее и вылилось в ту неприятную для нее и Томми встречу с Нэнси, которую она так старательно оттягивала  своим присутствием. Она знала, что Нэнси будет всеми силами добиваться раскола между ней и Томми с тем, чтобы потом опять рассорить ее с Вальтером.
 Но Лаура не терпела обмана, тем более такого наглого, к которому прибег Рой. Она хорошо помнила, что он терпеть не мог Сару  Куинн, и то, что он наврал ей, что поведет парня к одной из своих подружек, не подвинуло ее к сомнению. Но теперь она ясно видела цепочку, по которой бежал ток от Нэнси к Рою и далее к Саре, и чувствовала, что Роя связывает с Нэнси не только  скука повседневной жизни, но и что-то большее. Ее не интересовала их физическая связь, хотя она была абсолютно уверена, что она существует. Но теперь она была вынуждена защищаться,  и ей необходимо было знать это наверняка не только, чтобы отбиться от них, но и окончательно разгромить.
Она не торопилась объявить о своем приезде ни ему, ни Саре, ни Крафту.  То, что Томми так откровенно рассказал ей обо всем, было только на руку. Теперь перед ней четко вырисовывалась  вся картина событий, и она принялась выстраивать  свой план действий. Лауру радовало то, что Томми занял нейтральную  позицию, значит,  с его стороны пакостей ждать не приходилось.
Сара никогда не пошла бы против нее. Она была слишком осторожна и труслива для этого. Кроме того, она хорошо знала характер Лауры и ни за что не захотела бы оказаться в незавидной роли козла отпущения.
А Рой…Вот с кого надо начинать атаку, в этом Лаура была уверена.  И когда Томми позвонил ей и сообщил, что виделся  с Роем и он в курсе, что она приехала, Лаура уже знала, что будет делать.
Она действовала на опережение. Быстро собравшись, она поехала прямо к нему домой. Ей хотелось успеть еще до его приезда. Она понимала, что сейчас все решают  секунды, и гнала машину, что есть мочи.
Роя еще не было. Она не стала входить в дом, а решила пождать его  в машине. По ее расчету он должен был появиться с минуты на минуту. Она радостно улыбнулась, когда увидела, как он неторопливо  паркуется  возле своего дома, ничего не подозревая о том, что она давно его ждет и наблюдает за ним.
Лаура спрятала свое лицо в воротник и заскользила к нему навстречу своей кошачьей походкой, как будто готовилась напасть на него из своего укрытия.
- Как поживаешь, Рой? - Услышал он за своей спиной ее тихий вкрадчивый  голос. – Вот я и приехала, а ты, как видно, не ожидал к себе гостей.  Я не стала тебе звонить, нам лучше поговорить очно. – Рой развернулся к ней лицом и наткнулся на колючий взгляд ее прищуренных глаз. – Что же ты не  приглашаешь меня войти? – Все тем же тихим голосом спросила она. – Ты не гостеприимен, Рой. Это не хорошо!  Хотя, конечно, - выстрелила она в упор, - я же не Нэнси Диман!
 Рой передернулся. Он не ожидал встретить Лауру здесь, у себя, и понял, что это не к добру. Ее внезапное появление и начало разговора не сулили ничего хорошего.
- Я знаю, что ты приехала, - сказал он, жестом приглашая ее в дом. – Просто я ждал твоего звонка. Что тебя привело сюда, что-то случилось? – Он галантно раскрыл перед ней дверь, стараясь держаться спокойно и ровно.
- Со мной ровным счетом ничего, - ответила она все тем же тихим голосом, который  в ней был так непривычен. – По-моему случилось как раз с тобой, - Лаура кольнула его своим недобрым взглядом, - ты зарвался, Рой. Я не люблю, когда со мной играют в кошки-мышки. Я давно выросла из детских игр, а ты, как видно, все еще находишься в великовозрастном детстве? Хватит, Рой, пора взрослеть! Ты уже слишком престарелый мальчик!
Рой опустил глаза. Он никак не мог понять, что произошло. То, что Томми ей позвонил, было ясно. Но с чего она так с ходу взбеленилась, он понять не мог. Его насторожило  упоминание о Нэнси и  явный намек на то, что она здесь была. Рою совсем не хотелось, чтобы Лаура пронюхала про его интимные дела с Нэнси. Тем более, что он не намеревался поддерживать их дальше и даже тяготился этим. «Черт меня дернул связаться с Нэнси, - ругал он себя.- На мой век хватит  баб и без нее. Неужели она где-нибудь развязала свой язык и ляпнула про то, что была здесь? Лауре дай только зацепиться, уж она потянет ниточку, пока не распустит весь клубочек! Старый дурак!..».
Он провел ее через гостиную в свой кабинет, где он чувствовал себя особенно уютно и комфортно.   Большой кожаный диван с двумя массивными глубокими креслами,  тяжелый старинный письменный стол с компьютером, телевизор, висящий на стене над тумбочкой, и несколько рядов полок с книгами составляли все убранство его  кабинета. Во всем чувствовался закоренелый холостяцкий дух его хозяина.   
- Не выпить ли нам для начала беседы? – Стирая рукавом пыль со стола,  предложил Рой. – Помнится, ты недурно относишься к хорошим винам, да и разговор пойдет в более дружеской форме, чем сейчас. Чего ты злишься, Лаура?  - Он уселся за письменный стол и по-американски положил на него ноги, желая показать ей, что он абсолютно спокоен и непробиваем.
- Прекрасное предложение, - поддержала Лаура, - тем более, что мне любопытно, чем ты будешь меня угощать. Надеюсь, ты не подсыплешь мне в вино яда? – Она лукаво улыбнулась ему.  – Ведь ты большой  мастер стряпать всякую отраву, особенно, когда подыхаешь от скуки и не знаешь, куда себя деть.
- Хорошенькое дельце, - Рой начинал беситься, - сначала уговаривают тебя пойти в няньки, потом не считают нужным даже позвонить и, наконец, чуть ли не врываются в твой дом, чтобы вдоволь пошпынять тебя, как нашкодившего кота. – Он встал из-за стола и открыл бар. – Что ты будешь пить, Лаура?
          Она усмехнулась: чисто мужской набор напитков – виски, коньяк, водка. Сразу было видно, что он не очень заботился о том,  чтобы угодить женщинам, и предпочитал баловать себя, как всякий самовлюбленный эгоист, которым он был,  и чего он никогда ни от кого не  скрывал.
- Арманьяк, - коротко бросила Лаура, - по крайней мере, это лучшее, что ты предлагаешь. – И, пожалуйста, не смотри на меня таким зверем. Нужно уметь отвечать за свои поступки. Не все же тебе читать нотации таким соплякам, как Томми.
Рой с грохотом водрузил на стол две бутылки с коньяком и виски и поставил перед Лаурой стакан.
- Хватит намеков, - едва сдерживая свой гнев,  произнес он, - обслужи себя сама, - он подвинул к ней коньяк и стакан, - и скажи, наконец, в чем дело.
Лаура немигающим взглядом уставилась на Роя и медленно начала наливать коньяк. Затем взяла стакан в руки, вдохнула аромат напитка и, молча, стала согревать его в ладонях, по-прежнему не отводя от него пристального взгляда. «Ничего, - говорили ее смеющиеся глаза, - ты еще не разогрелся до нужного мне градуса, Рой. И это хорошо, что ты ерзаешь и злишься. Ты струсил, Рой! Тебе неприятно, что кто-то знает и твои тайны. А каково другим, когда ты суешь свой нос в их дела  и превращаешь все  то в комедию, то в драму, а то и в откровенный фарс! Рано или поздно за все придется платить по счетам, Рой! Разве ты об этом не знал, такой большой мальчик?!».
Рой бесился все больше и больше. Ее немота, пристальный взгляд и откровенная усмешка выводили его из себя, и он клокотал внутри, как вулкан, готовый извергнуться на нее всем ядом своего раздражения и злости.
- Ты хочешь усидеть на двух стульях, Рой? – Наконец начала Лаура. – Так не бывает. – Она отпила глоток. – Двурушников не любит никто. Тебе давно пора определиться или совсем отойти в сторону, как  делают порядочные  люди. А ты бегаешь между мной и Нэнси, как проститутка, не зная, кому больше услужить. Только не думай, что я полезу в ваши грязные  постельные делишки. Я говорю про другое. Ты понимаешь, о чем речь.
- Могу тебя порадовать, - съехидничал Рой, - я знаю про тебя и про отца Томми. Кажется, его зовут Вальтер?  - Ноздри Роя раздувались от гнева, но он все еще старался показать, что он совершенно спокоен. -  Нэнси успела посвятить меня в ваши дела. Ты знаешь, мне стало интересно. Это забавно, узнать кое-что про таких, как ты. Я всегда не мог понять, что ты собой  представляешь, и теперь мне еще интереснее посмотреть, как вы будете рвать друг друга на части из-за мужика, который весьма далек от совершенства. Я думал, ты намного умнее.
- Такого же мнения я была о тебе, - парировала Лаура. – По сути своей ты просто сплетник, который готов  на любой обман или подлог, лишь бы потешить свое самолюбие и скучающую лень. Вам все равно, какие средства задействовать, лишь бы добиться своего. Вы не пожалели даже Томми.  Это подлость, Рой! Но самое печальное, что вы с Нэнси этого не понимаете!
Рой побелел, как полотно. Никто и никогда не разговаривал с ним подобным образом. И даже его толстокожесть имела свои пределы и не помогала ему сейчас хранить обычное для него саркастически насмешливое состояние.
- А ты, - зашипел он, цедя слова сквозь зубы, - какими средствами ты нажила свои капиталы?  Может быть,  тем, что  мараешь книжонки на щекотливые темы, или вылавливаешь юнцов вроде Томми, чтобы потом стричь на них купоны?  Ведь ты не любишь тратить зря деньги! – Рой насмешливо подмигнул Лауре. – Так чем же ты лучше меня или Нэнси?
- Что за бред! – Засмеялась Лаура. – С чего тебя так заволновали мои деньги? Уж не от того ли, что это интересует Нэнси? Сразу чувствуется ее рука. Да и бредни относительно Томми тоже с ее подачи. Только не говори, что это не так. Я достаточно хорошо узнала ее. Она любит сплетать за спиной подобные интрижки. – Рой смотрел на Лауру, сжав кулаки, и едва сдерживал себя, чтобы не ударить ее. – Томми – талантливый парень и его надо поддержать.  Ты прекрасно это знаешь. Что касается моих денег, то я не советую тебе лезть в мои дела. И передай Нэнси, что  ее сплетни ей дорого обойдутся, - Лаура допила коньяк и встала, чтобы уйти, - и тебе тоже, если ты не возьмешься за ум и не перестанешь идти за Нэнси, как слепец за поводырем.
Рой молчал. Лаура явно не шутила. Он понял, что это предупреждение, за которым может последовать  более радикальное средство, чтобы заткнуть рот ему и Нэнси и положить конец их  сплетням и интрижкам.
- Проводи меня, - проговорила Лаура и направилась к двери, - мне пора. И не ищи больше встреч с Томми. Оставьте его в покое и дайте завершить учебу. И не смейте оскорблять меня подобными подозрениями! – Она резко обернулась к нему и медленно, почти по слогам проговорила: «Не су-ди-те  по се-бе и не меряйте всех на свой ар-шин!».
«Она права, я дурак, - провожая ее взглядом, подумал Рой. – К черту Нэнси! Если она сунется еще раз, придется как следует прищемить ей язык. Этот  Вальтер…Какое мне дело до них! Ссориться из-за этого с Лаурой – я не идиот!».
Он вернулся в кабинет и снова налил себе виски. В его затуманенной голове молоточками звучали ее последние слова.
                41
Лаура ехала к Саре. Она знала, что  Сара расскажет ей все последние новости в самых мельчайших подробностях и спешила поскорее увидеться с ней.
Лаура никогда не ревновала свою подругу к Нэнси. Она видела, как она мечется от одной к другой, но не хотела навязывать  ей свое мнение, предоставляя  право самой разобраться в происходящих событиях и сделать выводы.
Сара искренне обрадовалась Лауре. Она вытянула свои толстые губы и поцеловала ее в щеку. Лицо ее сияло. Ей было невероятно приятно, что  Лаура приехала к ней сама, и она в числе первых может  рассказать ей об успехе Томми и других новостях.
Усадив Лауру за стол, Сара радушно начала хлопотать над угощением. Ей хотелось угодить подругу, и она щедро ставила перед ней  то одно, то другое блюдо и непрестанно потчевала ее.
- Ты не представляешь, какой успех был у Томми, - говорила она, придвигая Лауре тарелку с деликатесом, - я даже не ожидала! Ты напрасно держала его взаперти столько времени, он вполне созрел для публики. На него обратили внимание, и у него может быть прекрасное будущее.
- Не стоит забивать парню голову так рано, - возразила Лаура. – Слишком легкий успех  не приносит пользы. Пусть еще поучится. Томми с большой ленцой и не стоит расслаблять его чрезмерными похвалами.
- Ты слишком строга к нему, - заступилась Сара, - он держался очень  скромно. Не было и тени намека на его  зазнайство или невоздержанность. По-моему даже профессор остался доволен его выступлением. Ты можешь узнать его мнение.  Ты была у него? – Сара откусила большой кусок  и невнятно продолжала. – Я прошто очарована этим миым штаришком.
- Профессор скажет то же самое, - смеясь, проговорила Лаура. – Я непременно навещу его и выражу ему самую глубокую благодарность. А как остальные? – Лауре не терпелось услышать  про Нэнси и Роя.
- Говорю же тебе, все были в восторге! – Прожевав, заявила Сара. – Рою понравилось и Нэнси тоже. Правда она… - Сара запнулась и посмотрела на подругу, - она пришла пьяной и с большим опозданием. Не знаю, что у нее случилось, но она вела себя вызывающе, и Рой весь вечер сидел около нее, как сторожевой пес. Мы все боялись, что она выкинет какую-нибудь штучку и все испортит. Она так и рвалась к Томми. – Сара помолчала, видимо раздумывая, говорить ли дальше. – После выступления она просто вцепилась в него, и бедный мальчик  не знал, как от нее отвязаться. Он отнекивался до последнего, пока профессор не попросил его уступить ей. Томми не смог отказать старику, и Нэнси поволокла его за собой.
- Этого следовало ожидать, - нахмурилась Лаура. – Что ты знаешь еще по этому поводу?
Глаза Сары загорелись. Лаура проявляла большой интерес  к  минувшим событиям, случившимся в ее отсутствие, и теперь она, Сара, была ей необходима.
- Рой проговорился, что они знакомы с Томми давно, - продолжила она, - и поэтому ты берегла мальчика от нежелательной встречи.   Это правда, Лаура? Но что в этом плохого? – Лаура оставила вопрос без ответа.  – Вероятно, они о чем-то говорили с ней, пока Рой не увез его домой. Но об этом тебе лучше поговорить с Томми.
Сара поежилась. Она размышляла, как ей рассказать про Нэнси и Роя и остаться в стороне от неприятностей, которые могли свалиться на  нее сразу от всех троих. Но то, что  они затевали,  ей не нравилось, и она все же решилась рассказать Лауре то, что знала.
- Не пойми меня неправильно, - осторожно начала Сара, - но я не могу не предупредить тебя. – Она внимательно посмотрела на Лауру. – Нэнси притащила одну книжку и утверждает, что ты имеешь к ней самое непосредственное отношение. И потом, - она понизила голос до полушепота, - они интересуются твоими деньгами.
- Они – это Рой и Нэнси? – Спросила Лаура. – Я в курсе. А что за книжка, ты можешь мне показать ее?
- Вот, - сказала Сара, доставая книжку с полки, - Нэнси просто в ярости.  Она считает, что это дело твоих рук.
- Даже так, - Лаура с интересом рассматривала томик. – «Жизнь в паутине», - задумчиво протянула она, - название интригующее. И каким же образом я имею к ней отношение?
Сара растерянно заморгала, не зная, что сказать в ответ. Лаура явно держала книжку в руках первый раз. Она полистала ее и усмехнулась. Сара внимательно следила за выражением ее лица. Но оно было спокойно и не выражало ни удивления, ни злости.
- Тебе нужно почитать ее, - предложила Сара, - тогда тебе все станет ясно. Нэнси не находит себе места. Она даже пыталась встретиться с автором, но у нее ничего не вышло. Издатель наотрез отказался знакомить ее с ним. И это еще больше укрепило ее подозрения в отношении тебя. Они с Роем считают, что это твои козни.
- Неужели? – Удивилась Лаура. – Пока козни делали только мне, а теперь еще за моей спиной обвиняют меня в том, чего я не делала? Любопытно. Это, конечно, Нэнси. Узнаю ее почерк. Рой ленивый сноб, и он не стал бы лезть в мои дела. А вот у Нэнси здесь особый интерес.
- Между вами мужчина? – Вкрадчивым голосом  осведомилась Сара. – Я прочитала роман. Скажи, ты знаешь Дика Лорэнса?
Лаура повертела книжку в руках и равнодушно отбросила в сторону. Ей не хотелось посвящать Сару в свои личные дела. Не потому что она боялась сплетен или интриг Нэнси,  она оберегала покой Вальтера и Томми от назойливости  кумушек вроде Сары. Она прекрасно понимала, что этого не избежать, но пыталась  хотя бы на время отодвинуть эту разборку от них и выиграть время на операцию и восстановление Вальтера.
- Конечно, он у всех на слуху, - ответила Лаура. – Его охотно издают и читают. Это весьма неплохо в наше время. Помнится, я тоже прочитала некоторые его вещички.
- Ты не поняла, - разочарованно протянула Сара, - я спрашиваю, знаешь ли ты его лично?  И почему он так избегает общества? Говорят, он старик и к тому же уродливый.
- Не верь, - отрезала Лаура, - это  ложь. Думаю, что он примерно одного с нами возраста. И совсем не урод, - она засмеялась.
        У Сары полезли глаза на лоб. Она и не ожидала, что первая узнает  о такой сногсшибательной новости. У нее перехватило дыхание и она, как рыба, ловила воздух ртом не в силах что-либо сказать от удивления.
- Так ты его знаешь? – Наконец выдыхнула она шепотом.
- Кажется, знаю, - подтвердила Лаура, все так же улыбаясь и насмешливо глядя на Сару.  – Только прошу тебя, помолчи об этом. Хотя бы пока.
Сара согласно закивала. Она и в мыслях не допускала, что так быстро доберется до разгадки. Лаура восхищала ее. Мысленно Сара хвалила себя за то, что набралась смелости и рассказала Лауре про книжку и подозрения Нэнси и Роя. Она знала, что Лаура умела быть благодарной и запомнит случай, когда она выручила ее своим предупреждением.
- Они хотят собраться у меня и поставить тебя перед фактом, - снова заговорила она, - застать тебя врасплох. Ты не боишься? Нэнси просто так и пышет. Она здорово разозлилась.
- Чего мне бояться? – Вопросом на вопрос ответила Лаура. – Я не воровка,  не убийца и не мошенница. Я не строю интриг и не плету паутин, и мне абсолютно нечего с ними делить. Что касается личной жизни каждого из нас, то пускаться в публичные разборки я не намерена. Но, если Нэнси широко откроет свой рот, придется посчитать ей зубки.
- Так ты придешь? – Еще раз спросила она. – Я думаю, что как только Нэнси пронюхает про твой приезд, она сразу же заявится сюда со своим планом.
- Непременно, - ответила Лаура, - можешь не сомневаться. Только прошу, ничего не говори до моего появления и не вздумай ей звонить. Мне нужно немного выиграть время.
- Да-да, - торопливо заверила ее Сара. – Я понимаю.
Лаура видела, как ее распирало, словно мыльный пузырь, от невозможности тут же поделиться с кем-нибудь этой потрясающей новостью. И она делала невероятные усилия над собой, чтобы удержаться  от звонка  очередной кумушке, падкой до ее сенсаций.
«Придется потерпеть, Сара, - про себя журила она приятельницу. – От этого не умирают. Тебе полезно прикусить на время язычок. Так-то будет лучше».
- Так ты звони, не пропадай! – Сара ткнулась ей губами в щеку. – Я сообщу, если что.
Лаура улыбнулась.
- Обязательно, а пока извини, надо отдать долг вежливости профессору. Старики чрезвычайно обидчивы, если им не уделяют внимания. Просто, как дети. Надо поблагодарить его за Томми. Ему будет приятно услышать похвалу в свой адрес. Заодно посмотрю, насколько он доволен им.
«Целый день езжу с визитами, - подумала она. – Наверное, Томми уже проболтался про меня, и старик  ждет. Нехорошо ехать с пустыми руками. Надо бы купить цветов. Пусть порадуется. Музыка и цветы так подходят друг другу. Жаль только, я не знаю его вкусов. Придется ориентироваться по себе».
- Как думаешь, Сара, какие цветы любит профессор Крафт? – Спросила она подругу. – Ведь он человек искусства.
         -  Такие же,  как все: цветы любви, юности и чистоты, - ответила Сара. – Не думаю, что он исключение.
Лаура была согласна с ней полностью.
                42               
           Профессор вел занятия. Когда ему доложили, что его ждет Лаура Майнгрэв, он не стал изменять своим правилам и попросил подождать  до окончания урока. В руках у нее был роскошный букет, который она тщательно подбирала в цветочном магазине. Она положила его на маленький журнальный столик и поглядела в дверную щелочку, за которой профессор  вел свои строгие наставления.
Крафт что-то объяснял своему ученику и  эмоционально махал руками, как будто дирижировал оркестром. Его костлявые  руки и пальцы напоминали птичьи лапки, которые летали над  его головой и словно хотели схватить его за волосы. Лаура рассмеялась, так комично было смотреть на старика. Крафт обернулся и встретился с ней взглядом.
- Вон! – Заорал он. – Вы мешаете мне!
Лаура отпрянула от двери  и  почувствовала себя такой же юной девчонкой,  какими были его ученики. Он был также  строг  с  нею, как и с ними. Она не обиделась, ей было даже приятно  оказаться на одном уровне с неопытной зеленой молодостью, которой так умело руководил профессор.
- Я к Вашим услугам,  -  без тени смущения сказал Крафт,  едва закончив урок. -  Прошу извинить за резкость. Не люблю, когда меня отрывают от  дела. А Вам я рад, искренне рад!
- Ну, что Вы, - мягко сказала Лаура, - это я должна просить у Вас прощения за свою  неуклюжесть. Здравствуйте, дорогой профессор! Я так благодарна Вам за Томми! – Она  вручила ему букет и незаметно всунула в него  конверт с вознаграждением. – Как мой оболтус? Надеюсь, он не очень шалил без меня?
- Не очень, - улыбнулся старик, принимая от нее букет. – Все было нормально, мальчики должны немножко шалить. – Лаура поняла, что он не собирается жаловаться на  выходку Томми, а значит, учитель и ученик нашли общий язык. Это радовало ее. – Должен сказать Вам, что он неплохо выступил на вечере у этой…как ее, кажется, Сары, - Лаура кивнула. – Но задирать нос рано. Я сказал ему и теперь говорю Вам. Рано, очень рано!
- Я знаю, профессор, - сказала Лаура, - и я согласна с Вами. Томми в Вашем полном распоряжении. И если что-то нужно, я готова предоставить  средства и возможности.
- Единственное, что сейчас нужно, - строго произнес профессор, - это терпение и трудолюбие в учебе. Все стальное у Томми есть. И поменьше хвалите его. Иначе у него может закружиться голова.  Рад, что  и Вы того же мнения, - добавил он, прощаясь.
Визит был закончен.  Теперь усталость  навалилась на Лауру  глухой стеной событий, новостей и нервного напряжения  всего дня.  В ближайшее время предстояла встреча с Нэнси. Это тоже требовало огромных сил и нервов, и нужно было собраться.
Она обдумывала и просчитывала множество вариантов этой встречи, не желая давать Нэнси ни малейшего преимущества. Лаура в точности знала, что времени у нее мало. И Нэнси не даст ей передышки: она нагла, упряма и безапелляционна, когда  что-то касается ее интересов.
«Тем более, - рассуждала Лаура, - воспользуемся тем, что  есть. Сара непременно  сообщит, если Нэнси  появится у нее или позвонит.  А вот Рой. Я здорово разозлила его. Во всяком  случае, их тандем дал трещину, и мне это очень хорошо. Поживем – увидим».
Лаура любила вечер, когда за гардинами разливалась густая фиолетовая чернота, а дома было тепло, уютно и по-особенному комфортно. Это был ее мир, и она  принадлежала этому миру. Она не любила впускать в него посторонних людей, и держала двери открытыми только для тех, к кому тянулась ее душа. В жизни ей пришлось набить немало шишек, прежде чем она научилась  видеть в людях не только хорошее, но и плохое. Разочарование опустошало ее, заставляло переживать и даже по-настоящему болеть, вырабатывая стойкий иммунитет против подлости, низости и лжи.
Нет, сама она не была идеалом, но раз пережив душевную боль, старалась не пользоваться приобретенным опытом или била наотмашь и безжалостно. Оскорблений и плевков на ее пути было немало.   Ничто и никогда не давалось легко и просто. И зависть, которая часто ставит людям свои подлые ловушки, не минула и ее.
  Одной из тех, кто показал ей, что такое лицемерие, ханжество  и подлость, была Нэнси  с ее  всепожирающей ложью, изворотливостью  и ненавистью, прикрытыми маской благодушия и добродетели. Лауре часто приходилось сталкиваться с тем, что за ее спиной шли различные кривотолки, сплетни и откровенная клевета, но столь изощренно, как это делала Нэнси, делать не мог никто.
Женщины особый народ. То, на что мужчины порой смотрели как на досадную мелочь, не стоящую никакого внимания, ими  иногда раздувалось до трагедии  с совершенно не предсказуемыми последствиями. Женская ненависть, ложь и жестокость иногда принимали абсолютно гипертрофированные формы и перехлестывали все фантазии реально мыслящих людей.
Лаура мучилась вопросом, почему это было так.  И, как женщина, нашла для себя только один  физиологический ответ, заложенный природой в самую женскую суть: материнство и ответственность за выживаемость своего ребенка и свою собственную. Именно это, по ее мнению, повергало женщин прибегать к самым низким и подлым средствам в достижении своих целей. Жестокость самки иногда превалировала над всеми самыми разумными доводами ума.
Здесь в своем доме она чувствовала умиротворение  и полный покой, как корабль, спрятавшийся в тихой бухте от грозного рева  разрушительной стихии. Здесь она восстанавливала силы, врачевала раны от незаслуженных обид и оскорблений  и снова расправляла спину и плечи перед своими врагами, готовая встретить их с высоко поднятой головой. Никто и не предполагал, сколько слез было пролито за внешне благополучным фасадом ее жизни, которые не были приняты в их обществе,  и которых она стеснялась, как ребенок, желающий поскорее стать взрослым.
Жизнь, подобно ветру, разметала ее друзей по разным сторонам. И встречи с ними становились все реже и реже, пока, наконец, почти совсем не сошли на нет. И только редкие звонки все еще напоминали им друг о друге да короткие SMSки  доносили издалека шутливые  весточки к праздникам.
Погруженные в суетливый  быт проблем, люди постепенно отходили друг от друга, ссылаясь на вечную занятость и скоротечность времени, оправдывая этим свою лень, равнодушие и безразличие ко всему, что не касалось их лично. Рвались старые связи, появлялись новые  нужные люди, называемые партнерами и сослуживцами, начиналась другая жизнь, в которой уже не было места  старым друзьям с их неспешной  беседой и старомодными  представлениями о долге, чести, любви и дружбе, какими они жили в молодости. Полоса отчуждения становилась все шире. И только изредка, узнав о чьем-то уходе из жизни, удивленно вскидывались брови, и что-то начинало сосать под ложечкой от  ощущения непоправимой беды, отдающей в самое сердце.
Лауру предавали не раз. Ей было знакомо это ощущение боли, нанесенное рукой невидимого врага, именующего себя другом. Она училась на своих и на  чужих ошибках, постепенно познавая всю мудрость жизни не по книгам и фильмам, а на своем часто горьком и жестоком практическом опыте.
Нет, она не разочаровалась в людях. Но жизнь часто сталкивала ее совсем не с теми, с кем ей хотелось быть. И порой ей казалось, что она заблудилась и просто идет не по той дороге, которая ей нужна. Тогда она мысленно включала свой внутренний компас, чтобы определить правильное направление. И, если ей это удавалось, продолжала выбранный путь.
Если бы ее спросили, какая она, она вряд ли бы сумела ответить на этот вопрос. В ее характере было столько всего противоречивого, что она и сама порой не знала, чего можно от нее ожидать. Женщины ее не любили, мужчины побаивались. И это вызывало у нее к одним такую же нелюбовь, а к другим  - огромное любопытство и желание понять, почему они ее так боятся и в то же время ищут искренности и  благосклонности.
Некоторые утверждения известных дам о том, что женщина не нужна в мужском мире, вызывали у нее едкую насмешку и дух полного противоречия, поскольку она всю жизнь работала с мужчинами и была вполне довольна своим положением в их обществе. Более того, она довольно лихо командовала ими и встречала с их стороны не только полное подчинение, но и одобрение своим действиям. Если же ей попадались такие, кто считал для себя унижением подчинение ей, она смело вступала с ними в бой,  принимая абсолютно все  условия их борьбы.  Она любила мужчин и почти открыто пренебрегала женским обществом, чего никогда не  скрывала ни от первых, ни от вторых. Было ли это приобретенное качество или врожденное, она  сказать не могла. Вероятнее всего и то и другое. Но сделав раз и навсегда свой выбор, Лаура ни разу не пожалела об этом.
Теперь, когда Нэнси готовила ей западню, она  желала дать ей достойный отпор и предвкушала финал, которого не ждет никто.
                43
Нэнси считала себя женщиной  необычной. Она не только всегда подчеркивала свое внешнее превосходство над всеми стальными, но и открыто заявляла, что обладает  некоторыми сверхспособностями, которые позволяют ей предугадывать многие события.  У Лауры эти похвальбы вызывали смех, ибо вся напыщенность  Нэнси не могла не вызывать улыбку и тем больше, чем сильнее она подчеркивала свою необыкновенность. Все это было той интуицией, какой обладает большинство женщин, особенно когда это касается  детей. Кроме того, это было еще и средство подавления  своих соперниц и Вальтера, которым она просто навязывала свои взгляды, пытаясь внушить им свою неординарность и подчеркнуть  их ничтожество перед ней.
Нэнси караулила приезд Лауры, как  хищник,   жертву. Она уже предвкушала свою победу и считала, что ее расчет абсолютно верен, и она загнала свою соперницу в ловушку.   Как бывает в таких случаях, Нэнси недооценила Лауру, и теперь не могла понять, почему она не может дозвониться Рою и даже Саре, которая не отзывается на ее звонки и хранит непривычное для нее молчание.
Нэнси поняла, что она где-то промахнулась. И Лаура успела предпринять ответные меры, приведшие ее к временной изоляции. Не надеясь больше на телефон, она рванула к Саре сама. И прямо с хода, не дав ей помниться, в лоб спросила:
- ОНА приехала? ОНА была у тебя? – От неожиданности Сара стушевалась. Она растерянно кивнула, и Нэнси перешла в наступление. – Гадина, - прошипела Нэнси, - значит, ты уже перешла на ее сторону? Я должна была это предусмотреть, вы все здесь продажные твари и ты, и Рой, и ОНА, ВСЕ! – Нэнси задохнулась от гнева и обиды.
Сара все также растерянно хлопала глазами, не зная, что сказать. Оскорбления, которые Нэнси вылила ей на голову, плохо доходили до ее испуганного сознания. Сара трусила. Она что-то начала бормотать, пытаясь  оправдаться перед Нэнси, но остановилась, прерванная ее очередным криком.
- Почему вы все против меня? – Истерическим голосом вопила Нэнси.  – Мы же все решили вместе! А теперь вы бежите, как крысы, с тонущего корабля?  Вы оба – и ты и Рой! Что такого она могла вам сказать?
- Я не знаю, - забормотала Сара. – Мы ничего не решали. Я не видела Роя. Я не понимаю, что ты имеешь в виду!
- О чем вы с ней говорили? – Продолжала наступать Нэнси. – Что ты ей рассказала, дура! Сколько раз говорили тебе, чтобы ты держала язык за зубами!
Сара побагровела и надула свои толстые губы.  Она, молча, выслушала тираду Нэнси и, наконец, с усилием выдавила из себя:
- Я последую твоему совету, Нэнси, и больше не скажу ни слова. Что касается ваших дел с Роем, то я не причастна к ним и прошу не вмешивать меня  в ваши интрижки. Мне совершенно ни к чему ссориться с Лаурой из-за вас!
Нэнси поняла, что перегнула палку, но Сара на этот раз была непреклонна и не поддавалась ни на какие уговоры. Она  сильно оскорбилась и всем своим  видом показывала это, не желая больше  мириться со своим унижением. Нэнси поняла, что теперь Сара не скажет ни слова и, не простившись с ней, выскочила на улицу.
«К Рою, к Рою, - стучало у нее в голове. – Ясно, что Лаура приехала. Успела ли она обработать его, как Сару? Если да, дело плохо. Она наверняка что-то удумала. Не зря же она заткнула эту болтушку! И что они успели ей наболтать оба! У Роя тоже вода не удержится, и языком он метет не хуже любой бабы!».
Нэнси вырулила на улицу и понеслась к дому Роя, на ходу соображая, как заставить его  разговориться, если Лаура и ему  заткнула рот.  Ее чувство ненависти к ней нарастало тем сильнее, чем  достойнее она оказывала ей сопротивление. Нэнси понимала, что теперь Лаура не останется в стороне и не будет  наблюдать  за происходящим, избегая с ней личных встреч и прямых контактов, она готова к схватке и идет к этому полным ходом.
Рой был пьян и невыносимо груб. Он встретил Нэнси в затрапезном виде, опухший и расхристанный  до безобразия. Он продолжал пить  и едва ворочал языком. Сквозь все ругательства, которые он отпускал в адрес  Лауры и в ее собственный, Нэнси поняла, что  Роя тоже заткнули по всем правилам. И вряд ли он станет теперь  помогать  ей в готовящейся драке с ненавистной соперницей.
Обида раздирала ее. Все, что она наметила, рушилось. А что было на уме у Лауры, она не знала. Нэнси вспомнила про Томми. Да Томми мог ей помочь. Но она не знала ни его адреса, ни его телефона. На все ее вопросы и уговоры Рой отвечал одной фразой:
- Пошла прочь!
Нэнси судорожно искала его телефон. Там, в мобильнике, должен был быть номер Томми. Наконец, она нашла его около компьютера, и пока Рой опорожнял очередной стаканчик виски, позвонила ему.
- Томми, мальчик  мой, -  в отчаянии закричала она, - нам срочно нужно увидеться.  Это важно. Я у Роя, приезжай сюда!
- Тетя Нэнси, - голос Томми был растерянный и испуганный, - нам не надо встречаться с Вами. Я не хочу ни о чем говорить. Решайте Ваши дела сами. Лаура запретила говорить с Вами.
- Томми, - испугавшись, что он бросит трубку, запричитала Нэнси, - послушай меня! Только не бросай телефон! Я должна сказать  тебе, я покажу тебе кое-что. Ты должен передать это отцу. Ему нужно знать. ОНА…- Нэнси сделала выразительную паузу, - это ее рук дело, он должен знать. Прошу тебя!
   Томми молчал и Нэнси поняла, что он колеблется. Она усилила свой натиск, надеясь переломить  его, и снова закричала умоляющим голосом.
- Томми, ты уже большой, ты должен понять меня. В жизни не всегда все просто. Это касается всех нас, и отца тоже. Он сам во всем должен разобраться! Прошу тебя!
- Хорошо! – Сдался Томми. – Я приеду, ненадолго. Ждите!
Нэнси облегченно вздохнула. Рой по-прежнему тянул виски и, кажется, совершено не замечал ее. Она покачала головой.
- Сейчас приедет Томми, - сказала она, желая подготовить  его к предстоящей встрече. – Перестань пить, ты уже и так перебрал сверх всякой меры.
- Не твое дело, - огрызнулся  Рой и подвинул бутылку к себе поближе. – Не вздумай командовать здесь, - продолжал он, - я не твой дурачок  Джо, которому ты морочаешь голову. И зачем ты вызвала мальчишку?   Ты хочешь поссорить его с Лаурой? – Он набычился и смотрел на нее тяжелым пьяным взглядом. – Не мешай им, ты плохо кончишь, если не прекратишь  делать ей гадости. Оставь мальчишку в покое и уходи отсюда!
Рой попытался  встать, но  ноги не слушались его, и он плюхнулся обратно на диван. Глаза его постепенно совели, пока  он снова не заснул. Рой не слышал, как приехал Томми, и как Нэнси увела его  в гостиную, чтобы не разбудить  разговором. Там, усевшись словно хозяйка, она вела  с ним свою беседу.
- Ты не хочешь со мной встречаться? – Издалека начала она. – Это Лаура? Она заставила тебя избегать  меня? – Томми кивнул. – Я так и знала, - Нэнси покачала головой. – Когда она приехала?
- Вчера, - ответил Томми. – Она появилась неожиданно и вызвала меня к себе.  Мы много говорили  с ней, и я задал ей все вопросы, которые меня интересовали. Она ответила на все. Тетя Нэнси, прошу Вас, не надо больше ни о чем меня расспрашивать, и если Вы вызвали меня из-за того, чтобы я обо всем доложил Вам, то не стоит тратить время. – Он попытался встать.    
 - Сядь, - резко сказала Нэнси. – Мне нужно увидеть Вальтера. Ты знаешь, где находится твой отец?
- Нет, - вздохнул Томми. – Лаура ничего не говорила об этом. – Он почувствовал, что Нэнси опять начала вытягивать из него все, что он знает, и решил замолчать. – Говорите, что Вам надо, или я уйду, - отрезал он.
Нэнси заволновалась. Третья осечка за день – это уж слишком! Такой шустрости  и ловкости от Лауры она не ожидала. Голова Нэнси раскалывалась от  боли и сумбурных мыслей, которые никак не хотели  выстраиваться в стройный  четкий ряд логической цепочки, с чьей помощью  она собиралась убедить Томми.
- Книжка, - потирая лоб, произнесла она. – Он должен прочитать ее и найти автора. Это ОНА, - Нэнси не хотела даже произносить имя Лауры, - он должен знать это.  И ты, - она посмотрела на него, - ты тоже непременно должен знать про  это. И еще. Передай ему, что мы должны встретиться, обязательно. Обещай мне, что ты выполнишь мою просьбу.
- Не Вы первая говорите мне про эту книжку, - Томми явно это не нравилось, - я знаю про нее. Я прочитаю. А что касается отца, то все зависит  не только от  меня. Я ничего толком не знаю и ничего не могу обещать, - он посмотрел ей в глаза. – И, пожалуйста, не звоните мне больше. На все Ваши вопросы и просьбы может ответить только ОНА.
Томми встал. Нэнси не стала больше удерживать его. И только когда увидела, как отъезжает его автомобиль, тихо заплакала от  собственного бессилия и злости.
                44
Сара решила больше не звонить Нэнси. Она сильно обиделась на нее и считала  себя совершенно незаслуженно оскорбленной. Даже ее обычное любопытство  не подстегивало ее к общению.
Сара впервые по-настоящему испугалась. Она почуяла, что влезла во что-то гораздо серьезнее, чем  всегда. И все ее другие интрижки, в которых она   раньше участвовала, были просто обычными сплетнями по сравнению с этой ситуацией. Поведение Нэнси ее шокировало. Если бы это был Рой, все было бы понятно. Нахальный сноб, любивший только себя, мог позволить себе любую гадость по отношению к кому угодно. Но Нэнси…После всего того, на что она претендовала в глазах Сары и как представлялась всем в ее окружении,  сама она выглядела такой же обычной бабой, которых всегда так усердно презирала и высмеивала.    Ее напыщенный имидж «дорогой  женщины» рухнул. Сара была разочарована.
Теперь она полностью была на стороне Лауры и даже радовалась, что смогла предупредить ее о намерениях Нэнси. Она утешала себя тем, что  дружит с Лаурой уже давно, и никогда она не втягивала ее  в какие-то сплетни и махинации. И все, в чем она сейчас барахталась, было только с подачи Нэнси и отчасти Роя, тоже большого любителя всяких интрижек.
Сара окончательно решила реабилитировать себя во мнении Лауры. Вспомнив, что она обещала ей позвонить, она, отбросив все сомнения, взялась за телефон. Ответа долго не было,  и Сара начала волноваться. Наконец, Лаура ответила.
- Это я, - тревожно произнесла Сара. – Нэнси была у меня. Мы поссорились. Она очень интересовалась тобой и нашим разговором.
- Надеюсь, ты не проболталась? – Спросила Лаура, понизив голос, как будто опасалась, что их могут подслушать. – Из-за чего вы поссорились?
- Я не сказала ей ничего, - с гордостью за себя подтвердила Сара. – Она решила, что я предала ее и очень разозлилась. Я не знаю, какие у вас с ней дела, - Сара многозначительно помолчала, - но эта книжка здорово разозлила ее и стала последней каплей ее терпения в отношении тебя. Рой тоже,  по-моему, хорошо мутит воду. Советую тебе держать ухо востро.
- Спасибо, - коротко поблагодарила Лаура. – Прими и ты мой совет – не лезь больше ни в какие интрижки и подальше держись от сплетен. Не всегда все может закончиться благополучно даже для тех, кого это не касается.
«Двое дерутся – третий не лезь, бит будешь!» – Подумала она про себя. А вслух сказала:
- Вероятнее всего, что Рой тоже отойдет в сторону. Но если Нэнси полезет к нему напролом, он не будет с ней церемониться.  Томми мало что знает, так что ей остается только один выход – на меня.  Думаю, в ближайшее время ее прорвет. Не переживай, Сара, - подбодрила она подругу. – Что Бог ни делает – все к лучшему!
Сара облегченно вздохнула. «Пусть как хотят, - сказала она себе, - мое дело – сторона.  Еще неизвестно, чем все закончится. Надо быть осторожнее».
Лаура была готова. Теперь она, вся сжавшись в комок, ждала свою добычу, как хищная кошка, в засаде. Она хорошо знала Нэнси и понимала, что она не становится на полпути и не отстанет ни от нее, ни от Вальтера, ни от Томми. Поэтому нужно было еще до отъезда и до операции Вальтера решить  наболевшие вопросы, которыми всех третировала Нэнси и,  наконец,  поставить  точку.
Лаура хотела уехать спокойной, чтобы не опасаться очередного лукавства со стороны Нэнси, и дать Вальтеру окрепнуть после больничной койки. То, что Нэнси будет искать с ним встречи, Лаура нисколько не сомневалась. В их отношениях  тоже было много неясного  и обманного. И Нэнси, постепенно поняв с возрастом, что ее золотое время давно прошло и что теперь, оставшись без мужнего прикрытия,  она совсем никому не нужна,  начнет лихорадочно цепляться  за этот последний шанс, не гнушаясь никакими средствами,
Лаура не знала про предстоящий развод между Джо и Нэнси, но во всем ее поведении уже сквозил ветер разрыва, который с каждой вспышкой ее гнева укреплял это мнение еще больше. Они совершенно нигде не появлялись  вместе,  и можно было ожидать этой новости со дня на день. Лаура понимала, что как только это произойдет, Нэнси ринется во все тяжкие, сломя голову, и сдерживать ее станет еще сложнее.
Но сейчас Нэнси  чувствовала себя просто  побитой собакой, которую отовсюду вышвырнули вон и которая никому не нужна. Ее последний разговор с Томми почти не оставил ей шансов, и она прекрасно понимала, что нужно звонить самой Лауре. Она ненавидела, презирала, клеветала на эту женщину, но теперь только она могла помочь ей и прояснить всю ситуацию.
Нэнси не звонила и  никуда не выходила из дома несколько дней. Ее телефон хранил гробовое молчание. Ни Сара, ни Рой, ни другие ее приятели не давали о себе знать, как будто совершенно забыли про нее.  «Им нет до тебя дела, - звенела в ушах глухая немота. – Ты никому не нужна. Ты растеряла все. Каждый сам за себя». Нэнси убеждала себя, что не все так плохо, и вот сейчас раздастся веселый голос Сары, и она начнет стрекотать свою обычную чепуху. Или Рой позвонит с вечной ухмылкой очередной новой сплетни, которую он подобрал среди своих дружков на последней попойке. Или Томми…
Тишина уже давила ей на уши, и она, обессилев от  напрасного ожидания и собственного самообмана, сама набирала номер за номером, надеясь услышать знакомые голоса еще вчерашних друзей. Но телефоны молчали, отвечая ей длинными нудными гудками, как будто их хозяева оглохли и не слышали, как она  тонет в этой немой пустоте и просит их протянуть ей руку.
Именно теперь она поняла, что те люди, которыми она так пренебрегала, над кем  потешалась за их спиной, почитая себе неровней,  и над которыми так царила, и составляли все ее окружение.   И они  совсем не хуже ее. И не они, а она зависит  от них. И теперь, когда они все  отвернулись от нее, она осталась один на один со своим сильным врагом, которого  она также недооценивала раньше, и который переиграл ее  уже сейчас.
Лаура…ненавистная, презренная выскочка, с карманом непонятно откуда взявшихся денег, с измененным именем, с непонятными возможностями, которые закрывают ей пути и лазейки и отбивают охоту у различных людей  связываться с ней и даже просто общаться. Она стоит у нее на пути и ждет, когда она, Нэнси, поклонится ей и попросит о помощи. Не дождется!
«Я лучше подохну, - думала Нэнси, - но не поползу к ней на карачках, как она хочет! Это уж слишком! Пусть  она торжествует, если хочет, но полной победы ей не видать! Нэнси Диман никогда не будет ей кланяться!».
Нэнси опять ошиблась. Лаура совсем не хотела ее унижения. У нее были совершенно другие планы, и она четко и неторопливо воплощала их в жизнь, терпеливо выжидая очередного срыва Нэнси. Ее расчет оказался верным.  Бойкот дал свои результаты. Нервы Нэнси не выдержали.
                45
Рой проснулся с тяжелой головой. Он с трудом приподнялся на диване и оглянулся вокруг себя. На столе стояла пустая бутылка виски и два грязных стакана. Он смутно припомнил события минувшего дня и засунул пятерню в  спутавшуюся шевелюру. Рой никак не мог понять, приходили ли вчера Нэнси и Томми, или это ему приснилось. Он медленно встал и поплелся в ванную умываться.
  - Пьяная свинья, - обозвал он себя, увидев в зеркале опухшее заросшее щетиной лицо. – Кажется, я здорово надрался. Голова гудит, как котел. – Он сунул ее под струю холодной воды и облегченно зафыркал. – Однако,  черт побери, я не помню, что вчера было.
Он  кое-как вытерся полотенцем  и  снова поплелся  в кабинет. Его мутило, и противная дурнота то и дело подступала к горлу. Рой достал новую бутылку и  немного налил себе в стакан. Выпив, он почувствовал облегчение. И память понемногу начала проясняться.
- Эта стерва вчера  все-таки здесь была, - выругался он, увидев телефонный номер Томми в своем мобильнике. – Она звонила ему. Бабе неймется нарваться на скандал, и она втягивает  все новых лиц. – Он сердито засопел. – Нэнси, ты огребешь по-полному, - прорычал он, набирая номер Томми.
- Эй, парень, - с ходу начал он, не давая Томми опомниться, - какого черта ты приволокся ко мне вчера с этой шлюхой? Я, кажется, не звал вас в гости.
- Извини, Рой, - смутился Томми, - я не сам. Лаура просила меня не встречаться с ней.  Нэнси звонила с твоего телефона. Она была уже там. Я думал, ты в курсе.
- Я надрался, как свинья, и почти ничего не помню, - признался Рой. – Она всегда влезет в самый неподходящий момент. Что она хотела от тебя?
- Она хочет встретиться с отцом и просила, чтобы я передал ему эту злосчастную книжку. – Томми  помолчал. – Я прочитал ее. Она действительно касается нас всех. Мне неприятно, Рой.
- Не вздумай что-нибудь делать за спиной Лауры, - посоветовал Рой. – Лучше расскажи ей все честно. Тебе меньше, чем кому-либо нужно с ней ссориться. Наплюй на все и делай свое дело. Пусть Нэнси колупается в своих делишках сама.
- Спасибо, Рой, я понял, - ответил Томми. – Я позвоню Лауре сейчас же.  И пусть они сами решают свои проблемы.
- Молодец, парень, - одобрил Рой. – Лаура сумеет поставить ее на место.  И я помогу ей в этом. До скорой встречи, малыш!
Рой положил трубку. Нэнси воспользовалась его домом, всколготила мальчишку, ведет себя здесь, как хозяйка, - ему это явно не нравилось. Он никогда не позволял женщинам  вертеть собой и не давал им никакой воли, а эта наглая особа примчалась сюда, как к себе домой, и дискредитирует его в глазах  мальчишки, давая повод к самым грязным сплетням. Этого Рой простить не мог. Он полистал свою записную книжку и нашел телефон Пола Смита.
- Хэллоу, Пол, как дела? – Бодро начал он. – Мне нужен телефон Джо Димана. Вы ведь с ним приятели, не так ли?
- Как будто, - с некоторой настороженностью ответил Смит.  Рой не входил в его круг. – Зачем он тебе понадобился?  Кажется, ваши интересы нигде  не пересекаются!
- Теперь пересекаются, - заверил Рой, - и еще как! Не тяни время, Пол. Он действительно мне очень нужен.
- О*кей, записывай, - Смит продиктовал ему номер Джорджа Димана. – Только не ссылайся на меня. Джо последнее время сильно не в духе.
- Мог бы и не предупреждать, - успокоил его Рой. – Я не маленький мальчик, чтобы подставлять своих людей. Будь здоров, Пол! 
Рой довольно потер руки. Он решил как следует прищемить Нэнси хвост руками ее муженька, а заодно и прощупать, что это был за тюфяк, который позволяет своей жене совершенно безнаказанно публично наставлять себе рога.
- Мистер Диман? – Осведомился он, услышав в трубке высокий баритон. – Это Рой Фостер. Не трудитесь вспоминать мое имя, мы не знакомы с Вами, - сказал он в ответ на молчание с той стороны. – Я должен Вам кое-что сказать и прошу Вас встретиться со мной.
- В чем дело? – Сухо прозвучало в трубке. – Я очень занят и у меня нет времени для встреч. Говорите прямо, что Вам нужно, или я положу трубку.
- Даже не знаю, как начать, - Рой сделал многозначительную паузу. – Ваша жена…Одним словом, она слишком интересуется чужими делами, и это не всем нравится.
- Меня не интересуют ее интрижки, - отрубил Джо. – Мы уже почти в разводе. Я не хочу копаться в ее грязном белье. Если Вас  волнует именно это, то Вы обратились не по адресу.
- Именно это и по адресу, - невозмутимо ответил Рой. – Если Вас заботит общественное мнение и Ваш бизнес, то потрудитесь  встретиться со мной.  В противном случае я не гарантирую Вам успеха на этом поприще.
Рой услышал глухой стук, напоминающий удар кулака о стол, и  невнятное бормотание Димана.
- Хорошо, - наконец сказал он, - приезжайте прямо ко мне в офис. Здесь нам никто не помешает. И прошу соблюдать конфиденциальность Вашего звонка и нашего разговора. Мне не нужны лишние уши и рты.
- Добро, - обрадовался Рой, - я буду у Вас через пару часов. Надеюсь, что Вы тоже будете скромны.
Рой тщательно выбрился и надушился. Ему хотелось, как всегда, оказать самое благоприятное впечатление на своего собеседника. Он по-спортивному оделся, слегка перекусил и поехал к Диману вполне собой довольный и даже радостный. Ему не терпелось познакомиться с «рохлей», как он окрестил про себя Джо Димана,  и вставить  Нэнси перо в задницу, чтобы навсегда отвадить  ее от себя.
Фирма Джорджа Димана не произвела на него должного впечатления. Рой отметил, что по всему видать дела его шли не ахти. Рой быстрым взглядом оценил всех встречных женщин и хмыкнул. Красоток явно не было. Небрежно бросив секретарше, что его ждут, он бесцеремонно двинулся в кабинет  Джо. Диман сидел, опустив голову над какими-то бумагами.
- Я Рой Фостер, - услышал он от вошедшего  красивого мужчины крепкого спортивного  сложения. – Я звонил Вам. Нам есть о чем поговорить.
- Садитесь, - пригласил Диман, указывая на рядом стоящее кресло, - слушаю Вас. Только не лейте воду, говорите по существу. Я бизнесмен и дорожу своим временем. – Он нажал на кнопку. – Два кофе, пожалуйста, -  вошедшая секретарша зыркнула на Роя любопытным взглядом. – Приступайте.
- Ну что ж, я тоже человек дела, - усмехнулся Рой, - будем брать быка за рога. – Он замолчал, пока секретарша ставила перед ними поднос с кофе и печеньем. – Мне не нравится поведение Вашей жены. Она  чрезмерно много уделяет внимания делам посторонних людей, и это не может не раздражать, поверьте мне. Особенно, когда ее об этом не просят и не нуждаются в ее услугах. Вы понимаете, о чем я говорю?
-  Пока нет, - ответил Диман, - говорите яснее. И потом я уже сказал Вам, что мы почти в разводе, и меня не интересуют ее личные взаимоотношения с кем бы то ни было.
- Даже с Вальтером Брауном? – Рой сделал невинную мину, увидев, как исказилось лицо Димана. Он явно задел его за живое. – Она снова лезет в его семью, и я опасаюсь, что это будет иметь  самые неприятные последствия и для него и для Вас.
- А почему  Вы так волнуетесь об этом? - Прищурившись и вздернув свой острый носик, спросил Диман. Его верхняя губа с нависающими над ней усами задергалась. – Какой интерес имеете здесь Вы?
- Я – никакого, - усмехнулся Рой. – Просто мне жаль сына этого Брауна, которому она начала морочить голову. Мальчишка учится и, может быть, от этого будет толк, а она снова втягивает его в свои интриги да вдобавок вмешивает в это меня. Мне не нужны неприятности, я привык жить спокойно и в свое удовольствие. И не позволю, чтобы какая-то баба использовала мое имя и дом для своих грязных делишек!
- Она общается с сыном Брауна? – Удивился Джо. – Первый раз слышу об этом. Откуда он взялся? О нем давно ничего не было слышно.  Никудышный оболтус и только.
- Да, Томми Браун не подарок, - подтвердил Рой.- Но ему чертовски повезло. Мало того, что он неплохо поет, так он подцепил еще и богатенькую  бабенку, которая платит за его обучение у одного из лучших профессоров вокала. Имя профессора Крафта  Вам ни о чем не говорит?
- Нет, - отрицательно качнул головой Диман, - это не моя сфера. Я не интересуюсь пением. У меня более приземленные дела. Так в чем собственно дело?
- Эта женщина, которая платит за Томми, напрямую связана  с его отцом. Как я понял, у него серьезные проблемы со здоровьем,  и она пытается ему помочь. А Нэнси вбивает клинья и носится с книжонкой Дика Лорэнса, обвиняя ее во всех грехах. Томми сам еще не видел отца, а Ваша благоверная рвется к нему, закусив удила.
- Кто она? – Спросил Диман. Рой почувствовал, что он задергался, глаза его испуганно забегали. – Вы можете назвать ее имя?  Где она их всех подцепила? Вальтер Браун в психушке, уже давно. А Томми… с ним одни неприятности. Что касается книжки, то если бы она поменьше болтала сама, ее наверняка бы не было.
- Ее зовут Лаура Майнгрэв, - внимательно наблюдая за реакцией Димана, произнес Рой. – И я думаю, что Вальтера Брауна уже нет в психушке. Это серьезная и опасная баба, сэр, доложу я Вам. Все не так просто, и Ваша женушка играет с огнем.
Глаза Димана забегали еще быстрее. Он вспотел и имел довольно жалкий побитый вид. «Слабак, - подумал Рой, испытывая к нему  необъяснимую брезгливость, - такой никогда не удержит в узде бабу вроде Нэнси. Ей впору надевать намордник, чтобы утихомирить. А он раскис, как слизняк, и сидит потеет от трусости».
- Хорошо, - почти шепотом ответил Диман, - я поговорю с ней. А сейчас прошу оставить меня одного.
                46
Звонок Джо окончательно вывел Нэнси из себя. Он говорил с ней грубо и презрительно и почти орал в трубку. Она не ждала его звонка и поначалу даже обрадовалась, предположив, что это добрый знак. Но услышав срывающийся на визг голос  мужа, долго не могла понять, в чем дело.
- Потаскушка, - визжал Джо, - ты опять начала свои  грязные шашни с Вальтером! Дождись хотя бы нашего официального развода, чтобы меня не тыкали в твое  говно носом!  Я не обязан прикрывать твое грязное белье  своим именем!
- Что ты несешь? – Опешила Нэнси. – Если ты опять напился, советую тебе проспаться. И не смей на меня орать!
 - Мне надоело твое вечное вранье, - не унимался Джо. – Ты как всегда не причем и держишь всех за дураков.  Я же знаю, что ты встречалась с Томми и собираешься  к  Вальтеру.  Может быть, ты хотя бы скажешь мне, кто такая Лаура Майнгрэв?
Нэнси запнулась. Ей стало дурно, руки задрожали,  и она чуть не выронила трубку.   Трясущиеся губы не могли выговорить  ни слова, и по щекам текли  горькие соленые  слезы. Капкан захлопнулся.
- Кто тебе рассказал про нее? – Еле выговорила она после продолжительной паузы. – Или это  она сама решила с тобой познакомиться?
- Неважно, - проговорил Джо, поняв, что зацепил Нэнси за самое больное, -   главное, что я теперь в курсе твоих дурацких выходок. Когда ты успокоишься и перестанешь позориться? Над тобой смеются, и ты подставляешь под удар меня!
- Эта мразь, с которой ты имеешь дело, - зашипела Нэнси, - и есть та самая любовница Вальтера, Диана Крейс. Твоя мечта сбылась. Наконец, ты познакомился с ней. Ну, как? Она произвела на тебя впечатление? Можешь радоваться, она увезла Вальтера из психушки, и я не знаю, где он.
Джо промолчал. Ему не хотелось подставлять Роя Фостера, он хорошо помнил про их уговор. «Если Нэнси думает на нее, - решил он, - пусть будет так. Это подхлестнет  ее ненависть и развяжет ей язык».
- Мрак! - Продолжала Нэнси. – Эта баба переменила имя, разбогатела и непонятно чем занимается. Она напугала тебя? – В трубке послышался смешок. – Ты всегда был трусом, Джо!
- Пошла ты к черту! – Взбеленился Джо. – Хорошо быть храброй за моей спиной. Посмотрим, что ты запоешь, когда останешься одна и никому не будешь нужна! Если эта баба выучит  тебя хоть чему-нибудь, я буду ей благодарен  и  рад. Наверное, об нее ты поломала не один зуб, раз так бесишься  и ненавидишь ее. Хорошо же она дала тебе по мозгам, Нэнси! Я рад, искренне рад!
Нэнси отшвырнула телефон в сторону. «Это уж чересчур, - стучало в ее голове. – Такого я терпеть не стану!».
Она не сомневалась, что это месть Лауры. Но то, что сюда был втянут Джо,  разозлило ее до такой степени, что она потеряла голову. Наскоро собравшись, она вызвала такси. Ехать самой в таком состоянии она была не в силах. Мысли бурей носились в ее голове, обгоняя друг друга.
«Нужно узнать ее адрес, - звенело в ушах. – У кого? Кто может знать, где она живет? Томми, Рой, Сара – все они на ее стороне и ничего не скажут. Остается профессор Крафт. Этот милый старичок, который так любезно за меня заступился, безусловно, знает ее адрес. Вряд ли он участвует во всех этих делах, значит, он выручит меня еще раз».  Нэнси впервые за все время улыбнулась.
«Я молодец! – Похвалила она сама себя. – Пока ты вчера дрых и храпел, как грязная свинья, Рой, я не теряла время даром. Вот они телефоны всех действующих лиц нашей общей драмы, - она полезла в  свой мобильник, - Томми, Лаура, а вот и профессор Крафт! Так, - Нэнси набирала его номер, - сейчас я узнаю, где нора этой гадины и тогда – берегись!».
- Мистер Крафт? – Любезно спросила она, когда услышала несколько хриплый мужской голос. – Прошу прощения за беспокойство, это Нэнси Диман.
- Да, это я, - услышала она недовольный ответ старика. – Вы позвонили не во время! Я занят, у меня урок. – Он помедлил. – И простите, я не припомню Вас.
- Здравствуйте, мистер Крафт, - ничуть не смутившись,  ответила Нэнси.  – Еще раз извините меня, я старая знакомая семьи Томми Брауна, помните, там, на вечере…- Нэнси замолчала, соображая, не с ним ли идет урок у Крафта.
- Томми сейчас здесь нет, - поспешил ответить профессор, -  а мне некогда. Говорю Вам, я занимаюсь. Звоните ему домой.
- Вы не поняли, - с облегчением вздохнула Нэнси, -  я не по поводу Томми. Не будете ли Вы так любезны дать мне адрес  его опекунши Лауры Майнгрэв. Мальчика нет дома, а мне очень нужно повидать ее и срочно. Пожалуйста, профессор, я буду Вам так признательна!
- Подождите, - Крафт что-то забурчал и положил трубку. Несколько минут ожидания показались Нэнси вечностью. – Записывайте, - наконец услышала она голос старика, -  диктую:  Саймон-стрит, 11 а. И попрошу Вас больше не звонить во время моих уроков. Я не буду больше делать для Вас исключений, даже из-за Вашей необыкновенной вежливости. -  Он сурово кашлянул вместо прощания и отключил телефон.
 Нэнси ликовала. «Будет и на моей улице праздник, - торжествовала она.-  Сейчас я обрушусь на  Лауру, как снег на голову. И пусть она думает, как ей вывернуться, когда я припру ее к стенке.  Не нужно держать Нэнси Диман за дурочку!  Пусть она это знает!».
Такси  подвезло ее к особняку,  и прежде чем войти, Нэнси внимательно оглядела внешний фасад дома. Все вокруг было ухожено, чисто  и прибрано. У входа  выбритый и вылощенный, в строгом сером костюме стоял светловолосый мужчина средних лет. Он услужливо двинулся ей навстречу и, указав на дверь, произнес:
- Вас давно здесь ждут, миссис Диман, следуйте за мной! – Он любезно распахнул перед ней дверь.
Нэнси похолодела. «Что за черт! – Подумала она. – Лаура ждет меня и давно? Значит, я наивно полагала застать ее врасплох, а между тем она поджидает меня  с караулом! Не мудрено, что все попряталась в щели, как тараканы. Видимо, она хорошо сумела заткнуть всем рты, и я последняя, кого осталось  добить».
- Вот мы и встретились, - на правах хозяйки дома начала разговор Лаура. – Ты подзадержалась, Нэнси. Я думала, ты приедешь или позвонишь гораздо раньше. Признаюсь, я жду тебя давно. Лаура сидела в гостиной. Нэнси ничего не видела кроме ее лица, спокойного, не насмешливого, как она ожидала увидеть, и немного усталого. Кивком отпустив сопровождающего, Лаура жестом пригласила сесть. Нэнси молча опустилась в кресло и выжидательно посмотрела на нее. Некоторое время две женщины смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Обе собирались с силами, как будто готовились дать последний бой, начавшийся их немым   диалогом.
- Еще бы! - Прорвало Нэнси. – Ты сделала все, чтобы оставить меня одну. Ты увезла Вальтера, изолировала от меня Сару, Роя и Томми и даже не побрезгала втянуть сюда моего Джо! Ты хорошо научилась мстить, Лаура. Но ты не учла одного: деньги тоже не все могут. Ты купила Томми, но купить Вальтера тебе не удастся! Он не любит тебя! Он любит меня! И что бы ты ни писала в своих книжонках, он не поверит ни одному твоему слову!
- Относительно изоляции ты угадала, - спокойно подтвердила Лаура. – Я это сделала только из-за твоих бесконечных интриг, от которых уже давно порядком устала. Что касается твоего мужа – я здесь не причем, ищи другого, кто хотел бы тебе насолить. Я думаю, это не так сложно. А любовь…Лучше оставим этот разговор. Ее нет, ты когда-то призналась мне в этом  сама, и не только ты. Не будем об этом. 
Что касается книжки, - Лаура улыбнулась, -  это не я. Впрочем, я думаю, что я знаю, этого автора. Ты и в этот раз напрасно  обвинила меня.
- Я не верю ни одному твоему слову, - опять повторила Нэнси. – Ты просто мне мстишь. Мстишь, как любая женщина, которой не везет в любви. Мстишь из-за зависти, из-за собственной ничтожности, ты же в сущности осталась той же мещанкой, какой и была, несмотря на свое богатство!
- Это твой портрет, - парировала Лаура, - не суди по себе, «дорогая женщина»!  Ты всегда презирала всех и считала себя выше других, хотя была ничуть не лучше остальных! Тебе повезло в жизни, и у тебя быстро закружилась голова, Нэнси!  Я всегда карабкалась сама, мне никто нигде не помог, и мне не за кого было спрятаться в этой жизни. Я повидала и хорошее и плохое, но мне никогда не было легко. Жизнь научила меня защищаться и побеждать, но никогда не мстить! И твое вранье за моей спиной не должно остаться безнаказанным.  Если я в чем-то и мщу тебе, Нэнси, то только тем, что говорю правду.
- Я хочу видеть Вальтера, - закричала Нэнси, - мне нужно поговорить с ним! Ты не имеешь права прятать его от меня! У тебя все равно ничего не выйдет! Он никогда не останется с тобой!
- Нет, - твердо сказала Лаура. – не надо его волновать. Пусть пройдет время. Ему сейчас очень нужны силы. А мы  на днях  встретимся у Сары, чтобы поставить все точки над  i.
- Гадина, - выдыхнула Нэнси, -  с каким наслаждением я влепила бы тебе пулю в лоб, чтобы посмотреть, как  ты будешь подыхать в луже собственной крови!
- Пожалуйста, в доме полно оружия, - сказала Лаура серьезно, - прошу за мной. – Нэнси недоверчиво посмотрела на нее и нехотя пошла следом.
Второй этаж. Комната в сумрачном освещении с отблесками развешанного холодного оружия. Мистическая тишина, навевающая мысли о вечности, и чье-то незримое присутствие, крадущееся за ними попятам.
– Это моя коллекция, - обводя комнату взглядом, произнесла Лаура. – Выбирай, что хочешь, или ты предпочитаешь, что-нибудь  поновее, - она положила перед Нэнси изящный дамский пистолет. – Только не забудь снять с предохранителя.
Лаура стояла всего в нескольких шагах. Нэнси ощутила в руках холодную гладкую сталь. Она прицелилась. «Он похож на детскую игрушку», - пронеслось у нее в голове, и рука ее задрожала.
- Сними с предохранителя, - подсказала Лаура, - и нажми на курок! Ну, что же ты! Я жду! – В голосе ее послышалась насмешка.
Нэнси затрясло, она швырнула пистолет в сторону Лауры и выбежала из комнаты. Ей было стыдно и обидно. Стыдно за то, что ей пришли такие мысли, и обидно, что она оказалась такой слабой, и Лаура знала и чувствовала это.
Внезапный выстрел оглушил ее. Нэнси опрометью бросилась назад и с колотящимся от ужаса сердцем вошла в комнату. Лаура стояла посередине с дымящимся пистолетом.
  - Если эта пуля была моя, то пусть она летит мимо, - сказала она, не обращая внимания на Нэнси.
                47
Лаура готовилась к встрече. Перед своим отъездом она решила  собрать всех, чтобы прояснить запутанную ситуацию. Ее разговор с Нэнси  укрепил ее мнение в том, что их отношения слишком сложны и враждебны, но в то же время она почувствовала в Нэнси  слабость женщины, судьба которой сложилась неудачно  и одиноко, несмотря на внешнюю и, казалось бы,  благоприятную  жизнь.
Все как-то попритихли, как будто боялись неожиданной развязки. Сара без своего обычного энтузиазма, шума и суеты вела нехитрые приготовления по указанию Лауры.  Она знала, что Лаура уезжает на следующий день и перед своим отъездом хочет разрубить этот гордиев узел интриг и сплетен, порядком ей надоевший и утомивший всех.  Она по-прежнему никому не звонила, предоставив инициативу Лауре, и общалась только с ней, коротко, настороженно и натянуто.
Рой делал вид, что ему все безразлично, и с фальшивым весельем принял приглашение посетить Сару. Он с привычной колкостью прошелся по ее адресу, осведомился, кто будет кроме него, и обещал быть, чтобы развеяться от скуки.
Томми явно перепугался. Он ничего не рассказал Лауре о встрече с Нэнси у Роя и теперь не знал, говорить ей об этом или по-прежнему  молчать, пока все не выйдет наружу само по себе. То, что Нэнси узнавала у профессора Крафта адрес Лауры, повергло Томми в панику. Он понял, что их встреча состоялась, но о чем они говорили, и чем все закончилось, он не знал. Лаура ничем себя не выдавала, а выяснять что-то у Нэнси было рискованно. Рой тоже вряд ли что мог об этом знать, и Томми затаился.
С Нэнси Лаура больше общаться один на один не хотела. Да и с ее стороны она чувствовала еще большую неприязнь после случившегося. Поразмыслив, она послала ей приглашение с посыльным, освобождая тем самым и себя и ее от прямого и неприятного для обеих общения. 
 Вечером компания потихоньку начала собираться. Сара, обычно щебетавшая без умолку, отошла в тень,  и роль хозяйки взяла на себя Лаура. Томми сел в угол и вел себя тихо,  стараясь не привлекать к  себе ничьего внимания. Всегда шумный и язвительный Рой  был напряжен и молчалив, тоже держался в стороне и даже ни разу не подошел к Томми.
Нэнси опаздывала, и Рой беспокойно посматривал на часы, как человек, у которого напрасно отнимают драгоценное время.
   Нэнси прислала положительный ответ и обещала быть  вместе с Джорджем.
 Старик Крафт был не  причем, и Лаура решила его не трогать.
- Нэнси не может без сюрпризов, - съязвил он. – Видимо, она считает хорошим тоном заставлять  других  ждать себя. А между тем, если бы не она, всего этого могло и не быть. – Он обвел вокруг себя рукой, показывая на присутствующих. -  Теперь, вероятно, нужно ждать еще чего-нибудь в ее духе.
- Нэнси должна приехать с  мужем, - объявила Лаура, - так что придется подождать, даже если это кому-то не нравится. – Она посмотрела в сторону Роя.
- Ну, да, - дернулся Рой, - надо обязательно тащить сюда  своего бывшего, чтобы выглядеть  поприличнее в глазах окружающих и обеспечить надежные пути отступления. – Он ухмыльнулся. – До этого она успешно обходилась и без него.
- Как бывшего? – Сара открыла рот. – Разве Нэнси в разводе? Она  ничего об этом не говорила, и я никогда об этом не слышала.
- Замолчите, Рой! У Вас и так слишком длинный язык! – Официальным тоном остановила его Лаура. -  А ты поменьше слушай его болтовню и не вздумай повторять это где-нибудь, - обратилась она к Саре. – Пусть они расхлебывают свою кашу сами.
 В гостиной повисло неловкое молчание. Чтобы как-то сгладить конфликт, Сара предложила выпить. И Рой  с видом знатока деловито начал разглядывать предложенные напитки.  
Компания несколько оживилась. Это был как раз тот случай, когда алкоголь давал нужный результат, снимая со всех напряжение и  неудобство  по отношению к неуклюжим выходкам некоторых толстокожих наглецов.
Наконец Нэнси приехала. Она стремительной походкой влетела в гостиную, совершенно не обращая внимания на едва поспевавшего за ней Джо. Оба были разгорячены и возбуждены, что выдавало их недавнюю ссору.
- Просим извинить за опоздание, - резким тоном произнесла Нэнси, - Джо никак не мог освободиться от дел. – Она сделала жест в его сторону. – Джо Диман, мой муж.
Сара посмотрела в сторону Роя, и он снова хмыкнул, давая понять, что он говорил правду, и Нэнси врет в очередной раз.
 - Сара Куинн, хозяйка, - представилась она, - а это мои гости: Лаура Майнгрэв, Рой Фостер и Томми Браун.
Джо внимательно посмотрел на Лауру, слегка кивнул Рою и холодно  глянул  на Томми. От неожиданности Томми растерялся и смутился. Джо явно не испытывал к нему никакой симпатии, а даже наоборот, давал понять, что не желает иметь с ним никаких дел.
- Теперь мы все в сборе и можем обсудить  наши дела, - Лаура вышла на середину  комнаты, - прошу не перебивать меня.
Она обхватила себя руками и, расхаживая взад и вперед, ни на кого не глядя, начала говорить.
- Завтра вместе с Томми я уеду по своим делам. Но до этого я хочу кое-что прояснить и для себя и для вас. Я не люблю, когда кто-то сует свой слишком длинный нос в мои дела и сплетает за моей спиной паутину из сплетен и интриг. Все, на что возможно, я дам четкий  и ясный ответ. Все, о чем я умолчу, не должно  далее подвергаться никакому обсуждению.
Итак, первое, что вас интересовало, откуда у меня деньги. Я отвечу на этот вопрос следующим образом: ни от мошенничества, ни от жульничества и ни от каких-либо других махинаций. Я всю жизнь работаю и не обязана давать вам отчет о своей жизни.  Считать деньги в чужих карманах не есть признак  честности и добропорядочности. И куда мне их тратить или беречь, буду решать я сама.
Лаура строго посмотрела в сторону Нэнси, затем перевела взгляд на Сару и остановилась на Рое.
 - Моя личная жизнь тоже не должна вас касаться. Насколько вам всем известно, я  человек свободный, и могу распоряжаться собой и своим временем по своему усмотрению. И не люблю, когда меня, как ребенка, в столь зрелом возрасте начинают учить  жизни те, кому самому впору было бы поучиться у других или, по крайне мере, помолчать.
- Кто бы говорил, - выкрикнула Нэнси, - ты сама везде и всюду лезешь со своими сплетнями! – Она встала и подошла к Лауре вплотную. – Разве не ты навешала Джо на уши лапшу про меня и Томми, а теперь стоишь здесь и читаешь нам  всем проповедь о благочестии? – Нэнси повернулась к  Джо.- Ну, скажи ей в лицо, что она врет, и сунь ей эту книжонку. Пусть она скажет, откуда все это взялось? – Нэнси обвела всех торжествующим взглядом. – Она и сейчас будет говорить вам, что она не причем. Но это она! И вот откуда у нее деньги!
Сара, бледная, как полотно,  сидела с расширенными от ужаса глазами. Томми   совершенно сжался в своем углу, предчувствуя разгорающийся скандал. 
- Это не так! – Твердо  и жестко возразила Лаура. – Я не встречалась до сегодняшнего дня с твоим мужем, за исключением той одной встречи, которая была много лет назад у вас дома и которую он вряд ли помнит, и не говорила с ним ни о чем ни раньше, ни теперь. – Она встретилась с Нэнси взглядом. – Я же ясно дала тебе тогда намек, кто это, - сказала Лаура, не отводя от Нэнси взгляда. – Ты так и не поняла меня? Тогда пусть твой муж здесь, при всех скажет, кто это был! Я жду, мы все ждем этого.
Нэнси стремительно подошла к Джо и тряхнула его за плечо.
- Ну, - сказала она, - кто у тебя был – она, - Нэнси ткнула пальцем в сторону Лауры, - или кто-то еще? Отвечай!
Джо опустил голову и молчал. Стало так тихо, что было слышно, как тикают настенные часы. Все ждали, что скажет Джо, но он по-прежнему молчал.
- Ладно, хватит догадок, - послышался голос Роя, - это я!
Все сразу обернулись  в его сторону.  Рой встал со своего места и вышел на середину. Теперь Джо поднял голову и смотрел на него вместе со всеми. Рой благодарно кивнул ему.
- Это я, - повторил он опять, - я приезжал и звонил  твоему мужу или как там у вас, - пристально всматриваясь в Нэнси, сказал Рой.  – Я рассказал ему  про Томми и Вальтера и все твои проделки, потому что ты надоела нам всем, и мы все горим желанием отделаться от тебя как можно быстрее. – Он перевел дух. – И я никогда не признался бы в этом, если бы ты не стала обвинять Лауру. Она не виновата перед вами. А мне не хотелось бы выглядеть подлецом ни перед ней.
- Скотина, - срывающимся голосом закричала Нэнси. – Значит, перед ней ты не хочешь быть подлецом, а передо мной можно? Кто дал тебе право влезать в наши дела?
- Какие ваши дела? – Огрызнулся Рой. – Ты, кажется, никогда не обременяла себя супружескими обязательствами и долгом перед ним. – Он указал на Джо. – Тебе давно следовало дать коленом под зад, просто непонятно, почему он терпит все это столько времени. Я давно показал бы тебе на дверь и выбросил все твои грязные шмотки  вместе с тобой. Так что прищеми свой поганый язык, когда тебе захочется сказать про кого-нибудь гадость, и не прикрывайся  Джорджем, как щитом, который ты давно уже заплевала и опозорила.
- Мрак, - прошипела Нэнси, - ты просто мразь, Рой! Если хочешь знать, ты  еще хуже меня! В тебе не осталось ни капли мужского – ни благородства, ни мужества, ни достоинства! Да ты первый готов ковыряться в чужих грязных тряпках, выуживая всякие сплетни, потому что ты бездельник  и тебе скучно. Ты просто умираешь от скуки и поэтому  сам готов плести всякие интриги и слухи.
- В таком случае, - бесстрастно проговорил Рой, -  мы вполне стоим друг друга и нам не в чем друг друга упрекнуть. И не строй из себя невинную жертву  мужского коварства! Тебя никто и никогда ни к чему не принуждал. Ты всегда все делала по собственному желанию, и теперь получила то, что вполне заслужила.
- А книжка, - вмешалась Сара, стараясь прервать их жуткую перепалку, - книжка тоже твое дело, Рой?
- Вот уж нет! – Рой с такой злобой посмотрел  на Сару, что она, вжавшись в кресло, вместе с ним поехала к стенке, как будто искала там  защиту. – Не надо вешать на меня всех собак!  К этому я не имею никакого отношения. Здесь вы ищите других дураков, на которых можно все свалить! Впрочем, помнится, Лаура утверждала, что знает автора. Так пусть она, наконец, скажет, кто это.
Сара испуганно примолкла. Рой всегда недолюбливал ее, а теперь, когда она решилась высунуться в самый горячий момент, и подавно зыркнул на нее с такой ненавистью, что ей стало не по себе.
 - Да это она, - уверенно проговорила Нэнси, - и пусть не морочит нам голову! Отсюда и деньги, и тайны с издателями, и все ее ужимки. Это же ясно, как божий день! Ну, что ты нам скажешь? – Она насмешливо посмотрела на Лауру.
- Не могу тебя обрадовать, - решительно возразила Лаура, - увы, но это не я. Ты ошиблась, Нэнси!  Но я, действительно,  знаю, кто это. И постараюсь вскоре представить вам этого таинственного автора.
- Надеюсь, он не урод и не мерзкий старикашка, как говорят наши кумушки? – Спросила Сара, обрадовавшись, что удалось сменить тему разговора. – Я просто сгораю от нетерпения узнать, кто это. Прошу тебя, Лаура, хотя бы намекни.
- Всему свое время, - уклончиво ответила она. – Поимейте немного терпения и тайна откроется.
- Но он не урод? – Повторила свой вопрос Сара.
- Нет, не урод, не  старикашка и не все то, что вы о нем думаете, - засмеялась Лаура.
- Ну, и  когда же эта тайна откроется нам? – Ехидно спросил Рой. – Я просто боюсь не дожить до этого срока.
- Не раньше, чем через месяц, - ответила Лаура, - надеюсь, Рой, вы еще будете живы.
- Так это Вальтер Браун? – Подал голос Джо Диман. – Неужели он? – Взгляд его остановился на Нэнси, наблюдая за ее реакцией.
Нэнси напряглась, как струна, и все ждали, что скажет Лаура. Предположение Джо слишком было похоже на правду. Вальтер все знал, у него было много времени,  и он вполне мог заняться  подобным делом хотя бы от скуки ради.
- Вы ошиблись и на этот раз, - Лаура грустно улыбнулась, - это не он. Это совсем другой человек. И это…-  она замолчала, - вы узнаете все через месяц, я обещаю.
               
                48
 Томми никак не мог решить, сказать ли Лауре о просьбе Нэнси или промолчать. После столь горячей встречи, переходящей временами в настоящий скандал, он боялся  признаться в том, что помимо ее желания все-таки встречался с Нэнси и даже подумывал выполнить ее просьбу.
«Если будет удобный момент, - подумал он, - тогда я расскажу ей обо всем, а пока лучше помолчать и дать ей остынуть от  того неприятного разговора, которому я был свидетелем».  Томми нервничал и не мог скрыть этого. То, что отец был серьезно болен, и ему предстояла сложная операция, сказывалось на нем странным образом.  Он испытывал большую внутреннюю тревогу, и предстоящая встреча с отцом и братом  пугала его. Он боялся увидеть отца развалиной, немощным стариком, который одной ногой стоит в могиле, и брата с его холодностью и отчужденностью по отношению к нему  и с его всегдашним менторским тоном и превосходством старшинства.
Сейчас Лаура ничем не могла ему помочь. Наоборот, она могла даже помешать  им всем своим посторонним присутствием в  эти непростые интимные  минуты их первой встречи. Томми украдкой посматривал на нее, пока она вела машину, пытаясь разгадать, что  творится в ее душе. Но Лаура внешне была спокойна, собрана и ничем не проявляла своего внутреннего волнения.
Уже перед самыми воротами госпиталя, когда она остановила машину, она вдруг повернулась к Томми и неожиданно мягким голосом попросила его внимательно ее выслушать.
- Томми, - начала она, - я прошу тебя не говорить ничего лишнего, что могло бы взбудоражить или разволновать отца.  Прибереги все на потом. И попробуй найти общий язык с братом, даже если тебе будет это нелегко. Сейчас вам всем нужно единство для того, чтобы отец спокойно пошел на операцию и быстро начал выздоравливать. Это залог успеха, ты понял меня, малыш?
Томми кивнул. К его горлу подкатил тугой плотный комок, мешавший ему говорить. И он отвернулся от Лауры,  чтобы она не увидела его глаза, наполненные слезами, готовыми горячими ручьями  политься по щекам.
- Я встречался с Нэнси у Роя, - признался он. – Она просила передать отцу эту книжку, и она хочет с ним встретиться. Простите меня, что я скрыл от Вас это.
Томми незаметно вытер глаза. Он ждал ее ответа.
- Я знаю, - сказала Лаура. – Ничего, не переживай. Только пока не говори отцу об этом. Не береди его душу. Ты ведь не обещал Нэнси, что выполнишь ее просьбу?
- Нет, - подтвердил Томми, - никаких обещаний я ей не давал.
- Тогда все в порядке, - улыбнулась Лаура, - пошли. И смотри веселее.
Томми понял, что ей тоже нелегко, но она не просто подбадривает его, но  и сама старается выглядеть уверенной и спокойной. Они прошли в здание госпиталя и поднялись наверх.
 Отец встретил их в холле.  Он шел, улыбаясь, и выглядел  совсем не плохо. У Томми опять перехватило горло, он почувствовал, как одеревенели его ноги, и он встал, как вкопанный.  Лаура тихонько подтолкнула его в спину, пропуская вперед. Он сделал несколько неуверенных шагов и буквально повис на руках отца. Уткнувшись ему в плечо, он плакал, как  маленький, и ощущал себя сейчас  совсем мальчишкой, которому не было стыдно за свои горючие слезы ни перед кем. Вальтер отер ему слезы и поцеловал в щеку.
- Ну-ну, - зашептал он Томми на ухо, - перестань плакать, сын. Все хорошо. Теперь мы всегда будем вместе – ты, я и Джек. И все будет хорошо, слышишь меня? – Вальтер похлопал Томми по плечу, стараясь успокоить его. Рука отца дрожала, и Томми почувствовал, что отец тоже волнуется и не может скрыть этого.
- Тебе нельзя волноваться, - проговорил он, оглядываясь на Лауру. Она молчаливо стояла поодаль и, казалось, не смотрела на них. – Лаура сказала, что тебе это вредно.
- Это хорошее волнение, - возразил Вальтер. – Оно от радости. – Я рад, что теперь мы вместе. Теперь все будет хорошо, я уверен.
Он кивнул Лауре и сделал знак  ей подойти. Она подошла и нерешительно остановилась возле  них. Было видно, что она не знает, как себя вести в присутствии Томми и испытывает  явную неловкость. Томми кашлянул и дипломатично отвернулся, предоставив им возможность  встретиться как можно теплее. Когда он вновь посмотрел на них, они  оба улыбались ему и были весьма довольны его тактичностью.
- А где же Джек? – Спросил Томми, повертев по сторонам головой, как будто искал старшего брата. – Я думал, он уже давно здесь. Разве он еще не приехал? Ты же хотел его вызвать сам.
- Он здесь, - подтвердил Вальтер, - и скоро будет. Вероятно, как всегда бегает по своим делам. Ты же знаешь, он теперь человек семейный, не то что ты. Забот хватает. – Вальтер потрепал сына по голове. – Не успел и глазом моргнуть, как сделали дедом, так что вот так! – Он засмеялся. – Меня с внуком, тебя – с племянником, а там, смотришь, и за тобой дело, - он подмигнул Томми, - что скажешь?
- Да нет, - покраснел Томми, - я пока не собираюсь. Учеба, да и погулять охота, - он посмотрел на Лауру, - успеется еще.
- Что врач, - прервала их Лаура, - операция по плану?
- Да, завтра, как намечали, - ответил Вальтер. – Доктор считает, что тянуть нечего. Да и мне самому поскорее хочется отделаться от этой больничной обстановки.
Лаура кивнула. Она чувствовала сейчас себя здесь лишней и потому искала предлог, чтобы оставить их наедине. Джек, которого они так ожидали, был более близок Вальтеру, но совсем далек от нее, и ей не хотелось  стеснять их своим присутствием.  Джек мог вспомнить про Нэнси, а Лауре это было крайне неприятно и обидно.
 - Пойду поговорю с врачом, - сказала она и показала куда-то в сторону. -   Так будет спокойнее. Вряд ли он скажет, что-нибудь новое, но все-таки…
Вальтер благодарно посмотрел на нее. «Умница», - прочитала она в его взгляде. Именно сейчас он хотел побыть один на один со своими детьми и, может быть, сказать им  то главное, что не мог сказать в ее присутствии. А она своим женским чутьем угадала   это и теперь уходила, оставляя его с ними наедине.
Романовский был краток. Сказал, что операция назначена на завтра на 9 часов утра, и что он ожидает благоприятного исхода, а потому не надо дергаться понапрасну и нагонять на себя и других психоз. Реабилитация потребует еще месяца полтора,  и к весне Вальтер будет вполне здоров.
- Главное, что он хочет жить, - подчеркнул Романовский, - и настроение у него боевое. Это хорошо, что приехали дети, они придадут ему еще больший стимул к жизни. Так что, надеюсь,  завтра все закончится хорошо.
Лаура попрощалась с доктором и,  не торопясь,  пошла обратно. Она боялась встречи с Джеком. Его резкость и даже грубость, с которыми  она столкнулась много лет тому назад, оставили в ее душе глубокий незаживший след. И она опасалась, что все может повториться вновь, но уже при Вальтере и Томми, и станет той непреодолимой преградой, которая разделит их на своих и чужих. Даже Томми нервничал, ожидая появления брата. Он беспокойно оборачивался  и что-то торопливо говорил отцу, как будто спешил успеть ему все высказать, пока они  были одни. Джек влетел в коридор стремительно и, обгоняя всех и ни на кого не обращая внимания, понесся к отцу. 
Его порывистость и спешка показывали в нем человека занятого и перегруженного заботами  и проблемами. Он на минуту застыл перед Томми, видимо соображая и ориентируясь по обстановке, и, наконец, обнял его также торопливо  и порывисто, как и все, что он делал. Лаура наблюдала за происходящим, стараясь не привлекать к себе внимания. Их семейный круг оживленно обсуждал свои события, и постепенно лед  отдаления таял, уступая место простым человеческим чувствам, свойственным всем близким людям. Было заметно, что оба сына напряженно переживают о предстоящем завтрашнем дне и одновременно подбадривают друг друга и отца веселыми шутками, чтобы ни в коем случае не дать ему заметить этого сыновнего волнения. А он в унисон им старается держаться как можно бодрее и увереннее, хотя холодок предстоящего  веет в его душе неизвестностью и все-таки страшит его.
Лаура не хотела подходить к ним. Она думала переждать и. может быть, потом, как-нибудь невзначай встретиться с Джеком, когда все уже будет позади и можно будет позволить  себе сказать что-то резкое на его выпад, но Вальтер заметил ее одинокую фигуру,  и Томми подошел к ней. Джек оглянулся, и Лаура увидела его пронзительный испытующий взгляд. Вальтер быстро-быстро заговорил с ним, а он в такт его словам  кивал головой, пока они с Томми не подошли к ним.
         - Это Джек, Лаура, - представил Вальтер старшего сына. – Познакомься с ним.
         - Я помню его, - ответила она и протянула руку. Джек молча пожал ее. – Он мало изменился, разве что возмужал, - она  улыбнулась.
- А я Вас не помню, - ответил Джек. – Ну, да все равно, будем знакомы. Мы благодарны Вам за то, что Вы сделали для отца и для Томми. – Он сделал паузу. – Спасибо Вам!
- Пока не за что, - поправила его Лаура. – Еще толком ничего не сделано. Все в самом начале. А пока нам  надо  всем пережить завтрашний день. Тогда уже можно будет думать о многом. 
«Мне надо уйти, - опять подумала Лаура. – Пусть сегодня побудут одни. Мой день наступит завтра».
- Я говорила с доктором Романовским, - сказала она. – Он считает, что волноваться нечего и абсолютно уверен в успехе. Операция завтра в 9 утра. Я обязательно приеду, - она посмотрела на Вальтера, - а пока не буду вам мешать. Я подожду в машине, - обратилась она к Томми, -  только недолго.  Дайте отцу отдохнуть. Всего доброго.
И уже в машине, когда она ждала Томми, множество мыслей и событий, крутившихся у нее в голове,  навалились всей своей тяжестью, как будто придавили ее к земле и не давали подняться вверх. Она почти физически ощущала этот  леденящий холод  хирургического стола и белесую стерильность операционной, как будто ей самой предстояло завтра лечь под нож хирурга,  и наркоз уже  заволакивал ее сознание, унося куда-то в глубокую темноту.
 «Боже мой, - подумала она, - у меня такое ощущение, что завтра ему предстоит  побывать на том свете и потом еще умудриться вернуться назад, к нам, в наш грешный, несовершенный, но такой любимый всеми земной мир.  Где все мы временные гости, но где всем хочется погостить как можно  дольше, и быть счастливыми, нужными и видеть солнце и звезды над головой, и яркое синее небо, и зелень -  и все, что мы так не замечаем, пока здоровы, все, что зовется одним словом  -  жизнь».
                49
Лаура не спала всю ночь. Непонятная тревога раздирала ей душу. Она ворочалась с бока на бок, гнала от себя все смутные предчувствия. И под утро, окончательно вымотанная бессонницей, засобиралась в госпиталь. 
Утро стояло морозное и солнечное. Осень плавно переходила в зиму, потихоньку уступая свои права наступающим холодам. Уже пожухла и покрылась первым инеем трава,  и деревья стояли голые и неприкаянные, потряхивая на ветру своими растопыренными, как пальцы, ветками.
Лаура спешила. Она чувствовала, что Вальтер ждет ее, и ей непременно нужно еще раз увидеть его и сказать что-то очень важное для обоих.  Но нужные слова не находились, в голове ничего не складывалось, и она почти механически вела машину, едва различая вокруг себя  дома,  улицы и людей.
Вальтер стоял у окна в холле. Он первый увидел ее и пошел навстречу. Бледно-серое осунувшееся лицо говорило о том, что и он всю эту ночь не сомкнул глаз. Его внешнее спокойствие не обмануло ее. Лаура почувствовала его волнение и в прикосновении руки, и в тревожном задумчивом взгляде темных глаз, и даже в голосе,  намеренно веселом и беззаботном.
- Хорошо, что ты приехала, - сказал он и улыбнулся, - я ждал. – Ты знаешь, у меня какое-то ощущение, что я уезжаю, а ты меня провожаешь.  Только я не знаю, куда и когда я приеду. – Он взял ее руки в свои. – У тебя усталый вид. Тебе следует отдохнуть.
- Ерунда, - ответила Лаура. -  Просто плохо спалось на новом месте. А ты возвращайся сюда ко мне, нет, к нам, мы все тебя очень будем ждать.
Она обняла его и прижалась к нему щекой. Ей хотелось сказать  ему много добрых теплых слов, но  они  казались ей сейчас  ненастоящими, мелкими, фальшивыми, не способными выразить то, что она чувствовала, а потому  и не нужными ни ей, ни ему. 
   - Мне пора, - сказал он, расцепляя ей руки. – Время.
Они неловко, как будто стеснялись друг друга, поцеловались,  и он пошел по длинному больничному коридору торопливо, решительно и без оглядки.
- Я не отпущу тебя, - крикнула она ему вслед и сама удивилась тому, что сказала. – Я буду тебя ждать здесь! Ты вернешься!
Потекли долгие и тягостные часы ожидания. Лаура ходила взад и вперед, отмеряя своими  шагами километры больничного коридора. Внутри нее то дергалось, то рвалось, то  невыразимо ныло что-то очень  больное и слабое, чего она раньше никогда не знала. Она физически ощущала эту острую пронизывающую боль, пульсирующую во всем ее теле гулкими глухими ударами.
Она не поняла, почему ей вдруг стало плохо и потемнело в глазах. И холодная больничная стена, к которой она прислонилась головой, вдруг показалась спасительной преградой от этой темноты, способной поглотить ее в себя. И эти бьющие в виски удары, с каждой секундой становящиеся все слабее и, наконец, совсем утихшие, перестали звучать в ее голове тревожным набатом. Все это было ей непонятным, страшным и обессиливающим ее. Это не была привычная для нее усталость, это было опустошение ее всей.
   Лаура посмотрела на часы. Операция шла уже три часа с лишним, а Романовский по-прежнему  не появлялся. Мимо нее сновали сестры и врачи, но на ее вопросы о ходе операции они или не отвечали совсем или отмахивались, как от надоедливой мухи.  По всей суете, которая творилась у операционной и по тому, что врачи не хотели ей ничего говорить, она поняла, что там случилось что-то ужасное, но что вопреки всему делалось все возможное, чтобы это ужасное не перешло в неизбежное.
Лаура уже ничего не спрашивала. Она обняла себя руками и стала слушать, как бьется ее сердце. Раз, два, три…сто…двести пятьдесят шесть…тысяча…Она считала долго, пока не увидела выходящего из операционной  доктора Романовского.
- Доктор, - закричала она ему издалека, - доктор!
Романовский остановился, подождал, пока она подойдет к нему, и, глядя поверх ее головы куда-то в сторону, сказал:
- Все гораздо хуже, чем мы думали. Совершенно изношенное сердце. Была клиническая смерть…три минуты…Мы сделали все возможное.
- Он будет жить? – Лаура почувствовала, что сейчас упадет, и схватилась за руку доктора.
- Надеемся, - коротко ответил Романовский и посмотрел на нее. – А Вам нужно отдохнуть, вид у Вас неважный.
- Я не отпущу его, - проговорила Лаура, - я хочу видеть его!
- Нет, не сегодня. Завтра, все завтра. А Вам – домой, езжайте домой!  - Он резко вырвал свою руку и быстрой походкой пошел прочь от нее. 
    «Завтра, все завтра!» – Звучало в ушах Лауры. – Нет, я не дам ему умереть. Теперь он будет жить! Все страшное ушло. Смерть отступила. Я не отпущу его. Он должен возвратиться к нам. Нельзя уходить, когда тебя все так ждут, когда ты так всем нужен. Это невозможно! Этого не должно быть и этого не будет! Он должен жить, и я скажу ему это завтра. Нет, я скажу ему это сейчас. Ты должен жить, слышишь меня, должен!».   
                50
На завтра и Томми, и Джек, и Лаура ждали Романовского вместе. То, что отец пережил  клиническую смерть, потрясло братьев. Оба они молчаливо и скорбно выслушали рассказ Лауры и, не сговариваясь, решили немедленно ехать в госпиталь.
Вальтер лежал в реанимационной палате, и Романовский разрешил войти к  нему всего на несколько минут. Лицо Вальтера из смуглого превратилось в бледно-серое. Он лежал на спине, по грудь закрытый белой простыней,  с подключенными к нему цветными проводками  и  трубочками.  При виде вошедших детей и Лауры его спекшиеся черные губы раздвинулись в улыбку.
- Только недолго, - предупредил  Романовский, - он еще очень слаб.
Лаура кивнула и пропустила ребят вперед. Они встали у его изголовья и по очереди поцеловали его в щеку. Томми заплакал, и Джек тихонько дернул его за руку. Они стояли беспомощные и жалкие, потерянные от свалившейся на них беды, с которой боялись не справиться. Вальтер смотрел на них  долго и пристально, как будто видел их в первый раз, и пытался улыбнуться им своими спекшимися черными губами. Он то и дело прикрывал глаза, пытаясь скрыть от них свои слезы.
- Теперь все будет хорошо, - сказала Лаура, тронув его за руку. Он ответил ей крепким пожатием, и она, стесняясь, неловко поцеловала его в губы. – Поправляйся  быстрее, мы все тебя ждем.
- Ты знаешь, я бы, наверное, умер, если бы не все вы, - проговорил Вальтер и закрыл глаза. – Когда я был где-то там, я слышал, как они сказали, что выключилось сердце. Потом они бегали вокруг  меня, и я слышал, как они кричали и кололи меня. И этот прибор тряхнул меня, как пустую наволочку, и тогда я услышал: «Включилось!».  И больше я ничего не помню. Я только знаю, что я вернулся ради вас. – Он заплакал.
- Все, - скомандовал Романовский. -  Визит закончен. Теперь я гарантирую вам, что он будет жить. И, пожалуйста, перестаньте плакать. Иначе я никогда больше не пущу вас сюда.
Потянулись долгие больничные дни. Вальтер и порывался побыстрее покинуть  надоевшие госпитальные палаты. Джек  уехал к выздоравливал себе и два раза в неделю звонил отцу из дома, обещая приехать за ним при выписке. Томми занимался с профессором и отзванивался каждый день. Раз в неделю Лаура неизменно навещала и контролировала его, оставляя Вальтера ненадолго одного. 
 Никто из них не вспоминал Нэнси и не заговаривал о ней. Лаура цепко держала язык за зубами. И на все вопросы и звонки Сары и Роя отвечала односложно и расплывчато, давая понять, что не желает говорить об этом. Томми, наученный горьким опытом, сторонился их общества  и всячески ссылался на Лауру, которая, якобы, мало во что посвящает его и брата и держит бразды правления в своих руках.
Так прошел месяц. Вальтер чувствовал себя уже довольно сносно и постоянно торопил Романовского с выпиской. Ему не терпелось вернуться в маленький уютный особнячок, в приятную домашнюю обстановку, куда спокойно  и свободно могли бы  приезжать все, кого он хотел видеть.
Лаура соглашалась, но каждый раз находила новый предлог, чтобы продлить его пребывание в госпитале подольше. Ей хотелось, чтобы он  получше окреп  под наблюдением лечащих врачей,  прежде чем окончательно покинет  больничные стены.   
Она помнила последний разговор с Томми и поручение Нэнси. Но не торопилась посвящать Вальтера ни в тайну книжки Дика Лорэнса, ни в ее пожелание. Она хотела все довести до конца сама. И прежде чем обо всем рассказать Вальтеру, сдержать свое обещание, данное остальным перед своим отъездом.
- Мне нужно ненадолго уехать по делам, - сказала Лаура. – А тебе, чтобы не скучать, советую почитать эту любопытную вещичку, - она протянула ему красную книжку. – Не удивляйся и не злись. Я все потом объясню тебе.
Вальтер иронично посмотрел на нее и пожал плечами.
- Что за ерунда, - сказал он, - с чего бы мне злиться? Дик Лорэнс не Толстой, чтобы ломать себе голову. Пишет легкие детективчики и всякую любовную чепуху для развлечения.
- Вот и развлекись, - усмехнулась Лаура. – Я думаю, на этот раз тебе будет гораздо интереснее. И к моему возвращению мы найдем, о чем поговорить. -  Вальтер удивленно поднял брови. – А пока рано, нужно немножко подождать.
                51
- Лаура, в чем дело? - Недовольно забурчала Сара, услышав, наконец, голос  подруги. – Я звоню тебе битый час и все безрезультатно. Мы  здесь уже в сборе и не хватает только тебя.
- Извини, дорогая, но я просто не могла говорить. Передай, что я уже еду и скоро буду.
Сара оживилась. Уже два дня Лаура пропадала по каким-то делам и ни разу даже не обмолвилась, куда и зачем она ездит. На все вопросы Сары она отмалчивалась и только загадочно улыбалась, раззадоривая ее еще больше. Сегодня она попросила собрать их всех, а сама опять  неизвестно где пропадает  и ей невозможно дозвониться.
- Она едет сюда, - торжественно объявила Сара. – Слава богу, ждать осталось совсем недолго. Я просто умираю от любопытства.
- Ну, наконец-то, - Рой запрокинул нога на ногу  и отхлебнул из бокала. – Чертовски не люблю ждать, особенно, если это долго.
- Клянусь, что это ее очередная уловка! – Вставила Нэнси. – Она просто не может, чтобы не пощекотать нам нервы. Разве вы не видите, что она набивает себе цену? Это явно в ее  стиле.
- Неужели? – Ехидно переспросил Рой. – А не в Вашем? Помнится, что Вы тоже не отличались точностью  и даже позволяли себе публично появиться, как бы это сказать помягче, в не совсем адекватном состоянии… И Ваша память…
- Я прошу Вас замолчать, Рой, иначе мы не избежим скандала и на этот раз. Еще немного и все разрешится, так что наберемся терпения, - подал голос Джо Диман.  – Не стоит все сводить к  простой склоке.
- И не стоит раздувать из мухи слона, - опять вставила Нэнси. – Просто удивительно, как некоторые мужчины могут пребывать в состоянии флюгера и каждый раз менять свое мнение, как только ветер переменит направление.
- И женщины, которые не стесняются быть подстилкой для другого прямо  на глазах у собственного мужа, - хлестнул Рой, - и таскаются за своими любовниками, вытряхивая их из чужих постелей!
- Я попрошу, Рой, вести себя корректнее, - прикрикнула Сара. – Вы  не у себя дома и не в компании своих милашек, и нам не нужны Ваши колкие шуточки и намеки на неприличные вещи. – Она подошла к  Джо, который, сжав кулаки, едва сдерживал себя. – Успокойтесь, прошу Вас!  Будьте благоразумны. Лаура будет с минуты на минуту, и  все закончится.
Джо сел. Сара еще раз беспокойно посмотрела на часы. Она уже устала развлекать своих гостей и с удовольствием отправила бы их всех по домам, если бы не острое желание узнать  конец всей истории, и потом с наслаждением  перемалывать все заново.
В комнате воцарилась тишина. Рой допивал свой бокал, Джо нервно листал какой-то журнал, Сара ходила по комнате, то и дело нервно поглядывая на часы, а Нэнси стояла  у окна, отвернувшись от всех,  и делала вид, что никого не замечает. Она первой увидела Лауру.
- Кажется, она изволила прибыть, - насмешливо произнесла Нэнси. – Дождались, можете радоваться! Теперь навострим ушки и будем слушать, какую лапшу она станет вешать  нам на уши.
Лаура влетела красная, в распахнутом пальто, которое она на ходу стаскивала с себя. Она явно очень спешила.
- Прошу прощения за опоздание, - запыхавшимся голосом извинилась Лаура. – Я даже не думала, что будет столько суеты. Но теперь все позади и торопиться некуда. Так что мы можем обстоятельно во всем разобраться.   
- Итак, представление начинается! – Продекламировал Рой. – Уважаемая публика, прошу внимания!
- Вы шут, Рой!  - Отстрельнула Лаура. – В Вас пропадает дар Сатира.  Советую Вам заняться чем-нибудь в этом роде, иначе Вы умрете от скуки и собственной  желчи. Включите телевизор, Сара. Сейчас там будет кое-что интересное для всех нас.
Сара с недоумением посмотрела на нее. Столько времени ждать, чтобы потом смотреть телевизор! Это уж слишком! Разве для этого они все ждали ее с таким нетерпением?
- Не удивляйтесь и не возмущайтесь, - засмеялась Лаура, - сейчас вы все поймете. Только смотрите и слушайте внимательнее, чтобы  потом не напутать чего-нибудь в  очередной раз.
На экране красовался молодой разбитной парень в синей водолазке и кожаном пиджаке. Чуть поодаль от него сидели зрители, и прямо напротив них стоял маленький столик с цветами и тремя креслами.  Парень сел на одно из них и торжественно начал:
- Сегодня по многочисленным просьбам наших зрителей и читателей мы пригласили в нашу студию популярного писателя современных детективов и любовных романов Дика Лорэнса и его издателя Пола Смита! – Зрители зааплодировали и зашумели. – Загадка автора будет раскрыта, - продолжал парень. – На протяжении нескольких лет мы все азартно и с интересом следили за судьбами героев его произведений, не имея возможности увидеть его самого или хотя бы взять у него интервью. – Парень сделал многозначительную паузу.  – Дело в том, что существует такое понятие, как коммерческая тайна и контракт. По этому контракту Пол Смит обязывался хранить тайну Дика Лорэнса на протяжении всех лет, пока он не напишет  определенное  количество книг. Вчера срок этого контракта истек, и сегодня Пол Смит в нашей студии. Встречайте!
Пол Смит, как всегда подтянутый и элегантный, вошел в студию под аплодисменты зрителей и сел рядом с парнем.
- Пол, что Вы можете рассказать нам о своем таинственном авторе, о котором так много ходит всевозможных слухов и домыслов?  Говорят, он старый, лысый урод, похожий на древние развалины доисторических времен! – В студии раздался смех. - Это правда? Вы поэтому так долго скрывали его от всех, чтобы не разочаровывать наших читателей, особенно женщин, или здесь есть другая причина?
    Пол заулыбался.
- Ни в коем случае! – Начал он. – Дик Лорэнс не урод и не старик! – В студии раздался вздох облегчения женской половины. – Просто по контракту ему надо было написать  десять романов и детективов, прежде чем  мы могли бы разрешить  раскрыть его тайну.
- Но Вы будете продолжать с ним сотрудничать после того, как все раскроется, или сегодняшняя встреча положит всему конец? – Спросил парень.
- Безусловно,  будем, - заверил Смит. – Дик Лорэнс прекрасно зарекомендовал себя, как автор, умеющий держать читателей на нерве до самой последней строчки. И я думаю, ничто не помешает нам  и дальше с удовольствием читать его книжки и общаться с ним непосредственно.
- Хватит тянуть резину, давайте этого парня сюда! – Заорал Рой на всю комнату. – Любят там, на телевидении, пускать пыль в глаза! И Пол тоже хорош, никак не отойдет от своих журналистских штучек! У них там все с вечной закавыкой!
- Да заткните вы его! – Простонала Нэнси. – Сил никаких больше нет слушать его! Комментатор…
- Действительно, Рой, помолчите уже, - шикнула Сара, - дайте дослушать до конца. Потом Вы сможете высказать все, что Вам угодно. Прошу Вас!   
Рой насупился.
- Черт с вами! – Огрызнулся он. – Я не пророню больше ни слова. Слушайте то, что они вам заливают, если хотите…
- Так когда же Вы представите нам, наконец, этого таинственного автора? – Не унимался парень, явно нагнетая ажиотаж перед появлением Дика Лорэнса. – И я, и зрители просто изнемогаем от нетерпения!
- Он здесь, - широко улыбаясь, ответил Смит.
- Это Вы? – Изумился парень.
- Ну что Вы! – Смит скромно потупил глаза. – Это вовсе не я, как Вы могли такое подумать!
- Кончай ломать комедию, Пол! – Опять крикнул Рой. – Здесь тебе не театр! Или ты по совместительству заделался еще и в шоумены?
- Перестаньте, Рой! – Осадила его Лаура. – Вам  ли не знать, что такое телевидение?! Потом, все потом…Она приложила палец к губам.
- Мы ждем, Пол, - не унимался парень.
- Наша гордость, автор более десяти самых популярных романов и детективов, самый таинственный писатель последних лет…- громогласно начал Смит под все возрастающие аплодисменты зрителей, - встречайте, - шквал аплодисментов обрушился на студию.  Пол Смит выдержал паузу, - Дик Лорэнс!
 Студия ахнула и замерла. Прямо на него, теперь уже в гробовой тишине шла маленькая хрупкая женщина. Она остановилась у стола и поклонилась.
- Дик Лорэнс – это я, - сказала она, обращаясь к  публике. – Прошу любить и жаловать!
Теперь в студии творилось что-то невообразимое. Свист, улюлюканье, крики и аплодисменты смешались в один жуткий шум. Парень стоял с открытым ртом. Смит был доволен.
- Вот это да! – Выдыхнул парень. – Такого никто не ожидал! Все разыграно, как по нотам! И вместо дряхлого старикашки – очаровательная женщина! – Он галантно поцеловал ей руку. – Итак, друзья, тайна Дика Лорэнса  раскрыта. Но не раскрыты еще многие сюжеты его новых  романов, которые все мы будем ждать с нетерпением, и которые такой очаровательный автор  очень скоро  подарит  нам вновь.
- Дальше можно не смотреть, - сказала Лаура, - больше ничего интересного не будет.
- Кто эта баба? – Прервал молчание Рой. – Честно говоря, я не ожидал такого финала. У меня были совсем другие предположения.
- Это никому не интересно, - огрызнулась Нэнси.  – Ваши предположения могут родить только новые сплетни.
- Ваши тоже, - съязвил Рой. – Не Вы ли уверяли всех нас, что это Лаура Майнгрэв? А между тем…
- Достаточно склок, - прервала Лаура, - как видите, это не я и не Вальтер Браун.
- Тогда кто же она и как ее имя? – Не унималась Нэнси. – И почему, черт возьми, она в курсе всех наших дел? Только не говорите, что Вы здесь не причем, Лаура! Без Вас здесь явно не обошлось!
- Я действительно не причем, и поверите Вы  мне или нет, меня не волнует. Ее настоящее имя Тина Бартон. Вам оно ничего не говорит?  - Нэнси начала заливаться густой краской. – Я вижу, что память у Вас не совсем плохая. – Да, это вдова Алекса Бартона, того самого, который был близким другом Вальтера, и которую Вы тоже умудрились обвинить в связях с ним. Помните наш  диалог у меня дома, когда Вы рассказывали мне о подслушанном разговоре Вальтера с некоей Тиной и спрашивали, знаю ли я жену Алекса, с которой  Вальтер находится в самых дружеских  и, не исключено,  в интимных отношениях?
Так вот, я познакомилась с ней только на похоронах Алекса. И думаю, что уже тогда она знала  про всех нас. Что до ее творчества, то ей помогли. Мы не бросаем своих людей в беде. Остальное вас не касается. Но если Вы, Нэнси, хотите  с ней познакомиться и Вам не стыдно будет посмотреть ей в глаза, я могу устроить эту встречу. И не отрицайте, что Вы говорили это.
Фю-ю-ю, - присвистнул Рой. – Вот это финал!  Ну, что, Нэнси, ты преуспела и здесь? – Он намеренно тыкнул ей. – Попроси Лауру познакомить вас, Тина пропесочит тебя еще в одной своей книжонке!
- Скотина! – Огрызнулась Нэнси. – Закрой свой рот, неужели ты не видишь, что это обычная бабья месть, она просто мстит мне, - Нэнси повернулась к Лауре, - скажи, что это правда.
- Если сказать правду – это месть, то это правда, - ничуть не смутившись, ответила Лаура. – Мне давно надоели твои интриги и ложь. И я решила, пусть правда выходит наружу. И даже когда я могла остановить Тину, я не стала этого делать. Она все рассказала лучше меня.
- Ну, мне здесь больше делать нечего, - Джо ни на кого не смотрел. – Надеюсь, больше никогда  не встретиться с вами по такому поводу и вообще. – Он сделал несколько шагов и обернулся. – Думаю, никого не надо просить  о сохранении нашей общей тайны?
- Не беспокойся, - за всех ответил Рой. – Хорошо, что хоть сейчас ты поступаешь, как мужик. Не будь тряпкой, Джо! Иначе ты всегда будешь плавать в таком дерьме!
- А Вальтер знает об этом? – Спросила Нэнси, как только за Джо закрылась дверь.
- Нет. Он только сейчас читает книжку, - ответила Лаура. И наш разговор с ним впереди. Ему еще надо окрепнуть. И прошу, не нужно вмешивать сюда детей.
- Я хочу его видеть, - плаксивым голосом заныла Нэнси. -  Мне тоже есть, что ему сказать. И ты не вправе отказывать мне в этом.
- Хорошо, я передам ему твою просьбу. А сейчас уходи. И никогда больше не звони мне и не ищи со  мной встречи. Я не хочу повторять прошлых ошибок и отчищаться от чужой грязи. И ты, Сара, постарайся, чтобы мы никогда больше не встретились с ней.
Лаура отвернулась и замолчала. Она слышала, как Нэнси попрощалась и вышла, потом посмотрела в окно и увидела, как она уезжает, и только потом начала собираться сама.
Сара уныло смотрела Нэнси вслед. Ее обычное оживление исчезло, и она молчала, не зная, что сказать.
- Ты зря разрешила ей встречу с Вальтером, - услышала Лаура голос Роя прямо за своей спиной. – Теперь, когда Джо публично наплевал на нее, она вцепится в Вальтера бульдожьей хваткой и наплетет на тебя черт знает что! Нэнси никогда бы этого не допустила. Твои усилия могут просто уйти в песок, и ты проиграешь.   
- Это его жизнь, и он сам должен решить, с кем ему остаться. Вальтер не подкаблучник,  и ему не надиктуешь, как быть. А я – я не проиграю, я просто останусь при своем интересе!
               
                К о н е ц