Оковы законов. Жизнь продолжается

                Жизнь продолжается
               
      Однако жизнь продолжалась. Нужно было жить дальше. Я продолжала ходить на работу в штаб гарнизона.
      Как-то я поделилась своим горем с одной из коллег по работе, она посочувствовала мне, а дня через два меня вызывает начальник штаба, генерал и, смущаясь, спрашивает меня, правда ли, что жених мой иностранец? Я ответила утвердительно и рассказала ему тоже всю историю, не подозревая ни о чём.

      Он сказал, что доволен моей работой и очень сожалеет, что вынужден уволить меня из штаба.
      -«Не волнуйтесь, – успокоила я его, думая, что он говорит о начале занятий в институте,– до первого сентября ещё есть время, и я Вас не брошу, не волнуйтесь!» – повторилась я доброжелательно.
      -«Спасибо, за заботу – улыбнулся он, - но меня предупредили, что Вы больше не можете у нас работать, поскольку Вы работаете в военном штабе, а у нас личные связи работников с иностранцами запрещены, поэтому, к моему глубокому сожалению, мы вынуждены с Вами расстаться».

      Я была настолько огорчена и удивлена, что сказала первое, что мне пришло в голову:
      -«Как же так? Вы, наверное, не поняли, ведь мой жених из такой же, как и мы социалистической страны! Он не капиталист! Они наши друзья!».
      Впервые он обратился ко мне не «по уставу».
      -«Милая девочка, как отец и как человек я понимаю Вас, но у армии свои законы, она не сентиментальна, а я обязан подчиняться нормам и правилам, установленным военным ведомством. Хотя только середина месяца, мы оплатим Вам за весь месяц работы. Не обижайтесь на нас, мы все от чего-либо зависим. Желаю Вам найти своё счастье в жизни» – закончил он этими словами наше знакомство.

      Выйдя от генерала, я столкнулась в коридоре с ребятами-офицерами, с которыми ходила на полигон упражняться в стрельбе. Они встретили меня радостно, «не знают!» - подумала я и попросила:
      -«Ребята, если вы идёте на стрельбище, то возьмите меня с собой на «последний выстрел!» - пошутила я, желая, таким образом, сделать им сюрприз, что пойду с ними на полигон в последний раз.
      Но сюрприз был для меня: «Не можем, миленькая, именно поэтому, чтобы выстрел не был последним»
      Как гражданское лицо я могла называть их по имени или просто «ребята», для них же в рабочие часы я всегда была «товарищ Журавлёва», и вдруг «неуставное» слово «миленькая» и отказ взять меня на стрельбище! Тогда я поняла, что они уже всё знают, и что меня для них, как коллеги по работе, «больше нет»! Вернулась я в штаб ещё только один раз, за зарплатой.

      До начала занятий в институте оставалось не так уж много времени, и оставшиеся дни, я проводила на Волге со своими новыми знакомыми, среди которых были и трое моих ровесников, детей папиного шефа. Жили они в том же доме, что и мы. Особенно много внимания уделял мне один из братьев. Это был хороший и добрый товарищ по разным молодёжным забавам. У него была моторная лодка, и мы с друзьями «исколесили», если так можно выразиться о лодке, всё побережье, прилегающее к городу, растянувшееся на десятки километров по берегу реки. Заканчивалось лето, наступали дни студенческие.

                *****

      Я перевелась из Днепропетровского института и поступила в Институт гражданского строительства на вечерний факультет.
      Вечерний факультет я выбрала сознательно, хотя могла бы учиться и на дневном отделении. Мне тяжело было морально, да и не хотелось находиться среди равных мне по возрасту. Весёлая молодёжная жизнь теряла для меня всякий смысл, если рядом не было Германа.

      Вечерний институт! Сюда приходили люди, уставшие за день от работы, от семейных проблем, чтобы вечером попытаться вложить в свою голову теории, подтверждающие их дневную практику. Все они были намного старше меня.

      Всю безнадёжность попыток встретиться с Германом из-за несправедливости законов обеих стран я переживала очень тяжело.

      Когда Герман вернулся в Бухарест по окончании института, он в тот же день пошёл в паспортный отдел в своей стране и попросил выдать ему выездную и въездную визу обратно в СССР.

      Однако у него отобрали паспорт, объяснив ему, что паспорт у него не туристический, а «служебный», и поскольку его служебные (читай, студенческие) дела закончены в СССР, то паспорт он обязан сдать в паспортный отдел.

      Та же история, что и в Украине! В те времена получить заграничный паспорт «простому смертному» было практически невозможно. Конечно, обмен туристами происходил, между странами социалистического лагеря, но это были «списочные паспорта», групповые, поэтому, сколько граждан пересекало границу любой из этих стран, столько же обязано было, и вернуться обратно. Никто не мог отделиться от группы, просто потому, что он остался бы без документов, которые находились у руководителя группы.

      Мы с Германом писали письма в правительства, каждый из нас к своим «властелинам». Помню, я писала К.Е.Ворошилову, Герман секретарю компартии Румынии, Георгиу-Деж. Ответа мы или не получали, или нам объясняли что-то о договоренности между странами и о сложности процесса получения прав на нашу встречу в индивидуальном порядке, даже в случае создания семьи.

                *****

      Почти каждый день я получала от Германа длинные полные надежд и любви письма (жалею, что не сохранила их). Мне было всего 22 года, когда я училась на вечернем отделении, этого “вечернего монастыря”.

      Шло время, прошёл ещё один год, “а Германа всё нет!” Мне стало недоставать веселья, беззаботной молодости, да и просто молодых лиц! Я познакомилась с девушкой, мама которой работала гардеробщицей в местном театре Оперы и балета. Мы могли бесплатно посещать любые спектакли по контрамаркам, что мы и делали регулярно. Однажды я там слушала-смотрела оперетту “Вольный ветер” Дунаевского. Одного из персонажей называли “Гермашка”, от имени Герман. Мне так это понравилось, что я всю жизнь называю мужа, «Гермашка». Герман уж очень сухо и официально.

      На следующий 1958-59 учебный год, я всё-таки перешла на дневное отделение института. Я устала от больших дядей и тётей с их заботами и с постоянными проблемами.
      Потекла нормальная студенческая жизнь, как у всех студентов. Только очень не хватало Гермашки. Он, как и прежде часто писал, я отвечала, но, к сожалению, у меня не было ни одной его фотографии, и я стала забывать его образ. Просто перестала чётко помнить черты его лица, поэтому я попросила прислать мне его последнее фото.

      Он прислал. Я была в библиотеке, положила фото в книгу и смотрела на него, когда подошёл один мой коллега и сказал, “артистов коллекционируешь!”
- “Нет, это мой жених”, гордо ответила я.
- «Разбежалась!», - улыбнулся он иронически.
- “Это правда!” - обиделась я, но он мне не поверил. На этой фотографии, Гермашка действительно был очень артистичен.

      В Румынии Герман познакомился с румынско-русской семьёй, проживающей в том же городке, где работал Герман. Позже, будучи уже в Румынии, я познакомилась с этой семьёй, мне было приятно узнать, что это очень милые и добрые люди, впоследствии мы стали очень хорошими друзьями.
      Виктор, узнав от Германа всю историю о нашей разлуке, очень удивился, что Герман не смог решить такой простой, как казалось Виктору, вопрос почти за два с половиной года!
 -«Господи, да чего ты ждёшь?! Купи туристическую путёвку, поезжай в Союз, и зарегистрируйте свой брак там же!» – удивлялся он неосведомлённости Германа – «От правительства ждать ничего не стоит. Возьми свою судьбу в свои руки, ни на кого не надейся!»

      Говорят, что человеческая жизнь похожа на «зебру». Полосы «хорошо и плохо», «удачи и неудачи» чередуются с завидным постоянством. Как будто предугадав независимые действия «гражданина Германа» от государства, государственные мужи Румынии, в это же самое время, когда Герман уже купил путёвку в Москву, прислали почтой и долгожданное «Разрешение» на право сочетаться браком с иностранкой!
      Великое Национальное Собрание Румынии, снизошло, наконец,  до «стенаний» двух влюблённых и постановлением этого же собрания, дало согласие на бракосочетание граждан разных стран, разрешив, таким образом, и получение индивидуального туристического паспорта гражданину Румынии.

      К сожалению, Герман не смог воспользоваться привилегией «персонального паспорта», поскольку он уже оплатил путёвку в Москву на «Поезд Дружбы», и у него просто не было времени оформлять персональный паспорт. Как я ранее говорила, в то время практиковались «групповые паспорта». Однако разрешение на бракосочетание, на красивой Гербовой бумаге, Герман успел получить. Действительно жаль, что мы столько ждали получения этого «Разрешения», так как оказалось, что в Москве, где регистрировалось наше бракосочетание, до этой «бумажки» никому не было дела.

Три года, три долгих года разлуки, почти лишили меня надежды встретиться когда-нибудь, как вдруг, неожиданно, я получила телеграмму от Германа, что он приезжает в Москву «Поездом Дружбы», и просил меня приехать срочно, поскольку его пребывание в Москве рассчитано всего лишь на четыре дня.

     (Продолжение следует)   http://www.proza.ru/2011/02/16/1447